CC BY
73
3. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд., доп. М.: А ТЕМП, 2006. 939 с.
4. Скачков П.Е,
ЖМ, 2011, 595^0 (Скач-
ков П.Е., Лю Жомэй (переводчик). Очерки истории русского китаеведения. Пекин: Изд-во социальных наук, 2011. 595 с.).
5. Тимофеев Л.И., Тураев С.В. Словарь литературоведческих терминов. М.: Просвещение, 1974. 509 с.
6. щмт, «фш хШ^ШШЫм], ЖМ, ^
2011, 343 ^о (Ли Минбинь. История распространения китайской литературы в России. Пекин: Изд-во Сюэюань, 2011. 343 с.).
7. ^Ш,
2018 244-255 ^о {Ли Минбинь. Несколько
слов о мистере Цао Цзинхуа // Международная литература. 2018. № 4. С. 244-255).
8. ШШ^ВД^Щ ЖМ: ШФШ, 2016,
1799^о (Современный словарь китайского языка. 7-е изд., доп. Пекин: Изд-во Коммерческое, 2016. 1799 с.).
9. ЩЫШ, ЖМ,
ЖШ±, 2007, 220^о (Янь Годон. Русская синология за триста лет. Пекин: Изд-во Сюэюань, 2007. 220 с.).
10. ЖтШ, ЖМ, ШЩ
2003, 331^0 (Юань Синпэй. История китайской литературы. Т. 1. Пекин: Издательство высшего образования, 2003. 331 с.).
REFERENCES
1. Brodskiy N., Lavretskiy, А., Lunin Е. Literaturnaya entsiklopediya: Slovar' literaturnykh terminov. T. 1 [Literary
Encyclopaedia: A Dictionary of Literary Terms. Vol. 1]. Moscow: L.D. Frenkel Press, 1925. 579 p. (in Russ.).
2. Brodskiy, N., Lavretskiy, A., Lunin E. Literaturnaya entsiklopediya: Slovar' literaturnykh terminov. T. 2 [Literary Encyclopaedia: A Dictionary of Literary Terms]. Moscow: L.D. Frenkel Press, 1925. 1,182 p. (in Russ.).
3. Ozhegov, S.I., Shvedova, N.Yu. Tolkovyy slovar' russkogo yazyka [Explanatory Dictionary of the Russian Language]. 4th ed. Moscow: A TEMP, 2006. 939 p. (in Russ.).
4. Skachkov, P.E., Liu Ruomei (yi). E luo si han xue shi [Essays on the History of Russian Sinology]. Beijing: She hui ke xue wen xian press, 2011. 595 p. (in Chinese).
5. Timofeev, L.I., Turaev, S.V. Slovar' literaturo-vedcheskikh terminov [Dictionary of Literary Terms]. Moscow: Prosveshchenie, 1974. 509 p. (in Russ.).
6. Li Mingbin. Zhong guo wen xue e luo si chuan bo shi [History of Chinese Literature in Russia]. Beijing: Xueyuan press, 2011. 343 p. (in Chinese).
7. Li Mingbin. Cao Jinghua xian sheng liang san shi [A Few Words about Mr. Cao Jinghua]. Shi jie wen xue -International Literature Journal. 2018. No. 4. P. 244-255 (in Chinese).
8. Xian dai han yu ci dian (di 7 ban) [Modern Dictionary of the Chinese Language]. 7th ed. Beijing.: Shang wu press, 2016. 1,799 p. (in Chinese).
9. Yan Guodong. E luo si han xue san bai nian [Russian Sinology for Three Hundred Years]. Beijing: Xueyuan press, 2007. 220 p. (in Chinese).
10. Yuan Xingpei. Zhong guo wen xue shi di yi juan [The History of Chinese Literature. Vol. 1]. Beijing: Gao deng jiaoyu press, 2003. 331 p. (in Chinese).
