CC BY
155
©2007 г. А. В. Епимахов
ОТНОСИТЕЛЬНАЯ И АБСОЛЮТНАЯ ХРОНОЛОГИЯ СИНТАШТИНСКИХ ПАМЯТНИКОВ В СВЕТЕ РАДИОКАРБОННЫХ ДАТИРОВОК*
ВВЕДЕНИЕ
Интерес исследователей к синташтинским древностям бронзового века Южного Урала неизменно сохраняется на протяжении последних десятилетий. Не погружаясь в уяснение причин такого внимания, заметим лишь, что не в последнюю очередь оно обусловлено ролью данной культурной группы в хронологических построениях для значительной части Северной Евразии. Отчасти это связано с ее рубежной хронологической позицией в конце средней - начале поздней бронзы, отчасти с массовостью находок ярких категорий инвентаря, традиционно признаваемых датирующими. Самым очевидным примером является колесничный комплекс, реализованный в синташтинских памятниках в максимальной полноте1. Вместе с тем, использование для датирования пространственно удаленных аналогий небезупречно, что воплотилось в том числе и в дискуссии
о месте происхождения и путях распространения колесничных традиций2. К тому же, остается открытым вопрос о длительности функционирования синташтинского феномена3.
Преодоление обозначенных проблем лежит на пути интеграции всех источников хронологической информации. Стратиграфические наблюдения для памятников уральского бронзового века пока недостаточны (во всяком случае, они редко представлены
4\
статистически значимыми сериями ), в результате отдельные звенья даже системы относительной хронологии (не говоря уж об абсолютной) остаются дискуссионными.
Естественной реакцией на обозначенную проблемную ситуацию стало обращение к естественнонаучным методам, наиболее массово из которых применяется радиокарбон-ное датирование. В результате усилиями разных лабораторий создана обширная аналитическая база. Естественно, качество материалов существенно различается, особенно проблематично воспользоваться датировками, относящимися к периоду становления методики. «Вина» за неадекватность результатов часто лежит на самих археологах, не соблюдающих правила отбора и хранения. Отнюдь не всегда безупречна и культурная идентификация образца, особенно в случаях с многослойными памятниками или плохо документированными погребениями. Все это в полной мере относится к синташтинским и хронологически близким им древностям.
ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ
Первые опыты датирования эпонимного памятника в 1970-е — 1980-е гг. принесли обескураживающие результаты5. Огромный разброс значений для культурно близких материалов не мог не породить скепсис в отношении возможностей метода. Сейчас трудно установить причины неудачи, но, видимо, никаких локальных аномалий в районе памятника нет. Во всяком случае, более поздний опыт6 в отношении С11 таковых на общем фоне синташтинских дат не выявил .
Следующий шаг был сделан в 1990-е гг. в ходе комплексного исследования поселения Аркаим, прилегающей территории и ряда синхронных памятников. Результаты работы опубликованы суммарно7, что затрудняет их использование. Автор исследования ограничился констатацией наличия двух групп значений в рамках первой половины II тыс. до н.э. К сожалению, отсутствует указание на то, калиброванные или некалиброванные даты были использованы.
*
Работа выполнена в рамках интеграционного проекта УрО РАН и СО РАН «Формы и проявления со-цио-культурной сложности в Урало-Сибирском регионе в эпоху бронзы» и при поддержке гранта РГНФ (проект № 05-01-85113а/У).
Еще один пример применения радиокарбонных технологий к синташтинским древностям - совместная публикация Д. Энтони и Н. Б. Виноградова8. Для погребения 1 кургана 9 могильника Кривое Озеро в Аризонской лаборатории были получены 4 даты. Несмотря на расхождение значений и скромность серии, был сделан вывод о глобальном хронологическом приоритете синташтинских колесниц в сравнении с другими территориями. Последняя по времени и наиболее массовая серия (14 образцов) была проанализирована в результате реализации международного проекта в 2003-2004 гг.9
Таким образом, в количественном отношении синташтинская совокупность дат Южного Зауралья является наиболее массовой в рамках бронзового века Урала. Накопле-ное минимально необходимое количество определяется в 25-30 анализов10, чему соответствуют очень немногие серии уральской бронзы. Датированием охвачены следующие памятники: поселение и могильник Синташта (СМ, СБ, С11); поселения Аркаим, Куйсак, Устье; могильники Кривое Озеро, Каменный Амбар-5. В ходе обобщения от нескольких дат пришлось отказаться: не использовались заведомо ошибочные значения (за рамками бронзового века), учет которых способен только внести информационный «шум», а также те, в которых стандартное отклонение превышает 250 лет. Все даты были приведены к единой форме и откалиброваны с использованием программы ОхСа1 3.10. Часть калиброванных интервалов сокращалась за счет периферийных участков с низкой вероятностью (менее 5%)11. В дальнейшем мы оперируем значениями с 68,2% вероятностью, хотя для последней по времени серии, выполненной в Оксфордской лаборатории, существенных отличий между калибровками по одной и двум сигмам нет.
В определении конкретных хронологических рамок культуры мы ориентировались на две статистические процедуры. Для дат, относящихся к одному комплексу, были выведены статистически обобщенные цифры (комбинированные даты), которые и были задействованы в дальнейшем анализе. Следующим этапом стало суммирование вероятностей полученных интервалов. В результате на графике была получена фигура с явной правой асимметрией (рис. 1, I), пик значений пришелся на 2040-1690 гг. до н.э. (при использовании вероятности 95,4% происходит столь существенное расширение рамок (2900-1500 гг. до н.э.), что смысл обсуждения результатов полностью утрачивается). Анализ значений показал, что ранний «шлейф» создают даты Киевской и Вильнюсской лабораторий 1970-х — начала 1980-х гг. Для проверки этого визуального наблюдения был построен график суммы вероятностей для дат, полученных в последнее десятилетие с использованием ускорительных технологий. Фигура оказалась практически симметричной, т.е. близкой нормальному распределению12, интервал стал уже — 1970-1770 гг. до н.э. (при использовании двух сигм — 2030-1750 гг. до н.э.) — и фактически охватил два века (рис. 1, II).
