CC BY
91
ИСТОРИЯ,
социология
УДК 947.083
А.Н. Егоров
РОССИЙСКИЕ ЛИБЕРАЛЫ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ: ПОДХОДЫ СОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
A. Yegorov
RUSSIAN LIBERALS IN THE YEARS OF THE WORLD WAR I: SOVIET HISTORIOGRAPHY APPROACH METHODS
Статья посвящена анализу дискуссий, которые шли в советской историографии вокруг изучения проблемы роли либеральной оппозиции в годы Первой мировой войны. Одни историки считали, что либералы вели реальную борьбу с самодержавием за власть, другие рассматривали их политику как стремление договориться с властью на основе взаимных уступок. Общим было стремление показать роль либералов в борьбе с революцией.
Историография, дискуссия, либерализм, парламентская оппозиция, Февральская революция, Прогрессивный блок, Государственная дума.
The paper deals with the analysis of discussions in the Soviet historiography on the problem of the liberal opposition role in the years of the World War I. Some historians argued that liberals were engaged in the real struggle for power against autocracy, while others regarded their policy as an attempt to come to an agreement with the authorities on the basis of mutual concessions. Common for all of them was an attempt to show the role of liberals in the struggle against revolution.
Historiography, discussion, liberalism, parliamentary opposition, the February Revolution, Progressive Bloc, State Duma.
В августе 1915 г. в IV Государственной думе сложился Прогрессивный блок как реакция на военные неудачи и внутриполитические трудности в стране. В него вошли либеральные партии и некоторые правые фракции. Блок встал в оппозицию к самодержавию под лозунгом «министерства общественного доверия», т.е. создания правительства, пользующегося доверием большинства депутатов Думы. Председателем блока стал левый октябрист С.И. Шидловский, но фактически его руководителем был лидер кадетской партии П.Н. Милюков. Компромиссная программа Прогрессивного блока кроме требования «министерства доверия» включала целый комплекс демократических реформ (частичную политическую амнистию, введение волостного земства, восстановление профсоюзов и т.п.). Однако эта умеренная программа была отвергнута правительством, которое рассматривало либеральную оппозицию в качестве чуть ли не своего основного врага. Поэтому усилившаяся в России социальная напряженность побудила либералов пойти на обострение отношений с царизмом. В итоге противоречия между либеральной оппозицией и властью сыграли определенную роль в падении самодержавия.
Дискуссии об этой роли начались сразу же после революции и не прекращаются до сих пор.
Изучение проблемы взаимоотношений царизма, с одной стороны, и Думы и либеральной оппозиции, с другой стороны, началось еще в 1920-е гг. Самой серьезной работой тех лет, в которой затрагивалась роль Прогрессивного блока, была книга Б.Б. Граве «К истории классовой борьбы в России в годы империалистической войны» [3]. Освещение истории оппозиционных выступлений либеральной буржуазии давалось в ней с небывалой ранее полнотой. В те годы история либеральных и правых партий была еще не разработана, что вело к определенным упрощенным оценкам. Так, Граве, как и другие авторы того времени, ставила знак равенства между буржуазией, Прогрессивным блоком и либералами. Она рассматривала взаимоотношения блока с правительством под углом борьбы буржуазии с царизмом за власть. Обоснование этого тезиса она видела в стремлении буржуазии выиграть войну. Поражения лета 1915 г. привели либеральные круги к мысли о неспособности самодержавия не только довести войну до победного конца, но и просто ее вести. Кроме того, были опасения, что царь под влиянием правых
сил пойдет на сепаратный мир с Германией. Поэтому буржуазия и вступила в борьбу за власть. Другая причина оппозиционности буржуазии заключалась в экономике - в обстановке войны. Участие во власти для буржуазии стало насущной необходимостью, поскольку государственная власть стала выполнять, помимо прочих, и экономические функции. Следовательно, вопрос о власти стал для руководящей верхушки финансового капитала «основным вопросом всей политики» [Там же, с. 369].