DOI 10.24411/2223-0564-2019-10213 Р.Р. Зинурова УДК 398.21 (=512.141)
ОБЩЕЕ В СЮЖЕТООБРАЗУЮЩИХ МОТИВАХ БАШКИРСКОЙ БОГАТЫРСКОЙ СКАЗКИ: ЧУДЕСНОЕ ЗАЧАТИЕ И РОЖДЕНИЕ
Аннотация
Статья посвящена изучению мотива чудесного рождения в башкирских богатырских сказках, о котором существуют разные мнения. В.М. Жирмунский, например, возникновение этого мотива связывает с представлением людей о партеногенезе, В.Я. Пропп - с живительной силой растительной природы, с тотемом-предком,
Зинурова Рафиля Рафкатовна, младший научный сотрудник отдела фольклористики Ордена «Знак Почета» Института истории, языка и литературы Уфимского федерального исследовательского центра РАН, e-mail: [email protected]
Rafilya R. Zinurova, Junior Researcher, Department for Folklore Studies, Order of Honour Institute of History, Language and Literature, Ufa Federal Research Centre, Russian Academy of Sciences (Ufa), e-mail: [email protected]
с мифами о создании первых людей. В.Е. Добровольская считает, что под мотивом чудесного рождения традиционно понимаются два различных процесса: собственно зачатие, т.е. рождение ребенка после совершения родителями определенных действий, и возникновение ребенка из различных реалий, создание его вылепливанием или вырубанием. В данной статье рассматривается мотив «вымоленные дети», который нашел более широкое отражение в башкирских богатырских сказках. Родители в преклонном возрасте вымаливают у бога дитя, обращаются к святым духам, посвящают, приносят жертвоприношения, и бог дает им ребенка. Все это показывается на конкретных примерах из текстов народных сказок башкир.
Ключевые слова: фольклор, сказка, мотив, чудесное зачатие и рождение, вымоленные дети
Rafilya R. Zinurova
THE COMMON IN MOTIF FORMING PLOTS IN BASHKIR HEROIC TALES: THE WONDROUS CONCEPTION AND BIRTH
Abstract
The article is devoted to the study of the motif of a wondrous birth in Bashkir heroic fairy tales. There are different opinions about the said motif. For example, V.M. Zhirmunsky associates the emergence of this motif with the idea of people about parthenogenesis, VYa. Propp associates with the life-giving force of plant nature, with an ancestral totem, with myths about the creation of the first people. V.E. Dobrovolskaya believes that the motif of a miraculous birth traditionally refers to two different processes: one's own conception, that is, the birth of a child after the parents perform certain actions and the birth of a child from various realities, creating the baby by sculpturing or hewing it down. This article discusses the motif of "prayed for children," which is more widely reflected in the Bashkir heroic tale. Parents in their old age beg God for a child, address the holy spirits, and offer sacrifices, and Lord gives them a child. All this is shown on specific examples from the texts of Bashkir folk tales.
Key words: folklore, fairy tale, motif, miraculous conception and birth, prayed for children
Мотивы чудесного, т.е. непорочного, зачатия и рождения широко распространены в мифах, эпосах, сказках и обрядах многих народов. Непорочное зачатие составляет основу сюжетов во всех мировых религиях - от самых ранних и примитивных до поздних и исследовано в обширной специальной литературе.
Вера в возможность зачатия без участия мужчин восходит и к представлениям о душе как отдельно существующей материальной субстанции. Рождение героя связывается со съеденным фруктом, с порывом ветра или обуславливается сожительством с животными и т.д. Создательницей рода издревле считалась женщина, главенствующая в период матриархата.
