CC BY
376
© А. И. Танаков ДИНАСТИЯ РОМАНОВЫХ: АКУШЕРСКИИ
АНАМНЕЗ
Санкт-Штер^ргский государстве™ (ЧАСТЬ I: ОТ АНАСТАСИИ РОМАНОВНЫ ДО
мсдицинскийУнивсрситст АННЫ ЛЕОПОЛЬДОВНЫ)
им. акад. И. П. Павлова, '
Санкт-Петербург
■ В статье проанализированы состояние здоровья, течение беременностей, родов у русских цариц в XVI и первой половине XVIII веков, особенности здоровья их детей. Описаны некоторые аспекты политической жизни России, дворцового этикета, связанные с акушерским анамнезом царской семьи.
■ Ключевые слова: здоровье русских цариц; дворцовая медицина в России; лейб-акушеры; история России
Дар воскрешать прошедшее столь же изумителен и драгоценен, как и дар предвидеть будущее
Анатоль Франс
Посвящается 90-летию со дня трагической гибели семьи последнего русского императора Николая II
В 1613 году началась трехсотлетняя история царствования династии Романовых. В 1721 году Царствующий дом Романовых становится Императорским. В день коронации Павла I 5 апреля 1797 года было составлено «Утверждение об Императорской фамилии», согласно которому все потомки, происходившие по прямой линии от государей до правнуков включительно, носили титул Императорского Высочества и считались по своему рождению «якобы сыновья государевы».
Наследники Российского престола имели два совершеннолетия: юридическое (в 16 лет), когда великий князь торжест-венно вступал в ранг наследника, и фактическое (в 21 год) [3]. Однако браки между большинством представителей царствующего дома заключались, когда им исполнялось 15-17 лет. Очевидно, эта традиция была заимствована из Западной Европы — родины большинства избранниц наследников Российского престола. Екатерина Медичи вышла замуж за французского короля Генриха III в 14-летнем возрасте, а будущая королева Франции Мария Антуанетта сочеталась браком с будущим Людовиком XVI в возрасте 15 лет, так же как и королева Англии и Шотландии Мария Стюарт. Когда в 1739 году дочери Людовика XV исполнилось всего лишь 12 лет, ей стали интенсивно искать мужа.
В допетровское время царскую невесту до свадьбы подвергали своеобразному «медицинскому» осмотру, в ходе которого большое значение почему-то придавали отсутствию храпа во сне [16]. Начиная с петровского времени, о здоровье будущих невест великих князей узнавали, как правило, из донесений российских дипломатов и из зарубежной периодической печати. В ответ на предложение в 1793 году неаполитанской королевы Марии-Каролины в качестве невесты для внука Екатерины II Константина Павловича одной из своих многочисленных дочерей-принцесс российская императрица отреагировала весьма категорично: «Из письма графа Разумовского следует заключить, что неаполитанскому двору пришла охота весьма некстати наградить нас одним из своих уродцев, потому что все дети их тщедушные, подвержены падучей болезни, безобразные и плохо воспитанные» [13]. Чуть раньше императрица в поисках невесты для своего старшего внука Александра поручила аккредитованному при немецких княжествах графу Н. П. Румянцеву собрать сведения обо всех
принцессах, «бывших тогда в летах для бракосочетания». Граф предоставил Екатерине записку с подробной характеристикой пяти малолетних дочерей наследного принца Баденского. В Петербург были доставлены портреты баденских принцесс, а затем и те из принцесс, которые заочно понравились российской самодержице.
Российский Императорский дом породнился с тринадцатью европейскими династиями. В европейских странах при заключении браков допускались различные степени родства жениха и невесты. Основанием для этого служили постановления Вселенских церковных соборов. Указом Священного синода Русской православной Церкви от 19 января 1850 года для всех слоев общества в России, не исключая Императорскую фамилию, близкородственные браки (до 4-й степени родства) были запрещены [31]. На этом основании знаменитому историку и коллекционеру великому князю Николаю Михайловичу было отказано в браке с его двоюродной сестрой по материнской линии принцессой Викторией Баденской. А в конце XVIII века в Государственном совете даже разбиралось дело о разводе князя Г. Г. Орлова и Е. Н. Орловой и заключении их обоих в монастырь, так как они вступили в брак, будучи двоюродными братом и сестрой [28]. Однако династические браки все же заключались между довольно близкими родственниками. Так, принцесса Анхальт-Цербстская София Фредерика Амалия (будущая императрица Екатерина II) и ее муж великий князь Петр Федорович были троюродными сестрой и братом. Известная покровительница искусств, любимая сестра Александра I великая княгиня Екатерина Павловна в 1816 году вышла замуж за своего двоюродного брата принца Вильгельма Вюртембергского. Сын Александра II великий князь Павел приходился двоюродным братом своей супруге греческой принцессе Александре. Свекор дочери Павла I Александры венгерский император Франц и его жена Мария-Терезия были «дважды» двоюродными братом и сестрой — по отцовской и материнской линиям. Они произвели на свет 13 детей. Во всех королевских дворах Европы были убеждены в том, что столь близкое родство родителей не самым лучшим образом отразилось на здоровье, особенно психическом, их отпрысков. В связи с этим у Франца возникли большие сложности при попытках женить и выдать замуж своих эрцгерцогов и эрцгерцогинь. Видимо, уже в XVIII-XIX веках вопросам наследственных болезней в императорских династиях придавали большое значение. Королевские дворы Европы были чрезвычайно напуганы печальной судьбой испанской династии Габсбургов. Трое детей дочери короля Филиппа II
Изабеллы Клары Евгении, вышедшей замуж за своего близкого родственника — младшего брата короля Венгрии и Богемии Рудольфа II Альбрехта, скончались в младенчестве. Бездетным оказался брак императора Священной Римской империи Маттиаса из династии Габсбургов с его кузиной Анной Тирольской. С близким родством представителей династии Габсбургов Марии Анны Австрийской и сына короля Венгрии и Богемии Фердинанда III связывали трагические судьбы их детей: смерть в 20-летнем возрасте старшего сына Фердинанда Франца VI; бездетность младшего сына Леопольда; а также то, что дочь Мария Анна, став женой своего кузена испанского короля Филиппа VI, произвела на свет неполноценного Карла II — последнего короля Испании из дома Габсбургов [11]. Когда 17-летняя внучка английской королевы Виктории Виктория Мелита собиралась выйти замуж за своего двоюродного брата Эрнста Людвига королева консультировалась у своего придворного врача о возможных противопоказаниях к столь близкородственному браку [6].
