CC BY
2112. Ли А. История чая в России - Товарищество чайной торговли «Братья К.и С. Поповы» // https://slon-tea.ru/blog/chaynaya-shkola/istoriya-chaya-v-rossii-bratiya-popovi/
13. ДацышенВ.Г. Чайная торговля в истории русско-китайских отношений // Современная научная мысль. - 2018. - N»6. - С.37-48.
References and Sources
1. Torgashev B.P. Kitaj, kak postavshchik chaya dlya Rossii // Vestnik Man'chzhurii. - 1925. - №7.
2. Aleksandrov V.A. Russkoe naselenie Sibiri XVII - nachala XVIII v. - M., 1964.
3. Caj Lkan', Lin Lejchzhin'. Zametki o puteshestvii Li Hunchzhana po Evrope i Amerike. - CHansha: Hunanskoe narodnoe izdatel'stvo, 1982. (na kit. yaz).
4. Pohlebkin V.V. Chaj, ego istoriya, svojstva i upotreblenie. - M., 2001.
5. Silin E.P. Kyahta v XVIII.v. - Irkutsk: Irkutskoe oblastnoe izdatel'stvo, 1947.
6. Go Yun'shen'. Istoriya torgovli chaem mezhdu Kitaem i Rossiej. - Harbin: Hejlunczyanskoe pedagogicheskoe izdatel'stvo, 1995. (na kit. yaz).
7. Gal'perin A.L. Russko-kitajskaya torgovlya v XVIII-pervoj polovine XIX veka // Problemy vostokovedeniya. - 1959. - №7.
8. Yo Schan-gao. Materialy po istorii vneshnej torgovli Kitaya (1840-1895). Ch.1-3. - Pekin: izdatel'stvo «CHzhonhuashutyuj», 1962. (na kit. yaz).
9. Kabanov P.I. Hejlunczyanskij vopros/ Perev. Czyan YAn'zo. - Harbin: Hejlunczyanskoe narodnoe izdatel'stvo, 1983. (na kit. yaz).
10. Chen Chuan'. Istoriya chaya. Sel'skoe izdatel'stvo, 1984. (na kit. yaz).
11. Hejlunczyanskie arhivy.
12. Li A. Istoriya chaya v Rossii - Tovarishchestvo chajnoj torgovli «Brat'ya K.i S. Popovy» // https://slon-tea.ru/blog/chaynaya-shkola/istoriya-chaya-v-rossii-bratiya-popovi/
13. Dacyshen V.G. Chajnaya torgovlya v istorii russko-kitajskih otnoshenij // Sovremennaya nauchnaya mysl'. - 2018. - №6. - S.37-48.
ГО ЮЙ-ЧУНЬ - доктор истории, заместитель научного сотрудника Академия общественных наук провинции Хэйлунцзян, КНР (info@helri.com).
GO YUI-CHUN - Doctor of History, Deputy Research Fellow, Heilongjiang Provincial Academy of Social Sciences, China
УДК 94(47).083:327«1916»
КУСТОВ В.А. ОТНОШЕНИЕ ДУМСКИХ ФРАКЦИЙ К ОТСТАВКЕ МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ С.Д. САЗОНОВА (ИЮЛЬ 1916 г.)
Ключевые слова: Государственная дума Российской империи, политические партии, внешняя политика России, Первая мировая война, отставка С.Д. Сазонова, Б.В. Штюрмер.
Статья посвящена изучению реакции ведущих российских политических сил на отставку С.Д. Сазонова с поста министра иностранных дел в июле 1916 г. Категорическое неприятие нового руководителя дипломатического ведомства большинством парламентских фракций и групп Государственной думы четвертого созыва (конституционными демократами, «Союзом 17 октября», прогрессистами, земцами-октябристами, группой центра, прогрессивными националистами) поставило под сомнение преемственность общего внешнеполитического курса Российской империи, оказало весомое влияние на решение думской оппозиции активизировать политическую борьбу, добиваться скорейшей смены правительства. Безусловно, это самым серьезным образом сказалось на дальнейшем обострении и углублении внутреннего кризиса.
KUSTOV, V.A.