Осознание роли отцовства появляется позднее. В обрядах мужчина, став начальником рода, перенимает действие начальницы рода, т.е. имитирует женщину. Появляется обычай, при котором после родов не женщина, а мужчина, представляясь больным, позволяет заботиться о себе, как о роженице [16, с. 61]. Появляются сказания о родивших мужчинах. Лафарг показал, как легенда о Зевсе, родившим Афину из головы, от-
ражает идею об утверждении отцовского права [11]. Эти примеры свидетельствуют, что подобное незнание - важный исторический факт, но он оспаривается этнографами как недостаточно доказанный. По этому поводу Д.К. Зеленин писал, что «...целый ряд этнографов нелепо приписывали даже многим примитивным племенам полное неведение об участии мужчины в акте зачатия» [9, с. 365]. Более развитые племена, например, Северной Америки, частично Африки и островов Тихого океана, верили, что чудесным образом рождаются только племенные герои и полубоги. В число богов, зачатых чудесным образом, относится и Христос. Личность с исключительными, сверхъестественными данными в сознании и восприятии человека издревле создает мифы о непорочном появлении на свет [16, с. 62].
Установив некоторые общие начала в проблеме, охарактеризуем мотивы непорочного зачатия в сказках. К данной теме обращались такие ученые, как В.М. Жирмунский [7], М.К. Азадовский [1], Е.М. Мелетинский [13], Э.В. Померанцева [15], В.Я. Пропп [16], И В. Тресков [19], М.Х. Минга-
жетдинов [12], Н.Т. Зарипов [8], Г.Р. Хусаинова [20] и др. Как считает В.М. Жирмунский, возникновение мотива чудесного рождения связано с представлением людей о партеногенезе (т.е. «девственном зачатии») [7]. Адыгский фольклорист А.М. Гутов указывает, что «ученые относят мотив партеногенеза к эпохе матриархата, когда человеческое сознание еще не было способно углядеть причинно-следственную связь между рождением ребенка и предшествовавшими ему действиями, и потому объясняло зачатие ребенка самыми разными причинами: съеденной пищей, выпитой водой, волшебным словом и т.д.» [5, с. 144]. И.В. Тресков пишет: «Исторические корни мотива чудесного рождения свойственны устному творчеству народов всех частей света, восходят к эпохе матриархата. В эту эпоху, которая характеризуется главенствующим положением женщины в семейной и общественной жизни, происхождение детей долгое время учитывалось только по женской линии.» [19].
В.Я. Пропп выделяет следующие мотивы чудесного рождения героя: представления, связанные с живительной силой растительной природы, рождение от тотема-предка, мотивы, восходящие к мифам о создании первых людей. Также он, ссылаясь на Л.Я. Штернберга, писал, что «.. .самое главное свойство растений вообще и культа деревьев - в частности, вызывающее к ним поклонение, это - необычайная сила их плодовитости. Нечего говорить, что никакое животное не может сравниться по плодовитости с деревом, на котором тысячи плодов, рассматриваемых как дети этого дерева. Женщинами преимущественно принимаются такие плоды, которые подсознательно ассоциируются с чревом, с плодом внутри оболочки», далее он развивает мысль: «.сила плодовитости должна была магически перейти на людей, пользующихся его плодами» [16, с. 65].
Под термином «чудесное рождение», по мнению В.Е. Добровольской, традиционно понимаются два различных процесса. С одной стороны, это собственно зачатие, т.е. рождение ребенка после совершения родителями определенных действий, с другой - под данным термином понимается возникновение ребенка из различных реалий, создание его вылепливанием или вырубанием [6, с. 47].
Мотив чудесного рождения занимает большое место и в башкирских богатырских сказках. Его истоки возникли в период матриархата,
когда появились мифологические представления о чудесном зачатии от тотема-первопредка [12, с. 58-66].
По мнению А.К. Салмина, «мотив чудесного зачатия в эпосе - и в героическом, и в сказочном является компонентом завязки» [17, с. 55]. Исследователь говорит и о небычных явлениях, которые предшествуют появлению чудесных детей, и приводит свою классификацию этих героев. К неестественным относятся такие явления, как: а) чудесное зачатие, б) превращение предметов в сына; в) сын - божий дар. Данная классификация приемлема и для башкирской богатырской сказки.
