CC BY
0£2 УДК 347.1
ББК 67.404
БЕЛИЧЕНКО АРТУР ВИТАЛЬЕВИЧ
аспирант кафедры «Гражданское право и процесс» Юридического института, Севастопольский государственный университет e-mail: 7097772@gmail.com
Научный руководитель: КОВАЛЬ ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ
директор Юридического института Севастопольского государственного университета, доктор юридических наук
ARTUR V. BELICHENKO
Postgraduate student, Associate Professor of the Department of "Financial and Banking Law" of the Law Institute of Sevastopol State University e-mail: 7097772@gmail.com
Scientific supervisor: VLADIMIR N. KOVAL
Director of the Law Institute of Sevastopol State University, Doctor of Law
ОТРАСЛЕВАЯ КВАЛИФИКАЦИЯ ПРАВОВЫХ НОРМ, РЕГУЛИРУЮЩИХ СЕМЕЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, И ПРАВООТНОШЕНИЙ, ВОЗНИКАЮЩИХ НА ОСНОВАНИИ ЭТИХ НОРМ
SECTORAL QUALIFICATION OF LEGAL NORMS GOVERNING FAMILY RELATIONS AND LEGAL RELATIONS ARISING ON THE BASIS OF THESE NORMS
Аннотация. Проведенная рекодификация гражданского законодательства, принятие новых кодексов, регулирующих другие общественные отношения обострили проблему соотношения гражданского права и гражданского законодательства со смежными отраслями российского законодательства и права. Это было обусловлено целым рядом обстоятельств, среди которых принятие Семейного кодекса РФ, к предмету регулирования которого в той или иной мере отнесены отношения, которые обладают признаками, которые указаны в ст.2 Гражданского кодекса
Abstract. The conducted recodification of civil legislation, the adoption of new codes regulating other public relations have aggravated the problem of the correlation of civil law and civil legislation with related branches of Russian legislation and law. This was due to a number of circumstances, including the adoption of the Family Code of the Russian Federation, the subject of regulation of which in one way or another includes relationships that have the characteristics specified in Article 2 of the Civil Code of the Russian Federation, that
Российской Федерации, то есть признаками общественных отношений, составляющих предмет регулирования гражданского законодательства и права; связи гражданско-правового регулирования с публичным правовым регулированием, что повлекло за собой, в частности текстуальное и логическое закрепление в процессуальных кодексах норм гражданского права в обстановке, когда юридическая наука продолжает игнорировать само существование правовых норм, логически закрепленных в актах законодательства; нерешенность в юридической науке ряда проблем, касающихся системы российского законодательства и права, в особенности проблемы комплексных отраслей законодательства и права. Методологическую основу исследования составили общенаучные и специально-юридические методы исследования, а именно: диалектический метод, системно-структурный метод, а также метод анализа и синтеза. При изложенных обстоятельствах возникла острая потребность в исследовании и отраслевой квалификации правовых норм, которые установлены Семейным кодексом РФ и который регулирует, в частности отношения, имеющие признаки, указанные в ст. 2 ГК РФ. Таким образом, в процессе формирования семейного законодательства и права часть отношений, имеющих признаки отношений, составляющих предмет регулирования гражданского законодательства (ст.2 ГК РФ), была изъята из указанного предмета и отнесена к предмету регулирования семейного законодательства.
Ключевые слова: семейное законодательство; семейное право; нормы семейного права; семейные правоотношения; гражданское законодательство; гражданское право; нормы гражданского права; гражданские правоотношения; субсидиарное правоотношение; система права.
is, signs of public relations that constitute the subject of regulation of civil legislation and law; the relationship of civil law regulation with public legal regulation, which entailed, in particular, textual and logical consolidation of civil law norms in procedural codes in an environment where legal science continues to ignore the very existence of legal norms logically fixed in legislative acts; unresolved in legal science a number of problems related to the system of Russian legislation and law, in particular, the problems of complex branches of legislation and law. The methodological basis of the study was made up of general scientific and special legal research methods, namely: the dialectical method, the system-structural method, as well as the method of analysis and synthesis. Under the circumstances described, there is an urgent need for research and sectoral qualification of legal norms that are established by the Family Code of the Russian Federation and which regulates, in particular, relations having the characteristics specified in Article 2 of the Civil Code of the Russian Federation. Thus, in the process of forming family legislation and law, part of the relations that have signs of relations that constitute the subject of regulation of civil legislation (Article 2 of the Civil Code of the Russian Federation) was removed from the specified subject and attributed to the subject of regulation of family legislation.
Keywords: family law; family law; norms of family law; family legal relations; civil law; civil law; norms of civil law; civil legal relations; subsidiary legal relationship; legal system.
ВВЕДЕНИЕ
В отечественной науке уже длительное время ведутся исследования проблемы системы и структуры права. Наиболее крайний взгляд в разработку этой проблематики внес С. С. Алексеев [1; 2; 3, с.238-261; 4, с. 44-46]. Семейное право С. С. Алексеев относил к «другим основным
отраслям» цивилистического профиля [3]. При этом классик советской и постсоветской российской теории права признавал самостоятельность семейного права как отрасли. И когда ему необходимо было провести конкретный пример, он указал на необходимость уже с первых шагов рассмотрения юридического дела квалифицировать
CK CJ
CD О CD ш
CD CD
^ pz
CD -a
спорные отношения в соответствующих случаях, в частности как гражданские или семейные [4].
