ОТ ВОССОЕДИНЕНИЯ К НАЦИОНАЛЬНОМУ ВОЗРОЖДЕНИЮ: СОВРЕМЕННЫЙ КИТАЙСКИЙ ВЗГЛЯД НА ПРОБЛЕМУ ТАЙВАНЯ Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

ТАЙВАНЬСКИЙ КРИЗИС THE TAIWAN CRISIS

ОТ ВОССОЕДИНЕНИЯ К НАЦИОНАЛЬНОМУ ВОЗРОЖДЕНИЮ: СОВРЕМЕННЫЙ КИТАЙСКИЙ ВЗГЛЯД НА ПРОБЛЕМУ ТАЙВАНЯ

Александр Ломанов*

Национальный исследовательский институт

мировой экономики и международных отношений им. Е.М.Примакова Российской академии наук

ORCID 0000-0003-2676-4271

© А. Ломанов, 2022 г.

DOI: 10.20542/2307-1494-2022-2-150-174

Аннотация Политика КНР в отношении Тайваня демонстрирует высокую степень преемственности. По мере возникновения новых проблем в ней появляются новые приоритеты. В период пребывания у власти Си Цзиньпина цель воссоединения страны была объявлена необходимым компонентом национального возрождения, развернулись поиски тайваньского варианта модели «одно государство - две системы», заметно ужесточился подход к сторонникам независимости Тайваня. Прежние надежды материкового Китая на достижение воссоединения с опорой на материальную мощь и перспективы экономической интеграции сталкиваются с непредвиденными препятствиями, все большее значение обретают проблемы политики и культуры. Предлагаемые Тайваню сценарии объединения становятся все более жесткими и сводятся к выбору между сохранением ограниченных полномочий в случае мирного сценария или утратой и их в случае решения вопроса путем применения силы. Китайские эксперты продолжают искать возможности сближения с тайваньским обществом для привлечения на свою сторону приверженцев объединения и широкого круга противников независимости. При этом большую тревогу у Пекина вызывает продолжающаяся «декитаизация» идентичности жителей Тайваня. Материковый Китай еще не научился транслировать вовне китайскую культурную традицию, и основной акцент в его усилиях по социальной интеграции Тайваня по-прежнему делается на материальные стимулы. Все больше экспертов КНР согласно с тем, что используемые Пекином старые инструменты неконфликтного сближения с островом быстро утрачивают эффективность, тогда как создание новых механизмов запаздывает. Политики и эксперты КНР заявляют о недопустимости бесконечного затягивания решения вопроса о воссоединении, опасаясь наступления необратимых изменений в идентичности жителей острова.

Ключевые Коммунистическая партия Китая, Си Цзиньпин, Демократическая прогрес-

слова сивная партия, «одно государство - две системы», Гонконг,

идентичность, интеграция, «декитаизация», суверенитет

* Ломанов Александр Владимирович - руководитель Центра азиатско-тихоокеанских исследований и заместитель директора по научной работе ИМЭМО РАН, доктор исторических наук, профессор РАН.

Alexander Lomanov is a Head of the Center for Asia Pacific Studies, Primakov National Research Institute of the World Economy and International Relations (IMEMO), Moscow.

Title From reunification to national revival: China's contemporary approach to

the Taiwan problem

Abstract Mainland China's policy towards Taiwan demonstrates a high degree of continuity.

As new problems arise, new priorities are put forward. During Xi Jinping's tenure as China's leader, the goal of reunifying the country has been proclaimed a necessary component of the national revival, while the search for a Taiwanese version of the "one country, two systems" model has been launched and the approach to independence supporters has become markedly tougher. Mainland China's past hopes to achieve reunification primarily through Beijing's material strength and prospects for economic integration are facing unforeseen obstacles, while political and cultural issues are becoming increasingly important. The reunification scenarios offered to Taiwan are increasingly rigid and are reduced to a choice between retaining limited powers in the case of a peaceful scenario or losing even those powers if military force is applied. Chinese experts continue to look for ways to facilitate rapprochement between the mainland's and Taiwan's societies to win over supporters of unification and to attract a wide range of opponents of independence. Meanwhile, Beijing is seriously concerned about the ongoing "de-Sinicization" of the Taiwanese identity. Mainland China has not yet learned how to project the Chinese cultural tradition outward, and its efforts to achieve social integration of Taiwan continue to focus on material incentives. Experts from the mainland China increasingly agree that Beijing's old instruments of non-conflict rapprochement with the island are rapidly losing their effectiveness, while new mechanisms are slow to emerge. Mainland China's politicians and experts are concerned about the prospect of irreversible changes in the identity of the island's inhabitants and believe that it is unacceptable to postpone the reunification endlessly.

Keywords Chinese Communist Party, Xi Jinping, Democratic Progressive Party, "one country, two systems", Hong Kong, identity, integration, de-Sinicization, sovereignty

mm ^mmmttsmmmmmmm®. ° mmm^Mmt ■ ^mmm^rnrn^jm

mm "-SMSO" e^n^m ■ ° ^s*

am ■ ° Amm^mm-^mm^rnrm ■

■ mnmft-rnuT ■ ■ MS&E^-M ■

^mmm^s^itim^mm ■ UMA

ш® Фа^^ ■ ем ■ "-ага- ■ тш • штт ■ ■ "^Фа

I. Введение

Во второй половине 2022 г. напряженность вокруг Тайваня заметно возросла. Широко распространившиеся в международных средствах массовой информации ожидания перехода конфликта в горячую фазу во многом ориентировались на политический календарь Китайской Народной Республики (КНР). От ХХ съезда Коммунистической партии Китая (КПК) ждали громких заявлений по тайваньской проблеме, жестких ультиматумов и угроз. На деле же партийный форум продемонстрировал приверженность давней линии китайских властей на мирное воссоединение с островом.

Однако это не означает, что ситуация осталась прежней. Длительная деградация в отношениях между Китаем и Западом более не позволяет Пекину рассчитывать на поддержку со стороны США и их союзников в деле воссоединения с Тайванем. Напротив, влиятельные западные державы все более склонны использовать Тайвань как противовес китайскому влиянию и даже как инструмент сдерживания КНР. Эту задачу облегчает правление на Тайване администрации Демократической прогрессивной партии (ДПП), отвергающей перспективу мирного объединения и взявшей курс на укрепление тайваньского суверенитета.

Возникает замкнутый круг. Попытки Пекина повлиять на ситуацию путем жесткого давления и демонстрации силы побуждают западные страны выражать поддержку Тайбэю, защищая маленький демократический остров от «агрессивного» и «авторитарного» гиганта. В итоге тайваньская администрация все больше опирается на внешнюю поддержку в противостоянии с материковым Китаем. Это, в свою очередь, убеждает китайские власти в существовании сговора тайваньских сепаратистов с иностранцами ради бессрочной консервации раскола Китая.

В данной статье, во-первых, проанализированы публикации китайских исследователей этой проблематики в научной периодике КНР. Подходы китайских экспертов находятся в русле официальной политики, но при этом намного подробнее раскрывают лежащие в ее основе аргументы и возможные сценарии будущих отношений между материковым Китаем и островом. Во-вторых, на основе изучения китайских материалов предпринята попытка выявить ключевые тенденции и проблемы в подходах к проблеме воссоединения, к выбору его модели, а также к соотношению мирных и силовых методов объединения и к оценкам основных рисков, проистекающих из внутренней динамики развития тайваньского общества.

II. Китайские трактовки официальной политики объединения

Китайские исследователи уделяют подчеркнутое внимание тезису Си Цзиньпина о том, что завершение великого дела воссоединения страны является обязательной предпосылкой великого возрождения китайской нации.1 В развитие этого суждения были сформулированы «пять органических единств» политики Пекина в отношении Тайваня, которая соединяет и увязывает

национальное возрождение с объединением страны, продвижение глобальной стратегической стабильности - с развитием связей двух сторон Тайваньского пролива, принцип «одного Китая» - с поиском тайваньского варианта «двух систем», сближение соотечественников по обе стороны пролива - с интегрированным развитием, а мирное развитие отношений двух сторон пролива -с борьбой против независимости Тайваня.

Отождествление воссоединения с национальным возрождением отсылает к предложенному Си Цзиньпином после его прихода к власти в конце 2012 г. лозунгу «китайской мечты», в контексте которого начало поиска пути возрождения связывалось с трудным для Китая периодом XIX века. Признавалось, что прогрессивная часть китайской элиты устремилась к национальному возрождению еще в последние десятилетия существования династии Цин. Тем не менее, подлинным выразителем и авангардом борьбы за осуществление этих чаяний виделась лишь возникшая в 1921 г. КПК.

В своей программной речи по Тайваню в январе 2019 г. Си Цзиньпин подчеркнул, что «тайваньская проблема возникла из национальной слабости и хаоса» и что «она непременно завершится вместе с национальным возрождением».2 В контексте китайской истории нового времени это означает, что борьба за воссоединение двух берегов пролива неотделима от дела борьбы за возрождение и народное счастье под предводительством КПК. Данный лозунг касается обеих сторон. В этой связи возникает задача убедить население Тайваня в том, что лишь благодаря объединению оно обретет долгосрочное процветание и стабильность.

Си Цзиньпину ставят в заслугу постановку вопроса об адаптации модели «одно государство - две системы» к решению тайваньской проблемы, а также призыв заняться разработкой соответствующего «тайваньского плана». В рамках двусоставной формулы «одно государство» обладает абсолютным верховенством и приоритетом по отношению к различиям систем. По мнению Си Цзиньпина, несходные системы не являются препятствием для объединения, и, тем более, не могут быть использованы в качестве предлога для раскола.

В период правления Си Цзиньпина заметно ужесточился подход материкового Китая к сторонникам независимости Тайваня. В их деятельности китайские эксперты усматривают самую серьезную угрозу миру и стабильности в Тайваньском проливе, крупнейшее препятствие на пути мирных отношений между материком и островом и источник серьезного ущерба интересам жителей Тайваня и китайской нации в целом. Этот акцент стал особенно заметным после прихода к власти на Тайване в 2016 г. администрации во главе с представляющей ДПП Цай Инвэнь. По словам Си Цзиньпина, объединение Китая выражает «великую тенденцию истории» и «правильный путь» (чжэн дао, ^Ж), тогда как стремление к независимости означает «поворот истории вспять» и «тупик».