Так как главной государственной и супружеской обязанностью супруг самодержцев было деторождение, невыполнение этой функции, даже в силу расстроенного состояния здоровья, рассматривалось как умышленное государственное преступление. Английский король Генрих VIII заключил в Тауэр, а затем приказал казнить свою жену Анну Болейн, к тому времени уже родившую ему дочь — будущую королеву Англии Елизавету, после очередного выкидыша плодом мужского пола. Оказавшись бесплодной, первая жена великого московского князя Василия III Соломония в 1562 году была насильно пострижена в монастырь. С проклятием Соломонии связывали четырехлетнее бесплодие второй жены Василия III Елены Глинской. Одна из семи жен Иоанна Грозного Анна Колтовская за бесплодие была брошена в темницу. Вся семья Марьи Хлоповой, невесты первого русского царя из династии Романовых Михаила Федоровича, решением Боярской думы была сослана в Тобольск после того, как недоброжелатели распустили слух о том, что Марья неизлечимо больна, «к царской радости непрочна» [7].
В имперский период российской истории бесплодие столь сурово не каралось. Среди статс-дам и фрейлин Российского двора в периоды царствования от Анны Иоанновны до Павла I упоминались девять замужних бездетных женщин, среди которых встречаются очень известные фамилии: А. Н. Нарышкина, А. В. Остер-ман, А. И. Шереметьева, С. В. Одоевская, А. М. Воронцова. Трагедией, окруженной ро-
мантическим ореолом, стал бесплодный брак знаменитого Григория Орлова с его кузиной княгиней Екатериной Николаевной. Их бесча-дие стало причиной психического расстройства последней и, как полагали придворные сплетники, ее ранней смерти в 22-летнем возрасте в 1781 году. В конце XIX века серьезным нервным заболеванием осложнилось длительное бесплодие княгини В. Ф. Гагариной, урожденной графини Пален. Бесплодной оказалась и близкая подруга последней российской императрицы Сандра Оболенская [27]. Женское бесплодие часто встречалось и в других владетельных домах Европы. Не имели детей племянница Павла I принцесса Амалия из герцогского дома Шлезвиг-Гольштейн-Готторпских; жена короля Пруссии Фридриха IV Луиза из династии Гогенцоллернов; супруга короля Густава III датская принцесса София Магдалена. Бесплодными оказались браки принцессы Александрины Баденской и Эрнста Саксен-Кобург-Готского; короля Великобритании и Ирландии — двоюродного племянника Николая II и герцогини Виндзорской [36].
При наступлении беременностей у членов Российского Императорского дома следовало придерживаться определенных правил дворцового протокола. Это касалось, в первую очередь, оглашения факта беременности. Племянница Петра I Екатерина Иоанновна, жена герцога Мекленбургского, 28 июля 1718 года писала императрице Екатерине I: «...милостью Божию я обеременела, уже есть половина, а прежде половины писать не посмела, ибо я доподлинно не знала» [5]. Возмущенная императрица Екатерина II в январе 1788 года писала сыну, великому князю Павлу Петровичу: «Полагаю, любезный сын мой, что имею множество прав на то, чтобы узнавать о случаях беременности великой княгини не из расспросов, не из городских слухов и не после всех. В прошедшем году, когда я из Киева прислала вам <Гамбургскую газету>, вы отвечали мне, что если бы действительно так было, то мне прежде всех было бы сообщено об этом. В начале декабря, когда у дорогой моей дочери была лихорадка, вы сами сознались, что тогда дали мне ответ отрицательный. С какого времени великая княгиня беременна? Прошу вас сообщить мне об этом» [15]. В биографии Николая I упоминается тот факт, что беременность у его супруги, великой княгини Александры Федоровны, так обрадовала его мать, что она, не дождавшись условленного придворными обычаями срока, поспешила известить об этом императора Александра I. Установленным придворным этикетом сроком было начало шевелений плода, т. е. 18-20 недель беременности. Только однажды, в 1839 году, всего лишь через шесть
недель после свадьбы дочери Николая I Марии и герцога Максимилиана Лейхтенбергского было всенародно объявлено о том, что герцогиня ожидает ребенка. В воспоминаниях другой дочери Николая I, Ольги, в связи с этим было отмечено: «.Мама (императрица Александра Федоровна) была очень сконфужена: она сама всегда старалась скрыть свое положение до пятого месяца беременности» [22].