ВОЗМОЖНОСТИ СИНХРОНИЗАЦИИ
На пути сопоставления полученных результатов с материалами сопредельных территорий возникает ряд труднопреодолимых препятствий, главное из которых — явная недостаточность сравнительного материала. Так, для синташтинских памятников При-уралья опубликованы всего три даты могильника у г. Березовой13, хотя серия синташтинских погребальных комплексов уже довольно внушительная14. Обобщенный интервал (2400-1950 гг . до н.э. (рис. 2, I)) выглядит сильно удревненным, особенно на фоне суждения автора раскопок об относительно поздней позиции памятника в систематике синташтинских древностей15. Остается предположить, что негативную роль сыграло одно из основных достоинств памятника — разнокультурность отложившихся материалов, где наряду с синташтинскими представлены абашевские, сейминско-турбинские и срубные древности.
Более благополучная ситуация с потаповскими памятниками Поволжья, где стараниями П. Ф. Кузнецова создана статистически значимая серия16. Использование вышеописанной процедуры позволяет констатировать некоторую неоднородность значений.
2400ВС 2200ВС 2000ВС 1800ВС
Calendar date
Рис. 1. I - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат синташтинских памятников Зауралья.
II - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат синташтинских памятников Зауралья (18 дат Аризонской и Оксфордской лабораторий).
І Мог-к у г.Березовая (3 даты) 68.2% probability
2400ВС ( 0.9%) 2380ВС 2350ВС (67.3%) 1950ВС 95.4% probability 2650ВС (95.4%) 1750ВС
ÜL
_l____I__I__________________1_I ...I_I_I_____I_I_I_I_I_________I_1-1-1-1---------1-1-1-1-1-1-L
3500BC 3000BC 2500BC 2000BC 1500BC
Calendar date
Елунино (13 дат) 68.2% probability
2200BC (58.5%) 1850BC 1750BC ( 5.2%) 1650BC 1450BC ( 4.5%) 1300BC 95.4% probability 2500BC (95.4%) 1300BC
I____________I I_____I I__________I
j—і—I—і_____і—і__і__I_і_____________і_і_і і_і і і і і і і і і і і і
3000BC 2500BC 2000BC 1500BC 1000BC
Calendar date
Рис. 2. I - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат синташ-тинских памятников Приуралья (могильник у г.Березовой).
II - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат елунинской культуры Западной Сибири.
Потаповский суммарный интервал оказался шире синташтинского — 2020-1600 гг. до н.э. в обоих направлениях. Сравнивая интервалы, мы не склонны усматривать хронологический приоритет потаповских древностей относительно синташтинских (равно и большую длительность существования), скорее речь идет о большей погрешности измерения.
Таким образом, выводы о реальном соотношении приуральской и зауральской частей синташтинских памятников пока преждевременны. Что касается Поволжья, можно констатировать общую синхронность культурных типов, хотя наиболее поздняя группа значений, полученная для потаповских памятников, практически полностью отсутствует в зауральской «синташте». Этот период в Зауралье соотносится уже с петровской культурой и раннесрубными памятниками (см. ниже).
Еще один яркий феномен никак не может быть обойден молчанием - сейминско-тур-бинский, опорные памятники которого расположены в смежной ландшафтно-климатической зоне к северу от синташтинской ойкумены. Вновь приходится сетовать на ущербность базы данных, где до последнего времени просто нечего было обсуждать. Мало что меняет единственная дата западносибирского могильника Сатыга XVI (2130-1960 гг. до н.э.). Эта дата древнее основного синташтинского интервала, но комментировать это наблюдение, видимо, преждевременно . Гораздо интереснее сопоставить синташтинские результаты датирования с сибирскими, где имеются серии дат. Привлечение елунинских материалов Верхнего Приобья , конечно, трудно признать абсолютно бесспорным, но их культурная и хронологическая близость сейминско-турбинским очевидна. В нашем случае это подтверждается также совпадением с датой Сатыги. Диапазон елунинских датировок — 2200-185018 (2500-1300) гг. до н.э. (рис. 2, II) — позволяет констатировать его большую древность относительно синташтинского при наличии зоны наложения.
Это заключение нуждается в подтверждении путем формировании радиокарбонной шкалы в рамках сейминско-турбинского феномена, который характеризуется огромным территориальным размахом. Попытки такого членения пока предпринимались только на основе типологического анализа19, однако соотнести выделяемые этапы с рассматриваемыми нами культурами невозможно. Вместе с тем, имеются археологические факты, указывающие на возможность частичной сейминско-синташтинской синхронизации. Признание версии о распространении носителей сейминско-турбинских традиций с востока на запад2 не объясняет причин зафиксированного различия в датировках в свете суждения тех же авторов о высокой мобильности этих групп. Впрочем, если рассматривать елу-нинское население в качестве одного из исходных компонентов сейминско-турбинского, ситуация не выглядит безнадежной. Такое предположение нашло частичное подтверждение в новой серии дат по могильнику Усть-Ветлуга (Юринский) на территории Марий Эл. Памятник является превосходной иллюстрацией сочетания сейминско-турбинских и евразийских традиций металлообработки21. Сумма вероятностей трех дат оказалась 1910-1620 (1980-1600) гг. до н.э. (рис. 3, I), что близко синташтинской, а также петровской и ранней срубной. Хотя очевидно, что полученный интервал слишком широк для окончательных заключений, он логично укладывается в соответствующий этап.
