CC BY
31УДК 343.985.5 DOI 10.25724/VAMVD.SKLM
ББК 67.522.1
А. А. Закатов
Светлой памяти моего учителя — доктора юридических наук, профессора, заслуженного деятеля науки Российской Федерации Александра Александровича Закатова
, Е. И. Замылин
ОТДЕЛЬНЫЕ СЛЕДСТВЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ И ИХ РОЛЬ В РОЗЫСКЕ СКРЫВШИХСЯ ПРЕСТУПНИКОВ И ИНЫХ ОБЪЕКТОВ
Одной из основополагающих концепций уголовно-правовой политики государства является обеспечение неотвратимости наказания за совершенные преступления; необходимым условием привлечения виновных к ответственности следует признать четко налаженную систему по розыску скрывшихся преступников и иных объектов, их оперативному обнаружению. В качестве одного из направлений содержательной стороны розыска как объекта криминалистической теории считаем необходимым выделить разыскные возможности следственных действий.
Практически любое следственное действие обладает разыскными возможностями: позволяет получить следователю (дознавателю) разыскную информацию или же обнаружить и овладеть объектами розыска. В условиях быстро меняющейся следственно-разыскной ситуации особенно важна роль первоначальных неотложных следственных действий; в незамедлительном производстве нуждаются те из них, что направлены на нейтрализацию попыток подозреваемого (обвиняемого) воспрепятствовать ходу расследования, установлению истины по делу.
Большое значение в повышении эффективности разыскной деятельности принадлежит и современным научно-техническим средствам.
Ключевые слова: преступление, неотвратимость наказания, розыск, следственные действия, следователь, обвиняемый (подозреваемый).
A. A. Zakatov, E. I. Zamylin
INDIVIDUAL INVESTIGATIVE ACTIONS AND THEIR ROLE IN THE SEARCH FOR FUGITIVES AND OTHER OBJECTS
One of the fundamental concepts of the state's criminal law policy is inevitability of punishment for crimes committed. Well-established system for searching fugitives and their prompt detection should be recognized as a necessary condition for bringing the perpetrators to justice. Search capabilities of individual investigative actions should be highlighted as one of the directions of inquiry in criminalistic theory.
Almost any investigative action has search capabilities: it allows investigator to obtain search information or to detect and master the objects of interest. In a rapidly changing investigative situation, the role of initial urgent investigative actions is particularly important. Actions aimed at neutralizing any attempts of suspect to hinder the progress of investigation and the establishment of truth in the case need to be carried out immediately.
Modern scientific and technical means also play an important role in improving the efficiency of investigative activities.
Key words: crime, inevitability of punishment, inquiry, investigative actions, investigator, suspect.
Обеспечение неотвратимости наказания за совершенные уголовно наказуемые деяния является необходимым условием эффективности борьбы с преступностью, одной из основополагающих концепций уголовно-правовой политики любого отдельно взятого демократического государства. Результативным средством достижения названного
условия является правильно налаженная деятельность по розыску скрывшихся преступников и иных объектов. Неотвратимость наказания за совершенное преступление достигается слаженной работой всех структурных подразделений правоохранительных органов независимо от ведомственной принадлежности путем быстрого и полного раскрытия
и расследования преступлений и привлечения виновных к ответственности. Чтобы ее обеспечить, необходимо быстро установить лиц, совершивших преступление, разыскать их, если они скрылись.
Соответственно, считаем должным обозначить закономерности разыскной деятельности следователя, а именно:
— отображаемость в материальной среде и сознании людей признаков разыскиваемых лиц и иных объектов, что позволяет индивидуализировать их;
— повторяемость поведения разыскиваемых обвиняемых (подозреваемых) и лиц, укрывающих разыскиваемые объекты, что позволяет прогнозировать их поступки;
— зависимость поведения разыскиваемых от условий, в которых они находятся;
— обусловленность выбора способов укрытия объектов преступным опытом укрывающих, их профессиональными навыками и психологическими свойствами;
— взаимосвязь способов укрытия разыскиваемых объектов и следов применения этих способов;
— зависимость поведения разыскиваемого от характера совершенного преступления, степени его общественной опасности, а также принадлежности к определенной возрастной группе или преступной среде.
Общепризнано, что содержательную сторону розыска как объекта криминалистической теории составляют его организация и планирование, разыскные мероприятия следователя и разыскные возможности следственных действий [1, с. 227]. Именно о последней, «содержательной стороне» розыска мы и поговорим более конкретно в настоящей статье.
