ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ НАКАЗАНИЯ ПО СТАТЬЕ 81 УК РФ КАК АНАЛОГ В МИРНОЕ ВРЕМЯ РЕПАТРИАЦИИ ОСУЖДЕННЫХ ВОЕННОПЛЕННЫХ Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343/72

https://doi.org/10.53993/2078-3914/2022/1(50)/87-93

А. П. Скиба

ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ НАКАЗАНИЯ ПО СТАТЬЕ 81 УК РФ КАК АНАЛОГ В МИРНОЕ ВРЕМЯ РЕПАТРИАЦИИ ОСУЖДЕННЫХ

ВОЕННОПЛЕННЫХ

В статье проводится сравнительный анализ оснований и порядка применения институтов освобождения от отбывания наказания в связи с болезнью и репатриации осужденных военнопленных.

Автором делается вывод, что освобождение от отбывания наказания в связи с болезнью, регулируемое в уголовном, уголовно-исполнительном и ином законодательстве России, можно рассматривать как аналог в мирное время репатриации осужденных военнопленных, предусмотренной в Женевской конвенции от 1949 г. «Об обращении с военнопленными».

Ключевые слова: репатриация; освобождение от отбывания наказания в связи с болезнью; интернирование; осужденные военнопленные; тяжелая болезнь.

Для цитирования: Скиба А. П. Освобождение от наказания по статье 81 УК РФ как аналог в мирное время репатриации осужденных военнопленных // Вестник Кузбасского института. 2022. № 1 (50). С. 87-93. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2022/1(50)/87-93.

A. P. Skiba

RELEASE FROM PUNISHMENT UNDER ARTICLE 81 OF THE CRIMINAL CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION AS AN ANALOGUE IN PEACETIME OF REPATRIATION OF CONVICTED PRISONERS OF WAR

The article provides a comparative analysis of the grounds and procedure for applying the institutions of release from serving sentences due to illness and repatriation of convicted prisoners of war.

The author concludes that the exemption from serving a sentence due to illness, regulated in the criminal, penal and other legislation of Russia, can be considered as an analogue in peacetime of the repatriation of convicted prisoners of war provided for in the Geneva Convention of1949 «On the Treatment of Prisoners of War».

Keywords: repatriation; release from serving a sentence due to illness; internment; convicted prisoners of war; serious illness.

For citation: Skiba A. P. Release from punishment under article 81 of the Criminal Code of the Russian Federation as an analogue in peacetime of repatriation of convicted prisoners of war. Vestnik Kuzbasskogo instituta [Bulletin of the Kuzbass Institute], 2022, no. 1 (50), p. 87-93. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2022/1(50)/87-93.

© Скиба А. П., 2022 © Skiba A. P., 2022

Уголовный процесс

Сравнительный анализ институтов уголовного, уголовно-исполнительного и иного права в мирное время и в экстремальных условиях (данный термин уже традиционно используется как синоним «условий стихийного бедствия, введения чрезвычайного или военного положения» [1] — А. С.) представляется актуальным не только в связи с разработкой уголовно-исполнительного законодательства военного времени [2, с. 3237; 3], но и, в частности, с ухудшением в последнее время военно-политической обстановки, особенно в приграничных с нашей страной территориях.

Однако на национальном законодательном уровне вопросы исполнения уголовных наказаний в отношении военнопленных, как и в целом обращения с ними, включая их репатриацию, так и не решены. Более того, как таковые военнопленные только указываются, например, в УК РФ или Законе РФ «О реабилитации жертв политических репрессий», без какой-либо упоминания в Конституции РФ, Федеральном конституционном законе РФ «О военном положении», УИК РФ и других актах.

Между тем в ч. 2 ст. 7 и ч. 2 ст. 14 Федерального конституционного закона РФ «О военном положении» предусмотрена возможность интернирования (изоляции) граждан иностранного государства, воюющего с Россией (возможно, в определенные учреждения — А. С.). Представляется, что это подразумевает возможность помещения военнопленных в соответствующие места принудительного содержания, применения к ним ис-правительно-профилактических средств, в том числе по обеспечению их внутренней и внешней изоляции, и т. д. Однако термин «репатриация» в этом нормативном правовом акте не используется.

