CC BY
37
Екатерина ЛЫТКИНА
От дезориентированных пессимистов до социализированных оптимистов: применение латентного классового анализа для изучения аномии на Украине
Статья посвящена изучению аномии на постсоветском пространстве на примере Украины. Используются данные мониторинга Института Социологии Национальной академии наук Украины за 1992-2010 годы, где была использована адаптированная версия шкалы аномии МакКлоски и Шаар (1965). На материалах 2010 г. (N=1800) проведен латентный классовый анализ с использованием программы MPLUS 7. Выделены содержательные классы — «дезориентированные пессимисты», «социализированные оптимисты» и «социализированные реалисты», позволяющие как описать состояние украинского общества, так и прояснить стратегии ответов респондентов. Показано, что наряду с дезориентированными индивидами, в обществе ярко выражена и другая группа: ряд респондентов, констатируя общий уровень дезориентации в обществе, высоко оценивает степень собственной ориентированности, понимания норм и ценностей общества.
Понятие аномии активно использовалось в девяностые годsы прошлого века и используется по сей день для описания состояния постсоветских или «переходных» обществ1, где резкие социальные изменения привели к таким явлениям, как «рассогласованность ценностного мира, ... вакуум базовых и производных ценностей, смешение норм и идеалов2» — их и принято обозначать данным термином. Отмечая высокий уровень аномии, социологи называли его проявления: «существенный рост распространенности различных форм девиантного
1 Например, Вингендер И. Аномия и девиация в венгерском обществе // Социологические исследования. 2001. № 3. С. 84-89. Голо-ваха Е.И., Панина Н.В. Социальное безумие. История, теория и современная практика. Киев, 1994. Heins M. Transformationsprozesse in Ostdeutschland: norm-, anomie- und innovationstheoretische Aspekte. Wiesbaden: DUV, Dt. Univ.-Verl, 1994.
2 Покровский Н, Иванченко Г. Универсум одиночества: социологические и психологические очерки. М: Университетская книга, Логос 2008. С. 4.
поведения, формирование социально-психологической атмосферы, в которой преобладающими стали чувства недоверия к социальным институтам, неуверенности и пессимизма3», а также «социальный хаос, смятение душ, неясность жизненных целей («Главное для нас — выжить»), резкое снижение предсказуемости во времени тех или иных явлений, связанных с данной социальной системой («Мы живем только сегодняшним днем»), возрастание значимости материальных ориентаций как противоположных нравственным и духовным («Сейчас нам не до духовных запросов»)4». Головаха и Панина отмечают к середине первого десятилетия двухтысячных годов снижение общего уровня аномии и его проявлений, в том числе беззакония и отсутствия нравственных ориентиров. Однако они отмечают, что эти явления остаются все равно ярко выраженными как для Украины, так и для России5.
Отличительной чертой многих исследований аномии является существенный разрыв между теориями и их эмпирическим воплощением6. В этой связи необходимо провести более глубокий эмпирический анализ индикаторов, используемых для измерения аномии, с целью прояснения их характера, взаимосвязи и оценки той степени, в которой они способны измерять постулируемый феномен аномии.
3 Головаха Е, Панина Н. Постсоветская аномия: особенности выхода из состояния аномической деморализованности в России и на Украине // Общественные науки и современность, № 6, 2008, C. 5.
4 Покровский Н, Иванченко Г. Универсум одиночества: социологические и психологические очерки. М: Университетская книга, Логос 2008. С. 103.
5 Головаха Е, Панина Н. Постсоветская аномия: особенности выхода из состояния аномической деморализованности в России и на Украине // Общественные науки и современность, № 6, 2008, C. 5-10.
6 Примером попытки валидации может послужить работа Трэвиса, проверявшего гипотезы, выдвинутые Дюркгеймом на базе Всеобщего Исследования ценностей в США, где использовались индикаторы шкалы Л. Сроула. Подробнее: Travis R. The MOS Alienation Scale: An alternative to Srole's Anomia Scale // Social Indicators Research, 1993, Volume 28, Issue 1. Pp 71-91.
