CC BY
518
УДК 821.111.398.8
Борецкая У. А.
Отличительные особенности жанра английской народной баллады
В статье рассматривается английская баллада как жанр народной поэзии, имеющий ряд характерных стилистических особенностей, своеобразную композиционную структуру, собственный тип сюжетосложения.
Considered in the paper is British ballad as a poetical genre with its characteristic stylistic devices, original composition structure, peculiar subjects.
Ключевые слова: баллада, композиция, стилистика, диалог, эпитет, архаизм, рифма, ритм, рефрен, балладная строфа.
Key words: ballad, composition, stylistics, dialogue, epithet, archaism, rhyme, rhythm, refrain, ballad stanza.
Литературный жанр (от французского «genre» - род, вид) - исторически сложившаяся группа литературных произведений, объединенных совокупностью формальных и содержательных свойств. Для жанра баллады характерен ряд композиционных и стилистических особенностей, а также специфический балладный тип сюжета. Но что является главным отличительным признаком жанра баллады? Бытуют различные точки зрения по данному вопросу. Жирмунский В.М. в своей статье «Английская народная баллада» (1916) писал, что «своеобразная художественная форма» представляет «характерное отличие баллады как поэтического рода». Далее автор отмечает, что баллада по своей форме является произведением эпическим, с сильной лирической и драматической окраской [4, c. 96]. Балладам с преобладанием эпического начала свойственна динамичность повествования. Отсутствие рефренов и запевов - одна их характерных черт баллад данной группы. В балладах эпического цикла всегда присутствует вступление. Эта черта отличает их от других типов баллад.
Для баллад с выраженной лирической окраской характерно большое количество повторов, рефренов и запевов. В композиции баллад данной группы отсутствуют описания исходных ситуаций, природы, места действия, действие в них развивается стремительно, задерживается автор лишь на ключевых моментах, поэтому часто логической связи между событиями нет. Нельзя обойти вниманием обязательный атрибут баллад данной группы - рефрен: «...припев (refrain, burden), то потерявший свое первоначальное значение и сохранивший лишь музыкальный, чисто звуковой характер, то подчеркивающий и лирически осмысляющий действие и варьирующийся в зависимости от содержания отдельных строф» [5, с. 221]. Рефрены построены в форме параллели, что является неотъемлемым свойством
© Борецкая У. А., 2013
народной лирики. Например, «цветочные» рефрены алая роза, расцветающий ландыш, зеленеющий лес символизируют любовь [3, с. 123 - 124]. В роли рефренов выступают междометия (например, в балладе «Эдуард» (“Edward”) междометие «о» усиливает трагизм описываемых событий). Запевы, хотя в них нет прямого параллелизма, выполняют такую функцию с помощью символов. Если женщина одинока, то постель ее «узко постелена», а ушедшую молодость символизирует убегающее тесто.
Баллады, тяготеющие к драматической форме, также имеют ряд композиционных особенностей. В балладах данной группы основной формой повествования является диалог. По мнению В.Я. Проппа, эта особенность композиционной структуры объясняется неспособностью средневекового типа мышления к абстракции [7, с. 150]. В большинстве таких баллад мотивы и причины поступков действующих лиц не указываются, для этого еще не выработаны художественные средства [7, с. 53]. Герои баллады действуют во имя любви, находятся под властью ненависти или ревности, то есть их деяния обоснованы психологически. Это новый прием в фольклорной поэтике того времени. Долгие вступления (или вступление как таковое) чужды балладам с драматическим началом. Примером может служить баллада «Леди Мейзри» (“Lady Maisry”). Неотъемлемой чертой балладного повествования является отрывочная, фрагментарная форма [4, с. 96; 5, с. 221]. Вступление, характеристики действующих лиц, описание места действия обычно отсутствуют в балладе. Действия описываются скачкообразно, без связующих пояснений. Например, в начале баллады «Прекрасная Анни из Лох-Роян» (“The Lass of Loch-Royal”) стоит вопрос: “O who will shoe my bonny foot,
And who will glove my hand,
And who bind my middle slim With a long, long linen band?”