В связи с предстоящим рождением детей в императорских и великокняжеских семьях строились новые дворцы, менялись интерьеры дворцовых покоев. Так, в связи с увеличением потомства великого князя Павла Петровича Екатерина II была вынуждена в 1783 году принять решение о перестройке Оперного дома Зимнего дворца в жилые покои, благодаря чему по проекту Ю. М. Фельтена был возведен Старый Эрмитаж. К рождению первенца у великокняжеской четы — Павла Петровича и его первой жены Натальи Алексеевны — было приурочено начало строительства весной 1776 года Каменноостровского дворца. К рождению своего «порфироносного» внука Александра Екатерина II приказала построить Александровский дворец в Царском Селе, Александрову дачу на окраине Павловска, воздвигла там же «Храм розы без шипов» [28]. В связи с осложненным течением послеродового периода после четвертых родов у любимой дочери императора Николая I, супруги Максимилиана Лейхтенбергского Марии Николаевны, в результате чего она около года не могла ходить, в Мариинском дворце в 1845 году появилась знаменитая Пандусная лестница и «чудо техники» — подъемное кресло для перемещения с первого этажа на второй [26]. В 1892 году лейб-акушер А. Я. Крассовский велел вскрыть обивку мебели в тех комнатах Зимнего дворца, в которых императрице Марии Федоровне предстояло рожать. В дневнике государственного секретаря А. А. Половцова 29 марта 1892 года по этому поводу записано: «.в самой мебели оказались черви от гнили и нечистоты, но поступок вскрытия мебели был актом героического мужества, так как государь строго запрещает изменять что-либо в окружающей его движимости» [27].
В Московской Руси дни рождения отмечать было не принято. При дворе праздновались только дни царских ангелов. Первый день рождения на Руси был отпразднован 30 мая 1676 года — у царя Федора Алексеевича. Традиция устраивать праздники по случаю рождения царских детей была заимствована из Франции. В 1664 году в Версале состоялся первый в Европе праздник в честь фаворитки короля Людовика XIV мадемуазель де Лавальер, которая за пять месяцев до этого родила
от короля сына [9]. Дни рождения детей царской крови в допетровское время назывались днями «государевой всемирной радости», а позже — «царскими» и почитались наравне с православными двунадесятыми праздниками. В 1795 году всех «царских дней» было 19, а к началу XX века «царских дней» только в связи с рождением детей царской крови (существовали и другие «царские дни») насчитывалось 61 [12]. В «царские дни» в одном из императорских дворцов бывал царский выход. Съезжались все великие князья, сановники, министры, фрейлины. В дворцовой церкви в этот день служили литургию, молебны о здравии членов императорского дома. К дням рождения великих князей и княжон во всех официальных средствах массовой информации, как в светских, так и в церковных, печатались Высочайшие манифесты «О благополучном разрешении Государыни Великой Княгини...». Эти манифесты на каждый случай рождения ребенка заранее составлялись в пяти экземплярах: один — по случаю рождения сына, другой — дочери, затем — на случай рождения двойни: для двух сыновей, для двух дочерей, наконец, для сына и дочери, хотя случаев рождения двойни в Российском Императорском доме никогда не наблюдалось. Во время рождения наследника престола предполагалось обязательное присутствие возле роженицы официальных лиц, удостоверявших факт рождения царского ребенка. Во времена Екатерины Великой эти функции выполняли петербургские нотариусы. В конце XIX — начале XX веков в опочивальне императрицы во время родов должен был находиться министр двора, хотя это требование почти никогда не выполнялось. Как правило, министр ожидал в одной из комнат недалеко от опочивальни, где император показывал ему новорожденного [19].
По установленной еще с допетровских времен традиции с новорожденного царской крови в день его появления на свет снималась мерка. По ее размерам на кипарисовой доске писалась икона с изображением святого, имя которого давали младенцу. Для будущего императора Петра Великого были написаны иконы Святой Троицы и св. Апостола Петра длиной 11 и шириной 3 вершка. Об иконе св. Николая Чудотворца упоминает в воспоминаниях о своем детстве император Николай I.
Разрешение на имя для новорожденного родители — члены императорского дома — испрашивали у императора, который, в свою очередь, согласовывал его со Священным синодом. Сразу же после рождения дети также получали имена «родинные», на случай смерти до крещения. Эти имена совпадали с именами святых, в дни празднования памяти которых происходили
роды. «Родинным» именем Петра Великого было Исаакий.
Сразу после рождения члены императорской фамилии награждались высшими орденами России. Все великие князья получали ордена св. Андрея Первозванного, св. Александра Невского, Белого Орла, св. Анны I ст., св. Станислава I ст. В 1714 году Петром I был учрежден орден св. Екатерины, который при крещении вручался великим княжнам, а по достижении совершеннолетия — княжнам императорской крови. В конце XIX — начале XX веков из Кабинета Его Императорского Величества великим князьям и княжнам при рождении дарили также золотые крестики с вложенными в них частицами Ризы Господней [33]. В день своего рождения новорожденные царской крови получали назначения в элитные лейб-гвардии полки, сразу становясь их «шефами». В связи с рождением детей иногда получали подарки и их родители. Екатерина II в своих «Записках» с горечью упоминает о ста тысячах рублях на золотом блюде и о ларчике с «бедным маленьким ожерельем, с серьгами и двумя жалкими перстнями», подаренными ей Елизаветой Петровной после появления на свет Павла [1]. По случаю рождения своей первой внучки Александры сама Екатерина II подарила великому князю Павлу Петровичу и его супруге Марии Федоровне Гатчинскую мызу. А в связи с рождением второго сына великокняжеской четы Константина императрица издала специальный «Указ о вознаграждении всех причастных к событию»: отцу и матери младенца полагалось по 60 000 рублей, а всем прочим — 14 800 рублей.
