CC BY
46
ЗАПАД НА ВОСТОКЕ, ВОСТОК НА ЗАПАДЕ: КРОСС-КУЛЬТУРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, ВЗАИМНЫЕ ВОСПРИЯТИЯ,
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ
УДК 94(474)
ОТРАЖЕНИЕ ИСТОРИИ ТЕВТОНСКОГО ОРДЕНА НА ВОСТОКЕ В ЕГО ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ В ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIV ВЕКА
А.А. Конопленко
независимый исследователь e-mail: aakonoplenko@yandex.ru
В предлагаемой статье предпринимается попытка исследования особенностей отображения истории Тевтонского ордена на Ближнем Востоке в исторической памяти его братьев в первой трети XIV столетия. Исследование проводится на основе изучения сведений, содержащихся в «Хронике земли Прусской» Петра из Дусбурга - первом целостном письменном памятнике исторической мысли Ордена. Делается вывод об обусловленности обращения к исторической памяти политическими задачами, стоящими перед Тевтонском орденом, о заданности особенностей формирования официальной исторической памяти и исторического самосознания потребностями идеологического обоснования балтийской миссии Ордена и необходимостью сохранения его идейных основ, заложенных во время пребывания в Святой Земле.
Ключевые слова: Тевтонский орден, историческая память, «Хроника земли Прусской», историческое самосознание, духовно-рыцарские ордены, Святая Земля, Акра, Иерусалим, Сирия, Палестина, Левант, Пруссия, Прибалтика, крестовые походы.
REFLECTION OF THE HISTORY OF THE TEUTONIC ORDER IN THE EAST IN ITS HISTORICAL MEMORY IN THE FIRST THIRD OF THE 14th CENTURY
A.A. Konoplenko
(Saratov, Russia)
e-mail: aakonoplenko@yandex.ru
The article studies the peculiarities of reflection of the history of the Teutonic Order in the Middle East in the historical memory of its brothers in the first third of the 14th century. The study is based on the findings of the «Chronicle of the Land of Prussia» by Peter of Dusburg, the first complete written monument of the Ordefs historical thought. A conclusion is made that addressing to the historical memory were due to the political tasks of the Teutonic Order, about the connection of the peculiarities of formation of the
official historical memory and historical consciousness with the needs of the ideological justification of the Baltic mission of the Order and the need to preserve its ideological foundations, laid during the stay in the Holy Land.
Keywords: Teutonic Order, historical memory, «The Chronicle of the Land of Prussia», historical self-consciousness, spiritual and chivalrous orders, Holy Land, Jerusalem, Akre, Syria, Palestine, Levant, Prussia, Baltic region, Crusades.
Тевтонский орден исторически возник в Леванте как очередная духовно-рыцарская корпорация, созданная для решения конкретных, довольно узких военно-политических задач в определенном географическом пространстве. К XIV столетию он вырос в территориального князя средневекового мира, превратился во властителя обширных земель, коллективного правителя мощного и экономически развитого государства в Прибалтике, расположенного далеко от места своего появления и ранней истории. Орден вне малой степени влиял на историческое развитие Северо-Восточной Европы. С учетом всего этого и произошедших статусных изменений, задача создания и бережного сохранения официальной исторической памяти была для Ордена условием выживания1. Как минимум, историческая память для него выступала средством консолидации и формирования самосознания его членов.
Говоря о формировании в средневековом историописании чувства идентичности, прежде всего, имеют в виду идентичность национальную2. В Тевтонском ордене только ее было недостаточно. Притом, что он был единственным крупным орденом, идентифицирующим себя как этнический3, в него входили выходцы
1 Матузова В.И. К вопросу создания исторической памяти: ранние письменные памятники Тевтонского ордена в Пруссии // Государство, религия, Церковь в России и за рубежом. 2010. № 1. С. 34.
2 Арнаутова Ю.А. Образ истории и историческое сознание в латинской историографии X-XIII веков // История и память. Историческая культура Европы до начала Нового времени / Под ред. Л. П. Репиной. М., 2006. С. 296.
3 Матузова В.И. Самоидентификация Тевтонского ордена (ХШ-Х1У вв.)
// Восточная Европа в древности и Средневековье. Античные и средневековые общности: XXIX Чт. пам. чл.-кор. АН СССР В. Т. Пашуто (Москва, 19-
21 апр. 2017 г.). М., 2017. С. 152. Ж. Ришар даже усмотрел в создании Тевтон-
ского ордена «первый сигнал» «разложения», «распада» «иерусалимской
нации», отличительной чертой которой, по его мнению, изначально было именно отсутствие этнического деления и определение по общему вероисповеданию и общей принадлежности к «франкам», «латинянам» на Востоке
(Ришар Ж. Латино-Иерусалимское королевство. СПб., 2002. С. 266).
9
из разных германских земель. Их этническое единство осознавалось весьма относительно и проявлялось лишь в противопоставлении представителям других сравнительно общих этнических страт, инаковость которых была очевидной4. Соответственно и этническая самоидентификация членов Ордена была не безусловна и способствовала сплочению его членов, к примеру, в условиях внешнего конфликта, лишь при возможности указанного выше противопоставления. В условиях же нередких столкновений Ордена с представителями других политических сил, также имевших в целом немецкое происхождение, требовался дополнительный к этническому инструмент самоидентификации, получаемый в итоге конструирования корпоративной исторической памяти, позволяющей осознавать не только этническую, но и корпоративную идентичность.
Орден, при всех его бесспорных политических и экономических успехах, вплоть до упразднения его государственности, продолжал оставаться организацией рыцарей-монахов и только в таком качестве мог сохранять право на полученные статусные и властные привилегии. Иными словами он оставался могущественным политическим и экономическим актором, территориальным князем, во-первых, пока выполнял свою изначальную функцию, антагонистическую по отношению к врагам Церкви - боролся с иноверцами и способствовал распространению христианства. Во-вторых, пока являлся военизированной монашеской общиной, не превращаясь, в лице своего руководства в центре и на местах, в некую совокупность только лишь чиновников, осуществлявших государственное управление вверенными им территориями; и не становясь неким подобием обычного светского княжества. Сохранение же и воспроизводство и того, и другого было возможно лишь при наличии сформировавшейся и сохраняемой исторической памяти, способствующей в данном случае формированию еще одного важного вида идентичности - идентичности институциональной.
Историческая память Тевтонского ордена фиксируется, прежде всего, в созданных в его рамках исторических сочинениях, отражающих особенности самосознания его членов и историче-
4 Ср.: Матузова В.И. «Хроника земли Прусской» Петра из Дусбурга в культурно-историческом контексте // Балто-славянские исследования. 1985. М., 1987. С. 102.