По-иному к проблеме оппозиционности либералов подходил М. Балабанов, по мнению которого, Прогрессивный блок был создан не для борьбы за власть, а для соглашения буржуазии с правительством. Система доказательств строилась на умеренности требований либералов, на различных закулисных переговорах думских деятелей с министрами и утверждении (со ссылкой на П.Н. Милюкова), что инициатива создания блока исходила из министерских кругов. Балабанов подчеркивал роль Прогрессивного блока в борьбе с революцией: «думские речи действительно отводили недовольство, ибо создавали видимость борьбы думы с правительством». Ситуация в стране обострялась, и поэтому со второй половины 1916 г. буржуазия впервые ставит перед собой задачу борьбы за власть. Однако, - тут же оговаривается автор, -«не следует преувеличивать ни смысла, ни характера этой борьбы. Захват власти вовсе не входил в намерения буржуазии. Сама она стремилась к соглашению с самодержавием, оставляя за последним всю силу» [2, с. 201]. Тем самым, с работы М. Балабанова явно определилась тенденция преуменьшать степень оппозиционности либералов.
В середине 1930-х гг. вышел в свет первый том «Истории гражданской войны в СССР», ставший на многие годы основополагающим для советских историков. В нем утверждалось, что Прогрессивный блок был создан буржуазией для борьбы не с царизмом, а с надвигающейся революцией. Буржуазия, конечно, хотела власти, но угроза рабочего движения заставляла ее быть осторожной в борьбе с правительством. Оппозиционные речи либералов были названы «бунтом на коленях». Лишь с осени 1916 г. либералы, опасаясь народного движения, заговорили более твердым языком. Они потребовали министерства, отвечающего перед Думой, чтобы такое правительство смогло подавить революцию и продолжить войну. В такой ситуации, по мнению авторов тома, царь решил пойти на сепаратный мир, «полагая, что с оппозицией буржуазии все же справиться будет легче, чем с восстанием масс» [6, с. 79]. Отсюда и вытекала теория «двух заговоров» с целью предупре-
дить революцию. Во главе первого заговора стоял царь и его окружение, которые планировали разгон Государственной думы, сепаратный мир с Германией, установление диктатуры и подавление революционных выступлений. Второй заговор был организован буржуазной оппозицией с целью путем дворцового переворота «омолодить дряхлеющее самодержавие - сменить бездарного царя и посадить другого - своего ставленника... чтобы, не прекращая войны, усилить борьбу с нарастающей революцией» [Там же с. 85]. Однако революция опередила и удар самодержавия, и дворцовый переворот. Схема «двух заговоров» была озвучена в «Кратком курсе истории ВКП(б)», после чего стала обязательной для историков.
В немногочисленных работах о либеральной оппозиции второй половины 1930 - первой половины 1950-х гг. советские историки следовали установкам первого тома «Истории гражданской войны в СССР». Так, Е.Д. Черменский в 1941 г. писал: «Целью "прогрессивного блока" было объединение сил буржуазии и стремление убедить правительство в необходимости "примирительной" политики, чтобы предупредить взрыв революции и довести войну до победного конца. Наряду с попытками протиснуться к политической власти участники блока пытались с помощью оппозиционных фраз овладеть начавшимся движением народных масс, внушая им, что оппозиционные выступления в Думе и есть та "настоящая борьба", которая приведет к политическому обновлению страны» [11, с. 38]. При такой трактовке получалось, что либеральная оппозиция боролась не столько с правительством, сколько с революционерами.
Та же тенденция отношения к либеральной оппозиции просматривается и в первой в советской историографии отдельной статье о Прогрессивном блоке. Ее автор А.Я. Грунт решительно утверждает, что история блока - это «история контрреволюционной деятельности русской буржуазии, ее тщетных попыток добиться соглашения и получить власть из рук самодержавия, ее отчаянной борьбы против назревавшей революции» [3, с. 108].
Со второй половины 1950-х гг. советские историки стали постепенно пересматривать некоторые упрощенные и ошибочные представления первых томов «Истории гражданской войны в СССР» и «Краткого курса истории ВКП(б)». И хотя этот пересмотр был строго ограничен рамками господствующей идеологии, он дал серьезный толчок к развитию исторической науки. Важным фактором стала возможность вновь использовать в своих работах широкий круг источников, в первую оче-
ИСТОРИЯ, СОЦИОЛОГИЯ
редь архивных, недоступных ранее в течение многих лет. По-настоящему новаторские работы стали выходить с середины 1960-х гг., причем новые идеи, как правило, высказывали историки, сформировавшиеся как исследователи в период «оттепели».