Далее к востоку единственный материал для хронологических сопоставлений предоставляет Минусинская котловина22. Доандроновский период на этой территории представлен памятниками окуневской культуры. Не пытаясь провести реконструкцию исторических событий, мы обязаны, тем не менее, отметить, что диапазон бытования этой культуры укладывается в промежуток 2150-1750 гг. до н.э.23 Близость очерченных границ сейминско-турбинским и отчасти синташтинским вполне очевидна (рис. 3, II).
Некоторые аналогии (прежде всего, колесничный комплекс и находки лазурита) позволяют обратить внимание и на южное направление. Относительная хронология среднеазиатского региона разработана значительно лучше абсолютной: примеры радиокар-бонного датирования остаются экзотикой для большинства исследований. Наиболее ярким воплощением возможностей синхронизации материалов разных регионов стало погребение в могильнике Задрча-Халифа, содержавшее в числе прочих категорий пред-
Рис. 3. I - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат сеймин-ско-турбинского могильника Усть-Ветлуга (Поволжье).
II - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат окуневской культуры Минусинской котловины.
24 тт
меты конской упряжи, аналогичные синташтинским . Для него предложены несколько вариантов хронологии по датированным аналогиями. По сути, приведенная радиокар-бонная дата джаркутанского этапа культуры Сапалли (2040-1880 гг. до н.э.) идентична синташтинским.
ДИАХРОННЫЙ АНАЛИЗ
Предсинташтинский период. Полученные для синташтинской группы результаты мало информативны вне общей системы периодизации и хронологии бронзового века. Посему есть прямой резон обратиться к материалам предшествующего и последующего периодов. Начнем с первых. Их обсуждение поневоле будет лапидарным. Значительная часть специалистов не видит прямой связи синташтинских традиций с зауральскими памятниками предшествующего времени25. Более того, не вполне ясен культурный облик этого предшествующего населения. Если речь идет об энеолитических («квазиэнеолити-ческих», в терминологии С. В. Кузьминых26) культурах, то их хронология опирается почти исключительно на типологические ряды. Сводка радиокарбонных дат, приведенная А. Ф. Шориным27, охватывает огромную территорию общности культур гребенчатого геометризма, поэтому нами были использованы только наиболее географически близкие. График (рис. 4, I), несмотря на явную разнородность значений, надежно маркирует верхнюю границу энеолитических дат (4600-2600 гг. до н.э.). Таким образом, налицо серьезный хронологический разрыв с синташтинскими древностями. Поскольку к Южному Уралу относится явное меньшинство анализов, воздержимся от категоричных заключений, однако маловероятно, что в ближайшем будущем удастся надежно аргументировать хотя бы частичную синхронизацию обозначенных культур.
Вторая группа, нередко фигурирующая в числе непосредственных «предшественников» синташты - позднеямная. Вплоть до последнего времени она была слабо отражена на карте радиокарбонных анализов28, сегодня ситуация постепенно меняется к лучшему29. Хотя с учетом значительной протяженности и очевидной неоднородности периода данных пока недостаточно, некоторые наблюдения возможны. В данном случае нами использованы только даты, относящиеся к региону степного Приуралья30. Суммарный интервал (рис. 4, II) имеет некоторую асимметрию при использовании калибровки с 95,4% вероятности (3500-2200 гг. до н.э.). При вероятности в одну сигму период (2870-2460 гг. до н.э.)31 имеет большую зону наложения с энеолитом, с одной стороны, и явно не имеет точек соприкосновения с синташтинским, с другой. Этот вывод согласуется с мнением С. В. Богданова, который полагает, что ямная линия развития прервалась во второй половине III тыс. до н.э.32
Более перспективно изучение намеченной в последние годы группы позднекатакомбных древностей степной части Урала33, а также вольско-лбищенских34. Те и другие пока слабо отражены в археологических памятниках, хотя занимают вполне определенную стратиграфическую позицию в системе относительной хронологии. Однако именно эти культурные группы не подвергались радиокарбонному датированию. Единственным выходом остается использование в качестве сравнительного материала катакомбных и бабинских (КМК - культура многоваликовой керамики) памятников, расположенных к западу35. Следует признать, что база данных по ним тоже небезупречна, особенно в части Нижнего Поволжья, в результате фактически приходится опираться только на даты Калмыкии. Именно эта группа маркирует верхнюю границу катакомбных древностей (2600-1850 гг. до н.э.)36. Для катакомбных памятников в целом, и для калмыцкой группы в частности, мы констатируем близость установленным рамкам синташты.
Бабинские памятники (которые признаются генетически связанными с катакомбными) на протяжении ряда лет синхронизировались с синташтинскими, однако это заключение опиралось на типологические параллели37. В последние годы наметилась тенденция к ее удревнению и признанию только частичной близости датировок38. К сожалению, радиокарбонная аргументация на этом вопросе практически отсутствует: трудно
Рис. 4. I - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат энеолити-ческих памятников Урала и сопредельных территорий.
II - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат ямных памятников Приуралья.
признать таковой 6 дат, не демонстрирующих однородности. Приходится ограничиться заключением о том, что интервал 2290-1940 гг. до н.э. целиком укладывается в позднюю часть катакомбного.
