34ПО СЛЕДАМ ПРОЧИТАННОГО
Э. Б. Ершова ОТ СОВЕТСКОЙ ФАНТАСТИКИ К НАШИМ ДНЯМ
На первый взгляд, обозначенная тема для интеллигентоведения довольно-таки необычная, скорее литературоведческая или историко-психологическая, но, с другой стороны, в ней предполагается анализ жизни интеллигенции за большой период времени — более 40 лет. В эти годы над страной пронеслись и прошумели многие события, явления, оставившие глубокий след в жизни всего советского общества. И если вспомнить о них их ровесникам, то понятен будет и посыл молодого поколения, родители и деды которого прошли через бури 40—80-х годов ХХ столетия. Исходя из такого подхода, монография интересна и научно значима, так как до сих пор живы участники событий тех десятилетий. Об этом Владимир Вячеславович Комиссаров пишет во Введении, где четко формулирует факторы актуальности заявленной темы. Интересен анализ социального статуса и места проживания писателей-фантастов, чьи произведения вошли в вышедшую в 1965— 1973 годы многотомную «Библиотеку современной фантастики», а также их контакты между собой.
Автор прав, когда говорит о влиянии фантастики на формирование сознания интеллигенции 60—80-х годов. В условиях идеологического давления и несвободы мнений о властях предержащих именно фантастика давала возможность несколько
© Ершова Э. Б., 2011
Ершова Эльвира Борисовна — доктор исторических наук, профессор кафедры истории и политологии Государственного университета управления (Москва). elvira40@mail.ru.
иносказательно выразиться о том, что происходило в нашем обществе. Помню большие дискуссии в среде интеллигенции, в частности в Белоруссии, где мы проживали, о романе Ивана Ефремова «Час быка». С огромным интересом мы продирались сквозь фантастические картины будущего человечества к нашим дням, ибо поняли, что «Часом быка» писатель назвал именно наши годы. Кстати, В. В. Комиссаров уделяет большое внимание этому автору и собственное видение трудов И. Ефремова я опишу чуть ниже.
Важным фактором актуальности своей работы исследователь называет влияние фантастики на современном этапе, и с ним нельзя не согласиться, ибо по фантастике того времени можно мерить уже происшедшие изменения в мире и нашей стране. Разве романы братьев Стругацких не предвосхитили информационные возможности людей — легко получать любую информацию, не выходя из дома? Так что актуальность темы достаточно очевидна.
Первая глава, посвященная теоретическим основам изучения научно-фантастической литературы в контексте интеллигентоведческого исследования, также дает представление о научной значимости монографии В. В. Комиссарова. В ней рассматриваются вопросы объекта исследования, определяются понятия, используемые в работе, формулируется проблема. Автор дает краткий обзор научно-фантастических произведений советских писателей избранного им периода жизни нашего общества и, наконец, говорит об источниках ценности этой прозы. В небольшой рецензии невозможно подробно остановиться на всех положениях, обоснованных в этой главе, но то, что в ней дано достаточно глубокое проникновение в теоретическую базу, не оставляет никакого сомнения в научной значимости темы.
Во второй главе, на наш взгляд, наиболее литературноисторической и тем интересной, раскрыты такие события и явления, как проблема соотношения между научной фантастикой и Второй мировой войной с точки зрения прогнозов и реальности; значение этого литературного направления в послевоенное время и др.
Автор посвятил отдельный параграф феномену И. А. Ефремова с точки зрения интеллигентоведческого анализа.
И на этом хотелось бы остановиться поподробнее. То, что Иван Ефремов — феномен, признают все, кто писал о нем. В. В. Комиссаров анализирует внешние обстоятельства, которые сформировали личность писателя и ученого, отмечает, что тот «ворвался в науку и литературу по-красногвардейски». Интересно замечание В. В. Комиссарова о том, что
И. А. Ефремов воспитывался в старообрядческой среде. Хотелось бы отметить следующее — «внешние факторы» будят в человеке те внутренние духовные устремления, которые живут в его подсознании. И «красногвардейство» И. А. Ефремова было вовсе не «маханием» шашкой, а новым подходом и к людям, и к науке. Оно, безусловно, базировалось на духовном стержне ученого и писателя-фантаста, который был заложен в старообрядческом детстве. «Старообрядческое восприятие» формировало в нем, как совершенно верно отметил В. В. Комиссаров, такие черты, как умение различать добро и зло, уверенность, что всякое видимое явление имеет свое невидимое основание — духовное. Именно оно является ведущим движителем поступков человека, главной мыслью серьезных философских претензий, о которых пишет часто цитируемый в монографии В. Кайтох. Также корректно использование частной переписки Ивана Ефремова, касающейся воспоминаний о плаваниях по Тихому Океану и посещении Японии. Увиденное в Японии фактически совпало с его духовными исканиями, которые пробудились в нем еще в детстве. Из этого следует вывод, что феномен И. А. Ефремова сформировался не только под влиянием старообрядчества, но и в связи с признанием его таланта как современниками, так и нынешними поколениями.
И. А. Ефремова можно назвать одним из первых писателей, который увидел информационно-технологическое будущее из своих 50—60-х годов ХХ века. С помощью фантастики писатель показал, какими должны быть люди в будущем («Туманность Андромеды», «Час быка»), что их превосходство должно базироваться на знаниях природы человека и законов человечества в целом и избавлении от того, что вредит самому человеку в его отношениях с миром. На наш взгляд, фактически писатель дал характеристику интеллигенции будущего.
Третья глава, безусловно, интереснейшая по своим подходам к исследованию проблемы роли фантастики в ее предощущении постиндустриального перехода, трансформации политической значимости интеллигенции, противостоянию и взаимовлиянию писателей-фантастов (И. А. Ефремова и братьев Стругацких), соотношению футуристических проектов и другим вопросам. В ней много места отводится ведущим фантастам 60— 80-х годов, анализу их взглядов, противопоставлению их произведений и т. д. Автор объясняет свой выбор сопоставимости произведений этих писателей как наиболее ярких и характерных в их творчестве. Но могу сказать, что лично мне ближе И. А. Ефремов с его «Туманностью Андромеды», «Таис Афинской», «Часом быка» и т. д. С удовольствием перечитываю иногда его произведения и даже рекомендую их своим студентам.
И хотя понятна философская основа произведений братьев Стругацких, но воспринимались они в то время как далекие от действительности. Вполне вероятно, что интеллигенция 60— 80-х годов не сразу доходила до сути такой фантастики, как это было, например, с фильмом «Сталкер» по их одноименной книге, поскольку среди нас шла дискуссия о том, что же братья хотели сказать, о какой пустыне, каких разрушениях поведать. Сегодня их произведения уже воспринимаются совершенно по-другому, с позиций прожитого времени, опыта, понимания сути их таланта.
Очень важно то, что в своей работе В. В. Комиссаров, кроме указанных выше писателей, дал анализ произведений еще двух фантастов — В. И. Савченко и С. Ф. Гансовского, расширив тем самым как базу исследования, так и фактуру
интеллигентского интереса к их произведениям, которые также пользовались успехом, но без надрыва в обсуждении содержания их трудов.
Можно было бы предложить В. В. Комиссарову
рассмотреть многие другие аспекты этой проблемы. Но, во-первых, считаю, право самого автора решать что и как показать в своем исследовании. Во-вторых, в Заключении четко обозначены вопросы, не нашедшие отражения в монографии, что
свидетельствует о научном потенциале молодого ученого, его знании предмета. Неоспорима и новизна работы, и очень
хорошо, что такое исследование появилось в рамках нашего научного направления — интеллигентоведения.