При обсуждении официальной позиции китайские публикации часто цитируют формулировку «шесть любых» (лю гэ жэньхэ, Л^Ш^), прозвучавшую в ноябре 2016 г. на церемонии празднования 150-летия со дня рождения первого президента Китайской республики и основателя партии Гоминьдан Сунь Ятсена: «Мы решительно не позволим любому человеку, любой организации, любой политической партии, в любое время, в любой форме оторвать от Китая любой кусок территории». 3 Эти слова стали одним из первых сигналов ужесточения отношения руководства КПК к ДПП и тайваньской администрации.

В августе 2022 г. в Пекине была обнародована правительственная Белая книга «Проблема Тайваня и дело воссоединения Китая в новую эпоху».4 Китайские

эксперты уделили большое внимание обсуждению этого документа.5 Публикацию хвалили за целостный системный подход, а также за усиление акцента на противодействие продвижению Тайваня к независимости и на сдерживание причастных к этому местных и внешних сил.

Профессор Школы международных исследований Народного университета Китая Хуан Цзяшу перечислил те вопросы, которые беспокоят китайцев внутри страны и за рубежом, вызывая много разногласий и горячих споров: «Зачем нужно ускорить процесс воссоединения? Почему необходимо активнее наносить удары по сепаратистским силам, выступающим за независимость Тайваня? Какого единства мы хотим? Каким способом будет осуществлено объединение? Как оценивать народ Тайваня и его роль в процессе воссоединения?».6 Ученый отметил, что Белая книга строго определяет статус Тайваня как «провинции Китая», указывая тем самым на возвращение к реальности и на решительное неприятие независимости Тайваня.

Дата публикации Белой книги 10 августа 2022 г. - через неделю после визита на Тайвань Нэнси Пелоси и одновременно с завершением крупномасштабных маневров вокруг острова Народно-освободительной армии Китая (НОАК) -выглядит неслучайной. При этом такой концептуальный документ не мог быть выработан спонтанно. Хуан Цзяшу обратил внимание на то, что о возможности применения силы против тайваньских сепаратистов и выступающих на их стороне внешних игроков сказано лишь в одном разделе документа и что слово «армия» в нем не упоминается. По мнению эксперта, подход властей к силовому сценарию демонстрирует преемственность с прошлыми заявлениями на эту тему и не был ужесточен в связи с последними событиями. Основное внимание в Белой книге по-прежнему уделено мирному объединению по результатам равноправных консультаций между двумя сторонами.

По словам директора Института Тайваня Пекинского университета Ли Иху, Белая книга отразила запросы эпохи, а реакция на визит Н.Пелоси и всплеск напряженности в Тайваньском проливе были, скорее, второстепенными факторами. Намного важнее было приурочить выход Белой книги к проведению ХХ съезда КПК, на котором предстояло определить «общую стратегию партии в решении тайваньской проблемы в новую эпоху». Публикация Белой книги нацелена на преодоление недопонимания и предубеждений в отношении стратегии КНР. Документ четко подтвердил, что мирное воссоединение остается для Пекина стратегией «первого выбора». Вместе с тем китайское руководство не отказывается от применения силы в качестве «последнего выбора» в вынужденной ситуации. Мирное воссоединение - это «основной лейтмотив», силовой сценарий -«стратегическое пространство для маневра» (чжаньлюэ хоушоу, ^^^^). Оба пути в высшей степени диалектичны, они не только не исключают, но и дополняют друг друга. Авторитетный ученый обратил внимание на инновационный характер документа, сделав акцент на активном поиске тайваньского варианта взаимодействия «двух систем» с учетом реальной ситуации и запросов жителей острова. Он также упомянул о намерении властей сформулировать новаторский подход к интегрированному развитию Тайваня и материковой провинции Фуцзянь.7

При обсуждении Белой книги заместитель директора Академии истории Китайской академии общественных наук (КАОН) Ли Гоцян подчеркнул, что история Тайваня и материковой части Китая свидетельствует о практической и правовой «абсурдности» любых рассуждений ДПП о «неопределенности статуса Тайваня». Переход после 1949 г. двух сторон Тайваньского пролива к долгосрочной конфронтации, по его мнению, никоим образом не отменяет тот факт, что остров

является частью территории Китая. Сторонники независимости умышленно разрывают историческую связь острова и материка, однако любое использование истории для обоснования сепаратизма наносит ущерб общим интересам китайской

о

нации.8

Обращение к истории занимает все более заметное место в обсуждении тайваньской проблемы китайскими экспертами. Речь идет не только о борьбе за интерпретацию фактов, но и о продвижении масштабных исторических концепций мировоззренческого характера. В качестве примера можно упомянуть научную публикацию об историческом порядке «великого объединения» Китая (да и тун, ^ — обосновывающем связь стабильности единой страны с территориальной целостностью и культурным сплочением разных этнических групп. Проекция этой традиции из прошлого на современность используется в качестве обоснования исторической неизбежности воссоединения материка и острова. В рамках такой интерпретации сторонники независимости пропагандируют свои взгляды на историю Тайваня, его национальную идентичность и субъектность ради того, чтобы увести население в сторону от китайской идентичности и осознания принадлежности к Большому Китаю. Данная тенденция вызывает в материковом Китае тревогу и побуждает в качестве противовеса продвигать китайские взгляды на историю, идентичность и субъектность. Концепция «великого объединения» становится в таком контексте частью китайского исторического подхода к воссоединению двух сторон пролива. При этом китайские эксперты уверены в том, что тайваньские попытки сконструировать собственную историю лишены исторических, политических и культурных оснований и потому обречены на неудачу.9

III. Китайская мощь и политизация проблемы

В конце 2010-х годов китайские исследователи пришли к выводу, согласно которому предстоящие 30 лет станут ключевым периодом для воссоединения с Тайванем.10 На основе утверждения о том, что сторонники независимости Тайваня все ближе подходят к очерченной материком «красной линии», были сделаны выводы о том, что шансы тайваньской стороны достичь выгодных договоренностей о воссоединении будут неуклонно уменьшаться, а вмешательство США в тайваньскую проблему будет постепенно снижаться. Предполагалось, что эти тенденции будут подпитываться ростом экономического могущества КНР, повышением ее привлекательности как партнера для Запада и неуклонным увеличением разрыва между потенциалами материкового Китая и острова.

На основании такого оптимистичного прогноза было предложено в течение пяти лет (если отсчитывать от даты публикации статьи Чжоу Чжихуая - к 2023 г.) преодолеть тенденцию «длительного затягивания» решения тайваньского вопроса. Продвижение тезиса о безотлагательности данной темы было призвано повлиять на обе стороны, включая материковый Китай. Отмечалось, что позиция КНР характеризуется опасным разрывом между рассуждениями о росте своей комплексной национальной мощи и увеличении превосходства над Тайванем, с одной стороны, и неспособностью превратить собственную мощь в силу влияния (в т. ч. из-за недостаточной уверенности в себе), с другой стороны.11

Постановка вопроса о недостаточной уверенности в себе стала выражением поддержки политики Си Цзиньпина, настойчиво пропагандирующей требование усиления «четырех уверенностей в своем» (сы гэ цзысинь, - пути, теории,

строе и культуре социализма с китайской спецификой. В рамках этого курса

материковый Китай не должен испытывать лишних сомнений в своей способности взять судьбу острова в свои руки. Не менее важно сохранить и унаследовать провозглашенный в начальный период реформ принцип первостепенной важности развития, поскольку лишь непрерывное развитие Китая способно приблизить момент воссоединения.

Китайские эксперты уповают на то, что наращивание мощи и влияния КНР будет способствовать объединению с Тайванем. Вместе с тем Чжан Гочжэн (Пекинский педагогический университет) напомнил, что, несмотря на абсолютное преимущество над островом в экономике, военной мощи, науке и технике, Китай остается развивающейся страной. Политические преобразования в стране идут слишком медленно, что ограничивает привлекательность материка в глазах тайваньцев. 12 Исследователь рекомендовал углублять китайско-американское сотрудничество и не бросать вызов США в надежде на то, что усиление взаимозависимости убедит Вашингтон не создавать Пекину препятствий в решении тайваньской проблемы. В рамках подобной стратегии сближение двух сторон Тайваньского пролива в сферах политики, экономики и культуры должно сформировать объективную реальность тесных отношений «одного Китая де-факто», после чего можно будет естественным образом перейти к мирному объединению и созданию «одного Китая де-юре».

Исходя из тезиса о зависимости экономики Тайваня от КНР, китайский эксперт поставил на первое место задачи углубления экономической интеграции между двумя сторонами пролива, включая поощрение участия тайваньских бизнесменов в проектах «Пояса и пути»,13 а также скоординированное развитие предприятий двух сторон и создание общего рынка. Особого внимания заслуживает рекомендация активизировать контакты с США по тайваньской проблеме. Чжан Гочжэн исходит из того, что Вашингтон искренне настроен на сохранение статус-кво в Тайваньском проливе, тогда как деятельность администрации во главе с Цай Инвэнь разрушила прежний баланс и тем самым нанесла ущерб экономическим и политическим интересам США, увеличив риск возникновения конфликта вокруг Тайваня с американским участием. Эксперт делает вывод о том, что у Китая есть шанс убедить США оказать давление на сторонников независимости: «Тайваньские политические круги и тайваньская общественность придают большое значение подходам, политике и даже цвету лица Соединенных Штатов, они этим крайне обеспокоены. Поэтому через привлечение и продвижение мощи США против "независимости Тайваня" нужно лишить внешней поддержки и развеять саму идею тайваньской независимости».14

С позиций сегодняшнего дня кажется удивительным, что еще пару лет назад в Китае всерьез рассчитывали использовать влияние США для оказания давления на тайваньские власти. На фоне усугубляющегося китайско-американского соперничества и сокращения взаимного доверия подобные договоренности становятся невозможными: напротив, американская сторона все более активно использует Тайвань как инструмент давления на Китай. Неудивительно, что в новой ситуации китайское руководство стремится одновременно противодействовать как тайваньским сепаратистам, так и действующим на их стороне внешним силам, более не рассчитывая на провозглашаемую Вашингтоном приверженность принципу «одного Китая».