Практически любое следственное действие обладает разыскными возможностями, т. е. позволяет получить разыскную информацию (например, допрос, освидетельствование, назначение экспертиз, контроль и запись переговоров) или же обнаружить и овладеть объектами розыска (обыск, выемка, задержание, получение информации о соединениях между абонентами и / или абонентскими устройствами). Результаты проведенного нами изучения уголовных дел показали, что к обнаружению разыскиваемого лица и иных объектов привело производство следующих следственных действий:
— допросы соучастников, потерпевших, свидетелей — 30,2 %;
— обыски — 32,0 % (по месту жительства разыскиваемого — 16,6, по месту жительства его родственников — 6,6, по месту жительства знакомых — 6,2, по месту работы — 2,1, в ином месте — 0,5 %);
— задержания — 52,9 % (по месту жительства разыскиваемого — 15,9, по месту жительства его родственников — 10,6, по месту жительства зна-
комых — 14,7, по месту работы — 2,6, в общественном месте — 4,7, в транспортном средстве — 1,1 %, и др.);
— следственные осмотры — 13,1 % (места происшествия — 7,3, предметов — 0,5, документов — 0,8, помещений — 1,9, участков местности — 2,6 %);
— проверка показаний соучастника или потерпевшего на месте — 3,6 %;
— освидетельствования — 1,6 %;
— назначение судебных экспертиз — 57,2 % (криминалистической: трасологической, дактилоскопической, баллистической, почерковедческой, портретно-криминалистической и др. — 20,1, судебно-медицинской — 15,9, судебно-психиатри-ческой — 8,3, судебно-биологической — 5,6, судебно-химической — 3,6, и др. — 3,7 %);
— контроль и запись переговоров — 4,4 %;
— получение информации о соединениях между абонентами и / или абонентскими устройствами — 16,8 %.
Особенно важна роль первоначальных неотложных следственных действий в предупреждении уклонения обвиняемых (подозреваемых) от ответственности и в оперативном их обнаружении. В условиях быстро меняющейся следственно-разыскной ситуации без промедления следует проводить следственные действия, результаты которых имеют значение для проверки нескольких следственно-разыскных версий. В незамедлительном производстве нуждаются такие следственные действия, которые направлены на нейтрализацию попыток подозреваемого (обвиняемого) воспрепятствовать ходу расследования и установлению истины по делу; среди них: скрыться, подготовить ложное алиби, оказывать неправомерное воздействие на участников уголовного судопроизводства и пр.
В некоторых случаях при производстве первоначальных следственных действий следователь из тактических соображений может планировать их повторное проведение. Это отчасти касается случаев, когда он не располагает необходимой и достаточной информацией для изобличения потенциальных подозреваемых, но для уточнения позиции и аргументов, а также предупреждения попыток уклонения их от ответственности должен допросить данное лицо.
Начнем с осмотра места происшествия. Его разыскное значение часто недооценивается, в следственной практике нередки случаи, когда в результате осмотра места происшествия личность преступника становится известной. Кроме того, розыск большинства других объектов можно (или необходимо) начинать именно с осмотра места происшествия, независимо от того, производился ли он до возбуждения уголовного дела или после него. Недооценка следователями осмотра места происшествия подтверждает и тот факт, что по изученным нами уголовным делам, по которым осуществлялся розыск
лиц, скрывшихся от следствия и суда, в 19,2 % случаев осмотр места происшествия вообще не производился.
В то же время осмотр места происшествия может быть источником важных для розыска сведений о лице, совершившем уголовно наказуемое деяние, или иных объектах. По нашей информации, это следственное действие позволило обнаружить разнообразные следы и вещественные доказательства:
— следы рук (23,9 %);
— следы ног (10,1 %);
— следы орудий и инструментов (14,2 %);
— предметы и документы, принадлежащие преступнику (6,4 %);
— следы транспортных средств (5,5 %);
— следы крови и иные биологические объекты (10,6 %);
— другие следы и вещественные доказательства, способствующие установлению скрывшегося лица (3,3 %).
Лишь в 26 % случаев осмотр оказался безрезультатным.
По следам, обнаруженным в результате осмотра места происшествия, определились следующие признаки личности скрывшегося преступника:
— психологические признаки (смелость, решительность, жестокость) — 10,4 %;
— телосложение (полный, средний, худощавый) — 9,5 %;
— физическая сила (большая, средняя, малая) — 9,0 %;
— признаки пола — 7,3 %;
— профессиональные навыки — 6,7 %;
— признаки возраста — 6,2 %;
— физические недостатки — 0,9 %;
— иные признаки — 1,7 %.
В других случаях (48,3 %) признаки личности скрывшегося преступника по результатам осмотра не устанавливались.
В 21,1 % случаев при осмотре были обнаружены следы ухода преступника с места происшествия, что позволило организовать его преследование. В 47 % случаев осмотр места происшествия сочетался с оперативно-разыскными мероприятиями, проводимыми параллельно работниками органа дознания, в частности: преследование преступника по «горячим следам» — 17; применение служебно-разыскной собаки — 9,7; проверка по учетам — 18,5; поквартирные обходы — 21,8; наблюдение в местах возможного появления скрывающихся лиц или сбыта похищенного — 20,8; информирование ближайших территориальных отделов полиции в целях организации совместных мероприятий по розыску — 20,2; блокирование дорог и транспортных узлов — 6,4; работа личным сыском — 19,6; организация засад — 2,4; информирование населения (в том числе через средства массовой информации) — 1,7 %; и др.