Иногда читатель встречается с безымянными персонажами, слышит речь, при этом не зная, кто говорит. Примером является баллада «Трагедия Дугласов» (“The Douglas Tragedy”), которая начинается со слов:
“Rise up, rise up, now, Lord Douglas,” she says...”
Кто «она», читатель понимает только из второй строфы:
“Rise up, rise up, my seven bold sons.”.
В балладе «Рыцарь-карлик» (“The Elfin-Knight”) читатель становится свидетелем беседы между рыцарем и его возлюбленной Леди Изабель. Однако не ясно, где происходит этот разговор.
Именно фрагментарная форма повествования придает балладе особую эмоциональность и драматическую окраску, что дает слушателям или читателям возможность ее особого восприятия и истолкования. Старинная народная баллада была обращена к совести человека, способного различить добро и зло. Возможно именно поэтому финалы баллад трагичны, но не однозначны, что в свою очередь открывает простор воображению читателей.
Повествование в балладе часто ведется в диалогической форме, что усиливает динамику рассказа. Это особенность композиционного строя баллады неразрывно связана с фрагментарностью. Диалог обычно составляет большую часть произведения, при этом одна диалогическая сцена сменяет другую, прерываясь несколькими повествовательными строками. Иной вариант построения баллады с помощью диалога - вопросноответный тип построения произведения, где полностью вытесняется повествование. При такой форме изложения диалог в балладе выполняет и функцию описания, и функцию повествования. Так, например, оценка героев баллады приводится в их собственных изречениях. Именно в диалоге, сквозь речь персонажей читатель воспринимает действие. Ярким примером может служить баллада «Два ворона» (“The Twa Corbies”), где из диалога двух воронов мы узнаем о погибшем рыцаре, который был покинут всеми близкими:
“In behind you old turf duke I wot there lies a new-slain knight,
And nobody knows that he likes there But his hawk and his hound and his lady fair”.
«Баллада обладает запасом традиционных образов и положений, которые создают особый поэтический стиль: они появляются всякий раз и при всяком сюжете, лишь только действие вступает в соответствующую фазу развития» [4, с. 97]. Стиль балладного жанра имеет формульный характер. Эта особенность объясняет наличие огромного количества эпитетов и повторений. Еще в эпосе, как отмечает Веселовский А.Н., предмет характеризовался по отношению к его идеальному совершенству [2, с. 98]. Г ребень для волос - золотой, плащ на рыцаре - пурпурный, золото - красное и так далее. Поэтому каждый раз при описании героев баллады в сознании певца, где уже были заложены эпические клише, возникали те или иные готовые формы. Волосы всегда русые:
He’s woo’d her for her yellow hair,
But his mother wrought her mickle care (“Willie’slady”).
Конь - молочно-белый:
He’s mounted her on a milk-white steed,
Himself on a dapple grey. (“Douglas Tragedy”).
Употребление готовых формул не всегда оказывается оправданным. Так, например, женщина не всегда красива (fair, bright), а верная возлюбленная (truelove) может оказаться коварной.
Подбор персонажей баллады и описания их внешности также обусловлены типами. Рыцарь всегда храбр и отважен, а верный друг его - молочно-белый конь. Невеста - белокожая девушка с русыми волосами и рубиновыми губами. Герои не наделены индивидуальностью. По мнению Проппа, героя нельзя оторвать от сюжета, важна динамика конфликта, действующие лица при этом нужны лишь для развития драматической ситуации [7, с. 76]. В основном читатель не знает имен героев, но даже в тех
немногочисленных случаях, когда персонаж назван, для каждого имени есть свой эпитет: William-sweet, Annie-bonny, Robin-brown.
В качестве еще одного стилистического приема выступают архаичные единицы. Однако как часть стилистической системы могут выступать только те архаичные слова, которые уже являлись элементами устаревшей лексики на момент возникновения или первой записи баллады. Они были отобраны в качестве языковых средств, воздействующих эмоционально на слушателей. Устаревшая лексика в балладе представлена архаизмами и историзмами, которые используются для описания и изображения всех сфер жизни человека определенного времени. Архаичные слова употребляются для описания внешности, одежды, поступков героев и их эмоциональной сферы, а также для изображения животных. Архаизм ugsome (ужасный) имеет место в балладе «Сер Олдингар» (“Sir Aldingar”):
Sinces he has kissed your ugsome mouth,
Shene ver kissed mine...
