CC BY
69
Литература
1. Басангова Т.Г. Жанр проклятий у калмыков и обрядники «отрезание черного языка» // Новые исследования Тувы. - 2011. - № 1.
2. Беляева Е.И. Функционально-семантическое поле модальности в английском и русском языках. -Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1985.
3. Бобровников А. А. Грамматика монгольско-калмыцкого языка. - Казань: Университетская типография, 1849.
4. Виноградов В.В. О категории модальности и модальных словах в русском языке // Избранные труды. Исследования по русской грамматике. - М.: Наука, 1975.
5. Добрушина Н.Р. Семантическая зона оптатива в нахско-дагестанских языках // Вопросы языкознания. - 2009. - № 5.
6. Мушаев В.Н. Структура и семантика калмыцкого предложения. - Элиста: Джангар, 2005.
7. Панфилов В.З. Категории модальности и ее роль конструктировании структуры предложения и суждения // Вопросы языкознания. - 1977. - № 4.
8. Пете И. Типы синтаксической модальности в русском языке // Studia Slavica. 1970. Т. XVI. № 3-4.
9. Плунгян В. А. Общая морфология: Введение в проблематику: учеб. пособие. - 2-е изд., испр. - М.: Едиториал, 2003.
10. Распопов И.П. Очерки по теории синтаксиса. - Воронеж, 1973.
11. Рассадин В.И. О системе наклонений глагола в монгольских и тюркских языках // Урало-алтайские исследования. - 2013. - № 2.
12. Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. - Л.: Наука, 1990.
13. Хабунова Е.Э. Добрые пожелания: от SMS до традиционных йорялов. - 2-е изд., перераб. и доп. -Элиста: Джангар, 2010.
14. Харчевникова Р.П. Система глагольных наклонений в современном калмыцком языке: учеб. пособие. - Элиста: КалмГУ, 1995.
15. Шведова Н.Ю. Синтаксическое желательное наклонение // Современные проблемы литературоведения и языкознания. - М.: Наука, 1974.
Статья подготовлена в рамках гранта РГНФ, проект № 13-14-08003 а(р).
Мушаев Владимир Наранович, заведующий кафедрой калмыцкого языка и монголистики Калмыцкого государственного университета, доктор филологических наук.
Mushaev Vladimir Naranovitch, head of department of Kalmyk and Mongolian, Kalmyk State University, doctor of philological sciences.
Хонинов Вячеслав Николаевич, научный сотрудник Института языкознания РАН, кандидат филологических наук. E-mail: altngasn@rambler.ru
Honinov Vyatcheslav Nikolaevitch, research associate, Institute of Linguistics RAS, candidate of philological sciences.
УДК 811.512.3'366
© Л.А. Лиджиева
Отражение процесса грамматикализации в образовании послелогов
в монгольских языках
Рассматриваются послелоги, образованные путем грамматикализации знаменательных частей речи. В процессе развития монгольских языков возникали новые производные служебные слова, в частности послелоги, которые постепенно формировались и выделялись из имен, субстантивированных других частей речи, наречий и глагольных форм.
Ключевые слова: служебные части речи, послелоги, грамматикализация знаменательных слов, монгольские языки.
L.A. Lidzhieva
Reflection of the process of grammaticalization in forming of postpositions
in Mongolian languages
The postpositions formed by grammaticalization of remarkable parts of speech are considered in this article. There has been the emergence of new derived function words in the development of Mongolian languages, such as
postpositions, which gradually formed and isolated from the names, substantivized of other parts of speech, adverbs and verb forms.
Keywords: secondary part of speech, postpositions, grammaticalization of remarkable words, Mongolian languages.
Образование служебных слов в монгольских языках происходило в течение достаточно длительного периода времени. Оно происходит в настоящее время и будет происходить дальше, однако пик его интенсивности относится к недавнему прошлому. В процессе развития монгольских языков возникали новые производные служебные слова, генетически связанные с именами, субстантивированными другими частями речи, наречиями, глагольными формами.
Большая часть служебных слов в монгольских языках исторически восходит к знаменательным словам с реальной семантикой, а многие из них и ныне являются омонимами по отношению к полнозначному знаменательному слову. Однако следует сказать, что не всегда удается установить их происхождение. Исследователи по-разному подходят к истории того или иного служебного слова, иногда его происхождение определяется предположительно или остается не-уточненным. В связи с этим существенное значение имеет процесс грамматикализации знаменательных частей речи.
