CC BY
150DOI 10.47576/2712-7516_2022_1_1_73 УДК 343.2/.7
ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ И НАКАЗАНИЯ: ВОПРОСЫ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ
Санташов Андрей Леонидович,
доктор юридических наук, доцент, главный научный сотрудник (по социологическим исследованиям) научно-исследовательского отдела, Московская академия Следственного комитета Российской Федерации, г. Москва, Россия, e-mail: [email protected];
Соколов Николай Александрович,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного права и криминологии, Вологодский институт права и экономики Федеральной службы исполнения наказаний, г. Вологда, Россия, e-mail: sokolov345@ yandex.ru
Петрова Ирина Александровна,
кандидат юридических наук, доцент, заместитель директора по учебной работе, Северо-Западный институт (филиал) Университета им. О. Е. Кутафина (МГЮА), e-mail: [email protected]; РФ, г. Вологда
В статье рассматриваются теоретико-прикладные проблемы институтов освобождения от уголовной ответственности и наказания. Авторы полагают, что уголовное наказание и уголовная ответственность корреспондируют друг с другом как вид и род. Принудительные меры воспитательного воздействия (в полном объеме) и медицинского характера не могут являться вариантами реализации уголовной ответственности, поскольку их применение обосновывается сугубо личностными особенностями лица, которое совершило деяние, предусмотренное нормами Особенной части УК РФ. При освобождении несовершеннолетнего от уголовной ответственности (ч. 1 ст. 90 УК РФ) суд применяет такие меры в качестве альтернативы данному виду ответственности. Исходя из этого, в содержание уголовной ответственности они не входят.
Ключевые слова: уголовная ответственность; наказание; иные меры уголовно-правового характера; освобождение от уголовной ответственности; освобождение от наказания несовершеннолетние.
UDC 343.2/.7
EXEMPTION FROM CRIMINAL LIABILITY AND PUNISHMENT: QUESTIONS OF DIFFERENTIATION
Santashov Andrey Leonidovich,
Doctor of Law, Associate Professor, Chief Researcher (Sociological Research) of the Research Department, Moscow Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation, Moscow, Russia, e-mail: [email protected];
Sokolov Nikolai Alexandrovich,
PhD in Law, Associate Professor, Associate Professor of the Department of Criminal Law and Criminology, Vologda Institute of Law and Economics of the Federal Penitentiary Service, Vologda, Russia, e-mail: [email protected]
Petrova Irina Alexandrovna,
PhD in Law, Associate Professor, Deputy Director for Academic Affairs, NorthWestern Institute (branch) of the University. Named after O. E. Kutafina (Moscow State Law Academy), e-mail: [email protected]; Russian Federation, Vologda
The article deals with the theoretical and applied problems of the institutions of exemption from criminal liability and punishment. The authors believe that criminal punishment and criminal liability correspond with each other as species and genus. Compulsory measures of educational influence (in full) and medical nature cannot be options for the implementation of criminal liability, since their use is justified by the purely personal characteristics of the person who committed the act provided for by the norms of the Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation. When releasing a minor from criminal liability (part 1 of article 90 of the Criminal Code of the Russian Federation), the court applies such measures as an alternative to this type of liability. Accordingly, they are not included in the content of criminal liability.
Keywords: criminal liability; punishment; other measures of a criminal law nature; exemption from criminal liability; exemption from punishment minors.
В настоящее время в теории и практике вопросы освобождения от уголовной ответственности все более часто «всплывают» на поверхность в связи с применением таких институтов уголовного права, как судебный штраф, принудительные меры воспитательного воздействия, в связи с применением обратной силы уголовного закона и т. п. Для надлежащего теоретического обоснования, необходимо определиться с некоторыми ключевыми моментами относительно онтологической сущности уголовной ответственности, оснований и видов освобождения от нее.