Еще более скуден фундамент для синташтинско-абашевских сопоставлений. Между тем, значительная часть исследователей усматривает абашевские корни в синташтин-ском облике керамики и металлокомплексе39 . Единичная дата абашевского Пепкинско-го кургана40 в силу ряда причин вряд ли может быть признана абсолютно надежной. Во-первых, при калибровке ее интервал оказывается настолько широк (2470-2190 ВС (68,2%), 2600-2000 ВС (95,4%)), что обсуждать ее соотношение с иными культурами весьма проблематично. Во-вторых, есть убедительные основания для синхронизации этого уникального памятника с синташтинскими и доно-волжскими абашевскими погребениями41, чему дата прямо противоречит. Возможно, на результате сказалась длительная история хранения образца и использование реставрационных материалов. Во всяком случае, проблема радиокарбонного датирования абашевских древностей остается на повестке дня. Трудно признать удачными предшествующие попытки использования радиокарбонной технологии в отношении абашевских древностей42. Более успешно было проведено радиокарбонное исследование п. 2 к. 1 хутора Першин, который авторы первоначально отнесли к абашевскому43, а позднее к абашевско-срубному периоду44. Последняя версия кажется предпочтительней, тем более что дата этому не противоречит (1970-1750 гг. до н.э.). Кроме упомянутых выше, в нашем распоряжении имеется только одна дата со стратифицированного поселения Тюбяк45, полученная в Оксфордской лаборатории (0хА-14201) — 1880-1690 гг. до н.э. В целом она оказалась близка Першинской, но вряд ли из этого могут быть сделаны определенные выводы, тем более что участок содержал материалы и более поздних периодов бронзового века.
ПОСТСИНТАШТИНСКИЙ ПЕРИОД
Несмотря на некоторую условность термина, перечень археологических культур поздней бронзы может быть установлен по данным стратиграфии. В него входят петровские, раннесрубные памятники46, по мнению некоторых исследователей, этот список должен быть дополнен алакульскими47 и федоровскими древностями48. Нами были использованы даты, опубликованные в нескольких изданиях49. Хотя часть датировок оказалась искажена, другие не снабжены номерами анализов, созданная база данных может быть использована для формулирования ряда выводов.
Петровские памятники нечасто становились объектами датирования, к тому же существуют разногласия в оценке таксономического уровня этой группы (есть примеры употребления определения «раннеалакульский» как синонима «петровский»50). Не всегда однозначна культурная атрибуция конкретных памятников, нередко сочетающих алакульские и петровские черты. Это обстоятельство одни авторы объясняют прямой генетической связью между культурами51, другие единой (синташтинской) основой52. Если для Зауралья имеются стратиграфические факты, подтверждающие постсинташ-тинскую позицию петровской культуры, то для Казахстана таковых быть не может за отсутствием синташтинских памятников. В этой связи высказано мнение о параллельном существовании этих культур53. Имеющиеся данные датирования пока не позволяют ответить на последний вопрос однозначно.
В связи с изложенным нами в рамках единой серии (около 20 дат54) рассматривались памятники, определяемые авторами раскопок как «петровские» либо «раннеалакуль-ские» (в терминологии А. В. Матвеева — кулевчинского этапа). Другим осложнением оказался значительный разброс значений 14С (около тысячи лет в конвенционных датах). 3/4 всех анализов получены в российских лабораториях, а некоторые из них резко расходятся даже при датировании одних и тех же образцов. Сумма вероятностей демонстрирует крайнюю неоднородность: два интервала весьма широки ((2500-2500 и 1950-1500 гг. до н.э.) и разделены значительной лакуной (рис. 5, I). В выборе более
Рис. 5. I - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат петровской культуры.
II - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат петровской культуры (6 дат Оксфордской лаборатории).
предпочтительного мы опирались на последнюю серию из 6 дат, полученных Оксфордской лабораторией, где сумма вероятностей 1880-1740 гг. до н.э. (рис. 5, II) Исключение «ранней» части (6 образцов Новосибирской и Санкт-Петербургской лабораторий) позволяет добиться относительной однородности графика в рамках 1940-1690 гг. до н.э. С определенными оговорками можно констатировать близость хронологических позиций синташты и петровки. Хотя последняя и относится к более позднему периоду (что находится в согласии со стратиграфическими заключениями по поселениям и могильникам), наложение интервалов столь существенно, что есть повод говорить о преемственности .
Рассматривая датировки раннесрубных древностей, мы вкладываем в этот термин только хронологическое содержание. Уральская часть базы данных представлена более чем скромно: с учетом упомянутой даты погребения из кургана Першинского некрополя в нашем распоряжении всего три анализа. Суммирование вероятностей дало диапазон 1900-1690 гг. до н.э. (рис. 6, I), что полностью совпадает с оксфордской серией петровских дат и близко их обобщенному интервалу. Вновь можно отметить, что полученные результаты не противоречат представлениям об относительной хронологии региона.
Обсуждение алакульской хронологии наталкивается на проблемы, идентичные петровской: при относительно массовом датировании (26 дат) примеров значительных серий очень немного (Чистолебяжский и Хрипуновский могильники). При этом, для первого очевидным образом выделяются несколько хронологических групп55, наиболее раннюю из которых (кулевчинскую), мы рассматривали совокупно с петровской. За малым исключением анализы выполнены в российских лабораториях (в том числе часть 30-40 лет назад). Вновь обнаруживается существенный разброс значений (в том числе и в пределах одного памятника и даже погребения). А. В. Матвеев предпочел опираться на раннюю часть в качестве свидетельства общего удревнения свиты культур бронзового века56. С нашей точки зрения, этот вариант абсолютной хронологии приходит в противоречие с построениями того же автора в сфере относительной хронологии. Он со всей определенностью относит алакульские древности к постсинташтинскому времени (с чем солидарны практически все специалисты), следовательно, они никак не могут датироваться более ранним периодом.