Тактически правильно организованный осмотр места происшествия позволяет не только установить личность скрывшегося преступника, индивидуальные признаки его и других объектов розыска, но и выявить причины и условия, способствующие совершению преступления, и тому, что преступник скрылся.
Современный уровень развития криминалистки позволяет говорить не только об осмотре места происшествия, но и его «исследовании» с использованием криминалистической техники и помощи специалистов разнообразного профиля. Специалист проводит на месте оперативное исследование и высказывает свое мнение о приметах преступника, отличительных признаках орудий преступления, транспортных средств и других объектах розыска. Нельзя не признать, что подобная практика оптимизирует первоначальный этап расследования преступления.
Большими разыскными возможностями обладает допрос лиц, которым известны обстоятельства уклонения обвиняемого от ответственности и сведения, важные для установления местонахождения объектов розыска. К таким лицам относятся, прежде всего, родственники, знакомые, соседи, сослуживцы, соучастники скрывшегося обвиняемого и любые другие лица, обладающие информацией об этих объектах.
Допрашивая свидетелей, необходимо получить как можно более подробные сведения о личности преступника и обстоятельствах, образе его жизни, его связях, профессии и наклонностях, о высказывавшихся намерениях и пр. Особое внимание надо уделять выяснению сведений о документах и вещах, захваченных скрывшимся с собой, признаков внешности и особых примет, которые можно использовать в целях его розыска и обнаружения других объектов.
Описание внешности преступника следует производить по методу словесного портрета. Если допрашиваемый обладает изобразительными навыками, навыками рисования, черчения, целесообразно предложить ему нарисовать портрет или фрагменты внешности разыскиваемого, изобразить орудие преступления или иной разыскиваемый предмет. Чертежи и рисунки являются своеобразным и часто очень результативным способом фиксации показаний и дальнейшего их использования в разыскных целях. Нередко человек затрудняется описать словами обстановку или предмет, однако без особого труда изображает их на бумаге или экране монитора. Для актуализации мысленного образа внешности преступника на допросе надо использовать такие пособия, как альбомы, цифровые записи с типизированными рисунками элементов внешнего облика, фото- и видеоколлекции заведомо не причастных к делу лиц, а также идентификационные комплекты рисунков.
Одним из рациональных способов фиксации показаний о внешности разыскиваемого преступника является изготовление специалистом рисованного портрета со слов потерпевшего. Особенно эффективен этот прием при наличии нескольких лиц, вовлеченных в уголовный процесс, описывающих внешность одного и того же человека. Изготовленные портреты размножаются, желательно в цвете, что значительно облегчает розыск преступника.
На допросе могут быть применены и такие тактические приемы, которые в целях решения отдельных разыскных задач «перерастают» в определенную тактическую операцию, включающую комплекс следственных действий и оперативно-разыскных мероприятий. Так, вызывая на допрос лицо, обладающее информацией о разыскиваемом фигуранте по делу, следователь может допустить со своей стороны «проговорки» о некоторых результатах расследования или «предположения» по поводу местонахождения подозреваемого (обвиняемого) или иных разыскиваемых объектов. После этого за допрошенным устанавливается наблюдение, довольно часто позволяющее обнаружить и задержать скрывающегося преступника, изъять искомые предметы.
Оценивая показания родственников и знакомых разыскиваемого, надо иметь в виду, что порой эти лица, зная о месте укрытия подозреваемого (обвиняемого), невольно проявляют это посредством того, что довольно охотно сообщают об одних связях последнего, в то же время умалчивая (нередко неосознанно) о тех, которые имеют отношение к местонахождению преступника. Тщательная оценка показаний лиц, связанных с разыскиваемым, призвана ответить на вопрос: «Дают ли они достоверные показания?», в частности, в чем они могут добросовестно заблуждаться, а в отношении чего дают заведомо ложные показания. Дача заведомо ложных показаний является одним из наиболее распространенных способов сокрытия, а именно — фальсификации. Прибегая ко лжи, соучастники разыскиваемого, а также иные недобросовестные участники уголовного судопроизводства пытаются ввести следствие в заблуждение, помочь преступнику уйти от ответственности, укрыть ценности, добытые преступным путем.
Определенными, хотя и не столь яркими, как другие, разыскными возможностями обладают и такие следственные действия, как очная ставка, проверка показаний на месте и следственный эксперимент. Каждое из этих следственных действий, являясь эффективным средством борьбы с ложью, что уже свидетельствует об их значении в разыскной деятельности, способствует и обнаружению объектов розыска.
Так, проводимая с целью устранения существенных противоречий, возникших в показаниях
ранее допрошенных лиц, очная ставка преследует и другую цель — получение новых доказательств. В ходе очной ставки могут быть получены данные о местонахождении скрывшегося обвиняемого и других разыскиваемых объектов, о причинах и условиях, способствующих уклонению или укрывательству, другие важные для хода розыска сведения.
Проводя проверку показаний на месте, следователь устанавливает соответствие данных, содержащихся в показаниях определенного лица, обстановке на месте проверки показаний и другим собранным по делу доказательствам, а также получает новые доказательства. Таким образом, могут быть установлены адреса, где пребывают скрывшиеся преступники или укрываются иные разыскиваемые объекты и, соответственно, произведено их задержание и изъятие объектов.