С петровских времен дни рождения царских детей отмечались фейерверками, которые в столице устраивались на Троицкой площади, в Летнем саду, на Царицыном лугу, в Зимнем дворце, на Почтовом дворе, в Петропавловской крепости. Для извещения о рождении в семье российского императора детей к иностранным дворам направлялись специальные послы. Обо всех семейных радостях и печалях друг друга извещали даже враждующие державы. Беспрецедентным нарушением этикета международных отношений было запрещение Павла I извещать Сен-Джемский двор о рождении своей внучки — дочери великого князя Александра Павловича, когда в 1800 году Англия захватила остров Мальту. Жители обеих столиц узнавали о рождении царских и великокняжеских детей по канонаде пушек — Петропавловской, Адмиралтейской и Кронштадтской крепостей в Санкт-Петербурге и в Московском кремле. При рождении мальчиков производился 301 пушечный выстрел, при появлении на свет девочек — 101 [14]. Единственный раз в российской истории
пушки «обманули» жителей столицы. Когда жена Александра I Елизавета Алексеевна после смерти первой малолетней дочери в ночь с 3 на 4 ноября 1808 года родила очередную царевну, пушки Петропавловской крепости выстрелили, вопреки традиции, 201 раз. Ф. Ф. Вигель писал: «Поутру узнали все, что наследник, как говорили придворные, из учтивости пустил вперед сестру свою, что опять не Росбах, а Иену, не сына Бог дал нам, а дочь, и что, зная сильное желание жителей столицы, не хотели вдруг опечалить их малым числом выстрелов. Бедное дитя, названное по матери Елизаветой, было принято народом с досадой, как неудача...» [10]. В Москве о рождении императорских и великокняжеских детей благовестил большой колокол на колокольне Иоанна Великого 50 раз — в случае рождения девочки, 100 раз — при появлении на свет мальчика [14].
Так называемые «родильные» столы, которые в Московской Руси проводились для столичной знати через 30 дней после рождения ребенка, в Петербурге были заменены церемониями поздравления придворными чинами императора, самого новорожденного и его родителей в первый день после рождения [23].
В допетровской Руси местом для родов, в том числе у цариц, служила «мыльня» — баня. Европеизация российского дворянского быта в XVIII веке затронула и этот, казалось бы, малозначительный элемент дворцовой жизни. Российские императрицы и великие княгини рожали в своих дворцах. Исключением стали роды у супруги будущего императора Николая I великой княгини Александры Федоровны будущим императором Александром II, который появился на свет 17 апреля 1817 года в Архиерейском доме Московского Чудова монастыря [17].
В 1818 году действительным тайным советником Я. В. Виллие для императора Александра I была составлена краткая инструкция, в соответствии с которой появилась должность гоф-акуше-рок. В 1833 году было учреждено звание «почетный лейб-медик», а в 1843 году высочайше было утверждено «Положение о придворной медицинской части», в котором вместо гоф-акушерок в штат Главного дворцового управления были введены должности акушеров и акушерок. На начало января 1898 года в придворном штате состояли, в том числе, 2 лейб-акушера, 2 почетных лейб-акушера [20]. В своей автобиографии известный российский акушер Н. Н. Феноменов особо подчеркнул, что он «.в 1902 году высочайше пожалован в почетные двора Его Императорского Величества лейб-акушеры...» [37]. Лейб-медики носили особые мундиры, на погонах которых имелось вензелевое изображение царствующего в настоящее
время императора. О престижности должности лейб-акушера говорит хотя бы тот факт, что в «Положении о выходах при высочайшем дворе» от 13 апреля 1858 года специально оговаривалось, что на Большой бал в Николаевский зал Зимнего дворца приглашаются лейб-акушеры не на случай оказания кому-нибудь из присутствующих дам медицинской помощи, а как полноправные участники праздника.
История сохранила несколько имен акушеров, служивших императорской фамилии. Наиболее яркий след в памяти царской семьи оставил Фридрих Вильгельм Сканцоти фон Лихтенфельс. Он работал в Пражском родовспомогательном институте, в королевской Юлианской больнице г. Вюрцбурга, был известен как автор «Руководства к акушерской клинике» (М.,1857); «Болезней женских половых органов» (СПб.,1874). Лейб-акушерами были профессора А. Я. Крассов-ский, Д. О. Отт, А. Э. Шмидт, П. И. Добрынин, М. Сутгоф. В. Б. Шольц, лейб-акушер с 1844 года, оказался знаменит тем, что одним из первых прибыл на помощь раненному на дуэли А. С. Пушкину. Иногда на роды у представительниц императорской фамилии приглашались врачи, не имевшие звания лейб-акушера. Так, в 1817 году в Архиерейском доме Чудова монастыря в Московском кремле роды будущим императором Александром II принимал профессор Московского университета Вильгельм Рихтер. В конце XIX — начале XX века лейб-акушеры получали личные подарки из Кабинета Его Величества. В 1891 году П. И. Добрынин был пожалован табакеркой с вензелем Александра III стоимостью 1075 рублей. Д. О. Отт с 1894 по 1905 годы получил десять драгоценных табакерок с вензелем Николая II стоимостью от 1001 до 1349 рублей. А. Я. Крассовский был награжден тремя табакерками с вензелем Александра III [33]. В дневнике государственного секретаря А. А. Половцова указано также, что в 1892 году А. Я. Крассовский получил в подарок от императрицы Марии Федоровны собачку [27].
В Придворной медицинской части по штатному расписанию числились четыре повивальные бабки. У жены императора Николая I в родах будущим самодержцем Александром II помогала московская «бабушка Армфельд». У императрицы Марии Федоровны роды последним российским императором принимала «мадмуазель» Михайлова. В воспоминаниях одной из фрейлин супруги императора Александра II Марии Александровны было сказано, что после первых ее родов во время крещения младенца в церкви за ширмой находились: «англичанка-бонна, кормилица и акушерка; последняя в дорогом белом шелковом платье
158
ИЗ истории медицины
и бландовом чепце; бриллиантовый фермуар и серьги дополняли ее туалет, но не уменьшали безобразия ее наружности» [2].