Как полагает Инь Маосян (Институт Тайваня КАОН), после 2016 г. из-за действий администрации Цай Инвэнь отношения двух сторон по берегам Тайваньского пролива стали «холодны на уровне чиновников и горячи на уровне народа» (гуань лэн минь жэ, Ш^й^), причем градус конфронтации повышается,

а противостояние интенсифицируется. Тайваньские власти взяли курс на совмещение курса «сущностной независимости» (шичжи Тай ду, Ш) и

«радикальной независимости» (цзицзинь Тай ду, ШШ а Ш). Они подавляют выступающих против независимости внутренних оппонентов и стремятся «опереться на США для противостояния Китаю» (и Мэй кан Чжун, ^ййФ). Вместе с тем эксперт уверен в том, что мощь материка будет возрастать и что разрыв между «сильным материком и слабым Тайванем» (лу цян Тай жо, ШМп11) станет еще очевиднее. Это позволит Пекину усилить свои позиции. В результате борьба между сторонниками и противниками независимости Тайваня выйдет на новый уровень, после чего главным вопросом станет выбор между «объединением» и «пассивным объединением» (бэй тунъи, Ш Ш ~). Иными словами, воссоединение произойдет неминуемо; вопрос в том, состоится ли оно добровольно через переговоры или в принудительном порядке.15

Приверженность стратегии единого фронта в стремлении к воссоединению страны является константой китайской политики. Предполагается, что Пекин имеет возможность объединить вокруг себя выступающие против «независимости Тайваня» политические силы внутри острова и за рубежом.

Однако на фоне растущего отчуждения между Китаем и Запада эта стратегия сталкивается с серьезными вызовами. Формальная приверженность принципу «одного Китая» не мешает западным странам повышать уровень своего взаимодействия с Тайванем. Происходит становление антикитайского «единого фронта» поддержки Тайваня, подчеркивающего ценностное и институциональное родство между Тайванем и Западом.

Чжоу Чжихуай (Центр исследований Тайваня, Гонконга, Макао и Восточной Азии Центрально-китайского педагогического университета, Ухань), поставил вопрос о глубокой трансформации отношений между двумя сторонами пролива. По его мнению, на смену прежнему курсу на «деполитизацию» приходит «высокая политика».16 В прежние десятилетия институционализация связей материка и острова была направлена на устранение препятствий для сотрудничества и создание благоприятных условий для посещающих материковый Китай тайваньцев. Однако стремление сторон к деполитизации связей сделало эти механизмы одномерными, не позволяя выйти на более высокий уровень. Сформировалась привычка говорить лишь о «мире» и «развитии», что не дает ввести в повестку дня другие важные вопросы. Обсуждение острых политических проблем чревато спорами и конфликтами, но их невозможно оставить в стороне навсегда, поскольку это будет означать отказ от содержательного обсуждения условий воссоединения острова с КНР. «Практика развития отношений двух сторон пролива показала, что переход от "деполитизации" к высокой политике является неизбежной тенденцией в институциональном устройстве отношений между двумя сторонами пролива».17 Китайский эксперт подчеркивает, что хотя институциональная деполитизация и способствовала развитию мирных отношений материка и острова, она не может быть адаптирована к изменившейся ситуации.

Данный тезис представляется важным признанием невозможности законсервировать тематику взаимодействия материка и острова на уровне периода конца 1980-х и 1990-х годов. Отметим, что призыв ввести в общение двух сторон пролива «высокую политику» соответствует как изменению подхода КНР к тайваньской проблеме в сторону большей решительности и требовательности, так и общей тенденции возрастания идеологизации и политизации внутренней жизни Китая в период правления Си Цзиньпина.

В контексте проблемы политизации Чжоу Чжихуай напомнил две цитаты из выступлений Си Цзиньпина. В октябре 2013 г. китайский лидер заявил, что давние политические разногласия между двумя сторонами Тайваньского пролива следует решать постепенно, однако их «невозможно передавать из поколения в поколение». В январе 2019 г., в своем программном изложении политики в отношении Тайваня Си Цзиньпин пояснил, что «давно существующий вопрос политических разногласий между двумя сторонами пролива является главным корнем (цзун гэньцзы, ЙШ^),

« 1Я

устойчиво и долгосрочно влияющим на отношения между сторонами пролива».'8

На этом основании исследователь делает вывод о том, что уже настало время обратиться к политическим проблемам как к «главному корню», более не отвлекаясь на второстепенные вопросы. По его мнению, движение в этом направлении позволит создать институциональные рамки для проведения обеими сторонами политических консультаций и переговоров. Однако стремление эксперта подчеркнуть взаимосвязь установления взаимного доверия с достижением институциональных договоренностей наводит на мысль о том, что разорвать замкнутый круг препятствий на пути к этим взаимосвязанным целям на практике будет трудно. Следует четко сознавать, что переговоры между Пекином и Тайбэем не могут опираться на поддержку тайваньским общественным мнением движения к мирному воссоединению.

IV. Обсуждение модели «одно государство - две системы»

Предлагаемая материком базовая модель воссоединения основывается на тезисе «одно государство - две системы». Китайские авторы активно обсуждают эту тему, пытаясь найти нюансы и новые трактовки19 и демонстрируя при этом большую гибкость.

В рамках этой модели одни исследователи призывают к укреплению единства и централизации, а другие допускают введение в нее элементов федерализма. Идут споры о том, как совместить единство Китая с частичным сохранением суверенитета Тайваня при том, что, по официальной точке зрения КНР, настоящим суверенитетом остров никогда не обладал. Предполагается, что по итогам переговоров о мирном воссоединении Тайбэй передаст Пекину набор функций, относящихся к полномочиям единого государства (прежде всего внешнюю политику и дипломатию), оставив за собой все остальное. Поскольку раздробление суверенитета Китая (чжуцюань, ^Х.) не является темой для дискуссии, китайские эксперты стремятся решить проблему через распределение между сторонами «прав управления» (чжицюань, ^Х).

Труднее всего договориться о том, что будут представлять собой будущие отношения двух политических систем. Если это отношения подчинения между центральной и местной властями, то Тайбэй добровольно не согласится на такое существенное понижение собственного статуса. Если же речь идет о параллельных отношениях двух центров власти, то такая модель категорически неприемлема для Пекина. Компромиссная трактовка сводится к рассуждениям о взаимодействии «настоящего центра» в Пекине и «квазицентра» в Тайбэе.

Следует отметить, что былые надежды части китайской интеллектуальной элиты на сближение с Тайванем через укрепление конституционного правления на материке оказались несбыточными. В наши дни в центре политической системы КНР находится правящая КПК, которая обладает полномочиями более высокого уровня, чем органы государственной власти. Ссылки на неприемлемость и невозможность соединения тайваньской демократии с однопартийной властью на

материке становятся серьезным аргументом в руках сторонников независимости острова.

Выявленные китайскими экспертами недостатки в научных исследованиях модели «одно государство - две системы» заслуживают внимания, поскольку косвенным образом позволяют судить о слабых сторонах в концептуальной разработке данной модели и о недостаточном уровне готовности к ее использованию на переговорах между властями материкового Китая и острова.

Наиболее заметный недостаток заключается в том, что китайские ученые уделяют чрезмерное внимание обсуждению новой институциональной структуры Тайваня после объединения страны, но недостаточно исследуют намного более актуальные на нынешнем этапе институциональные и политические проблемы на пути продвижения к воссоединению.

Другая проблема заключается в том, что эксперты анализируют модель «одно государство - две системы» на макроуровне политической и правовой теории, уделяя первоочередное внимание общим вопросам суверенитета, власти, государственного устройства и основного закона. Они не стремятся «спускаться вниз» к проблемам объединения на микроуровне - на уровне вопросов управления экономической, общественной и культурной жизнью Тайваня.

Еще одним упущением стало невнимание к изучению восприятия модели «одно государство - две системы» внутри тайваньского общества. Понятно, что в последние годы оно становится все более негативным. Однако эту тенденцию и лежащие в ее основе воззрения тем более необходимо изучать для того, чтобы найти возможность добиться согласия властей и простых людей на Тайване на приемлемую для них модель объединения, не нарушающую принцип «одного Китая».20

Сравнение гипотетического применения модели «одно государство - две системы» в отношении Тайваня с реальным опытом ее функционирования в Гонконге и Макао становится все более актуальным. Политические протесты и беспорядки в Гонконге в 2019-2020 годах и последующее принятие материком эффективных шагов по обеспечению безопасности в специальном административном районе стали важным уроком, последствия которого затрагивают перспективы воссоединения двух сторон Тайваньского пролива. Для сторонников тайваньской независимости это аргумент против принятия модели «одно государство - две системы», доказывающий неспособность КНР гарантировать невмешательство центральной власти в политические процессы на местном уровне. Для китайских аналитиков это свидетельство необходимости предусмотреть подобные механизмы вмешательства в будущей модели взаимоотношений в рамках «одного государства» на случай возникновения на острове крупномасштабных волнений и угрозы политической дестабилизации.

Понимание различий в применении модели «одно государство - две системы» к Тайваню, с одной стороны, и к бывшим западным колониям Гонконгу и Макао, с другой стороны, существовало у китайских властей изначально. Решать проблемы Гонконга и Макао было проще, поскольку власти Великобритании и Португалии признавали правительство КНР как единственного легитимного представителя Китая. В общении Пекина с Тайбэем эта важная предпосылка отсутствует. Если при обсуждении судьбы иностранных колоний было легко поставить вопрос о демонтаже системы власти метрополии, то Тайвань претендует на полноту государственного суверенитета, унаследованного от созданной в 1911 г. Китайской республики. Остров обладает собственным государственным аппаратом, дипломатической службой и вооруженными силами, благодаря чему считает себя

равноправным партнером в общении с материковым Китаем.

