CC BY
41
УДК 94 ББК 63.3(0)
«ОТБРОСИТЬ ВСЯКУЮ ПОЛИТИКУ И СТАТЬ ПРОСТО ПАТРИОТОМ»
I А.В. Лубков
Аннотация. В статье приводятся размышления автора о непростых и неоднозначных отношениях российских либералов с властью в годы Первой мировой войны. Подчеркивается восприятие ими этой войны как священной, отечественной и справедливой, несмотря на различные оттенки в оценках политической стратегии и тактики в условиях военного времени. Состоявшийся позднее переход либералов от оппозиции к борьбе с монархической властью осмысливается автором не только сквозь призму политических или социально-экономических потрясений в стране, но и с точки зрения социальной психологии - как кризис всей российской политической элиты. Сказанное дает основание отойти от оценки действий российских либералов в годы Первой мировой войны в рамках жесткой дихотомии «патриотический-непатриотический».
Ключевые слова: Первая мировая войны, либералы, российские либералы-западники, патриотизм.
"TO REJECT ANY POLICY AND TO BECOME SIMPLY A PATRIOT" 9 | A.V. Lubkov
Abstract. The article presents the author's reflections on difficult and ambiguous relations of the Russian liberals to power in the First World War. It emphasizes their perception of this war as sacred, patriotic and fair, despite the different shades in the assessments of political strategy and tactics in wartime conditions. Later transition of liberals from opposition to the struggle against monarchical power is interpreted by the author not only through the prism of political or social and economic shocks in the country, but also from the point of view of social psychology as a crisis of the entire Russian political elite. The above said gives reason to step back from the assessment of the actions of the Russian liberals in the First World War within the rigid dichotomy of the "Patriotic-unpatriotic".
Keywords: First World War, the Liberals, Western-oriented Russian liberals, patriotism.
Первая мировая война, столетие начала которой исполнилось в текущем году, стала не только мощным потрясением для Российского государства и общества, но и моментом истины для самых разных политических сил огромной и многонациональной страны. Поскольку сегодня, как и в начале ХХ века, Россия стоит на пороге серьезнейших испытаний, исторический опыт приобретает особую актуальность. Например, важно проанализировать то, как вели себя в годы войны либералы-западники, взаимоотношения которых с действующей властью никогда не были простыми.
26 июля (8 августа) 1914 года, то есть через неделю после начала Первой мировой войны, император Николай II созвал Государственную Думу на однодневное экстренное заседание. Выступивший на ней лидер кадетов Павел Милюков заявил о поддержке правительства, подчеркнув: «В этой борьбе мы все за одно, мы не ставим условий и требований правительству, мы просто кладем на 1° весы борьбы нашу твердую волю одолеть насильника».
Поскольку начавшуюся Первую мировую войну большинство наших соотечественников считало священной, отечественной, справедливой, подобные оценки разделялись и русскими либералами. Хотя, понятно, что различные оттенки в оценках политической стратегии и тактики в условиях военного времени присутствовали в их стане, прежде всего внутри партии кадетов — главной партии российских либералов. Некоторые члены кадетского ЦК, в частности князь Владимир Андреевич Оболенский, предлагали осу-
ществлять поддержку власти постольку, поскольку она будет проводить определенные реформы. Но против подобной увязки решительно выступило большинство членов ЦК, независимо от их принадлежности к тому или иному крылу. Член кадетского ЦК Ариадна Тыркова-Вильямс в первые дни войны прямо обвинила лидеров партии Павла Милюкова и Ивана Петрункевича в «недостатке патриотизма». Стоящие перед страной задачи, по словам Тырковой-Вильямс, требовали от каждого «истинно русского» отбросить всякую политику и стать «просто патриотом».
Однако начав с верноподданнических заявлений, год спустя либералы создали так называемый Прогрессивный блок и перешли в оппозицию царскому режиму, а в феврале 1917 года добились свержения Николая II. Что стояло за этой эволюцией? Ведь для любого историка важны не только внешняя фабула, но и внутренняя сторона, содержание, сущность того или иного процесса, понимание которого практически никогда не укладывается в простые линейные схемы. Здесь и неудовлетворенность действиями правительства, и собственные амбиции, подкрепленные руководством различными общественными организациями и объединениями, начиная от земских и городских учреждений до военно-промышленных комитетов и многочисленных кооперативов. Примечательно, что практически все возникшие за годы войны общественные или, как бы сегодня сказали, «неправительственные» организации финансировались в том числе за счет казны. Но при этом либераль-
ная и демократическая общественность настаивала на том, что именно она, а не государство организует сопротивление.