ATTITUDE OF THE DUMA FACTIONS TO RESIGNATION OF THE MINISTER OF FOREIGN AFFAIRS S.D. SAZONOV (JULY, 1916)
Key words: State Duma of the Russian Empire, political parties, foreign policy of Russia, the World War I, S.D. Sazonov. B.V. Sturmer.
Article is devoted to studying of reaction of the leading Russian political forces to resignation of S.D. Sazonov from a position of the Minister of Foreign Affairs in July, 1916. Categorical rejection of the new head of diplomatic department by most parliamentary fractions and groups of the State Duma of the fourth convocation (by the constitutional democrats, "The Union on October 17", progressionists, zemtses-оctobrists, group of the center, progressive nationalists) called into question continuity of the general foreign policy of the Russian Empire, had a significant impact on the decision of the Duma opposition to intensify political struggle, to try to obtain the fastest change of the government. Certainly, this most seriously affected to the further aggravation and deepening of internal crisis.
В настоящее время события второй половины 1916 г. в отечественной и зарубежной историографии по праву оцениваются как решающий и во многом переломный рубеж, положивший начало новому этапу противостояния между самодержавием и российским парламентом. Вместо того, чтобы способствовать консолидации общества перед лицом внешней опасности, постараться сгладить существующие внутренние противоречия, выработать единую позицию по главным международным приоритетам государства, политические оппоненты взяли курс на дальнейшее обострение конфронтации. В результате понятная «патриотическая тревога» стремительно переросла в полноценный «штурм власти», за несколько месяцев серьезно дестабилизировав политическую ситуацию в Российской империи. Необходимо особо отметить, что борьба Прогрессивного блока с правительством развернулась не только по вопросам
перспектив социально-экономического и общественно-политического развития страны, но и неизбежно затронула сферу международных отношений.
Воспользовавшись некоторым затишьем в политической жизни России после завершения 21 июня 1916 г. летней сессии Государственной думы, верховная власть существенно переформатировала состав правительства, отправив в отставку наиболее либеральных министров. За короткий срок председателем Совета Министров Б.В. Штюрмером был сформирован практически однородный кабинет на основе мобилизации сил крайне правого толка. Это стало прямым вызовом Прогрессивному блоку и стоявшим за ним политическим партиям, неизбежно порождавшим условия для нового витка конфронтации этих сил. В данных условиях наиболее громким и сенсационным явилось увольнение 7 июля 1916 г. министра иностранных дел С.Д. Сазонова, воспринимавшегося и в стране, и за границей в качестве одного из творцов антигерманской коалиции, являвшегося для Запада последовательным приверженцем курса России на Антанту, твердым сторонником доведения войны до полной победы.
К этому времени глава внешнеполитического ведомства полностью утратил доверие Николая II. Как справедливо отмечали российские исследователи, судьба С.Д. Сазонова оказалась предрешена еще в августе 1915 г., когда он принял активное участие в открытом протесте большинства членов кабинета министров, выступивших против решения императора принять на себя обязанности Верховного Главнокомандующего [1, с.533; 2, с.208]. С тех пор почти все «забастовщики» постепенно были уволены со своих постов.
В этой ситуации глава МИД подвергался постоянным нападкам со стороны придворной камарильи за «парламентаризм» и «дружбу» с оппозиционными лидерами Государственной думы, проявление чрезмерной настойчивости в польском и еврейском вопросах, «заискивание» и «податливость» перед союзниками по Антанте. «Хотелось бы, чтоб ты нашел подходящего преемника Сазонову, не надо непременно дипломата! - писала императрица Александра Федоровна в марте 1916 г. Николаю II, - Необходимо, чтоб он уже теперь познакомился с делами и был настороже, чтоб на нас не насела позднее Англия и чтоб мы могли быть твердыми при окончательном обсуждении вопроса о мире» [3, с.768]. Задумав избавиться от излишне преданного Антанте министра иностранных дел, самодержавный монарх только ждал подходящего момента, подбирая наиболее подходящую кандидатуру. В силу целого ряда причин, Николай II остановил свой выбор в итоге на премьере Б.В. Штюрмере, которому теперь предстояло совмещать должность председателя Совета Министров и главы дипломатического ведомства.