Супруга царя Иоанна Грозного, первая царица из рода Романовых Анастасия Романовна смогла забеременеть только через два года после свадьбы, родив трех дочерей подряд, которые умерли в младенчестве, и трех сыновей, старший из которых, Дмитрий, скончался в возрасте до года [16].
Бабушка царя Михаила Федоровича Романова Дарья Ивановна скончалась в 1554 году сразу после рождения своего единственного сына Федора — будущего Патриарха Московского и всея Руси Филарета [25].
На причины неблагополучных перинатальных исходов у цариц проливают свет научные исследования, проведенные в 2001 году, когда в подземной палате возле Архангельского собора Московского кремля было вскрыто захоронение Ирины Годуновой. В результате рентгено-флю-оресцентного анализа было обнаружено, что в головном мозге царицы было во много раз повышено содержание железа, меди, свинца, ртути и мышьяка. Были найдены также существенные нарушения микроэлементного состава и структуры костной ткани. Проведенное в 2000 году обследование останков жены Василия III Елены Васильевны Глинской позволило обнаружить в ее тканях высокое содержание ртути и мышьяка [24].
21 февраля 1613 года на русский престол был избран Михаил Федорович Романов. Из-за неудачных браков до 29 лет он не имел детей. В 1624 году он женился на княжеской дочери Евдокии Лукьяновне Стрешневой, которая родила царю 10 детей — 3 сыновей и 7 дочерей [29]. Первые две дочери, Ирина и Пелагея, родившиеся в 1627 и 1628 годах, умерли в младенчестве. Будущий царь Алексей Михайлович Романов родился 10 марта 1629 года в 2 часа ночи «в мыльне». Затем Евдокия родила Анну, Марфу, Ивана, Софью, Татьяну, Евдокию и Василия. Иван скончался в пятилетнем возрасте, а Евдокия и Василий — в трехлетнем [4].
Большинство историков отмечают крайне слабое здоровье первого царя земли Русской. Он страдал нервным тиком левого глаза, слабостью ног, из-за которой в день венчания на царство под тяжестью царских регалий даже упал. Во время поездок Михаила Федоровича всегда носили на кресле. Такая наследственность отразилась на здоровье его потомков. «Ножками скорбели» сыновья второго царя из династии Романовых от Марии Милославской. Нервные тики имелись у Петра I, у Павла I и у его сына Константина.
Алексей Михайлович Романов «Тишайший», страдавший гипертонической болезнью и избыточной массой тела, был женат дважды. Его первая супруга Мария Ильинична Милославская за 21 год совместной жизни родила 13 детей — 5 царевичей и 8 царевен. Частые роды расстроили здоровье царицы. 26 февраля 1669 года она родила дочь Евдокию. Роды оказались очень тяжелыми. Младенец не прожил и трех дней, а 4 марта умерла и царица. Только два сына Алексея Михайловича — Федор, ставший царем в 14-летнем возрасте, и Иван (будущий царь Иван V) — пережили отца. Они оба не отличались богатырским здоровьем. Федор почти постоянно болел цингой, у него отекали ноги, а после перенесенной в 13-летнем возрасте травмы его беспокоили постоянные боли в груди и в спине [30]. Иван имел плохое зрение, был всегда очень болезненным и считался «слабоумным» [34]. От Прасковьи Федоровны Салтыковой у него было пять детей, в том числе будущая императрица Анна Иоанновна. В 1716 году Екатерина Иоанновна вышла замуж за Карла-Леопольда, герцога Мекленбург-Шверинского. Младшая ее сестра Параскева была больна ревматизмом и умерла в очень молодом возрасте. Остальные дочери Салтыковой — Мария и Феодосия — умерли в младенчестве [28].
Жена второго сына Алексея Михайловича Агафья Грушецкая скончалась, рожая своего единственного сына Илью, который пережил мать всего лишь на три дня [7].
В 1672 году царь Алексей Михайлович повенчался вторым браком с Натальей Кирилловной Нарышкиной. Через год у 20-летней царицы и 41-летнего царя родился сын Петр, а еще через год — царевна Наталья. Сохранилось предание о том, что роды будущим Петром Великим длились трое суток [28].
Петр I был женат дважды. Ему не исполнилось и 17 лет, когда его женили на Евдокии Лопухиной. В течение 10 лет совместной жизни у них родились три сына, из которых выжил только Алексей Петрович. Александр умер в годовалом возрасте, а Павел — при рождении [5].
19 февраля 1712 года состоялось бракосочетание Петра I и Екатерины Алексеевны. Историки считают, что этот брак государя был фактически закреплен еще 28 декабря 1706 года рождением дочери Екатерины [18]. Было подсчитано, что «дщерь Петрова», будущая императрица Елизавета, была зачата среди тревог, связанных с наступлением Карла XII на Украине, а родилась 18 декабря 1709 года, в день, когда Петр I после победы в Полтавской битве торжественно въехал в Москву.
Император очень трепетно относился к беременностям Екатерины Алексеевны. Некоторые письма царя 1716 года целиком были посвящены распоряжениям в связи с одним из путешествий «сердешнинькаго друга». Царь пишет о том, например, насколько погода может повредить «Катеринушке» или «Дай-Боже, чтоб здрава проехали, в сем опасения имею о вашей непраздности» (т. е. беременности). В одном из последующих писем Петр пишет: «Дай-Боже, чтоб сие письмо вас уже разрешенных (от бремени) застало, чего в олтерации своей и радости дожидаюсь по вся часы». Вслед за этим письмом к Екатерине был отправлен «славнейший лекарь», а с ним — огромная «инструкция» с пожеланиями Петра насчет ведения у его супруги беременности и родов. А в другом письме царь шутливо просил, чтобы «Катеринушка погодила до середы распростатца» (родить) [32].