В начале статьи мы обратимся к классическим теориям аномии, затем представим эмпирическую базу данного исследования — мониторинг Института социологии Национальной академии наук Украины, рассмотрим уровень выраженности различных индикаторов во временной перспективе. Для того чтобы понять, насколько схожими между собой по манере ответа респондента являются индикаторы, мы проводим латентный классовый анализ.
Теория аномии в классической социологии
Понятие аномии, введенное французским философом Ж.-М. Гюйо, было перенесено в социологию французским социологом Э. Дюрк-геймом. В своей работе «О разделении общественного труда» он рассматривает разделение общественного труда как фактор, обеспечивающий социальную солидарность, а, следовательно, единство современного общества. Он противопоставляет архаические общества с механической солидарностью, характеризующиеся наличием «коллективного сознания», и современные общества с органической солидарностью, подразумевающие автономность индивидов, их функциональной взаимозависимость и взаимообмен. Однако не всегда разделение труда приводит к солидарности. Дюрк-гейм описывает три типа патологического разделения труда, приводящих к разобщенности, — а именно: аномическое разделение труда, принудительное разделение труда и «недостаточная функциональная деятельность каждого работника»1. Отсутствие правил, регламентирующих отношения между диверсифицированными вследствие разделения труда институтами и отдельными индивидами, Дюркгейм называет аномией: «Если разделение труда <...> не производит солидарность, то потому, что отношения органов не регламентируются, потому, что они находятся в состоянии аномии»2. Аномии нет, если части общественного «организма» «более или менее активно соприкасаются», а также «нуждаются друг в друге», что вызывает стремление «уменьшить отделяющее их расстояние»3.
Если в данной работе центральным элементом теории является понятие дисфункции, то в книге Дюркгейма «О самоубийстве» ключевой становится именно недостаточная нормативная регуляция. Автор описывает четыре типа самоубийства: альтруистическое, эгоистическое,
1 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда / Пер. с фр. А.Б. Гофмана. М.: Канон, 1996. С. 427.
2 Там же, с. 377.
3 Там же, с. 377.
аномическое и фаталистское. Эгоистическое самоубийство определяется недостаточной степени интеграции в обществе, альтруистическое — излишней степенью интеграции, аномическое — недостаточной степенью социальной регуляции, фаталистское — излишней степенью социальной регуляции. Причиной аномиче-ского самоубийства является отсутствие «коллективного авторитета» со стороны общества, который имел бы легитимное «право» ограничивать постоянно растущие желания индивидов, то есть выступал бы в качестве регулирующего, сдерживающего начала4. Дюркгейм показывает, что количество аномических самоубийств повышается как в период экономического кризиса, так и в период процветания. Наиболее распространены аномические самоубийства в коммерческом и промышленном мире, а также характерны для института семьи.
Американский социолог Р. Мертон, благодаря которому возродился интерес к понятию аномии, определял последнее как «размывание институциональных норм5». Центральным элементом объяснительной схемы социолога является рассогласование между «определяемыми культурой целями», которые выступают «как требуемые законные цели для всех членов общества либо некоторых его членов», и предоставляемыми социальной системой общества средствами достижения данных целей6. Как правило, существует большой разрыв между постулируемыми целями и возможностью их осуществления, или, как пишет Мертон, «акцентирование некоторых целей успеха не сопровождается эквивалентным акцентированием институциональных средств7». Социолог не дает точного определения аномии и не описывает механизм связи аномии и ситуации конфликта между культурной и социальной системами общества (аномия выступает то непосредственно как рассогласование между целями и средствами, то как его причина, то как его последствие8).
Наряду с большим количеством исследований девиации, основой которых послужила теория Мертона, аномия активно используется
4 Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд / под ред. В.А. Базарова. Санкт-Петербург: Н.П. Карбасников, 1912. С. 315 - 331.