Китайский исследователь Ли Иху обозначил следующие четыре ключевых различия в применении модели «одно государство - две системы». Во-первых, проблемы Гонконга и Макао возникли в результате силовой экспансии иностранных колониальных держав, тогда как проблема Тайваня стала последствием гражданской войны в Китае. Во-вторых, судьба Гонконга и Макао решилась на переговорах между правительством КНР с правительствами Великобритании и Португалии, тогда как тайваньскую проблему предстоит решить «внутри китайского народа». В-третьих, проблемы Гонконга и Макао рассматривались в формате взаимодействия центральной и местной властей, тогда как решение тайваньской проблемы требует равноправных переговоров. В-четвертых, в отношении Гонконга и Макао не велся спор об их суверенитете, однако применительно к Тайваню эта проблема неизбежно возникнет. Все это очевидным образом демонстрирует, что применение модели «одно государство -две системы» в тайваньском случае будет существенно отличаться от кейсов Гонконга и Макао.21

С учетом этих предпосылок Пекин с 1980-х годов предлагал Тайбэю более гибкие условия реализации модели «одно государство - две системы» по сравнению с Гонконгом и Макао. Однако в настоящий момент, с учетом полной остановки политического диалога с островом, китайские эксперты обозначили два базовых варианта осуществления этой модели для Тайваня: вариант, предполагающий сохранение островом высокой степени автономии при мирном

воссоединении, и вариант ограниченной автономии в случае реализации силового

22

сценария.22

Это может означать, что у материкового Китая нет и не должно быть жесткой трактовки модели «одно государство - две системы» для Тайваня. Базовый принцип модели неизменен, однако его толкование может трансформироваться в зависимости от изменений политической ситуации на острове, соотношения сил между сторонами и международной обстановки. Если в середине 1980-х годов формула «одно государство - две системы» помогла решить проблему очевидного разрыва уровней экономического развития большого и небогатого материкового Китая с маленькими и зажиточными Гонконгом и Макао, то в наши дни масштаб экономики КНР значительно превосходит тайваньский.

Многовариантность трактовки модели «одно государство - две системы» означает, что в случае мирного воссоединения Тайвань получит более широкие полномочия, чем Гонконг и Макао. Однако при силовом сценарии такие полномочия могут быть существенно меньшими, что приблизит Тайвань к статусу управляемых центральной властью этнических автономных районов (таких, как Синьцзян и Тибет). При мирном воссоединении остров получит большую финансовую поддержку от Пекина, а вместе с ней и фискальную автономию, т. е. ему не придется передавать собранные налоги центральному правительству. Однако в случае силового воссоединения делиться доходами придется для компенсации расходов материкового Китая на военную операцию. Основные административные расходы Тайбэй также будет оплачивать самостоятельно. Поскольку со времени обещания сохранить после объединения тайваньскую систему неизменной в течение 50 лет прошло более трех десятилетий, в случае силового сценария этот срок может быть сокращен до 20 лет. Помимо этого, военный путь предполагает передачу тайваньских государственных предприятий в собственность центральной власти. Также возникнет перспектива замены тайваньского доллара на китайский юань и понижения статуса тайваньской

администрации до уровня руководства автономного региона КНР, назначаемого из центра. При этом китайский парламент будет иметь право вето и внесения поправок в тайваньские законопроекты. Более того, после силового воссоединения материковому Китаю придется направить на остров свои управленческие кадры для преодоления последствий кризисной ситуации. Все внешние связи Тайваня будут находиться под контролем центрального правительства, а тайваньские вооруженные силы будут реорганизованы и подчинены центральному командованию. На острове могут быть размещены силы НОАК, содержание которых будет оплачиваться из местного бюджета.

Этот набор альтернатив между широкой автономией и подчинением острова центральной власти разработал профессор Чжу Лэй из Миньнаньского педагогического университета, расположенного в провинции Фуцзянь. Появление подобных сценариев указывает на желание китайской стороны убедить тайваньские элиты в том, что при отказе от мирного воссоединения они окажутся в крайне невыгодной ситуации. После силового объединения материковый Китай не будет вести переговоры о высокой степени автономии острова в рамках модели «одно государство - две системы» и начнет диктовать собственные условия. Это дает сигнал о том, что стремление бесконечно затягивать переговоры в надежде выиграть время будет работать против Тайбэя. В итоге ему придется выбирать не между сохранением привычного статус-кво и воссоединением, а между добровольным возвращением в «одно государство» по итогам переговоров и принудительным сценарием объединения, при котором у острова не будет права голоса.

V. Политическая идентичность и стратегия взаимодействия

с тайваньским обществом

Ужесточение риторики материкового Китая обусловлено его растущим беспокойством по поводу глубоких изменений тайваньской идентичности. По мере ослабления чувства сопричастности китайской культуре среди жителей острова, шансы на мирное воссоединения убывают, а позиции сторонников независимости усиливаются.

Китайские эксперты обеспокоены тем, что тайваньский сепаратизм все ближе подходит к очерченной Пекином «красной линии». Политическая повестка дополняется «декитаизацией» (цюй Чжунгохуа, ^ФШ^) сферы образования. Избавление от элементов китайской культуры позволяет взращивать на Тайване так называемую естественную независимость, создавать собственный взгляд на историю и собственную идентичность; ради этого из тайваньских учебников «удаляют Куна, удаляют Суня, удаляют Цзяна».23 Отказ от Конфуция, от наследия основателя Китайской республики Сунь Ятсена и от эвакуировавшего созданное им государство на Тайвань Чан Кайши означает отказ от китайской политической культуры и фактический разрыв духовной связи острова и материка.24

На этом фоне теряет свою былую остроту вопрос о том, стремится ли тайваньская администрация к формальному провозглашению независимости в обозримом будущем или она настроена продвигаться к этой цели осторожно и постепенно. «Декитаизация» не относится к сфере политики и не фигурировала прежде среди «красных линий», обозначенных материком. Более того, стирание памяти о правлении Чан Кайши на Тайване под флагом борьбы с «диктаторским наследием» и восстановления правды о «терроре» Гоминьдана гипотетически не должно вызывать отторжения у КПК, сражавшейся против Гоминьдана в годы

гражданской войны. Однако политика создания некитайской тайваньской идентичности оказывает столь глубокое негативное влияние на перспективы воссоединения, что побуждает материковый Китай искать ответ на этот вызов. В рамках такого ответа, прежде всего, следует убедить тайваньские элиты в том, что Пекин не блефует и что его грозные предупреждения реальны и весомы.

Китайские исследователи подчеркивают, что сепаратизм неизменно присутствует в политике ДПП, что привело эту партию к поддержке тезисов о «суверенитете и независимости» Тайваня, отказу от «консенсуса 1992 года» и стремлению опереться на зарубежные антикитайские силы для укрепления своих позиций в противостоянии с материковым Китаем. Эксперты полагают, что заявления администрации Цай Инвэнь о стремлении «поддерживать статус-кво» в отношениях с материком не свидетельствуют о существенном изменении сепаратистского курса ДПП, неприемлемость которого для КНР привела к решению Пекина об отказе от диалога с этой партией. Предполагается, что призывы представителей умеренного крыла внутри ДПП к отказу от радикальной риторики о независимости острова никоим образом не свидетельствуют о пересмотре основной линии этой партии и о появлении возможности решить проблему воссоединения Китая путем переговоров с ней. Китайские аналитики утверждают, что при росте возможностей Пекина решить тайваньскую проблему своими силами сохранение приверженности ДПП нынешней «сепаратистской» политике приведет

25

эту партию к провалу.25

У Пекина остается все меньше позитивных ожиданий, связанных с возможной сменой власти на Тайване по итогам демократических выборов. Позиции ДПП и Гоминьдана все ближе друг к другу, что обусловлено симпатиями избирателей. На острове нет запроса на появление у власти политической силы, нацеленной на переговоры с материковым Китаем о мирном объединении.

Как отмечает Янь Цзюнь (Всекитайское общество исследований Тайваня), то обстоятельство, что планы объединения на данный момент пока не реализованы, отнюдь не означает разделенности суверенитета и территории Китая. Существующую ситуацию также нельзя приравнивать к «независимости Тайваня». «Однако если тайваньская администрация в течение длительного времени будет сопротивляться воссоединению страны, то тем самым на деле она в замаскированной форме будет добиваться "независимости Тайваня"».26

Эксперт обратил внимание на принципиальное различие в понимании двумя сторонами статус-кво. Для материка статус-кво означает единство Китая без формального соглашения о воссоединении, тогда как ДПП и ее политические единомышленники на острове считают, что Тайвань уже де-факто обладает независимостью, ради поддержания которой ему следует стремиться к сохранению статус-кво. Из этого следует, что Пекину нужно с большой настороженностью воспринимать заявления тайваньской администрации о приверженности сохранению статус-кво, поскольку трактовки текущей ситуации с позиций ДПП и властей КНР несовместимы друг с другом.

Янь Цзюнь советует обратить более пристальное внимание на вопрос о сущности «идентичности Китайской республики» (Чжунхуа миньго жэньтун, Ф^й Яй ^), ставшей основой для консолидации тайваньского общества и для сближения позиций ДПП и Гоминьдана. В целях взаимодействия с тайваньским обществом нужно четко понимать то, какая часть сторонников «идентичности Китайской республики» является приверженцами идеологии «независимости Тайваня». «Идентичность Китайской республики» может означать как поддержку параллельного существования двух государств по обе стороны Тайваньского

пролива, так и симпатию по отношению к принципу «одного Китая». В связи с этим эксперт посоветовал тщательно разобраться в том, как внутри тайваньского общества соотносятся позиции противников воссоединения с материком и оппонентов независимости острова. Противники воссоединения не обязательно являются сторонниками независимости, у этих двух групп могут быть разные мотивы. Одним не нравится предложенная материком модель объединения, другие надеются сохранить на определенный период времени состояние «ни воссоединения, ни независимости» (бу тун бу ду, а третьи привержены

идее независимого Тайваня. С точки зрения практического взаимодействия с тайваньским обществом это означает, что первые две группы не должны быть мишенью для критики со стороны Пекина. Напротив, с ними следует расширять контакты и стремиться к преодолению недопонимания в интересах продвижения к цели воссоединения двух сторон пролива.