Конкретные результаты выглядят следующим образом: выделяются два изолированных интервала — 2500-2000 и 1750-1500 гг. до н.э. (рис. 7, I). При этом даты делятся почти поровну57. Вопрос о предпочтении одной из групп чрезвычайно сложен.
К сожалению, в данном случае в нашем распоряжении нет проверочных данных, поскольку в последней серии алакульские даты представлены единично. С некоторыми оговорками в качестве дополнительного материала (8 дат) могут быть использованы синкретические (алакульско-федоровские) памятники. Несмотря на внешне значительный разнобой, статистические процедуры позволяют выделить «ядро» (1740-1370 гг. до н.э.) (рис. 7, II). В данном случае для нас важнее нижняя граница, которая очевидно соотносится с более поздним временем, чем синташтинская и петровская серии, а также строго совпадает с поздней группой алакульских значений. Вывод четко соответствует представлению об относительно позднем появлении (и, видимо, более длительном существовании) синкретических памятников в системе алакульских древностей, однако не позволяет отдать хронологический приоритет одной из культур андроновской общности
- алакульской или федоровской.
Последний сюжет, требующий обсуждения, - федоровская хронология. Если ориентироваться на тезис о параллельном возникновении и существовании двух линий андроновской общности - алакульской и федоровской58, то датировки этих культур должны быть в целом близки. Федоровская база данных едва ли не самая скудная из всех рассмотренных, более того, культурная атрибуция части памятников, которые на протяжении многих лет трактуются как федоровские, неоднозначна59. В связи с изложенным полученный интервал (1750-1620 гг. до н.э.) не может считаться абсолютно достоверным и окончательным (рис. 8, I). Пополнение серии федоровско-черкаскульскими датами расширяет рамки за счет верхней границы (1750-1200 гг. до н.э.), что может быть при-
Рис. 6. I - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат раннесрубных памятников Урала.
II - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат срубных памятников Урала.
Рис. 7. I - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат алакуль-ской культуры.
II - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат синкретических (алакульско-федоровских) памятников.
Рис. 8. I - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат федоровских памятников.
II - График суммирования вероятностей калиброванных радиокарбонных дат андроновских памятников Минусинской котловины.
о.
>
5
с
о
§
X
о
о.
X
а>
а»
3
о
X
5
о
о
Андроново (Минусинск)
Черкаскуль
Федоровка
Алакуль-федоровка
Апакуль
Срубная
Абашево (Пепкинский) Бабино (КМК)
ю
N
Ю О
«ч е
еч сч
гг. до н.э.
Рис. 9. Схема хронологического соотношения культур бронзового века Урала и сопредельных территорий.
знано аргументом в пользу мнения А. В. Матвеева60 о генетической связи этих двух традиций и хронологическом приоритете первых61.
Дополнительным основанием для заключений может служить хронология восточного фланга срубной общности. Судя по имеющимся данным, уральская степь и лесостепь были зоной активнейшего срубно-андроновского (прежде всего, срубно-алакульского) взаимодействия, начиная с этапа формирования этих огромных общностей. Хотя основная часть значений получена с поселения Горный I62, массовость серии и общая непротиворечивость результатов позволяют отнести «классический» этап срубной общности к 1690-1400 гг. до н.э. (рис. 6, II). Видимо, этот период следует считать и временем существования алакульского населения (без учета кулевчинских древностей).
Таким образом, алакульские, федоровские и срубные памятники демонстрируют отчетливое хронологическое единство в рамках 1750-1500 (1400 ?) гг. до н.э. (рис. 8, II). Это неплохо согласуется с заключениями по памятникам Минусинской котловины, где андроновский период63 определяется авторами - 1715±65 — 1420±40 гг. до н.э.64
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подводя краткий итог обзора, можно констатировать, что в результате работы можно наметить контуры основных этапов бронзового века Урала, которые надежно согласуются с межрегиональной периодизацией Северной Евразии (рис. 9). В этой системе калиброванной радиоуглеродной хронологии период первой четверти II тыс. до н.э. довольно четко разграничивается с предшествующим и последующим, объединяя синташ-тинские, петровские, раннесрубные, вероятно, сейминско-турбинские древности. Этот же перечень культур (с добавлением абашевской) отнесен Е. Н. Черных с соавторами в рамки первой фазы Евразийской металлургической провинции65. Признавая адекватность и эвристическую ценность металлургической периодизации, полагаем, что она не является универсальной, особенно для генетически связанных культур и общностей.
Для синташтинских памятников мы считаем реальным сужение рамок по мере накопления качественных дат, уже сегодня можно предполагать относительную краткость функционирования феномена. Об этом говорят не столько радиокарбонные датировки синташтинских и петровских древностей сами по себе (наличие очень значительного участка наложения), сколько их сочетание со стратиграфическими наблюдениями, согласно которым хронологический приоритет синташты на Урале можно считать надежно установленным.
Детализации выводов о соотношении культур и групп в рамках горизонта препятствует слабость источниковой базы анализов, низкое качество отдельных дат и др. Тем не менее, следует подчеркнуть, что приведенные выше суждения не противоречат ключевым положениям относительной хронологии, базирующейся на совершенно иных основаниях.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Epimakhov A., Koryakova L. Streitwagen der eurasischen Steppe in der Bronzezeit: Das Wolga-üralgebirge und Kasachan // Rad und Wagen. Der Ursprung einer Innovation. Wagen im Vorderen Orient und Europa. Mainz am Rhein, 2004. S. 221-236.
2. Кузьмина E. E. Первая волна миграции индоиранцев на юг // ВДИ. 2000. № 4. С. 3-20; Нефедкин А. К. Боевые колесницы и колесничие древних греков (XVI-I вв. до н. э.). СПб., 2001 и др.