Почти всех своих 12 детей от брака с Петром Екатерина рожала в Зимнем дворце, а умерших хоронила сначала в Александро-Невском монастыре, а затем — в Петропавловском соборе. Погребение там в 1708 году первой дочери царской четы Екатерины положило начало усыпальнице династии Романовых. Два ребенка императора умерли сразу после рождения, трое — в возрасте до года (например, второй сын Петра и Екатерины Александр скончался в 7-месячном возрасте), пятеро — не дожив до 7-летнего возраста [23]. В «Анекдотах и преданиях о Петре Великом» рассказывается, как, находясь во втором своем путешествии по Европе в 1716-1717 годах, император получил известие от жены, сопровождавшей его в этом путешествии. Она ехала немного медленнее «по причине последних месяцев беременности». Остановившись в г. Везеле, 2 января 1717 года царица родила сына Павла. На следующий день после рождения царевич умер, как считалось, по причине плохих дорожных условий, в которых на последних месяцах беременности оказалась его мать [38]. Незадолго до этого, в октябре 1714 года, в день переезда царской семьи в только что построенный «второй» Зимний дворец Екатерина родила царевича Петра Петровича. Счастливый отец лично известил об этом Апраксина и Меншикова. 30 октября секретарь императора записал в журнале: «...у Их Величеств были гости, и кушали тридцать персон». Перед Зимним дворцом по этому радостному случаю «жгли фейверок» — разноцветными огнями в вечерней темноте горели слова: «Упование с терпением». Через пять лет царевич умер. В донесении английского посла по этому случаю было отмечено: «Утрата эта тем более прискорбна для России, что, по мнению многих, царица, вследствие полноты вряд ли в
состоянии родить другого царевича» [18]. Дело в том, что после 1714 года Екатерина стала быстро набирать вес, у нее прекратились месячные. Это побудило царя дать распоряжение Сенату разыскать в России целебные источники. Железистая вода была обнаружена близ Петровских заводов. В январе 1719 года царь с супругой отправился на этот первый в России курорт, а в марте был издан указ с перечислением целебных свойств источника и показаний к использованию его лечебной воды, среди которых перечислены все болезни самого Петра, а также «запор месячной крови у жен» [23]. Курортное лечение, видимо, оказалось успешным, так как после этого императрица родила еще пять детей.
Высокая смертность среди царских детей не была уникальным явлением для Петербурга XVIII века. Из восьми детей, родившихся у Дарьи Михайловны и Александра Даниловича Меншиковых, четверо скончались в возрасте до пяти лет. А их младшая дочь Александра, выданная замуж за Густава Бирона, умерла в родах вместе с новорожденным. У вице-канцлера при дворе Екатерины II Н. И. Панина от двух браков родилось 23 ребенка, из которых живыми остались только двое. Высокая перинатальная и ранняя детская смертность в Петербурге начала XVIII века с легкой руки историков традиционно объяснялась «нездоровыми миазмами болот», на которых была построена столица Российской империи и вечным мраком промозглой зимы. Когда сестра будущей последней русской императрицы Элла собиралась выходить замуж за великого князя Сергея Александровича, ее бабушка, английская королева Виктория, в одном из писем делилась своими волнениями: «Здоровье Эллы не выдержит климата, который уже свел в могилу бедную тетю (жену императора Александра II Марию Александровну) и подорвал здоровье почти всех немецких принцесс, которые туда отправились» [6].
В то же время обращает на себя внимание то, что приближенные Екатериной I к российскому двору ее родственники Скавронские почти не оставили потомства. Например, в роде Строгановых все дети от браков со Скавронскими умирали в очень раннем возрасте. А в случаях браков с Голицыными, Шаховскими, Демидовыми Строгановы дали многочисленное потомство. Такая же тенденция наблюдалась и в браках родственников императрицы с представителями других дворянских родов [39].
Одной из самых нашумевших «акушерских» историй Петровского времени стала короткая жизнь супруги сына Петра царевича Алексея. Принцесса из Брауншвейг-Вольфенбютельского
дома Шарлотта-Христина София прибыла в Санкт-Петербург в 1710 году. Став женой 20-летнего Алексея, в 1714 году в доме на Петровском острове она родила дочь Наталью, прожившую всего 14 лет, а в 1715 году — сына Петра, после появления на свет которого она умерла [28].
Анализ имеющихся в художественной литературе описаний не дает однозначного ответа на вопрос о причине смерти кронпринцессы. По одной из версий, на седьмом месяце беременности, поднимаясь по лестнице, Шарлотта упала и сильно ударилась левым боком о ступеньку. Через несколько дней у нее в левом боку появились боли, сначала редкие и слабые, а затем постоянные и интенсивные. Вскоре к ним присоединились лихорадка, жажда, потеря аппетита, слабость. Эти симптомы напоминают клиническую картину преждевременной отслойки плаценты. Однако принцесса, доносив беременность до положенного срока, родила живого ребенка, который хотя и прожил всего 15 лет, но в 1727 году стал российским самодержцем Петром II. Более правдоподобной представляется версия о том, что Шарлотта скончалась от послеродового сепсиса [21].