Обвинительный приговор, выносимый судом, включающий в себя негативную оценку совершенного преступного деяния и, как следствие, осуждение лица, виннового в совершении этого деяние, по сути, констатирует факт свершенного преступления и виновность в нем подсудимого (осужденного). В свою очередь уголовная ответственность может получить свою реализацию на любых этапах уголовного процесса и даже без вынесения обвинительного приговора суда, в частности посредством вынесения субъектом, наделенным определенными властными полномочиями, постановления или определения о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) по нереабили-тирующим основаниям. Сужение онтологической сущности уголовной ответственности только к окончательному процессуальному решению будет вряд ли обоснованным. Отрицательная реакция государства и общества на факт совершения преступного деяния главным образом отражена в нормах
уголовного закона. В приговоре, выносимом судом, во-первых, индивидуализируется отрицательная оценка совершенного общественно опасного деяния, а во-вторых, приводятся окончательные итоги уголовного процесса по уголовному делу с параллельным разрешением вопросов преступности и определения наказуемости осуществленного субъектом преступления деяния.
Только факт совершения преступного деяния является единственным основанием привлечения лица, его совершившего, к уголовной ответственности (ст. 8 УК РФ). Именно поэтому справедливым выглядит утверждение о том, что уголовная ответственность, представляющая собой обязанность лица дать своеобразный отчет перед обществом и государством за совершенное деяние и в связи с этим претерпеть ряд негативных для себя последствий, регламентированных санкцией статьи уголовного закона, квалифицирующей совершенное преступное деяние, возникает со времени совершения этого деяния. Однако появление у лица, совершившего преступление, обязанности дать отчет в совершенном деянии, предусмотренном уголовным законом, не так часто совпадает во времени с фактическим испытанием им на себе различных ограничений субъективного характера. Эта обязанность начинает реа-лизовываться только после установления органами предварительного расследования лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления. До реализации сотрудниками правоохранительных органов своих должностных обязанностей, направленных против определенного субъекта, ви-
новного в совершении преступного деяния, затруднительно говорить о существовании осознанной обязанности отчитаться в преступном поведении и испытать на себе установленные уголовным законом правоограни-чения.
Фундаментальные идеи, изложенные в юридической литературе, касающиеся онтологической сущности уголовной ответственности через ее соотношение с уголовным наказанием, допустимо условно разделить на две группы:
1) ответственность и наказание выступают равнозначными категориями; они находят свою реализацию в необходимом объеме при конкретизации санкции (наказания) за совершенное преступное деяние в вынесенном судом и вступившем в законную силу приговоре [11; 15; 5; 2];
2) ответственность и наказание являются абсолютно разными по своей онтологической сущности уголовно-правовыми категориями, именно потому каких-либо оснований для их совместного исследования и понимания нет [17].
Рассматривая данный спор, мы солидарны с точкой зрения В.Ф. Лапшина, который полагает, что анализ имеющего юридическую силу уголовного закона и практики реализации его положений позволяет предположить, что уголовное наказание и уголовная ответственность корреспондируют друг с другом как вид и род [10]. Доказательством этого умозаключения являются нормы гл. 11 «Освобождение от уголовной ответственности» и 12 УК РФ «Освобождение от уголовного наказания». Наказание является той стадией реализации рассматриваемой ответственности, в пределах которой вершится максимально возможное ограничение правового статуса лица, совершившего преступление. Однако социально-правовую природу уголовной ответственности вряд ли можно сужать только до уголовного наказания. В современных условиях проведения достаточно либеральной государственной политики нередки случаи отказа от реализации уголовной ответственности и неприменения назначенной судом меры государственного принуждения по основаниям, предусмотренным нормами гл. 11 и 12 УК РФ. Тем не менее данное обстоятельство не ставит под сомнение факт привлечения лица к ответственно-
сти за совершенное преступление. Весьма трудно согласиться и с мнением тех авторов, которые категорично отвергают возможность включения наказания в содержательный объем уголовной ответственности, поскольку оно якобы является лишь последствием реализации ответственности в отношении виновного [18; 17; 13].