Понятие грамматикализации охватывает наиболее очевидные примеры диахронических изменений полнозначных слов в служебные, которые потом могут становиться падежными аффиксами. Т.е. став уже грамматическим, показатель не прекращает развиваться и претерпевает дальнейшие (формальные и семантические) изменения. Итак, «среди грамматических показателей есть такие, которые являются грамматическими в большей степени (например, аффиксы) или в меньшей (например, предлоги / послелоги или вспомогательные (служебные) глаголы)» [Майсак, 2002, с. 17].
К примеру, послелог уруу (по направлению), который восходит к наречию уруу со значением «вниз по течению, по склону» утратил первоначальную фонетическую структуру (уруу > уруу (УРУ) > ур) и стал употребляться в грамматическом значении, показывающем направленность действия на предмет. В современных монгольском и калмыцком языках, он стал показателем направительного падежа: калм. Сар харцкуд хашакур вврдэд ирхлэ, хойр чон карад зулв (КРС) 'В темную безлунную ночь, когда люди приблизились к загону, два волка бросились бежать'.
Важным моментом в ходе образования предпосылок для закрепления самостоятельного слова в служебной функции являлось развитие наряду с конкретными значениями менее конкретных, более общих и предельно абстрагированных значений. Определяя степень утраты послелогами лексических значений знаменательных слов, следует отметить, что они находятся на разных ступенях утраты лексической семантики, хотя можно с уверенностью сказать, что большая часть их в той или иной мере сохраняет семантику знаменательных слов. Лексические значения, устойчиво выполняющие служебные функции, перестают быть центрами смысловой структуры и, как отмечает Е.Т. Черкасова, подвергаются сложному процессу качественного преобразования «в направлении усиления заложенной в их семантике способности к выражению релятивности» [Черкасова, c. 12].
Переход тех или иных форм полнозначных слов в разряд послелогов связан также и с изменением обычного для этих слов характера их синтаксических связей. Послелоги утрачивают способность выполнять самостоятельную синтаксическую роль в предложении. За данными новообразованиями закрепляется строго фиксированное место в порядке слов предложения - непосредственная постпозиция, т.е. послелог отличается от исходного знаменательного слова своей дистрибуцией. Таким образом происходит весьма интенсивный процесс количественного пополнения этих слов за счет различных частей речи.
На основе генетико-морфологических признаков послелоги можно разделить на четыре группы: собственно послелоги, отыменные, наречные и отглагольные послелоги.
1. Собственно послелоги. Эта группа исторически восходила к самостоятельным словам, но потеряла связь со своим источником и изолировалась в специальном значении служебных слов. Например, такие слова, как твлэ ради, для', туск 'о, об', турш 'в течение', полностью утратили свое лексическое значение и выступают как собственно послелоги. М.Н. Орловская в своей рецензии на работу Ф.Н. Бака «Сравнительное изучение послелогов в монгольских диалектах и письменном языке» отмечает, что автор к данной группе относит «послелоги, форма которых ми-
нимальна в противоположность послелогам, имеющим продуктивные суффиксы» [Орловская, 1958, с. 108].
Например, не ясна этимология послелога твлэ(д) 'за, для, ради, чтобы; из-за, так как; вместо. Б.Х. Тодаева полагает, что «происхождение данного послелога в калмыцком языке можно связать с именем существительным тел 'замена , что прослеживается в одном из его значений [Тодаева, с. 140]. Поэтому можно только предположить его именное происхождение. В некоторых современных монгольских языках послелог употребляется в форме дательно-местного падежа и оформляется притяжательными частицами: монг. энх тайвны телее идэвхтэй тэмцэгч (МРС) - активный борец за мир; бур. Эрэ эмыень илгаруулхын тYлее эрын гурбан наада хэбэбди (БС) 'Чтобы узнать, мужчина это или женщина, устроили три состязания'; ойр. Чоно цокихиин телээ чонааса зерегтээ, арка мектээ болха керегтээ (ОС) 'чтобы охотиться на волков, надо быть смелее и хитрее их'; калм. Энчэнэ эцкн картан эрдмтэ урн: аак-сав, YKYг, ашкав, авдр кедг телэднь хотна улс терYг урн Лищ гищ келдг (Т.А.) 'Отец Энчяна мастер на все руки: из-за того что он делает посуду, шкафы, сундуки, сельчане прозвали его умельцем Лиджи'.
