CC BY
43История и философия политики и права
От межродового общественного договора к формированию государства*
Б. С. Шалютин*
1. Первичные человеческие коллективы и отношения между ними
Становление человеческого мира имело место в процессе, обычно называемом сегодня антропосоцио-генезом. Основное содержание его заключалось в трансформации животной общности, ведущие механизмы обеспечения устойчивости которой были заданы генетически, в группу, где устойчивость поддерживалась способами, генетически не заданными. Последние вырабатывались сменявшими друг друга поколениями членов группы, давали преимущества в сравнении с конкурирующими группами и обрели собственную логику развития, а затем трансформировали «под себя» саму биологию их носителей, образовав в конечном счете современного человека.
Первый в истории тип человеческой общности принято обозначать термином «род». Обеспечение устойчивости рода — небольшой группы в два-три десятка человек — имело два аспекта. Первый — трансляция сквозь смену поколений самого способа организации рода. Ключевую роль в выполнении этой функции играли разнообразные сакральные механизмы, язык, материальная культура и т. п. Второй — сохранение конкретного множества людей, составлявших группу в конкретный момент времени. Здесь основным механизмом выступало психоэмоциональное взаимопроникновение, сопереживание членов группы. Уровень этого эмоционального единения был столь высок, что приводил к формированию как бы единой родовой души, единой родовой психики. Существовало мощнейшее «мы» («наши»). Для члена рода посягательство на его со-
родича извне было равносильно посягательству на него самого, любая боль сородича воспринималась как собственная, принцип «один за всех, все за одного» был базисным для внутриродовых взаимоотношений, что превращало первичную группу в некий суперорганизм.
Выдающийся современный исследователь Ю. И. Семенов выделяет три типа норм, существовавших в доклассовом обществе1, при этом два из них — моральные нормы и табу — действовали только в пределах рода. Моральные нормы представляли собой обобщение опыта сопереживания у членов рода и основанного на нем поведения. Табу-ирование формировалось как система запретов, смысла которых люди не понимали. Эти запреты вырабатывались стихийно, а в сознании людей выступали как исходящие от всемогущих потусторонних, сверхъестественных сил. Что касается третьего типа норм, то они возникли в качестве инструмента регуляции межродовых отношений, источником которого стал талион (от лат. talioni — возмездие). Он заключался в том, что ответный ущерб должен быть равен инициальному: око за око, зуб за зуб, смерть за смерть. Этот принцип заменил собой неограниченную кровную месть, которая приводила к бесконечной череде убийств и гибели враждующих коллективов. Именно этот третий тип норм наиболее тесно связан с возникновением государства, рассмотрим его более подробно.
Первичные роды были эффективными сообществами, вот почему их количество росло. Хотя ситуативные конфликты вспыхивали всегда, доми-
* Положения статьи легли в основу доклада, прочитанного автором на Третьей международной научной конференции «Онтология и аксиология права» (Омск, Омская академия МВД России, 19-20 октября 2007 г.).
** В нашем журнале публикуется впервые.
нирование человека над другими живыми существами долгое время позволяло родам вести относительно мирное сосуществование за счет освоения новых пространств. Критическая плотность конфликтов должна была совпасть с заполнением людьми пригодных для обитания территорий. В этих условиях роды неизбежно становились смертельными врагами. Если смотреть изнутри какого-либо рода, то любой чужой род — самая опасная внешняя объективная реальность. Чужим нужны те же блага, при этом они опасней любого зверя, поскольку умней и, в свою очередь, видят в нас опаснейших конкурентов, подлежащих при возможности устранению. Чужие, таким образом, есть источник страшной опасности, это сила, которую можно остановить только силой. Поэтому «война всех против всех», стремление к уничтожению конкурирующего рода до последнего человека — таким, по-видимому, и был искомый «исходный пункт». Очевидно, что приведенное описание почти тождественно «естественному состоянию» Т. Гоббса с единственным отличием: субъектами «войны всех против всех» здесь выступают не индивиды, а роды.
