CC BY
68
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) # 4 (49), 2018
15
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ОТ ТЕРЕМНОГО ЗАТОЧЕНИЯ К ЕВРОПЕЙСКИМ ТРАДИЦИЯМ. ЖИЗНЬ И БЫТ ЖЕНЩИН НА ТРОНЕ И ВОКРУГ НЕГО В РОССИИ XVII -_XVIII вв._
Кровяков Евгений Андреевич,
доцент, кандидат исторических наук, НИУ «МЭИ», доцент кафедры истории и культурологии, г. Москва
АННОТАЦИЯ.
В статье рассматриваются жизнь и быт русских женщин-матерей, стоявших на вершине властной пирамиды или близко от нее, на примере конкретных персоналий российской истории.
Ключевые слова: жизнь и быт, домостроевские правила, терем, европейские традиции. ANNOTATION.
The paper deals with the lives and livelihoods of Russian women, especially mothers, standing on top of an imperious pyramid or close to it, using some examples of specific Russian historical persons.
Key words: life and livelihood, rules of the Domostroy, tower-chamber, European traditions.
Женская тема вечна и бесконечна. В статье рассматриваются те ее аспекты, которые связаны с жизнью и бытом известных женщин России на переломе эпох - в XVII - XVIII столетиях, когда Россия со скрипом поворачивалась лицом к Европе, когда домостроевские правила в быту и воспитании детей, в семье стали очень медленно эволюционировать в сторону более цивилизованных форм, однако старые обычаи и традиции, освященные веками, крепко держались в умах и сердцах людей, и новое с трудом пробивало себе дорогу. Постепенный поворот к европейским традициям происходил медленно и противоречиво, так как старина упорно не желала уходить в прошлое, проявляясь порой в самых неожиданных сторонах семейно-бытовых отношений.
XVI - XVII вв. были расцветом так называемой «теремной» жизни женщин [2, Т. 22 (Х1а), с. 877]. Развитие самодержавия и православной церкви в тот период времени приводят к усилению патриархальных отношений в русских семьях, особенно аристократических, в том числе и царских. На жену все чаще смотрят как на собственность мужа, который фактически запирает супругу в отдельной (чаще верхней) части дома, чтобы без ведома хозяина ее никто не мог увидеть. Женщина, в особенности молодая и привлекательная, могла стать источником соблазна, и поэтому ее держат взаперти [3, с. 116-117].
В XVIII же веке Петр I начал активно вмешиваться в бытовую сторону жизни своих подданных. Подражая увиденному в Европе и пытаясь пересадить европейские обычаи на русскую почву, он силой ломал старину и вытаскивал женщин-аристократок из теремов, бывших для них фактически домашней тюрьмой. Несмотря на подчас фанатичную целеустремленность царя-реформатора, старые домостроевские традиции поддавались с огромным трудом, и даже сам Петр не в силах был полностью от них отказаться. Если в XVI в. главным руководством в области семьи и брака был «Домострой», авторство которого приписывают духовнику Ивана IV Сильвестру [8, Т.2, с.71.], и подразумевавший
подчинение жены своему мужу, а детей - родителям [4, с. 55-56, 112-113], то в XVIII в., при Петре, было издано «Юности честное зерцало», содержавшее правила поведения юношей и девушек в семье и обществе, в общем, мало чем отличавшиеся от домостроевских [11, с.3, 4.].
Известный русский историк Н.И. Костомаров писал, что все иностранцы поражались избытку домашнего деспотизма мужа над женой. Вообще женщина считалась существом ниже мужчины и в некоторых отношениях нечистым. Поэтому женщин не допускали к некоторым видам хозяйственной деятельности, в том числе к приготовлению определенных блюд. Особенно это касалось женщин-аристократок [5, с. 200].
Не всегда, однако, жены безропотно и безответно сносили суровое обращение мужей. Были случаи, когда жены убивали своих мужей, за что их закапывали живыми в землю, оставляя снаружи только голову, пока несчастные не умирали.
