CC BY
20
ТЕМА НОМЕРА
Д.И. Каминченко, Ю.А. Селиверстова
ОТРАЖЕНИЕ СЕТЕВОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ МОЛОДЁЖИ В КОММУНИКАТИВНОМ ПРОСТРАНСТВЕ СОЦИАЛЬНЫХ МЕДИА
Аннотация
В статье рассматриваются особенности проявления свойств сетевой идентичности в контексте изучения логики развития и функционирования виртуального пространства. Одним из концептов, позволяющих выявить возможные свойства и составляющие сетевого типа идентичности, является концепт «клипового сознания». Методологическим основанием исследования специфики воздействия социальных медиа на политико-идентификационные процессы стала теория «двухступенчатого потока информации» П. Лазарсфельда. Проявление в сознании индивидов основных компонентов сетевой идентичности рассматривается на основе социологического опроса, проведенного среди студенческой молодежи, являющейся активным пользователем современных-платформ социальных медиа. Результаты исследования показывают, что социальные медиа воспринимаются пользователями скорее, как инструмент децентрализации общественного мнения с низким интеграционным и консолидирующим потенциалом. Однако при этом, достаточно высоко оценивается потенциал социальных медиа в плане достижения общественного консенсуса, а также формирования непротиворечивого мнения по актуальным вопросам и событиям. Для политико-
идентификационных процессов, проис-
D. Kaminchenko, Yu. Seliverstova
REFLECTION OF NETWORK IDENTITY OF YOUTH IN THE COMMUNICATIVE SPACE OF SOCIAL MEDIA
Abstract
The demonstration features of the network identity attributes are considered in the paper in the context of studying of development and functioning logic of virtual space. «Clip consciousness» is one of the concepts that makes it possible to identify characteristics and components of a network type of identity. «The two-stage flow of information» theory of P. Lazarsfeld is the methodological basis for the study of the specific impact of social media on political and identification processes, that is considered in the paper. The demonstration of the main network identity components in the individual consciousness is considered on the basis of a sociological survey conducted among students who are active users of modern social media platforms. The results of the study show that social media is more perceived by users as an instrument of decentralization of public opinion with low integration and consolidating potential. However, at the same time, the potential of social media is highly appreciated in terms of achieving public consensus, as well as the formation of a consistent opinion on current issues and events. Political-identification processes taking place in the communicative space of social media are characterized by decentralization and heterarchy. The same attributes are reflected in the consciousness of social media users and, as a result, in the net-
ходящих в коммуникативном пространстве социальных медиа, характерны децентрализация и гетерархия. Эти же свойства находят своё отражение и в сознании пользователей социальных медиа и, как результат, в формируемой у них сетевой идентичности. Ещё одним свойством сетевой идентичности является фрагментарность и мозаичность. Сетевая идентичность, формируемая в социальных медиа, неоднородна и подразумевает проявление различных сочетаний сетевых свойств. Это актуализирует вопрос об основных детерминантах сетевой идентичности, открывающих возможности для её детального изучения.
work identity formed by them. Another characteristic of network identity is fragmentation and mosaicism. The network identity formed in social media is heterogeneous and involves the demonstration of various combinations of network attributes. It raises the question of the main determinants of network identity, opening up opportunities for its detailed study.
Ключевые слова:
сетевая идентичность, сетевизация, политические ценности, политическое сознание, социальные медиа, интернет.
Key words:
network identity, networking, political values, political consciousness, social media, internet.
Информатизация современного общества оказывает существенное воздействие на сферу политики. Распространение информационно-коммуникационных технологий способствует сетевизации её акторно-деятельностного (охватывающего область политических действий и поведения) и субъективного (включающего ценностное, символическое и идейное наполнение политики) пространств. Сетевая логика способна существенно изменить структуру и особенности политического действия, а также формы его реализации участниками политического процесса. В результате, публичная политика структурируется зачастую неинституциональными политическими сетями, опосредующими процессы управления и взаимодействия в рамках данного пространства. Подобные сети способны оказывать существенное воздействие на ход и результаты происходящих в обществе политических процессов.
Субъективная сфера политики также оказалась под воздействием сетевизации. Сетевые принципы организации коммуникативного пространства Интернета (гетерархия, децентрализация) способствуют трансформации ценностной картины мира, изменению механизма и характера восприятия политической реальности. Неслучайно ученые отмечают, что, поскольку все большее число людей проводят значительную часть своей повседневной жизни в Интернете, современные платформы социальные
медиа становятся все более мощной силой, способствующей распространению политических идей [29].
Увеличивающийся объём информации, разнонаправленность информационных потоков приводят к складыванию нового типа мышления, именуемого в современной научной литературе «клиповым». В условиях подобного типа мышления окружающая человека среда преобразуется в «последовательность разрозненных, мало связанных друг с другом фактов» [14, с. 229]. Клиповое сознание подразумевает потребление не рациональных и логических конструкций, а отдельных и запоминающихся фрагментов [5, с. 175]. Неслучайно клиповое мышление рассматривается учеными как «адаптивный способ обращения с информационным пространством в условиях постоянного перенасыщения информацией» [7, с. 177]. Его основными характеристиками выступают фрагментарность, неупорядоченность, ситуатив-ность, стереотипность, метафоричность, а также быстрое переключение между потоками информации, направленность на конкретные, единичные объекты, оперативность усвоения и ранжирования полученных сведений. Возникающие в нём ассоциации, образы, мысли часто оказываются «диссоциируемыми», разрозненными, не способными «порождать впечатления» [7, с. 177]. Следовательно, в рамках нового типа мышления снижается способность к аналитике, рефлексии, рациональному осмыслению, установлению причинно-следственных связей. Носители клипового мышления в силу утраты рациональности в большей степени подвержены манипулятивному воздействию.