Опубликованный рескрипт об отставке С.Д. Сазонова вызвал крайне негативную реакцию со стороны фракций Государственной думы, входивших в состав Прогрессивного блока (конституционных демократов, «Союза 17 октября», прогрессистов, земцев-октябристов, группы центра, прогрессивных националистов). Огромную обеспокоенность у парламентариев, прежде всего, вызывало само кадровое решение императора, а также тот факт, что новый руководитель МИД имел довольно смутные представления о задачах и характере дипломатической службы, по мнению современников, крайне плохо ориентировался в сфере международных отношений.
Следует особо подчеркнуть тот факт, что, известный своими крайне правыми взглядами, бывший ярославский губернатор и церемониймейстер двора представлял собой откровенно одиозную фигуру, неприемлемую не только для думской оппозиции, но и для союзников России по Антанте. К примеру, французский посол в Петрограде М. Палеолог писал в Париж: «Штюрмеру 67 лет. Как личность он ниже среднего уровня. Ума небольшого, мелочен, честности подозрительной, никакого государственного опыта и никакого делового размаха» [4, с.36]. Весьма прямолинейно характеризовал нового главу российского МИДа посол Великобритании Дж. Бьюкенен, считавший, что: «Как реакционер с прогерманскими симпатиями, Штюрмер никогда не смотрел благожелательно на идею союза с демократическими правительствами Запада, боясь, что будет создан канал, по которому либеральные идеи проникнут в Россию» [5, с.175]. «После такого назначения, - писал в своих мемуарах лидер кадетской партии П.Н. Милюков, - не оставалось ничего невозможного. В публике вспоминали про назначение Калигулой своего любимого коня - сенатором» [6, с.33].
Впрочем, верховная власть легко пренебрегла существующими рисками и издержками, связанными с кандидатурой преемника Сазонова, полагая, что они будут нивелированы при решении более важных задач во внутренней и внешней политике. Смена руководителя МИД
должна была иметь далеко идущие последствия. Во-первых, уход из правительства последнего либерального министра укреплял внутреннее единство Совета Министров, его политические позиции в набиравшем силу противостоянии исполнительной власти с Прогрессивным блоком. Именно так впоследствии восприняли кадровые перемены в дипломатическом ведомстве крайне правые: «Сущность случившегося заключается в неуклонно продолжающемся объединении Совета Министров. Нам необходимо в дни опасности не министерство облеченное доверием снизу, а министерство облеченное всею полнотой власти» [7]. Во-вторых, передача полномочий главы МИД премьер-министру усиливало статус внешнеполитического направления, демонстрировало его возросшую значимость и роль для руководства государства. В-третьих, не собираясь серьезно корректировать внешнеполитический курс Российской империи, верховная власть с новым министром все же закладывала в будущем определенную возможность для маневра на международной арене, в том числе и в отношении союзников. И, наконец, в-четвертых, появление в МИД руководителя, не обладающего внешнеполитическим опытом, авторитетом среди дипломатического корпуса вело к еще большему укреплению влияния императора в международной сфере.
Максимально преданный и лояльный династии глава внешнеполитического ведомства, прежде всего, должен был выполнять технические функции по неукоснительному и беспрекословному исполнению воли монарха. «Для нас уход Сазонова, - подчеркивал высокопоставленный чиновник МИД Г.Н. Михайловский, - вырастал в историческое событие и ... мы были правы в своем восприятии этой отставки, так как Сазонов оказался последним министром иностранных дел России из профессиональных дипломатов» [8, с.178].
В качестве знакового события, представляющего важное политическое значение, рассматривали кадровые перемены в российском министерстве иностранных дел и лидеры Прогрессивного блока. Декларируя невозможность и недопустимость отхода от прежней внешнеполитической линии, представители думской оппозиции акцентировали внимание на «неопределенности» дальнейших перспектив внешнеполитического курса Российской империи. Впервые в стране и за ее пределами стала обсуждаться возможность выхода из войны, появились предположения о «готовящемся предательстве», «заключении сепаратного мира» [8, с.174-182; 9, с.56-58; 10, с. 269; 11, с.143; 12, с.232-237].