Хотя в науке обосновывается не только концепция самостоятельности семейного права, например, Е. А. Егупов констатирует, что концепция самостоятельности отрасли семейного права является наиболее распространенной [5, абз. 6362]. Эту концепцию поддерживают А. М. Рабец [6], В. Д. Рузанова [7, с. 78-80], А. И. Левуш-кин [8, с. 33]. Эта концепция учитывает особенности предмета семейно-правово-го регулирования. Как пишет А. М. Рабец, «... среди частных интересов приоритетным является обеспечение безопасности ребенка... Публичный интерес в данных отношениях выражается в существующей потребности общества и государства в здоровых, образованных детях, получающих семейное воспитание и находящихся под защитой семьи» [9, с.102]. Особенности предмета семейно-правового регулирования обусловливают и особенности метода регулирования, нашедшие отражение, в частности в основных началах семейного законодательства. Отрицание В. А. Егупо-вым отсутствия у семейного права своего специфического метода правового регулирования обусловлено ортодоксальным подходом к пониманию метода правового регулирования и признанием в этой связи только трех самостоятельных отраслей права — административного, гражданского и уголовного [5, абз. 6362].
Идея о самостоятельности семейного права как отрасли права признается нами гипотезой, которая может быть подтверждена или опровергнута в процессе дальнейшего исследования, результаты которого позволят дать ответ на вопрос о том, устанавливают ли Семейный кодекс и другие акты семейного законодательства нормы гражданского права. Что касается других научных позиций, которые выработаны и обосновываются в юридической науке,
то они будут анализироваться и оцениваться в процессе дальнейшего исследования.
Прежде чем перейти к такому исследованию, заметим, что при определении места семейного права в структуре российского права необходимо учитывать положения соответствующего законодательства, а в противном случае делать оговорку о том, что автор ведет исследование в сугубо теоретическом аспекте в расчете на получение научного результата, пригодного для целей совершенствования законодательства. Создается впечатление, что это учитывает В. А. Белов, когда он пишет, что «собственно семейному праву (в узком смысле этого слова) должны быть поставлены вопросы определения системообразующих понятий (семьи, брака, родства и свойства), условия заключения и прекращения брака, основания его недействительности, неимущественные последствия установления брачного союза, возникновения отношений родства и свойства, их прекращения и недействительности, основания и порядок установления опеки и попечительства над несовершеннолетними и, наконец, вопросы социального обеспечения нетрудоспособных членов семьи» [10, с. 56]. Это — мысли ученого о том, как должно быть. Но тут же автор пишет, что «гражданскому праву отведена область имущественных отношений супругов, родителей (лиц их заменяющих), детей, а также других родственников между собой и с третьими лицами. Кроме того, способности физических лиц к созданию семьи, приобретению супружеских и родительских прав, а также обладанию и распоряжению ими, наконец, сами родительские и супружеские права не могут быть объяснены иначе, чем через категорию гражданской правоспособности и абсолютных гражданских прав» [10, с. 56]. Это — мысли о сущем, о том, какая область «отведена» гражданскому праву. «Отведена», — очевидно, законодателем. Если это — так, то нельзя не заметить, что приведенные мысли
CK CJ
CD О CD ш
CD CD
^ pz
СЭ -a
В. А. Белова с законом согласуются явно не вполне. Ученый относит «область имущественных отношений супругов» к предмету гражданского права. Следовательно, и нормы, регулирующие эти отношения, являются гражданско-правовыми, каким бы актом они не устанавливались — Гражданским или Семейным кодексом. Дальнейшим шагом будет признание правовых норм, которые регулируют имущественные отношения супругов и которые установлены Семейным кодексом гражданско-правовыми. Это — совершенно неприемлемое утверждение с точки зрения как действующего законодательства, так и перспектив его совершенствования. Процесс формирования семейного законодательства и семейного права как самостоятельных отраслей законодательства и права завершен. Решены все вопросы соотношения гражданского законодательства и права с семейным законодательством и правом. И нет никаких веских аргументов возвращать семейные отношения, в том числе и имущественные отношения супругов, в состав предмета гражданского законодательства.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Методологическую основу исследования составили общенаучные и специально-юридические методы исследования. Диалектический метод использования с целью познания связей таких правовых явлений как гражданское законодательство и право, с одной стороны, и семейное законодательство и право, а также для выявления связей правовых явлений и обнаружения правовых норм, которые логически закреплены в актах законодательств и обнаруживаются при толковании при помощи выводов от последующего правового явления к предыдущему и наоборот. Системно-структурный метод использовался для познания связи норм семейного права как регулятора семейных отношений с нормами гражданско-
го права, которые субсидиарно применяются к тем же отношениям. Метод анализа и синтеза использовался для выделения в регулируемых семейных отношениях той части, которая регулируется семейным законодательством, с одной стороны, и той части этих же отношений, которая субсидиарно регулируется гражданским законодательством, — с другой. Для целей толкования исследуемых правовых явлений использовался логико-догматический метод.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Законодатель исходит из того, что семейное законодательство — это отрасль законодательства, смежная с гражданским законодательством, но тем не менее отдельная и самостоятельная. Основной акт семейного законодательства — Семейный кодекс. Такое прямо не установлено ни Конституцией, ни Семейным кодексом, ни каким-либо иным законодательным актом, но вытекает из положения абзаца первого п.2 ст.3 СК, который определяя состав семейного законодательства, прежде всего называет Семейный кодекс. Этим пунктом также установлено, что к семейному законодательству принадлежат другие федеральные законы, которые принимаются в соответствии с Семейным кодексом. К семейному законодательству относятся также законы субъектов Российской Федерации. Но требование соответствия законов субъектов Федерации Семейному кодексу в положении абзаца первого п. 2 ст. 3 СК четко не выражено. Это требование содержится в положении абзаца третьего п. 2 ст. 3 СК, которое лишь повторяет ч. 2 ст. 76 Конституции, в соответствии с которой законы субъектов Российской Федерации должны соответствовать федеральным законам.