Императрицы Анна Иоанновна и «дщерь Петра» Елизавета акушерского анамнеза не имели, так как им не пришлось выйти замуж. 17-летняя Анна Иоанновна лишилась своего мужа Фридриха Вильгельма через два месяца после свадьбы, а Елизавете Петровне французский двор, например, отказал в браке с Людовиком XV, а также с герцогом Орлеанским, как незаконнорожденной. Известно также, что Елизавета страдала эпилепсией. Это заболевание вполне могло стать препятствием и для возникновения у нее беременностей. Возможно, что эпилепсию «дщерь Петрова» унаследовала от своего отца, который при виде непослушных подданных «дергался тиком». Подобные «тики» в царских семьях встречались и впоследствии: у Павла I, у его внука императора Пруссии Фридриха III. По отцовской линии Елизавете Петровне передались также непереносимость рыбных продуктов и недюжинная физическая сила [8].
Пренебрежительно-унылое отношение историков к периоду правления Анны Леопольдовны проявилось, в том числе, и в соответствующих оценках ее беременностей, родов и состояния здоровья ее детей. За шесть лет брака с принцем Брауншвейг-Бевернским Антоном Ульрихом Анна Леопольдовна родила пятерых детей, в том числе императора Иоанна Антоновича [36]. Мальчик родился «богатырем», т. е., очевидно, крупным. Иоанн родился 12 августа 1740 года, через 13 месяцев после свадьбы родителей. Именно на эти роды Анной Иоанновной из
Москвы по рекомендации Блюментроста была приглашена повивальная бабка Энгельбрехт. Английский посланник Э. Финч так описывал это событие: «Принцесса вчера еще гуляла в саду Летнего дворца, где проживает двор, спала хорошо, сегодня же поутру, между пятью и шестью часами, проснулась от болей, а в семь часов послала известить Ее Величество. Государыня прибыла немедленно и оставалась у принцессы до шести часов вечера, то есть ушла только через два часа по благополучном разрешении принцессы, которая, так же как и новорожденный, в настоящее время находится в вожделенном здравии» [5]. Из этого послания можно сделать вывод о том, что продолжительность родов у первородящей Анны Леопольдовны составила около десяти часов.
Анна рожала почти каждый год: и в Петербурге, и в тех местах, которые были ее тюрьмами: в Риге, в Холмогорах. Даже в ночь ареста в 1741 году она оказалась беременной. И во время переезда из Воронежской губернии в Архангельск личный посланник Елизаветы Петровны майор гвардии Н. А. Корф докладывал все о том же «болезненном состоянии принцессы». Все пять детей Анны Леопольдовны, несмотря на то, что трое из них родились в период пребывания принцессы в заключении, жили довольно долго. На пятый день после рождения сына Алексея от «родильной горячки» Анна Леопольдовна умерла [35].
В заключение следует отметить, что беременности и роды у русских цариц являлись чрезвычайно важными событиями в жизни царского двора. От репродуктивной функции жен российских императоров в немалой степени зависели будущее монархии и политика России.
Большое количество родов у русских цариц соответствовало традициям семейной жизни в России в XVI—начале XVIII веков. Высокая ранняя детская смертность, также характерная для всех слоев российского общества того времени, была обусловлена отсутствием специализированной медицинской помощи. Неблагополучие акушерско-гинекологического анамнеза некоторых русских цариц в XVI-XVII веках было связано, вероятнее всего, с высоким содержанием некоторых металлов (свинца, ртути) в косметических и лекарственных средствах, с химическим составом ювелирных украшений и предметов быта, используемых в царских семьях.
В XVI — первой половине XVIII веков в династии Романовых начинает складываться неблагоприятный фон для возникновения врожденных заболеваний нервной и сердечно-сосудистой систем.
ИЗ истории медицины
161
Литература
1. Автобиографические записки императрицы Екатерины Второй. — М.: Русская быль, 1908. — 162 с.
2. Александр Второй: Воспоминания. Дневники / Вступ. ст., сост., примеч. и подгот. текста Чернуха В. Г. — СПб.:Изд-во Пушк. фонда,1995. — 444 с.
3. Александр Третий: Воспоминания. Дневники. Письма / Вступ. ст., сост., подг. текста и прим. Чернуха В. Г.; ред. Муравьева И. А. — СПб.: Изд-во Пушк. фонда, 2001. — 399 с.
4. Андреев И. Л. Алексей Михайлович / Андреев И. Л. — М.: Мол. гвардия, 2003. — 637 с.
5. Анисимов Е. В. Женщины на российском престоле / Аниси-мов Е. В. — СПб.: Норинт, 2005. — 414 с.
6. Баранчук М. Н. Императрица Александра Федоровна: (Первые страницы биогр.: от рождения до венчания с имп. Николаем II. 1873-1894 гг.) / Баранчук М. Н. — М.: Рос. правосл. ун-т св. ап. Иоанна Богослова, 2002. — 147 с.
7. Барков Б. М. Первые Романовы — правители России XVII века и их сподвижники: Лекция / Барков Б. М.; Юрид. ин-т МВД России. — М.: ЮИ, 2002. — 20 с.
8. Валишевский К. Ф. Дочь Петра Великого. — Репринт. Воспроизведение с изд. А. С. Суворина / Валишевский К. Ф. — М.: Совмест. сов.-фин. предприятие «ИКПА»; Минск: Полымя, 1990. — 562 с.
9. Васильева А. Версальские праздники. О стиле Великой Монархии / Васильева А. // Собраые. — 2006. — № 1. — С.60-65.
10. Вигель Ф. Ф. Записки / Вигель Ф. Ф. — М.: Захаров, 2000. — 591 с.
11. Врубель И. Н. Последние Габсбурги: Из коллекции гравюр Ф. Ф. Вигеля / Врубель И. Н.,Савушкин А. // Историк и художник. — 2006. — № 3. — С. 30-40.
