От мифа к сказке (сравнительный анализ) Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ФИЛОСОВСКИЕ НАУКИ

Редактор раздела:

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ГУК - доктор философских наук, профессор, Кемеровский государственный университет культуры и искусств (г. Кемерово)

УДК 165.5

Bogatyryova Zh.V. FROM A MYTH TO A FAIRY TALE (COMPARATIVE ANALYSIS). In this study the author uses a comparative analysis to reveal the role of a myth and a fairy tale in shaping the outlook of a person. The author fulfills the scientific analysis of studies on myths and fairy tales, as special unique forms of verbal creativity. The article from the linguistic, cultural, philosophical positions presents translation mechanisms of the human experience in myths and fairy tales, accumulated by mankind, through specific allegorical verbal forms. In examples given by the author we see the deep semantics of myths and fairy tales and how they express their role in the formation of human consciousness. The author distinguishes functions that only myths or fairy tales may have. One of the functions that makes myths produce mythological conceptions and show gnoseological foundation of the myth is its gnostic function. The results of the research will allow us expanding the theoretical understanding of these forms of spiritual culture and their impact on man.

Key words: myth, fairy tale, forms of spiritual culture, mythological consciousness, mapping of concepts of "myth" and "fairy tale".

Ж.В. Богатырева, ст. преп. каф. философии Кубанского гос. технологического университета, г. Краснодар, E-mail: [email protected]

ОТ МИФА К СКАЗКЕ (СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ)

В рамках настоящего исследования путем сравнительного анализа раскрывается роль мифа и сказки в формировании мировоззрения человека. Автором делается научный анализ исследований мифа и сказки, как особенных уникальных форм словесного творчества. В статье с лингвистических, культурологических, философских позиций мифы и сказки представлены в качестве механизма трансляции человеческого опыта, накопленного человечеством, посредством специфических иносказательных вербальных форм. На конкретных примерах автор раскрывают глубинную семантику мифов и сказок и показывает их роль в формировании сознания человека. Результаты работы позволят расширить теоретическое представление о данных формах духовной культуры и их влияния на человека.

Ключевые слова: миф, сказка, формы духовной культуры, мифологическое сознание, сопоставление понятий «миф» и «сказка».

В современном обществе существует весьма противоречивое отношение к формам духовной и материальной культуры прошлого. С одной стороны, они воспринимаются как ступени развития (примитивные, первобытные) и взросления человека. С другой - несмотря на свою «архаичность», эти формы по-прежнему продолжают жить в нас, оказывать влияние на наше мировоззрение и развитие всего общества. Одной из таких форм выступает миф, понятие которого содержит множество смыслов. Весьма близкое к мифу явление, а, вместе с тем, форма духовной культуры - сказка. На житейском уровне, сказка и миф -тождественные понятия, сродни «выдумке», «фантастике», эпическим жанрам устного и письменного народного творчества. Вплоть до середины XIX века миф и сказка представляли интерес для исследователей исключительно в контексте культурологического анализа, как элементы народной культуры. Однако под влиянием социо-культурных трансформаций, возникла потребность уделить этому вопросу серьезное внимание. Благодаря тщательному анализу исторических, социальных и духовных предпосылок формирования современного общества, удалось показать неразрывную взаимосвязь общественного и индивидуального сознания с первобытным источником: мифологическим сознанием. В постиндустриальном обществе актуальность изучения данной темы лишь возросла. 510

Информационное гиперпространство, процесс глобализации - все это привело к дезориентации в мире ценностей. Пав-лютенкова, И.В в своем исследовании феномена сказки, верно обратила внимание на то, что: «Человек, воспринимающий мир сказочных, фантастических, необычных событий и сюжетов, одновременно восполняет пробоины рассудочной техногенной цивилизации миром чудесных образов и в то же время воссоздает себя как целостное, многомерное и гармоничное существо [1; 3]. Сказка, концентрируя в себе скрытым образом множество функций, может быть рассмотрена и как симптоматика, и как рецептура от тяжких «болезней нашего времени» [2, с. 23]. О необходимости пересмотра традиционного представления о сказке мы упоминали также в своей статье [3]. Социальная потребность актуализирует научные исследования данной темы. Лингвисты, культурологи, философы стремятся выявить механизм трансляции человеческого опыта посредством вербальных форм, его глубинную семантику и многое другое.

Нашей задачей в рамках настоящего исследования выступает сопоставление мифа и сказки, как особенных уникальных форм трансляции опыта культуры общества. В качестве теоретико-методологических оснований мы принимаем мифологическую концепцию А.Ф. Лосева [4]. С нашей точки зрения А.Ф. Лосев, вслед за Э. Кассирером, выбрал весьма смелый и, в свою оче-

редь, единственно возможный для объективного исследования, метод-интепретацию феномена с точки зрения этого феномена, через призму ушедшего исторического времени. Это позволяет по-новому взглянуть не только на прошлое, но и настоящее, являющимся частью прошлого, увидеть не просто реальность, но и различные ее оттенки и найти ее присутствие в современном обществе.