Уголовное наказание является мерой государственного принуждения (ч. 1 ст. 43 УК). Между тем уголовное законодательство предусматривает и иные меры, реализуемые в отношении лиц, виновных в уголовно-противоправных деяниях [3]. К ним можно отнести принудительные меры воспитательного воздействия, медицинского характера, судебный штраф, конфискацию имущества. Однако безоговорочное включение данных мер в объем уголовной ответственности, по нашему мнению, было бы ошибочным.
Как справедливо отмечает Ф. Р. Сундуров, иные меры уголовно-правового характера, наряду с наказанием, выступают своеобразным структурным элементом значительно более общей системы, которой является вся совокупность мер уголовно-правового воздействия, предполагающая и иные меры уголовно-правового воздействия, не являющиеся по своей сути формами осуществления рассматриваемой ответственности [16].
Принудительные меры воспитательного воздействия (в полном объеме) и медицинского характера не могут являться вариантами реализации уголовной ответственности, поскольку их применение обосновывается сугубо личностными особенностями лица, которое совершило деяние, предусмотренное нормами Особенной части УК РФ [4]. При применении указанных мер лицо может испытывать те лишения и правоограничения, которые фактически схожи с негативными правовыми последствиями, реализуемыми в процессе исполнения уголовного наказания. Однако неспособность лица по состоянию здоровья или ввиду социальной незрелости осознать недопустимость уголовно наказуемого поведения позволило некоторым исследователям прийти к справедливому и верному умозаключению: изложенные виды иных мер уголовно-правового характера назначаются не за совершенное общественно опасное деяние, а в связи и по поводу осуществления поступка, запрещенного норма-
ми уголовного закона в силу его общественной опасности [1; 7; 8; 6].
И. А. Тарханов достаточно аргументировано указывает на то, что принудительные меры воспитательного воздействия имеют сложную юридическую природу [19]. При освобождении несовершеннолетнего от уголовной ответственности (ч. 1 ст. 90 УК) суд применяет такие меры в качестве альтернативы данному виду ответственности. Исходя из этого, в содержание уголовной ответственности они не входят. В таком качестве они представляют собой самостоятельную меру воздействия, применяемую взамен уголовной ответственности. Она является средством дифференциации и индивидуализации видов ответственности несовершеннолетних в уголовном праве.
Так, в соответствии с ч. 1 ст. 431 УПК РФ, если при рассмотрении уголовного дела о преступлении небольшой или средней тяжести будет установлено, что несовершеннолетний, совершивший это преступление, может быть исправлен без применения уголовного наказания, то суд прекращает уголовное дело в отношении такого несовершеннолетнего и применяет к нему принудительные меры воспитательного воздействия, предусмотренные ч. 2 ст. 90 УК РФ. В данном случае суд выносит постановление об освобождении от уголовной ответственности и применении принудительных мер воспитательного воздействия, копия которого направляется в специализированное учреждение для несовершеннолетних (например: постановления мирового судьи судебного участка № 99 района Зюзино г. Москвы от 7 апреля 2017 г. по делу № 01-0003/99/2017; судебного участка № 68 района Ховрино г. Москвы от 16 февраля 2017 г. по делу № 01-0004/68/2017; судебного участка № 1 Октябрьского района г. Тамбова от 23 ноября 2016 г. по делу № 1-64/2016).
В свою очередь принудительные меры воспитательного воздействия, а также помещение несовершеннолетнего в специальные учебно-воспитательные учреждения закрытого типа (ч. 2 ст. 92 УК РФ) могут являться компонентом онтологического содержания уголовной ответственности, если заменяют в нем наказание. Для несовершеннолетних такая правовая возможность и судебное решение должны представлять собой самосто-
ятельную форму дифференциации и индивидуализации их уголовной ответственности, в том числе и при ее реализации на уголовно-исполнительном этапе.