В старописьменном монгольском и современных монгольском и бурятском языках к собственно послелогам можно отнести послелог тул(д)"так как, для того, чтобы; за, для, ради', его происхождение также остается невыясненным. М.Н. Орловская только предполагает его именное происхождение, так как форма tulada отождествляется с дательно-местным падежом формы tula [Орловская 2000, с. 134]: среднемонг. Mino tula aqa deu-tur maouqalin bolulcaujai (CC, §131) 'Как бы из-за меня не перессорились младшие и старшие братья'; класс. Idegen-i baruy-un tula Barlas omoytan bolba (АТ, 46) Так как он (Барилдай) любил поесть, его род стал называться Барлас'; монг. Хэдэн жил сургуульд явсан тул адууг бYрнээ танихгYй, иймд азрагын тоогоор адуугаа бYртгэж явдаг билээ (Ц.Д.) Так как много лет был на учебе, я совсем не узнал свой табун, который численно пополнился'; бур. улам ханахын тулада (БРС) для большего удовольствия'.
2. К отыменным послелогам относятся такие, которые образованы от различных имен с помощью падежных формантов, застывших в составе послелогов. Имена существительные, обладая широким объемом семантики и богатством синтаксических функций, имеют большое количество точек соприкосновения с другими частями речи. Многими исследователями отмечено, что большинство отыменных послелогов формируется на базе разных падежных форм, которые, квалифицируясь как застывшие, становятся неотъемлемыми их компонентами.
Основной признак имен существительных - категориальное значение предметности, реализующееся в формах числа, падежа. Этим определяется и характер их синтаксического функционирования. Поэтому основная специфика процесса образования отыменных послелогов обусловлена угасанием исконного категориального значения (значение предметности) и укреплением в них значения релятивности.
Например, в состав отыменных послелогов с различными оттенками значений входят и послелоги, возникшие от имени существительного хащу(у) 'сторона, бок'. Послелоги хащукар мимо, около', хащукас со стороны, сбоку', хажуд у, возле, около' образовались соответственно от формы орудного, исходного, дательно-местного падежей имени. Например: монг. Засмал замын хажуугаар ижил хэлбэрийн олон зуун байшин ярайж харагдав (Ц.Д.) ' Около автострады виднеется несколько сотен одинаковых зданий'; бур. YYдэнэй хажуугаар (БРС) 'мимо двери'; ойр. минии хажуукаар карва (ОС) 'прошел мимо меня'; калм. Хаалкин хажукар кеелдэд, шарлад одсн «керсц», «темэн чик» таслщ авад цоклдад дегэд йовцхана (Э.К.) 'Они бегают около дороги, обгоняя друг друга, резвясь и срывая пожелтевшие лебеду и щавель'.
К наиболее распространенным лексическим источникам грамматикализации существительных во многих языках относят названия частей тела, пространственно-временные указатели. Таким образом, «важным эмпирическим фактом является то, что круг источников грамматикализации представляет собой достаточно ограниченное множество - в качестве источника можно обнаружить далеко не любую лексему» [Майсак, 2005, с. 85]. Например, в калмыцком языке можно отметить послелоги, образованные от существительных с пространственно-временным значением: эклцзр 'в начале', CYYлзр в конце', хажуд 'у, возле, около', кевзд 'у, около', ормд 'вместо, за' и др.
Многие отыменные послелоги проходят обязательную ступень онаречивания. Данная группа послелогов восходит к наречиям, образованным способом лексической адвербиализации (она-речивания) от именных частей речи в падежных формах пространственных падежей (дательно-
местного, орудного, исходного и направительного), которые выпадают из системы парадигм, изолируются и превращаются в наречия [Сусеева, с. 184-186; Монраев, с. 262].