Обозначившиеся тенденции развития политического сознания проецируются и на формирование идентичности в сетевом коммуникативном пространстве, несущей на себе гетерархические, децентрализованные свойства сетевых взаимодействий, их ситуативность и фрагментарность и определяемой в научном сообществе термином «сетевая идентичность». Поэтому особенно актуальным на современном этапе развития представляется изучение характера отражения в общественно-политическом сознании изменений субъективного пространства, связанных с сетевизацией общества.
Целью данной статьи является раскрытие особенностей проявления сетевой идентичности в коммуникативном пространстве социальных медиа с учётом основных тенденций сетевизации и их проекций на идентификационные процессы.
Изучению характера воздействия сетевизации на субъективные составляющие политического пространства, а также исследованию феномена сетевой идентичности в научном дискурсе уделяется существенное внимание. В ряде работ проводится анализ трансформаций сознания при переходе к постиндустриальному обществу и формирования клипового мышления как продукта информационного общества [16; 7], а также отмечается влияние современных интернет-технологий и формируемого ими онлайн-пространства на появление новых идентичностей [13].
Ученые обращают внимание и на неоднозначное толкование термина «идентичность», в том числе в связи с тем, что данное понятие используется в разных исследовательских направлениях и носит мультидисциплинарный характер, в частности, это отмечают в своей работе Д. Харт, К. Ричардсон и Б. Вилкенфельд [25, р. 772]. Например, по их мнению, одним из противоречий среди существующих представлений о содержании термина «идентичность» является отношение к роли личности индивида в формировании его идентичности, а именно: какое влияние на идентификационные процессы индивида оказывает его мнению о самом себе.
Отдельную категорию составляют исследования, касающиеся роли новых технологий в формировании идентичности молодёжи. Так, Д.И. Ги-гаури, В.А. Гуторов, А.А. Ширинянц, развивают тезис о том, что «оперирование традиционными способами формирования коллективной идентичности в современных информационных реалиях утрачивает своё значение», при этом новые информационно-коммуникационные технологии «бросают вызов традиционным государственным моделям построения гражданской идентичности, реализуемым, например, через государственный праздничный дискурс и систему коммемораций» [3, с. 52]. Существенную роль технологий Веб 2.0 в формировании современных идентичностей в своей работе отмечает и Д.С. Мартьянов, констатируя тенденцию «постепенного перехода от коллективной «идентичности сообществ» к «индивидуальной идентичности повесток дня» [10, с. 155]. В научном сообществе, вместе с тем, отсутствует консенсус относительно роли социальных медиа в современных процессах как механизма, обеспечивающего либо «интерактивный общенациональный консенсус, либо упрощенную, персонализированную и фрагментированную дискуссию в публичном пространстве» [23].
Сетевизация идентификационных процессов привела к формированию нового направления научного дискурса, связанного с осмыслением понятия «сетевая идентичность» и анализом её свойств. Одни исследователи трактуют её как способ «отождествления человеком (интернет-пользователем) себя с той или иной группой, созданной в сети» [6, с. 535], другие - как «метастабильное образование, которое творчески раскрывается в зависимости от возможностей, которые предоставляет тот или иной сетевой интерфейс» [19, с. 313]. По мнению ученых, данный тип идентичности тесно вплетен как в реальный контекст человеческой жизни, так и в самосознание индивида [18, с. 79]. Причем, современная сетевая идентичность пользователей Интернета отличается от так называемой «двойной» и «диффузной» идентичности, характерной для пользователей сети 90-х гг. XX-го века» [20, с. 348], символизируя существенные изменения характера идентификационных процессов, происходящих в информационном обществе за последние 30 лет.
В англоязычной научной литературе в сфере гуманитарных наук термин «сетевая идентичность» («networked identity») практически отсутствует, а его основные компоненты, по мнению авторов данного исследования, воплощены в понятии «цифровая идентичность» («digital identity») и частично в близком к нему понятии - «цифровое гражданство» («digital citizenship»). Дж. Палфри и У. Гэссер пишут о том, что цифровая идентичность любого «жителя» сетевого общества состоит не только из информации, вносимой этим «жителем» о себе самостоятельно, но и из тех данных о нем, которые вносятся и собираются другими «жителями» сетевого общества [28, p. 41].
Понятие «Цифровое гражданство» является близким термину «сетевая идентичность», при этом в нём присутствует вполне естественный акцент на гражданской активности «жителей» сетевого общества. По мнению Н. Коулдри, Х. Стефансен, А. Фотопулу, Р. МакДональда, В. Кларк и Л. Диккенса, «цифровое гражданство» представляет собой идентичность, существующую в рамках более широкой гражданской или политической культуры, которая проявляется только в том случае, если есть возможность установления регулярных связей между обособленными сообществами [24, p. 623]. Подобное условие обеспечивается благодаря возможностям современных платформ поддержки социальных медиа.