5 Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М.: АСТ, Хранитель, 2006. С. 248.
6 Там же, с. 245.
7 Там же, с. 249.
8 Гофман А. Б Солидарность или правила, Дюркгейм или Хайек? О двух формах социальной интеграции // В кн.: Социологический ежегодник, 2012: Сб. науч. тр. / Сост.: Д.В. Ефременко; под общ. ред.: Н.Е. Покровский; науч. ред. Н.Е .Покровский. М.: ИНИОН РАН, 2013. С. 97167 // http://cdclv.unlv.edu/archives/articles/gofman_moral.pdf. С. 53.
в социально-психологических и социологических исследованиях на индивидуальном уровне. В рамках данного направления исследований произошло сближение двух понятий — аномии и отчуждения. Появилось более двух десятков различных шкал для измерения аномии, где она употребляется в качестве одного из индикаторов (главным образом, отчуждения)1.
Методология исследования
В настоящее время существует ограниченное количество доступных данных, позволяющих рассмотреть эмпирические подходы к измерению аномии. Среди них — шкала аномии, использованная Институтом социологии Национальной академии наук (НАН) Украины в рамках многолетнего социологического мониторинга динамики украинского общества (1992 — 2010) под руководством Н. Паниной. Исследования с использованием всей шкалы или ряда ее индикаторов проводились в 1992, 1999, 200, 2001, 2005, 2006, 2008 и 2010 годах. Осуществлялась репрезентативная выборка по всей стране в объеме=1800 человек с контролем по региону, размеру поселения, полу, возрасту и уровню образования для данного типа населенного пункта2. Таблица 1
СПИСОК ПЕРЕМЕННЫХ ШКАЛЫ АНОМИИ МАККЛОСКИ И ЦИОЛОГИ НАН УКРАИНЫ
целенных на измерение аномии на постсоветском пространстве. Тем самым, оно позволяет учитывать контекст «переходного» общества, где проявляется описанный Дюркгеймом контекст: старые ценности ушли, а новые могли не успеть развиться.
Авторами была использована адаптированная шкала МакКлоски и Шаар (см. таблицу 1). В оригинальной статье МакКлоски и Шаар определяли аномию «как психическое состояние, кластер оценок, мнений и чувств в мышлении индивидов... ощущение, что мир и индивид плывут по течению, блуждают, им не хватает понятных правил и стабильных опор»3. Ими было разработано девять индикаторы, измеряющие, на наш взгляд, как аномию, так и отчуждение4.
Для анализа представленных индикаторов мы использовали классификацию контекстов изучения отчуждения, предложенную М. Симаном: бессилие (powerlessness), без-нормность (normlessness), бессмысленность (meaninglessness), изоляция (isolation), самоотстранение (self-estrangement)5. Автор рассматривал аномию как один из данных контекстов («безнормность»). Под «бессилием» понималось «ощущение индивидом невозможности повлиять на социально-политические события»6, под
ШААР, ИСПОЛЬЗОВАННЫХ В МОНИТОРИНГЕ ИНСТИТУТА СО-
Используемые переменные
Предлагаемая нами интерпретация индикаторов
1. 2.
3.
4.
5.
6.
7.
Сейчас все так неустойчиво, и кажется, что может произойти все, что угодно Чего сегодня нам не хватает, так это настоящей дружбы, как бывало раньше, - на всю жизнь
При нынешнем беспорядке и неясности трудно понять, во что верить Все так быстро теперь меняется, что не поймешь, каким законам следовать Многое из того, во что верили наши отцы, разрушается на глазах Проблема сейчас в том, что большинство людей вообще ни во что не верит Я часто не пойму, что к чему; чувствую себя не в своей тарелке 8 Раньше люди лучше себя чувствовали, потому что каждый знал, как ' поступать правильно
9. Мне кажется, другие лучше меня разбираются, что правильно, а что - нет
бессмысленность
социальная изоляция
бессмысленность
безнормность бессмысленность бессмысленность бессмысленность
безнормность
бессмысленность/ безнормность
Данное исследование особенно интересно, поскольку оно является одним из немногих, на-
1 Примеры таких шкал приведены в книге: Seeman M. Alienation and Anomie. // Robinson J., Shaver Ph., Lawrence W. Measures of Personality and Social Psychological Attitudes. Academic Press. 1991. Pp. 291-372.