Как заметил печатный рупор кадетской партии газета «Современное слово», не имелось никаких данных, на основании которых можно было бы судить о взглядах Штюрмера на международную политику. Естественно, продолжали свои рассуждения представители либеральной прессы, возникают разного рода предположения о том, какое значение может иметь отставка Сазонова в такой важный политический момент. Вполне закономерно, что все предположения исходят из оценки Штюрмера как представителя определенного политического курса, «как бывшего члена группы правых», и являются, так сказать, теоретическими построениями; но они свидетельствуют о том «чрезвычайном интересе», какой вызвала смена министра иностранных дел, «стоявшего так долго на своем посту и приобретшего в последние годы широкую известность и в России и в союзных странах своей последовательной политикой» [13].
Для оппозиционных сил ключевое достижение С.Д. Сазонова заключалось «в создании и скреплении» союза России, Франции и Англии во время мирового конфликта, налаживании самых тесных и доверительных отношений с дипломатическим корпусом союзников в Петрограде после июльского кризиса 1914 г. «Это одно составляет такую крупную заслугу, - указывало «Современное слово», - перед которой отступают на второй план все ошибки и неудачи бывшего министра иностранных дел» [14]. Другим не менее ценным достоинством называлась политика сотрудничества с законодательным учреждением, стремление «считаться с общественным мнением», «прислушиваться к голосу народного представительства». Такой подход полностью оправдал себя с началом Первой мировой войны, когда «Государственная дума неоднократно выражала полное доверие С.Д. Сазонову» [14].
После отставки Сазонова периодические издания кадетов, октябристов и прогрессистов, практически в унисон, настойчиво требовали от нового главы российского дипломатического ведомства ясно декларировать основные внешнеполитические цели правительства. В их освещении, министры иностранных дел Бриан - во Франции, и в Грей - Англии, точно так же, как
прежде и российским министр Сазонов, символизировали собой вполне однозначные программы национальной и международной политики. По существу, они выступали их персональными гарантами. «Имя же гофмейстера Штюрмера в международной политике, - писала газета «Речь»,
- ничего не символизирует и не гарантирует, и вполне понятно, что и русское общественное мнение, и наши союзники с нетерпением ждут программных заявлений о его отношении к дипломатическим задачам великой войны» [15].
Совершенно противоположной была реакция на отставку С.Д. Сазонова консервативных групп и фракций Государственной думы (Русская национальная фракция, Группа независимых правых, Фракция правых). Ультраправые лидеры и их периодическая печать единодушно приветствовали смену главы МИД, которая, как они полагали, была совершенно «второстепенным эпизодом» не способным ничего изменить в курсе внешней политики страны, находившейся целиком и полностью под контролем императора. «Россия избавилась от очень плохого дипломата и крайне вредного члена Совета министров», - заявила «Земщина» [16].
Большинство изданий правого крыла негативно отзывались о профессиональных качествах Сазонова, считая, что последний делал свою работу «бледно, вяло и бесталанно», не возвышаясь над уровнем посредственности и допуская целый ряд непростительных ошибок. Только однажды
- в начале войны, он сумел должным образом провести в жизнь предначертания самодержца, выполняя роль «глашатая общего национального одушевления». Во все же остальное время своей службы на посту министра, и до войны, и во время нее, как представлялось, он «был тусклым и не всегда дальновидным дипломатом, внося в свою деятельность колебания, нерешимость, некоторую слабохарактерность и, главное, неумение сказать вовремя авторитетное и властное слово» [17].
В представлении крайних консерваторов вся деятельность С.Д. Сазонова была сплошной чередой грубых просчетов и промахов. Политические оппоненты ожесточенно критиковали бывшего руководителя дипломатического ведомства, начиная с его «провального дебюта» в Потсдаме, когда Российская империя отказалась от дальнейшего противодействия Германии в деле сооружения Багдадской железной дороги и открыла немцам свою сферу влияния в Иране. «Вместо замедления победоносного шествия Германии на Восток ... русский министр всемерно облегчил и ускорил его», - возмущался печатный рупор националистов газета «Новое время» [18].