2. Возникновение надродового уровня социальной организации (юридических отношений)
Итак, война, ненависть, страх, месть — вот характеристики «естественного состояния» межродовых отношений. Каким образом из него мог быть сделан шаг в сторону договора, устанавливающего некую справедливость?
Сопоставляя месть и справедливость, П. Рикёр писал, что справедливость невозможна при лобовом столкновении противостоящих сторон. Для достижения справедливости должна быть установлена справедливая дистанция. Препятствием, мешающим обрести такую дистанцию, как раз и выступает желание мести2. Добавлю к этому, что месть — эмоциональное проявление. Мстящий не озабочен проблемой справедливости. Эмоция мщения возникает как агрессия в отношении посягнувшего на «меня» или «наших» и развертывается далее по типичной для деструктивных эмоций схеме. Охваченный сильным, пусть и одномоментным, чувством человек (и в еще большей степени — группа) не знает границ и готов зайти в своем мщении настолько далеко, насколько это возможно.
Необходимым условием справедливости должен быть выводящий из прямого столкновения брейк, блокирующий стихийное развертывание эмоций. Справедливость беспристрастна. Сдерживание страстей позволяет выводить на первый план рассудок, функция которого и заключается в том, чтобы судить, рассуждать, осуществлять судебный процесс.
По Рикёру, дистанция между сторонами обеспечивается участием третьего. Действительно, сегодня при вооруженных и близких к ним конфликтах институт посредничества востребован, но в рассматриваемый период его не было. Посредник мо-
жет только встроиться в структуру взаимоотношений, к нему должны обратиться. Это предполагает как минимум паузу (на языке П. Рикёра она называется временной дистанцией), доверие к посреднику и хотя бы предварительную готовность выполнять будущее соглашение. Следовательно, ключевым оказывается вопрос становления такой системы отношений. Есть основания считать, что она сложилась в ходе формирования дуально-родовой общности (дуально-родового брака), универсальность распространения которой общепризнана. Дуально-родовая связь и содержит клеточку, где еще неразделенно присутствует комплекс отношений, впоследствии развивающийся в сложную и многокомпонентную юридическую сферу.
Становление дуально-родовой общности, т. е. пары не сливающихся, но живущих рядом союзных родов, трактуют как форму организации, обеспечивающую воспроизводство человека при наличии внутриродового полового табу. Причины возникновения такой общности в ее эволюционном преимуществе, очевидном в условиях «войны всех против всех», — численном превосходстве. Половое табу, установив абсолютную взаимозависимость воспроизводства двух родов, стало непреодолимым препятствием на пути к возврату на обособленнородовую ступень.
Случайная ссора между членами двух близких родов не могла развертываться в бесконечную месть. Преградой здесь было и понимание неразрывной взаимозависимости, и то обстоятельство, что члены каждого из родов, проникавшие в зону рода-партнера, выступали в качестве заложников. Взаимное заложничество в дуально-родовом браке спасало от войны на уничтожение. Инструментом разрешения конфликта стало его разумное рассмотрение, обсуждение — прообраз современного суда. Именно с него в истории человечества и начинаются юридические отношения.
Формирование правового начала в жизни людей есть формирование презумпции суда. Она имеет по крайней мере два структурных компонента: обращение к суду в конфликтной ситуации и готовность выполнить его решение, каким бы оно не оказалось. Цель судебного рассуждения — восстановление нарушенного социального порядка. Конфликт должен быть разрешен, а межродовое равновесие восстановлено.
Дуально-родовой брак является исторически первой формой того общественного договора, который сформировал юридическое начало в человеческом мире. Он содержит требование и выражение готовности соблюдать договор, предполагая и подтверждая некий первичный уровень доверия сторон и их способности к соблюдению договора. Он логически порождает презумпцию суда как процедуры разумного и беспристрастного разрешения конфликта, где стороны выступают как равноправные субъекты логического противоборства. Позднее из
него обособляются самостоятельные подсистемы все более усложняющейся юридической системы: судебные, нормотворческие, силовые инстанции и т. п. Образующееся вместе с первичным договором юридическое начало становится истоком надродо-вого уровня социальной организации.