В числе наиболее актуальных характеристик сетевой идентичности в научном сообществе отмечают её динамичность и изменчивость [1, с. 68]; «легкость видоизменения вплоть до полной замены на нечто в каком-то смысле противоположное»[2, с. 101]; ситуативность, мозаичность и фрагментарность [17, с. 65]; нацеленность на презентацию и проявление в человеке творческого, игрового начала [9, с. 64]. И.В. Мирошниченко и Е.В. Морозова акцентируют внимание на скорости как одной из ценностей сетевого общества, при этом «бытие» в сетевых контекстах позволило участникам произвольно изобретать и «присваивать» все новые идентичности» [12, с. 95].
Процесс формирования сетевой идентичности обусловлен логикой и особенностями функционирования и развития социальных медиа и связан с процессами децентрализации и деиерархизации. И.В. Мирошниченко подчеркивает, что механизм сетевой коммуникации крайне важен для конструирования и поддержания идентичности благодаря своей цифровой природе («готовностью и открытостью к изменениям») и сетевому этосу («ориентация на интеграцию в сообщество разнообразных по ценностным ориентациям и статусам акторов [11, с. 93]. Вместе с тем, как известно, «конкретное наполнение различных составляющих или форм идентичности происходит через «соотнесение с известными ориентирами и ценностями, которые либо принимаются как «свои», либо отторгаются как «чужие» [15, с. 101]. Поэтому, изучение механизма формирования сетевой идентичности и анализ её отдельных проявлений подразумевает необходимость учета существующих в сетевом пространстве современных социальных медиа ценностей и предпочтений. Это обусловило необходимость использования в данной работе (при разработке эмпирико-методологической основы исследования) таких содержательно-смысловых компонентов, как когнитивный, ценностный и поведенческий.
Специфика изучаемой в данной работе идентичности обусловлена, в первую очередь, сетевым типом структурной организации. Сеть способствует динамичности и изменчивости данной идентичности, её ситуатив-ности и фрагментарности. Вместе с тем, в сетевой идентичности должны найти своё отражение и основные характеристики подобной структурной организации, например, децентрализация и гетерархия, являющиеся признаками проявления сетевизации процессов формирования современных идентичностей.
Таким образом, отталкиваясь от цели исследования, основная задача данной работы заключается в выявлении ценностных, поведенческих и когнитивных составляющих сетевой идентичности. Выполнение обозначенной задачи требует имплементации как минимум нескольких подзадач:
- выявление и анализ свойств децентрализации и деиерархичности в сетевой идентичности пользователей социальных медиа;
- исследование проявлений фрагментарности (сегментации) и моза-ичности сетевой идентичности пользователей социальных медиа.
На концептуальном уровне методологическую основу исследования проблемы формирования сетевой идентичности в данной работе составила теория «двухступенчатого потока информации» П. Лазарсфельда, и, в первую очередь - её положение о том, что «информация, поставляемая прессой, радио и телевидением, усваивается массовой аудиторией не непосредственно и не сразу, а спустя какое-то время под влиянием «лидеров мнений» [4, с. 124]. Лидеры мнений первыми усваивают информацию медиасообщения и передают свои интерпретации в дополнение к фактическому содержанию, отбирают сообщения для подкрепления уже сложившейся системы ценностей.
На прикладном уровне вопросы, связанные с изучением сетевой идентичности пользователей современных платформ социальных медиа, можно рассматривать с помощью разных методов. Одним из таких методов является контент-анализ текстов социальных медиа (способных, как известно, выступать проводником общественного мнения [8, с. 42]. Причем одним из инструментов проведения анализа текстов нередко выступает технология хэштегов (краткий код, вставленный в сообщение в целях сделать его более удобным для поиска [21, р. 208], которые приобрели характер связующего звена между традиционными СМИ и социальными медиа (в частности, в последние годы телешоу побуждают зрителей использовать определенные хэштеги, чтобы они могли взаимодействовать с шоу) [22].
Ещё один метод, использование которого позволяет изучить проявление сетевой идентичности - опрос респондентов. Проведение опроса среди активных пользователей социальных медиа позволит зафиксировать проявление ценностных, поведенческих и когнитивных составляющих сетевой идентичности в современном онлайн-пространстве. Именно
этот эмпирический метод и выбран в качестве основного в проводимом исследовании.
Анкетный лист структурирован и составлен в соответствии с поставленным задачами, в частности, в нем нашли отражение вопросы о гете-рархичных и децентрализованных свойствах идентичности, а также вопросы, необходимые для установления её мозаичного и разностороннего характера. Полученные результаты опроса обработаны с помощью перекрестного анализа данных, позволяющего установить наличие устойчивых групп респондентов, в сознании которых присутствуют элементы сетевой идентичности.
В процессе анкетирования, реализованном на базе кафедры прикладного политического анализа и моделирования ИМОМИ ННГУ им. Н.И. Лобачевского в ноябре 2019 года, приняли участие 123 человека (67 представителей женского пола и 56 - мужского пола). 93,5% всех опрошенных составили молодые люди в возрасте от 18 до 22 лет, 5,7% респондентов - в возрасте от 23 до 30 лет и 0,8% опрошенных - в возрасте от 31 до 40 лет.