ского самосознания правящей орденской верхушки5. Первым целостным обобщающим памятником историописания Тевтонского ордена6 является «Хроника земли Прусской», созданная в 1326 г. орденским священником Петром из Дусбурга7. Эта хроника, вместе с тем, выступает и как первое литературное произведение, отчетливо фиксирующее и официально оформляющее историческую память орденских братьев8. Автор хроники совершенно отчетливо обозначает смысл ее написания: он стремится, чтобы «она стала <...> достоянием всех, дабы содержащиеся в ней события каждого года остались в памяти потомков»9. С целью придания хронике большей доступности, прежде всего для самих не всегда грамотных членов Ордена, уже в ближайшие после своего создания годы она была переведена с латинского языка на немецкий10, причем в сравнительно легко доступной для запоминания рифмованной форме.
Время создания хроники и возникновения потребности в обращении к исторической памяти вполне объяснимы. Политическое положение орденского государства в Пруссии в целом стабилизировалось в 80-х гг. XIII века. Именно к этому времени братьям-рыцарям удалось успешно решить основную стоящую перед ними задачу: подчинить своей власти пруссов и в принци-
5 Матузова В.И. К вопросу... С. 34.
6 Еще раньше, в 1280-1290 х гг. в Ливонском ландмейстерстве Тевтонского ордена была создана пространная «Старшая ливонская Рифмованная хроника». Однако она имеет в большей степени локальный характер, касается, по большей части, истории лишь ливонской ветви Ордена (в том числе и ее предшественника, Ордена меченосцев) и написана была, скорее, как идейное обоснование власти ливонских ландмейстеров в их непростых отношениях с другими ливонскими политическими силами (см. подробно: Конопленко A.A. Борьба Тевтонского ордена с рижскими архиепископами в конце XIII-первой трети XIV века и мифологизация истории основания Ордена меченосцев // Изв. Сарат. ун-та. Нов. сер. Сер. История. Международные отношения. 2019. Т. 19. Вып. 3. С. 304-310).
7 Petride Dusburg Chronicon terrae Prussiae / Ed. M. Töppen // Scriptores rerum Prussicarum. Leipzig, 1861. Bd. 1 / hrsgv. Th. Hirsch, M. Töppen, E. Strelke (далее: SRP). S. 3-269. В данной статье используется русский перевод хроники, сделанный В.И. Матузовой (Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской / Пер. с лат. В.И. Матузовой. М., 1997 (далее: Дусбург).
8 Матузова В.И. К вопросу... С. 35-36.
9 Дусбург. С. 5.
10 Di Kronike von Pruzinlant des Nicolaus von Jeroschin / Hrsg. v. E. Streike // SRP. S. 291-648.
пе обеспечить существование созданной на прусских землях орденской государственности, после чего уже перейти к наступлению на литовские земли. Указанная стабилизация становится необходимым условием обращения к осмыслению предшествующих бурных страниц орденской истории, наполненных едва ли не непрерывной ожесточенной кровопролитной войной с язычниками-пруссами и иной раз отчаянной борьбой крестоносцев даже не за победу, а попросту за выживание. Такая обстановка требовала, скорее, трудов ратных, нежели книжных. Завершение же покорения прусских земель предопределило необходимость идейно-теологического обоснования установления и сохранения крестоносцами власти над ними, то есть легитимации орденской государственности. Решение задачи такого рода, предпринятое, в том числе, в первой общей орденской хронике11, было немыслимо, опять же, без обращения к исторической памяти12, актуализированного, таким образом, насущными политическими потребностями.
Выявляя авторские интенции и мотивы, важно отметить, что создавалась хроника в период правления верховного магистра Вернера фон Орзельна (1324-1330), инициировавшего реформы, направленные на укрепление внутреннего порядка и дисциплины в Ордене, но при этом, очевидно, не вполне соответствующих декларациям и предписаниям по исправлению нравов его членов, обновлению их духовной жизни13. Хроника, несомненно, имеющая во многом дидактический характер, прославляющая христианский аскетизм, благочестие, воинские подвиги и прочие деяния тевтонских рыцарей предшествующей эпохи, должна была составить идеолого-пропагандистское сопровождение реформ магистра, которому и была официально посвящена14.
Одной из самых важных и насущных задач создания хроники было формирование наиболее выгодного внешнего представления о деятельности Ордена на благо христиан и христианства.
11 Матузова В.И. Идейно-теологическая основа «Хроники земли Прусской» Петра из Дусбурга // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1982 год. М., 1984. С. 153.
12 Репина Л.П. Историческая культура как предмет исследования // История и память. С. 11; Арнаутова Ю. А. Указ. соч. С. 304.
13 Конрад К. Вернер фон Орзельн // Верховные магистры Тевтонского ордена. 1190-2012 / Под ред. У. Арнольда. М., 2015. С. 75.
14 Матузова В. И. К вопросу... С. 35.
Причем представления на международном, дипломатическом уровне. Напомним, в конце XIII - первой трети XIV в. Орден был вовлечен в длительное военно-политическое противостояние с рижским архиепископом и другими враждебными силами в Балтийском регионе: городом Ригой, в определенной степени - с Дерптским, Эзель-Викским епископствами, активно поддерживавшими врагов Ордена литовцами. Их прямое столкновение вылилось во внутриливонскую войну 1297-1330 годов. Обе стороны на фоне военных действий или в промежутках между ними, обосновывая свою правоту, активно действовали на дипломатическом, юридическом и идейно-пропагандистском поприщах, апеллировали к внешним силам, прежде всего к Папе, составляли взаимные жалобы и обвиняли друг друга в развязывании конфликта, определенно не способствующему успеху христианской миссии. Причем борьба шла с большим ожесточением, и для Ордена вполне реальна была угроза отлучения и последующей его ликвидации. В условиях устраиваемых Папой проверок деятельности Ордена и разбирательств в папской курии духовно-рыцарской корпорации было жизненно важно сформировать собственный максимально позитивный образ. С этой целью во многом и писалась хроника-апология Петра из Дусбурга, в которой не приводится ни одного факта, который, с точки зрения автора, не говорил бы в пользу братьев-рыцарей15. По-видимому, в том числе и для эффективного внешнего позиционирования, Вернером фон Орзельном и была предпринята попытка наведения порядка в Ордене. Для этого же потребовалась, соответственно, и актуализация его исторической памяти.
Начинается сочинение Петра из Дусбурга с момента создания Ордена, завершается описанием событий, современных автору. Основная часть хроники посвящена истории завоевания Пруссии и войнам братьев-рыцарей с литовцами. Она представлена во второй и третьей (самой пространной) частях и «Дополнениях», занимающих в совокупности более восьмидесяти процентов от общего объема хроники.
Сведения об истории Тевтонского ордена на Востоке содержатся в первой части («О начале Ордена Дома Тевтонского»), а также в заключительной четвертой, где преимущественно приво-
15 Матузова В. И. Самоидентификация... С. 153.
13
дятся краткие сведения о значимых событиях европейской, средиземноморской истории.