С помощью данного архаичного эпитета выражено отношение короля к безобразному нищему. Сердце короля полно негодования и боли, он презирает уродца, так как королева отдала ему свое предпочтение. Использование архаизма в этом случае усиливает эмоциональную напряженность. В этой балладе мы находим еще примеры употребления архаичных слов с целью усиления стилистического эффекта - слова bale (несчастье) и boot (польза):
When bale is at hyest,
Boot is at next, help enough there may be.
Архаизм chivalry (рыцарское достоинство) в балладе “Flodden Field” возвращал слушателей в рыцарскую эпоху, реалистичнее изображая то время. Для описания понятия «одеяние» в балладах имеется целый ряд архаизмов. Так, например, pall (мантия, облачение) обозначало платье из дорогого материала, доступного лишь богатым дамам. В балладе “Thecruel brother” использование данного архаизма подчеркивает социальный статус героя:
- What will you leave your mother dear?
- My velvet pall and my silken gear.
Архаизм robe (женское платье) используется в балладе “Marry Hamilton”:
Marry, put on your robes o black Or put robes o brown.
Слово steed до его вытеснения из активной лексики обозначало боевого коня. Со временем оно стало использоваться в исторических балладах в поэтических целях:
What will you leave your father dear?
The silver-shod steed that brought me here (“Thecruel brother”).
Для изображения более реальной исторической обстановки помимо архаизмов в балладе используются и историзмы. Историзм bill (алебарда)
часто можно встретить в исторических балладах, которые описывают сражение между Англией и Шотландией. Другой пример - историзм gorget (латный воротник) служит для описания боевой одежды в эпоху средневековья. Архаичные единицы в жанре баллады использовались «для передачи исторического стиля, местного колорита, для создания настроения сказочного, временной и пространственной отдаленности» [4, с. 100].
Ритмический строй баллады также заслуживает отдельного внимания. Баллада - произведение поэтическое, рифма, ритм, метр являются ее неотъемлемыми частями. Каждая баллада имеет свой метрический рисунок, где открывается простор для самых разнообразных музыкальных возможностей. Одна из наиболее важных функций метроритмической структуры, по мнению Лотмана Ю.М., - это деление текста на эквивалентные сегменты. В повседневном общении лишь слово имеет лексико-семантическое значение, а в художественном тексте его приобретает и рифма, и ритм, и метр. Благодаря именно такому строению текста читатель воспринимает его как поэтический [6, с. 53 - 55]. Обычно в английской балладе строфа состоит из четырех строк, при этом рифмуются только вторая и четвертая строки, заключая в себе по три ударения. Первая и третья строки насчитывают по четыре ударения, рифмы в них нет. Схематически такой рисунок можно представить следующим образом: a - b - c - b. Например:
There lived a wife at Usher’s Well (a)
And a wealthy wife was she; (b)
She had three stout and stalwart sons, (c)
And sent them o’er the sea (b) (“TheWifeUsher’sWell”).
В данном примере использован ямбический метр, являющийся самым распространенным балладным метром. Возможно, ямб был самым легким из всех метров для запоминания и воспроизведения устных произведений фольклора. По мнению Жирмунского В.М., ритм народной баллады разнообразнее, нежели метрическая схема, обычно представленная в виде четырехстопного ямба, попарно чередующегося с трехстопным. Свойственные народной поэзии германских народов богатство и многообразие ритма проникли вместе с балладой и народной песней в английскую и немецкую романтическую лирику. С того времени они представляют собой основу песенного строения стиха [4, с. 99]. Разделяет эту точку зрения В.М. Жирмунского Елина Н.Г., выделяя композицию и ритмическое строение баллады как наиболее существенные ее признаки [3, с. 105].