Например, послелог дотр 'в, внутри, среди, в течение' формируется на базе имени существительного дотр внутренность, нутро . Проходя стадию онаречивания, это слово без изменений преобразуется в послелог. При этом генетическая связь лексического значения послелога со значением формы имени сохраняется. Данные старописьменных памятников это подтверждают. Затем на основе пространственных отношений образовались временные значения данного послелога: среднемонг. Kureen dotora oroulju tejieba (СС, §151) 'Ввел его в свой курень и содержал за свой счет'; класс. Cegeji dotura minu atuyai (АТ, 125) 'Вы всегда будете в моем сердце'; старокалм. Tere uula dotoro kondoi ayuyitai (СП, 3) 'В этой горе имеется пещера'; монг. Ойрдууд гэрийн до-тор гун их пух ухаж, нухэн дээгуур тулуг дэлгэжээ (МРС) Ойраты внутри юрты выкопали большую глубокую яму, а на яму положили войлок'; бур. Конституци дотор энэ статья иигэжэ найруулагдакан гэбэл... (БРС) 'В Конституции эта статья сформулирована так...'; ойр. Бута дотор неге туулаан бвщицкээ телчилен тогльщи бээвээ (ОС) 'В кустах какой-то зайчонок резвился и прыгал'; калм. Не, Мергн, эн хойр хар махла авад, селн-селн деегшэн шивэд хавлад авад бэ, -гищ кввукэн хотхр дотр темэнэ ввр зогсав (Э.К.) 'Ну, Мерген, возьми эти две черные шапки и, по очереди подбрасывая их, лови, - сказал ему (отец) остановил сына в низине около верблюда'.
3. Наречные послелоги. Данные послелоги образовались от наречий (калм. вмн 'до, перед, назад', деер 'на, около, во время, пока ). Аналогичное явление в русском языке отмечает А.А. Шахматов: «Наречие, сочетаясь с падежом существительного, утрачивает свое самостоятельное значение и становится предлогом» (Шахматов, с. 367). Основным критерием для установления степени приближения соответствующего наречия к данному разряду слов служит утрата им способности выступать самостоятельно [Черкасова, с. 30].
К примеру, к послелогам, развившимся из наречия, относится деегур над, поверх, через, по'. Г.Ц. Пюрбеев отмечает, что он состоит «из омертвелого корня дээ- и суф. -гуур» [Пюрбеев, с. 238]. Образование послелога обусловлено степенью семантической близости с наречием и их синтаксическим употреблением: монг. Уулын дээгуур уул харагдана (МРС) Над горой видно облако'; бур. Тошо халяагдаад сабшалан дээгуур уканиинь укалагдаа (БРС) 'На покосе полили водой из намороженной наледи'; ойр. Тере тагта деегуур картал намаа дааха болву? (ОС) 'Пока буду проходить по тому мосту, выдержит ли он меня?'; калм. Ол мацхн цакан туула мет влц деегур врвкэд одв (КРС) ' Как заяц-беляк пробежал быстро по ковылям'.
4. Отглагольные послелоги. Подавляющее большинство отглагольных послелогов составляют нефинитные формы глагола. Процесс грамматикализации в данном случае развивается по следующей схеме: изначально полнозначная лексема в синтаксической конструкции употребляется в качестве служебного глагола, затем в роли деепричастия или причастия, а после переходит в послелог.
Деепричастные формы глагола, как известно, являются нефинитными и характеризуются меньшей степенью полноты и яркости глагольных признаков (семантических, морфологических, синтаксических): 1) общее значение действия в деепричастиях выражено слабее, чем в остальных формах глагола - они обозначают добавочное второстепенное действие при основном действии, выраженном глаголом; 2) категория времени в деепричастиях отсутствует, время действия в них определяется таксисом, характеризующим отношения действий между собой; 3) они не имеют форм словоизменения; 4) в предложении деепричастие выполняет преимущественно обстоятельственную функцию. Все это создает предпосылки для перехода деепричастий в послелоги. Многие из них сохранили параллельно лексические значения полнозначных слов.