Ввиду отсутствия соответствующего регулирования указанных вопросов в российских законодательных актах обратимся к Женевской конвенции от 1949 г. «Об обращении с военнопленными» (далее — Конвенция).

В этом международном акте определен ряд основополагающих аспектов по рассматриваемой проблематике:

- в ст. 21, 101, 108 и др. Конвенции закреплена отдельная категория военнопленных, к которым применяются «уголовные санкции» (т. е. осужденных военнопленных — А. С.), а также проводится разграничение между ними и несуди-мыми военнопленными;

- предусмотрено интернирование военнопленных (т. е. их фактическая изоляция в учреждениях «закрытого» или «открытого» типа по ст. 21 Конвенции — прим. авт.);

- в ст. 5 и разделе IV Конвенции окончательное освобождение и репатриация указаны в качестве «конца плена» (указанный раздел посвящен институту репатриации — А. С.);

- и т. п.

При этом некоторые положения Конвенции прямо или опосредованно касаются вопросов применения уголовных наказаний: по ст. 101 смертный приговор военнопленному приводится в исполнение по истечении шестимесячного срока; по ст. 87 запрещены наказания в виде лишения звания или права носить знаки различия; и т. п.

В ст. 109 Конвенции дается условное определение репатриации (в юридической литературе этот межотраслевой институт рассматривается преимущественно в историческом контексте [4, с. 2-5; 5, с. 274-287; 6, с. 84-88; 7, с. 156-160]), которая представляет собой:

1. отправку на родину тяжелобольных и тяжело раненных военнопленных по собственному желанию вне зависимости от их звания после того, как они будут в состоянии, допускающем их перевозку,

2. их госпитализацию в нейтральную страну,

3. интернирование в нейтральную страну здоровых лиц, пробывших долгое время в плену.

В ст. 115 Конвенции также специально уточняется, что репатриации подлежат как военнопленные, подвергнутые дисциплинарному взысканию, так и находящиеся под следствием или приговоренные по суду (т. е. осужденные — А. С.), причем до окончания процесса или отбытия ими наказания. В этом случае отбывание уголовного наказания не является основанием для отказа в репатриации, которая фактически освобождает от его отбывания (так как осужденный военнопленный переводится из соответствующего места принудительного содержания на родину или в нейтральную страну — А. С.).

В соответствии со ст. 110 Конвенции непосредственной репатриации до окончания военных действий подлежат:

- неизлечимые раненые и больные, умственные или физические способности которых снизились;

- раненые или больные, которые по прогнозу врачей не могут быть излечены в течение одного года, состояние которых требует ухода, а умственные или физические способности которых серьезно понизились;

- излечившиеся раненые и больные, умственные или физические способности которых сильно и навсегда снизились.

Госпитализация до окончания военных действий, согласно ст. 110 Конвенции, может быть осуществлена и в нейтральную страну следующих категорий лиц, умственные или физические способности которых остались даже после лечения значительно пониженными:

- раненых и больных, излечение которых может наступить в течение года со дня ранения или с начала заболевания, если лечение в нейтральной стране дает возможность ожидать более вероятного и более быстрого выздоровления;

- для физического или психического состояния которых, по мнению врачей, дальнейшее пребывание в плену

представляет серьезную угрозу и которых от этой опасности могла бы спасти госпитализация в нейтральную страну.

В этом случае репатриация представляет собой освобождение из плена (изоляции) и перевод в страну, за которой числятся военнопленные, либо в нейтральную страну тех из них, которые имеют тяжелые ранения или заболевания в гуманных целях. В отношении осужденных военнопленных это фактически будет означать их освобождение от отбывания наказания по состоянию здоровья.

Очевидно, что в российском законодательстве «мирного времени» есть соответствующий аналог — освобождение от наказания в связи с болезнью осужденного в соответствии со ст. 81 УК РФ. Данный институт предусматривает несколько оснований такого освобождения тяжелобольного осужденного, в том числе в обязательном порядке — лица, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, а также по усмотрению судьи — лица, заболевшего после совершения преступления иной тяжелой болезнью, препятствующей отбыванию наказания.