Самостоятельность отрасли семейного законодательства подтверждается определением отношений, регулируемых семейным законодательством, в ст. 2 СК. Среди
CK CJ
CD О CD ш
CD CD
^ pz
CD -a
этих отношений названы личные неимущественные и имущественные отношения между членами семьи: супругами, родителями и детьми (усыновителями и усыновленными), а в случаях и пределах, предусмотренных семейным законодательством, между другими родственниками и иными лицами. Но имущественные и личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников — это отношения, регулируемые гражданским законодательством (п. 1 ст. 2 ГК). При этом признаки отношений, указанных в п. 1 ст. 2 ГК, присущи и отношениям, которые в соответствии со ст.2 СК регулируются Семейным кодексом. Это дает основание для вывода о том, что семейные отношения изначально были предметом гражданско-правового регулирования. Но законодатель «изъял» эти отношения из предмета регулирования гражданского законодательства и перенес их в предмет регулирования семейного законодательства.
Если это — так, то надо показать, как же такие изъятие и перенос были осуществлены. Это было осуществлено путем установления в ст.2 СК специальной правовой нормы. Она является специальной по отношению к общей правовой норме, текстуально закрепленной в п.1 ст. 2 ГК. Специфика этих общей и специальной правовых норм заключается в том, что они, как и коллизионные нормы, непосредственно соответствующие материальные (гражданские, семейные) отношения не регулируют. Они являются вспомогательными, определяют круг отношений, регулируемых соответствующими кодексами, определяют нормы, применяемые к этим отношениям. Следовательно, установленные ст. 2 СК РФ и п. 1 ст. 2 ГК РФ правовые нормы определяют и отношения, на которые Семейный и Гражданский кодексы не распространяются, то есть по своей функции они являются типичными коллизионными нормами, хотя
грамматически они и не выражены так, как обычно выражаются коллизионные нормы. Квалификация указанных правовых норм как коллизионных (хотя бы по критерию выполняющей функции) не исключает квалификации соотношения между ними как соотношения между общей и специальной правовыми нормами и разрешения коллизии между ними по правилу «lex specialis derogat generali». Общая правовая норма, установленная п. 1 ст. 2 ГК распространяется на все личные неимущественные и имущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности и их участников. Специальная правовая норма, установленная ст. 2 СК, распространяется на часть этих отношений — на те отношения, которые складываются между членами семьи — супругами, родителями и детьми (усыновителями и усыновленными), между другими родственниками и другими лицами, как это предусмотрено семейным законодательством. Специальная правовая норма, установленная ст.2 СК, в сфере своего действия исключает применение общей правовой нормы, предусмотренной п. 1 ст. 2 ГК. Этот вывод неизбежно следует из соотношения рассматриваемых правовых норм как общей и специальной. Но в условиях очень слабой разработки в отечественной юридической науке проблем внутреннего коллизионного права законодатель вынужден был разъяснить: «К названным в статье 2 настоящего Кодекса имущественным и личным неимущественным отношениям, не урегулированным семейным законодательством ... применяется гражданское законодательство постольку, поскольку это не противоречит существу семейных отношений» (ст.4 СК). Последняя оговорка критически оценена в научной литературе как дефектная, порождающая трудности толкования и применения семейного законодательства [11, абз.126]. Но на данном этапе развития юридической
CK CJ
CD О CD ш
CD CD
^ pz
CD -a
науки и законодательства отсылок к существу регулируемых отношений, очевидно, не избежать, что и стало основанием для вывода о том, что существует социологический источник права [12, с. 671-672]. Поэтому, если уж и оценивать формулировку ст.4 СК как неудачную, то внимание следует обратить не на оговорку «поскольку это не противоречит существу семейных отношений», а на неопределенность словосочетания «отношения, не урегулированные семейным законодательством». Но эта неопределенность должна быть поставлена в вину не законодателю, а юридической науке, которая склонна к преимущественному исследованию пробелов в праве, тяготеющему в большей мере к академической проблематике, и которая не обращается к разработке проблем урегулированности и неурегулированности общественных отношений конкретными положениями актов законодательства. Лишь недавно была издана работа, в которой предпринята попытка постановки и разрешения соответствующей проблемы [12, с. 534-577]. При таких условиях и в судебной практике и в науке возникают затруднения при решении вопросов об урегулированности / неурегулированности семейных отношений актами семейного законодательства.
Покажем на конкретных примерах, как в судебной практике решается вопрос об урегулированности / неуругелированности семейных отношений семейным законодательством. Коллегия по гражданским делам Верховного Суда пришла к выводу о том, что вопрос о сроке исковой давности по требованиям о взыскании неустойки за просрочку уплаты алиментов семейным законодательством не решен (соответствующие семейные отношения в этой части семейным законодательством не урегулированы), поэтому в соответствии со ст.4 СК РФ подлежит применению ст. 196 ГК РФ, устанавливающая общий срок исковой давности (Определение от 26 февраля 2019 г.