Так, руководствуясь ч. 1 ст. 432 УПК РФ, суд при наличии условий, предусмотренных ч. 1 ст. 92 УК РФ, постановив обвинительный приговор, вправе освободить несовершеннолетнего подсудимого от наказания и применить к нему принудительные меры воспитательного воздействия. Аналогичное предписание содержится в ч. 2 ст. 432 УПК РФ, согласно которой суд, постановив обвинительный приговор, освобождает несовершеннолетнего осужденного от наказания и направляет его в специальные учебно-воспитательные учреждения закрытого типа. Этот вопрос решается судом при постановлении приговора (ч. 15 ст. 299 УПК РФ), следовательно, они включаются в содержание уголовной ответственности. В указанных ситуациях суд постановляет обвинительный приговор без назначения наказания. Место наказания в нем занимают принудительные меры воспитательного воздействия или помещение в специальные учебно-воспитательные учреждения закрытого типа. В резолютивной части такого приговора указывается, что несовершеннолетний, освобождаемый от наказания, является осужденным, к которому применяются принудительные меры воспитательного воздействия (например: Приговор Заводского районного суда г. Орла № 1-234/2017 от 1 декабря 2017 г. по делу № 1-234/2017; приговор мирового судьи судебного участка № 2 по Кировскому району г. Уфы Республики Башкортостан от 8 февраля 2017 г. по делу № 1-5/2017, судебного участка № 1 Екатери-новского района Саратовской области от 7 февраля 2017 г. по делу № 1-3/2017, судебного участка № 7 по Кировскому району г. Уфы Республики Башкортостан от 5 марта 2016 г. по делу № 1-8/2016).
Рассматривая данные вопросы, следует также отметить, что по вопросу определения юридической дифференциации ответственности в науке уголовного права нет единого мнения: некоторые ученые считают, что с принятием УК РФ «...вопрос о различии в теории уголовного права понятий «дифференциация уголовной ответственности» и «дифференциация ответственности в уголовном праве» утратил актуальность сам по
себе. Ныне правомерно говорить о дифференциации уголовной ответственности» [12; 14]. Другие авторы полагают, что вопрос о наличии дифференциации юридической ответственности в уголовном праве не следует решать столь категорично. Несмотря на отказ законодателя в УК РФ от административной, дисциплинарной, гражданско-правовой и общественной формы реагирования на совершение преступления, в уголовном законе присутствуют иные меры уголовно-правового характера, основания для применения которых устанавливаются именно УК РФ, а их использование происходит взамен при освобождении лиц от уголовной ответственности или наказания [9].
Так, опять же нельзя обойти вниманием институт иных мер уголовно-правового воздействия, которые применяются к лицам, совершившим преступное деяние: принудительные меры медицинского характера (гл. 15) и принудительные меры воспитательного воздействия (ст. 90-92). Полагаем, что применение данных мер вызвано, прежде всего, личностными характеристиками лица, совершившего уголовно наказуемое деяние, а не характером и степенью общественной опасности последнего [4].
Мы разделяем точку зрения тех авторов, которые не рассматривают принудительные меры медицинского характера в качестве разновидности уголовной ответственности,
так как они применяются не за совершение преступления, а в связи с его совершением [1; 6-8]. Действительно, в ходе производства по уголовному делу названные лица испытывают определенные лишения и пра-воограничения, но по состоянию здоровья они не способны в полной мере осознавать и воспринимать данные негативные последствия своего поведения. В связи с изложенным можно констатировать в таких случаях факт отсутствия субъективного аспекта уголовной ответственности, а следовательно, и самой уголовной ответственности.
Применение к несовершеннолетнему принудительных мер воспитательного воздействия, перечисленных в ч. 2 ст. 90, ст. 91 УК РФ, возможно только в случае освобождения последнего от уголовной ответственности (ч. 1 ст. 90) или от наказания (ч. 1, 2 ст. 92). Следовательно, применение мер воспитательного воздействия, равно как и принудительных мер медицинского характера, несмотря на особенности формулировки ч. 2 ст. 92 УК РФ, нельзя признать разновидностью привлечения лица к уголовной ответственности [20].