Наиболее распространенными в башкирских богатырских сказках являются следующие мотивы рождения: а) зачатие чудесным образом от тотема: «... айыу менэн бергэ байтам йэшэгэс, эбейзец улы тыуган. Малайзыц тсолатстары Зур булган, ти. Шунан бер сатс айыузыц сыгып киткэнен тсарап торган да, бэпесен ^тэреп тсайтып киткэн, ти. Бабай эбейенец тсайтыуына бик нытс шатланган. Эбей бабайына барыЛын да heйлэп биргэн, малайзы кYрhэткэн hэм малайга Айыуголатс, тиеп исем тсуштсандар» [3, с. 144] («... у старухи родился сын с медвежьими ушами. После рождения сына старуха убежала от медведя и вернулась к своему старику, и тот очень обрадовался, что его старуха возвратилась с сыном, которого назвали Аюголак») [2, с. 171]; б) рождение из теста: «... Эбей, бабай тсайтыуга тип, икмэк бадтсан. "Тутста, бабай тсайтыуга мэрэкэ есен икмэктэн малай эшлэп тсуяйым эле", тигэн. Шунан бала hYрэтенэ керетеп икмэкте ЭYЭлэгэн дэ, соланга сыгарып, кебе эсенэ тсуйган. Бабай урмандан тсайттсас, уны эбейе соланга кебе эсен тсарарга сыгара. Барып тсараЬа, кебе эсендэ ма-тур бер малай ята. Малайга Икмэкбай тип исем тсуштсандар» [3, с. 187] («... Старуха дома тесто замесила. "Дай-ка, - думает, - подшучу над старым: слеплю-ка к его приходу мальчонку из теста". Вылепила мальца, поставила в посудину для кумыса и в чулан. Вернулся старик из лесу с дровами, старуха отправила старика в чулан, посмотреть кумысницу и впрямь мальчик лежал. Дали ему имя Икмекбай») [2, с. 335]; в) рождение из камня: «... Шунан ^п тэ Yтмэй, бабай башын heйкэп ултырган таш тсыймылдай башлаган. Бабай уянып киткэн дэ, билендэге балтаhын алып, таштса hутстсан. Таш ярылып киткэн. Таш эсенэн, таузы ярып, бик таза бер егет килеп сытстсан» [3, с. 33] («... Вскоре камень, прислонившись
к которому он сидел, начал содрагаться. Старик пробудился и, схватив топор, ударил им что есть мочи по камню. Оттуда, расколов гору, вышел юноша исполинского сложения») [2, с. 44].
В данной статье хотелось бы остановиться на мотиве, где старик со своей старухой просят детей у бога.
Молитва и мольба о детях - самый распространенный мотив в башкирских богатырских сказках, маркируется под термином «вымоленные дети», широко представлен в сказочном, эпическом фольклоре у многих народов и акцентируется через религиозные мотивы. Из фольклорных сюжетов проник и в классическую литературу этих народов, как о том свидетельствуют «Лейля и Меджун» Низами (Х11 в.), «Фархад и Ширин» Навои (ХУ в.) и др., а также многочисленные тюркские народные романы позднейшего происхождения, как среднеазиатские («Сейпуль-Малик», «Хемра» и др.), так и ближневосточные («Шах Исмаил», «Аслы и Керем» и др.) [7, с. 164].