По мнению Алексеева М.П., «отличительным свойством баллады, как произведения устной народной поэзии, является отсутствие в ней каких-либо существенных признаков индивидуального авторства» [5, с. 219]. С течением времени баллада стала произведением народного творчества. Изначально каждая отдельная баллада (здесь мы говорим только о балладах, дошедших до наших дней) имела своего автора - талантливого певца из народа или профессионального менестреля. Передавалась она из уст в уста, от поколения к поколению. Вследствие этого текст баллады претерпе-
вал множество изменений, появлялись иные варианты исполнения. Непосредственно запись большей части баллад производилась позднее их возникновения. Поэтому участие народа, «видоизменяющего и перепевающего в устном предании дошедшую до его слуха балладу», оказывается доминирующим над индивидуальным началом [4, с. 101].
Аринштейн Л.М. считает, что сюжетность выделяет балладу среди других лирических жанров. При этом он указывает, что по мере развития жанра, особенно во время зарождения баллады литературной, над сюжетностью начинает преобладать лирическое начало [1, с. 15]. Создатели баллад черпали сюжеты из самых различных источников. Среди них христианские легенды, рыцарские романы, средневековые поэмы, бродячие сюжеты, в редких случаях античные мифы и произведения греческих и римских авторов в средневековом пересказе. В основу баллад легли и подлинные исторические события, стилизованные в соответствии с традиционными песенными формулами [4, с. 95 - 96; 5, с. 221].
Из всего этого многообразия можно выделить две основные линии, по которым шло развитие балладных сюжетов: баллады героико-
исторического характера и баллады, в основе сюжета которых лежит тема любви [1, с. 15]. Конечно, четкой границы между ними провести нельзя.
Г ероические баллады имеют в большинстве случаев эпический характер. В их основе лежат те или иные исторические события, что, по мнению Аринштейна Л.М., дает нам право называть их героико-историческими, они повествуют о войнах между шотландцами и англичанами, о героических подвигах, совершенных во имя личной и национальной свободы. Но не только конкретно исторические события составляют основу таких баллад. Скупые факты истории, изложенные в старинных народных песнях, окрашены рассказами о человеческих отношениях. Баллады повествуют нам, как мыслили, говорили, чувствовали и переживали люди того времени. Примером данной группы баллад может служить баллада «Битва при Дерхеме» (“Durham Field”), которая описывает кровопролитную битву при Дерхеме (1346). Шотландцы были разбиты, а их король Давид попал в плен. В Лондоне он встретился с королем Англии Эдуардом и французским королем, также взятым в плен Черным принцем. Слагатели баллады объединили здесь несколько битв: битва при Кресси, битва при Пуатье во Франции и битва при Дерхеме в Англии. По их мнению, все они произошли в один день. Такое изложение событий отражает английское происхождение этой баллады.
Баллада «Битва при Оттерберне» (“The Battle of Otterbourne”) описывает ожесточенное сражение, относящееся к 1388 году, которое произошло также между шотландцами под предводительством Дугласа и англичанами, возглавляемыми Перси. В результате Дуглас погибает, а Перси попадает в плен, иными словами, победителя в этом столкновении не было. Но так как баллада шотландского происхождения, в конце концов, побеждают шотландцы. В балладе «Охота у Чевиотских холмов» (“The Hunting of
Cheviot” или позднее “Chevy Chase”) главные лица - уже знакомые нам шотландский граф Дуглас и английский лорд Перси. В данном изложении событий оба воина погибли. Эта баллада была популярна, до наших дней она дошла в нескольких вариантах. Филипп Сидней упоминает «старую песню» о Перси и Дугласе в своей «Защите поэзии» (1581). Кроме того ее сюжет можно проследить в романах В. Скотта, а в 1749 году в Германии Клопшток написал в подражание ей «Военную песню» [5, с. 223].
Все те баллады, которые были сложены в пограничной полосе между Англией и Шотландией и рассказывали о столкновениях между этими странами, получили название «порубежные» (border) баллады. В. Скотт выпустил целый сборник «порубежных» баллад “Minstrelsy of the Scottish Border”, 1802 - 1803), собрав в нем все известные подобные баллады того времени.