Согласно данным исследования, 100% опрошенных являются пользователями современных платформ социальных медиа (ВКонтакте, Instagram, Facebook, Twitter, Telegram и т.д.), что подтверждает тезис об исключительной роли социальных медиа как канала ретрансляции информации для молодых людей [27]. Абсолютное большинство опрошенных (96,7%) пользуются социальными медиа (ВКонтакте, Instagram, Facebook, Twitter, Telegram и т.д.) «неоднократно в течение дня». Только 2,4% участников исследования обращаются к Интернет-ресурсам «1 раз в день» и 0,8% - «1 раз в неделю». Это свидетельствует о том, что абсолютное большинство опрошенных респондентов являются активными пользователями социальных медиа.
Изучить интегративный потенциал сетевой аудитории, рассматриваемый нами в качестве одного из ключевых индикаторов исследования проблемы формирования идентичности в коммуникативном пространстве социальных медиа, призваны вопросы о возможности появления в коммуникативном пространстве социальных медиа единого политического лидера, способного объединить большинство пользователей социальных медиа. Более половины опрошенных (49,6%) скептически отнеслись к подобному сценарию развития событий (причем, среди респондентов
мужского пола так ответили 36,1%, а среди респондентов женского пола - 63,9%), 35,8% допускают такую возможность, остальные - затруднились с ответом.
Диаграмма 1. Отношение респондентов к идее о вероятности появления в социальных медиа единого политического лидера
Абсолютное большинство опрошенных разделяют идею о наличии в социальных медиа большой палитры мнений и «неограниченного плюрализма» (56,9%), при этом только треть согласны с идеей о присутствии в Сети лидеров мнений, позицию которых разделяет большинство пользователей социальных медиа, поэтому, по их мнению, целесообразно говорить об ограниченном плюрализме (причем, женщины чаще мужчин выбирали данный вариант: 65,9% против 34,1%, соответственно), остальные респонденты затруднились с ответом.
Как Вы считаете, возможно ли появление в пространстве социальных медиа единого политического лидера, способного объединить большинство пользователей социальных медиа?
Да
Нет
■ Затрудняюсь ответить
Диаграмма 2. Отношение респондентов к идее и возможности появления плюрализма мнений в социальных медиа
Ряд вопросов, заданных респондентам, были посвящены изучению мозаичности и разностороннего характера сетевой идентичности, например, абсолютное большинство респондентов (82,9%) считают, что использование социальных медиа приводит к формированию у индивида «разностороннего и мозаичного отношения к политике и обществу» (причем женщины немного чаще мужчин выбирали этот вариант ответа: 54,9% против 45,1%); 10,6% затруднились с ответом и 6,5% допускают за социальными медиа возможность формирования «единого и целостного отношения к политике и обществу».
Что Вы думаете о плюрализме мнений в коммуникативном пространстве социальных медиа?
В социальных медиа присутствует большая палитра мнений по широкому спектру общественных и политических вопросов, поэтому в них наблюдается неограниченный плюрализм
В социальных медиа есть лидеры мнений, позицию которых разделяет большинство пользователей социальных медиа, поэтому целесообразно говорить об ограниченном плюрализме
■ Затрудняюсь ответить
Диаграмма 3. Отношение респондентов к идее о формировании в социальных медиа определенного отношения к политике и обществу
Как Вы думаете, активное использование социальных медиа
приводит к формированию у индивида...
6% ^ 1 ■ Разностороннего и
ж мозаичного отношению к
11% политике и обществу
1 Затрудняюсь ответить
83% ■ Единого и целостного
отношения к политике и
обществу
34,1% опрошенных полагают, что социальные медиа способны формировать консолидированное (непротиворечивое) мнение россиян по актуальным политическим проблемам и событиям в незначительной степени». 25,2% участников анкетирования считают, что специфика социальных медиа не позволяет формировать консолидированное мнение» (причем, женщины чаще мужчин высказывают данную точку зрения: 67,7% против 32,3%) и только 22,8% всех респондентов полагают, что социальные медиа способны в полной мере сформировать консолидированное (непротиворечивое) мнение.
Диаграмма 4. Отношении респондентов к идее о вероятности формирования консолидированного мнения в социальных медиа
Насколько, по Вашему мнению, социальные медиа способны формировать консолидированное (непротиворечивое) мнение россиян по актуальным политическим проблемам и событиям?
18% 34% 23% 25% ■ Способны в незначительной степени
■ Специфика социальных медиа не позволяет формировать консолидированное мнение Способны в полной мере
Относительно достижения идейного, ценностного консенсуса половина респондентов (50,4%) полагают, что такой вариант возможен, но «только по ограниченному числу общественно значимых вопросов/проектов»; 18,7% опрошенных говорят о возможности формирования такого консенсуса, но уже по большинству вопросов, а 16,3% всех респондентов ответили отрицательно, полагая, что «у каждого индивида своё мнение, и общественный консенсус в Сети невозможен».
Диаграмма 5. Отношение респондентов к идее о возможности общественного консенсуса в социальных медиа
Возможен ли, по Вашему мнению, общественный консенсус в
пространстве социлньных мениа?
■ Да, обществешыш
15% консенсус возможнн , но
только по
числу общестгенно
значимых
м ^ вопросов/проектов
ш ш ■ Да, обществешыш
16% консенсус по больншнтвву
вопросов р£ЗЗВИТИЯ
50% общества возможен
■ Нет, у каждого индишид а
своё мнение , и
19% общественный консннуус в
Сети невозможен
Материалы проведённого исследования позволяют сделать выводы о том, что социальные медиа в восприятии респондентов обладают низким интеграционным и консолидирующим потенциалом, рассматриваются, скорее, как инструмент децентрализации общественного мнения. Данный тезис подкрепляет факт о том, что 57% респондентов убеждены, что в коммуникативном пространстве социальных медиа господствует «неогра-
ниченный плюрализм мнений». Половина респондентов не допускают возможности появления на пространстве социальных медиа единого политического лидера, способного объединить большинство пользователей.