2 Golovakha E, Panina N, Parakhonska O. Ukrainian Society 1992-2010: Sociological Monitoring. Kyiv: Institute of Sociology NAS, 2011.
3 McClosky H., Schaar J. Psychological Dimensions of Anomie // American Sociological Review. Vol. 30, No. 1 (Feb. 1965). P. 19.
4 Подробнее о шкалах, индикаторах и измерениях аномии см.: Лытки-на Е.И. Операционализация понятия «аномия» в эмпирических исследованиях: аналитический обзор // Социология: М. 2014. № 38. С. 165199.
5 Seeman M. On The Meaning of Alienation // American Sociological Review, Vol. 24, No. 6 (Dec., 1959), pp. 783-791.
6 Там же, p. 785.
«бессмысленностью» — состояние, «когда индивиду непонятно, во что ему следует верить — когда стандарты индивида относительно ясности в принятии решений не работают»1, под безнормностью — «высокая степень ожидания, что социально неподдерживаемые модели поведения требуются для достижения заданных целей»2, под «изоляцией» — «отчуждение от правящих целей и стандартов»3, под «самоотстранением» — «невозможность индивида найти стоящие. занятия, которые займут его»4.
Как мы видим, в шкале, использованной в мониторинге, присутствуют индикаторы когнитивной аномии, или бессмысленности. Два индикатора указывают на безнормность: они отнесены к деятельностному уровню, имеют в себе компоненты нормативности — «все так быстро теперь меняется, что не поймешь, каким законам следовать» и «раньше люди лучше себя чувствовали, потому что каждый знал, как поступать правильно». Они оказываются наиболее близкими к значению понятия аномии согласно Дюркгейму. Также близким к концепции «безнормность» можно считать и индикатор «мне кажется, другие лучше меня разбираются, что правильно, а что — нет».
Стоит отметить, что в версии исследования Института социологии НАН Украины некоторые индикаторы были несколько изменены или адаптированы. Так, индикатор «при нынешнем беспорядке и неясности трудно понять, во что верить» в оригинальной формулировке мог бы звучать «в таком беспорядке, в котором все находится в наше время, человеку становится сложнее день ото дня понять свое место». Тем самым, этот индикатор можно отнести к концепции «бессмысленности», он в большей степени отражает «безверие», чем ощущение «неприкаянности», «бесцельности» индивида. Аналог индикатора «раньше люди лучше себя чувствовали, потому что каждый знал, как поступать правильно» мог бы, в свою очередь, быть переведен как «в прежние времена людям было лучше, поскольку каждый знал, какого поведения от него ожидали». Тем самым, в исследовании под руководством Паниной в большей степени отражен деятельност-ный, а не когнитивный уровень, как это было в оригинальной шкале, и можно предположить, что он в большей степени, чем шкала МакКло-ски и Шаар направлен на измерение скорее
1 Там же, р. 786.
2 Там же, р. 787.
3 Там же, р. 789.
4 Там же, р. 790.
«безнормности», чем «бессмысленности», хотя индикаторы «бессмысленности» здесь также превалируют.
Переменные измерены по шкале от 0 до 2, где «0» означает «несогласие», «1» — «не знаю» и «2» — «согласие».
Мониторинг Института позволяет оценить динамику различных показателей по годам. На графике 1 изображен уровень согласия с каждым из представленных высказываний.