№ 18-КГ18-267). Между тем, отношения, о которых здесь идет речь, урегулированы Семейным кодексом. П. 1 ст. 9 СК РФ устанавливает общее правило о том, что на требования, вытекающие из семейных отношений, исковая давность не распространяется. Решен этим пунктом и вопрос о возможности установления исключений из приведенного общего правила: такие исключения могут устанавливаться Семейным кодексом. Семейный кодекс каких-либо исключений применительно к требованиям о взыскании неустойки за просрочку уплаты алиментов не устанавливает. Ввиду отсутствия неурегулированности семейных отношений в рассматриваемой части применение ст. 196 ГК РФ было невозможно. Сделанный здесь вывод подтверждается п. 2 ст. 9 ГК, который допускает применение к семейным отношениям ст.198-200 и 202-205 ГК РФ в случаях «применения норм, устанавливающих исковую давность» (а они могут быть установлены не Гражданским, а Семейным кодексом). Не думаем, что Судебная коллегия, принимавшая Определение, которое тут анализировалось, не смогло правильно интерпретировать упомянутые выше статьи Семейного и Гражданского кодексов и соотношение между устанавливаемыми ими правовыми нормами. Скорее всего, дело в другом. Очевидно, высокая судебная инстанция пришла к выводу о том, что вытекающая из законодательных положений невозможность (за исключением, установленным п.1 ст.9 СК) распространения исковой давности на требования, вытекающие из семейных отношений, не является целесообразным решением соответствующего вопроса, и решила выйти за пределы закона в угоду целесообразности и разумности. Этот метод работы с законодательными текстами многократно опробован высшими судебными инстанциями. А законодатель, вместо поисков путей подчинения Конституции и закону высших судебных инстанций пришел к выводу о том, что при-
CK CJ
CD О CD ш
CD CD
^ pz
CD -a
дать обязательный характер сложившейся единообразной судебной практике и правовым позициям, которые формулируются соответствующими судебными инстанциями (судами).
Еще один аспект проблемы урегулиро-ванности / неурегулированности отношений, указанных в ст. 2 СК, семейным законодательством высвечивает коллизия между ст. 35 СК и ст. 173.1 ГК. Сейчас эта коллизия устранена путем дополнения абзаца второго п.3 ст.35 СК словами «по правилам статьи 173.1 Гражданского кодекса Российской Федерации» (Федеральным законом от 14 июля 2022 г. № 310-Ф3). Но в период с 2013 по 2022 год эта коллизия существовала, и на нее обратила внимание Л.Ю. Михеева: «Мне кажется, в этом случае нужно все-таки отставить в сторону формализм и подумать о существе отношений. За счет правильно выработанных правовых позиций нашей судебной системы эта ситуация могла бы быть скорректирована» [13, абз.54]. Суть проблемы заключается в том, можно ли считать урегулированным семейным законодательством, точнее положением абзаца второго п.3 ст.35 СК в редакции, действовавшей до 1 сентября 2022 г. семейные отношения в части добросовестности другой стороны сделки, совершившей сделку при отсутствии согласия другого супруга. Абзац второй п. 3 ст. 35 СК в редакции, действовавшей до 1 сентября 2022 г. никаких указаний на добросовестность / недобросовестность другой стороны сделки не содержала: «Супруг, чье нотариально удостоверенное согласие не совершение указанной сделки не было получено, вправе требовать признания сделки недействительной в судебном порядке в течение года со дня, когда он узнал или должен был узнать о совершении данной сделки». Отсутствие указания в приведенном законодательном положении на добросовестность / недобросовестность другой стороны сделки (на знание / незнание им
того, что отсутствует согласие другого супруга; на то, должен или не должен был он это знать) не влияло на решение вопроса об урегулированностью абзацем вторым п.3 ст.35 СК отношений в части добросовестности / недобросовестности другой стороны сделки.
Размышляя в духе сложившейся тенденции к признанию судебного усмотрения, Л. Ю. Михеева пришла к выводу о том, что судебная система должна выработать правильные правовые позиции по рассматриваемому вопросу, отставив в сторону формализм. Но законодатель решил иначе, включил в абзац второй п. 3 ст. 35 СК ссылку на ст. 173.1 ГК и тем самым разрешил коллизию между Семейным и Гражданским кодексами в пользу последнего. Оценка целесообразности этого законодательного решения выходит за пределы темы настоящей работы, но вопрос о том, какие нормы регулируют соответствующие отношения был решен: базовой нормой была признана правовая норма, установленная абзацем вторым п.3 ст.35 СК, а вопрос о влиянии добросовестности / недобросовестности на действительность сделки был решен путем отсылки в этом законодательном положении к правилам ст.173.1 ГК. Необходимость в игнорировании «формализма» путем выработки судебной практикой правовой позиции отпала. Президиумом Верховного Суда было дано разъяснение по вопросу о возможности применения ст.333 ГК к случаям взыскания неустойки за просрочку уплаты алиментов (Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за третий квартал 2012 года, утвержденный Президиумом Верховного Суда от 26 декабря 2012 г.). Президиум разъяснил, что особенности алиментных обязательств исключают возможность применения ст.333 ГК. Лучше было бы, если бы это разъяснение было приближено к букве закона. Отношения же по поводу уменьшения размера неустойки Семейным кодексом не урегули-
CK CJ
CD О CD ш
CD CD
^ pz
CD -a
рованы. Президиум Верховного Суда признает, что уменьшение суммы неустойки п. 2 ст. 115 СК не предусмотрено. Это открывает возможность применения ст. 333 ГК при решении судом вопроса о снижении суммы неустойки. Препятствием для применения ст. 333 ГК в таких случаях может быть только противоречие такого применения существу семейных отношений (ст. 4 СК). Но существу любых отношений не может противоречить предоставление суду права уменьшить размер ответственности, которая в базовом варианте составляет 36 процентов годовых, — это на момент написания этой статьи (с учетом изменений, внесенных в п. 2 ст. 115 СК РФ Федеральным законом от 29 июля 2018 г. № 224-ФЗ). А на момент рассмотрения дела, о котором выше шла речь, размер неустойки (пени) составлял 182 процента годовых.