Для того чтобы лучше рассмотреть жизнь и быт русских женщин, стоявших на вершине властной пирамиды или близко от нее, целесообразным представляется обратиться к конкретным персоналиям российской истории. Взяв за основу эволюционный подход к обзору судеб известных женщин, прежде всего женщин-матерей, автор остановил свой выбор на матери первого царя династии Романовых - Ксении Романовой, в иночестве - старицы Марфы (1573-1631); Марии Ильиничне Милослав-ской (1626-1669) - матери царей Федора и Ивана Алексеевичей, Наталье Кирилловне Нарышкиной (1651-1694), подарившей стране Петра I, и Анне Леопольдовне (1718-1746), матери несчастного императора Ивана Антоновича, или Ивана VI.
Одним из переломных моментов российской истории стала Смута начала XVII века. С огромным трудом «очнувшийся... от нравственного кошмара самозванщины Русский народ выгоняет поляков и всех своих недругов из своей земли и ищет себе царя» [7, с. 119]. 21 февраля 1613 г. на Земском соборе этим царем был избран сын Федора Никитича Романова (будущий патриарх Филарет) и Ксении
Ивановны Романовой - Михаил Федорович. О его матери и пойдет речь.
Известно, что в начале своего царствования в 1600 г. Борис Годунов по навету дворовых людей Романовых постриг их в монахи и разослал по разным монастырям. Федор Никитич стал иноком Филаретом, а Ксения Ивановна - старицей Марфой. Дети Ксении Романовой, в том числе и будущий царь Михаил, находились при ней с 1602 г. [9, Т.3, с.500]. Ксения, вернувшись из ссылки еще в 1605 г., в 1612 г. уехала с сыном Михаилом в село Домнино Костромского уезда, а затем переселилась в Ипатьевский монастырь [9, Т.3, с.500]. Туда 14 марта 1613 г. пришло московское посольство просить Михаила на царство. Несмотря на возраст (16 лет) Михаил заплакал от страха перед «таким великим и страшным делом, как "промышление" над всею Русскою землею», которая еще не оправилась от великих потрясений, а «мать его, Марфа, объявила, что не благословляет сына на этот великий подвиг». Только под угрозой Божьего гнева старица Марфа, наконец, благословила сына на царство [7, с. 120121].
Поскольку Смута к тому времени закончилась только формально, а на самом деле брожения и вспышки восстаний, а также угрозы новых интервенций со стороны Речи Посполитой и Швеции были грозной реальностью, Марфа с сыном, которого она плотно опекала, не спешили в столицу. Лишь 2 мая 1613 г. они въехали в Москву, а 11 июля Михаил венчался на царство.
До возвращения из плена отца Михаила во всех действиях первого царя новой династии чувствовалась твердая рука его матери. Прежде всего, это проявилось в истории с попыткой женитьбы Михаила на боярышне Марии Хлоповой, которая оказалась не по нраву ни Ксении Ивановне, ни ее родственникам, Салтыковым. В результате по ложному доносу о том, что царевна якобы неизлечимо больна, несчастную девушку сослали. Даже попытки отца Михаила, патриарха Филарета, что-либо изменить, закончились неудачей [4, с. 114122].
Слишком властной и самодостаточной женщиной оказалась Ксения Романова. Не испугалась возможного гнева бывшего супруга. Слишком сильным было ее влияние на сына. Ее самодостаточность вышла даже за пределы домостроевских правил и установлений. Что же касается отвергнутой царевны, то она скончалась в Нижнем Новгороде в 1633 г., через два года после смерти ее главной гонительницы, старицы Марфы [7, с. 126]. К тому времени Михаил уже был женат (с 1626 г.) на Евдокии Стрешневой, дочери незнатного дворянина.
Царица Мария Ильинична Милославская, бывшая первой женой царя Алексея Михайловича и родственницей его фаворита боярина Морозова, напротив, была образцом женщины, воспитанной в домостроевских традициях. В январе 1648 г. Алексей Михайлович венчался с Марией Милославской, а десятью днями позже Морозов женился на ее сестре [6, с. 106-107.]. Мария Ильинична подарила
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) #4 (49), 2018 супругу шесть дочерей и пять сыновей [7, с. 141.]. Как мать многочисленного семейства, она заботилась об устройстве жилья для своих детей и прислуги. Дочерям построили Девичий терем, для сына - царевича Алексея - был устроен рядом с его покоями зимний сад. На половине царицы жили мамки, «верховые боярыни», постельницы и комнатные бабы [10, с . 9-10.].