Напомним основные вехи истории Тевтонского ордена на Востоке. Как указывается в хронике Петра из Дусбурга, он был создан «благочестивыми людьми из Бремена и Любека» в 1190 г., в ходе осады Акры во время Третьего крестового похода как госпитальное братство, призванное заботиться о недужных немцах16. В феврале 1192 г. иерусалимский король Ги де Лузиньян (11861192) передал новообразованному братству владения в городской черте Акры, ставшей его первым политическим центром17. Вскоре у госпиталя появляется собственность в Тире, Яффе, Аскалоне, Рамле18.Через восемь лет после основания, в марте 1198 г. братство, учитывая реальные потребности и проблемы крестоносцев на Востоке и то, что оно уже фактически с 1194 г. выполняло оборонительные задачи19, было, при сохранении госпитальных функций, военизировано и преобразовано в духовно-рыцарскую корпорацию по образцу уже действовавших в Сирии и Палестине орденов тамплиеров и госпитальеров. Первое время новый орден серьезной роли не играл. Рост его значения и могущества оказался неразрывно связан с деятельностью блестящего политика и дипломата, четвертого по счету верховного магистра Германа фон Зальца (1209-1239)20, успешно лавировавшего между Папой и императором и умевшего извлекать выгоду из приближенного положения и к тому, и к другому21. В 1220 г. тевтонские братья приобретают у наследников графа Жослена III де Куртенэ, титулярного правителя Эдессы, владения в Галилее22. Это приобрете-
16 Дусбург. С. 11.
17 Ришар Ж. Указ. соч. С. 191; Арнольд У. Руководители госпиталя в Акре // Верховные магистры... С. 19.
18 Арнольд У.Руководители госпиталя... С. 22.
19 Arnold U. Eight Hundred Years of the Teutonic Order // The Military Orders (1): Fighting for the Faith and Caring for the Sick / Ed. M. Barber. Aldershot, 1994. P. 224; Арнольд У. Руководители госпиталя... С. 19.
20 См.: Арнольд У. Герман фон Зальца // Верховные магистры... С. 26-32.
21 Arnold U. Eight Hundred Years... P. 224; Арнольд У. Герман фон Зальца. С. 28.
22 Ришар Ж.Указ. соч. С. 223, 242, 251; Frankel R. Topographical Notes on the Territory of Acre in the Crusader Period // Israel Exploration Journal. 1988. Vol. 38. № 4. P. 253-260, 262; Lotan Sh. Governing the Teutonic Order from "Outremer" - The Teutonic Headquarters Competing in the Last Era of the Latin Kingdom of Jerusalem // Herrschaft, Netzwerke, Brüder des DeutschenOrdens
14
ние, казалось бы, обозначило перспективы создания географически компактного орденского государственного образования, подобного сложившемуся позже в Прибалтике, уже теперь, в Святой Земле23. Неслучайно в 1226-1227 гг.24 в Галилее начинается строительство мощного замка Монфор (Штаркенберг), ставшего новой резиденцией главы Ордена и центром его владений на Востоке.
Но действительное усиление Тевтонского ордена в Святой Земле произошло в ходе Шестого крестового похода, возглавленного императором Фридрихом II (1220-1250). С этого времени при поддержке императора позиции Тевтонского ордена в Утре-мере (от фр. оиШ-шёт - «Заморье») существенно укрепляются25. При помощи Фридриха II Орден получает независимость от местных церковных властей, а в Иерусалиме - бывшую королевскую резиденцию и расположенную в западной части города цитадель - Башню Давида26.
Тевтонские рыцари регулярно участвовали в сражениях с мусульманами. В 1217-1221 гг. они приняли участие в неудачном Пятом крестовом походе в Египет и осаде Дамиетты27. В 1244 г. Тевтонский орден, как и тамплиеры с госпитальерами, бросил едва ли не все имеющиеся у него на Востоке силы в роковую для заморских христиан битву при Форбии (Харбийе)28. В ожесточенном бою с объединенными войсками египетских Айюбидов и хо-резмийцев, по данным послания иерусалимского патриарха, из трех орденов именно тевтонцы понесли самые тяжелые потери,
in Mittelalter und Neuzeit. Vorträge der Tagung der Internationalen Historischen Kommission zur Erforschung des Deutschen Ordens in Marburg 2010 / Hrsg. v. K. Militzer. Weimar 2012 (Quellen und Studien zur Geschichte des Deutschen Ordens. Bd. 72). P. 31-33; Idem. The Status and the Position of the German Structure in Jerusalem in the 12th-13th Centuries // Ordines Militares: Colloquia To-runensia Histórica. Torun, 2016. Vol. 21 (2016). P. 25.
23 См.: Arnold U. Eight Hundred Years... P. 225.
24 Frankel R. Op. cit. P. 266-267.
25 Ришар Ж.Указ. соч. С. 250, 269, 276; Arnold U. Eight Hundred Years... P. 225; Lotan Sh. The Status... P. 27.
26 Ришар Ж.Указ. соч. С. 91, 250-251; Lotan Sh. The Status. P. 27-28.
27 Ришар Ж. Указ. соч. С. 215; Джонс Д. Тамплиеры: Рождение и гибель великого ордена. М., 2019. С. 210, 213; Flamare N. de. La cinquiémecroisade et les chevaliers teutoniquesenNivernais / / Bulletin de lasociétéduNivernaisdeslettres, sciences et arts. 1886. Serie 3. T. 2. Vol. 12. P. 413-435.
28 Джонс Д. Указ. соч. С. 234.
оставив на поле битвы четыре сотни рыцарей29; из служащих братьев уцелело лишь трое30. С 1260-х гг. оборона латинских государств почти полностью оказалась делом духовно-рыцарских орденов31, в том числе и Тевтонского. Оборона эта складывалась неудачно, владения крестоносцев быстро сокращались. В июне 1271 г. капитулировал на почетных условиях гарнизон Монфо-ра32. После этого резиденция главы Ордена вновь была перенесена в Акру. По сути, падение Монфора и утрата владений в Галилее обозначили крах попыток создания тевтонской государственности в Леванте.
На фоне «восточных» событий в 30-х гг. XIII в. в политике Ордена возникает новое направление. В 1230 г. тевтонские рыцари, воспользовавшись приглашением мазовецкого князя, начали завоевание Пруссии, а в 1237 г., инкорпорировав в свой состав рыцарей-меченосцев, получили часть ливонских земель. С этого времени прибалтийская составляющая в политике Ордена, пусть не официально, но фактически, становится все более выраженной. А проблема выбора между защитой Святой Земли и укреплением положения Ордена в Прибалтике - причиной частых распрей в его руководстве33. Дошло до того, что в 1264 г. на генеральном капитуле Ордена в Акре было принято положение, по которому верховному магистру запрещалось надолго покидать Святую Землю или Италию и отправляться в более северные зем-ли34.
Окончание присутствия тевтонских братьев-рыцарей на Востоке определяется той же датой, что и для остальных крестоносных сил - 1291 г., когда после героической обороны представителями трех духовно-рыцарских орденов пал последний оплот христиан в Святой Земле - город Акра35. Таким образом, на Востоке
29 См.: Ришар Ж. Указ. соч. С. 303. Прим. 1.
30Matthaei Parisiensis, Monachi Sancti Albani, Chronica Mayora / Ed. H. R. Luard. L., 1877. Vol. 4. S. 301.