Следственный эксперимент позволяет посредством проведения специальных опытов проверить версии, в том числе и следственно-разыскные, установить возможность наблюдения (восприятия) какого-либо факта, явления (например, возможность узнавания разыскиваемого в определенных условиях) и тем самым облегчить задачу его обнаружения и задержания.
Большими разыскными возможностями обладают обыск и выемка.
Цели, которые преследуются при производстве обыска, вытекают из содержания ст. 182 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ). Данное следственное действие проводится для обнаружения и изъятия:
а) орудий преступления (оружия, орудий взлома и др.);
б) предметов, к примеру, несущих на себе следы преступления (одежды со следами крови и пр.) или являющихся продуктами преступной деятельности (фальшивых денег, поддельных документов и др.);
в) предметов и ценностей, которые могут иметь значение для уголовного дела (например, добытых преступным путем);
г) документов, в частности, указывающих на важные для дела обстоятельства (фотографий, магнитных и цифровых записей, дневников, квитанций и т. п.).
Кроме того, обыск производится для обнаружения разыскиваемых лиц и трупов.
Особое внимание при обыске нужно уделять поискам переписки разыскиваемого, в том числе на электронных носителях информации, позволяющих судить о круге и характере его связей, о его намерениях и интересах. Изъятию при обыске подлежат и фотографии разыскиваемого. Обыск в разыскных целях может производиться и у лиц, связанных с разыскиваемым, если имеются данные о продолжении их общения со скрывающимся. Предметом поиска в этом случае является
переписка, фиксация и распечатка телефонных переговоров и пр. При обыске необходимо обратить внимание на наличие одежды и других личных вещей, принадлежащих скрывшемуся обвиняемому. Если изымать эти вещи нет необходимости, считаем должным незаметно для присутствующих сделать заметки об отдельных индивидуальных признаках этих вещей. Впоследствии, если допустить возможность проведения повторного обыска, осуществляется проверка наличия / отсутствия указанных предметов в месте первоначального обнаружения. Это позволяет выдвигать соответствующие версии о наличии / отсутствии связи разыскиваемого с лицами, проживающими по данному адресу, и, как следствие, оптимизирует процесс обнаружения объекта розыска.
При обыске должны изыматься документы разыскиваемого лица, а также выполненные им записи и принадлежащие ему отпечатки пальцев рук, которые могут быть использованы в качестве образцов для сравнительного исследования. Нередко следователь, разыскивая определенные объекты, обладает информацией лишь об их родовых признаках. В таких случаях следует изымать все аналогичные предметы с такими же признаками.
В отличие от обыска при выемке точно известно, где и у кого находятся объекты, имеющие значение для успешного осуществления розыска. Такими объектами могут оказаться документы, содержащие сведения о разыскиваемом преступнике или укрываемых предметах. Кроме прочего, изучая личность скрывшегося преступника, следователь может произвести выемку личного дела разыскиваемого из кадрового аппарата по месту работы, учебных заведений и т. д. Определенный интерес представляет и выемка почтово-телеграфной корреспонденции. Однако надо признать, что в век компьютеров и гаджетов живое общение все больше подменяется языком электронных, цифровых документов.
Широкими возможностями в осуществлении разыскной деятельности следователя обладают судебные экспертизы. Заключения экспертов, представляющие самые разные направления человеческих знаний и умений, позволяют проверить следственно-разыскные версии. Сузить круг поисков скрывшихся преступников и скрываемых объектов, а в ряде случаев и идентифицировать их. Эффективны в этом отношении криминалистические экспертизы. Так, к примеру, техническая экспертиза документов может выявить адрес разыскиваемого, зачеркнутый в записной книжке его родственников, дактилоскопическая — идентифицировать разыскиваемого по отпечаткам пальцев и т. п.
В разыскных целях может быть полезным назначение судебно-психиатрической экспертизы. Разыскиваемое лицо, симулирующее психическое забо-
левание или действительно заболевшее на почве острых нервных переживаний в ожидании ареста, может оказаться в психиатрической больнице, назвав себя вымышленным именем или вообще оставаясь неизвестным. Для выявления симуляции, а также сбора сведений (анамнеза) о личности пациента, который может оказаться разыскиваемым преступником, полезно назначать судеб-но-психиатрическую экспертизу.
Думаем, нет необходимости использовать весь перечень экспертных исследований, которые способствуют розыску лица, скрывшегося после совершения преступления. Но нельзя не сказать несколько слов о довольно новом методе исследования, таком как судебная молекулярно-генетическая экспертиза, которая в последнее время является надежным инструментом идентификации преступника, предоставляя неоспоримые улики совершения им конкретного уголовно наказуемого деяния. Сравнительный анализ ДНК подозреваемого позволяет подтвердить нахождение его в том или ином месте, где он мог пребывать, скрываясь от следствия и суда. Исследование в данном направлении является быстрым и относительно дешевым методом, позволяющим установить личность подозреваемого в совершении преступления с вероятностью до 99,9 %.