На международном уровне перечень из нескольких десятков заболеваний и травм военнопленных, подлежащих непосредственной репатриации, приведен в Приложении 1 к Конвенции. Он включает: отсутствие одной конечности, паралич, увечье суставов и другие увечья, при условии, что они представляют собой потерю одной руки или одной ноги; увечье, являющееся следствием перелома или другой травмы и сопровождающееся серьезным уменьшением деятельности или способности к перенесению тяжести; осколок снаряда в сердце; металлический осколок в мозгу или легких; поражения черепа с потерей или

смещением костной ткани; ранение или ожог лица с потерей ткани и повреждениями функций; ранение спинного мозга; остеомиелит; туберкулез любого органа; тяжелые хронические поражения органов кровообращения; тяжелые хронические заболевания центральной и периферической нервной системы; слепота обоих глаз или одного глаза в том случае, если зрение другого глаза не достигает единицы; расстройство слуха; тяжелые болезни обмена веществ; хронические тяжелые интоксикации; все злокачественные новообразования; тяжелые инфекционные хронические болезни; и т. п.

Нечто подобное имеется и в России: в контексте реализации института освобождения от наказания в связи с болезнью в соответствии со ст. 81 УК РФ действует постановление Правительства РФ от 06.02.2004 № 54 «О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью», в котором дан перечень заболеваний, препятствующих отбыванию наказания. К ним, помимо прочего, относятся: туберкулез органов дыхания, хроническое течение, излечение которого не может быть достигнуто никакими методами; болезнь, вызванная вирусом иммунодефицита человека, в стадии вторичных заболеваний в фазе прогрессирования и терминальной стадии; различные формы злокачественных новообразований; сахарный диабет; хроническое и затяжное психическое расстройство с тяжелыми стойкими или часто обостряющимися болезненными проявлениями, не позволяющими заболевшему осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими; полная слепота; тяжелые формы ишемических болезней сердца; и т. п.

В последующих нормах Конвенции предусматривается механизм организации репатриации военнопленных:

- по ст. 111 держащая в плену держава и держава, за которой числятся военнопленные, а также нейтральная держава, в отношении которой согласились эти две державы, будут стараться заключить соглашения об интернировании военнопленных на территорию этой нейтральной державы до прекращения военных действий;

- с начала конфликта должны быть организованы смешанные медицинские комиссии для освидетельствования больных и раненых военнопленных и для принятия соответствующих решений (Положение о смешанных медицинских комиссиях приведено в Приложении II к Конвенции — А. С.), но явно тяжело раненные и тяжелобольные военнопленные, по мнению медицинских властей державы, держащей в плену, могут быть репатриированы и без обязательного освидетельствования смешанной медицинской комиссией (ст. 112);

- согласно ст. 113, смешанные медицинские комиссии также могут осуществлять освидетельствование иных раненых и больных военнопленных;

- по ст. 114 репатриации в нейтральную страну подлежат военнопленные, ставшие жертвами несчастных случаев, за исключением случаев членовредительства (что в определенной мере ориентирует исследуемый институт на оценку поведения осужденного — А. С.);

- и т. д.

В соответствии с Приложением II к Конвенции смешанные медицинские комиссии состоят из трех членов, из которых двое должны быть гражданами нейтральной страны, назначаемыми Международным комитетом Красного Креста, а третий — из держащей в плену державы. Комиссии являются постоянно действующими и посещают каждое учреждение не реже одного раза в шесть месяцев. В течение месяца, следующего за освидетельствованием, о принятом комиссией в отношении конкретного во-

еннопленного решении сообщается Международному комитету Красного Креста и держащей в плену державе; последняя обязана выполнить решения смешанной медицинской комиссии в течение трех месяцев после такого информирования.

Получается, что медицинской комиссии принадлежит важная роль по оценке состояния здоровья военнопленного и его соответствию перечню заболеваний, определенных в Приложении 1 к Конвенции. При этом государственные органы держащей в плену державы обязаны выполнить решение комиссии по освобождению из плена тяжелобольного военнослужащего, в том числе осужденного — фактически также и от отбывания наказания. Более того, по мнению медицинских властей, держащая в плену держава вправе даже без обязательного освидетельствования смешанной медицинской комиссией освободить и репатриировать тяжело раненных или тяжелобольных военнопленных.