31 Джонс Д. Указ. соч. С. 262.
32 Лабуда Г. Анно фон Зангерхаузен // Верховные магистры... С. 48.
33 Arnold U. Eight Hundred Years... P. 225-226.
34 Лабуда Г. Указ. соч. С. 48.
35Абул-Магассен. Книга блестящих звезд, султанов Египта // Стасюлевич М. История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. СПб., 1887. Период 3. Ч. 1. Отд. 1: Крестовые походы. 10961291 гг. С. 713; Abu аl-Mahasin on the fall of Acre // Crusade and Christendom:
16
Тевтонский орден, созданный под стенами Акры и здесь же с Левантом расставшийся, пробыл чуть более ста лет. Логично было бы предположить, что драматические события «восточной» истории обязательно должны были найти отражение в первой целостной хронике Ордена.
Однако при обращении к ней выясняется, что изложение истории Ордена на Востоке оказывается весьма скромным и довольно общим. Трудно предположить, что эта история была автору настолько неизвестна. Даже факты последних лет пребывания братьев-рыцарей в Леванте, память о которых должна была присутствовать в устной традиции, более устойчивой в средние века, чем в поздние эпохи, особенно с учетом безусловной значимости произошедшей катастрофы, не находят сколько-нибудь конкретизированного отражения на страницах сочинения Петра из Дусбурга. Мысль о том, что автор хроники, облеченный доверием главы Ордена и явно имевший доступ к орденским архи-вам36, не знал, что именно произошло в Святой Земле при окончательном падении Иерусалимского королевства, по причине того, что жил много позже этого события37, представляется маловероятной. И, тем не менее, рассказ хрониста не изобилует подробностями.
Итак, что же о «восточной» истории Ордена можно узнать из хроники Петра из Дусбурга? Прежде всего, разумеется, хронист пишет о самом его начале. О чем он действительно рассказывает с большими подробностями, так это о создании Ордена, точнее, о превращении в духовно-рыцарский орден ранее учрежденного госпитального братства38. Как замечено, при этом хронист расширенно воспроизводит более раннее сочинение, в своей основе возникшее в конце XII в. и окончательно оформленное предположительно в 40-х гг. следующего столетия39 - «Повествование о
Annotated Documents in Translation from Innocent III to the Fall of Acre, 11871291 / Ed. J. Bird, E. Peters, J. M. Powell. Philadelphia, 2013.P. 489-490.
36 Матузова В.И. «Хроника земли Прусской» Петра из Дусбурга как памятник истории и культуры Тевтонского ордена в Пруссии XIV века // Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской. М., 1997. С. 239.
37См.: Lotan Sh. Peter of Dusburg's attitude towards the Holy Land in the Crusades Period // Revista Internacional d'Humanitats. 2013. № 28. P. 95.
38 Дусбург. С. 10-13.
39 Матузова В.И. К вопросу... С. 35, 38, 40.
17
начале Тевтонского ордена»40. Петр тщательно перечисляет светских духовных властителей, причастных к учреждению новой военно-монашеской корпорации и обосновывает его необходимость с обильным цитированием Священного Писания. Такое внимание хрониста к событиям 1198 г. представляется вполне закономерным и не требующим специального объяснения.
Но рассказывая о создании Тевтонской духовно-рыцарской корпорации, «создавая апологию своего ордена, Петр из Дусбур-га словно бы забывает о существовании других орденов, его предшественников»41. Действительно о них хронист вскользь упоминает лишь в дополнительной части, при перечислении основных церковных орденов, как чисто монашеских, так и духовно-рыцарских, а также при упоминании о факте упразднения организации тамплиеров и о захвате госпитальерами острова Ро-дос42. Быть может, забывчивость эта в отношении тамплиеров и госпитальеров не случайна. Прежде всего, думается, она позволяла избежать проведения параллелей с другими рыцарскими корпорациями и их судьбами, давала возможность акцентировать самобытность и самодостаточность Тевтонского ордена43, его право на своеобразие и несхожую с другими историю. Вероятно, актуальность такого самопозиционирования не в последнюю очередь определялась существованием в первой трети XIV в. планов по объединению духовно-рыцарских орденов для повышения их военной эффективности и прекращения пагубных и вызывавших всеобщее раздражение бесконечных взаимных распрей. Впервые такие идеи проявились еще в 1274 г. на Втором Лионском соборе и стали набирать популярность после утраты Акры44 и позднее, на фоне процесса тамплиеров. Примером их может послужить проект, предложенный известным мыслителем Средневековья, каталонским монахом и миссионером Раймондом Луллием (ок. 1235-1315). «Папы и кардиналы, - писал он, - должны. создать единый и благородный орден, который получит название "орден рыцарства". Этот один орден. [или] рыцарство должны быть созданы из союза Ордена Храма и рыцарей-госпитальеров, тевтонцев и всех остальных рыцарских орденов
40 De рпто^ {БОМШБ ТЪеиШта паггаИо // $ИР. S. 220-223.
41 Матузова В.И. К вопросу... С. 40.
42 Дусбург. С. 189, 207, 208.
43 Ср.: Матузова В.И. Самоидентификация. С. 152.
44 Джонс Д. Указ. соч. С. 272-273.
без исключения, кто бы и где бы они не были»45. В 1306 г. появился трактат приближенного к французского королевскому двору правоведа Пьера Дюбуа (1250/55-после 1321) «О восстановлении Святой Земли»46, в котором утверждалось: «Во времена крайней нужды <...> ордены были разделены между собой, <...> если им суждено принести какую-либо пользу Святой Земле, желательно и целесообразно объединить их в один орден с единым внешним видом, уставом и собственностью»47. Ко времени написания хроники Петра из Дусбурга Ордена тамплиеров уже не было, но высказанная каталонским монахом и французским легистом идея продолжала жить, несомненно, держа в напряжении руководство действующих духовно-рыцарских корпораций.
Возможно, хронист, умалчивая в основной части о рыцарях Храма и св. Иоанна, руководствовался и иными основаниями. Распри Тевтонского ордена с рижским архиепископом пришлись на время уже упомянутого судебного процесса над тамплиерами и продолжились на фоне его драматических результатов. Не трудно предположить, что, возводя на Орден многочисленные и тяжкие обвинения, его противники, как оптимальное для себя развитие событий могли рассматривать повторение тевтонскими братьями-рыцарями судьбы тамплиеров. Перенося в 1309 г. свою резиденцию из Венеции в Мариенбург, верховный магистр Зигфрид фон Фейхтванген (1303-1311) не в последнюю очередь руководствовался соображениями безопасности, стараясь отдалиться от эпицентра грозных событий48. В Пруссии Орден реализовы-вал свою прямую задачу, обуславливающую необходимость его существования, и это могло его защитить от нападок и обвинений в нерадении делу христианства. К тому же, на периферии христианского мира, на беспрерывно пылающем войной прусско-литовском фронтире, на территории собственного государства Орден был гораздо менее уязвим для своих политических оппонентов. Но, так или иначе, упоминание в хронике (создаваемой, наряду с прочим, как официальный отчет о деятельности Ордена) осужденных с папского согласия тамплиеров как предшест-
45 Цит. по: Джонс Д. Указ. соч. С. 274.