«Экспансия современных телекоммуникационных технологий в самые различные социальные сферы» [2, с. 13] предопределила использование их возможностей в целях розыска скрывшегося от следствия и суда подозреваемого (обвиняемого). В процессе доказывания по уголовным делам получение информации, имеющей отношение к интересующему нас фигуранту, находящемуся в розыске, вполне возможно посредством контроля и записи переговоров (ст. 186 УПК РФ) и фиксации соединений между абонентами и / или абонентскими устройствами (ст. 186.1 УПК РФ). Получение информации осуществляется с помощью информационных технологий.
В целом результаты деятельности в данном направлении, представляемые для подготовки и осуществления процессуальных мероприятий следователя, должны содержать сведения о возможных источниках доказательств; лицах, которым известны обстоятельства и факты, имеющие значение для уголовного дела; о местонахождении орудий и средств совершения преступления; денег и ценностей, нажитых преступным путем; предметах и документах, связанных с обстоятельствами предмета доказывания, и о других фактах и обстоятельствах, позволяющих определить объем и последовательность проведения следственных действий, выбрать наиболее эффективную тактику их производства, выработать оптимальную методику расследования по конкретному уголовному делу [3, с. 75—76].
В рамках проводимого нами исследования как следственное действие контроль и запись переговоров применимы для обнаружения и задержания скрывшегося от следствия и суда фигуранта по делу, в отношении которого имеются основания для подозрения в совершении уголовно наказуемого деяния; проверки и закрепления доказательств его виновности. Результаты данного следственного действия (информационная составляющая) могут быть использованы и для отработки разыскных версий. Надо признать, что первоначально правовое регулирование данного мероприятия было признано оперативно-разыскной деятельностью, сейчас оно является процессуальным и регламентировано ст. 186 УПК РФ в качестве следственного действия.
Контроль и запись переговоров, кроме прочего, направлены на предотвращение и пресечение преступных действий со стороны подозреваемого (обвиняемого), находящегося в розыске. Информация, полученная против воли конкретного фигуранта по делу, способствует добыванию новых доказательств, в том числе может служить важным свидетельством общения того или иного лица с обвиняемым, находящимся в розыске, выступая в качестве определенного звена в его связях.
Так, по данным В. В. Гирейчука, данное следственное действие применяют два следователя из трех [4, с. 263]; по мнению других, оно не находит широкого применения среди специалистов-практиков [5, с. 160]. Мы склонны придерживаться последнего мнения; слишком много препон при получении судебного решения, особенно это проявляется при розыске скрывшегося преступника, когда возникает необходимость «отрабатывать» переговоры лиц из числа окружения обвиняемого. Нами было выявлено всего 11 «прослушек» из всего массива изученных уголовных дел, в ходе производства по которым осуществлялся розыск скрывшегося подозреваемого (обвиняемого).
Сущность данного следственного действия определена конспирацией в получении искомой информации. В противном случае не исключено получение озвученной заведомо недостоверной информации, возможна фиксация «слоганов», не поддающихся расшифровке, цифровая обработка речевого сигнала и пр. В целом означенное противодействие со стороны заинтересованных лиц может свести следственное действие к нулевому результату.
В то же время изучение следственной практики показало, что имеют место случаи, когда тактические приемы подготовки и производства контроля и записи переговоров используются не в полной мере, а именно: довольно часто в доказывании используется только факт фиксации дислокации лица, ведущего телефонные переговоры. Безусловно, составной частью данной деятельности является не только контроль («прослушка»),
но и фиксация переговоров посредством звукозаписи (фонозаписи) и последующего документирования в рамках уголовно-процессуального законодательства.
Так, при расследовании кражи оргтехники, совершенной Щ. и М., принимаемыми мерами не удавалось установить местонахождение К., по версии следствия, организатора преступления, который, согласно показаниям соучастников, якобы реализовал похищенное и скрылся. Следователь принял решение установить контроль и запись переговоров Щ. и М., которым в качестве меры пресечения была определена подписка о невыезде. Через некоторое время в телефонном разговоре неизвестное следствию лицо сообщило Щ., что «монашки денег не дают, заставляют работать». В результате отработки версии на возможность нахождения скрывающегося от следствия К. он был задержан в одном из женских монастырей [6, с. 20].
Учитывая организационные особенности проведения данного следственного действия, надо признать справедливым предложение рассматривать его как элемент сложной тактической комбинации [7, с. 70], которое приемлемо и в рамках рассматриваемого нами вопроса: именно в процессе розыска скрывшегося преступника налицо тактическая комбинация. Это совокупность следственных действий, оперативно-разыскных мероприятий, их организационная сущность, анализ поступающей информации и принятие тактического решения, которые в целом направлены на достижение единого положительного результата — обнаружение и задержание разыскиваемого лица.