В башкирских богатырских сказках престарелые родители жаждут рождения сына - будущего батыра и вымаливают его у бога: «. Илай-илай, алланан бала ^рагандар. Алла быларга бер ул биргэн» [3, с. 43] («.со слезами на глазах просят у Аллаха детей. Аллах дал им сына») [2, с. 72]; обращаются к святым духам, посвящают, приносят жертвоприношения: «... Берзэн-бер кен Эхмэтхан, тсыртс дeйэhен тсорбан салып, алланан угыл Ураган. Хозай тэгэлэ уга бер угыл биргэн. Угылга Тимерхан тип исем тсуштсандар» [3, с. 159] («.Однажды Ахметхан принес в жертву сорок своих верблюдов и стал молить Аллаха дать ему сына. И Аллах дал ему одного сына. Мальчика нарекли Тимерханом») [2, с. 183]. Мотивы «бездетных родителей» или «рождение батыра в необычных обстоятельствах» показывают не только их мифологические и социальные стороны, но и наряду с этим создают основу для развития дальнейших событий в сюжете, т.е. выполняют сюжетообразующую функцию. Это является предпосылкой введения в рамки сказочного времени.
Если в сказках тюркских народов бездетные родители просят детей у Аллаха, то в русских волшебных сказках герои, которые имеют высокий социальный статус, - цари и купцы молят Бога в монастырях и строят церкви: «У них не было ни сына, ни дочери, то он стал церкви строить и верхи заложить. Он услышал молитвы
их и даровал им сына, и нарекли ему имя "Иван-царевич"» [10, с. 72].
Время - основной маркер чудесности детей. В названных сказках рост и созревание детей происходит также сообразно в чудесные временные отрезки: «.бер кен эсендэ бер йыллытс YSЭ» [3, с. 43] («.за каждый день этот сын вырастал как за целый год») [2, с. 72]; «.Малай, йыл Yeэhен - бер айза, ай Y£эhен бер кендэ Yeеп, бик гэйрэтле булып сытстсан» [3, с.159] («.Он рос не по дням, а по часам, оказался очень крепким и здоровым») [2, с. 182]. В этих текстах, где есть мотив быстрого роста, возникает оппозиция реального времени и роста героя: время принимает резко статическое положение, а рост будущего батыра набирает стремительный темп. Очень рано у него проявляются мудрость и разумность: «...Яцгызатс бик тырыш булып сытстсан, бик зур галим булып киткэн» [3, с. 43] («.Очень старательно учился Янгызак и сделался ученым») [2, с. 72], недюжинная сила: «Уйнаган сатста ла YЗ тидтерзэренэ hис кен кYрhэтмэй, тегелэрзе тсыйратып, имгэтеп беткэн, ти» [2, с. 159] («. игравшим с ним сверстникам и белый свет становился не мил: он их бил и калечил») [2, с. 183]. Мотив чудесной силы является одним из художественных средств его героизации, получающий в сказках гиперболическое выражение, нередко доведенное до гротеска.
Богатырское детство вымоленных детей не укладывается только в мотиве стремительного роста и проявления ума и физической силы в раннем возрасте. Чудеснорожденный батыр после отлучки из дома выполняет трудные задачи, побеждает врагов, женится и становится царем.
Для людей во все времена бездетность была настоящей бедой, не только супружеской пары, но и всей семьи, родственного коллектива. У башкир существовали различные поверья, магические обряды и приемы, к которой прибегали для избавления от несчастья, потому находили рациональные и иррациональные способы для усиления плодородия. Древние обряды, связанные с магией чадородности, бытовали в недавнем прошлом. Интересна, например, запись сделанная фольклористом Р.А. Султангареевой в дер. Мурадым Кугарчинского района Башкортостана. Сведения, сообщенные ей информантом, сохранили древнейшие следы культа пещер, воспринимаемых в мифологии многих народов мира как детородные места. Некая женщина после долгих лет супружеской жизни не имела
детей. Свекровь попрекала ее в бесплодности. Не выдержав упреков свекрови и мужа, женщина побежала к пещере Мурадым. Обмазав вход в пещеру маслом, а перед входом положив мясо, она стала просить у нее ребенка, который был вскоре ей подарен. Вымаливая дитя, совершались действия жертвоприношений: перед ямой, у подножий скал бездетная женщина оставляла молоко, масло, при этом приговаривая:
Эй, Хо§айым, бала бир, Май hалам, бала бир! Ул бир - уллы булайым, Кы$ бир - къщы булайым!