Таким образом, полученные нами статистические данные подтверждают идею о том, что для политико-идентификационных процессов, происходящих в коммуникативном пространстве социальных медиа, характерны децентрализация и гетерархия, выраженные в присутствующей в сознании респондентов мысли о невозможности появления в этом пространстве единого политического лидера, объединившего бы абсолютное большинство пользователей сети вокруг своих взглядов и убеждений.
Вместе с тем 57% опрошенных полагают, что социальные медиа в полной мере или в незначительной степени (22,8% и 34,1%, соответственно) способны формировать непротиворечивое мнение по актуальным вопросам и событиям. Также достаточно высоко оценивается их потенциал в плане достижения общественного консенсуса (69,1% респондентов высказались в пользу того, что консенсус в той или иной степени возможен). Данный факт доказывает значимость социальных медиа как источника получения информации и инструмента консолидации (правда, по локальным темам и вопросам). С другой стороны, как было отмечено выше, респонденты оценивали социальные медиа как механизм, способствующий формированию у индивида мозаичной системы ценностей, представлений, оценок.
Следовательно, можно говорить о рассогласованности и амбивалентности восприятия пользователями социальных медиа как средства коммуникации: с одной стороны, в сетевой идентичности формируемой в публичном коммуникативном пространстве социальных медиа присутствуют фрагментарные и мозаичные свойства, но, с другой стороны, эти свойства не препятствуют осознанию респондентами возможности формирования в пространстве социальных медиа общественного консенсуса и отношению к социальным медиа как источнику информации, способствующему построению консолидированного (непротиворечивого) мнения индивида по актуальным политическим проблемам и событиям.
Для более глубокого анализа проявления свойств сетевой идентичности в сознании пользователей социальных медиа необходимо соотнести результаты опроса сразу по двум блокам подзадач (связанных с выявлением в сетевой идентичности свойств (1) децентрализации и гетерархии и
(2) фрагментарности и мозаичности. Для этого необходимо проанализировать, как распределены ответы респондентов на вопросы, посвященные возможности формирования общественного консенсуса и появления единого политического лидера в политико-коммуникативном пространстве социальных медиа. Результаты перекрестного анализа ответов респондентов на эти вопросы отражены в табл. 1.
Таблица 1. Результаты перекрестного анализа ответов респондентов: вероятность общественного консенсуса/фактор лидерства_
Возможен ли, по Вашему мнению, общественный консенсус в пространстве социальных медиа?
Да, общественн ый консенсус по большинств у вопросов развития общества возможен Да, общественный консенсус возможен, но только по ограниченному числу общественно значимых вопросов/проек тов Нет, у каждого индивида своё мнение, и общественн ый консенсус в Сети невозможен Затрудняю сь ответить
Как Вы считаете, возможно ли Да 47,8% 37,1% 30% 22,2%
Нет 39,1% 54,8% 50% 44,4%
появление в пространстве социальных Затрудня юсь ответить 13,1% 8,1% 20% 66,6%
медиа единого политическог о лидера, способного объединить большинство пользователе й социальных медиа? Всего 100% 100% 100% 100%
Результаты перекрестного анализа позволяют сделать вывод о том, что большинство из тех, кто согласен с идеей о возможности достижения консенсуса в пространстве социальных медиа, но только по ограниченному числу общественно значимых вопросов, считают, что появление в этом пространстве единого политического лидера невозможно (вероятно, консенсус в данном случае ассоциируется не с наличием/отсутствием конкретного лидера, а, например, с необходимостью решения значимого в
обществе вопроса). Вместе с тем, большинство активных пользователей социальных медиа, кто убежден в возможности появления в этом пространстве консенсуса по большинству вопросов, уверены и в возможности возникновения в нем единого политического лидера. Это свидетельствует о различной степени выраженности свойства децентрализации у разных групп активных пользователей социальных медиа. Ещё одна группа пользователей состоит из тех, кто полагает, что общественный консенсус в Сети невозможен, как и невозможно появление в ней единого политического лидера, т.е. у этой группы изначально наблюдается наиболее яркое проявление свойств сетевой идентичности. Таким образом, следует снова подчеркнуть амбивалентность и неоднозначность проявления элементов сетевой идентичности среди активных пользователей социальных медиа.
В этой связи, необходим и дополнительный перекрестный анализ ответов на вопросы о возможности появления единого политического лидера в политико-коммуникативном пространстве социальных медиа и об их влиянии на формирование определенного отношения индивида к обществу и политике. Результаты перекрестного анализа ответов респондентов на эти вопросы отражены в табл. 2.
Таблица 2. Результаты перекрестного анализа ответов респондентов: отношение к политике и обществу/фактор лидерства_
Как Вы думаете, активное использование
социальных медиа приводит к формированию у
индивида:
Единого и Разностороннего
целостного и мозаичного Затрудняюсь
отношения к отношения к ответить
политике и политике и
обществу обществу
Как Вы Да 75% 33,3% 30,8%
считаете, возможно ли
Нет 12,5% 52% 53,8%
появление в пространстве Затрудняюсь ответить 12,5% 14,7% 15,4%
социальных
медиа единого
политического
лидера, способного
объединить Всего 100% 100% 100%
большинство
пользователей
социальных
медиа?