Бытовое представление о мифе и сказке практически сводится к их отождествлению. В пользу данного тезиса говорит совпадение этимологического значения терминов «миф» и «сказка», что переводится как «слово, сказание». Однако в древнегреческом языке присутствовали различные оттенки, в том числе и понятия Слова. Греки различали «слово», как «миф», «эпос», «логос», при этом каждое имело еще несколько оттенков и вариантов употребления. Не вдаваясь в лингвистические тонкости, следует, все же, обратить внимание на отличительные черты «мифа» и «эпоса». В первом случае, миф - это «обобщенно-смысловая наполненность слова в его целостности», а в другом - «звуковая оформленность слова», а в дальнейшем «жанр героической песни» (Тахо-Годи, А.А.) [5]. В этом смысле «эпос» весьма близок к понятию «сказки». Интонация, звуковое оформление, характерная форма изложения, например, использование таких словосочетаний «жили-были», «в некотором царстве» - все это, несомненно, сближает «сказку» с греческими термином «эпос». Мифологическое сознание не различает правду от вымысла, в мифе все реально, совершенно фантастическим все это выглядит для современного сознания. Миф отражает реальность, которую переживает человек. Сказка также есть переживание реальности, но здесь мы видим присутствие четкого разграничения автора выдумки и фантазии и повседневной действительности. Точкой соприкосновения этих двух сфер выступает присутствие «чуда». С первого взгляда нам кажется, что понятие чуда универсально и может быть причастным, как к мифу, так и к сказке. Чудо можно представить, как случайную необходимость, как явление, способное изменить отношение человека к миру и самому себе. Вспомним сюжет из библейского текста, когда Моисей превращает посох в змею или с помощью молитв добывает в скале воду. Данные действия убеждают людей в существовании некой потусторонней силы. Религиозные институты древности часто открывали чудеса, используя научные изобретения, поскольку для человека вера основывается на личных переживаниях. Однако то, что связанно с некоторым действием, волевым усилием не есть чудо в контексте мифа - таким же образом мы бы считали чудом, например, изобразительное искусство, ибо человек прилагал усилие, чтобы овладеть этим мастерством. «Чудеса, - пишет А.А. Тахо-Годи,- населяющие миф, превосходят всякую чудесность сказки и впоследствии снабжают ее материалом чудесности. Но эти чудеса не условны, они рождаются самой первобытной жизнью». [5, с. 11] В подтверждение этой точки зрения, можно привести слова Е. Трубецкого о том, что: «чудесные превращения и волшебные предметы, множество общих представлений о чудесном и в особенности

Библиографический список

одни и те же магические задания...объясняются наличностью единого мифологического предания, зародившегося еще до разделения индоевропейских народов». [6, с. 100] Таким образом, чудеса мифа неразрывно связаны с самим личностным становлением, переживанием жизни. Для этого необязательно придумывать небылицы, так-как самое обыденное, например, рождение, любовь, смерть - может быть источником чуда. Чудо есть диалектический синтез конкретной чувственности мифа и его «потусторонностью», это непосредственное восприятие и отражение реальности в Словах: Гея, Посейдон, Уран и т.д.

В сказке же «чудо» и поиск «чудесной страны», «чудесной жизни» связаны с волевым усилием, в частности - магическим ритуалом. В качестве примера можно привести магию чисел «три» и «девять». Число «три» - весьма часто используется для описания последовательности действий: на третий раз попытка оказывается удачной для героя и случается чудо. Трижды рыбак забрасывает невод и только на последнем ему попадается золотая рыбка, на третий раз по стуку появляются «добрые - молодцы», третий сын оказывается проворнее остальных, а третья дочь - самой красивой и умной, только трижды можно загадывать желание. «Олицетворением чудесной страны, чудесной жизни является то, когда герой отправляется в «тридевятое царство.», «за тридевять земель...», в которых отражена степень превосходства этой чудесной страны, чудесной жизни (число «3» - число полноты, совершенства, направления; и число «9» - священное число, исполнения желания, одухотворенности, завершения и замыкания циклической полноты) [6, с. 100].. Чудеса в сказке так же могут происходить и благодаря специально произнесенным словам.