Прежде всего, историки стали уходить от схемы «двух заговоров». Так, Е.Д. Черменский утверждал, что образование Прогрессивного блока не означало ликвидации системы правооктябрист-ского и октябристско-кадетского большинства в Думе и что, таким образом, политика бонапартистского лавирования царизма продолжалась до самой Февральской революции. Исходя из этого, Е.Д. Черменский считал, что в таком случае оказывается несостоятельной и традиционная схема «двух заговоров», в основе которой, по его мнению, лежит ошибочное представление о полном разрыве между полуфеодальными и буржуазными элементами третьеиюньской системы. По его мнению, образование Прогрессивного блока вовсе не означало расширение оппозиционного фронта за счет привлечения под либеральные знамена умеренно правых элементов. Наоборот, либеральные партии вынуждены были умерить свои программные лозунги. «Вместо консолидации, - утверждал Черменский, - либеральные силы растворились в бесформенно-рыхлом блоке. У него, собственно, не было программы, которая стала бы альтернативой правительственному курсу и импонировала бы массам. Лишенный массовой опоры и раздираемый внутренними противоречиями, прогрессивный блок оказался хрупким и бесплодным» [10, с. 139].
Е.Д. Черменский оказался самым последовательным из советских историков, доказывавшим «властебоязнь» либералов. Собственно говоря, именно поэтому он одним из первых отказался от «заговора буржуазии», поскольку наличие такого заговора все же говорило о серьезных противоречиях между либералами и царизмом. Черменский был готов любое проявление оппозиционности либералов объяснить стремлением к сделке с царизмом или борьбой с революцией. В то же время он понимал, что оппозиционные речи депутатов Государственной думы, особенно в моменты обострения внутриполитического кризиса, могли быть поняты страной как призыв к борьбе с существующей властью пусть хотя бы только законным путем. Поэтому Черменский считал, что этими речами «либеральные политики хотели разрядить сгустившиеся в стране тучи недовольства и сохранить "последний авторитет" - Государственную думу» [Там же, с. 212].
В своих работах Е.Д. Черменский доказывал, что либеральная оппозиция вела с самодержавием не реальную, а притворную борьбу, в частности, кадеты лишь делали вид, будто борются с ним. Поэтому для него характерны выражения типа «показное левение» (либералов), «притворные» обвинения правительства и т.п. Доведенная до логического конца, такая позиция показывала, что вся оппозиционная деятельность либералов всего лишь «симуляция», цель которой - отвлечь народные массы от настоящей борьбы с царизмом.
Разумеется, не все советские историки могли согласиться с подобной трактовкой. С середины 1960-х гг. все громче стали раздаваться утверждения, что либералы вели с самодержавием настоящую, а не притворную борьбу. Самой обстоятельной работой тех лет стала книга B.C. Дякина, посвященная взаимоотношениям либеральной оппозиции и царизма в годы Первой мировой войны [5]. Автор полностью отказался от теории «двух заговоров», доказывая, что царизм не встал на путь сепаратного мира с Германией, опасаясь буржуазной оппозиции и генералитета, настроенных на продолжение войны. В то же время царизм не пытался решительно разгромить оппозиционные движения, недооценивая остроту революционного кризиса. Отрицание «заговора царизма» логически вело и к отрицанию «заговора буржуазии», поскольку один заговор вытекал из другого. Оценивая планы дворцового переворота, Дякин делал вывод, что вместо единого «заговора прогрессивного блока» есть «разрозненные заговоры отдельных малочисленных групп, находящихся по большей части на самой ранней стадии, и даже наиболее далеко зашедший заговор Гучкова -Крымова был еще в "эмбриональном" состоянии» [Там же, с. 304].
Причины создания Прогрессивного блока B.C. Дякин видел в поражениях на фронте и нарастающем рабочем движении. Поэтому летом 1915 г. либералы отказалась от политики внутреннего мира, провозглашенного ими в начале войны, и, образовав единый оппозиционный фронт в лице Прогрессивного блока, бросились в атаку на правительство. Дякин подчеркивал, что блок создавался не ради законодательной программы, которую все считали малоосуществимой во время войны. «Центром тяжести блока», его смыслом и целью была «замена кабинета Горемыкина правительством доверия и изменение приемов управления страной ради победы» [Там же, с. 109]. Такой несколько витиеватой фразой Дякин замаскировал утверждение, что главной целью блока была борьба за правительственную власть. Но проблема, по мнению исследователя, была в том, что по вопро-
су о власти и способах ее получения в лагере оппозиции были серьезные разногласия. Московские промышленные круги во главе с П.П. Рябушин-ским открыто требовали захвата в свои руки исполнительной и законодательной власти. Кадеты же проявляли в этом вопросе колебания, считая, что положение запутанно и опасно, обстановка в стране острая, и в такой ситуации брать власть рискованно [Там же, с. 106]. Поэтому кадеты строили свою тактику на выжидании момента, когда правительство, ища спасения из кризисной ситуации, само обратится к ним за помощью.