Серьезные нарекания вызывала позиция России в отношении славянских стран и народов. Неясность взглядов на будущее Польши, отсутствие программы по чехословацкой проблеме, уступчивость по далматскому вопросу, вечные колебания по Македонии служили постоянным поводом к «всевозможным кривотолкам насчет русской политики». Но, главные претензии, безусловно, вызывала полная несостоятельность внешней политики на Балканах. Крушение балканского союза и междоусобные балканские войны 1912 - 1913 гг. привели, по мнению правых, к резкому падению авторитета России в регионе, предопределив последующее вступление в мировую войну Турции на стороне Германии, превращение в «злейшего врага» Болгарии, разгром Сербии [19]. Они были уверены, все приведенные факты свидетельствуют только об одном - Б.В. Штюрмеру досталось очень тяжелое наследство, для исправления которого ему потребуется приложить значительные усилия.
Бурные дискуссии в прессе настолько взбудоражили общественное мнения, что дипломатическому ведомству и премьеру пришлось неоднократно публиковать сообщения о преемственности общего международного курса страны и основных направлений внешней политики. 11 июля 1916 г. на встречу с Б.В. Штюрмером, посвященной обсуждению внешнеполитических аспектов, отправился председатель Государственной думы и один из лидеров Прогрессивного блока М.В. Родзянко. После завершения беседы Родзянко принял представителей прессы, убежденно заявив, что русская внешняя политика и при новом министре не претерпит никаких изменений и что «важные шаги нашего дипломатического ведомства будут приниматься, как это было раньше, с ведома представителей держав Согласия и во имя общих интересов союзников» [20]. На следующий день, 14 июля с внешнеполитическими тезисами выступил непосредственно Б.В. Штюрмер. В его речи отмечалось, что он принимает министерство иностранных дел в момент, «когда все труды и помыслы русского народа обращены на одоление упорного врага», и выражает «непреклонную веру в победу России и ее верных союзников». При этом глава правительства отметил: «вверенное ему ведомство сделает все от него зависящее,
чтобы твердо и ясно соответствовать достоинству Великой России и идти по обозначенному пути» [21]. А 15 и 16 июля 1916 г. в печати были опубликованы телеграммы Штюрмера, адресованные министрам иностранных дел Франции, Великобритании и Италии, о неизменности внешней политики Российской империи и стремлении к укреплению союзнических отношений [22].
Однако полемика в российском обществе, затрагивавшая ключевые приоритеты внешней политики страны, не утихла. Либеральные круги было сильно разочарованы пафосными декларациями, не содержащими ничего, что могло бы прояснить особенности политики Б.В. Штюрмера. Так, например, «Русские ведомости», писали, что Штюрмер только повторил давно известные лозунги о войне до победного конца и единении с союзниками, вместо изложения основных задач, стоящих перед правительством в области международных отношений. «Умолчание о конкретных вопросах внешней политики, - делали вывод кадетские теоретики, -может носить не случайный, а преднамеренный характер» [23]. Следует отметить, что с этого времени, несмотря на отсутствие, каких-либо достоверных фактов, оппозиционные деятели и пресса пытались использовать любой информационный повод, любую возможность для того, чтобы инспирировать слухи о германофильских симпатиях Штюрмера, о скорой смене Россией ее внешнеполитических предпочтений. Появился целый поток сенсационных сообщений и домыслов, целью которых была дискредитация царского правительства в глазах российского и европейского общественного мнения.
Сложившаяся репутация нового руководителя российского МИД, негативное отношение к нему лидеров думского большинства неизбежно вызывали определенную обеспокоенность и у союзников. В Англии и Франции отставка С.Д. Сазонова была встречена с искренним сожалением. В то же время назначение Штюрмера расценивалось как результат интриг придворной камарильи, реакционной и прогерманской партии, что автоматически несло полноценные риски и угрозы для англо-франко-русских отношений. «Я допускаю отныне возможность выхода России из войны, и французское правительство должно учитывать это при своих политических и стратегических расчетах», - телеграфировал в Париж М. Палеолог [4, с. 117]. В итоге союзники и российская оппозиция сходились в главном - произошедшие кадровые перестановки в Совете Министров Российской империи означают неизбежное укрепление прогерманских сил и серьезное ослабление сторонников Антанты.