Однако в Обзоре Судебной практики по делам, связанным со взысканием алиментов на несовершеннолетних детей, а также на нетрудоспособных совершеннолетних детей, утверждением Президиумом Верховного Суда 13 мая 2015 г., приведенная правовая позиция была подтверждена, что свидетельствует о том, что судебная практика не испытывала трудностей при определении случаев, когда к семейным отношениям применяется гражданское законодательство. При таких условиях законодатель вынужден был Федеральным законом от 29 июля 2018 г. № 224-ФЗ дополнить п. 2 ст. 115 СК абзацем вторым, которым была предусмотрена возможность уменьшения судом размера неустойки за несвоевременную уплату алиментов с учетом материального и (или) семейного положения лица, обязанного уплачивать алименты, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства по уплате алиментов. Так отношения по поводу уменьшения размера (суммы) неустойки за просрочку уплаты алиментов были полностью урегулированы
нормой семейного права, что исключило в дальнейшем необходимость разрешения вопроса о возможности применения к рассматриваемым отношениям ст. 333 ГК.
В. В. Долинская обратилась к проблеме Компенсации морального вреда в семейных отношениях и пришла к такому выводу: «... В СК право требовать возмещения причиненного ему морального вреда по правилам, предусмотренным гражданским законодательством, представлено только добросовестному супругу при признании брака недействительным...» [14, абз.108]. Но в абзаце втором п. 4 ст. 30 СК, устанавливающем такое правило, слова «только» нет. Если бы оно там было, это дало бы основание утверждать, что отношения по поводу компенсации морального вреда урегулированы семейным законодательством путем допущения такой компенсации в случаях, предусмотренных ст. 30 СК, и недопущения такой компенсации в остальных случаях. Но слова «только» в п.4 ст.30 СК нет. Поэтому надо найти ответ на вопрос о нем, возможна ли компенсация морального вреда в случаях, которые п.4 ст.30 СК не предусмотрены, при действующей редакции этой статьи.
Его (этот ответ) можно дать только решив проблему юридической силы (точнее, способности к конкуренции при правоприменении) правовых норм, которые логически закреплены в актах законодательства и обнаруживаются при толковании при помощи вывода a contrario. Как свидетельствует Е. В. Васьковский, к этой проблеме еще в XIX веке обращались немецкие ученые-цивилисты Б. Виншейд и процессуалист Вах и французский ученый-юрист Браше [15, с. 312-313]. Более подробно эта проблема исследована группой современных крымских ученых [12, с. 238-348]. Если следовать им, то необходимо будет признать, что при помощи вывода a contrario из п.4 ст.30 СК мы обнаруживаем правовую норму, которая логически закреплена в п.4 ст.30 СК, и что эта правовая норма ввиду
CK CJ
CD О CD ш
CD CD
^ pz
CD -a
отсутствия в Семейном кодексе какой-либо нормы-конкурента подлежит применению. Таким образом, компенсация морального вреда в причиненного в семейных правоотношениях, не допускается, кроме случаев, предусмотренных п. 4 ст. 30 СК. В то же время следует признать возможность компенсации морального вреда в случаях, когда один субъект семейных правоотношений причиняет моральный вред другому такому же субъекту путем совершения преступления против жизни или здоровья последнего. В подобных случаях действия причинителя вреда выходят за пределы семейных правоотношений, приобретают характер публично-правового нарушения, а отношения, возникающие в результате такого нарушения, являются сугубо гражданско-правовыми. Моральный вред в таких случаях подлежит компенсации в соответствии с гражданским законодательством.
Приведенные примеры свидетельствуют о том, насколько трудно и судебной практике и науке дается решение вопроса об урегулированности / неурегулированности семейных отношений семейным законодательством.
Таким образом, хотя семейные отношения в той их части, которая соответствует признакам, указанным в ст.2 ГК РФ были изъяты из предмета регулирования гражданского законодательства и урегулированы семейным законодательством. Однако законодатель не стал повторять в Семейном кодексе многие законодательные положения, необходимые для полного урегулирования семейных отношений и предусмотрел возможность субсидиарного (в части, не урегулированной семейным законодательством) применения гражданского законодательства к семейным отношениям. В случаях субсидиарного регулирования актами гражданского законодательства семейных отношений соответствующие акты гражданского законодательства не становятся ни актами семейного законо-
дательства, ни источниками семейного права. Поэтому совершенно неприемлемым, по крайней мере в аспекте de lege lata, является утверждение о том, что «первичным источником семейного права выступает Гражданский кодекс РФ, а брачного семейного права Семейный кодекс» [5, абз. 6369]. Нет каких-либо веских оснований и для реализации этой идеи и как предложения, направленного на совершенствование законодательства. В другом случае безусловный приоритет положений семейного законодательства и устанавливаемыми ими нормами гражданского права признается в точном соответствии со ст. 4 СК, но Гражданский кодекс все-таки называется источником семейного права, хотя и «другим» (после Семейного кодекса) [16, с. 63]. Необходимо больше стремления принять позицию законодателя. Законодатель четко указал на применение гражданского законодательства к семейным отношениям. Это законодательство остается гражданским тогда, когда оно регулирует семейные отношения, и не становится источником семейного права, ни первичным, ни вторичным. Нормы гражданского права, устанавливаемые положениями гражданского права, которые регулируют семейные отношения, остаются нормами гражданского права, не превращаются в нормы семейного права. В процессе регулирования гражданским законодательством семейных отношений возникают гражданские, а не семейные правоотношения.