Мы видим высокий общий уровень всех показателей. Наиболее ярко выражены и находятся на примерно одинаковом уровне показатели согласия с высказываниями: «многое из того, во что верили наши отцы, разрушается на глазах», «проблема сейчас в том, что большинство людей вообще ни во что не верит», «сейчас все так неустойчиво, и кажется, что может произойти все, что угодно», «при нынешнем беспорядке и неясности трудно понять, во что верить» и «все так быстро теперь меняется, что не поймешь, каким законам следовать». Уровень согласия с этими утверждениями практически не опускается ниже 70%. Наименее ярко выражен уровень согласия с утверждением «раньше люди лучше себя чувствовали, потому что каждый знал, как поступать правильно» (средний уровень согласия не превышает 38%).
Рассматривая динамику согласия с представленными утверждениями, в большинстве случаев мы видим небольшое снижение доли соглашающихся с «аномичными» или «отчуж-денческими» утверждениями с 1992 по 2010 год. Однако практически не меняется доля тех, кто считает, что большинство людей ни во что не верят, и тех, кто ощущает, что другие в большей степени знают, как правильно себя вести. Изменения с 1992 по 1999 год могли характеризоваться двумя процессами: с одной стороны процессом стабилизации ценностной и нормативной системы «переходного» общества, с другой стороны, — кризисом 1998 года. Мы видим увеличение доли соглашающихся с большинством утверждений и незначительное сокращение доли тех, кто ощущал неуверенность в понимании норм поведения по сравнению с другими, а также тех, кто отмечал отсутствие «настоящей» дружбы. Отметим, что данные с 1992 по 1999 год отсутствуют. Наименьший уровень аномичных и отчужденческих утверждений наблюдался в 2005 году, в опросе, последовавшем за «Оранжевой революцией» и сменой власти. Мы видим существенное снижение всех показателей, за исключением оценки отсутствия «настоящей» дружбы и ощущения
График 1.
ПРОЦЕНТ СОГЛАСИЯ С ПРЕДСТАВЛЕННЫМИ УТВЕРЖДЕНИЯМИ В 1992, 1999, 2000, 2001, 2005, 2006, 2008 и 2010 гг1
100
90
80
70
60
50
40
30
20
10
■ неустойчивость положения
■ отсутствие настоящей дружбы
невозможность веры
■ меняющиеся законы
крушение идеалов
безверие
невозможность разобраться в происходящем
отсутствие норм поведения
-1-1-1-1-1-1-1-1
1992 1999 2000 2001 2005 2006 2008 2010
0
неуверенности относительно норм поведения (впрочем, их уровень опустился в 2006 г.).
С одной стороны, данные тенденции показывают сложность происходящих в обществе процессов, с другой — наличие ряда разнонаправленных трендов заставляет задуматься о структуре данных, мере тесноты связи между переменными.
Для решения этой проблемы мы обратились к методу латентного классового анализа, позволяющего собрать респондентов в однородные подгруппы («латентные классы»), исходя из наблюдаемых образцов ответов респондентов на ряд вопросов — категориальных (номинальных или порядковых) индикаторов. Таким обра-
1 С учетом ответов «не знаю». Данные по 2001 году отсутствуют по ряду переменных. Для удобства использованы следующие сокращения: «неустойчивость положения» - «Сейчас все так неустойчиво, и кажется, что может произойти все, что угодно», «отсутствие настоящей дружбы» - «Чего сегодня нам не хватает, так это настоящей дружбы, как бывало раньше, - на всю жизнь», «невозможность верить» - «При нынешнем беспорядке и неясности трудно понять, во что верить», «меняющиеся законы» - «Все так быстро теперь меняется, что не поймешь, каким законам следовать», «крушение идеалов» - «Многое из того, во что верили наши отцы, разрушается на глазах», «безверие» -«Проблема сейчас в том, что большинство людей вообще ни во что не верит», «невозможность разобраться в происходящем» - «Я часто не пойму, что к чему; чувствую себя не в своей тарелке», «отсутствие норм поведения» - «Раньше люди лучше себя чувствовали, потому что каждый знал, как поступать правильно», «когнитивное отсутствие нормы» - «Мне кажется, другие лучше меня разбираются, что правильно, а что - нет».