Таким образом, мы не рассматриваем данные меры в качестве правовой категории, представляющей собой разновидность уголовной ответственности, а считаем их своеобразной альтернативой уголовной ответственности.
Список литературы_
1. Благов, Е. В. Основы применения уголовного права : учебное пособие / Е. В. Благов. - Ярославль, 1992. -С. 43.
2. Братусь, С. Н. Юридическая ответственность и законность / С. Н. Братусь. - Москва, 1976. - С. 85.
3. Дуюнов, В. К. Механизм уголовно-правового воздействия: теоретические основы и практика реализации : диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук / В. К. Дуюнов. - Тольятти, 2001. - С. 4-7.
4. Звечаровский, И. Меры уголовно-правового характера: понятие, система, виды / И. Звечаровский // Закон -ность. - 1999. - № 3. - С. 36-39.
5. Каплин, М. Н. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против жизни и здоровья : автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук / М. Н. Каплин. - Екатеринбург, 2003. - С. 6, 12.
6. Каплин М. Н. О мерах уголовно-правового характера/ М. Н. Каплин // Актуальные проблемы дифференциации ответственности и законодательная техника в уголовном праве и процессе : сборник научных статей. -Ярославль, 2003. - С. 173.
7. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. В. М. Лебедева. - Москва, 2002. - С. 225.
8. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Расширенный уголовно-правовой анализ / под общ. ред. В. В. Мозякова. - Москва, 2002. - С. 169.
9. Кругликов Л. Л., Васильевский А. В. Рецензия на книгу: Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. М., 1998 // Нормотворческая и правоприменительная техника в уголовном и уголовно-процессуальном праве. - Ярославль, 2000. - С. 171.
10. Лапшин, В. Ф. К вопросу о сущности уголовной ответственности / В. Ф. Лапшин // Наказание и иные меры уголовно-правового воздействия, не связанные с лишением свободы : сборник материалов межвузовского научного семинара. - Вологда, 2003. - С. 39.
11. Лейст, О. Э. Санкции в советском праве / О. Э. Лейст. - Москва, 1962. - С. 85-88.
12. Лесниевски-Костарева, Т. А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика / Т. А. Лесниевски-Костарева. - Москва, 2000. - С. 68-69.
13. Прохоров, В. С. Механизм уголовно-правового регулирования: норма, правоотношение, ответственность / В. С. Прохоров, Н. М. Кропачев, А. Н. Тарбагаев. - Красноярск, 1988. - С. 171.
14. Ретюнских, И. С. Уголовная ответственность и ее реализация / И. С. Ретюнских. - Воронеж, 1983. -С. 22-23.
15. Самощенко И. С. Ответственность по советскому законодательству / И. С. Самощенко, М. Х. Фарукшин. -Москва, 1971. - С. 69.
16. Сундуров, Ф. Р. Наказание и альтернативные меры в уголовном праве / Ф. Р. Сундуров. - Казань, 2005. -С. 58.
17. Тарбагаев, А. Н. Понятие и цели уголовной ответственности / А. Н. Тарбагаев. - Красноярск, 1986. -С. 60-61.
18. Тарбагаев, А. Н. Ответственность в уголовном праве / А. Н. Тарбагаев. - Красноярск, 1994. - С. 33.
19. Тарханов, И. А. Поощрение позитивного поведения в уголовном праве / И. А. Тарханов. - Казань, 2001. -С. 182-183.
20. Ткачевский, Ю. М. Уголовная ответственность и ее принципы / Ю. М. Ткачевский // Ученые-юристы МГУ о современном праве / под ред. М. К. Треушникова. - Москва, 2005. - С. 314.