В калмыцком языке большинство отглагольных послелогов восходит к обособившимся деепричастным формам на -щ / -ч, -ад /-эд, -н, -тл, вас /-вэс. К примеру, послелог болкн 'каждый' образовался в результате грамматикализации слитного деепричастия болкн от глагола болкх (основы побудительного залога глагола болх 'становиться, делаться, состояться'). Данное значение послелога в монгольских языках реализуется только в сочетании с управляемым словом: монг. Чамайг вдвр болгон хаашнь аваачаад байна? (МРС) Куда тебя носит каждый день?'; бур. хун болгон (БРС) 'каждый человек'; ойр. Орун болкон заксачилахаар карха (ОС) 'Выходить каждое утро порыбачить'; калм. Уул хальмг йосар болхла, хэрд карчах куукиг хотна гер болкн дуудщ гиичлх йоста (Э.К.) По старинному калмыцкому обычаю, девушку, выходившую замуж, приглашали погостить в каждый дом хотона'.
Рассматривая образование послелогов в монгольских языках, следует обратить внимание на вопрос об их серийности. Серийными принято называть послелоги, образованные от одной основы, в составе которых имеются различные падежные форманты и словообразовательные суффиксы. Большинство таких послелогов формируется на базе разных изолированных падежных форм. Это относится прежде всего к пространственным послелогам, так как в этой группе количество падежных форм весьма значительно. По этому поводу К.Е. Майтинская пишет, что служебные единицы данного разряда в системе послелогов или предлогов соответственного языка выступают либо как «изолированные» друг от друга, либо как члены серии послелогов. Они образованы от одного слова путем присоединения к нему разных падежных суффиксов пространственного значения, которые впоследствии переходили в застывшее состояние [Майтинская, с. 23] и должны квалифицироваться не как разные падежные формы одного послелога, а как отдельные послелоги.
Наиболее простые серии послелогов состоят из двух основных членов: послелоги с застывшими формантами именительного и дательно-местного, именительного и исходного, дательно-местного и исходного, дательно-местного и орудного, орудного и совместного падежей. Например: калм. тал 'к, по направлению' (Нол тал к реке') - талас 'со стороны, от, из' (хурл талас 'со стороны храма). В серию послелогов из трех основных членов входят послелоги с застывшими формантами именительного, исходного и направительного падежей, исходными и производными основами наречий, образованных посредством словообразовательных суффиксов -эс, -рр: калм. ард 'за, сзади; после' (герин ард ' сзади дома') - ардас 'из-за, за, вслед' (уулын ардас 'из-за горы') - ардаНур позади, за' (балНсна ардаНур за городом').
Таким образом, данные монгольских языков, в частности калмыцкого, показывают, что служебные слова не представляют собой закрытого множества, их число постоянно пополняется за счет грамматикализации определенных форм других частей речи. Основными показателями завершенности процесса образования послелогов являются утрата категориального значения знаменательными словами и укрепление в них классифицирующих значений релятивности.
Сокращения
калм. - калмыцкий язык
монг. - монгольский язык
бур. - бурятский язык
ойр. - ойратский язык Синьцзяня
среднемонг. - среднемонгольский язык
класс. - классический монгольский язык
старокалм. - старописьменный калмыцкий язык
Литература
1. Майсак Т. А. Типология грамматикализации конструкций с глаголами движения и глаголами позиции. - М.: Языки славянских культур, 2005.
2. Майсак Т. А. Типология грамматикализации конструкций с глаголами движения и глаголами позиции: дис. ... канд. филол. наук. - М., 2002.
3. Майтинская К.Е. Служебные слова в финно-угорских языках. - М.: Наука, 1982.
4. Сусеева Д. А. Закономерности развития калмыцкого языка в советскую эпоху. Развитие словообразовательной системы. - Элиста: Калм. кн. изд-во, 1978.
5. Орловская М.Н. Язык монгольских текстов XIII-XIV вв. - М., 1999-2000.
6. Buck F.N. Comparative Study of Postpositions in Mongolian Dialects and the Written Language. - Cambridge, 1955. - P. 158 / М.Н. Орловская (рецензия) // Краткие сообщения Института востоковедения. XXIX. Языки и литература Дальнего Востока. - М., 1958.
7. Монраев М.У. Наречие в современном калмыцком языке. - Элиста: Калм. кн. изд-во, 1974.
8. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. - Л.: Учпедгиз, 1941.
9. Черкасова Е.Т. Переход полнозначных слов в предлоги. - М.: Наука, 1967.
10. Пюрбеев Г.Ц. Историко-сопоставительные исследования по грамматике монгольских языков. Синтаксис словосочетания. - М.: Наука, 1993.