46 Pierre Dubois. De recuperatione Terre Sancte / Par. Ch.-V. Langlois. P., 1891.
47 Цит. по: Джонс Д. Указ. соч. С. 284.
48 Нисс У. Зигфрид фон Фейхтванген // Верховные магистры... С. 68.
19
венников тевтонских братьев-рыцарей было бы явно неразумным.
Вряд ли желательным было и сколько-нибудь подробное упоминание госпитальеров, в отличие от тевтонских братьев-рыцарей, не оставивших борьбу с мусульманами и относительно успешно действовавших против них в Восточном Средиземноморье. Проведение параллелей между иоаннитами и тевтонскими братьями-рыцарями могло навести на вопрос о целесообразности присутствия последних на берегах Балтики и о возможности их возвращения на становившееся все более ожесточенным поле борьбы Креста и Полумесяца. Потенциальная опасность проявления и дискутирования этой темы должна была осознаваться орденским руководством в полной мере. Именно во время создания хроники Петра из Дусбурга стала складываться весьма тревожная для Ордена геополитическая ситуация, активно подпитываемая его противниками, итогом которой могло стать признание миссии духовно-рыцарской корпорации в Прибалтике утратившей свою актуальность.
Здесь нужно сделать некоторые пояснения. В ходе продолжавшейся внутриливонской войны с коалицией рижского архиепископа, Риги, литовцев и Пскова 1322-1323 гг. оказались временем военно-политических неудач Ордена. Деятельному великому князю литовскому Гедимину при поддержке псковичей удалось нанести братьям-рыцарям ряд чувствительных военных ударов, после чего он, при содействии рижских союзников, перешел в наступление на идеологическом и дипломатическом поприще49. Руководствуясь стремлением выйти из политико-идеологической и экономической изоляции50, Гедимин в 1323 г. выступил с инициативой своего крещения (чему, в изложении литовского князя, препятствовали злодеяния и агрессивность, «возмутительные несправедливости и бесчисленные предательства» Ордена), заявив о
49 См. подробно: Конопленко А.А. Псковско-ливонские военные конфликты конца ХШ-первой трети XIV века в контексте властных притязаний и императивов внешней политики Тевтонского ордена и Пскова // Историческое прошлое и образы истории: Сб. науч. ст. (мат-лы IV Междунар. науч. конф., посв. 110-летию Сарат. ун-та (Саратов, 17 мая 2019 г.) / Под ред. В.Н. Данилова, Л.Н. Черновой. Саратов, 2019. С. 11-20.
50 Пашуто В.Т. Послания Гедимина как исторический источник // Па-шуто В.Т. Русь. Прибалтика. Папство. Избранные статьи. М., 2011 (Древнейшие государства Восточной Европы. 2008 год). С. 492
20
своем намерении в послании Папе Иоанну XXII (1316-1334)51, а также в письмах, адресованных Доминиканскому и Францисканскому орденам52. Были также направлены послания ганзейским городам - Любеку, Ростоку, Бремену, Штральзунду, Магдебургу, Кельну и др., в которых Гедимин, «открыв» «землю, державу и королевство любому человеку доброй воли», приглашал в Литву воинов, священников, ремесленников53. Орден, выставленный в крайне неприглядном свете, в ситуации сложной политической борьбы с постоянно жалующимся на него Папе архиепископом Фридрихом (1304-1341) и произведенного посланиями Гедимина резонанса, оказался в весьма затруднительном положении54. Возможное крещение Литвы, курируемое, с позволения Папы, рижским архиепископом, в случае успеха полностью дискредитировало бы Орден как главного распространителя христианства в регионе, вообще ставило под вопрос необходимость присутствия в Прибалтике братьев-рыцарей, лишившихся цели своей деятельности. В этих условиях Ордену было крайне важно подорвать доверие к литовцам и Гедимину, к искренности намерений последнего. С этой целью братья-рыцари также вступают, выражаясь современным политическим языком, в информационную войну. Они способствуют появлению и распространению выгодных Ордену оценок его деятельности55, прилагают усилия к максимально позитивному самопозиционированию, одним из элементов которого, повторимся, и стало, в том числе, создание хроники Петра из Дусбурга, в которой с опорой на историческую аргументацию рисуется героический образ рыцарей «Дома Тевтон-
51 Liv-, Esth- und Curländischen Urkundenbuch nebst Regesten (далее: LUB) / Hrsg. von F. G. Bunge. Reval, 1855. Bd. 2. № 687.
52 LUB. 2. № 688, 689.
53 LUB. Bd. 2. № 690; LUB. Riga, 1873. Bd. 6 № 3069. См.: Forstreuter K. Die Bekehrung Gedimins und der Deutsche Orden // Altpreussische Forschungen. Königsberg, 1928. 5. Jg. S. 239-261; Idem. Die Bekehrung des Litauerkönigs Gedi-min. Eine Streitfrage // Jahrbuch des Albertus-Universität. Würzburg, 1955. Bd. VI. S. 142-158; Idem. Die Bekehrung Gedimins // Deutschland und Litauen im Mittelalter. Köln; Graz, 1962. S. 43-60.
54 Rowell S.C. Lithuania Ascending: A Pagan Empire within East-Central Europe, 1295-1345. Cambridge, 1994. P. 190.
55 Например, явно инспирированное Орденом открытое послание формально от него независимого вармийского епископа Эбергарда (13011326) и его капитула от 16 октября 1323 г. (LUB. Bd. 2. № 695.).
21
ского» и дается отталкивающее изображение погрязших в язычестве литовцев.
В рассматриваемую эпоху исторический аргумент считался весьма весомым, история имела огромный авторитет в общественном сознании56. И, оказавшись в сложной ситуации, Орден, прибегает к историческому обоснованию своей исключительной роли и заслуг в распространении христианства в Прибалтике, одновременно показывая на многочисленных примерах непреодолимую враждебность литовцев к христианам, их вероломство. Для средневековой историографии было свойственно сочетать историческое описание и обоснование с наставлением на буду-щее57. И хронист, многообразно описывая злодеяния литовцев, назидательно подталкивает читателя к мысли, что никакой мир с ними невозможен. А применительно к международной, дипломатической ситуации середины 1320-х гг. - к выводу о лживости намерений Гедимина принять крещение и несостоятельности обвинений, возводимых им и его союзниками на Орден.
Однако вернемся к тексту хроники. После рассказа о трансформации госпитального братства в духовно-рыцарский Орден следуют три небольшие по объему главы, посвященные соответственно первым трем его верховным магистрам - Генриху Валь-поту (1198-1200), Отто фон Керпену (1200-1202) и Генриху Барту (1209)58. Все три главы практически не несут никакой информации, за исключением собственно имен магистров. Это также вполне объяснимо: ранняя история Ордена, на первых порах очень малочисленного и не имевшего возможности себя особенно проявить, и ныне сравнительно малоизвестна, также мало информации о его первых руководителях имеется и у современных исследователей. Вряд ли большими познаниями обладал средневековый автор.