Рождение каждого ребенка отмечалось залпами из пушек и богатыми подарками новорожденным. Перед посещением ребенка даже ближайшие родственники должны были помыться в бане.
Большую часть своей жизни Мария Ильинична провела в тереме. Ни она, ни ее дети не появлялись за столом своего супруга и отца, царя Алексея Михайловича. Как отмечал И.Е. Забелин, уважение к ним «было настолько велико, что они никому не показываются. Из тысячи придворных едва ли найдется один, который может похвалиться, что видел царицу или кого-либо из сестер или дочерей государя. Даже врач не имел права их видеть» [4, с. 138]. Когда однажды царица заболела, потребовалась помощь врача, и с его приходом в комнате больной плотно завесили все окна, чтобы ничего не было видно, а когда нужно было пощупать у царицы пульс, то ее руку обернули легкой тканью, чтобы медик не смог коснуться ее тела.
В церковь Мария и ее дети выходили по особой закрытой галерее. То, что никто не мог нарушить затворничества Марии Милославской, Забелин объясняет тем, что если бы нашелся смельчак, позволивший себе даже неумышленно нарушить требования «такой недоступности», то он тотчас мог быть подвергнут допросу и пыткам... [4, с. 139] Сама же царица могла наблюдать из потайного места, где ее саму не видно было, и церковные службы, и торжественные встречи иностранных послов, и пиры за царским столом.
Таким образом, для Марии Ильиничны и ее детей публичная жизнь была фактически закрыта. Царица была закрыта в своем тереме. Но, видимо, сам государь, приблизивший к себе образованных и европейски мысливших людей того времени - Афанасия Ордина-Нащокина, Артамона Матвеева, патриарха Никона, проводившего церковную реформу, опираясь на представителей прежде всего европейского православия - начинает тяготиться «Домостроем» и постепенно, шаг за шагом, идет на разрушение одного из наиболее одиозных институтов русского средневековья - терема и, соответственно, теремного затворничества своей первой жены, уже в 50-е гг. XVII века. Вероятно, знакомство с соседними европейскими государствами и попытки пересадить на русскую почву некоторые западные учреждения повлекли за собой и культурное проникновение западных ценностей в высшие слои русского общества. Так, например, Мария Ильинична присутствовала на торжественных мероприятиях по случаю отправки войск на войну с Польшей в 1654 г., а во время пребывания в Москве вселенских патриархов Паисия и Макария в 1666-
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) # 4 (49), 2018 1667 гг. она неоднократно выходила вместе с Алексеем Михайловичем и детьми в храмы, чтобы посмотреть на их богослужения [4, с. 140].
Несмотря на попытки несколько упорядочить и разнообразить свой быт, Мария Ильинична в силу своего воспитания не могла не разделять традиционные взгляды на образ жизни, привычки и суеверия, бытовавшие тогда при дворе. Так, будучи чрезвычайно суеверной, она особое внимание уделяла «чистоте» постельного белья, чтобы ненароком не наслать порчу на мужа и детей [10, с. 10-11].
Наталья Кирилловна Нарышкина была второй супругой царя Алексея Михайловича, который женился на ней в 1672 г. за четыре года до своей собственной смерти. Дочь небогатого тарусского дворянина Кирилла Полуектовича Нарышкина воспитание получила у любимца царя Артамона Матвеева. Матвеев был и слыл самым просвещенным на Руси человеком и дом свой содержал на европейский манер. В этих условиях Наталья Кирилловна совершенно нетрадиционно смотрела на установления, которые определяли положение девушки и женщины в доме. Так, например, вместе с членами семьи Матвеева она смотрела театральные представления, которыми тешился и сам царь Алексей Михайлович [7, с. 143-144]. Выезды она совершает в открытой карете и, более того, вместе со своим царственным супругом, что было уже совершенно непривычным московскому люду. Справляя свои именины, она принимает лично все боярство, чего никогда раньше не бывало, и раздает им из собственных рук именинные пироги, «чего также до прежде не водилось» [4, с. 140].