3. Зданович Г. Б., Зданович Д. Г. Протогородская цивилизация «Страна городов» Южного Зауралья (опыт моделирующего отношения к древности) // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Челябинск, 1995. С. 48-62.
4. Автором к настоящему времени собрано для Южного Урала около 50 примеров стратиграфии разной степени надежности. Единичные случаи стратифицированных памятников могут не отражать общей ситуации, когда речь идет о сосуществовании и взаимодействии разнокультурных групп. Кроме того, курганная стратиграфия (а лучше пред-
ставлена именно она), диагностируя порядок захоронений, не позволяет судить о длительности разрыва между актами погребальной церемонии.
5. Телегин Д. Я., Соботович Э. В., Ковалюх H. Н. Об абсолютном возрасте памятников археологии Украины и некоторых смежных территорий по данным радиокарбонных анализов (Сообщение 2 Координационного совета комплексного изучения памятников археологии ИА АН УССР за 1975-1977 гг.) // Использование естественных наук в археологии. Киев, 1981. С. 78-84; Кузьмина E. Е. Откуда пришли индоарии. Материальная культура племен андроновской общности и происхождение индоиранцев. М., 1994 и др.
6. Епимахов А. В., Хэнкс Б., Ренфрю К. Радиоуглеродная хронология памятников бронзового века Зауралья // РА. 2004. № 4. C. 92-102.
7. Зданович Г. Б. Аркаим - культурный комплекс эпохи средней бронзы Южного Зауралья //РА. 1997. №2. С. 47-62.
8. Anthony D. W., Vinogradov N. B. Birth of the chariot // Archaeology. An official Publication of the Archaeological Institute of America. Vol. 48. № 2. 1995. P. 36-41.
9. Hanks B., Epimakhov A. V., Renfrew C. Towards a Refined Chronology for the Bronze Age of the Southern Urals, Russia // Antiquity, in print.
10. Черных E. H., Черных H. Б. Дендрохронология и радиоуглеродное датирование в современной археологии // Археология и естественнонаучные методы. М., 2005. С. 37.
11. Адекватность процедуры нашла прямое подтверждение в ходе работы. Первоначально конвенционные значения обрабатывались в OxCal 3.9, при этом проводилось сужение интервалов по описанному принципу. С выходом в свет новой версии программы работа была проделана повторно, в абсолютном большинстве случаев отброшенные на первом этапе значения оказались за пределами интервалов.
12. Такая картина является отображением относительной однородности серии.
13. Моргунова Н. Л., Хохлова О. С., Зайева Г. И., Чичагова О. А., ГольеваА. А. Результаты радиоуглеродного датирования археологических памятников Южного Приуралья //Шу-маевские курганы. Оренбург, 2003. С. 264-274.
14. Ткачев В. В. Относительная хронология культурных образований конца эпохи средней
- начала поздней бронзы в степном Приуралье // Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. Вып. 1. Уральск, 2002. С. 48-64 и др.
15. Халяпин М. В. Первый бескурганный могильник синташтинской культуры в степном Приуралье // Бронзовый век Восточной Европы: характеристика культур, хронология и периодизация. Самара, 2001. С. 417-425; Моргунова Н. Л., Халяпин М. В. Новые исследования памятников эпохи бронзы в Центральном Оренбуржье //Абашевская культурно-историческая общность: истоки, развитие, наследие. Чебоксары, 2003. С. 225-229.
16. Кузнецов П. Ф. Новые радиоуглеродные даты для хронологии культур энеолита - бронзового века юга лесостепного Поволжья //Радиоуглерод и археология. Вып. 1. СПб., 1996. С. 56-59; Трифонов В. А. К абсолютному датированию «микенского» орнамента эпохи развитой бронзы //Радиоуглерод и археология. Вып. 1. СПб., 1996. С. 60-64 и др.
17. Кирюшин Ю. Ф., Грушин С. П., Тишкин А. А. Погребальный обряд населения эпохи ранней бронзы Верхнего Приобья (по материалам грунтового могильника Телеутский Взвоз-I). Барнаул, 2003. С. 105-107; Кирюшин Ю. Ф., Малолетко А. М., Тишкин А. А. Березовая Лука - поселение эпохи бронзы в Алейской степи. Т. 1. Барнаул, 2004. С. 137-141.
18. Без учета значений 14С вероятность менее 5%.
19. Бочкарев В. С. К вопросу о хронологическом соотношении Сейминского и Турбинского могильников // Проблемы археологии Поднепровья. Днепропетровск, 1986. С. 78-111.
20. Черных E. H., Кузьминых С. В. Древняя металлургия Северной Евразии (сейминско-тур-бинский феномен). М., 1989. С. 251, 269-271.
21. Соловьев Б. С. Юринский (Усть-Ветлужский) могильник (по раскопкам 2001 г.) //Новые археологические исследования в Поволжье. Чебоксары, 2003. С. 191; Соловьев Б.С. Юринский (Усть-Ветлужский) могильник (итоги раскопок 2001-2004 гг.) //РА. 2005. №4. С. 103-111.
22. Gorsdorf J., Parzinger H., Nagler A. 14С dating of the Siberian steppe zone from Bronze Age to Scythian time //Impact of the Environment on Human Migration in Eurasia. Dordrecht, 2004. Р. 83-89.
23. В данном случае мы не считаем необходимым следовать мнению авторов публикации, которые серьезно удревняют нижнюю границу (до 26 в. до н. э.) (Gorsdorf J., Parzinger H., Nagler A. Ук. соч. ... P. 88). Дело в том, что этот результат достигнут за счет единственной ранней даты (Bin-5196), конвенционное значение которой на три века старше основного массива.