Значительную, если не определяющую роль в этой сложной эволюции и переходу к фактической борьбе с собственным государством сыграли ценностные установки наших либералов. Можно согласиться с теми историками, кто считает, что за всеми колебаниями и поворотами в политическом курсе кадетов и других оппозиционеров стояли в конечном итоге изменения на ментальном уровне. Таким образом, ответы на эти сложные вопросы нужно искать не только в сфере политической или социально-экономической, но прежде всего в области социальной психологии, коль скоро мы разделяем точку зрения современных исследователей, что именно кризис власти, шире — всей российской политической элиты, включая и лидеров оппозиции, определил неизбежность революционного потрясения.
Конечно, в эти год-два с начала войны вместился не только собственно момент перехода либералов от оппозиции к борьбе с монархической властью. В более широком контексте подтвердился тезис, что либерально-демократический проект всегда в истории страны был направлен против самого главного, на чем стоит Россия, — идеи державной власти. Именно такой, со всеми ее недостатками, но и огромным потенциалом, была традиционная российская монархическая государственность, действительно суверенная и независимая в своей основе. Она была разрушена, в том числе в результате безответственных и недальновидных
действий радикальных либералов в феврале 1917 года.
Интересно то, что, готовя захват власти, да еще в условиях войны, либералы не могли не сочетать легальную и нелегальную деятельность, и российские спецслужбы знали об этом. Почти двадцать лет назад, работая в архивах Москвы, я нашел, а позднее и опубликовал очень интересный и показательный документ. Это доклад начальника московской охранки, полковника Мартынова московскому градоначальнику от 30 апреля 1916 года. В нем на основе агентурных донесений дается подробная информация о собрании группы видных московских кадетов, состоявшемся 27 апреля 1916 года на квартире князя Павла Долгорукова... Этот документ показателен с многих сторон. Прежде всего, он свидетельствует о том, что спецслужбы были прекрасно осведомлены не только о «беседах за чашкой чая» наших либералов, но и о реальных планах и не столь уж безобидных действиях родовитых оппозиционеров. И здесь напрашивается несколь- II ко выводов. И в первую очередь, мы можем констатировать явное отсутствие воли и желания со стороны власти призвать противников режима к ответственности. Другой вывод: действия противников режима и бездействие царской бюрократии фактически смыкались, что, в конце концов, и привело к роковому февралю 1917 года.
Другой важный вопрос, который сегодня поднимается в ходе историографических дискуссий о Первой мировой войне, — это вопрос о степени участия западных стран в революционных потрясениях в России. Хорошо
ВЕК
12
Фото. Первое Временное правительство
Петроград.
известно, например, что в разгар войны (в апреле-июне 1916 года) парламентская делегация России побывала в союзных государствах. Милюкова встречали на самом высоком уровне. Он имел беседы с президентом Франции Раймоном Пуанкаре, французским премьер-министром Аристидом Брианом, британским премьер-министром Оксфортом Аскви-том, королями Англии, Швеции и Норвегии, политиками, военными, банкирами, промышленниками... Сегодня уже нет секрета в том, что союзники России по Антанте активно поддерживали либеральную оппозицию в их планах противостояния с царем и официальной властью. Причем как в центре, так и на периферии империи, где англичане и французы поощряли сепаратизм национальных окраин. Особенно заметной эта поддержка стала после отставки в августе 1916 года с поста министра иностранных дел Сергея Сазонова и назначения на эту должность Бориса Штюрмера. С этого времени, заподозрив правительство в прогерманских симпатиях и разочаровавшись в его способности справиться с надвигающимся кризисом, послы союзных держав стали расширять контакты с оппозицией.
под председательством князя Г. Львова.