3. Возникновение государства из развития юридического начала
Согласно классическим концепциям, следствием общественного договора становится одновременное установление юридического закона как принудительного всеобщего правила и государства как силового института, гарантирующего соблюдение этого закона. Однако, по современным данным, эти следствия возникли далеко не одновременно. Между датами рождения юридического закона и государства лежит целая эпоха.
Исторически первичный юридический договор в самой своей структуре, внутри себя, содержал гарантию своего выполнения. Соблюдение договора непосредственно гарантировалось самим договором, а не какой-либо внешней силой — государством, которого тогда не было даже в мыслях. Отношение между первичным и современным законом (договором) аналогично отношению между полноценными деньгами и их бумажным суррогатом. Так, золотые деньги обеспечиваются их же собственной стоимостью. Платежеспособность бумажных денег гарантируется не ими самими, а государством. Древнейший договор соблюдался в силу содержащейся в нем силовой санкции — взаимного заложничества. Государство превращает бумагу в деньги, а письменное соглашение — в договор. Однако сущность закона в человеческом мире лежит гораздо глубже (и формируется гораздо раньше), чем институт государства, лишь удобный и эффективный механизм регулирования отношений в обществе.
На уровне самой общей схемы логика возникновения института государства выглядит следующим образом. Вслед за дуально-родовыми образуются полиродовые общности. Их возникновение обусловлено той же причиной — эволюционным преимуществом перед меньшими по численности группами. В основе таких общностей, как сегодня известно, также лежат межродовые брачные связи, более сложные по сравнению с первичным дуально-родовым браком. Соответственно, вероятность конфликтов между членами различных родов резко возрастает. В то же время силовые столкновения родов внутри межродового целого совершенно недопустимы, так как они приводят к распаду. При этом члены столкнувшихся родов вовсе не обязательно находятся в непосредственных взаимных заложниках. Поэтому здесь нужен новый механизм разрешения конфликта.
Таким механизмом становится институт посредничества, так называемого третейского суда. Оба рода, будучи в ссоре, не способны разрешить проти-
воречие самостоятельно. Они обращаются к третьему, незаинтересованному, роду, а потому — беспристрастной стороне, способной рассудить разумно, определить виновников, оценить размер ущерба, установить формы ответного ущерба или возмещения.
К какому роду следовало обращаться как к посреднику? Очевидно, к наиболее авторитетному, сильному, т. е. обладающему качествами, обеспечивающими выполнение его решения.
К этому времени имущественная составляющая общества становилась все более существенной. Богатство или бедность в излагаемой схеме тоже должны учитываться. Однако это расслоение не между индивидами, а между родами. Часть родов нищает, часть — возвышается. Именно последние как наиболее сильные и выступают чаще всего в качестве посредников, постепенно стягивая к себе судебные функции и функции принуждения.
Между наиболее сильными родами возникает борьба за полноту власти. Именно таким способом образуется феодальная раздробленность — продолжающаяся борьба отчасти модифицированных наиболее сильных родов за полноту власти, идущая долго, с переменным успехом, включающая договоры при некотором равенстве сил и завершающаяся, как правило, формированием абсолютизма, представляющего собой победу одного рода.
В современном массовом сознании, вслед за наукой, выделяющей две основные формы правления — монархию и республику, — господствует заблуждение, что монархия — это власть лица, а передача власти по наследству естественна и нарушается буржуазными революциями Нового времени. Однако монархия — власть не лица, а рода. Так, выбирая на царство Михаила Романова, Россия на самом деле выбирала правящий род. Монархический способ наследования власти не нечто заданное, само собой разумеющееся. Ведь в природных, животных сообществах такого механизма нет. Тем не менее в рамках предложенной схемы возникновения государства он получает свое объяснение.