Результаты данного перекрестного анализа показывают, что существует значительная (по численности) группа тех пользователей, кто полагает, что использование социальных медиа приводит к формированию разностороннего и мозаичного отношения к политике и обществу и при этом отрицательно относящихся к идее о возможности появления в социальных медиа единого политического лидера. Это свидетельствует об отражении мозаичного и децентрализованного характера общественного и политического сознания пользователей социальных медиа, т.е. о проявлении у них признаков сетевой идентичности. Но при этом следует отметить и то, что существует (хоть и численно небольшая) группа активных пользователей социальных медиа, кто убежден в возможности формирования под влиянием социальных медиа единого и целостного отношения к политике и обществу и, вместе с тем, уверенных в возможности появления в пространстве социальных медиа единого политического лидера, что говорит о проявлении централизованных, иерархичных и монистических содержательно-смысловых элементов внутри существующих в сети идентичностей.
Таким образом, результаты перекрестного анализа данных опроса, представленные в двух таблицах, говорят о том, что в пространстве современных социальных медиа представлены идентичности как сетевого (с децентралистскими и гетерархичными, а также - фрагментарными и мозаичными свойствами), так и несетевого (с централистскими и иерархичны-ми, а также монистическими и унитарными свойствами) типов. Содержательно-смысловое наполнение сетевой идентичности неоднородно, так как в нём в разной степени представлены децентралистские и гетерар-хичные (сетевые) свойства. Кроме того, как показал перекрестный анализ данных, наиболее значительная (по численности) группа индивидов с ярко выраженной сетевой идентичностью выявляется в том случае, когда основными детерминантами подобного анализа выступают: (1) целост-ность/мозаичность отношения к политике и обществу и (2) наличие/отсутствие единого лидера. В свою очередь, если в ходе перекрестного анализа в качестве основных маркеров используются (1) вероятность общественного консенсуса и (2) наличие/отсутствие единого лидера, то, на первый взгляд, выявляется крайне небольшая (по численности) группа индивидов с ярко выраженными чертами сетевой идентичности (связанными с децентрализацией и гетерархией политического сознания). В этой связи актуализируется вопрос о том, почему одни детерми-
нанты в ходе перекрестного анализа выявляют намного большую по численности группу респондентов (из общего числа опрошенных) с ярко выраженными свойствами сетевой идентичности, чем другие детерминанты.
Для ответа на этот вопрос необходимо обратить особое внимание на такую детерминанту, как вероятность общественного консенсуса. Изначально (согласно принципам децентрализации и гетерархии сетевой идентичности) для сетевого типа идентичности должен бы быть свойственен отказ от идеи о возможном общественном консенсусе в той или иной степени его проявления. Однако результаты проведенного перекрестного анализа позволяют тщательнее взглянуть на роль этой детерминанты в определении свойств сетевой идентичности. Данные анализа показывают, что респонденты с ярко выраженными свойствами сетевой идентичности зачастую полагают, что консенсус возможен, но по ограниченному числу общественно значимых вопросов. В результате, несмотря на свои децен-тралисткие и гетерархичные свойства сетевая идентичность проявляется не только в отказе от идеи об общественном консенсусе, но в принятии этой идеи, хотя и с учетом ограниченного круга по-настоящему значимых для общества вопросов. Это, в определенной степени, согласуется с мнением, высказанным в своей работе Э. Хейст и А. Бермудес о том, что основным мотивом для осуществления молодежью своей гражданской активности является скорее нацеленность на решение конкретных общественно значимых и отдельно взятых вопросов, а не стремление к реализации разных пунктов целых политических программ [26, р. 429].
Результаты проведенного исследования показали, что для сетевой идентичности, формируемой в политико-коммуникативном пространстве социальных медиа, присущи свойства децентрализации, гетерархии, фрагментарности и мозаичности. Вместе с тем, необходимо отметить неоднородный характер сетевой идентичности, с разным сочетанием в ней определенных свойств и различной степенью их выраженности. Одним из наиболее показательных примеров этой неоднородности является отношение к консенсусу в обществе как один из базовых маркеров сетевой идентичности. Кроме того, помимо сетевой идентичности в политико-коммуникативном пространстве активной пользовательской среды социальных медиа представлена и несетевая идентичность, что в очередной раз подчеркивает идею об амбивалентном и комплексном характере по-
литико-идентификационного поля современных социальных медиа в условиях сетевизации происходящих в нем процессов.
Литература
1. Войскунский А.Е., Евдокименко А.С., Федунина Н.Ю. Альтернативная идентичность в социальных сетях // Вестник Московского университета. Сер. 14: Психология. 2013. №1.
2. Войскунский А.Е., Евдокименко А.С., Федунина Н.Ю. Сетевая и реальная идентичность: сравнительное исследование // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2013. Т. 10. №2.
3. Гигаури Д.И., Гуторов В.А., Ширинянц А.А. Youtube-блогеры как лидеры общественного мнения молодёжи: новые технологии формирования идентичности в виртуальном пространстве // Каспийский регион: политика, экономика, культура. 2019. №3.