Март 1917
Но в подобном отношении Запада к России в прошлом и в настоящем нет ничего удивительного. Россия всегда рассматривалась Западом скорее не как равноправный партнер, а как конкурент и соперник. К 1914 году наша страна по темпам экономического роста выходит на первое место в Европе. Россия занимала место в пятерке наиболее динамичных индустриальных стран мира. При этом источники наших успехов были часто непонятны для внешнего мира. Российская модернизация основывалась не на коренной ломке традиций, а на их развитии в новых условиях. Вместо общины столыпинская реформа привела к подъему кооперации. В различных ее видах участвовало две трети самодеятельного населения империи. Культурная матрица сохранялась, но одни формы социальной солидарности сменялись другими, ориентированные уже на рыночные механизмы. Прогресс в народном хозяйстве шел при самом непосредственном участии государства, остававшегося православным царством, со своими устоями, идеалами и представлениями о характере труда, смысле жизни и предпринимательства, этике делового мира.
Традиционные христианские ценности во многом определяли и наши отношения с внешним миром. Духовная, нравственная составляющая участия России в войне была, на мой взгляд, далеко не последней. В этом наше отличие от западного взгляда на природу международной политики и глобального мироустройства. В общем, история наших взаимоотношений с союзниками по Антанте в годы войны была, мягко говоря, неоднозначной.
Столь же неоднозначной является оценка российских либералов на предмет того, можно ли считать их патриотами. Часто приводится фраза Ариадны Тырковой-Вильямс, которая после революции написала в своих мемуарах о том, что слово «патриотизм» «произносилось не иначе как с улыбочкой. Прослыть патриотом было просто смешно и очень невыгодно»... Ариадна Владимировна вообще в своих мемуарах поставила для историков очень много простых и вместе с тем трудных вопросов, ответы на которые нельзя свести к обычному противостоянию: плохой — хороший, белые — красные, патриот-монархист — либерал-космополит... В реальной жизни все гораздо сложнее. Прав современный петербургский историк Борис Колоницкий, полагающий, что прямая схема «патриотический-непатриотический» при анализе ситуации в России в годы Первой мировой войны просто не работает. По его мнению, существовало много разных оттенков патриотизма и, если угодно, разных оттенков монархизма. И иногда очень сложные противоречия возникали в системе патриотизма и в системах монархизма.
Очень показательна в этом плане, к примеру, судьба видного русского либерала, друга и старшего товарища Тырковой-Вильямс князя Дмитрия Шаховского. В соавторстве с Ириной Кузьминой (Литвиновой) мы написали о нем книгу, вышедшую несколько лет назад в серии «ЖЗЛ». Для нас, как, впрочем, и для Тырковой-Вильямс, Дмитрий Иванович Шаховской бесспорно — русский патриот. «Он так ясно ощущал необъятность, богатство русской земли, так твердо знал, что на такой просторной ниве всем честным труженикам найдется место, найдется дело», — вспоминала она о нем, находясь в эмиграции.
Сам же Шаховской, так же, как и его друзья по «Приютинскому братству» Сергей Федорович Ольденбург, Александр Александрович Корнилов, Иван Михайлович Гревс, Владимир Иванович Вернадский, остались в России и прошли свой крестный путь. Будучи кадетом и либералом, Шаховской признавался в своем монархизме, в том, что и у Достоевского, у славянофилов находил для себя много близкого.
Или другая крупнейшая фигура русского либерализма — Петр Берн-гардович Струве, выдающийся русский политический мыслитель и общественный деятель. Уже в 1915 году он покинул кадетскую партию. А позднее, в конце Гражданской войны, Струве становится министром иностранных дел в правительстве Петра Врангеля.
Каковы же уроки февраля 1917 года для нас, живущих век спустя?
Огромную роль в осмыслении феномена февраля и Российской революции 1917 года сыграли, находясь
13
ВЕК
уже в эмиграции, русские либералы как «веховского», так и «антивеховского» направлений. Впрочем, это противопоставление становилось все более условным. Ведь в главном позиции российских авторов-эмигрантов первой волны сходились и во многом сходятся с исследованиями и оценками современных авторов. Это необходимость и обязательность в годы войны соблюдения и охранения национального единства, и прежде всего внутри политической элиты страны. То, что потом, уже в годы Великой Отечественной войны, называлось единством фронта и тыла.