Следующим моментом, разделяющим миф и сказку выступает познавательная функция. Существуют мифологические концепции, раскрывающие гносеологические основания мифа (Г. Спенсер, Э. Тейлор), отсутствие средств и достаточных знаний о мире, древний человек опирался на наиболее доступные для него приемы для объяснения различных явлений. Вместе с тем, познание всегда предполагает противопоставление субъекта и объекта, без этой формулы этот процесс становится невозможным. Первобытное сознание было нерасчлененной целостностью бытия и лишь на этапе распада родовой общины, зарождаются первые формы рационализации «слова», рефлексия над мифом - суть мифологии, отдельные «слова» «разрастаются» до космогонических концепций (на примере Гесиода или Гомера). Цель сказки - научение, прежде всего, трансляция определенной системы ценностей, сказка имеет весьма важное социализирующее значение. Вместе с тем, помимо аксиологического содержания, она содержит различные аллегории, намеки, знаковую символику, что лишь усиливает интерес специалистов к ее корневым основаниям. Можно предположить, что данная символика - архаизм, который сказка приобрела в «наследство» от древнейшей формы сознания - мифа. Это задает благоприятные предпосылки, подталкивающих нас к более глубокому ее анализу, который будет сделан в последующих исследованиях.

1. Павлютенкова, И.В. Сказка: философско-культурологический анализ. - Ростов-на-Дону, 2003.

2. Леви-Брюль «Первобытное мышление» Психология мышления. - М., 1980.

3. Богатырева, Ж.В. Сказка как метод посвящения ребенка в человека А // Вестник Университета (Государственный университет управления). - 2013. - № 11.

4. Лосев, А.Ф. Миф. Число. Сущность. - М., 1994.

5. Тахо-Годи, А.А. Греческая мифология. - М., 2002.

6. Трубецкой, Е. «Иное царство» и его искатели в русской народной сказке // Литературная учеба. - 1990. - № 2. Bibliography

1. Pavlyutenkova, I.V. Skazka: filosofsko-kuljturologicheskiyj analiz. - Rostov-na-Donu, 2003.

2. Levi-Bryulj «Pervobihtnoe mihshlenie» Psikhologiya mihshleniya. - M., 1980.

3. Bogatihreva, Zh.V. Skazka kak metod posvyatheniya rebenka v cheloveka A // Vestnik Universiteta (Gosudarstvennihyj universitet upravleniya). - 2013. - № 11.

4. Losev, A.F. Mif. Chislo. Suthnostj. - M., 1994.

5. Takho-Godi, A.A. Grecheskaya mifologiya. - M., 2002.

6. Trubeckoyj, E. «Inoe carstvo» i ego iskateli v russkoyj narodnoyj skazke // Literaturnaya ucheba. - 1990. - № 2.

Статья поступила в редакцию 21.11.14

УДК 177.7

Davletkulov A.H. THE BASHKIR WORLDVIEW IN THE NATIONAL POETRY. The Bashkir epic stories contain a complete picture of the natural and social world. This picture in the Bashkir epic poetry is dialectically contradictory and it units cognitive, esthetic and moral sides. The struggle of the natural forces corresponds with the struggle of Kindness

and Evil, Beauty and Ugliness. The characters of epic tales take part in this fight, becoming positive or negative character. Beauty and Kindness in stories always win, and the epic characters become central figures of the universe. The life force of people, ineradicable belief in a better future, and confidence in the world found its expression in Bashkir epic stories. The author's approach to the study also is connected with the idea that in the epic poetry readers learn about the very moment of the beginning of developing of syncretical mythological thinking and obtaining the form of social consciousness. This is why the epic poetry is able to help to define world perceptive principles that unite all forms into one common form of world understanding.

Key words: poetry, epic tales, worldview, epic hero, universe, Kindness and Evil, Beauty and Kindness, fight, force of people.

А.Х. Давлеткулов, д-р филос. наук, проф. каф. башкирской литературы и культуры Башкирского гос. педагогического университета им. М. Акмуллы, г. Уфа, E-mail: [email protected]

КАРТИНА МИРА В ЭПИЧЕСКОЙ ПОЭЗИИ БАШКИР*

Эпические сказания башкир содержат целостную картину природного и социального мира. И эта картина мира в башкирской эпической поэзии диалектически противоречива и синкретично соединяет познавательные эстетические, нравственные моменты. Борьба природных сил сочетается здесь с борьбой Добра и Зла, Прекрасного и Безобразного. И в этой борьбе активное участие принимают люди-герои эпических сказаний, становясь либо на сторону добра, либо - зла. Доброе и прекрасное в сказаниях всегда побеждает, а эпический герой оказывается центральной фигурой мироздания. В этом нашла свое выражение жизненная сила народа, его неистребимая вера в лучшее будущее, доверие к миру.

Ключевые слова: поэзия, эпические сказания, картина мира, эпический герой, мироздание, Добро и Зло, Прекрасное и Безобразное, борьба, сила народа.