Рост оппозиционных настроений либералов осенью 1916 г. B.C. Дякин объяснял размахом народного недовольства. Кадеты стали сомневаться в своих способностях удержать массы от революционных выступлений. Боязнь утратить влияние на массы диктовала им необходимость подчеркнуть свою оппозиционность по отношению к правительству какими-либо резкими выступлениями. Тем самым кадеты хотели показать народу, что они столь же деятельны, как и левые партии. Дякин неоднократно подчеркивал, что кадетское руководство выступало за строго легальное давление на правительство через Думу. В этом он видел слабость либеральной оппозиции, не решавшейся на более радикальные меры. Серьезным шагом вперед был вывод Дякина о том, что деятельность либеральной оппозиции в известной мере способствовала революции своей критикой самодержавия.
Одновременно с книгой B.C. Дякина вышла в свет работа В.Я. Лаверычева о московских прогрессистах за весь период их деятельности [7]. Автор показал радикализм прогрессистов в годы войны, что объяснялось их борьбой за рычаги государственного регулирования, являвшегося для них «вопросом первостепенной, жизненной важности». Кроме того, по мере накопления капитала торгово-промышленная буржуазия все больше сознавала свою экономическую силу, которой не соответствовала ее роль на политической арене [Там же, с. 145]. Лаверычев проследил процесс сближения прогрессистов и кадетов, в котором увидел «размывание» старых политических партий и консолидацию сил российской либеральной буржуазии в единую партию. Он обратил внимание на то, что в годы войны лидеры московских прогрессистов предприняли очередные шаги по пути сближения с вождями эсеров и меньшевиков, чем закладывались основы для их тесного сотрудничества в будущем коалиционном Временном правительстве.
Казалось бы, все эти вполне новаторские и ценные наблюдения должны были привести В.Я.
Лаверычева к выводам о довольно серьезной степени оппозиционности либералов самодержавию, к мысли о том, что буржуазия хотела взять власть всерьез, а не просто «сторговаться» с самодержавием. Но, подойдя вплотную к этим выводам, Лаверычев все же остался в русле традиционных для советской историографии подходов, видя цели создания Прогрессивного блока в организации оппозиционных сил для давления на правительство ради достижения победы и предотвращения революционного взрыва. Подоплека этого подхода очевидна. Советские историки доказывали, что гегемоном буржуазно-демократической революции был пролетариат, а уж никак не либеральная буржуазия. Поэтому так последовательно отстаивался тезис о слабости либеральной оппозиции, о ее стремлении договориться с самодержавием, о ее боязни революции. Поэтому в штыки воспринимались любые выводы о реальной борьбе либералов за власть.
В 1975 г. вышла монография А.Г. Слонимского о Прогрессивном блоке накануне и во время Февральской революции [8]. Использовав в основном уже известный материал, автор повторил тезисы о разобщенности и организационной слабости либеральной оппозиции, о стремлении ее к сделке с самодержавием. Поскольку все эти выводы уже были хорошо известны, книга могла пройти незамеченной, если бы автор не затронул тему участия кадетов и Прогрессивного блока в дворцовом перевороте. Слонимский был не просто убежден в причастности кадетов к убийству Распутина, а считал, что лидеры либеральной оппозиции дали на него «политическую санкцию». На основании подозрений кадетов в убийстве Распутина Слонимский сделал далеко идущие выводы о тяготении Прогрессивного блока к «совместным действиям с политическими силами, правее его стоящими» [Там же, с. 127]. Он доказывал, что кадеты, признав недейственность парламентской тактики давления на правительство, приняли активное участие в подготовке дворцового переворота. Версию о причастности кадетов к убийству Распутина категорически отвергла Н.Г. Думова - наиболее серьезный исследователь кадетской партии в годы Первой мировой войны. Она подчеркивала, что кадеты перед Февралем стремились держаться в рамках строгой законности.