О, Ходай, дай ребенка, Масло тебе приподношу, Дай сына - пусть будет у меня он, Дай девочку - пусть будет она у меня
[18, с. 15].
Башкирский обычай вопрошания дитя у пещер с умилостивлением их - оставлением пищи возле входа [18, с. 14] - созвучен с бурятскими, алтайскими обрядами вымаливания детей [4, с. 27]. Известны факты вымаливания ребенка у могилы святых. Так, женщины откалывали кусочек из надмогильного камня, разбавляли водой и выпивали смесь [20, с. 167-174].
Существовали моления, связанные с явлениями природы, движением космических тел. Здесь действуют ассоциации с формой светила. Так, бездетные женщины с новолуния до полнолуния ранним утром ходили за водой, молились, обращаясь к Богу:
И, Хо§айым, бала бир!
Кы^ыл балсыкка Ыгу кзрзк,
Ьыу алырга килдем!
О, Ходай, дитя дай!
Красной глине вода нужна,
За водой пришла!
[18, с. 17].
Таким образом, призывается магическая сила ночного светила от рождения до круглой - полной формы.
Верования о детородной сути красной глины действуют и относительно других жизненных ситуаций. Например, перед смертью бабушки просят у Аллаха, чтобы он вернул их в красную глину: «И, Хо^айым, тсызыл балсытска 'кайтарhац, ине» («И, Ходай, верни нас к красной глине»).
У многих народов, в т.ч. и у башкир, отсутствие или наличие детей во многом определяли отношение к женщине как в семье, так и в обществе. Бесплодие женщины расценивалось как неблагополучие, с которым были связаны разные суеверия. В этом случае она представлялась воплощением зла, верили в силу ее гнева (слова ругани могут сбыться), ее обычно остерегались, избегали, не доверяли участвовать в ритуалах.
Таким образом, мотив «вымоленного сына» по своему генезису связан с магическими формулами пожелания типа: «Пусть у меня родится ребенок», «Аллах, дай мне ребенка» и др., которые отражают веру древнего человека в действенную силу сказанного слова. Исходя из материала, можно сказать, что сказка строится не на вольной фантастике, а отражает действительно имевшиеся в реальной жизни представления или обычаи.
ЛИТЕРАТУРА
1. Азадовский М.К. История русской фольклористики. М.: Учпедгиз, 1958. 406 с.
2. Башкирское народное творчество. Т. 3. Богатырские сказки. Уфа: Башк. кн. изд-во, 1988. 448 с.
3. Башкорт хальгк ижады: Экиэттэр. 3-се ки-тап / тез.: Н.Т. Зарипов, М.Х. Минhажетдинов, инеш мэкэлэ М.Х. Минhажетдинов, ацл. авт. Лев Бараг менэн М.Х. Минhажетдинов; яуаплы ред. Э.И. Хари-сов менэн F^. Хесэйенов. Эфе: Башкортостан китап нэшр., 1978. 350 б. (Башкирское народное творчество: Сказки. Книга третья / сост.: Н.Т. Зарипов, М.Х. Мин-гажетдинов, коммент.: Лев Бараг и М.Х. Мингажет-динов; отв. ред. А.И. Харисов и Г.Б. Хусаинов. Уфа: Башкирское кн. изд-во, 1978. 350 с.).
4. Галданова Г.Р. Доламаистские верования бурят. Новосибирск: Наука, 1987. 115 с.
5. Гутов А.М. Поэтика и типология адыгского нартского эпоса. М.: Наука, 1993. 211 с.
6. Добровольская В.Е. Предметные реалии русской волшебной сказки: дис. ... канд. филол. н. М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 1995. 249 с.