Отчасти повторяя в новых условиях схему Мао Цзэдуна, проводившего различие между конфронтационными «отношениями с врагом» и неантагонистическими «противоречиями внутри народа», китайские исследователи предлагают разделить отношения с различными слоями тайваньского общества на три категории: «враждебные», «дружеские» и «семейные».27

К сепаратистским силам «независимости Тайваня» рекомендовано относиться как к врагу. По отношению к таким силам следует твердо придерживаться принципа «не контактировать, не идти на компромисс и бить решительно». Стратегия взаимодействия с такими силами должна быть нацелена на их изоляцию с помощью устрашения и сдерживания. Дружественно можно относиться лишь к тем представителям тайваньской политической элиты, которые склоняются к объединению или предпочитают сохранение статус-кво с признанием принадлежности территорий по обе стороны пролива единому Китаю. Эксперты советуют подчеркивать позитивную роль представителей этих категорий, следовать в общении с ними принципам взаимной выгоды и общего выигрыша и развивать взаимодействие с ними, ориентированное на сотрудничество и способствующее сплочению. К простым людям следует относиться по-семейному, следовать политике сближения и стремиться к «соединению сердец».

Если идея о том, что к соотечественникам на Тайване следует относиться как к родственникам, в политике материка присутствует давно, то ужесточение подхода к сторонникам независимости острова стало новшеством. Речь идет о том, чтобы дополнить позитивные стимулы усилиями по изоляции сепаратистского движения ради снижения его влияния на тайваньское общество. Исследователи отмечают, что развитие дружбы с политической элитой нередко входит в диссонанс с «семейной» заботой о простом народе. Это происходит в тех случаях, когда «дружественные» политики начинают стремиться лишь к собственной выгоде и не оказывают содействия развитию отношений между двумя сторонами пролива, а в некоторых случаях даже создают для них препятствия. Акцент на принципе взаимности предполагает, что в обмен на преференции представители тайваньской политической элиты должны следовать принципу «одного Китая» и продвигать политические взгляды, благоприятные для целей воссоединения. Отмечается, что после проведения XIX съезда КПК в 2017 г. Пекин демонстрирует все более жесткое отношение к двуличным или нацеленным на извлечение выгоды тайваньским «политиканам», стремясь тем самым максимально сократить негативное воздействие небольшого числа представителей политической элиты на

V оо

«семейные» отношения материка с простыми народными массами.28

VI. Вызовы «декитаизации» и «самоопределения» населения Тайваня

Китайские исследователи критически оценивают рассуждения сторонников независимости острова о том, что «будущее Тайваня должны решать 23 миллиона тайваньцев» и сопутствующую аргументацию в пользу «самоопределения населения». Они указывают на недопустимость отождествления «самоопределения населения» с «национальным самоопределением» и на отсутствие у жителей Тайваня характеристик «государственной нации», имеющей

29

право на самоопределение.29

Китайские исследователи подчеркивают связь между попытками обоснования легитимности решения о самоопределении острова и формированием обособленной идентичности Тайваня. По их мнению, «теория самоопределения населения» опирается на концепцию «сообщества тайваньской судьбы» (Тайвань минъюнь гунтунти, пУ—й^ЖФ), которую тайваньский диссидент Пэн Минмин обнародовал в 1971 г. в американской печати. После того, как в середине 2010-х годов китайское руководство развернуло активную пропаганду «сообщества судьбы человечества» и многочисленных производных этого лозунга, включая «сообщество судьбы двух сторон пролива» (лян ань минъюнь гунтунти, М^—й ^ Ж ФФ), тема «тайваньской судьбы» обрела на острове второе дыхание. В подтверждение своим тезисам китайские авторы процитировали два высказывания главы тайваньской администрации. В 2019 г. Цай Инвэнь заявила о сложившемся «сообществе жизни» (шэнмин гунтунти, ^—^ЖФ) Тайваня и подконтрольных Тайбэю островов Пэнху, Цзиньмэнь и Мацзу, о «сплоченности граждан» и «единстве государства», призвав сохранять «с трудом обретенный свободный демократический образ жизни» и совместно защищать «суверенитет Китайской республики на Тайване». Весной 2020 г., в разгар борьбы с пандемией коронавируса, она рассуждала о «чувстве славы государства» и «сообществе в жизни и смерти» (шэн сы юй гун дэ гунтунти, ^^^^^^ЖФ), подчеркивая общий настрой тайваньцев на оказание взаимной поддержки. 30 По мнению китайских исследователей, эти рассуждения выходят далеко за рамки похвалы в адрес общественной солидарности и нацелены на подспудное формирование тайваньской нации, способной претендовать на осуществление права на самоопределение ради обособления от китайской нации.

C 1990-х годов Пекин неизменно выступает за воссоединение с островом и критикует сторонников тайваньской независимости. Проблема заключается в том, чтобы адаптировать стратегию интеграции к изменяющейся ситуации. На протяжении нескольких десятилетий главными инструментами этой стратегии служили создание экономических преференций для тайваньского бизнеса и расширение возможностей трудоустройства, обучения и открытия собственного дела для приезжающих на материк тайваньцев. Воплощением этого курса стал принятый на государственном уровне в феврале 2018 г. документ «31 мера в интересах Тайваня», направленный на поддержку жителей острова, проживающих на материке. Предполагалось, что такая поддержка поможет завоевать симпатии тайваньцев и тем самым способствовать воссоединению двух сторон пролива.

Зарубежные исследователи обеспокоены тем, что экономическое сотрудничество между островом и материком наносит ущерб политическим позициям Тайваня. В подтверждение этому они ссылаются на тайваньское

общественное мнение, встревоженное растущей экономической зависимостью от материкового Китая и ее последствиями для демократических институтов острова. По словам Б.Коппитерса, «в данном конкретном случае признание оспариваемого государства материнским государством в определенных сферах или в отношении отдельных компетенций привело не к усилению внутреннего суверенитета оспариваемого государства, а, наоборот, к его ослаблению».31

Эти рассуждения укладываются в общемировой тренд повышения уровня экономической самостоятельности и сокращения связей с политически неудобными партнерами. Однако в реальности влияние предложенных Пекином экономических преференций на увеличение поддержки тайваньским населением планов воссоединения оказалось близким к нулю. Поставленная Си Цзиньпином задача «объединения в единении сердец и душ» (синьлин цихэ ши дэ тунъи,

обитателей обеих сторон пролива пробуксовывает из-за отсутствия эффективных инструментов информационно-пропагандистского влияния материка на жителей острова. Создаваемые для прибывших с острова комфортные условия жизни (включая привилегию бесцензурного доступа к сайтам и сервисам в Интернете) никак не удается конвертировать в симпатии к материковому Китаю и рост поддержки планов объединения.

Китайские эксперты понимают, что осуществление сценария мирного воссоединения требует широкой поддержки этого плана со стороны жителей Тайваня. Предполагается, что Пекин сможет добиться этого в том случае, если сумеет объяснить тайваньцам позитивные последствия воссоединения, развеять сопутствующие страхи и опасения, укрепить стремление к единству. Янь Цзюнь отметил, что в прошлом Пекин пытался довести до Тайваня преимущества воссоединения сквозь призму менталитета «сохранения» (цунь лян, #й), обещая оставить за островом право окончательного вердикта по судебным решениям и даже собственную армию. В новой ситуации ученый рекомендовал больше опираться на идею «приращения» (цзэн лян, *!Ж), творчески развивая теорию воссоединения страны и разъясняя жителям Тайваня, что в результате объединения они обретут больше достоинства как граждане Китая и получат

32

конкретные экономические выгоды.32

Примечательно, что использование понятий «сохранение» и «приращение» отсылает к политическому лексикону начального периода китайских реформ, когда речь шла о возможности создания новых рыночных механизмов («приращение») без опрометчивого слома существующих институтов («сохранение»). Применительно к тайваньской проблеме «сохранение» и «приращение» также не исключают друг друга.

Однако подобные усилия могут принести результат лишь в отдаленной перспективе. В современной ситуации они не способны указать путь выхода из тупика в политическом диалоге двух сторон пролива и побудить тайваньскую администрацию вернуться к «консенсусу 1992 года». Не оправдался прямолинейный расчет Пекина на логику экономической рациональности, согласно которой тайваньские избиратели, встревоженные перспективной утраты материальных выгод из-за ухудшения политических отношений с материком, перестанут поддерживать ДПП и предпочтут более умеренную партию.

На фоне призывов китайского руководства к укреплению «дискурсивной власти» (хуаюй цюань, т§ ) и наращиванию потенциала международной пропаганды эксперты ставят вопрос о формировании «дискурсивной власти» материка в отношении проблемы воссоединения с Тайванем.33

Помимо позитивной повестки о привлекательности идеи единства, речь идет о необходимости «деконструкции искажений», внесенных в дискурс объединения ДПП Соединенными Штатами и Западом. Исследователи отдают себе отчет в том, что наращивание интенсивности пропаганды со стороны КНР не поможет решить проблему и с большой вероятностью лишь усилит отчужденность острова. Заставить тайваньскую политическую элиту дать немедленное согласие на воссоединение по формуле «одно государство - две системы» невозможно, однако Пекин может попытаться оказать давление на остров и принудить его принять «консенсус 1992 года», после чего возникнет исходная политическая предпосылка для обсуждения проблем воссоединения. Наращивание «дискурсивной власти» по отношению к Тайваню эксперты трактуют как осуществление широкого комплекса взаимосвязанных мероприятий, включая институциональные меры, способные позитивно повлиять на социально-экономическое положение жителей острова, интегрированное развитие Тайваня и близлежащих провинций материковой части страны, а также на координацию усилий работающих на тайваньском направлении чиновников, экспертов, политических структур, СМИ и неправительственных организаций. Такая консолидация призвана помочь материковому Китаю занять господствующую «моральную высоту» в вопросе объединения с целью убедить островитян в исторической неизбежности, практической необходимости и неотложности этой задачи. «Взятую на себя материком историческую ответственность за единство государства следует обязательно осуществить, любое практическое сопротивление необходимо старательно преодолевать».34

Китайские исследователи подчеркивают, что политическая и культурная идентичности являются важными факторами обеспечения единства страны. Они отмечают, что противостояние на уровне политического сознания и утрата общих культурных ориентиров привели к «кризису государственной идентичности» части жителей Гонконга и Тайваня.35 Одной из причин этого стали целенаправленные действия сторонников независимости данных территорий по созданию атмосферы идейно-политического противостояния, «декитаизации» культуры и разрушению общности национальной исторической памяти. В ответ на этот вызов эксперты рекомендуют создать механизм позитивного взаимодействия «субъектной культуры государства» (гоцзя чжути вэньхуа, ) с местными

культурами с целью цементирования ценностного консенсуса и укрепления культурной идентичности. Предполагается, что основная культура должна быть инклюзивной и открытой, чтобы преодолеть импульсы культурной самоизоляции на местах, порождаемые сепаратистскими силами.