Гораздо большее внимание хронист закономерно и ожидаемо уделяет столь много сделавшему для Ордена Герману фон Зальца. Ему также в хронике выделена глава, по объему, однако, гораздо более пространная и несопоставимо более информативная, чем разделы, посвященные его предшественникам59. Но при
56 Арнаутова Ю.А. Указ. соч. С. 302-303.
57 Там же. С. 306.
58 Дусбург. С. 13-14.
59 Там же. С. 14-15.
ближайшем знакомстве с ней выявляется любопытный факт: хронист пишет о взаимоотношениях Германа с императором и Папой, об искусной дипломатии магистра, о возрастании общего значения и авторитета Ордена, о полученных им императорских и папских привилегиях, о территориальных приобретениях в Трансильвании, Пруссии и Ливонии. Однако ни слова при этом не говорится о восточной политике Германа фон Зальца, о его деятельности в Святой Земле. Его отношение к Заморью вообще никоим образом не обозначается, словно бы магистр вообще никогда там и не был, что, конечно же, не соответствует действительности.
Ничего в хронике не сообщается об участии Тевтонского ордена в боевых действиях против мусульман - в осаде Дамиетты, в трагичной и так дорого обошедшейся Ордену битве при Форбии, борьбе за Монфор. Несмотря на внимание к взаимоотношениям Германа фон Зальца и императора Фридриха II, хронист ничего не пишет о связи Ордена с политикой последнего на Востоке, так удачно поспособствовавшей укреплению тевтонских позиций в Святой Земле.
Истории Святой Земли в хронике посвящены три главы четвертой дополнительной части. В первой хронист повествует о ее бедствиях после захвата арабами в VII в. и дает краткий экскурс в историю Первого крестового похода. Далее автор хроники констатирует факт ослабления крестоносных государств Леванта, сообщая, что Святая Земля «в год от Рождества Христова 1250. начала ощутимо ослабевать, до тех пор, пока. град Акконский, единственный уцелевший, был до основания разрушен язычниками». Причины падения Акры Петр обозначает лишь в довольно общих выражениях: «Было две причины разрушения этого города: во-первых, множество господ, между которыми начались распри при его обороне; во-вторых, крестоносцы, которых господин папа послал на помощь, были без предводителя, и постоянно вспыхивали волнения и мятежи»60. Об участии в обороне Акры братьев Тевтонского ордена хронист ничего не сообщает.
После сообщения о падении Акры в сочинении в качестве отдельной главы помещен «Плач о запустении Святой Земли» -краткая, но весьма драматически звучащая констатация-сетование о ее потере христианами, построенная с привлечением
60 Дусбург. С. 203-204.
текста ветхозаветного Плача Иеремии: «И вот ты, о Святая земля обетованная, любимая Богом и святыми ангелами чтимая и вызывающая восхищение у всего мира, избранная и предназначенная Богом, чтобы тобою зримо явить Его присутствие, и в тебе, служа святыням освобождения нашего, искупить род, человеческий, обращена в запустение и охвачена скорбью. Господь стал - как неприятель, разорил все чертоги твои, разрушил укрепления твои и отнял ограду твою, как у сада, заставил забыть празднества и субботы; и в негодовании гнева отверг царя и священника. Все гонители твои захватили тебя среди трудностей, так что горько ты плакала ночью и слезы на ланитах твоих, и нет у тебя утешителя из всех любивших тебя»61.
Завершается повествование о Святой Земле совсем короткой главкой, представляющей собой ее призыв ко всем христианам ее освободить, опять же, целиком составленный из библейских цитат: «Заклинаю, внемлите, все народы христианские, и взгляните на болезнь мою, вспомните, что надо мною совершилось, призрите и посмотрите на поругание мое, возьмите щит и латы и восстаньте на помощь мне, обнажите меч, и преградите путь преследующим меня, избавьте меня, бедную и покинутую, и исторгните из руки нечестивых»62.
По сути, и вторая, и третья из приведенных глав представляют собой риторические конструкции, лишенные какого-либо конкретного наполнения. В этом отношении их интересно сравнить, к примеру, с другим «плачем» о Святой Земле (//La complainted/outre-me/,), написанном ранее, в 1266 г., еще до падения Акры, французским трувером Рютбефом (ок. 1230-ок. 1285), порицающим современников за пренебрежительное отношение к освобождению Иерусалима и неспособность защитить христианский Левант. И через порицание и сожаление здесь отчетливо просматривается призыв изменить прискорбное положение дел на Востоке; призыв, адресатами которого в начале сочинения обозначаются «императоры и короли, и графы, и герцоги, и князья», а в его заключении - «каждый, кто поступает верно»63. Несмотря на все неудачи в Святой Земле, идея ее возвращения и организа-
61 Дусбург. С. 204.
62 Там же.
63 См.: Rutebeuf's 'Lament of the Holy Land,'' ca. 1266 // Crusade... P. 389393.
ции для того нового крестового похода долго жила в христианском мире, проявляясь в папских устремлениях и директивах, в ценностных ориентирах монархов, в духовных идеалах общества, в планах возобновления крестоносного движения64. В общественном мнении еще после первой потери крестоносцами Иерусалима в 1187 г. складывается, а в 1291 г. усиливается представление, взятое на вооружение проповедниками крестоносной идеи, что утрата Святой Земли - оскорбление, нанесенное Христу65, более того - учиненное «язычниками» Его повторное распятие66, которое, разумеется, требует отмщения и побуждает тех, «чьи сердца трогает бесчестие, нанесенное Иисусу Христу», «помочь в возвращении своего Царя Иисуса Христа в Его возлюбленную землю» «сражаться за Него против злоумышляющих на Него»67. Наконец, идея крестового похода и отвоевания Заморья стала неотъемлемым элементом рыцарского этоса68.
Но в хронике Петра из Дусбурга, ни об отношении к потере Святой Земли не абстрактных христиан, а Ордена, ни о каких-либо помыслах об ее отвоевании, существовавших в его среде, хронист нигде не обмолвился ни единым словом. Собственно, рассказ хрониста о драматических событиях в Святой Земле трудно назвать «историческим» и в средневековом понимании. Из пяти составных элементов, выделенных еще во время «Ренессанса» XII столетия Гуго Сен-Викторским в качестве необходимых для характеристики исторических событий, - времени (tempus), места (locus), событий (gestae), фактов (resgestae) и людей (personae)69, в повествовании Петра из Дусбурга, при самой некритической оценке, отсутствуют два последних. Очевидно, подход
64 Crusade... P. 448.
65 См. подробно: Портных В.Л. Крестовые походы в Палестину (10951291): аргументы, для привлечения к участию. СПб., 2017 (Библиотека Средних веков). С. 48-56.
66 Портных В.Л. Крестовые походы в Палестину. С. 55.
