CC BY
12Размышления о насилии в период междуцарствия
ИНЫЕ философские музы замолкают под грохот канонады. Другие лишь возвышают свой голос. Жиль Делёз утверждал, что для того, чтобы вырвать мысль из «естественного оцепенения» и раскрыть ее потенциал, требуется определенное насилие1. Это стимулирующее мысль насилие проявляется в знаках, которые и заставляют нас мыслить.
Антонио Грамши в «Тюремных тетрадях» описывал кризис как момент, когда «старое умирает, а новое не может родиться. В этом междуцарствии появляется множество смертельных симптомов»2. Наша повседневность переполнена разнообразными fenomeni morbosi, толкование которым мы даем в соответствии с нашими представлениями о «чаемом царстве» и тем, кто будет определен в похоронную команду. Период междуцарствия интересен прежде всего тем, что эти роли не распределены заранее.
Насилие спонтанное и организованное, «примитивное» и высокотехнологичное, героизированное и преданное анафеме, сакральное и бытовое, в форме тотальной войны или ограниченных операций, насилие назидательное и бессмысленное, вызывающее немоту и дающее лучшие образы красноречия, насилие со стороны государства или негосударственных акторов. Все эти разновидности насилия, как и сами критерии классификации, выступают предметом социальных наук, включая философию и антропологию. Выработанные в мирных условиях концепты проходят такую же проверку кризисом, как люди, техника и политические институты. Концепты, необходимые для интерпретации проблемы насилия не являются исключением и станут вызовом для нашей методологии. Что будут значить наши прежние идеи о насилии inter armae?
Работа над номером началась безмятежной осенью 2018 года, когда актуальность проблем антропологии насилия была не столь очевидна. Феномен насилия сравнительно редко привлекал отечественных исследователей в XXI веке, поэтому все опубликованные в итоговом варианте данного номера статьи так или иначе посвящены интерпретации концептов, заимствованных у западных исследователей. Впрочем, современная антропология, или этнографическая антропология, — это сравнительная дисциплина по определению.
1. Deleuze G. Proust et les signes. P.: PUF, 1964, p. 117.
2. Gramsci A. Quaderni del Carcere. Turin: Giulio Einaudi, 1977. Vol. 1. P. 311.
Сам процесс сравнения и роль сознательного отторжения политических ценностей в соседствующих культурах стала центральной темой статьи классика современной антропологии Дэвида Грэбера (1964-2020) «Культура как креативный отказ». Он развивает высказанную в начале ХХ века Марселем Моссом идею о существовании труднообъяснимого феномена отказа от заимствования у соседних племен практически полезных изобретений и навыков. Грэбер констатирует, что подобный отказ никак не связан с неосведомленностью о технических изобретениях или социальных институтах либо недостаточным пониманием их практической пользы. Он выдвигает гипотезу о том, что процесс осознанного неприятия различных «благ цивилизации» является осознанным выбором вполне зрелых политических акторов, выстраивавших собственную культуру через отказ от ценностей соседей, которых, в соответствии с утвердившимися во второй половине XVIII века эволюционистскими и прогрес-систскими схемами, принято считать более «высокоразвитыми».
Так, героическая культура гомеровской Греции с ее культом расточительства и военной доблести, реальное существование которого подтверждается археологическими данными, была сознательным отказом от ценностей торговых, бюрократизированных и централизованных обществ Ближнего Востока. В то же время аутентичная малагасийская культура, полевыми исследованиями которой на протяжении многих лет занимался Грэбер, напротив, сознательно отказывалась от атрибутов героической культуры и монотеизма, который ассоциировался с прибрежными городами, населенными преимущественно исламизированными народами. Он описывает этот процесс с помощью заимствованного у Грегори Бейтсона
ч
термина «схизмогенез» , понимаемого как самоопределение от противного, которое, как подчеркивает Грэбер, было вполне сознательным и в конечном счете «креативным» отказом от ценностей «иной» культуры. Высказанные в «Культуре как креативном отказе» идеи о роли схизмогенеза и несостоятельности эволюционистских схем при сравнительном анализе принципов политических сообществ легли в основу фундаментального труда, написанного Грэ-бером совместно с археологом Дэвидом Венгроу и опубликованного в 2021 году под названием «Заря всего: новая история человечества»4.
3. См.: Бейтсон Г. Культурный контакт и схизмогенез // Личность. Культура. Общество. 2000. Т. II. Вып. 3(4). С. 153-168. URL: https://iphras.ru/uplfile/ reznik/sovet/bibl/1/Bateson.pdf.