Таким образом, попытки создания практически однородного кабинета из представителей крайне правого толка, а также назначение Б.В. Штюрмера на пост министра иностранных дел оказали весомое влияние на решение думской оппозиции активизировать политическую борьбу, добиваться скорейшей смены правительства. С этого момента серьезные разногласия между властью и лидерами ведущих фракций Государственной думы в сфере внутренней политики быстро распространились на другую, не менее важную и чувствительную сферу государственного управления - реализацию международного курса. Полная утрата доверия оппонентов друг к другу, отсутствие взаимопонимания по наиболее принципиальным для страны вопросам вели к нарастанию конфронтации и обострению внутреннего кризиса. Как показали последующие события, именно обвинения в подрыве отношений с союзниками по Антанте, в стремлении самодержавия к сепаратному миру с Германией и нежелании довести войну до победного завершения, на которые сделала ставку думская оппозиция осенью 1916 г., привели к значительному подрыву авторитета верховной власти, во многом способствовали дальнейшему накалу политической обстановки накануне Февральской революции.
Литература и источники
1. История внешней политики России. Конец XIX - начало XX века. (От русско-французского союза до Октябрьской революции). - М.: Междунар. отношения, 1997. Т.5.
2. ВасюковВ.С. Внешняя политика России накануне Февральской революции. - М.: Наука, 1989.
3. Переписка Николая и Александры, 1914 - 1917. Сост. А.А. Сергеев. - М.: Захаров, 2013.
4. ПалеологМ. Царская Россия накануне революции. - М.: Политиздат, 1991.
5. Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. - М.: Междунар. отношения, 1991.
6. Милюков П.Н. История второй русской революции. - М.: РОССПЭН, 2001.
7. Московские ведомости. - 1916. - 12 июля.
8. Михайловский Н.Г. Записки. Из истории дипломатического ведомства. 1914-1920: в 2 т. - М.: Междунар. отношения, 1993. Т.1.
9. Берти Ф. За кулисами Антанты. Дневник британского посла в Париже. 1914 - 1919. - М.-Л.: Госиздат, 1927.
10. ЛопухинВ.Б. Записки бывшего директора департамента Министерства иностранных дел. - СПб.: Нестор-История, 2008.
11. Марков Н.Е. Думские речи. Войны темных сил. - М.: Институт русской цивилизации, 2011.
12. Милюков П.Н. Воспоминания (1859 - 1917). В 2 т. - М.: Современник, 1990.
13. Современное слово. - 1916. - 12 июля.
14. Современное слово. - 1916. - 11 июля.
15. Речь. - 1916. - 17 июля.
16. Земщина. - 1916. - 12 июля.
17. Московские ведомости. - 1916. - 12 июля.
18. Новое время. - 1916. - 16 июля.
19. Новое время. - 1916. - 19, 21 июля.
20. Речь. - 1916. - 12 июля.
21. Новое время. - 1916. - 14 июля.
22. Московские ведомости. - 1916. - 15, 16 июля.
23. Русские ведомости. - 1916. - 16 июля.
References and Sources
1. Istoriya vneshnej politiki Rossii. Konec XIX - nachalo XX veka. (Ot russko-francuzskogo soyuza do Oktyabr'skoj revolyucii). - M.: Mezhdunar. otnosheniya, 1997. T.5.
2. Vasyukov V.S. Vneshnyaya politika Rossii nakanune Fevral'skoj revolyucii. - M.: Nauka, 1989.
3. Perepiska Nikolaya i Aleksandry, 1914 - 1917. Sost. A.A. Sergeev. - M.: Zaharov, 2013.
4. Paleolog M. Carskaya Rossiya nakanune revolyucii. - M.: Politizdat, 1991.
5. B'yukenen Dzh. Memuary diplomata. - M.: Mezhdunar. otnosheniya, 1991.
6. Milyukov P.N. Istoriya vtoroj russkoj revolyucii. - M.: ROSSPEN, 2001.
7. Moskovskie vedomosti. - 1916. - 12 iyulya.
8. Mihajlovskij N.G. Zapiski. Iz istorii diplomaticheskogo vedomstva. 1914 - 1920: v 2 t. - M.: Mezhdunar. otnosheniya, 1993. T.1.