24. Кузьмина E. E. Первая . С. 19.
25. Мосин В. С. К вопросу о преемственности энеолита - бронзы в Южном Зауралье // Археология Волго-Уральских степей. Челябинск, 1990. С. 15-25; Григорьев С. А. Древние индоевропейцы. Опыт исторической реконструкции. Челябинск, 1999; Епимахов А. В. Южное Зауралье в период средней бронзы. Челябинск, 2002 и др.
26. Кузьминых С. В. Квазиэнеолитические культуры Северной Евразии: проблема периодизации // Археологические культуры и культурно-исторические общности Большого Урала. Екатеринбург, 1993. С. 116-122.
27. Шорин А. Ф. Энеолит Урала и сопредельных территорий: проблемы культурогенеза. Екатеринбург, 1999. С. 84-85.
28. Черных Е. Н., Авилова Л. И., Орловская Л. Б. Металлургические провинции и радиоуглеродная хронология. М., 2000. С. 25.
29. Моргунова Н.Л. и др. Ук. соч.; Черных Е. Н., Орловская Л. Б. Радиоуглеродная хронология ямной общности и истоки курганных культур // РА. 2004. № 1. С. 84-99 и др.
30. К сожалению, единичные зауральские комплексы (Мало-Кизильский II, Александровский IV) не имеют радиокарбонных определений.
31. Важно отметить, что приведенные даты фактически совпадают с полтавкинскими (Черных Е. Н., Орловская Л. Б. Ук. соч. С. 18, 24).
32. Богданов С. В. Эпоха меди степного Приуралья. Екатеринбург, 2004. С. 249-250.
33. Ткачев В. В. Ук. соч. С. 49-50.
34. Богданов С. В. Большой Дедуровский Мар // Археологические памятники Оренбуржья. Вып. II. Оренбург, 1998. С. 17-37.
35. Черных Е. Н., Орловская Л. Б. Радиоуглеродная хронология катакомбной культурно-исторической общности (средний бронзовый век) // РА. 2004. № 2. С. 15-29.
36. По мнению некоторых авторов, основанному на сериях радиокарбонных дат (Трифонов В. А. Поправки к абсолютной хронологии культур эпохи энеолита - средней бронзы Кавказа, степной и лесостепной зон Восточной Европы (по данным радиоуглеродного датирования) // Бронзовый век Восточной Европы: характеристика культур, хронология и периодизация. Самара, 2001. С. 71-82), на данной территории катакомбное население просуществовало вплоть до появления срубного.
37. Отрощенко В. В. До уточнення хронологи синташтинс^ культури // Проблемы хронологии культур энеолита - бронзового века Украины и юга Восточной Европы. Днепропетровск, 1994. С. 39-41; Виноградов Н. Б. Синташтинские и петровские древности Южного Урала. Проблема соотношения и интерпретации // Памятники археологии и древнего искусства Евразии. М., 2004. С. 261-284 и др.
38. Литвиненко Р. А. Южно-уральский очаг культурогенза и культура Бабино (КМК): проблема взаимодействия // Абашевская культурно-историческая общность: истоки, развитие, наследие. Чебоксары, 2003. С. 145-152.
39. Пряхин А. Д., Беседин В. И., Захарова Е. Ю., Саврасов А. С., Сафронов И. Е., Свистова Е. Б. Доно-Волжская абашевская культура. Воронеж, 2001; Кузьмина О. В. Металлические изделия и вопросы относительной хронологии абашевской культуры // Древние общества юга Восточной Европы в эпоху палеометалла (ранние комплексные общества и вопросы культурной трансформации) / Археологические изыскания. Вып. 63. СПб., 2000. С. 65-134 и др.
40. Кузнецов П. Ф. Территориальные особенности и временные рамки переходного периода к эпохе поздней бронзы Восточной Европы // Бронзовый век Восточной Европы: характеристика культур, хронология и периодизация. Самара, 2001. С. 179.
41. Беседин В. И. О хронологии Пепкинского кургана // РА. 1995. № 3. С. 197-200.
42. Сальников К. В. Очерки древней истории Южного Урала. М., 1967. С. 108; Кузнецов П. Ф. О роли культур Южного Урала в культурогенезе эпохи поздней бронзы // XIV Уральское археологическое совещание. Челябинск, 1999. С. 88.
43. Черных Е. Н., Кузьминых С. В., Лебедева Е. Ю., Луньков В. Ю. Исследование курганного могильника у с. Першин // Археологические памятники Оренбуржья. Вып. IV. Оренбург, 2000. С. 63-84.
44. Каргалы /Сост. и науч. ред. Е. Н. Черных. Том. IV. М., 2005. С. 35-37.
45. Обыденов М. Ф., Горбунов В. С., Муравкина Л. И., Обыденова Г. Т., Гарустович Г. Н. Тюбяк: поселение бронзового века на Южном Урале. Уфа, 2001.
46. Справедливости ради следует отметить, что эти памятники в периодизации Евразийской металлургической провинции рассматриваются в рамках одной фазы (первой) с синташтинскими и абашевскими (Черных Е. Н., Авилова Л. И., Орловская Л. Б., Кузьминых С. В. Металлургия в Циркумпонтийском ареале: от единства к распаду // РА. 2002. №1.С. 21).
47. Матвеев А. В. Первые андроновцы в лесах Зауралья. Новосибирск, 1998. С. 348-353; Григорьев С. А. Бронзовый век // Древняя история Южного Зауралья. Т. I. Челябинск, 2000. С. 313-314.
48. Григорьев С. А. Бронзовый... С. 337-338.