Отдельного внимания в данной группе баллад заслуживают баллады о Робин Гуде, пользовавшиеся в течение многих веков особой популярностью. Главный герой Робин Гуд - защитник бедняков и сирот, враг феодалов, друг угнетенных. Симпатии простых людей Англии воплотились в образе этого народного героя. Многие баллады, повествующие о приключениях героя и его дружины, были объединены в циклы или своды: «Малая песнь о деяниях Робин Гуда» (Lyttel Geste of Robin Hode) и более обширный цикл, состоящий из восьми разделов, «Деяния Робин Гуда» (A Geste of Robin Hode). В них прослеживается тенденция к слиянию отдельных баллад в одно цельное эпическое произведение. Дошедший до наших дней балладный цикл о Робин Гуде представляет собой сорок отдельных баллад. В ранних балладах о Робин Гуде на первый план повествования выходят рассказы о формировании его дружины. В основе лежит незамысловатый сюжет: все верные товарищи Робин Гуда (силач Маленький Джон, весельчак-монах Тук, горшечник) изначально пытаются его захватить, но входят в состав его дружины, видя храбрость щедрого и мужественного гонителя несправедливости. Все они живут вольно и весело в Шервудском лесу. Баллады о Робин Г уде пропитаны антифеодальными настроениями, ненавистью к церковным правителям и местным властям. Такое положение дел соответствует исторической обстановке XV столетия. В XVI веке предпринимались попытки описать всю жизнь Робин Г уда путем объединения и дополнения баллад о герое. В это время появляются новые баллады, например, «О смерти Робин Гуда». История Робин Гуда нашла свое отражение в произведениях многих авторов, оставив огромный след в мировой литературе. Его упоминают поэты и драматурги второй половины XVI - начала XVII веков: Шекспир, Ф. Сидней, Бен Джонс, Драйтон, Роберт Грин. В. Скотт ввел в свой роман «Айвенго» несколько обработанных им эпизодов из этой балладной истории.
Вторую группу баллад, условно разделенных по тематическому признаку, составляют баллады, посвященные теме любви. Они наиболее многочисленны [1, с. 18], имеют лирико-драматический характер, повествуя о
препятствиях и опасностях, которые подстерегают влюбленных. Нескончаемая вражда между кланами, семьями, членами семьи вызвана похищениями, завистью, ревностью, недоразумениями. Глубина переживаний, силы страстей, острота ситуаций создают атмосферу драматической напряженности. Большинство таких баллад окрашены в зловещие тона, имеют роковой исход. Например, в балладе «Прекрасная Анни из Лох-Роян» (“The Lass of Loch Royal”) Анни в холодную ночь с ребенком на руках спешит к своему возлюбленному, но его мать прогоняет молодую женщину, а ее милый спит и не слышит зова. Девушка, отправившись в обратный путь, гибнет в морской пучине. В балладах данной группы женщины полны чувства ненависти, они жаждут мести. Будь то злая мать, мачеха, жена, любовница - все они обезумели от зависти, ревности или отчаяния. Древняя баллада «Эдуард» (“Edward”) представлена в форме разговора между матерью и сыном, в котором женщина убеждает сына совершить убийство отца. В другой балладе «Леди Изабель» (“Lady Isabel”) мачеха дает яд своей падчерице. Жена убивает своего мужа, оскорбившего ее, в балладе «Лорд Вористоун» (“The Lord of Waristoun”).
В некоторых балладах встречается тема кровосмешения, «.быть может, отзвук древних песенных сюжетов эпохи древнейших родовых отношений» [5, с. 231]. Таковы баллады «Ножны и нож» (“Sheath and Knife”), «Баллада о Леди Джин» (“The King’s Dochter Lady Jean”), «Лизи Уен» (“Lizie Wan”). В каждой подобной балладе неизбежна гибель за греховную связь. Однако любовь доставляет героям не только горе, но и величайшее счастье. Главный герой баллады «Чайлд Уотерс» (“Child Waters”) женится на девушке, чья любовь преодолела все трудности, унижения и муки. Атмосфера ненависти и насилия породила в сознании людей уверенность, что в реальном мире счастливая любовь невозможна. Вследствие этого в балладах нередко встречаются мотивы любви потусторонней, символом которой являются цветы (обычно это роза и шиповник), вырастающие на могилах влюбленных и сплетающиеся своими ветвями. Такая любовь не знает преград [5, с. 232].