Заметный вклад в изучение проблемы внесла монография В.И. Старцева, посвященная взаимоотношениям либеральной оппозиции и власти в критические периоды Первой русской революции и мировой войны [9]. Исследователь считал, что главной целью либеральной оппозиции была борьба за власть. Поскольку это утверждение про-
тиворечило традиционным подходам, под него нужно было подвести теоретическое обоснование. Это было сделано в русле марксистской схемы: рушится самодержавие - власть переходит к буржуазии, что является общей закономерностью развития классового общества. «Несмотря на контрреволюционность русской буржуазии, присущее ей стремление вступить в сделку с царем, классовый интерес неизменно толкал ее на путь постепенного завоевания государственной власти. Это стремление находило свое выражение в ясной и осознанной политике буржуазных партий, в практической деятельности их вождей», - пишет В.И. Старцев [Там же, с. 7].
Выдвижение кадетами лозунга «министерства доверия» В.И. Старцев рассматривал как компромиссный шаг навстречу Николаю II, поскольку министры в этот кабинет должны были по-прежнему назначаться царем. В то же время этот лозунг означал «прямое требование передачи правительственной власти в руки сложившейся уже за много лет руководящей группы буржуазных либералов». Пустите нас в правительство, ради этого мы поступимся своим «конституционализмом» -таков, по сути, был смысл выдвижения лозунга «правительства доверия» [Там же, с. 133]. Инициативу создания Прогрессивного блока Страцев отдавал кадетам. В отличие от других историков, не придававших большого значения программе Прогрессивного блока, он подчеркнул, что в политической области «требования блока были весьма обширны» [Там же, с. 152].
Однако отказ царя пойти на уступки привел к радикализации намерений либералов. Осенью 1916 г. шансов на переговоры, на «сделку» у оппозиции практически не было. Поэтому, по мнению В.И. Старцева, только силой, грубым давлением она могла добиться власти. Понятно, что к большей резкости и непримиримости толкало буржуазных лидеров и ощущение близости революционной ситуации. Отсюда и крайности речи П.Н. Милюкова 1 ноября 1916 г. - «конституционалисты начали терять терпение». Однако и эта попытка прийти к власти не удалась, парламентские методы исчерпали свои возможности. Тогда представители многих течений либеральной оппозиции стали склоняться в сторону сопротивления власти, применения насилия в той или иной форме, прежде всего, в форме организации дворцового переворота. П.Н. Милюков был готов на все, лишь бы получить правительственную власть. Кадеты прикидывали, как им поступить, если удастся попытка переворота. «Призрак насилия стоял перед кадетскими глазами, - писал Старцев. - Он манил легкостью и быстротой исполнения тех желаний,
которые оставались неудовлетворенными в течение многих лет бесплодной борьбы» [Там же, с. 225]. Таким образом, работа В.И. Старцева стала еще одним шагом, доказывавшим стремление либералов к государственной власти и готовность использовать для этого любые пути.
В середине 1980-х гг. вышла книга А.Я. Авреха «Распад третьеиюньской системы» [1], безусловно, ставшая заметным явлением в серии работ о либеральной оппозиции в годы войны. Аврех считал, что в 1915 г. либеральная оппозиция потянулась к правым, которые и были инициаторами создания Прогрессивного блока. Целью правых было локализовать народное недовольство масс стенами Думы, не дать ему перейти в революцию. Для этого им нужны были кадеты для имитации в Думе голоса народа и армии. «Без них, - подчеркивал Аврех, - все эти «звонко звенящие переходы», даже если бы правые и октябристы овладели кадетской словесностью, произнесенные только от их имени, ничего бы не стоили в смысле резонанса в стране, охваченной глубоким революционным кризисом» [Там же, с. 58]. Правые стремились оторвать кадетов от левых сил, от их лозунга «ответственного министерства», пообещав им умеренные реформы.
Почему же в таком случае кадеты пошли на блок с правыми? Неужели они не понимали, что их просто используют в целях обмана масс? Ответ А.Я. Авреха удивляет: оказывается, все дело в контрреволюционном сознании кадетской партии. «Эта контрреволюционность определяла все», в том числе и тактику кадетского руководства, которая заключалась в том, чтобы продемонстрировать правым готовность к сотрудничеству. Иными словами, для борьбы с революцией кадеты готовы были пойти на любые уступки и комбинации, отказаться от своих программных требований. Итоговый вывод Авреха абсолютно категоричен: блок никогда не собирался захватывать власть, подлинное положение дел в лагере оппозиции в последние месяцы старого режима - не борьба за власть, не заговор (дворцовый переворот), а всеобщая растерянность и лихорадочный поиск спасения от надвигающейся революции [Там же, с. 148].