Задачи развития национального воспитания и образования, создания своеобразной этнопедагогики, совершенствования национальной художественной традиции сегодня требуют преодоления стереотипных сусально-схематических способов представления национальной культуры, когда она подгоняется под стандартный набор внешних и часто случайных атрибутов и идеологически обработанных, изолированных фольклорно-эпи-ческих образов. Выявление же национально духовной традиции в ее подлинной специфике и сложной целостности требует обращения к основам, корням, принципам отражения и духовного освоения мира. Здесь большую роль играет мировоззренческое осмысление такой традиционной формы народной культуры, как эпическая поэзия.

Также следует отметить новую тенденцию в мировоззренческом осмыслении истории башкирского народа в эпической поэзии, раскрытие сложного взаимодействия в ней объективных научных знаний с их мировоззренческих интерпретацией, во многом опирающейся на традиции национальной культуры [1]. Соответственно, актуальным становится такой аспект исследования национальной духовной традиции, как раскрытие содержащихся в ней мировоззренческих основ художественно-эстетического осмысления истории этноса в эпической поэзии.

Эпическая поэзия башкир является своеобразном «проектом» развертывания национальной культуры в ее мировоззренческих аспектах. В ней концентрированно содержатся мифологические представления народа, отражающие «предысторию» его общественного развития. Но эти представления уже начинают преобразовываться в художественные образы, нравственные ценности, идеи об общественном устройстве, исторические идеалы народа.

В эпической поэзии мы можем наблюдать сам момент развертывания синкретического мифологического мышления в систему развитых форм общественного сознания, можем выявить мировоззренческие принципы, объединяющие эти формы в единое целое.

Не случайно эпические сказания башкирского народа в первую очередь привлекают внимание как ученых, так и деятелей культуры, которые стремятся осмыслить историческое и культурное развитие башкир в целом. Так, один из первых исследователей башкирской истории и культуры, М.Н. Уметбаев писал об «эпическом периоде» в истории башкир, рассматривая эпическую поэзию как важнейший источник познания прошлого народа и основу современного национального самосознания [2, с. 121]. Большое внимание изучению эпической поэзии как ценнейшего исторического источника уделял и А.А. Валидов [3, с. 91].

Однако эпическая поэзия - не летопись и не историческое предание. В эпических сказаниях отражаются не столько исторические события, сколько история народного сознания, его специфические особенности. Поэтому исследование философ-

ско-мировоззренческого содержания эпических сказаний, художественно-эстетическое осмысление истории башкирского народа в эпической поэзии - необходимое направление в развитии национальной культуры башкир в современных условиях.

Эпическая поэзия является своеобразным феноменом культуры. В отличие от мифологии, это уже не синкретическое соединение всех форм общественного сознания. Эпическая поэзия не является чисто мифологическим описанием и объяснением мира, или изложением каких-то конкретных исторических событий. Эпические сказания следует скорее отнести к художественно-образному, наполненному символическими значениями, выражению исторического опыта и идеалов народа. Однако эпическая поэзия создается, передается и воспринимается не как чисто художественный вымысел, исполняющий лишь эстетические функции. Эпические произведения оказываются необычайно «нарушенными» дополненными мировоззренческими, этическими и социальными функциями. В них сохраняются и переосмысливаются остатки древнего мифологического мировоззрения, выражаются нравственные идеалы и нормы, предлагаются созвучные эпохе социально-исторические программы действия. Но все это выражено специфических, символизированных образах, прежде всего художественных по своей природе.

Эпическая картина мира отличается от мифологической тем, что если в мифах основными героями являются фантастические существа, символизирующие природные и социальные силы, а люди часто пассивны и зависимы, то в эпических сказаниях именно человек выдвигается на первый план. Основная сила эпической поэзии - человек, изменяющий и организующий мир и общественную жизнь, побеждающий мифологических чудовищ, силы Хаоса. Деяния человека отражаются в художественно-обобщенной форме, как деяния батыров, воплощающих в себе силы и идеалы своего народа. Эпический батыр - противоречивый образ, соответствующий переходному характеру исторической эпохи, в которую возникает эпос: эпохи перехода от первобытно-родовых к государственным отношениям. Поэтому батыр одновременно является хранителем основ народной жизни, и нарушителем устарелых традиций, мешающих общественному прогрессу. Яркие образы подобных батыров созданы в башкирской эпической поэзии.

Поскольку уже в средние века историческое развитие башкирского народа привело не к созданию собственной государственности, а к вхождению в иные государственные образования, что, в свою очередь, вызвало определенную задержку в социальном развитии башкирского общества, эпос как жанр словесности сохранился у башкир до XIX века. Однако это отнюдь не означает какой-то «отсталости» [4, с. 20] башкирской словесности. Напротив, эстетика и социальные функции эпической поэзии непрерывно развивались и обогащались в новые исторические эпохи. Это характерно не только для вновь возникавших эпиче-