7. Жирмунский В.М. Сказание об Алпамыше и богатырская сказка. М.: Издательство восточной литературы, 1960. 333 с.
8. Зарипов Н.Т. Башкирские богатырские сказки: Эстетика жанра. Уфа: Гилем, 2008. 240 с.
9. Зеленин Д.К. Культ онгонов в Сибири. Пережитки тотемизма в идеологии сибирских народов. М.; Л.: АН СССР, 1936. 436 с.
10. Краюшкина Т.В. Мир семейных отношений в русских народных волшебных сказках. Владивосток: Дальнаука, 2005. 204 с.
11. Лафарг П. Миф о непорочном зачатии / под ред. Д. Рязанова. Т. 1. М.; Л.: АН СССР, 1925. С. 183-193.
12. Мингажетдинов М.Х. Мотив чудесного рождения в богатырских сказках // Эпические жанры устного народного творчества. Уфа: БашГУ 1969. С. 58-66.
13. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса: Ранние формы и архаические памятники. М.: Восточная литература, 2004. 464 с.
14. Новиков Н.В. Образы восточнославянской волшебной сказки. Л.: Наука, 1974. 255 с.
15. Померанцева Э.В. Русская народная сказка. М.: АН СССР, 1963. 128 с.
16. Пропп В.Я. Сказка. Эпос. Песня. М.: Лабиринт, 2007. 350 с.
17. Салмин А.К. Чудесное происхождение героя в чувашских сказках // Фольклор народов РСФСР: Межвузовский научный сборник / отв. ред. проф. Т.М. Акимова и проф. Л.Г. Бараг. Уфа: Башгосунивер-ситет, 1983. С. 54-59.
18. Султангареева Р.А. Семейно-бытовой обрядовый фольклор башкирского народа. Уфа: Гилем, 1998. 243 с.
19. Тресков И.В. Мотив чудесного рождения как отражение древнейших семейных отношений // Фольклор народов РСФСР: межвузовский сборник. Уфа: Башгосуниверситет, 1981. Вып. 8. С. 3-8.
20. Хусаинова Г.Р. Память народная // Рауф Насы-ров. Шейх Зайнулла Расулев. Уфа, 2008. С. 167-174.
REFERENCES
1. Azadovskij, M.K. Istoriya russkoj fol'kloristiki [History of Russian Folklore Studies]. Moscow: Uchpedgiz, 1958. 406 р. (in Russ.).
2. Bashkirskoe narodnoe tvorchestvo. T. 3: Bogatyrskie skazki [Bashkir Folk Art. Vol. 3. Heroic Tales]. Ufa: Bashk. kn. izd-vo, 1988. 448 р. (in Russ.).
3. Bashkort khalyk izhady: dkiattar. 3-so kitap [Bashkir Folk Art. Tales. Book 3]. Ufa: Bashk. kn. izd-vo, 1978. 350 p. (in Bashkir).
4. Galdanova, G.R. Dolamaistskie verovaniya buryat [Pre Lamaistic Beliefs of the Buryats]. Novosibirsk: Nauka, 1987. 115 p. (in Russ.).
5. Gutov, A.M. Poetika i tipologiya adygskogo nartskogo eposa [The Poetics and Typology of the Adyghe Nart Sagas]. Moscow: Nauka, 1993. 211 р. (in Russ.).
6. Dobrovol'skaya, V.E. Predmetnye realii russkoj volshebnoj skazki [Subject Realities of the Russian Fairy Tale]. Ph.D. Thesis. Moscow: Moscow State University, 1995. 249 р. (in Russ.).
7. Zhirmunskij, V.M. Skazanie ob Alpamyshe i bogatyrskaya skazka [The Legend about Alpamysha and the Heroic Fairy Tale]. Moscow: Izdatel'stvo vostohnoj literatury, 1960. 333 р. (in Russ.).