зом, взаимосвязь между переменными объясняется существованием априори неизвестных подгрупп населения. В отличие от разведывательного факторного анализа, данный метод не требует наличиия интервальных шкал и нормального распределения2. Анализ проведен с использованием программы MPLUS 7-й версии. Были проанализированы данные за 2010 год (описательные статистики представлены в приложении, таблица 3).
Разнородность аномии: результаты латентного классового анализа
Результаты латентного классового анализа показали, что наиболее обоснованной как в теоретическом плане (осмысленность, интерпретируемость классов), так и в статистическом (уровень энтропии, тест Вонг-Ло-Менделла-Рубина, степень улучшения статистических параметров, подробнее — см. приложение, таблица 4), является модель с четырьмя классами.
Рассмотрим подробнее полученные результаты (таблица 2).
Первый класс (44% респондентов) — наиболее массовый — составляют индивиды, давшие наибольшее количество негативных оценок — у них значительно выше, чем в других группах
2 Geiser Ch. Datenanalyse mit Mplus. VS Verlag fuer Sozialwissenschaften, Springer Fachmedien Wiesbaden GmbH. 2010. S. 235.
выражено ощущение нестабильности, невозможности во что бы то ни было верить, они ощущают, что все быстро меняется, моральные ориентиры становятся размытыми, ценности разрушаются, люди не знают, как правильно поступать. Дружба длиною в жизнь перестала существовать. В меньшей степени они соглашаются с утверждением о том, что не могут разобраться, «что к чему». Однако при этом лишь часть из них считает, что другие лучше них способны разобраться, что верно и что нет, незначительно меньше доля тех, кто с этим утверждением не согласен. Назовем данную группу «дезориентированные пессимисты».
Второй класс (24%) образован индивидами, ощущающими, хотя и в меньшей степени, нестабильность положения в обществе, крушение прежних идеалов, а также отмечающих, что большинство людей ни во что не верит. Однако, они не ощущают себя дезориентированными: они понимают, что происходят и не чувствуют себя «не в своей тарелке», выражают наибольшую по сравнением с другими классами
степень уверенности в существовании нормы и знают, как правильно себя вести. Также половина попавших в данный класс респондентов не считает, что в обществе не существует настоящей дружбы. Они также не склонны считать, что «трудно понять, во что верить». Подобные оценки могли бы характеризовать не только и не столько общество, подверженное аномии, но и просто меняющееся общество. Назовем данную группу «социализированные оптимисты».
Третий класс (30%) близок по структуре к первому, однако уровень согласия со всеми утверждениями здесь ниже (хотя и выше, чем во второй группе). Образующие данный класс индивиды не ощущают того, что другие люди лучше знают, как себя вести (хотя доля тех, кто выбрал ответ «не знаю» здесь выше, чем для большинства утверждений для данной группы). Это особенно важно в контексте согласия с высказываниями о том, что законы меняются и непонятно, каким следовать. Также уровень согласия с высказыванием о том, что раньше «люди лучше себя чувствовали, потому что
Таблица 2
ВЕРОЯТНОСТЬ ОПРЕДЕЛЕННОГО ОТВЕТА В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ К ГРУППЕ (измеряется от 0 до 1,
с учетом трех категорий ответа: «не согласен», «не знаю» и «согласен»)*.