Поэтому у меня большие сомнения в том, что нынешние «либералы», хотя они себя так именно называют, имеют прямое и непосредственное отношение к традициям русского дореволюционного либерального движения, особенно его земского этапа. Ведь именно во многом благодаря усилиям нашего земства были заложены условия для пробуждения самодеятельности и творческого развития населения в 14 русской провинции. Особенно значительно это противопоставление, если сравнить успехи земства в подъеме сельского хозяйства, народного просвещения и здравоохранения с теми «достижениями», которые мы получили в результате так называемых либеральных реформ 1990-х годов. От них мы только-только начинаем приходить в себя. Разительны отличия не только в направлении деятельности прежних и нынешних либералов, но главное — в их методах и стилистике. Политика российских либеральных реформаторов была тоталитарной, варварской и безответственной в своей
основе. То же самое касается и их отношения к национальным культурным ценностям и традициям, к духовным и нравственным устоям и основам российской жизни в целом.
По моему глубокому убеждению, понимание исторического пути и судьбы России, ее места в мире, в прошлом, настоящем и будущем должно идти через «восхождение ума и сердца к Богу», через любовь к стране, народу и истине. И в этом нет ничего парадоксального и противоречивого. Можно напомнить слова Петра Чаадаева — одного из родоначальников русской национальной философской мысли — о том, что «теперь мы, прежде всего, обязаны родине истиной».
Вслед за ним Федор Михайлович Достоевский отрицал истину вне Христа. Хотя далеко не все, даже великие мастера слова, принимали эту традицию. Тот же Лев Николаевич Толстой выбирал «добро» и «истину» вне таинства Церкви, опровергая сакральную, мистическую и метафизическую основу христианства и человека. И эта его позиция оказала, на мой взгляд, самое отрицательное влияние на нашу либеральную и демократическую интеллигенцию в ее разнообразных поисках.
Другой вопрос, что свой человеческий и нравственный выбор каждый делает внутри себя. В прошлом году отмечалось 150-летие Владимира Ивановича Вернадского, «российского Леонардо ХХ века». Он -фигура знаковая и для России, и для Украины, и для мировой и отечественной науки и культуры. Напомню, что его возвращение весной 1926 года в Россию было сравнимо с гражданским подвигом. Вернадский
прекрасно отдавал себе отчет, куда он возвращается. Находясь уже в Ленинграде, 17 марта 1926 года он писал в своем дневнике: «Чувство такое, что русское и само слово преследуется».
Иллюзий на счет существующего политического режима у него, одного из основателей кадетской партии, постоянного члена ее ЦК, не было. Но была в его решении ответственность ученого и патриота за будущее России, которое без продолжения его участия в исследованиях по атомной проблеме, могло оказаться под огромной угрозой. Этот, одухотворенный высоким чувством долга и смыслом родины поступок, определил всю последующую жизнь великого мыслителя и человека, которому мы очень многим обязаны сегодня.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Думова, Н.Г. Кадетская партия в период первой мировой войны и Февральской революции [Текст] / Н.Г. Думова. - М., 1988.
2. Кузьмина, И.В. Князь Шаховской: путь русского либерала [Текст] / И.В. Кузьмина, А.В. Лубков. - М., 2008.
3. Тыркова-Вильямс, А.В. Воспоминания. То, чего больше не будет [Текст] / А.В. Тыр-кова-Вильямс. - М., 1998.
REFERENCES
1. Dumova N.G. Kadetskaja partija v period pervoj mirovoj vojny i Fevral'skoj revoljucii [Cadet party during the First World War and the February Revolution], M., 1988.
2. Kuz'mina I.V., Lubkov A.V. Knjaz' Shahov-skoj: put' russkogo liberala [Knjaz' Shak-hovskoi: the path of the Russian liberal], M., 2008.
3. Tyrkova-Vil'jams A.V. Vospominanija. To, chego bol'she ne budet [Memories. What is no longer], M., 1998.
Лубков Алексей Владимирович, доктор исторических наук, профессор, советник при ректорате Московского института открытого образования, [email protected] Lubkov A.V., Dr. Sc. (History), Professor, Rector's Consultant, Moscow Institute of Open Education, [email protected]
15