4. Дергунова Н.В., Завгородняя М.Ю. Теория П. Лазарсфельда: вне власти времени // Власть. 2014. №8.
5. Докука С.В. Клиповое мышление как феномен информационного общества // Общественные науки и современность. 2013. № 2.
6. Идентичность: личность, общество, политика. Энциклопедическое издание. Отв. ред. И.С. Семененко. Москва: ВесьМир, 2017.
7. Исаева А.Н., Малахова С.А. «Клиповое мышление»: психологические дефициты и альтернативы (пространственный фокус) // Мир психологии. 2015. №4.
8. Каминченко Д.И. Порядок как ценность в текстах современных социальных медиа // Информационное общество. 2016. №2.
9. Летов Е.В. Сетевая идентичность в культуре современного информационного общества // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2013. №4(54).
10. Мартьянов Д.С. Сетевая идентичность: трансформация феномена и подходов к изучению // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2014. Т. 10. №4.
11. Мирошниченко И.В. Сетевые механизмы формирования социальных и политических идентичностей современной молодежи // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Социология. Политология. 2017. Т. 17. №1.
12. Мирошниченко И.В., Морозова Е.В. Сетевая публичная политика: контуры предметного поля // Полис. Политические исследования. 2017. №2.
13. Мирошниченко И.В., Рябченко Н.А., Ячменник К.В. «Новые» сетевые акторы развития локальной политики в условиях современной России // Вестник Пермского университета. Сер.: Политология. 2017. №1.
14. Пудалов А.Д. Клиповое мышление - современный подход к познанию // Современные технологии и научно-технический прогресс. 2011. Т.1. №1.
15. Семененко И.С. Культурные факторы и механизмы формирования российской национально-цивилизационной идентичности на рубеже XXI в. // Полис. Политические исследования. 2004. №1.
16. Тоффлер Э. Третья волна. Москва: Изд-во ACT, 2004.
17. Уханов Е.В. Идентичность в сетевых коммуникациях // Философские науки. 2009. №10.
18. Фленина Т.А. Роль социальных сетей в конструировании сетевой идентичности // От истоков к современности 130 лет организации психологического общества при Московском университете: сборник материалов юбилейной конференции. Москва: Когито-Центр, 2015.
19. Фленина Т.А. Семантическое пространство понятия «сетевая идентичность» // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2014. №171.
20. Фленина Т.А. Сетевая идентичность в самосознании российской молодежи // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2015. №178.
21. Anstead N., O'Loughlin B. Social media analysis and public opinion: The 2010 UK General Election // Journal of computer-mediated communication. 2015. V. 20.Issue. 2.
22. Buckley S. Passive and active social media engagement // UK Election Analysis. URL: http://www.electionanalysis.uk/uk-election-analysis-2015/section-6-social-media/passive-and-active-social-media-engagement/ (дата обращения 10.03.2020).
23. Charles A. The politics of social media// UK Election Analysis. URL: http://www.electionanalysis.uk/uk-election-analysis-2015/section-6-social-media/the-politics-of-social-media/ (дата обращения 10.03.2020).
24. Couldry N., Stephansen H., Fotopoulou A., MacDonald R., Clark W., Dickens L. Digital citizenship? Narrative exchange and the changing terms of civic culture // Citizenship studies. 2014. Vol. 18. No. 6-7.
25. Hart D., Richardson C., Wilkenfeld B. Civic identity // Handbook of identity theory and research / S.J. Schwartz et al. (eds). Springer Sci-ence+Business Media, LLC. 2011.
26. Haste H., Bermudez A. The power of story: Historical narratives and the construction of civic identity // Palgrave handbook of research in historical culture and education / M. Carretero et al. (eds.). Palgrave Macmillan, London, 2017.
27. Fletcher D. Labour's social media campaign: more posts, more vi deo, and more interaction // UK Election Analysis. URL: http://www.electionanalysis.uk/uk-election-analysis-2017/section-5-the-digital-campaign/labours-social-media-campaign-more-posts-more-video-and-more-interaction/ (дата обращения 10.03.2020).
28. Palfrey J., Gasser U. Born digital: Understanding the first generation of digital natives. Basic Books. New York, 2008.
29. Polonski V. Impact of social media on the outcome of the EU referendum // EU Referendum Analysis. URL: http://www.referendumanalysis.eu/eu-referendum-analysis-2016/section-7-social-media/impact-of-social-media-on-the-outcome-of-the-eu-referendum/ (дата обращения 10.03.2020).
References
1. Voiskunskii A.E., Evdokimenko A.S., Fedunina N.Yu. Al'ternativnaya identichnost' v sotsial'nykh setyakh // Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 14: Psikhologiya. 2013. №1.
2. Voiskunskii A.E., Evdokimenko A.S., Fedunina N.Yu. Setevaya i real'naya identichnost': sravnitel'noe issledovanie // Psikhologiya. Zhurnal Vysshei shkoly ekonomiki. 2013. T. 10. №2.
3. Gigauri D.I., Gutorov V.A., Shirinyants A.A. Youtube-blogery kak lidery obshchestvennogo mneniya molodezhi: novye tekhnologii formirovaniya identichnosti v virtual'nom prostranstve // Kaspiiskii region: politika, ekonomika, kul'tura. 2019. №3.