В ходе производства по уголовному делу, как следствие разыскных мероприятий, проводимых следователем, довольно часто возникает ситуация, когда нельзя ограничиться лишь контролем и записью переговоров: возникает необходимость и в получении сведений об абонентах и / или абонентских устройствах и их соединениях. Данные сведения, предоставляемые оператором сотовой связи, в рамках производства следственного действия, предусмотренного ст. 186.1 УПК РФ, нередко выступают в качестве одного из самых решающих доказательств по уголовному делу. Отдельного внимания заслуживает тот факт, что информация о соединениях между абонентами, безусловно, может и должна использоваться в ходе проведения разыскных мероприятий.
«Доказательственная ценность данного следственного действия постоянно возрастает в связи с расширением возможностей технических средств связи по фиксации параметров передаваемых сообщений» [8, с. 6], а также уровнем технической оснащенности лиц, совершающих уголовно наказуемые деяния. Обладая информацией о наличии у лица сотового телефона, об используемом
им номере абонента вопрос о месте нахождения интересующего нас фигуранта по делу может быть решен посредством геолокации.
Располагая данной информацией, следователь может продемонстрировать в ходе проводимых им мероприятий по уголовному делу, находящемуся в его производстве, осведомленность по поводу события преступления, фактов, связанных с лицами, причастными к преступному событию, оперируя при этом конкретными контактами, датой, длительностью переговоров, частотой вызовов, а также примерным местонахождением абонентских устройств во время разговора [9, с. 128—129].
По свидетельству В. Ф. Васюкова, следователи-криминалисты Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Орловской области разработали методику получения информации по абонентской активности пользователей сотовой связи с помощью общедоступных технических средств и программного обеспечения. В качестве примера использования этой методики приведено установление скрывшегося Г., подозреваемого в убийстве девушки. Во избежание уголовной ответственности Г. оборудовал себе жилище в бетонной трубе на территории аэропорта, где пребывал более 3 месяцев. В данном случае для установления местонахождения подозреваемого ключевое значение имела информация о направлении им SMS-сообщения [10, с. 69—70].
И все же, несмотря на то что данный метод позволяет отслеживать места дислокации и передвижения того или иного обладателя конкретного абонентского номера в целях розыска скрывшегося подозреваемого (обвиняемого), надо признать, что местонахождение того или иного приемопередающего устройства не может однозначно гарантировать нахождения в данном месте искомого нами лица.
Правильно организованный следователем розыск скрывшегося обвиняемого обычно логически завершается задержанием разыскиваемого, его личным обыском, допросом, а при необходимости следственным освидетельствованием и предъявлением для опознания. Эффективность такой «концовки» розыска резко повышается, когда несколько или все названные следственные действия производятся в комплексе с иными действиями следователя и оперативно-разыскными мероприятиями органов дознания в рамках единой тактической операции. Отметим разыскное значение названных действий следователем.
Сущность задержания в криминалистическом смысле обусловлена фактическим захватом преступника, неотложным производством предварительного личного обыска, осмотром места задержания (места захвата и личного обыска), доставлением задержанного по месту проведения иных неотложных следственных мероприятий.
Особая роль здесь должна отводиться процессу подготовки к задержанию разыскиваемого. Ошибки в организации задержания, как ни при каком другом следственном действии, чреваты тяжкими последствиями: преступник вновь может скрыться и продолжить преступную деятельность, пострадать сам в результате оказания сопротивления, причинить ущерб лицам, участвующим в его задержании, или окружающим лицам, уничтожить важные улики его виновности и т. п.
Не рассматривая содержания всех элементов подготовки к задержанию (анализ оснований к задержанию, изучение личности задерживаемого, места, где будет осуществляться захват преступника, выбор времени задержания, формирование следственно-оперативной группы, подбор технических, транспортных средств и др.), отметим важное значение такового из них, как инструктаж участников следственного действия. В частности, при инструктаже должны разъясняться: а) общая цель задержания; б) конкретная задача каждого участника; в) информация о том, кто подлежит задержанию, его индивидуализирующие качества (приметы, физические возможности, агрессивность, вооруженность и т. д.); г) место задержания, его особенности, усложняющие или оптимизирующие достижение цели; д) время и маршрут прибытия к месту задержания; е) наличие других участников и способы их узнавания (исключение ошибочного принятия за объект задержания); ж) способы связи между участниками следственно-оперативной группы, а также с руководителем операции; з) способы проникновения к месту укрытия разыскиваемого; и) правила соблюдения конспирации и мер предосторожности; к) конкретные действия в случае попыток к бегству или сопротивлению; л) правила производства личного (или иного вида) обыска; м) маршруты движения с задержанными лицами, и пр.
Участники задержания должны быть также проинструктированы о том, как им необходимо поступить в случае изменения ситуации задержания. Следователю рекомендуется наметить несколько вариантов действий, рассчитанных на различные обстоятельства, которые могут возникнуть в ходе следственного действия. Например, в помещении оказался не один разыскиваемый преступник, а несколько; задерживаемый почувствовал себя плохо или симулирует подобное состояние; в ходе следственного действия появляются посторонние лица, к которым преступник обращается за помощью, инсценируя себя жертвой нападения, и др.