1 2 3 4
№ Переменные с с а с с а с с а с с а
1. Сейчас все так неустойчиво, и кажется, что может произойти все, что угодно +0,900 +0.639 +0,772 е н т
2. Чего сегодня нам не хватает, так это настоящей дружбы, как бывало раньше, - на всю жизнь +0,872 -0.462 +0.487 +0,532 е со ^^ о51 л,9
3. При нынешнем беспорядке и неясности трудно понять, во что верить +0,954 -0.564 +0,742 бо м д
4. Все так быстро теперь меняется, что не поймешь, каким законам следовать +0,959 -0.502 +0.450 +0.677 I § о 0 рт
5. Многое из того, во что верили наши отцы, разрушается на глазах +0,972 +0.672 +0.807 ео ет ес ло
6. Проблема сейчас в том, что большинство людей вообще ни во что не верит +0,950 +0.659 +0.755 он бт ия ао нр
7. Я часто не пойму, что к чему; чувствую себя не в своей тарелке +0,770 -0.844 * * е хв СС V—- а
8. Раньше люди лучше себя чувствовали, потому что каждый знал, как поступать правильно +0,927 -0.491 +0.430 +0.475 § £ х з е с
9. Мне кажется, другие лучше меня разбираются, что правильно, а что - нет -0,400 +0,487 -0.859 -0.497 в о В
Процент респондентов, вошедших в класс согласно данным ответам 44% 24,4% 29,8% 1,8%
*Показаны наиболее выраженные вероятности (>0,4). Плюсом обозначено согласие, минусом — несогласие.
"Вероятности по всем категориям ответа менее 0,4.
каждый знал, как поступать правильно» здесь вдвое ниже, чем в первом классе. Наиболее различными были в этом классе оценки личного непонимания происходящего. Можно предположить, что основная черта данной группы, в сравнение с первой, — то, что они склонны проводить различие между самими собой, понимающими происходящее, и обществом в целом, характеризуемом высокой степенью дезориентации. Данную группу, чтобы подчеркнуть этот аспект, можно обозначить как «социализированные реалисты».
Четвертый класс (2%) является самым малочисленным и в наибольшей степени отличается от других — его наполняют респонденты, преимущественно давшие ответ «не знаю» на все представленные утверждения. Несмотря на высокий общий уровень ответа «не знаю», достигающий 17% (см. приложение, таблица 3 — на этом основании данные респонденты учитывались при проведении латентного классового анализа), мы видим, что данная группа не является столь массовой, и не представляет интереса для возможного дальнейшего анализа.
Отметим, что переменные «сейчас все так неустойчиво, и кажется, что может произойти все, что угодно», «многое из того, во что верили наши отцы, разрушается на глазах» и «проблема сейчас в том, что большинство людей вообще ни во что не верит» оказались наиболее близкими у всех трех классов и отличались лишь степенью проявления согласия — максимальной для первого класса, минимальной — для второго. В наибольшей степени от остальных отличается переменная «мне кажется, другие лучше меня разбираются, что правильно, а что — нет». Несмотря на высокую степень согласия с другими утверждениями, респонденты во всех классах чаще всего ее отвергали. Это можно объяснить тем, что при наличии высокой степени согласия с оценками относительно общественной нестабильности, изменения ориентиров в целом в обществе, сами индивиды в большей степени склонны полагаться на себя, в меньшей степени чувствуют себя дезориентированными и знают, как следует поступать.
Набор оценок утверждений, образующих второй и третий класс, показывает, что характер взаимосвязи между переменными не столь однороден: так, мы видим, что взаимосвязь между переменными «раньше люди лучше себя чувствовали, потому что каждый знал, как поступать правильно» и «все так быстро
теперь меняется, что не поймешь, каким законам следовать», которые призваны выражать нормативное измерение, или аномию, в значительной степени различаются. Также стоит отметить, что имеющиеся данные, где присутствует только по одной категории согласия и не согласия, не позволяют в полной мере оценить характер взаимосвязи между «когнитивными» (скорее описываемыми понятием отчуждения) и «нормативными» (описываемыми понятием аномии) переменными.