4. Graeber D., Wengrow D. The Dawn of Everything: A New History of Humanity. N.Y.: Farrar, Straus and Giroux, 2021.
30 Логос•Том 32•#3•2022
В настоящем номере также помещается полемический отзыв Дмитрия Кралечкина на эту работу. К нашему огромному сожалению, профессор Грэбер скоропостижно скончался, когда готовился данный номер. Перевод его статьи публикуется с любезного разрешения вдовы философа, Ники Дубровской, которой редакция «Логоса» приносит свои соболезнования.
Как нам представляется, концепт схизмогенеза в интерпретации Грэбера-Венгроу обретает новую актуальность в момент кризиса агрессивно эволюционистской модели глобализации и поиска альтернативных сценариев и смыслов. Значительным объяснительным потенциалом обладает и концепт «гибридного мира», предложенный известным российским антропологом Николаем Ссориным-Чайко-вым в статье «Гибридный мир: этнография войны». На современном этнографическом материале Ссорин-Чайков переосмысляет ставший уже привычным термин «гибридная война», которым принято обозначать широкий спектр конфликтов, не предполагающих прямого военного столкновения государственных акторов: от объявленной США после 11 сентября 2001 года «глобальной войны против террора» до обострившегося соперничества региональных держав, следствием которого стали многочисленные прокси-войны. Русское слово «мир» при этом используется в его двойном значении — как отсутствие войны и как планета, на которой последовательно сменяют друг друга различные номосы Земли, в терминологии Карла Шмитта. Гибридный мир — новый номос, в котором «не только война не похожа на войну, но и мир — на мир». Новые способы ведения войны, включающие как партизанские, так и антипартизанские действия, а также активное применение дронов, способствует тому, что границы зон боевых действий становится все сложнее определять, как и проводить грань между комбатантами и мирными жителями. Гибридный мир в понимании Ссорина-Чайкова — новое пространство враждебности с неустойчивыми границами и специфическими типами акторов, требующее этнографического описания.
Ответом на размышления Ссорина-Чайкова стало фундаментальное исследование российских философов Игоря Чубарова и Юлии Аполлоновой «Старых войн не было, или Этика дронов». В статье рассматриваются те изменения, которые претерпевает практика и теория современных военных действий, все больше связанных с активным использованием боевых беспилотных летательных аппаратов. Применение боевых дронов подрывает традиционные представления о военном этосе, основанном на взаимном риске, которому подвержены комбатанты на поле боя. Асимметричная и становящаяся все более однонаправленной война, в которой одна из сторон
дистанционно управляет техническим устройством, а другая подвергает себя смертельному риску, требует новых этических обоснований для применения летального насилия. Апологеты использования боевых дронов выстраивают свою аргументацию через противопоставление западной «философии жизни» с ее индивидуализмом, минимизацией собственных потерь, техническими инновациями, экономической эффективностью и декларируемой избирательностью применения насилия с незападной инаковостью, которая ассоциируется с коллективными ценностями, этикой самопожертвования, неизбирательными убийствами и расточительством. Боевой дрон, управляемый не оператором-человеком, а искусственным интеллектом, в интерпретации Чубарова и Аполлоновой становится не просто технологическим чудо-оружием, изменяющим правило военно-политической игры, а своего рода концептуальным персонажем, который понимается как оператор сакрального насилия, освобожденного от человеческой субъективности. Этот новый актор, как полагают авторы, положит конец эпохе «старых войн», в которых беллигаранты описывали себя и свои действия через «слишком человеческие» понятия доблести, чести и милосердия.
Статья известного российского философа Оксаны Тимофеевой «Апология насилия в XX веке» не ограничивается военным или революционным насилием и обращает внимание на всевозрастающую банализацию термина в современном словоупотреблении и утрату им определенности. В статье предлагается вернуться к классическому разделению двух типов насилия: насилия со стороны наделенных властью и насилия угнетенных. Объясняя характер диалектического взаимодействия между ними, Тимофеева предлагает историческую генеалогию «освободительного» насилия, апология которого на протяжении XX века связана с различными движениями сопротивления. Жорж Сорель помещает его в перспективу анархизма и забастовочного движения, Вальтер Бенья-мин — альтернативной политической теологии, Жорж Батай — общей экономики, а Франц Фанон — движения деколонизации. При всем различии подходов и политических задач авторов объединяет намерение создать «позитивный» образ насилия, способствующего раскрытию потенциала освободительных движений.
Редактор-составитель и редакция журнала надеются, что предложенные читателю статьи станут отправной точкой серьезной дискуссии о философии насилии в России и шире — в русскоязычном пространстве.
Евгений Блинов, Токио, апрель 2022 года
32 Логос•Том 32•#3•2022