Последней в советской историографии серьезной работой, в которой анализировалась роль Прогрессивного блока, была монография Н.Г. Ду-мовой о кадетской партии в годы Первой мировой войны и Февральской революции [4]. Исследовательница не стала ломиться в открытую дверь и описывать фактическую историю блока, а сосредоточила свое внимание на выяснении некоторых общих тенденций и выделении ряда спорных вопросов. Достоинством работы было использование
всего имеющегося комплекса источников по теме и убедительная полемика с оппонентами. Думова оспорила точку зрения Е.Д. Черменского о том, что единственным фактором, приведшим к созданию блока, был неотступный страх перед революцией. Признавая, что ведущим фактором блока было стремление к борьбе с революцией, она указала и на другую важную цель - организацию оппозиционных сил для давления на правительство в целях достижения победы. Если раньше историки акцентировали внимание на противоречиях внутри блока, то Думова показала тенденцию к сплочению разных фракций, на основании чего пришла к выводу, что создание Прогрессивного блока было «составной частью общего, так до Февраля и не завершившегося процесса становления единой национал-либеральной буржуазной партии в России» [Там же, с. 55].
Оспаривая мнение В.И. Старцева о том, что в политической области требования программы блока были «весьма обширны», Н.Г. Думова отмечала их умеренность и вслед за B.C. Дякиным подчеркивала, что компромисс между фракциями был заключен не ради законодательной программы, а ради замены правительства и изменения приемов управления страной. Она подчеркивала, что была важна как раз не программа блока, а «само его существование, сам факт организационного сплочения двух третей Государственной думы». Вот в чем заключалась главная ценность блока и для партии «народной свободы» [Там же, с. 60].
Отвергая точку зрения А.Я. Авреха о «власте-боязни» либералов, Н.Г. Думова писала о стремлении кадетов и Прогрессивного блока взять власть в свои руки, но не путем свержения монархии, а умеренными парламентскими методами с целью получить возможность принимать законное и непосредственное участие в делах государственного управления. По ее мнению, большинство членов кадетской партии видели свою задачу не в том, чтобы возглавить массы и повести за собой на штурм царизма, а в том, чтобы убедить их в необходимости довериться думским лидерам, отдать буржуазии на откуп политическую борьбу против самодержавия.
В итоге точка зрения Н.Г. Думовой явилась наиболее взвешенной и обоснованной в советской историографии. Можно вполне согласиться с ее утверждением о том, что либеральная оппозиция, не имея силы направлять и контролировать события, стремилась использовать их в своих интересах.
Подводя итог обзору взглядов советских историков на степень оппозиционности либералов са-
модержавию, следует сказать, что почти все они исходили из недооценки уровня борьбы либералов с самодержавием. В то же время исследователи видели, что либеральная оппозиция с лета 1915 г. взяла довольно высокий оппозиционный тон. Поэтому применительно к периоду деятельности Прогрессивного блока мнения историков разделились. Одни считали, что либералы вели действительную борьбу с самодержавием за власть, другие рассматривали политику Прогрессивного блока как стремление договориться с царской властью на основе взаимных уступок. Общим было стремление советских историков показать роль либералов в борьбе с революцией. В то же время идеологическая заданность не помешала достигнуть высоких научных результатов. Фактическая сторона деятельности либералов была изучена досконально, основные группы источников были введены в научный оборот. Само наличие разнообразных точек зрения, дискуссии, принимавшие порой довольно резкий характер, говорили о развитии исторической науки, о стремлении приблизиться к познанию исторической истины.
Список литературы
1. Аврех, А.Я. Распад третьеиюньской системы / А.Я. Аврех. - М., 1985.
2. Балабанов, М. Царская Россия XX в. (накануне революции 1917 г.) / М. Балабанов. -Харьков, 1927.
3. Граве, Б. Б. К истории классовой борьбы в России в годы империалистической войны. Июль 1914 г. - февраль 1917 г. Пролетариат и буржуазия / Б.Б. Граве. - М.; JL, 1926.