Однако надлежащего понимания того обстоятельства, что гражданское законодательство может применяться к семейным отношениям только в субсидиарном порядке, нет. Поэтому и после принятия Семейного кодекса в Гражданском кодексе сохранилась ст.256 ГК под заглавием «Общая ответственность супругов». Включение этой статьи в Гражданский кодекс первоначально, очевидно, было обусловлено стремлением разработчиков этого
CK CJ
^ s
cd О
CD ш
CD CD
^ pz
CD -a
Кодекса обеспечить единство частно-правового регулирования, а возможно даже экспансию Гражданского кодекса на всю частно-правовую сферу. Но отстоять эти позиции в процессе разработки и принятия Семейного кодекса не удалось. Однако и после принятия Семейного кодекса в ст.256 ГК неоднократно вносились изменения, хотя соответствующие изменения более целесообразно было бы вносить не в законодательный акт, подлежащий субсидиарному применению к семейным отношениям, а в акт, который семейные отношения регулирует непосредственно. Ст. 256 ГК уже в первоначальной редакции содержала отсылку к законодательству о браке и семье, которое должно определять правила определения долей каждого из супругов в общем имуществе при его разделе и порядок такого раздела. Потом отсылку к законодательству заменили бланкетной ссылкой на законодательство, а 24 апреля 2008 г. — на семейное законодательство: феноменальный случай, когда Гражданский кодекс, подлежащий субсидиарному применению к семейным отношениям, отсылает к семейному законодательству, которое и установило правило о субсидиарном применении гражданского законодательства к семейным отношениям. Косвенно подтверждает непосредственное (а не субсидиарное) регулирование семейных отношений гражданским законодательством и Пленум Верховного Суда, который уже в период действия Семейного кодекса сформулировал и оставляет действующей правовую позицию, в соответствии с которой «раздел общего имущества супругов производится по правилам, установленным ст. 38, 39 СК и ст. 254 ГК» (п.15 Постановления Пленума Верховного Суда от 5 ноября 1998 г. № 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака»). В этом разъяснении нет какого-либо несоответствия закону, но все-таки уточнение о преимущественном применении по-
ложений Семейного кодекса перед положениями Гражданского кодекса (кроме ст.257 ГК, подлежащей преимущественному применению в силу указания в ч. 2 ст. 33 СК) было бы уместным. При этом следовало бы учитывать, что сфера действия ст. 254 ГК выходит за пределы вопросов общей собственности супругов, что и оправдывает ее нахождение в структуре Гражданского кодекса. А сфера действия ст. 256 ГК за указанные пределы не выходит, что делает не логичным ее оставление в Гражданском кодексе.
В целом следует признать, что несмотря на продолжающиеся в науке дискуссии о признании Гражданского кодекса «primus inter paris», идея преимущественного применения семейного законодательства к семейным отношениям утверждалась в науке и получила отражение в учебной литературе не только по семейному праву [17, с. 31], но и (что еще важно) и по гражданскому праву [18, с. 38]. В последнем случае очень важно подчеркнуть, что автором соответствующей главы учебника является ведущий российский ученый-цивилист Е. А. Суханов.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подводя итог изложенному отметим, что в России сформировалось семейное законодательство и семейное право. Они признаны в теории права, в науке гражданского права и в науке семейного права. Законодатель признает семейное законодательство как отрасль законодательства и как отрасль права, определяет предмет семейного законодательства (а следовательно, — и семейного права), употребляет термин «нормы семейного права», указывает на семейные права и семейные обязанности, которые составляют содержание семейных правоотношений. Учитывая единство системы отечественного законодательства и права, законодатель допустил субсидиарное применение гражданского законодательства к семейным отношениям. Завер-
шающим шагом законодателя в признании самостоятельности отрасли земельного законодательства и отрасли семейного права будет отказ от установления в Гражданском кодексе правовых норм, регулирующих исключительно семейные отношения, исключение их из Гражданского кодекса. А науке такие завершающие шаги будут заключаться в отказе от квалификации семейного законодательства и права комплексными отраслями, в квалификации всех правовых норм, устанавливаемых семейным законодательством, нормами семейного права, в процессе действия которых возникают
семейные правоотношения. С другой стороны, поскольку признается возможность субсидиарного применения гражданского законодательства к семейным отношениям, следует избегать признания в этой связи гражданского законодательства источником семейного права, а соответствующих норм гражданского права и основанных на них правоотношений как нормы семейного права и семейных правоотношений. Граница между гражданским и семейным законодательством и правом должна быть проведена последовательно и до конца.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Алексеев С. С. Общие теоретические проблемы системы советского права / С. С. Алексеев. — Москва: Юридическая литература, 1961. — 187 с. — EDN QMPSUL.