Большое значение придавалось «обручальному обету», нравственный смысл которого заключался в верности: «Леди Мейзри (“Lady Maisry”), «Воды Клайда» (“Clyde Water”), «Клятва Верности» (“Sweet William’s Ghost”), «Трагедия Дугласов» (“The Douglas Tragedy”) и другие. В конце таких баллад мы встречаем фантастический элемент. Вырастающие на могилах цветы, свидетельствуя о незыблемости любви главных героев, обретают символическое значение.
Интересно заметить, что в период расцвета балладного творчества фантастика в этом жанре не играла ведущей роли и никак не была связана с силой зла. Как замечает Аринштейн Л.М., в настоящее время известно около трехсот английских и шотландских народных баллад, а сверхъестественные события встречаются только в пятидесяти - то есть примерно в каждой шестой [1, с. 22]. Фантастический элемент в некоторых «волшебных балладах» мог быть использован как поэтический прием и как аллего-
рия. В балладе «Мальчик и мантия» (“The Boy and the Mantle”) мантия способна указать на неверную женщину, а волшебный рог выплескивает вино на платье труса. «Волшебство» здесь помогает дать нравственную оценку реальным человеческим порокам.
Нередко в балладах можно услышать и комическое звучание. Многочисленные комедии, басни, фаблио, сатиры свидетельствуют о том, что люди умели смеяться во все времена. Но и в смешных сюжетах встречаются элементы трагедии. В «Балладе о мельнике и его жене» (“Our Goodman”) бытовые подробности жизни супругов выходят на первый план. Подвыпивший мельник, вернувшись домой, уличает жену в измене, но лукавая женщина пытается его разубедить. Между героями разворачивается игровой диалог, имеющий фарсовый характер. Также комическое звучание присуще следующим балладам: «Старуха, дверь закрой» (“Getup and Barthe Door”), «Старый плащ» (“The Old Cloak”) и многим другим.
Анализ материала, изложенного в данной статье, позволяет сделать следующее заключение: жанр баллады уникален в своем роде. Особенности развития балладного жанра определили его многообразие. С течением времени и развитием жизни певцы и рассказчики постоянно обогащали жанр баллады новыми приемами сюжетосложения, стихосложения, элементами стилистической и композиционной системы. Помимо этого следует учесть тот факт, что баллада развивалась не изолированно, она существовала в непосредственном взаимодействии с другими жанрами. Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод, что нельзя выделить один определенный признак, отличающий балладу от других поэтических жанров. Наличие всех свойств баллады: эпическое начало, лирическая и драматическая окраска, фрагментарная форма повествования, наличие рефренов и запевов, обилие диалогов, типизация, большое количество эпитетов и повторов, особое ритмическое строение, отсутствие признаков индивидуального авторства, трагическая развязка, песенная форма исполнения, - все это позволяет нам говорить о ней как об особом жанре народной поэзии.
Список литературы
1. Аринштейн Л.М. Вступительная статья // Английская и шотландская народная баллада / сост. Аринштейн Л. М. - М.: Радуга, 1988. - С. 11 - 28.
2. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. - М.: Высш. шк., 1989.
3. Елина Н.Г. Развитие англо-шотландской баллады // Английские и шотландские баллады. - М.: Наука, 1973. - С. 104 - 131.
4. Жирмунский В.М. Английская народная баллада // Английские и шотландские баллады. - М.: Наука, 1973. - С. 87 - 103.
5. История английской литературы / под ред. Алексеева М.П., Анисимова И.И., Елистратовой А.А., Жирмунского В.М., Морозова М.М. - М.: АН СССР, 1943. - Т. I.
6. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. - М.: Просвещение, 1972.
7. Пропп В.Я. Поэтика фольклора. - М.: Лабиринт, 1998.
8. Child F.J. English and Scottish popular ballads. - Vol. 1 - 5, 1882 - 1890.
9. Koeninsberger H. G. Medieval Europe 400-1500. - London: Longman, 1987.