4. Dergunova N.V., Zavgorodnyaya M.Yu. Teoriya P. Lazarsfel'da: vne vlasti vremeni // Vlast'. 2014. №8.
5. Dokuka S.V. Klipovoe myshlenie kak fenomen informatsionnogo obshchestva // Obshchestvennye nauki i sovremennost'. 2013. №2.
6. Identichnost': lichnost', obshchestvo, politika. Entsiklopedicheskoe izdanie. Otv. red. I.S. Semenenko. Moskva: Ves'Mir, 2017.
7. Isaeva A.N., Malakhova S.A. «Klipovoe myshlenie»: psikhologicheskie defitsity i al'ternativy (prostranstvennyi fokus) // Mir psikhologii. 2015. №4.
8. Kaminchenko D.I. Poryadok kak tsennost' v tekstakh sovremennykh sotsial'nykh media // Informatsionnoe obshchestvo. 2016. №2.
9. Letov E.V. Setevaya identichnost' v kul'ture sovremennogo informatsionnogo obshchestva // Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv. 2013. №4(54).
10. Mart'yanov D.S. Setevaya identichnost': transformatsiya fenomena i podkhodov k izucheniyu // Politicheskaya ekspertiza: POLITEKS. 2014. T. 10. №4.
11. Miroshnichenko I.V. Setevye mekhanizmy formirovaniya sotsial'nykh i politicheskikh identichnostei sovremennoi molodezhi // Izvestiya Saratovskogo universiteta. Novaya seriya. Seriya: Sotsiologiya. Politologiya. 2017. T. 17. №1.
12. Miroshnichenko I.V., Morozova E.V. Setevaya publichnaya politika: kontury predmetnogo polya // Polis. Politicheskie issledovaniya. 2017. №2.
13. Miroshnichenko I.V., Ryabchenko N.A., Yachmennik K.V. «Novye» setevye aktory razvitiya lokal'noi politiki v usloviyakh sovremennoi Rossii // Vestnik Permskogo universiteta. Ser.: Politologiya. 2017. №1.
14. Pudalov A.D. Klipovoe myshlenie - sovremennyi podkhod k poznaniyu // Sovremennye tekhnologii i nauchno-tekhnicheskii progress. 2011. T. 1. №1.
15. Semenenko I.S. Kul'turnye faktory i mekhanizmy formirovaniya rossiiskoi natsional'no-tsivilizatsionnoi identichnosti na rubezhe XXI v. // Polis. Politicheskie issledovaniya. 2004. №1.
16. Toffler E. Tret'ya volna. Moskva: Izd-vo ACT, 2004.
17. Ukhanov E.V. Identichnost' v setevykh kommunikatsiyakh // Filosofskie nauki. 2009. №10.
18. Flenina T.A. Rol' sotsial'nykh setei v konstruirovanii setevoi identichnosti // Ot istokov k sovremennosti 130 let organizatsii psikho-logicheskogo obshchestva pri Moskovskom universitete: sbornik materialov yubileinoi konferentsii. Moskva: Kogito-Tsentr, 2015.
19. Flenina T.A. Semanticheskoe prostranstvo ponyatiya "setevaya identichnost'" // Izvestiya Rossiiskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A. I. Gertsena. 2014. №171.
20. Flenina T.A. Setevaya identichnost' v samosoznanii rossiiskoi molodezhi // Izvestiya Rossiiskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A. I. Gertsena. 2015. №178.
21. Anstead N., O'Loughlin B. Social media analysis and public opi n-ion: The 2010 UK General Election // Journal of computer-mediated communica-tion. 2015. V. 20. Issue. 2.
22. Buckley S. Passive and active social media engagement // UK Elec-tion Analysis. URL: http://www.electionanalysis.uk/uk-election-analysis-2015/section-6-social-media/passive-and-active-social-media-engagement/ (data obrashcheniya 10.03.2020).
23. Charles A. The politics of social media // UK Election Analysis. URL: http://www.electionanalysis.uk/uk-election-analysis-2015/section-6-social-media/the-politics-of-social-media/ (data obrashcheniya 10.03.2020).
24. Couldry N., Stephansen H., Fotopoulou A., MacDonald R., Clark W., Dickens L. Digital citizenship? Narrative exchange and the changing terms of civic culture // Citizenship studies. 2014. Vol. 18. No. 6-7.
25. Hart D., Richardson C., Wilkenfeld B. Civic identity // Handbook of identity theory and research / S.J. Schwartz et al. (eds). Springer Sci-ence+Business Media, LLC. 2011.
26. Haste H., Bermudez A. The power of story: Historical narratives and the construction of civic identity // Palgrave handbook of research in historical culture and education / M. Carretero et al. (eds.). Palgrave Mac-millan, London, 2017.
27. Fletcher D. Labour's social media campaign: more posts, more video, and more interaction // UK Election Analysis. URL: http://www.electionanalysis.uk/uk-election-analysis-2017/section-5-the-digital-campaign/labours-social-media-campaign-more-posts-more-video-and-more-interaction/ (data obrashcheniya 10.03.2020).
28. Palfrey J., Gasser U. Born digital: Understanding the first generation of digital natives. Basic Books. New York, 2008.
29. Polonski V. Impact of social media on the outcome of the EU referendum // EU Referendum Analysis. URL: http://www.referendumanalysis.eu/eu-referendum-analysis-2016/section-7-social-media/impact-of-social-media-on-the-outcome-of-the-eu-referendum/ (data obrashcheniya 10.03.2020).