Выводы
Проведенный нами анализ показал сложность измерения аномии. С одной стороны, можно констатировать, что общий уровень аномии и отчуждения снизился с 1992 по 2010 год, с другой стороны, ряд показателей практически не изменился: доля тех, кто считает, что большинство людей ни во что не верят и тех, кто ощущает, что другие в большей степени знают, как правильно себя вести, эти тренды на протяжении практически двух десятилетий были разнонаправленными. Результаты латентного классового анализа хотя и позволили выделить однородные и хорошо интерпретируемые группы, но также показали существенные различия между используемыми переменными. Утверждение «мне кажется, другие лучше меня разбираются, что правильно, а что — нет» оказалось наиболее проблематичным, отличающимся от других. Также ряд переменных, вопреки ожидаемому сходству, оказались в меньшей степени похожими. Это в частности относится к переменным, призванным измерять непосредственно «безнормность»: «раньше люди лучше себя чувствовали, потому что каждый знал, как поступать правильно» и «все так быстро теперь меняется, что не поймешь, каким законам следовать». Индикаторы «бессмысленности» показали более однородные результаты.
Также анализ показал еще один важный результат: большинство респондентов, образующих второй и третий класс, хотя и ощущает состояние дезориентации в обществе, не склонно относить себя к дезориентированным — эти индивиды знают, чего хотят в жизни, как следует поступать и ощущают наличие моральных и нравственных ориентиров. Важным представляется прояснение как характеристик данных групп, так и взаимосвязи между оценками состояния общества, самоощущением и собственным поведением.
Приложение
Таблица 3
УРОВЕНЬ ВЫРАЖЕННОСТИ АНОМИИ И ОТЧУЖДЕНИЯ В УКРАИНЕ В 2010 г. (% от числа опрошенных)
О CD и о; о CD Щ Е ° £ m s
и О О а 3 £ m 1— ^ m
№ Переменные а Е о о Е О О CD X Ci. о 1— а СО 1 | ^ о
1. Сейчас все так неустойчиво, и кажется, что может произойти все, что угодно 77,1 13,5 9,4 1800
Чего сегодня нам не хватает, так это настоящей дружбы, как бывало
2. раньше, - на всю жизнь 66,6 21,7 11,8 1800
3. При нынешнем беспорядке и неясности трудно понять, во что верить 74,1 18 7,9 1798
4. Все так быстро теперь меняется, что не поймешь, каким законам следовать 73,5 16,9 9,7 1798
5. Многое из того, во что верили наши отцы, разрушается на глазах 83,8 8,6 7,6 1799
6. Проблема сейчас в том, что большинство людей вообще ни во что не верит 80,6 11,8 7,6 1799
7. Я часто не пойму, что к чему; чувствую себя не в своей тарелке 45,8 40,5 13,7 1798
Раньше люди лучше себя чувствовали, потому что каждый знал, как
8. поступать правильно 65,6 21,5 12,8 1798
9. Мне кажется, другие лучше меня разбираются, что правильно, а что - нет 29,5 53,5 17,0 1796
Таблица 4
СТАТИСТИЧЕСКИЕ СРАВНЕНИЯ МОДЕЛЕЙ С 1 - 9 ЛАТЕНТНЫМИ КЛАССАМИ.
Количество латентных классов Число свободных параметров Loglikelihood AIC BIC Entropy Likelihood ratio VLMR P-values*
1 25 -12824.020 25698.040 25835.428 - -
2 51 -12030.414 24162.827 24443.100 0.701 0.0000
3 77 -11692.492 23538.983 23962.140 0.734 0.0775
4 103 -11556.934 23319.869 23885.909 0.726 0.0001
5 129 -11455.906 23169.813 23878.738 0.707 0.7640
6 155 -11402.640 23115.279 23967.088 0.691 0.7551
7 181 -11357.379 23076.758 24071.451 0.702 0.7603
8 207 -11314.919 23043.837 24181.414 0.721 0.7626
9 233 -11287.424 23040.848 24321.309 0.727 0.8400
* Данный тест позволяет сравнивать преимущество большего числа классов по сравнением с меньшим, в таблице приведены уровни значимости (Vuong-Lo-Mendell-Rubin likelihood ratio test).