2. Алексеев С. С. Структура советского права / С. С. Алексеев. — Москва: Издательство «Юридическая литература» Администрации Президента Российской Федерации, 1975. — 264 с. — EDN SIFYIL.
3. Алексеев С. С. Общая теория права: В 2 томах / С. С. Алексеев. Том 1. — Москва: Издательство «Юридическая литература» Администрации Президента Российской Федерации, 1982. — 360 с. — EDN RLSTQN.
4. Алексеев С. С. Право: азбука-теория-философия: опыт комплексного исследования / С. С. Алексеев. — Москва: ООО «Издательство «СТАТУТ», 1999. — 712 с. — ISBN 5-8354-0002-0. — EDN RMLYFF.
5. Егупов В. А. К вопросу о месте семейного права в российской правовой системе / В.А. Егупов // Конвергенция частноправового регулирования общественных отношений сквозь призму эффективности права / Отв. ред. А. Н. Левушкин, Э. Х. Надысева. — М.: Юстицинформ, 2023. — Доступ из справ.-правовой системы КонсультантПлюс. — Текст: электронный.
6. Рабец А. М. Соотношение частных и публичных интересов в сфере государственной поддержки семьи в Российской Федерации / А. М. Рабец // Nauka-Rastudent. — 2016. — №03(027) // [Электронный ресурс] — Режим доступа: URL: http://nauka-rastudent.ru/27/3320/ (дата обращения: 15.05.2024).
7. Рузанова В. Д. Гражданское право и семейное право как самостоятельные и взаимосвязанные отрасли / В. Д. Рузанова // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 5: Юриспруденция. — 2013. — № 4(21). — С. 76-84. — EDN RUVPWT.
8. Левушкин А. Н. Реформа семейного законодательства: совершенствование структуры Семейного кодекса Российской Федерации и правового регулирования отдельных брачно-семейных отношений / А. Н. Левушкин // Актуальные проблемы российского права. — 2017. — № 5(78). — С. 31-34. — DOI 10.17803/1994-1471.2017.78.5.031-034. — EDN YSRIKH.
9. Рабец, А. М. Место семьи в правовом пространстве: юридическая характеристика семьи в Российской Федерации и в отдельных зарубежных государствах (нормотворческий опыт и проблемы) / А. М. Рабец // Lex Russica (Русский закон). — 2022. — Т. 75, № 11(192). — С. 100-111. — DOI 10.17803/1729-5920.2022.192.11.100-111. — EDN RDMKHU.
10. Белов В. А. Гражданское право. Общая часть. Введение в гражданское право / В. А. Белов. — М.: Юрайт, 2011. — 521 с. — ISBN 978-5-9916-0814-5. — EDN QRVKJB.
11. Беспалов Ю. Ф. Семейные отношения и семейные споры в практике судов РФ: Научно-практическое пособие / Ю. Ф. Беспалов. — Москва: Общество с ограниченной ответственностью «Проспект», 2020. — 224 с. — ISBN 978-5-392-31014-2. — DOI 10.31085/9785392310142-2020-224. — EDNUTDSDM.
12. Новейшее учение о толковании права / Под ред. В. Г. Ротаня. — Симферополь, 2019. — 796 с.
13. МихееваЛ. Ю. Концепции развития семейного законодательства у нас в стране нет. Интервью / Л.Ю. Михеева / Закон. — 2017. — №2. — С. 6-20. — EDN YJVSBB. — Доступ из справ.-правовой системы КонсультантПлюс. — Текст: электронный.
14. Долинская В. В. Защита семейных прав: природа и тенденции развития / В. В. Долинская // Законы России: опыт, анализ, практика. — 2023. — № 1. — С. 3-9. — EDN QBVWKK. — Доступ из справ.-правовой системы КонсультантПлюс. — Текст: электронный.
15. Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. Учение о толковании и применении гражданских законов / Е. В. Васьковский. — М.: АО «ЦентрЮрИнфоР», 2002. — 507 с.
16. Семейное право: Учебник и практикум / А. О. Иншакова, А. Я. Рыженков, А. П. Анисимов [и др.]. — 1-е изд.. — Москва: Издательство Юрайт, 2023. — 399 с. — ISBN 978-5-534-15804-5. — EDN CTZMHM.
17. Семейное право: учебник и практикум для вузов / Под ред. Л. М. Пчелинцевой. — М.: Юрайт, 2024. — 330 с.
18. Гражданское право: учебник: в 4 т. / отв. ред. Е.А. Суханов. T.I. Общая часть. — М.: Статут, 2019. — 576 с.
REFERENCES
1. Alekseev S. S. Obshchie teoreticheskie problemy sistemy sovetskogo prava [General theoretical problems of the Soviet legal system]. Moscow, Yuridicheskaya literatura, 1961. 187 p. — EDN QMPSUL.
2. Alekseev S. S. Struktura sovetskogo prava [The structure of Soviet law]. Moscow, Izdatel'stvo «Yuridicheskaya literatura» Administratsii Prezidenta Rossiiskoi Federatsii, 1975. 264 p. EDN SIFYIL.
3. Alekseev S. S. Obshchaya teoriya prava. Tom 1 [General theory of law]. Moscow, Izdatel'stvo «Yuridicheskaya literatura» Administratsii Prezidenta Rossiiskoi Federatsii, 1982. 360 p. EDN RLSTQN.