В российском законодательстве также процедура принятия решения об освобождении от наказания в связи с болезнью в целом схожа с указанными международными положениями:

- сначала в соответствии с вышеуказанным постановлением Правительства РФ от 06.02.2004 № 54 медицинское освидетельствование осужденных осуществляется медицинскими комиссиями лечебно-профилактических учреждений уголовно-исполнительной системы, по результатам которого комиссия большинством голосов ее членов выносит медицинское заключение о наличии или отсутствии у осужденного заболевания, включенного в перечень заболеваний, препятствующих отбыванию наказания, и т. д. ;

- затем в порядке ст. 175 УИК РФ администрацией учреждения или органа, исполняющего наказание, в суд направляются соответствующие материалы (ходатайство осужденного, его личное

дело, заключение медицинской комиссии и т. п.);

- решение об освобождении осужденного от отбывания наказания принимает суд в соответствии со ст. 399 УПК РФ, в том числе в обязательном порядке освобождается осужденный, у которого наступило психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими.

Несколько иные подходы имеют место при репатриации военнопленных по окончании военных действий. Так, военнопленные освобождаются и репатриируются тотчас же по прекращении военных действий (ст. 118 Конвенции), а военнопленные, против которых возбуждено уголовное преследование за уголовные преступления и осужденные, могут быть соответственно задержаны до окончания суда или до отбытия ими наказания (ст. 119 Конвенции).

Получается, что по ст. 119 Конвенции по окончании военных действий репатриация осужденных военнопленных может осуществляться как во время исполнения наказания, так и задерживаться до окончания его отбывания. При этом критерии принятия такого решения в Конвенции не определены, что позволяет держащей в плену державе по собственному усмотрению относиться к таким военнопленным, без промедления освобождая их из плена или же наоборот — принимая решение о задержании их в плену до окончания срока отбывания наказания.

То обстоятельство, что освобождение от отбывания наказания в связи с болезнью можно представить как некий аналог в мирное время репатриации осужденных военнопленных, подтверждается и соответствующим отношением к членовредительству осужденного.

Как выше указывалось, по ст. 114 Конвенции репатриации в нейтральную страну не подлежат военнопленные, со-

вершившие случаи членовредительства. В российском уголовном, уголовно-исполнительном и ином законодательстве такого положения не имеется; однако в первоначальной редакции постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.04.2009 № 8 «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания» (где также затрагиваются вопросы освобождения от наказания в связи с болезнью — А. С.) говорилось в п. 24, что если болезнь осужденного наступила в результате его умышленных действий (например, членовредительства) с целью последующего освобождения, он не подлежит освобождению от отбывания

наказания по основаниям, предусмотренным ст. 81 УК РФ.

Таким образом, очевидно, что освобождение от отбывания наказания в связи с болезнью, регулируемое в уголовном, уголовно-исполнительном и ином законодательстве России, можно рассматривать как аналог в мирное время репатриации осужденных военнопленных, предусмотренной в Женевской конвенции от 1949 г. «Об обращении с военнопленными». Это свидетельствует о необходимости интенсификации сравнительного анализа институтов уголовного, уголовно-исполнительного и иного права в мирное время и в экстремальных условиях, в том числе при введении военного положения.

Литература

1. Уголовно-исполнительное законодательство в условиях стихийного бедствия, введения чрезвычайного или военного положения: монография / под общ. ред. А. А. Крымова, науч. ред. А. П. Скибы. — Рязань: Академия ФСИН России, 2017.

— 295 с.

2. Скиба, А. П. Уголовно-исполнительное законодательство в условиях военного положения: изложение проблемы // Международный пенитенциарный журнал. — 2015. — № 1. — С. 32-37.

3. Уголовно-исполнительное законодательство в условиях стихийного бедствия, введения чрезвычайного или военного положения: монография / Т. П. Бутенко, Д. В. Горбань, Ф. В. Грушин и др.; под общ. ред. А. А. Крымова; под науч. ред. А. П. Скибы; С-Петербургский ун-т ФСИН; Акад. права и управления ФСИН; журнал «Российский криминологический взгляд». — 3-е изд., исправл. и доп. — Москва: Криминологическая библиотека, 2020. — 360 с.