8. Zaripov, N.T. Bashkirskie bogatyrskie skazki: estetika zhanra [Bashkir Heroic Tales: The Aesthetics of the Genre]. Ufa: Gilem, 2008. 240 p. (in Russ.).
9. Zelenin, D.K. Kul't ongonov v Sibiri. Perezhitki totemizma v ideologii sibirskikh narodov [The Cult of Ongons in Siberia. Vestiges of Totemism in the Ideology of the Siberian Peoples]. Moscow; Leningrad: The USSR Academy of Sciences, 1936. 436 p. (in Russ.).
10. Krayushkina, T.V. Mir semejnykh otnoshenij v russkikh narodnykh volshebnykh skazkakh [The World of Family Relations in Russian Folk Fairy Tales]. Vladivostok: Dalnauka, 2005. 204 p. (in Russ.).
11. Lafarg, P. Mif o neporochnom zachatii. T. 1 [The Myth of Virgin Birth. Vol. 1]. Ed. by D. Ryazanov. Moscow; Leningrad: The USSR Academy of Sciences, 1925. P. 183-193 (in Russ.).
12. Mingazhetdinov, M.Kh. Motiv chudesnogo rozhdeniya v bogatyrskikh skazkakh [The Motif of Miraculous Birth in Heroic Tales]. In: Epicheskie zhanry ustnogo narodnogo tvorchestva [Epic Genres of oral Folk Art]. Ufa: Bashkir State University, 1969. P. 58-66 (in Russ.).
13. Meletinskij, E.M. Proiskhozhdenie geroicheskogo eposa: Rannie formy i arkhaicheskie pamyatniki [The origin of the Heroic Epic: Early Forms and Archaic Monuments]. Moscow: Vostochnaya literatura, 2004. 464 p. (in Russ.).
14. Novikov, N.V. Obrazy vostochnoslavyanskoj volshebnoj skazki [Images in the East Slavonic Fairy Tale]. Leningrad: Nauka, 1974. 255 p. (in Russ.).
15. Pomerantseva, E.V. Russkaya narodnaya skazka [The Russian Folk Tale]. Moscow: The USSR Academy of Sciences, 1963. 128 p. (in Russ.).
16. Propp, VYa. Skazka. Epos. Pesnya [The Fairy Tale. Epic. Song]. Moscow: Labirint, 2007. 350 p. (in Russ.)
17. Salmin, A.K. Chudesnoe proiskhozhdenie geroya v chuvashskikh skazkakh [A Miraculous Birth of the Hero in Chuvash Fairy Tales]. In: Fol'klor narodov RSFSR. Mezhvuzovskij nauchnyj sbornik [Folklore of the Peoples of the RSFSR. Interuniversity Scholarly Collection]. Ed. Prof. T. Akimova, Prof. L.G. Barag. Ufa: Bashkir State University, 1983. P. 54-59 (in Russ.).
18. Sultangareeva, R.A. Semejno-bytovoj obryadovyj fol'klor bashkirskogo naroda [Bashkir Ritual Folklore of Everyday Life]. Ufa: Gilem, 1998. 243 p. (in Russ.).
19. Treskov, I.V. Motiv chudesnogo rozhdeniya kak otrazhenie drevnejshikh semejnykh otnoshenij [The Motif of the Miraculous Birth as a Reflection of the Most Ancient Family Relations]. In: Fol'klor narodov RSFSR: mezhvuzovskij sbornik [Folklore of the Peoples of the RSFSR: Interuniversity Collection]. Ufa: Bashkir State University, 1981. Vol. 8. P. 3-8 (in Russ.).
20. Khusainova, G.R. Pamyat' narodnaya [National Memory]. In: Rauf Nasyrov. Sheikh Zainulla Rasulev [Rauf Nasyrov. Sheikh Zainulla Rasulev]. Ufa: Kitap press, 2008. P. 167-174 (in Russ.).