4. Alekseev S. S. Pravo: azbuka-teoriya-filosofiya: opyt kompleksnogo issledovaniya [Law: ABC-theory-philosophy: the experience of a comprehensive study]. Moscow, OOO «Izdatel'stvo «STATUT», 1999. 712 p. ISBN 5-8354-0002-0. EDN RMLYFF.
5. Egupov V. A. K voprosu o meste semeinogo prava v rossiiskoi pravovoi sisteme [On the issue of the place of family law in the Russian legal system]. Konvergentsiya chastnopravovogo regulirovaniya obshchestvennykh otnoshenii skvoz' prizmu ehffektivnosti prava. Ed. A. N. Levushkin, EH.KH. Nadyseva. Moscow, Yustitsinform, 2023. available at: https://www.consultant.ru/ (accessed 15.05.2024)
6. Rabets A. M. Sootnoshenie chastnykh i publichnykh interesov v sfere gosudarstvennoi podderzhki sem'i v Rossiiskoi Federatsii [The ratio of private and public interests in the field of state family support in the Russian Federation]. Nauka-Rastudent, 2016, No. 03(027), available at: http://nauka-rastudent.ru/ 27/3320/ (accessed 15.05.2024).
7. Ruzanova V. D. Grazhdanskoe pravo i semeinoe pravo kak samostoyatel'nye i vzaimosvyazannye otrasli [Civil law and family law as independent and interrelated branches]. Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 5: Yurisprudentsiya, 2013, No. 4(21), Pp. 76-84. EDN RUVPWT.
8. Levushkin A. N. Reforma semeinogo zakonodatel'stva: sovershenstvovanie struktury Semeinogo kodeksa Rossiiskoi Federatsii i pravovogo regulirovaniya otdel'nykh brachno-semeinykh otnoshenii [Family law reform: improving the structure of the Family Code of the Russian Federation and the legal regulation of individual marital and family relations]. Aktual'nye problemy rossiiskogo prava, 2017, No. 5(78), Pp. 31-34. DOI 10.17803/1994-1471.2017.78.5.031-034. EDN YSRIKH.
9. Rabets A.M. Mesto sem'i v pravovom prostranstve: yuridicheskaya kharakteristika sem'i v Rossiiskoi Federatsii i v otdel'nykh zarubezhnykh gosudarstvakh (normotvorcheskii opyt i problemy) [The place of the family in the legal space: the legal characteristics of the family in the Russian Federation and in certain foreign countries (normative experience and problems)]. Lex Russica, 2022, vol.75, No. 11(192), Pp. 100-111. DOI 10.17803/1729-5920.2022.192.11.100-111. EDN RDMKHU.
10. Belov V. A. Grazhdanskoe pravo. Obshchaya chast' [Civil law. The general part. Introduction to Civil law]. Vvedenie v grazhdanskoe pravo. Moscow, Yurait, 2011, 521 p. ISBN 978-5-9916-0814-5. - EDN QRVKJB.
11. Bespalov YU.F. Semeinye otnosheniya i semeinye spory v praktike sudov RF [Family relations and family disputes in the practice of the courts of the Russian Federation: A scientific and practical guide]. Moscow, Obshchestvo s ogranichennoi otvetstvennost'yu «Prospekt», 2020, 224 p. ISBN 978-5-39231014-2. DOI 10.31085/9785392310142-2020-224. EDN UTDSDM.
12. Noveishee uchenie o tolkovanii prava [The latest teaching on the interpretation of law]. Ed. V. G. Rotanya. Simferopol', 2019. 796 p.
13. Mikheeva L. YU. Kontseptsii razvitiya semeinogo zakonodatel'stva u nas v strane net. Interv'yu [We do not have a concept for the development of family legislation in our country. Interview]. Zakon, 2017, No. 2, Pp. 6-20. EDN YJVSBB. - available at: https://www.consultant.ru/ (accessed 15.05.2024)
14. Dolinskaya V. V. Zashchita semeinykh prav: priroda i tendentsii razvitiya [Protection of family rights: nature and development trends]. Zakony Rossii: opyt, analiz, praktika, 2023, No.1, Pp. 3-9. EDN QBVWKK. available at: https://www.consultant.ru/ (accessed 15.05.2024)
15. Vas'kovskii E. V. Tsivilisticheskaya metodologiya. Uchenie o tolkovanii i primenenii grazhdanskikh zakonov [Civilistic methodology. The doctrine of the interpretation and application of civil laws]. Moscow, AO «TsentRYuRInfOR», 2002. 507 p.
16. Anisimov A. P., Inshakova A. O., Ryzhenkov A. YA. et. al. Semeinoe pravo [Family Law: Textbook and Workshop]. 1nd ed. Moscow, Izdatel'stvo Yurait, 2023, 399 p. ISBN 978-5-534-15804-5. EDN CTZMHM.
17. Pchelintseva L. M. Semeinoe pravo: uchebnik i praktikum dlya vuzov [Family Law: textbook and workshop for universities]. Ed. L.M. Pchelintseva, Moscow, Yurait, 2024, 330 p.
18. Sukhanov E. A. Grazhdanskoe pravo [Civil law: textbook: in 4 v.]. Ed. E.A. Sukhanov, vol.I. Obshchaya chast'. Moscow, Statut, 2019, 576 p.
Статья поступила в редакцию 07.05.2024; одобрена после рецензирования 12.06.2024; принята к публикации 20.06.2024.
Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи.
The article was submitted 07.05.2024; approved after reviewing
12.06.2024; accepted for publication 20.06.2024.
The author read and approved the final version of the manuscript.