Для оказания помощи следователю и работникам органа дознания в изучении личности задерживаемого преступника, прогнозировании его поведения, использовании в отношении него метода убеждения (особенно если он находится в исключительном психическом состоянии, вызванном
ожесточением, фрустрацией, испугом, алкогольным опьянением или наркотическим возбуждением) полезно прибегать к помощи соответствующего «переговорщика» или специалиста-психолога.
Следственное освидетельствование позволяет (как и предъявление для опознания) убедиться в том, что разыскано конкретное (искомое) лицо (по особым приметам, повреждениям, иным индивидуальным признакам). Кроме того, своевременное освидетельствование обвиняемого (подозреваемого) облегчает его розыск в том случае, если он в последующем скрывается. Еще в конце 70-х гг. прошлого века профессор Р. С. Белкин заострил внимание на роли данного следственного действия в связи с необходимостью выявления на теле подозреваемого следов воздействия трансферов — специальных приспособлений, используемых для защиты различных объектов от преступных посягательств, в том числе трансферов химического, радиоактивного и иного действия [11, с. 159].
Немаловажна в правильно организованном освидетельствовании роль специалистов. Наиболее часто используется помощь таких специалистов, как судебный медик (иной врач) или специалист-криминалист. Так, специалист в области медицины помогает следователю обнаружить и описать в протоколе телесные повреждения, определяет их форму, локализацию, обоснованно предполагает происхождение, что очень важно для проверки следственно-разыскных версий. Встречаются случаи, когда разыскиваемые преступники, стремясь затруднить опознание, маскируют повреждения и татуировки, в том числе посредством наложения повязок, гипса, «повторных» повреждений и пр. В подобных случаях участие медицинского работника необходимо. Он снимает, а при необходимости вновь накладывает повязки, гипс, подвергает рентгенологическому обследованию, осматривает повреждения на теле освидетельствуемого и пр.
Но и без участия специалистов следователь в ряде случаев может непосредственно использо-
вать свои собственные специальные познания при проведении данного следственного действия. Такая ситуация, к примеру, может возникнуть при задержании разыскиваемого обвиняемого и необходимости установить (идентифицировать следственным путем) его личность. Осматривая в ходе освидетельствования тело задержанного, следователь сравнивает данные, зафиксированные ранее в процессуальных документах (например, о наличии увечий, татуировок на определенном участке тела и пр.), с фактически наблюдаемыми данными, делая при этом вывод в пользу тождества или различия сопоставляемых объектов.
Следственное освидетельствование часто сочетается в рамках тактической операции с задержанием, осмотром одежды, получением образцов для сравнительного исследования, предъявлением для опознания, допросом и пр. Однако сочетание нескольких следственных действий не означает их слияния, стирания между ними различий. Каждое из последовательно выполняемых следственных действий надлежит производить в соответствии с процессуальными требованиями, предъявляемыми законом.
В итоге практически любое следственное действие обладает разыскными возможностями, т. е. позволяет получить разыскную информацию или же обнаружить и овладеть объектами розыска. В предупреждении уклонения обвиняемых от ответственности и в оперативном их обнаружении и задержании принципиально важны неотложные следственные действия. Их результативность в сочетании с иными процессуальными и оперативно-разыскными мероприятиями обусловлена деятельностью следователя строго в рамках закона и в соответствии с организационно-тактическими рекомендациями, разработанными на соответствующем теоретическом уровне и апробированными в ходе практической правоприменительной деятельности. Современные научно-технические средства играют ведущую роль в повышении эффективности разыскной деятельности.
Примечание
1 В процессе сбора эмпирического материала на территории Волгоградской области нами было изучено почти 250 уголовных дел, возбужденных по факту совершения уголовно наказуемых деяний в отношении личности, в ходе производства по которым осуществлялся розыск скрывшегося подозреваемого (обвиняемого).
1. Белкин Р. С. Курс криминалистики. В 3 т. Т. 2. Частные криминалистические теории. М.: Юрист, 1997. 464 с.
2. Волынская О. В., Шишкин В. С. К вопросу о доказательственном значении сведений о телефонных соединениях // Российский следователь. 2011. № 2. С. 12—15.
3. Прослушивание телефонных переговоров в оперативно-розыскной деятельности: учеб.
1. Belkin R. S. Course of criminalistics. In 3 vol. Vol. 2. Private criminalistic theories. Moscow: Yurist; 1997: 464. (in Russian).
2. Volynskaya O. V., Shishkin V. S. To the question of evidentiary value of information about telephone connections. Russian investigator. 2011; 2: 12—15. (in Russian).
3. Bukharov N. N., Zakhartsev S. I., Rokhlin V. I. [et al.] Listening to telephone conversations in opera-
пособие / Н. Н. Бухаров [и др.]; под общ. ред. В. П. Сальникова. СПб.: Фонд «Университет», 2005. 128 с.
4. Гирийчук В. В. Перспектива использования в уголовном судопроизводстве оперативным методов, связанных с применением специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации // Теория и практика противодействия преступности в Азиатско-Тихоокеанском регионе (к 95-летию со дня образования Дальневосточного юридического института МВД России): сб. материалов Между-нар. науч.-практ. конф. Хабаровск: Дальневост. юрид. ин-т МВД России, 2016. С. 262—264.