Вторая жена родила Алексею Михайловичу троих детей - будущего реформатора Петра и двух дочерей, Наталью и Федору [7, с. 144].
Жизнь Натальи Кирилловны замужем была очень недолгой, а впереди ее ожидали нелегкие годы гонений со стороны клана первой жены Алексея Михайловича - Марии Милославской. Тем не менее, Наталья Нарышкина добилась не только избрания своего сына царем, но и уберегла его от происков Милославских.
Петр любил свою мать, но ему тесно было в царских хоромах. Он постоянно был в разъездах -сначала в Переяславле, затем в Архангельске. В письмах Петр просит благословения своим начинаниям и справляется о здоровье матери-царицы. Наталья Кирилловна в ответ зовет к себе сына и тоскует по нему. В 1694 г. Наталья Нарышкина умерла - совсем еще не старой, ей было всего 42 года.
Здесь перед нами предстает совершенно иная картина: европейски образованная Наталья Кирилловна, много претерпевшая в жизни, практически не стесняет свободу своего сына, который не раз нарушал старомосковские традиции. Да, он согласился жениться на подобранной ему Евдокии Лопухиной, но, думается, только для того, чтобы не огорчать мать.
Что же касается отношения к положению и воспитанию женщины в семье, то здесь Петр ведет
себя непоследовательно: свою первую жену Евдокию Лопухину он заточил в монастырь ради другой женщины. Ставшая второй женой Петра Екатерина была ему не только женой, но и другом, единомышленником.
На дворе стоял уже XVIII в., но коренная ломка всех сторон жизни российского общества, как ни пытался сделать это Петр Великий, происходила медленно и неоднозначно. Даже при дворе новые веяния мешались со старыми традициями. Характерной жертвой этого смешения стала будущая правительница России Анна Леопольдовна.
Анна Леопольдовна родилась в Германии, в Мекленбурге, но вскоре была привезена в Россию. Она была дочерью царевны Екатерины Иоанновны, внучкой «скорбного главою» царя Иоанна Алексеевича и суровой царицы Прасковьи Федоровны Салтыковой [7, с. 370], в Измайловском имении которой она сначала и росла. Там царил быт старой Москвы. Там начал складываться характер будущей правительницы России. В 1730 г. на престол вступила ее тетка Анна Иоанновна, которая, решив вопрос с наследником престола, которым должен был стать сын ее племянницы, взяла девушку к себе на воспитание. Непосредственной воспитательницей, правда, была госпожа Адеракс, которая оказалась сводницей, потворствовавшей интимной связи юной Анны и графа Линара - чрезвычайного польско-саксонского посла. Поскольку жених для будущей матери наследника был определен (им стал Ан-тон-Ульрих, принц Брауншвейгский, которого нашел «на просторах Европы» Левенвольде), разразился скандал. Госпожу Адеракс поспешно выслали за границу, а Линара по просьбе русского правительства отозвали. Для Анны Леопольдовны ее теткой был установлен почти такой же образ жизни, как и для всех знатных девушек и женщин России XVI - XVII вв. - фактическое заточение на ее половине. Теперь просто так попасть к ней стало очень сложно. «Фактическая изоляция от подруг, света, двора, где она появлялась лишь на официальных церемониях, длившаяся пять лет, не могла не повлиять на психику и нрав Анны Леопольдовны». Не слишком общительная от природы, теперь она стала замкнутой и склонной к уединению.
Свадьба с монаршим избранником состоялась в 1739 г. Незадолго до этого фактическое теремное заточение Анны Леопольдовны закончилось, и в августе 1740 г. родился наследник, названный Иваном. Осенью того же года Анна Иоанновна стала чувствовать себя все хуже, и ее фаворит Бирон буквально заставил ее подписать завещание, которое сделало его регентом при малолетнем императоре Иване VI еще на долгие годы [1, с. 154-161]. Вскоре Анна Иоанновна умерла. Теперь Анну Леопольдовну стал притеснять Бирон, который всеми силами пытался оттеснить мать от собственного сына - никакого «Домостроя», только голое политиканство. Анна была оскорблена и пожаловалась Ми-ниху - президенту Военной коллегии - на поведение Бирона. В ту же ночь Бирон был смещен и арестован. Наконец, Анна Леопольдовна стала правительницей России и опекуншей своего сына.