49. Аванесова Н. А. Культура пастушеских племен эпохи бронзы азиатской части СССР (по металлическим изделиям). Ташкент, 1991. С. 117-118; Матвеев А. В., Орищенко А. В., Зах В. А., Панфилов А. Н., Петренко Ю. В. Радиоуглеродный возраст и проблемы хронологии археологических памятников эпохи неолита и бронзового века на юге Тюменской области // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников Южной Сибири. Барнаул, 1991. С. 28-31; Кузьмина Е.Е. Откуда... С. 372-375; Обыденов М. Ф., Шорин А. Ф. Археологические культуры позднего бронзового века древних уральцев (черкаскульская и межовская культура). Екатеринбург, 1995. С. 39; Матвеев А.В. Ук. соч. С. 363, 367; Матвеева Н. П., Волков Е. Н., Рябогина Н. Е. Новые памятники бронзового и раннего железного веков. Новосибирск, 2003. С. 42.
50. Виноградов Н. Б. Кулевчи III - памятник петровского типа в Южном Зауралье //КСИА. Вып. 169. М., 1982. С. 94-100; Виноградов Н. Б. Могильник эпохи бронзы Кулевчи VI в Южном Зауралье (по раскопкам 1983 года) //ПИФК. Вып. VIII. М.-Магнитогорск, 2000. С. 24-53; Виноградов Н. Б. Синташтинские... и др.
51. Зданович Г. Б. Бронзовый век Урало-Казахстанских степей (основы периодизации). Свердловск, 1988.
52. Григорьев С.А. Бронзовый .
53. Ткачев А. А. Центральный Казахстан в эпоху бронзы. Ч. 2. Тюмень, 2002. С. 187-189.
54. Как заведомо ошибочные отброшены некоторые из них, относящиеся к концу II тыс. до н.э.
55. Матвеев А.В. Ук. соч. С. 278, 286-291.
56. Там же. С. 370-371.
57. Практически все анализы «ранней» группы сделаны в лабораториях Новосибирска и Уральского пединститута, а «поздней» - в Санкт-Петербурге.
58. Кузьмина Е. Е. Откуда ...; Ткачев А. А. Ук. соч.; Стефанов В. И., Корочкова О. Н. Ала-кульская и федоровская культуры в лесостепном Зауралье: проблемы взаимодействия // РА. 2004. № 4. С. 52-66 и др.
59. Имеются в виду федоровско-черкаскульские памятники лесостепного Зауралья: могильники Большая Караболка и Туктубаево, поселение Ново-Бурино.
60. Матвеев А. В. Лесостепное Зауралье во II—I тыс. до н.э.: Автореф. дисс. ... докт. ист. наук. Новосибирск, 2000. С. 36-37.
61. Этот вывод, конечно, опирается на недостаточную совокупность данных, тем более что практически не имеют датировок черкаскульские памятники горно-лесного Зауралья, считающегося территорией сложения культуры (Обыденов М.Ф., Шорин А.Ф. Ук. соч. 1995. С. 39).
62. Каргалы / Сост. и науч. ред. E. Н. Черных. Т. II. М., 2002; Т. III. М., 2004.
63. Gorsdorf J., Parzinger H., Nagler A. Ук. соч. P. 88.
64. Стоит, правда, отметить, что суммирование вероятностей дает несколько иные значения (1610-1410 гг. до н. э.).
65. Черных E. H., Авилова Л. И., Орловская Л. Б., Кузьминых С. В. Ук. соч. С. 21.
A.V. Epimakhov
RELATIVE AND ABSOLUTE CHRONOLOGY OF SINTASHTA SITES IN THE LIGHT OF RADIOCARBON DATES
The Sintashta sites are one of the major keys in the chronological system of the Bronze Age of a steppe and forest-steppe zone of Northern Eurasia. Accumulation of radiocarbon dates allows to define the chronological frameworks of this phenomenon - the 1st quarter of II millennium BC. Synchronous and diachronic analyses confirm this conclusion and let to distinguish stages of the Bronze age of the Urals. Aeneolithic sites and the Yamnaya (Pit-grave) culture must be excluded from among direct predecessors of Sintashta. The Potapovo type-sites (Volga region) and, probably, Abashevo cultures (Pre-Urals) are close chronologically and culturally for the Sintashta. Petrovka, early Srubnaya (Timber-grave) cultures are dated a little later time though there is a big site of imposing of intervals. The following stage is submitted by sites of Srubnaya, Alakul’, Fyodorovka cultures. Similar stages are marked out for Siberian region - the Minusinsk depression, where the program of creation of a scale for all Bronze and the beginnings Early Iron Ages is realized.
© 2007 г. И.В. Чечушков
ОГОЛОВЬЕ КОЛЕСНИЧНОЙ ЛОШАДИ ЭПОХИ БРОНЗЫ: ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ*
ПРЕАМБУЛА
Во второй половине ХХ века одной из популярных тем археологии бронзового века степей Евразии стало рассмотрение деталей конской амуниции — псалиев. В частности, оформилось два основных направления их изучения, которые могут быть условно определены как типологическое и реконструктивное. В самых общих словах задачи, которые решались в рамках второго, могут быть сформулированы так: реконструкция модели оголовья, назначение псалиев и функции их отдельных элементов. Предлагаемая читателю работа направлена на разрешение тех же вопросов.
Увидевший свет в 2004 году в г. Донецке Археологический альманах №15 «Псалии», по моему глубокому убеждению, стал важной вехой в деле изучения снаряжения колес-
*
Работа выполнена в рамках интеграционного проекта УрО РАН и СО РАН «Формы и проявления со-цио-культурной сложности в Урало-Сибирском регионе в эпоху бронзы» и при поддержке гранта РГНФ (проект № 05-01-85113а/У.