Источники
1. АТ - Параллельные тексты Altan tobci nova // Козин С. А. Сокровенное сказание. - М., 1941.
2. БРС - Черемисов Л.М. Бурятско-русский словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1973.
3. БС - Бурятские волшебные сказки. - Новосибирск, 1993.
4. КРС - Калмыцко-русский словарь / под ред. Б. Д. Муниева. - М.: Русский язык, 1977.
5. МРС - Большой академический монгольско-русский словарь. - Т.1. - М.: Academia, 2001.
6. ОС - Тодаева Б.Х. Словарь языка ойратов Синьцзяни. - Элиста: Калм. кн. изд-во, 2001.
7. СП - Позднеев А. Калмыцко-русский словарь. - Спб.: Типография императорской Академии наук,
1911.
8. СС - Козин С. А. Сокровенное сказание: Монгольская хроника 1240 г. под названием Mongyol=un niyuca tobciyan. Юань чао би ши. - М.; Л., 1941.
9. Т.А. - Тачин Анжа. Чилгр eрYн. - Элст: Хальмг дегтр ИарИач, 1971.
10. Ц. Д. - Ц. Дамдинсурэн. Туувэр зохиол. - Улаанбаатар, 1969.
11. Э.К. - Эрнжрнэ Константин. АцИучин кeвYн. - Элст: Хальмг дегтр ИарИач, 1974.
Лиджиева Людмила Алексеевна, доцент кафедры калмыцкого языка и монголистики Калмыцкого государственного университета, кандидат филологических наук.
Тел.: +7-9093981680; e-mail: lidzhieva-la@mail.ru
Lidzhieva Lyudmila Alekseevna, associate professor, department of Kalmyk and Mongolian, Kalmyk State University, candidate of philological sciences.
УДК 17.51.81-22
© И.З. Борисова, Л.В. Винокурова Гендерные стереотипы в языковой картине мира
(на материале якутских и французских фразеологизмов)
Рассматриваются гендерные стереотипы во фразеологических единицах в якутском и французском языках. Сопоставительное изучение фразеологии в разносистемных языках наряду с расхождениями обнаруживает сходства как в лингвистическом, логическом, так и в психологическом планах.
Ключевые слова: фразеологизмы, гендерные стереотипы, разносистемные языки.
I.Z. Borisova, L.V. Vinokurova Gender stereotypes in the linguistic picture of the world (on the basis of Yakut and French phraseological units)
The article reviews gender stereotypes expressed in phraseological units in Yakut and French. Despite the structural differences of these languages belonging to different families, it is not a direct parallel. However, in the comparative study of both languages phraseology, along with discrepancies there are found similarities as linguistically, and logically, and psychologically.
Keywords: idiom, gender stereotypes, unrelated languages.
На наш взгляд, основой для изучения природы стереотипизированного восприятия мужского и женского в разных языках и культурах служат фразеологизмы, наиболее точно отражающие исторически сложившиеся образы. Методом сплошной выборки нами выявлены фразеологизмы с компонентами женщина и мужчина - соответственно якут. дьахтар, эр Kuhu, франц. femme, homme. Классификация фразеологизмов по их тематике и содержанию на основе данных ассоциативных словарей показывает, что наиболее распространенными ассоциациями на слово-стимул женщина являются: 1. Женщина - жена, глава. 2. Женщина - слабый пол. 3. Женщина без мужчины сирота. 4. Женщина - дура, глупая. 5. Женщина - проблема. 6. Женщина - легкомысленное существо. 7. Женщина - символ красоты и изящества. 8. Женщина с плохим характером. 9. Женщина-трудяга. 10. Женщина - жадная, скупая. 11. Женщина - умница.
Фразеологические единицы, относящиеся к мужчине, представлены следующими ассоциациями: 1. Мужчина - глава, мужчина - сильный пол. 2. Муж без жены не мужчина. 3. Мужчина -дурак, глупый. 4. Мужчина-добытчик: 5. Мужчина - беспечное существо. 6. Мужчина - хороший человек. 7. Мужчина - скупой, жадный. 8. Мужчина - жесткий, суровый (тиран). 9. Мужчина-слабак. 10. Мужчина - льстивый. 11. Мужчина-хвастун. 12. Мужчина - муж. 13. Мужчина - безответственный.