18
Мужа своего она не любила, но и сам Антон-Уль-рих не пытался ни укрепить свое положение в семье, ни улучшить свое политическое положение -он остался в тени супруги, которая поспешила вернуть из Саксонии своего фаворита Линара [9, Т. 1, с. 95], что уже совершенно не вязалось с русскими семейными традициями.
Между тем Анна Леопольдовна не сумела завоевать доверия российского дворянства, и гвардейцы - движущая сила всех дворцовых переворотов - уставшие от засилья иностранцев, усиленно побуждали дочь Петра I Елизавету к новому перевороту. Подготовка к нему велась фактически открыто, и Анна знала об этом, но предпринять что-либо была уже не в силах [7, с. 381 - 382]. 24 ноября 1741 г. состоялся очередной дворцовый переворот, и к власти пришла Елизавета Петровна.
Первоначально свергнутого Ивана и его родителей собирались выслать из России, но затем их решено было содержать под стражей.
За время заточения Анна родила двух дочерей, Екатерину и Елизавету (1743), сыновей Петра (1745) и Алексея (1746). В том же 1746 г. Анна Леопольдовна умерла от послеродовой горячки. Так закончила свои дни одна из несчастнейших женщин России, внучка Ивана V Анна Леопольдовна. Она имела семью, и эта семья узников не походила ни на традиционно русские, ни на европейские семьи. На дворе была середина «просвещенного» XVIII века.
А Иван Антонович в 1756 г. был переведен в Шлиссельбург [1, с. 188], и там, при попытке его освободить, был убит охранниками в 1764 г. Такова была грустная история жизни женщины-правительницы и ее царственного сына. Другие ее дети, которые родились в заточении, были отпущены в 1780 г. на волю. Они уехали в Данию, но не смогли там прижиться и вскоре умерли один за другим [9, Т. 1, с. 95].
Какие же выводы можно сделать из вышесказанного?
Русские люди как в XVII, так и в XVIII в. жили, согласуясь со «стариной», закрепленной правилами «Домостроя».
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) #4 (49), 2018
Во второй половине XVII столетия постепенный поворот России «лицом к Европе» коснулся прежде всего аристократии: мать Петра I была по воспитанию более европейской, чем русской женщиной.
В XVIII в. «окно в Европу» было прорублено, и европейские бытовые нормы стали реальностью для более широкого круга российского населения. Тогда же восторжествовала традиция династических браков с иностранцами, которые существенно изменили жизнь и быт близких к престолу женщин.
Тем не менее, и тогда, и позже «Домострой» оставался основным сводом правил для большинства населения страны.
Библиография:
1. Анисимов Е. В. Женщины на российском престоле. СПб: «Норинт», 1998..
2. Брокгауз и Ефрон. Энциклопедический словарь. - СПб, 1894.
3. Валишевский К. Иван Грозный. - Москва: ИКПА, 1989.
4. Забелин И.Е. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях. - Новосибирск: «Наука». Сибирское Отделение. 1992..
5. Костомаров Н.И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях: М., «Республика», 1992.
6. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Кн. 2. Вып. 4 и 5. М.: Книга, 1991.
7. Мордовцев Д.Л. Русские женщины. - М.: Российская книжная палата. Издательский центр. 1993.
8. Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 года. Энциклопедия в 5 тт. Под ред. Янина В.Л. и др.Т.2. - М.: БРЭ, 1996.
9. Отеч. история. Энциплопедия...-Т.3. -М.:2000.
10. Семенкова Т.Г., Карамова О.В. Русские великие княгини, царевны и царицы. X - XVIII вв. Интернет-версия. М., 2005. http://minkineufn.ru/rest/women.htm. Кн. 2. - Гл.6.
11. Цатурова М.К. Русское семейное право XVI - XVIII вв. - М., 1991.