Поклонение идеям свободы и демократии вкупе с восприятием западных ценностей при отсутствии опоры на китайскую культурную традицию и китайскую национально-государственную идентичность формируют у тайваньской молодежи «локальное сознание»: они считают себя «тайваньцами» и «некитайцами». В Гонконге вестернизация ценностей и «безисторическое» (у лиши, ^ Ш ^ ) образование стали основными причинами деформации идентичности молодежи. У Пекина есть инструменты для того, чтобы реформировать школьное образование в Гонконге и удалить из учебных пособий идеи сепаратизма, «отвержения Китая» и антикоммунизма. Донести свое послание до тайваньской молодежи Пекин может лишь с помощью интернета и современных средств коммуникации в обход образовательной системы острова.36

При обсуждении проблем социальной интеграции двух сторон Тайваньского пролива исследователи объясняют возникающие трудности не только затруднениями при реализации данной политики, но и накопившимися за многие

десятилетия расхождениями в области ценностей и культурной идентичности.37

Несмотря на очевидные успехи реформ, материковый Китай еще не научился транслировать китайскую культурную традицию на современном языке. В политике социальной интеграции основной упор по-прежнему делается на повышение привлекательности КНР посредством предоставления целевой аудитории материальных выгод. Однако опыт учебы и работы на материке не приводит к ощутимому изменению культурной идентичности и ценностей жителей острова. Из-за ограничений в связи с пандемией коронавируса уровень общественных контактов между материковым Китаем и островом упал до масштабов конца 1980-х годов, что грозит повернуть процесс социальной интеграции вспять.

Проведенные исследования показали, что тайваньская молодежь, достигшая на материке высокого уровня социальной интеграции, руководствуется экономическими мотивами. Проведенный в 2019 г. в Шанхае опрос показал, что 50,8% выходцев с Тайваня считают себя «глубоко интегрированными», а 33% - в основном интегрированными, что в сумме превышает 80%. Однако лишь менее 30% заявили о желании оформить шанхайскую прописку и менее четверти (24,6%) хотели бы жить в Шанхае после выхода на пенсию.38

Эти тенденции убеждают китайских исследователей в том, что социальная интеграция невозможна без объединяющей культурной идентичности. Предполагается, что ради продвижения к этой цели материковому Китаю следует преодолеть чувство культурного превосходства над островом и перестать относиться к соотечественникам на острове как к объекту, подлежащему глубокому преобразованию. Они напоминают о том, что после бегства на Тайвань гоминьдановская власть считала себя хранителем и защитником традиционной китайской культуры, и ей удалось унаследовать часть ее правил и норм. Образцовым примером сохранения материального наследия стал Национальный музей Гугун в Тайбэе.

Однако призыв признать эти достижения и не принижать их значение обращен скорее в прошлое, а не в настоящее. Расширение рамок культурной толерантности Пекина имеет свои пределы. «Красные линии» пролегают там, где современная тайваньская культура подчеркивает свою обособленность от китайской традиции и поддерживает политическое отделение от материка. Соперничество культурных идентичностей способно стать существенным препятствием на пути сближения двух сторон пролива.

В этой ситуации, на фоне быстро растущего взаимного отчуждения, китайские исследователи призывают изменить подход и не уповать на постепенную социальную интеграцию и воссоздание общей идентичности. Они предлагают сперва избавиться от политического противостояния и лишь потом на этой основе преодолевать конфликт идентичностей в интересах продвижения к объединению

39

страны.39

Эти рассуждения отталкиваются от констатации глубокого изменения сущности политического спора между материковым Китаем и островом. С середины ХХ века до 1990-х годов обе стороны стремились к воссоединению страны. Предметом разногласий было обретение права представлять Китай, а сторонники местного сепаратизма в этой схватке не участвовали. Ныне же политическое противостояние разворачивается между стремлением Пекина к объединению и тяготением острова к независимости. В прошлом столетии конфликт между КПК и перебравшимся на Тайвань Гоминьданом сопровождался соперничеством в сфере политической идеологии с выбором между китайским марксизмом и «тремя народными принципами», а также между лояльностью

«народному Китаю» на материке или «свободному Китаю» на острове. Реформы не изменили базовые устои идеологии и власти в материковом Китае: общие контуры политической идентичности в условиях неизменности власти КПК сохранили свою преемственность. Тем временем на Тайване после демократизации развернулся процесс «декитаизации» национальной идентичности, способный в перспективе полностью заблокировать путь к договоренности о мирном воссоединении.

Китайские исследователи предложили условную схему из трех этапов: «объединение еще не достигнуто», «неустойчивое объединение» и «идеальное объединение». Сегодняшний Китай находится на первой стадии, и начинать движение, по их мнению, следует с изменения объективной ситуации, а не сознания, т. е. первым шагом должно стать политическое объединение. Оно неизбежно будет носить неустойчивый характер, но лишь направляющая роль единой политической власти будет способна преодолеть конфликт между идентичностями. Вопрос политического противостояния сторон Тайваньского пролива рекомендовано решать по формуле «сначала объективное, потом субъективное»: политическая трансформация позволит очистить культурно-образовательную систему Тайваня от нарративов «независимости» и «отдельной нации», вернуть в нее общую историческую память.40

Иными словами, процесс воссоединения наберет темпы лишь после того, как на его пути исчезнет препятствие в лице тайваньского сепаратизма. В рамках этой логики политическое единство создаст предпосылки для обратной трансформации тайваньской идентичности в направлении «рекитаизации» и восстановления духовного единства между населением обеих сторон пролива. Будущая политическая власть единого Китая не может быть результатом «совместного творчества», подразумевающего отказ обеих сторон от существующих форм государственного устройства. Следовательно, она может возникнуть лишь в результате «поглощения» при отказе тайваньской администрации от стремления к независимости и ее согласии на проведение переговоров. Сопротивление этому сценарию приведет к принудительному замещению институциональной структуры острова.

VII. Заключение

Зарубежные исследователи отметили ряд ключевых изменений в политике Пекина по отношению к Тайваню в период пребывания у власти Си Цзиньпина. Речь, в частности, идет о расширении трактовки статус-кво. Опасения Пекина связаны не только с возможностью формального провозглашения Тайбэем независимости острова, но и с небольшими, малозаметными шагами в сторону расширения суверенитета, которые Тайбэй совершает при поддержке США. Новой «красной линией» для материка стало стремление тайваньских лидеров бесконечно сохранять существующее положение дел, избегая разговора о воссоединении. Увязывание Пекином лозунгов воссоединения и национального возрождения повысило статус тайваньской проблемы, поскольку в рамках нынешней формулировки без объединения не будет и национального возрождения. Поиск тайваньского варианта модели «одно государство - две системы» сопровождается попытками Пекина подчеркнуть, что сопротивление воссоединению закончится для Тайбэя утратой полномочий, которые можно сохранить в ходе переговоров. Материковый Китай смелее демонстрирует силу, но при этом продолжает надеяться на мирное решение проблемы, формулирует

планы расширения экономического сотрудничества и региональной интеграции с

41

участием острова и пытается завоевать симпатии тайваньского населения.41

Проведенное исследование китайских научных публикаций позволяет выявить влияние этих тенденций на академическое сообщество. Среди экспертов ширится понимание того, что старые инструменты неконфликтного сближения с островом быстро утрачивают эффективность. Возможность получать выгоды от экономического сотрудничества не превращает представителей тайваньской элиты в политических сторонников воссоединения. Они довольны тем, что имеют, и не стремятся к изменению статус-кво.

Большую тревогу в материковом Китае вызывает продолжающаяся «декитаизация» идентичности жителей Тайваня. Именно это обстоятельство заставляет политиков и экспертов говорить о недопустимости бесконечного затягивания решения вопроса о воссоединении. Рост материальной мощи и международного влияния Пекина никак не удается конвертировать в инструменты влияния на общественное мнение и трансформацию идентичности жителей острова. По мере осознания тупиковости складывающейся ситуации Пекин будет демонстрировать все большую жесткость и готовность к самым решительным действиям.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Сунь Дунфан. Основные положения важных заявлений Си Цзиньпина об отношениях между двумя сторонами пролива // Тайвань яньцзю [Тайваньские исследования]. 2020. № 4. С. 1.

2 ^шштъъш40тщ2019щ01 и 02 0. ш-.

[Си Цзиньпин. Выступление на собрании в честь 40-летия публикации «Письма к соотечественникам на Тайване». Синьхуа. 2 января 2019 г.] URL: http://cpc.people.com.cn/n1/2019/0102/c64094-30499664.html (дата обращения 30.11.2022).

3 . 2016 Щ 11 и 11 0. Ш-. ЛКН [Си Цзиньпин. Решительно не позволим отколоть от Китая любой кусок китайской территории. Жэньминьван. 11 ноября 2016 г.]. URL: http://politics.people.com.cn/n1/2016/1111/c1001-28854065.html (дата обращения 30.11.2022).

4 Full text: the Taiwan Question and China's Reunification in the new era // Xinhua. 10.08.2022. URL: https://english.news.cn/20220810/df9d3b8702154b34bbf1d451b99bf64a/c.html (accessed 30.11.2022).

5 Чжоу Чжихуай, Ли Пэн, Ван Хайлян, Чэнь Сяньцай. Заметки о Белой книге «Тайваньский вопрос и дело объединения Китая в новую эпоху» // Тайвань яньцзю цзикань [Журнал тайваньских исследований]. 2022. № 4. С. 1-16; Ли Гоцян, Ли Вэйи, Хуан Цзяшу, Ли Иху, Ян Ичжоу. Стратегическое мышление по содействию объединению Родины в новую эпоху // Тайвань яньцзю. 2022. № 4. С. 1-9.

6 Ли Гоцян и др. Ук. соч. С. 4.

7 Там же. С. 6-7.

8 Там же. С. 2.

9 Линь Хун. Исторический порядок великого единения и пересмотр базовой структуры отношений между двумя сторонами пролива // Тайвань яньцзю. 2021. № 4. С. 1-15.