4. Вдовин, А. И. Национальный вопрос и национальная политика в годы Великой отечественной войны 1941-1945 годов: мифы и реалии (часть 3) // Представительная власть — XXI век: законодательство, комментарии, проблемы. — 2005.

— № 3 (63). — С. 2-5.

5. Ки Кван Со. Советско-китайско-северокорейские консультации по вопросу о заключении перемирия в корейской войне // Вопросы истории. — 2020. — № 10-3.

— С. 274-287.

6. Самович, А. Л. Военнопленные в Российской империи как проблема отечественной истории, политики и права // Вестник Екатерининского института. — 2010.

— № 4 (12). — С. 84-88.

7. Сидоров, С. Г. Репатриация военнопленных из СССР в 1947-1950 гг. // Власть. — 2012. — № 2. — С. 156-160.

References

1. Ugolovno-ispolnitel'noe zakonodatel'stvo v uslovijah stihijnogo bedstvija, vvedenija chrezvychajnogo ili voennogo polozhenija [Criminal enforcement legislation in the context of a natural disaster, the introduction of a state of emergency or martial law]. Monograph. Under the general ed. A. A. Krymov, scientific ed. A. P. Skiba. Ryazan, the Academy of the FPS of Russia, 2017. 295 p.

2. Skiba A. P. Ugolovno-ispolnitel'noe zakonodatel'stvo v uslovijah voennogo polozhenija: izlozhenie problemy [Penal enforcement legislation under martial law: a description of the problem]. Mezhdunarodnyj penitenciarnyj zhurnal [International Penitentiary Journal], 2015, no. 1, p. 32-37.

3. Ugolovno-ispolnitel'noe zakonodatel'stvo v uslovijah stihijnogo bedstvija, vvedenija chrezvychajnogo ili voennogo polozhenija [Criminal enforcement legislation in the context of a natural disaster, the introduction of a state of emergency or martial law]. Monograph. By T. P. Butenko, D. V. Gorban, F. V. Grushin and others; under the general ed. A. A. Krymov; under scientific ed. A. P. Skiba; Sy. Petersburg University of the FPS of Russia; the Akademy of the Law and Management of the FPS of Russia; Russian Criminological View journal. 3rd ed., fixed and supplement. Moscow, Criminological Library, 2020. 360 p.

4. Vdovin A. I. Nacional'nyj vopros i nacional'naja politika v gody Velikoj otechestven-noj vojny 1941-1945 godov: mify i realii (chast' 3) [National question and national policy during the Great Patriotic War of 1941-1945: myths and realities (part 3)]. Pred-stavitel'naja vlast' — XXI vek: zakonodatel'stvo, kommentarii, problemy [Representative power — XXI century: legislation, comments, problems], 2005, no. 3 (63), p. 2-5.

5. Ki Kwan So. Sovetsko-kitajsko-severokorejskie konsul'tacii po voprosu o zakljuchenii peremirija v korejskoj vojne [Soviet-Sino-North Korean consultations on the conclusion of a truce in the Korean War]. Voprosy istorii [Historical issues], 2020, no. 10-3, p. 274-287.

6. Samovich A. L. Voennoplennye v Rossijskoj imperii kak problema otechestvennoj istorii, politiki i prava [Prisoners of war in the Russian Empire as a problem of domestic history, politics and law]. Vestnik Ekaterininskogo instituta [Bulletin of the Catherine Institute], 2010, no. 4 (12), p. 84-88.

7. Sidorov S. G. Repatriacija voennoplennyh iz SSSR v 1947-1950 gg. [Repatriation of prisoners of war from the USSR in 1947-1950]. Vlast' [Power], 2012, no. 2, p. 156160.

Сведения об авторе

Андрей Петрович Скиба: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России (г. Новокузнецк, Российская Федерация), профессор кафедры уголовно-исполнительного права и криминологии, доктор юридических наук, профессор. E-mail: apskiba@mail.ru

Information about the author

Andrey P. Skiba: Kuzbass Institute of the FPS of Russia (Novokuznetsk, Russia), professor of the Chaor of Penal Law and Criminology, doctor of law, professor. E-mail: apskiba@mail.ru