67 Гумберт Романский. О проповеди Креста / Пер. с лат. И. А. Реморова, подг. В. Л. Портных. СПБ., 2016. С. 111.
68 Crusade... P. 448.
69 Арнаутова Ю.А. Указ. соч. С. 291; См. также: Goetz H.-W. The Concept of Time in the Historiography of the Eleventh and Twelfth Centuries / / Medieval Concepts of the Past. Ritual, Memory, Historiography / Ed. G. Althoff, J. Fried, P. J. Geary. Cambridge, 2002. P. 141-142. Idem. Geschichtschreibung und Ge-schichtsbewufitsein im hohen Mittelalter. B., 2008. S. 135, 137.
25
автора хроники к изображению трагедии Святой Земли, отражает настроения, царившие в Ордене, как минимум, в его верхушке.
Довольно любопытным представляется то, что хронист, не сообщая подробности об обороне и падении Акры и об участии тевтонских братьев-рыцарей в этих событиях, неожиданно озвучивает, казалось бы, на первый взгляд не особенно существенную, но контекстуально связанную с ними деталь. А именно Петр из Дусбурга пишет о верховном магистре Бурхарде фон Швендене (1281/4-1290), посвящая ему отдельную главу, состоящую, однако, всего из нескольких строк: «Брат Бурхард фон Швенден, IX великий магистр ордена дома Тевтонского, возглавлял орден в то время. Когда он должен был отправиться на защиту Святой Земли, то не знаю, чем руководствуясь, он, испросив разрешение и получив его, вышел из Тевтонского ордена и вступил в орден госпитальеров, в котором после умер»70. Действительно, магистр Бур-хард в середине 1290 г. из Европы, где он безуспешно пытался заручиться поддержкой в борьбе с мамлюками, отбыл в Акру и здесь незадолго до трагической развязки вышел из Тевтонского ордена и вступил в Орден госпитальеров, с которым его семейство имело давние связи. Причины этого поступка, как отмечает хронист, остались неизвестными. Возможно, Бурхард сменил плащ, разочаровавшись в возможности продолжения борьбы за Святую Землю и не видя особого желания этого делать в своем ордене, все более ориентировавшемся на европейские дела. Когда Акра пала, Бурхарда в ней уже не было: своим новым орденом он был откомандирован в другие места, позже занимал должности командора в Германии и Швейцарии71.
Можно предположить, что, рассказывая о Бурхарде, как очередном главе Ордена, хронист лишь воспроизводит клише, примененное им в отношении других магистров: обозначая факт избрания, время правления и дату смерти. По образному сравнению, допускаемому В.И. Матузовой, подобные лаконичные жизнеописания магистров - «скульптурные изваяния или гробницы внутри собора», с которым отождествляется хроника Петра из Дусбурга72. Или краткие надписи на этих гробницах73. И рассказ
70 Дусбург. С. 200.
71 Милитцер К. Бурхард фон Шванден // Верховные магистры... С. 55-56.
72 Матузова В.И. «Хроника земли Прусской». С. 105.
26
о магистре-«перебежчике» - такая же краткая надпись. И в данном случае не зная о времени кончины фон Швендена, автор вынужденно закрывает информационную лакуну сообщением о его переходе в другой орден.
Но с другой стороны, можно предположить, что вставка о Бурхарде и нежелание обойти внимание его, по меньшей мере, непонятный для Ордена поступок, имела и другую цель, была сделана хронистом специально с целью ненавязчиво сообщить о факте его перехода к госпитальерам. Петр из Дусбурга не дает оценки поступку магистра, хотя завуалированным осуждением можно считать уже само выраженное им недоумение по поводу свершившегося. Здесь имеет смысл обратить внимание на другой, более ранний фрагмент сочинения, никак не связанный с Бур-хардом, Акрой и Святой Землей. Речь одет о том месте в хронике, где Петр из Дусбурга рассказывает о некоем брате Тевтонского ордена, «который, будучи обманутым кознями диавола, воистину полагал, что в ордене дома Тевтонского он не может обрести спасения души, затаив в сердце своем желание вступить в более строгий орден». После этого ему во сне явились Дева Мария, святые и погибшие в боях орденские братья, покрытые многочисленными ранами, укорившие его за несправедливое отношение к своему Ордену. Тогда он раскаялся и от своего намерения оставить Орден отказался74. На примере безымянного рыцаря хронист уже прямо, вполне в духе средневековой корпоративной системы ценностей, осуждает намерение оставить тевтонское братство для вступления в какое-либо другое. Нетрудно заключить, что подобное «ренегатство» со стороны главы Ордена, более чем другие ответственного за его судьбы, представлялось хронисту гораздо более предрассуди-тельным, хотя он открыто об этом и не говорит. Зачем же Петру понадобилось, вспоминать подобный, крайне неудобный факт в хронике - апологии Ордена и фактически официальном отчете о его деятельности? Не для того ли, чтобы предупредить возможные обвинения Ордена в недостаточном радении защите последних оплотов христиан Святой Земле (такие обвинения в адрес духовно-рыцарских орденов с конца XIII в. стали весьма распространенны-
73 Матузова В.И. Время в «Хронике земли Прусской» Петра из Дусбурга // Древнейшие государства Восточной Европы. 2006 год: Пространство и время в средневековых текстах / Отв. ред. Г. В. Глазырина. М., 2010. С. 327.
74 Дусбург. С. 56.
ми75) и чтобы осторожно переложить вину за неспособность тевтонских братьев-рыцарей, этих, по его выражению, «новых Маккавеев», удержать Акру, на магистра, оставившего свой пост в самый ответственный момент и тем самым дезорганизовавшего Орден и подорвавшего его боеспособность? Быть может, для этого подчеркивается, что Бурхард уходит из Ордена, «когда он должен был отправиться на защиту Святой Земли», хотя на самом деле порядок событий был несколько иной?
Таким образом, описание истории Ордена на Востоке в сочинении Петра из Дусбурга оказывается весьма общим, по большей части лишенным деталей и во многом, едва ли не в самых важных, знаковых ее местах, риторическим. Попытаемся сделать некоторые предположения о причинах, обусловивших подобный авторский подход к изложению материала.
Прежде всего, авторские умолчания о «восточной» составляющей орденской истории подводят к заключению о том, что хронист изначально не ставил своей целью ее освещение, по фактической составляющей хотя бы отчасти равноценное описанию событий истории Ордена в Пруссии. Это может быть объяснено как изменившимися политическими приоритетами Ордена, сосредоточившего свои усилия на европейских делах, так и самими задачами написания хроники, обозначенными выше.