10 Чжоу Чжихуай. Обсуждение развития отношений между двумя сторонами пролива в ближайшие

тридцать лет // Тайхай яньцзю [Исследования двух сторон Тайваньского пролива]. 2018. № 3. С. 3-13.

11 Там же. С. 10.

12 Чжан Гочжэн. Текущая ситуация с тайваньской проблемой и стратегия реагирования // Наньфан лунькань [Южный журнал]. 2020. № 2. С. 18-20.

13 Инициатива «Пояса и пути» (и дай и лу " ——Ш", англ. "The Belt and Road") объединила предложенные китайским партийно-государственным лидером Си Цзиньпином в сентябре-октябре 2013 г. «Экономический пояс Шелкового пути» и «Морской шелковый путь 21 века». Инициатива нацелена на создание разветвленной сети партнерских отношений Китая с зарубежными странами, продвижение экономического, политического, культурного и гуманитарного сотрудничества.

14 Там же. С. 20.

15 Инь Маосян. Овладеть инициативой национального объединения в борьбе против «независимости Тайваня» - наблюдение за отношениями между двумя сторонами пролива с 2016 года и анализ // Тунъи чжаньсянь сюэ яньцзю [Исследования Объединенного фронта]. 2019. № 3. С. 25-34.

16 Чжоу Чжихуай. От «деполитизации» к высокой политике: обсуждение институциональных механизмов мирного развития отношений между двумя сторонами пролива // Минь Тай гуаньси яньцзю [Исследования отношений Фуцзянь-Тайвань]. 2022. № 2. С. 1-10.

17 Там же. С. 2.

18 Там же. С. 7.

19 Хуан Цзичао, Цзинь Хуаньюй. Обзор исследований, связанных с планом «Одна страна, две системы» относительно Тайваня в академических кругах материкового Китая // Тайвань яньцзю. 2021. № 4. С. 100110.

20 Там же. С. 108.

21 [Ли Иху и др. «Модель «одно государство - две системы»]. - Пекин: Цзючжоу чубаньшэ, 2015. С. 15-19. Цит по: Чжу Лэй. Идеи нескольких вариантов плана «Одна страна, две системы» по Тайваню // Тайхай яньцзю. 2022. № 1. С. 15.

22 Чжу Лэй. Идеи нескольких вариантов плана «Одна страна, две системы» по Тайваню // Тайхай яньцзю. 2022. № 1. С. 1-19.

23 Чжоу Чжихуай. Обсуждение развития отношений между двумя сторонами пролива в ближайшие

тридцать лет // Тайхай яньцзю. 2018. № 3. С. 6.

24 Проблема тайваньской идентичности рассматривается в следующих работах российских исследователей: Дикарев А. Д., Лукин А. В. "Тайваньская нация": от мифа к реальности? // Сравнительная политика. 2021. № 1. С. 118-133; Ишутина Ю. А. О специфике национальной идентичности тайваньцев // Культура и цивилизация. 2020. Т. 10. № 5А. С. 188-197; Каимова А. С. Развитие отношений между двумя берегами Тайваньского пролива в годы президентства Цай Инвэнь (2016-2019) // Вестник Московского университета. Серия 13. Востоковедение. 2020. № 2. С. 127-138.

25 Шэнь Хуэйпин, Цзэн Янсюэ. Политика в отношении материка в условиях сепаратизма Демократической прогрессивной партии // Тайхай яньцзю. 2022. № 3. С. 46-57.

26 Янь Цзюнь. Теоретическое опровержение и стратегия реагирования на концептуальную группу «Независимости Тайваня» // Тунъи чжаньсянь сюэ яньцзю. 2020. № 6. С. 62.

27 Хуан Цзичао, Е Сяоди. Анализ оперативной логики политики материкового Китая в отношении Тайваня после XIX съезда Коммунистической партии Китая // Тайвань яньцзю цзикань. 2021. № 5. С. 26-37.

28 Там же. С. 36.

29 "

Сяо Ян, Янь Аньлинь. Критика «теории самоопределения жителей» сепаратистских сил «независимости Тайваня»//Тайвань яньцзю.2022. № 2. С.21-31.

30 Там же. С. 25.

31 Coppieters B. Domestic and international sovereignty: the disputes over the status of Abkhazia, Northern Cyprus, and Taiwan // Pathways to Peace and Security. 2022. № 1. P. 61.

32 Янь Цзюнь. Анализ политики материкового Китая в отношении Тайваня в новой ситуации отношений между двумя сторонами пролива // Сяньдай Тайвань яньцзю [Современные тайваньские исследования]. 2018. № 5. С. 4.

33 Чжао Цзиньвэнь. О построении дискурса материкового Китая о мирном воссоединении c Тайванем // Тайвань яньцзю. 2021. № 5. С. 64-72.

34 Там же. С. 70.

35 Чжан Цзянь, Бао Юйтин. Исследование конструирования национальной идентичности в антисепаратистской борьбе - на примере Гонконга и Тайваня // Тайвань яньцзю. 2021. № 1. С. 37.

36 Там же. С. 45-46.

37 Ху Шуцин. Об основах, шагах и политических предложениях по содействию развитию социальной интеграции между двумя сторонами пролива // Тайвань яньцзю. 2022. № 4. С. 58-65.

38 Там же. С. 63.

39 Чжоу Ечжун, Дуань Лэй. Тезисы о национальном объединении Китая // Ухань дасюэ сюэбао (Чжэсюэ шэхуэй кэсюэ бань) [Вестник Уханьского университета: Философия и общественные науки]. 2022. № 4. С. 5-17.

40 Там же. С. 11.

41 Lin B. Enabling "patriots" to be masters of the island: evolution of Xi's policy on Taiwan since 2013 // China Leadership Monitor. 1 September 2022. № 73. [Publ. online]. URL: https://www.prcleader.org/lin-september-2022 (accessed 30.11.2022).

БИБЛИОГРАФИЯ

Дикарев А. Д., Лукин А. В. "Тайваньская нация": от мифа к реальности? // Сравнительная политика. 2021. № 1. С. 118-133. DOI: 10.24411/2221-3279-2021-10009.

Ишутина Ю. А. О специфике национальной идентичности тайваньцев // Культура и цивилизация. 2020. Т. 10. №. 5-1. С. 188-197. DOI: 10.34670AAR.2020.41.58.026.

Каимова А.С. Развитие отношений между двумя берегами Тайваньского пролива в годы президентства Цай Инвэнь (2016-2019) // Вестник Московского университета. Серия 13: Востоковедение. 2020. № 2. С. 127-138.

ш - ^ 2016 щшш&шшт^ш // ж-

. 2019 ^ Ш 3 ШШ 25 - 34 Ш [Инь Маосян. Овладеть инициативой национального объединения в борьбе против «независимости Тайваня» - наблюдение за отношениями между двумя сторонами пролива с 2016 года и анализ // Тунъи чжаньсянь

сюэ яньцзю. [Исследования Объединенного фронта]. 2019. № 3. С. 25-34].

ЙШ; ^ХЙ; 1ШЖ // &ШЯ.2022 ^Ш 4

ШШ 1-9 Ж [Ли Гоцян, Ли Вэйи, Хуан Цзяшу, Ли Иху, Ян Ичжоу. Стратегическое мышление по содействию объединению Родины в новую эпоху // Тайвань яньцзю [Тайваньские исследования]. 2022. № 4. С. 1-9].

// ^тт 2021 ^ш 4 шш 1-15 ж

[Линь Хун. Исторический порядок великого единения и пересмотр базовой структуры отношений между двумя сторонами пролива // Тайвань яньцзю. 2021. № 4. С. 1-15].

// 2020 ^Ш 4 ШШ 1-9 ж [Сунь Дунфан.

Основные положения важных заявлений Си Цзиньпина об отношениях между двумя сторонами пролива // Тайвань яньцзю. 2020. № 4. С. 1-9].

^^ЛЙЙ // 2022 ^Ш 2 ШШ 21-31 ж

[Сяо Ян, Янь Аньлинь. Критика «теории самоопределения жителей» сепаратистских сил «независимости Тайваня» // Тайвань яньцзю. 2022. № 2. С. 21-31]. ЙЯ5». // 2022 ^Ш 4 ШШ 58-65

Ж [Ху Шуцин. Об основах, шагах и политических предложениях по содействию развитию социальной интеграции между двумя сторонами пролива // Тайвань яньцзю. 2022. № 4. С. 58-65].

ЙШЯ, // 2021 ^Ш 5 ШШ 26-

37 Ж [Хуан Цзичао, Е Сяоди. Анализ оперативной логики политики материкового Китая в отношении Тайваня после XIX съезда Коммунистической партии Китая // Тайвань яньцзю цзикань [Журнал тайваньских исследований]. 2021. № 5. С. 26-37]. Й« "-НЙЭД" // ^т^Я.2021 ^Ш 4 ШШ

100-110 Ж [Хуан Цзичао, Цзинь Хуаньюй. Обзор исследований, связанных с планом «Одна страна, две системы» относительно Тайваня в академических кругах материкового Китая // Тайвань яньцзю. 2021. № 4. С. 100-110]. &НЙ. ^й^тйШ^М^М // т^ТУ. 2020 ^Ш 2 ШШ 18-20 ж [Чжан Гочжэн. Текущая ситуация с тайваньской проблемой и стратегия реагирования // Наньфан лунькань [Южный журнал]. 2020. № 2. С. 18-20].

Ж®, --// 2021 ^Ш 1 ШШ

37-47 Ж [Чжан Цзянь, Бао Юйтин. Исследование конструирования национальной идентичности в антисепаратистской борьбе - на примере Гонконга и Тайваня // Тайвань яньцзю. 2021. № 1. С. 37-47].

Ш^Й^Й^Мпте-ТШХЙШ^ // $^Я.2021 ^Ш 5 ШШ 64-72 ж [Чжао Цзиньвэнь. О построении дискурса материкового Китая о мирном воссоединении с Тайванем // Тайвань яньцзю. 2021. № 5. С. 64-72].