4. Грунт, А.Я. «Прогрессивный блок» / А.Я. Грунт // Вопросы истории. - 1945. - № 3 - 4.
5. Думова, Н.Г. Кадетская партия в период первой мировой войны и Февральской революции / Н.Г. Думова. -М„ 1988.
6. Дякин, B.C. Русская буржуазия и царизм в годы Первой мировой войны. 1914- 1917 /B.C. Дякин.-Л., 1967.
7. История гражданской войны в СССР. - М., 1936. Т. 1.
8. Лаверычев, В.Я. По ту сторону баррикад (Из истории борьбы Московской буржуазии с революцией) / В.Я. Лаверычев. -М., 1967.
9. Слонимский, А.Г. Катастрофа русского либерализма. Прогрессивный блок накануне и во время Февральской революции 1917 г. / А.Г. Слонимский. - Душанбе, 1975.
10. Старцев, В. И. Русская буржуазия и самодержавие в 1905 - 1917 гг. (борьба вокруг «ответственного министерства» и «правительства доверия») / В.И. Старцев. - Л., 1977.
11. Черменский, Е.Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России / Е.Д. Черменский. - М., 1976.
12. Черменский, Е.Д. Кадеты накануне февральской буржуазно-демократической революции 1917 г. / Е.Д. Черменский // Исторический журнал. - 1941. -№ 3.
Егоров Андрей Николаевич - кандидат исторических наук, доцент, заведующий кафедрой истории Гуманитарного института Череповецкого государственного университета, проректор по научной работе. Тел.: 8 (8202)55-31-91.
Egorov Andrey Nickolaevich - Candidate of Science (History), Associate Professor, Head of the Department of History, Institute of Humanities, Cherepovets State University, Pro-rector on Scientific Activities. Tel.: 8(8202) 55-31-91.
УДК 323
T.A. Гужавина
ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО: К ВОПРОСУ ОБ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЙ САМООРГАНИЗАЦИИ НА РЕГИОНАЛЬНОМ УРОВНЕ
Т.A. Guzhavina
CIVIL SOCIETY: INSTITUTIONAL SELF-ORGANIZATION ON THE REGIONAL LEVEL
В статье рассматривается проблема гражданского общества и её значимость в современных условиях. Особое внимание уделяется факторам формирования гражданского общества в условиях региона.
Гражданское общество, факторы формирования гражданского общества, процессы институциональной самоорганизации, свобода и активность личности.
The paper deals with the issues of civil society and its importance for Russia in the current situation. A special attention is paid to the factors of forming civil society within a region.
Civil society, factors of forming civil society, processes of institutional self-organization, freedom and person activity.
Формирование гражданского общества продолжает оставаться для современной России актуальной проблемой как в практическом, так и в теоретическом плане. В своем послании Федеральному Собранию в мае 2004 г. Президент РФ отметил, что «без зрелого гражданского общества невозможно эффективное решение насущных проблем людей» [6]. Достижение зрелой демократии и развитого гражданского общества было поставлено им в качестве важнейшей задачи развития.
Начало XXI в. связано с изменением в понимании роли гражданского общества в жизни страны. Свидетельством данного подхода стали такие факты общественной жизни, как проведение гражданского форума (2001 г.), создание при Президенте РФ Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека (2004 г.), создание Общественной палаты (2005 г.). Сложились определенные социальные предпосылки для формирования гражданского общества, которые реализуются в различных регионах страны по-разному.
Современная научная мысль, как зарубежная, так и отечественная, уделяет этому вопросу значительное внимание. Российские ученые разделяют социальное пространство на сферу государственную и сферу общественную. Так, например, Ю.М. Резник отмечает, что понятие «гражданское общество» в его философско-социологическом смысле выражает «целостность общественной жизни в отношении к ее политическим структурам, прежде всего к государству». Оно охватывает собой «сферу спонтанно возникающих и появляющихся социальных связей между людьми, сферу их объединения и институты, реализующие разнообразные потребности, интересы, ценности и цели» [9]. Несмотря на то, что данная характеристика не указывает на наличие некоего управляющего элемента, следует отметить, что как сфера социального бытия гражданское общество имеет в своем основании процессы самоорганизации. С точки зрения синергетического подхода гражданское общество можно рассматривать как самоорганизующуюся систему, в которой происходит возникновение из множества многообразных, хаотически сущест-