5. Минисламов М. Н. К вопросу о процессуальных и организационно-тактических особенностях контроля и записи переговоров обвиняемого (подозреваемого) в совершении преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков // Вестник Сибирского юридического института ФСКН России: науч.-практ. журн. 2016. № 2 (23). С. 159—163.
6. Морозов Е. В., Андроник Н. А. Тактика контроля и записи переговоров: проблемы теории и практики // Вестник Уральского института экономики, управления и права: всерос. науч.-аналит. журн. 2013. № 4 (25). С. 16—22.
7. Ивченко Л. И. Тактика контроля и записи переговоров и использование результатов этого следственного действия в расследовании преступлений: учеб. пособие. М.: Юрлитинформ, 2005. 162 с.
8. Стельмах В. Ю. Следственные действия, направленные на получение сведений, передаваемых по средствам связи: монография. Екатеринбург: Урал. юрид. ин-т МВД России, 2015. 216 с.
9. Кокорин Д. Л., Дерюгин Р. А. Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами: организация и тактика следственного действия // Криминалистика в условиях развития информационного общества: 59-е ежегодные Криминалистические чтения: сб. ст. междунар. науч.-практ. конф. Электрон. текстовые дан. (2,33 МБ). М.: АУ МВД России, 2018. С. 124—129. 1 электрон. опт. диск (DVD-R): 12 см.
10. Васюков В. Ф. Возможности использования информации об абонентской активности лиц, подозреваемых в совершении преступлений // Вестник Академии Генеральной прокуратуры РФ: науч.-практ. журн. 2016. № 2 (52). С. 66—70.
11. Белкин Р. С. Курс советской криминалистики. Т. 3: Криминалистические средства, приемы и рекомендации. М.: Акад. МВД СССР, 1979. 408 с.
tional search activities. Textbook. Ed. by V. P. Sal-nikov. Saint Petersburg: University Foundation; 2005: 128. (in Russian).
4. Giriychuk V. V. the Prospect of using operational methods in criminal court proceedings related to application of special technical means intended for secret receipt of information. In: Theory and practice of crime prevention in the Asia-Pacific region (to the 95th anniversary of the Far Eastern legal Institute of the Russian Ministry of internal Affairs). Khabarovsk: Far Eastern Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia; 2016: 262—264. (in Russian).
5. Minislamov M. N. To the issue of procedural and organizational and tactical features of monitoring and recording negotiations of the accused in the Commission of crimes in the sphere of illegal drug trafficking. Bulletin of the Siberian law Institute of the Federal tax service of Russia. A scientific and practical journal. 2016; 23 (2): 159—163. (in Russian).
6. Morozov E. V., Andronik N. A. Tactics of control and recording of negotiations: problems of theory and practice. Bulletin of the Ural Institute of Economics, management and law. All-Russian scientific-analytical journal. 2013; 25 (4): 16—22. (in Russian).
7. Ivchenko L. I. Tactics of control and record of negotiations and use of the results of investigative actions in investigation. Textbook. Moscow: Yurlitinform; 2005: 162. (in Russian).
8. Stelmakh V. Yu. Investigative actions aimed at obtaining information transmitted by means of communication. Monograph. Yekaterinburg: Ural law Institute of the Ministry of internal Affairs of Russia; 2015: 216. (in Russian).
9. Kokorin D. L., Deryugin R. A. Getting information about connections between subscribers and (or) subscriber devices: organization and tactics of investigative actions In: Criminalistics in the context of the development of the information society: 59th annual Criminalistics readings. Electronic text data (2,33 Mb). Moscow: Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia; 2018: 124—129. 1 electronic optical disk (DVD-R): 12 cm. (in Russian).
10. Vasyukov V. F. Possibilities of using information about subscriber activity of persons suspected of committing crimes. Bulletin of the Academy of the Prosecutor General's office of the Russian Federation. A scientific and practical journal. 2016; 52 (2): 66—70. (in Russian).
11. Belkin R. S. Course of Soviet criminalistics. Vol. 3: Criminalistics tools, techniques and recommendations. Moscow: Academy of the Ministry of internal Affairs of the USSR; 1979: 408. (in Russian).
© Закатов А. А., Замылин Е. И., 2021
© Zakatov A. A. , Zamylin E. I., 2021
Закатов Александр Александрович,
профессор кафедры криминалистики Волгоградской академии МВД России, заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор
Замылин Евгений Иванович,
профессор кафедры криминалистики Волгоградской академии МВД России, доктор юридических наук, профессор; e-mail: efrommm@mail.ru
Zakatov Aleksandr Aleksandrovich,
professor at the department of criminalistics
of Volgograd Academy of the Ministry
of the Interior of Russia,
honored science worker
of the Russian Federation,
doctor of juridical sciences, professor
Zamylin Evgeny Ivanovich,
professor at the department of criminalistics of Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia, doctor of juridical sciences, professor; e-mail: efrommm@mail.ru
* * *