References_
1. Blagov E.V. Osnovy' primeneniya ugolovnogo prava: uchebnoe posobie. Yaroslavl', 1992. S. 43.
2. Bratus' S.N. Yuridicheskaya otvetstvennost' i zakonnost'. Moskva, 1976. S. 85.
3. Duyunov V.K. Mexanizm ugolovno-pravovogo vozdejstviya: teoreticheskie osnovy' ipraktika realizacii: dissertaciya na soiskanie uchenoj stepeni doktora yuridicheskix nauk. Tol'yatti, 2001. S. 4-7.
4. Zvecharovskij I. Mery' ugolovno-pravovogo xaraktera: ponyatie, sistema, vidy'. Zakonnost'. 1999. № 3. S. 36-39.
5. Kaplin M.N. Differenciaciya ugolovnoj otvetstvennosti za prestupleniya protiv zhizni i zdorov'ya : avtoreferat dissertacii na soiskanie uchenoj stepeni kandidata yuridicheskix nauk. Ekaterinburg, 2003. S. 6, 12.
6. Kaplin M.N. O merax ugolovno-pravovogo xaraktera. Aktual'ny'e problemy differenciacii otvetstvennosti i zakonodatel'naya texnika v ugolovnom prave i processe : sbornik nauchnyx statej. Yaroslavl', 2003. S. 173.
7. Kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii / pod obshh. red. V.M. Lebedeva. M., 2002. S. 225.
8. Kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii: Rasshirennyj ugolovno-pravovoj analiz / pod obshh. red. V.V. Mozyakova. Moskva, 2002. S. 169.
9. Kruglikov L.L., Vasil'evskij A.V. Recenziya na knigu: Lesnievski-Kostareva T.A. Differenciaciya ugolovnoj otvetstvennosti. Teoriya i zakonodatel'naya praktika. M., 1998. Normotvorcheskaya i pravoprimenitel'naya texnika v ugolovnom i ugolovno-processual'nom prave. Yaroslavl', 2000. S. 171.
10. Lapshin V.F. K voprosu o sushhnosti ugolovnoj otvetstvennosti. Nakazanie i iny'e mery' ugolovno-pravovogo vozdejstviya, ne svyazanny'e s lisheniem svobody : sbornik materialov mezhvuzovskogo nauchnogo seminara. Vologda, 2003. S. 39.
11. Lejst O.E'. Sankcii v sovetskom prave. Moskva, 1962. S. 85-88.
12. Lesnievski-Kostareva T.A. Differenciaciya ugolovnoj otvetstvennosti. Teoriya i zakonodatel'naya praktika. Moskva, 2000. S. 68-69.
13. Proxorov V.S., Kropachev N.M., Tarbagaev A.N. Mexanizm ugolovno-pravovogo regulirovaniya: norma, pravootnoshenie, otvetstvennost'. Krasnoyarsk, 1988. S. 171.
14. Retyunskix I.S. Ugolovnaya otvetstvennost' i ee realizaciya. Voronezh, 1983. S. 22-23.
15. Samoshhenko I.S., Farukshin M.X. Otvetstvennost' po sovetskomu zakonodatel'stvu. Moskva, 1971. S. 69.
16. Sundurov F.R. Nakazanie i al'ternativny'e mery' v ugolovnom prave. Kazan', 2005. S. 58.
17. Tarbagaev A.N. Ponyatie i celi ugolovnoj otvetstvennosti. Krasnoyarsk, 1986. S. 60-61.
18. Tarbagaev A.N. Otvetstvennost' v ugolovnom prave. Krasnoyarsk, 1994. S. 33.
19. Tarxanov I.A. Pooshhrenie pozitivnogo povedeniya v ugolovnom prave. Kazan', 2001. S. 182-183.
20. Tkachevskij Yu.M. Ugolovnaya otvetstvennost' i ee principy. Uchenye-yuristy MGU o sovremennom prave / pod red. M.K. Treushnikova. Moskva, 2005. S. 314.