Становление государства происходило в полном соответствии с общей логикой прогрессивной эволюции сложных систем. Не вдаваясь в детали и несколько огрубляя, можно сказать, что логика эта (точнее, важный ее аспект) состоит в следующем. При усложнении организации прогрессивно двигающихся вперед систем формирование новой, относительно автономной, структуры происходит «под реализацию» определенной функции, причем на достаточно высоком уровне развития последней. Так, в эволюции животного мира на одной из ступеней развития ориентационной функции образуется нервная система — именно как субстратизация этой функции. А в человеческой истории на определенной стадии развития обмена возникают деньги, на определенной стадии развития познания институционализируется наука и т. п. Перечень можно продолжать бесконечно именно потому, что такова общая логика.
Ориентационная функция существовала до нервной системы. Однако последняя вывела ориентацию на качественно иной уровень и сделала ее несопоставимо более эффективной. Высокоразвитые организмы невозможны без нервной системы. Жизнь не могла подняться выше какого-либо уровня без ее возникновения. И хотя ориентационный процесс обретает совершенно иной облик, что мешает сразу разглядеть родовое единство, а тем более реконструировать основные ступени эволюции, основной функцией нервной системы остается ранее возникшая ориентационная деятельность. То же — с соотношением обмена и денег, познания и науки и т. д.
В принципе, таково же соотношение юридического закона и государства. Государство не создает закон. Закон, в том числе юридический, существует и реализуется до государства, формирующегося в ходе истории как структура, как социальный институт, важнейшей функцией которой является реализация закона. Государство суть субстратизация, институционализация функции реализации закона, оно выкристаллизовывается как бы изнутри этого процесса, встраивается в него, постепенно занимая в нем доминирующую позицию. Поэтому именно эволюция механизма реализации закона должна быть приоритетной зоной исследования становления государства в его логике и фактологии. Государство, будучи специализированным институтом, прежде всего оптимизирует реализацию закона. Кроме того, оно создает условия развития закона. Поскольку, в отличие от природного, человеческий закон создается людьми, то с историческим изменением человека и общества изменяется и закон; государство активно участвует в этом процессе в качестве институционального субъекта. Начиная с конкретного уровня развития закона, его существование и дальнейшая эволюция без государства невозможны. Однако и при наличии нервной
системы ориентационные процессы происходят не только в ее рамках; деньги не исключают безденежный обмен; науки и вненаучное познание существуют параллельно; закон «живет» в более широком, чем институт государства, социальном поле.
Логика развития юридического начала не единственный фактор, обусловливающий становление института государства. Наряду с юридической, важнейшую роль играла и политическая логика — сохранение общности, ее целостности в противоборстве с внешними конкурентами. Силовая надстройка, позволявшая подчинить обособленных субъектов централизованной воле, обеспечивала возможность эффективного вооруженного противостояния.
Государство как политический институт призвано обеспечить целостность социальной системы. Государство как юридический институт призвано гарантировать общественный договор равных субъектов. Это две разные самостоятельные логики, которые на различных этапах исторического развития, в разноообразных социальных обстоятельствах находятся в разном отношении друг с другом. В абсолютистском или тоталитарном государстве политическое начало полностью доминирует, сводя юридическое к минимуму. В правовом государстве, существование которого неразрывно связано с гражданским обществом, эти два начала работают одно через другое и находятся в относительной гармонии. В то же время их противоборство имеет место всегда, и линия равновесия смещается в зависимости от комплекса внутренних и внешних социально-исторических обстоятельств в ту или иную сторону.
1 См.: Семенов Ю. И. Формы общественной воли в доклассовом обществе: табуитет, мораль и обычное право // Этнографическое обозрение. — 1997. — № 4. — С. 10.
2 См.: Рикёр П. Справедливость и истина // Рикёр П. Справедливое. — М., 2005. — С. 14.