12. Годовой диптих почивших высочайших лиц династии Дома Романовых и усопших родителей святых угодников Божиих / Сост. Жидак П. В. — СПб.: Царское Дело, 2006. — 95 с.
13. Данилова А. Д. Пять принцесс. Дочери императора Павла I: Биогр. хроники / Данилова А. М. — М.: Изограф: ЭКСМО-Пресс, 2001. — 461 с.
14. Дневник Ивана Михайловича Снегирева. 1863-й год // Русский архив. — 1905. — № 3. — С. 487-504.
15. Императрица Екатерина II, цесаревич Павел Петрович и великая княгиня Мария Федоровна. Письма, заметки и выписки. 1782-1796. — СПб.: Тип. В. С. Балашева, 1874. — 214 с.
16. Кузнецова И. С. Анастасия: Первая любезнейшая рус. царица / Кузнецова И. С. — Калининград: Янтар. Сказ, 2003. — 62 с.
17. Лакруа П. Черты из жизни и царствования Императора Николая I / Лакруа П. — СПб.: Типография Департамента уделов, 1869. — 357 с.
18. Михайлов Г. В. Зимние дворцы Петра I. История строительства. Архитектура и художественное убранство. События и люди / Михайлов Г. В. — СПб.: Филологический ф-т СПбГУ, 2002. — 224 с.
19. Мосолов А. А. При дворе последнего императора: Записки нач. канцелярии министра двора / Мосолов А. А. — СПб.: Наука. Санкт-Петербург. отд-ние, 1992. — 261 с.
20. Нахапетов Б. А. Придворная медицинская часть в России. XIX в. / Нахапетов Б. А. // Вопр. истории. — 2002. — № 8. — С.146-153.
21. Непотребный сын: Дело царевича Алексея Петровича: Сборник / сост. Беккин Р. И. — СПб.: Лениздат, 1996. — 667 с.
22. Николай I. Муж. Отец. Император. / Сост., предисл. Азаровой Н. И. — М.: СЛОВО/SLOVO, 2000. — 616 с.
23. ПавленкоН. И. Петр Великий / Павленко Н. И. — М.: Мысль, 1994. — 591 с.
24. Панова Т. «Благоверная и любезная в царицах Ирина» / Панова Т. // Наука и жизнь. — 2004. — № 8. — С. 52-56.
25. Перхавко В. Б. «Купеческий предок» царя Михаила Федоровича / Перхавко В. Б. // Московский журнал. — 2003. — № 8. — С. 33-35.
26. Петров Г. Ф. Дворец у Синего моста: Мариин. дворец в Санкт-Петербурге / Петров Г. Ф. — СПб.: Logos, 2001. — 468 с.
27. Половцов А. А. Дневник государственного секретаря: в 2 т. / Половцов А. А.; предисл. Захаровой Л. Г. — М.: Центрпо-лиграф, 2005. — 1241 с.
28. Пыляев М. И. Забытое прошлое окрестностей Петербурга [Репринт]. Воспроизведение изд. А. С. Суворина 1889 г. / Пыляев М. И. — СПб.: Лига, 1994. — 550 с.
29. Сахаров А. Н. Личность царя Михаила Федоровича / Сахаров А. Н. // Московский журнал. — 2004. — № 3. — С. 6-7.
30. Сахаров А. Н. Правление Федора Алексеевича / Сахаров А. Н. // Московский журнал. — 2004. — № 3. — С. 15-18.
31. Сборник церковно-гражданских постановлений в России, относящихся до лиц православного духовенства / Сост. Александров Н. — СПб., 1860. — 232 с.
32. Семевский М. И. Царица Катерина Алексеевна, Анна и Виллем Монс, 1692-1724: Очерк из русской истории XVIII века / Семевский М. И. — Л.: Худож. лит., 1990. — 368 с.
33. Список лиц, получивших подарки из Кабинета Его Величества (1891-1916 гг.). — СПб.: Антикварное обозрение,
2002. — 78 с.
34. Три века Санкт-Петербурга. Энциклопедия: В 3 т. Т. 2. Девятнадцатый век. — СПб.: Филологический ф-т СПбГУ,
2003. — 680 с.
35. Три века Санкт-Петербурга. Энциклопедия: В 3 т. Т. 1. Осьмнадцатое столетие. — СПб.: Филологический ф.-т СПбГУ, 2001. — 672 с.
36. Федорченко В. И. Дом Романовых: Энциклопедия биографий / Федорченко В. И. — Красноярск: Бонус; М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. — 382 с.
37. ФеноменовН. Н. Автобиография / Феноменов Н. Н. — СПб.: ТипоЛитография С.-Петербургской тюрьмы, 1903. — 21 с.
38. Феоктистов И. Анекдоты и предания о Петре Великом (по Голикову и др.) / Феоктистов И. — СПб.: Издание книжного магазина М. М. Ледерле, 1896. — 167 с.
39. Эйриян Т. Г. Из рода Строгановых: История XVI—XIX веков в лицах / Эйриян Т. Г. — Екатеринбург: Урал. рабочий, 2003. — 415 с.
russian empresses's (romanov's) obstetric hystories (pt.1: from anastasiya romanovna to anna leopoldovna)
Tanakov A. I.
■ Summary: The article is present description of pregnancies and labors in Romanov's Dynasty empresses in XVI-XVIII centuries, feature of health of their children. Some aspects of a political life of Russia, the palace etiquette, connected with obstetrical histories of Russian empresses.
■ Key words: Russian empresses's health; palace's medicine in Russia; physician-in-ordinary; history of Russia