9. Berti F. Za kulisami Antanty. Dnevnik britanskogo posla v Parizhe. 1914 - 1919. - M.-L.: Gosizdat, 1927.
10. Lopuhin V.B. Zapiski byvshego direktora departamenta Ministerstva inostrannyh del. - SPb.: Nestor-Istoriya, 2008.
11. Markov N.E. Dumskie rechi. Vojny temnyh sil. - M.: Institut russkoj civilizacii, 2011.
12. Milyukov P.N. Vospominaniya (1859 - 1917). V 2 t. - M.: Sovremennik, 1990.
13. Sovremennoe slovo. - 1916. - 12 iyulya.
14. Sovremennoe slovo. - 1916. - 11 iyulya.
15. Rech'. - 1916. - 17 iyulya.
16. Zemshchina. - 1916. - 12 iyulya.
17. Moskovskie vedomosti. - 1916. - 12 iyulya.
18. Novoe vremya. - 1916. - 16 iyulya.
19. Novoe vremya. - 1916. - 19, 21 iyulya.
20. Rech'. - 1916. - 12 iyulya.
21. Novoe vremya. - 1916. - 14 iyulya.
22. Moskovskie vedomosti. - 1916. - 15, 16 iyulya.
23. Russkie vedomosti. - 1916. - 16 iyulya
КУСТОВ ВИТАЛИЙ АНАТОЛЬЕВИЧ - кандидат исторических наук, доцент кафедры международных отношений и внешней политики России Саратовского государственный университет имени Н.Г. Чернышевского KUSTOV, VITALIY A. - Ph.D. in History, Associate Professor, Saratov State University (kustovv@list.ru).
УДК 94(47).084.1/2:328.124«1917/1918»
ХОЛЯЕВ С.В.
СОЦИАЛИСТЫ ПРОТИВ ЛИБЕРАЛОВ В БОРЬБЕ ЗА ЛИДЕРСТВО В РОССИЙСКОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ: ОПЫТ 1917 г.
Ключевые слова: 1917 год, политический процесс, Учредительное собрание, либералы, социалисты, кадеты, масоны, эсеры, большевики.
Актуальность темы обусловлена постоянным существованием в российской политике трех сил: консерваторов, либералов и социалистов. Любые изменения в ней возможны только при их коалиционном взаимодействии. В начале XX века потенциально был возможен союз между консерваторами и либералами, но октябристы и черносотенцы, совместные действия которых могли предотвратить революцию, не сумели создать коалицию. В результате на повестку дня ставился вопрос о совместной деятельности либералов и социалистов. Сложилось два революционаризма: либеральный и социалистический. Олицетворением первого являлась партия кадетов. Ее лидер П.Н. Милюков с 1905 года был готов действовать вместе с социалистами. Но в либеральном спектре сложилась альтернативная организация - масонская, деятельность которой в условиях революции 1917 года стала носить антикадетский характер. Начатая ею «гражданская война» против кадетов ослабила возможности либералов. Параллельно происходил рост влияния внутри интеллигентского сообщества социалистических партий, и в 1917 году эсеры и меньшевики обрели возможность выхода на ведущие позиции во власти. По мере того как либералы и эсеры конфликтовали друг с другом, выяснилось, что младшими партнерами в оппозиционной коалиции уже давно являются либералы. Они сохраняли влияние до осени 1917 года лишь потому, что им благоволил А.Ф. Керенский. Интеллигентская партия эсеров получила большинство на выборах в Учредительное собрание, но была бессильна противостоять особой периферийной части интеллигенции - большевикам.
KHOLYAEV, S.V.
SOCIALISTS AGAINST LIBERALS IN THE STRUGGLE FOR LEADERSHIP IN THE RUSSIAN POLITICAL PROCESS: THE EXPERIENCE OF 1917
Key words: 1917, political process, Constituent Assembly, liberals, socialists, cadets, Freemasons, SRs (Esers), Bolsheviks.