В силу и первого, и второго, Ордену было нужно представить себя как мощный духовно-рыцарский институт и главную силу, способную обеспечить христианизацию Литвы, основную силу балтийского крестового похода. Поэтому принципиально важным было при формировании исторической памяти сосредоточить преимущественное внимание на деятельности Ордена именно в прибалтийских землях. Деятельность и присутствие Тевтонского ордена в Пруссии, а не на Востоке было необходимо преподнести именно как основную миссию, цель существования духовно-рыцарской корпорации, а не как в известном смысле случайное и незапланированное следствие ее вытеснения из Святой Земли и политики мазовецкого князя, пригласившего братьев-рыцарей для защиты от пруссов. В этой связи перемещение деятельности Ордена в Пруссию рассматривается не как итог неудач на Востоке, но как толкуемый в духе провиденциализма акт Божьей воли. И Петр из Дусбурга констатирует и настойчиво выделяет этот акт, пере-
75 Нисс У. Указ. соч. С. 56-57.
фразируя ветхозаветный текст: «Ты, Иисус Христос, насадил и был вождем на пути в глазах его (Ордена - А. К.). Ты утвердил корни его, и он наполнил землю; после Ты перенес его и изгнал язычников из земли Прусской и Ливонии и посадил его там, и вот пустил он ветви его до моря и отрасли его до реки»76. Именно такой взгляд, по мнению инициаторов создания хроники, должен был лечь в основу официальной исторической памяти Ордена и исторического самосознания его членов.
Любопытным представляется тот факт, что в европейской традиции со временем закрепляется практика обозначения прибалтийских язычников как «сарацинов»77. Конечно, можно допустить лишь некий автоматический перенос привычного крестоносцам названия врагов по Святой Земле на новых противников, встреченных в Прибалтике, по объединяющему и тех и других признаку враждебности. Но скорее, именование прибалтийских язычников по аналогии с врагами на Востоке было продиктовано стремлением их отождествить и тем самым уравнять по значимости крестоносную миссию в Прибалтике и борьбу за Святую Землю. Ни Петр из Дусбурга, ни более поздние орденские авторы ни пруссов, ни литовцев так не называют. Так что, вряд ли отождествление противников веры на Ближнем Востоке и в Прибалтики стало изобретением тевтонских братьев-рыцарей78, скорее, они воспользовались уже существовавшими к тому основаниями: так, к примеру, еще до их появления в Северной Европе, в 1212 г., император Оттон IV (11981215) в своей грамоте меченосцам в Ливонии назвал сарацинами сражавшихся против них эстов79. Такое сравнение облегчалось бытовавшим в Европе представлениях о мусульманах, как язычниках80. Но в XIV-начале XV вв. в рассказах о рейзах (reise) против литовцев, в которые Тевтонский орден приглашал представителей европейской знати, нередко снабжаемых театрализованным сопровождением, стилизованным в духе ставших популярными легенд о
76 Дусбург. С. 12.
77 Paravicini У. Die Preußenreisen des europäischen Adels. Sigmaringen, 1995. Bd. 2. S. 53, 64, 108; MurreyA.V. The Saracens of the Baltic: Pagan and Christian Lithuanians in the Perception of English and French Crusaders to Late Medieval Prussia // Journal of Baltic Studies. 2010. Vol. 41. № 4. P. 416-426.
78 Murrey A.V. Op. cit. P. 415.
79 LUB. Reval, 1853. Bd. 1. № 25.
80 Лучицкая С.И. Образ Другого: мусульмане в хрониках крестовых походов. СПб., 2001. С. 28, 43-51.
короле Артуре и героических деяний персонажей рыцарского эпоса, противник также именовался сарацинами81.
Показательно, наконец, и композиционное отграничение рассказа о потере Святой Земли от повествования об истории Тевтонского ордена в Пруссии. Конечно, оно формально обусловлено логикой и заданной в названии хроники географической локализацией. Но думается, что помещение известий, столь важных для всякого христианина, особняком, исключительно в части, по сути дополнительной, внешней и общеинформативной по отношении к Ордену, привлекающей меньшее внимание, без отголосков в «основном» тексте может иметь и другие причины. Возможно, таким образом, хронист решил возникшее для него противоречие между присущей ему, как и другим орденским братьям «ментальностью крестоносца, исторгнуть из которой Святую Землю невозможно»82 и задачей не акцентировать своим описанием сложных для Ордена событий его истории. К тому же, как уже было сказано, речь в «дополнительных» текстовых фрагментах идет о Святой Земле, а не о пребывавшем в ней некогда Ордене, что словно бы исключает конструирование прямых взаимосвязей между ним и неудачами христиан в Леванте.
Здесь напрашивается вывод о своего рода априорной двойственности авторской позиции. Выделяя «прусскую» составляющую орденской истории, хронист никак не мог оставить без внимания историю Ордена на Востоке. Вне зависимости от политических императивов, предпочтений автора и заказчиков его сочинения, объективно складывалось так, что «пространство/время Святой Земли <...> - главная составная часть исторической памяти Ордена»83. Собственно, это следовало уже из того, что Орден, несмотря на утрату непосредственной связи со Святой Землей, не утрачивает этой связи в своем названии, не перестает во всех известных вариантах именоваться «Иерусалимским» или находящимся «в Иерусалиме»84. Вычеркивание «восточных» корней Ордена, помимо того, что
81 Murrey A.V. Op. cit. P. 416-426; Lotan Sh. The Teutonic Knights and their Attitude about Muslims: Saracens in the Latin Kingdom of Jerusalem and in the Baltic Region / / Fear and Loathing in the North: Jews and Muslims in Medieval Scandinavia and the Baltic Region / Ed. C. Heß, J. Adams. B.; Boston, 2015. P. 324-325.
82 Матузоßа В. M. BpeMA... C. 325.
83 TaM xe. C. 324.
84 Cm.: Lotan Sh. The Status. P. 25.
оно было попросту невозможно, лишало Орден его сущностных идейных основ.
К тому же, логически вести историю «земли Прусской», о которой заявлено в названии хроники, то есть государства Тевтонского ордена в Пруссии, не имевшего в той же Пруссии никаких исторических корней или исконных территорий, автор не мог иначе, как изначально связывая его с внешней по отношению к Пруссии средой - с деятельностью Тевтонского ордена, на первых порах к Пруссии отношения не имеющей. Именно на Востоке в значительной степени складывается орденская структура и вырабатывается система иерархии и взаимоотношений между ее составными элементами, здесь вырабатываются и основы военной организации и военного дела Ордена, его госпитальной практики, перенесенные затем, с адаптацией к местным условиям, из Средиземноморья на берега Балтики.
Таким образом, отображение событий «восточной» истории Тевтонского ордена в его исторической памяти в первой трети XIV столетия определяется его внутренними и внешними политическими задачами, необходимость решения которых актуализировала потребность в формировании отвечающего им исторического самосознания членов духовно-рыцарской корпорации. В хронике Петра из Дусбурга эти процессы определяются двумя несовпадающими идеологическими векторами, с одной стороны, подчеркивается и апологизируется миссия Тевтонского ордена в Пруссии, что неизбежно ведет к умалению значимости его истории в Леванте. С другой, принципы исторического повествования, потребность в идейном обосновании самого создания Ордена и в сакрализации его первоначальных основ заставляет хрониста уделять внимание «восточной» эпопее тевтонского духовно-рыцарского братства, преподносимой, однако в довольно общей, мало детализированной и риторической форме.