Фааш^-^й // .2022 ^ш 4 шш 5-17 ж

[Чжоу Ечжун, Дуань Лэй. Тезисы о национальном объединении Китая // Ухань дасюэ сюэбао (Чжэсюэ шэхуэй кэсюэ бань) [Вестник Уханьского университета: Философия и общественные науки]. 2022. № 4. С. 5-17].

^Н+^Й^Ж^ЖШ^ // .2018 ^Ш 3 ШШ 3-13 ж [Чжоу Чжихуай.

Обсуждение развития отношений между двумя сторонами пролива в ближайшие тридцать лет // Тайхай яньцзю. 2018. № 3. С. 3-13].

Й^шп^шшмда^ // М^ШЯ. 2022 ^Ш 2

ШШ 1-10 ж [Чжоу Чжихуай. От «деполитизации» к высокой политике: обсуждение институциональных механизмов мирного развития отношений между двумя сторонами пролива // Минь Тай гуаньси яньцзю [Исследования отношений Фуцзянь-Тайвань]. 2022. № 2. С. 1-10].

жт ж гт с^шш^^гсфн^-*® й&^ш // ^т^яжт.

2022 ^Ш 4 ШШ 1-16 ж [Чжоу Чжихуай, Ли Пэн, Ван Хайлян, Чэнь Сяньцай. Заметки о Белой книге «Тайваньский вопрос и дело объединения Китая в новую эпоху» // Тайвань яньцзю цзикань. 2022. № 4. С. 1-16].

// &ШЯ. 2022 ^Ш 1 ШШ 14-19 ж [Чжу Лэй. Идеи нескольких вариантов плана «Одна страна, две системы» по Тайваню // Тайхай яньцзю. [Исследования двух сторон Тайваньского пролива]. 2022. № 1. С. 1-19].

, . ЙМ^Ж^ТЙЙ^МЖ // .2022 ^Ш 3 ШШ 46-57 ж [Шэнь

Хуэйпин, Цзэн Янсюэ. Политика в отношении материка в условиях сепаратизма Демократической прогрессивной партии // Тайхай яньцзю. 2022. № 3. С. 46-57].

^ш. шш^жшмташ^йж //ш^тт2018 ш 5 mm 1-6 м [Янь цзюнь.

Анализ политики материкового Китая в отношении Тайваня в новой ситуации отношений между двумя сторонами пролива // Сяньдай Тайвань яньцзю [Современные тайваньские исследования]. 2018. № 5. С. 1-6].

г ш. «^шшшж^тш^ // 2020 ^m 6 mm 62-68 м [Янь

Цзюнь. Теоретическое опровержение и стратегия реагирования на концептуальную группу «Независимость Тайваня» // Тунъи чжаньсянь сюэ яньцзю. 2020. № 6. С. 62-68]. Coppieters B. Domestic and international sovereignty: the disputes over the status of Abkhazia, Northern Cyprus, and Taiwan // Pathways to Peace and Security. 2022. № 1 (62). P. 47-66. DOI: 10.20542/2307-1494-2022-1-47-66. Lin B. Enabling "patriots" to be masters of the island: evolution of Xi's policy on Taiwan since 2013 // China Leadership Monitor. 1 September 2022. № 73. [Publ. online]. URL: https://www.prcleader.org/lin-september-2022 (accessed 30.11.2022).

BIBLIOGRAPHY

Coppieters B. (2022). Domestic and international sovereignty: the disputes over the status of Abkhazia, Northern Cyprus, and Taiwan. Pathways to Peace and Security. No. 1 (62). P. 47-66. DOI: 10.20542/2307-1494-2022-1-47-66.

Dikarev A. D. and Lukin A. V. (2021). "Tayvan'skaya natsiya": ot mifa k real'nosti? ["Taiwan nation": from myth to reality?]. Sravnitel'naya politika [Comparative Politics]. No. 1. P. 118-133. DOI: 10.24411/2221-3279-2021-10009.

Huang Jichao and Jin Huanyu (2021). Dangqian dalu xuejie "yiguo liangzhi" Taiwan fangan xiangguan yanjiu shuping [A review of researches related to the "One country, two systems" Taiwan plan in the Mainland academic circle]. Taiwan yanjiu [Taiwan Studies]. No. 4. P. 100-110.

Huang Jichao and Ye Xiaodi (2021). Shijiuda yilai dalu dui Tai zhengce de yunzuo luoji tanxi [Analysis of the operational logic of the Mainland's Taiwan policy since the 19th National Congress of the Communist Party of China]. Taiwan yanjiu jikan [Taiwan Research Journal]. No. 5. P. 26-37.

Hu Shiqing (2022). Chuyi tuijin liang an shehui ronghe fazhan de jichu, buzhou yu zhengce jianyi [On the basis, steps and policy suggestions for promoting the development of cross-strait social integration]. Taiwan yanjiu. No. 4. P. 58-65.

Ishutina Yu. A. (2020). O spetsifike natsional'noi identichnosti taiwan'tsev [On the specifics of the national identity of the Taiwanese]. Kul'tura i tsivilizatsiya [Culture and Civilization]. V. 10. No. 5A. P. 188-197. DOI: 10.34670/AR.2020.41.58.026.

Kaimova A. S. (2020). Razvitiye otnoshenii mezhdu dvumya beregami Tajvan'skogo proliva v gody prezidentstva Tsai Inven (2016-2019) [Evolution of relations between two sides of the Taiwan Strait during the years of presidency of Cai Yingwen (2016-2019)]. Vestnik Moskovskogo Universiteta. Series 13: Vostokovedeniye [Herald of Moscow University. Series 13: Oriental Studies]. No. 2. P. 127-138.

Li Guoqiang, Li Weiyi, Huang Jiashu, Li Yihu, and Yang Yizhou (2022). Xin shidai tuijin zuguo tongyi de zhanlue sikao [Strategic thinking on promoting the unification of the motherland in the new era]. Taiwan yanjiu. No. 4. P. 1-9.

Lin B. (2022). Enabling "patriots" to be masters of the island: evolution of Xi's policy on Taiwan since 2013. China Leadership Monitor. No. 73. September 1. [Publ. online]. URL: https://www.prcleader.org/lin-september-2022 (accessed 13.11.2022).

Lin Hong (2021). "Da yi tong" lishi zhixu yu liang an guanxi jiben jiegou de zai sikao [Historical order of Great Unity and the re-exmination of the basic structure of cross-strait relations]. Taiwan yanjiu. No. 4. P. 1-15.

Shen Huiping and Zeng Yangxue (2022). Minjindang fenlizhuyi xia de dalu zhengce [Policy towards Mainland under the separatism of the DPP]. Taihai yanjiu [Cross-Taiwan Strait Studies]. No. 3. P. 46-57.

Sun Dongfang (2020). Xi Jinping dui Tai gongzuo zhongyao lunshu de hexin yaoyi [The core essentials of Xi Jinping's important statements on cross-strait relations]. Taiwan yanjiu. No. 4. P. 1-9.

Xiao Yang and Yan Anlin (2022). "Taidu" fenlie shili de "zhumin zijuelun" pipan [Criticism of "resident self-determination theory" of "Taiwan independence" separatist forces]. Taiwan yanjiu. No. 2.

P. 21-31.

Yan Jun (2020). "Taidu" gainian qun de lilun boxi yu yingdui celüe [Theoretical refutation and response strategy of the concept group of "Taiwan independence"]. Tongyi zhanxian xue yanjiu [Journal of United Front Science]. No. 6. P. 62-68.

Yan Jun (2018). Shi xi liang an guanxi xin xingshi xia dalu dui Tai zhengce [Analysis of the Mainland's Taiwan policy under the new situation of cross-strait relations]. Xiandai Taiwan yanjiu [Modern Taiwan Studies]. No. 5. P. 1-6.

Yin Maoxiang (2019). Zai fan "Taidu" douzheng zhong zhangwo guojia tongyi zhudao quan - dui 2016 nian yilai liang an guanxi de guancha yu fenxi [Grasp the initiative in national unification in the struggle against "Taiwan independence": observation and analysis of cross-strait relations since 2016]. Tongyi zhanxian xue yanjiu. No. 3. P. 25-34.

Zhang Guozheng (2020). Dangqian Taiwan wenti xingshi ji yingdui celue [Current situation of the Taiwan problem and response strategy]. Nanfang Lunkan [Southern Journal]. No. 2. P. 18-20.

Zhang Jian and Bao Yuting (2021). Fan fenlie douzheng zhong de guojia rentong jianshe yanjiu - yi Gang Tai diqu wei li [Research on the construction of national identity in the anti-separatist struggle: the Hong Kong and Taiwan case studies]. Taiwan yanjiu. No. 1. P. 37-47.

Zhao Jinwen (2021). Shi lun dangqian dalu dui Tai heping tongyi huayu quan de suzao [On the construction of Chinese Mainland's peaceful reunification discourse towards Taiwan]. Taiwan yanjiu. No. 5. P. 64-72.

Zhou Yezhong and Duan Lei (2022). Zhongguo guojia tongyi lungang [Outline of China's national unification]. Wuhan daxue xuebao (Zhexue shehui kexue ban) [Wuhan University Journal (Philosophy and Social Science)]. No. 4. P. 5-17.

Zhou Zhihuai (2018). Weilai sanshi nian liang an guanxi fazhan tantao [Discussion on the development of cross-strait relations in the next thirty years]. Taihai yanjiu [Cross-Taiwan Strait Studies]. No. 3. P. 3-13.

Zhou Zhihuai (2022). Cong "tuozhengzhihua" dao gao zhengzhi: liang an guanxi heping fazhan zhidu zing anpai tantao [From "depoliticization" to high politics: on the institutional arrangements for the peaceful development of cross-strait relations]. Min Tai guanxi yanjiu [Research on Fujian-Taiwan Relationship]. No. 2. P. 1-10.

Zhou Zhihuai, Li Peng, Wang Hailiang, and Chen Xiancai (2022). "Taiwan wenti yu xin shidai Zhongguo tongyi shiye" baipishu bitan [Notes on the White Paper "The Taiwan question and China's reunification in the new era"]. Taiwan yanjiu jikan. No. 4. P. 1-16.

Zhu Lei (2022). "Yiguo liangzhi" Taiwan fangan de duo an gouxiang [Ideas for multiple cases of the "one country, two systems" Taiwan plan]. Taihai yanjiu. No. 1. P. 14-19.