CC BY
41
Т.Н. Соловьева
Курганский государственный университет
УДК 82-523
ОСОБЕННОСТИ ЖАНРОВО-КОМПОЗИЦИОННОЙ СХЕМЫ ЖИТИЯ СПИРИДОНА ТРИМИФУНТСКОГО
Аннотация
В статье проводится анализ жанрово-компози-ционной схемы Жития Спиридона Тримифунтского. В ходе исследования установлено, что структура данного святительского жития в общих чертах соответствует канонической композиционной схеме пре-подобнического жития, при этом содержит жанровые элементы мартирия и исповеднического (проповеднического) жития. Кроме того, выявлены отдельные особенности, нетипичные для произведений агиографической литературы.
Ключевые слова: агиография, канон, композиционная схема, святительское житие, особенность.
T.N. Soloveva Kurgan State University
GENRE AND COMPOSITION PECULIARITIES OF THE SCHEME OF HAGIOGRAPHY OF ST. SPYRIDON, BISHOP OF TRIMYTHOUS
Abstract
The article is dedicated to the genre and composition scheme analysis of the hagiography of Spyridon, bishop of Trimythous. In the course of the research, it was established that the compositional structure of this Wonderworker's Life in its broad outline corresponds to the canonical composition of the Lives of Venerable Saints, however, it contains genre elements common to the Lives of Martyrs and Confessors. Besides, some peculiarities, which are atypical to hagiographical literature, are defined.
Index terms: hagiography, canon, compositional scheme, Venerables'Life, peculiarity.
Известно, что каждый герой житийного произведения избирал свой особенный путь следования Христу. С этим, несомненно, связано наличие различных жанровых разновидностей произведений агиографии.
Основные жанровые разновидности агиографии, в основу выделения которых и легло представление о различии путей « подражания Христу» святых подвижников, были обозначены В. В. Кусковым. В житиях различных жанровых разновидностей (мартириях, житиях-биос: исповеднических, святительских, преподобнических, пустынников, столпников и юродивых) реализовыва-лись соответственно и различные виды канонической житийной схемы [3, 8].
Объектом исследования в данной статье является жанрово-композиционная схема святительского жития (на примере Жития Спиридона Тримифунтского), что связано с недостаточной изученностью композиционной схемы агиографических произведений данной жанровой разновидности.
Исследователям известно немалое количество жизнеописаний святителя Спиридона Тримифунтского. Так, А.Ю. Виноградов отмечает, что большинство церковных историков V века (Руфин, Сократ Схоластик, Созомен и др.) считали необходимым рассказать о нем, особенно выделяя его из всех участников I Вселенского собора [7, 1].
Первое житие святителя, написанное его учеником Трифиллием (не все исследователи уверены в том, что Трифиллий был на самом деле учеником Спиридона Тримифунтского) в третьей четверти IV века, является, по словам А.Ю. Виноградова, одним из первых византийских житий и едва ли не первым житием епископа и, несомненно, самым первым стихотворным житием [7, 2]. Этот стихотворный текст не сохранился, но до нас дошли две его прозаические переработки: анонимное Лаврентианское житие (вероятно, ранневизантийско-го времени) и житие, созданное епископом Феодором Пафским в середине VII века.
В статье исследуется представленное в Великих Минеях Четьих Макария житие, начинающееся словами: «Исперва бе Слово...», написанное Пафским епископом. Этому произведению, по наблюдениям А.Ю. Виноградова, принадлежит самое значительное место в традиции жизнеописаний святителя Спиридона. Этот текст, благодаря своей полноте, стал основой практически для всех последующих житий, наиболее популярным из которых оказалось житие в переработке Метафраста [7, 12].
Мы предполагаем, что святительское житие, в данном случае Житие Спиридона Тримифунтского, вбирает в себя элементы прежде всего преподобнического жития, а также элементы жанровых разновидностей мученического и исповеднического житий.
Известно, что именно преподобническое житие исследователи рассматривают в качестве своеобразной точки отсчета при анализе всех жанровых разновидностей жития-биос, поскольку образ преподобного лишен крайностей, а основные тематические мотивы композиции преподобнического жития соответствуют основным моментам жизни любого земного человека. В этих канонических мотивах проявляется возводящая его к сфере небесного сторона личности святого, что позволяет рассматривать эту личность в качестве образца для подражания [5, 125]. Подробный анализ канонических мотивов, характерных в целом для жития подобного типа, названного «похвальным», был дан Х.М. Лопаревым [4].
Что касается предисловий к «похвальным» житиям, их, по мнению Лопарева, сложно подвести под общую норму, хотя они обычно имеют набор канонических тем: цитирование фраз или целых отрывков из Священного Писания, элемент самоуничижения авто-
ра, обоснование необходимости создания жития, источники сведений о святом [4, 8].
Следуя агиографической традиции, Феодор Пафский в предисловии к Житию Спиридона Тримифунтского приводит слова евангелиста Иоанна: «Исперва бе Слово...»; присутствует здесь, хотя и очень незначительный, элемент самоуничижения автора: «...азъ нищий.» [1, 883]. Уже в предисловии появляется и первая особенность композиции изучаемого произведения - отсутствие указания на источники, которыми пользовался автор при составлении жития, и отсутствие обоснования необходимости написания своего сочинения.
Характерно, что цели написания Жития Феодор Пафский называет в заключении произведения, а указания на источники сведений «разбросаны» по тексту Жития. Из этих указаний следует, что автор воспользовался «книгами псаломскими», написанными учеником Спиридона Трифиллием (хотя сам Феодор не уверен в авторстве епископа Трифиллия) [1, 922]; информацией церковного историка Сократа Схоластика, который, в свою очередь, получил сведения от неких киприотов и из Церковной Истории, составленной Руфином [1, 901]; сведениями, полученными из рассказов верных людей, в частности, от монаха монастыря Симвул Иоанна [1, 924], от христолюбивого старого человека [1, 929] и от некоего человека, горячо любящего Спиридона [1, 930].
В результате соединения рассказов различных авторов в одно произведение Житие приобрело достаточно необычное композиционное построение. Так, сначала следует основанное на Трифиллиевых ямбах жизнеописание святого с его прижизненными деяниями и чудесами, вплоть до кончины. Затем автор прилагает повествование Сократа Схоластика о епископе Спиридоне, в результате чего в текст вновь вводятся прижизненные чудеса, причем повторяется чудо об Ирине и появляется новое - о ворах овец [1, 923]. Далее Феодор Пафский приступает к изложению рассказа, услышанного от монаха Иоанна, о прижизненном низвержении Спиридоном идола [1, 924]; затем следуют поучительная новелла о капитане, которому святой давал в долг [1, 928], рассказы о посмертных чудесах [1, 930] и небольшое заключение [1, 934].
Наряду с нетипичным расположением фрагментов текста, жанрово-композиционная схема, как будет показано далее, имеет ряд особенностей. Именно в особенностях и реализации канонического набора тем и в отступлениях от канонической композиционной схемы заключается, на наш взгляд, содержательное и жанровое своеобразие агиографического текста.
Как известно, к каноническим элементам главной части преподобнического жития относятся: упоминание о родителях и родине святого, крещение и прозрение священником будущих подвигов героя, темы отказа будущего подвижника от забав в детстве и юности и стремления к постижению наук, содержание святым своего тела в непорочности, «расточение» имущества после смерти родителей, уход от мира и стремление к уединению, борьба со страстями и бесами, воспитание братии личным примером и словом, предвидение своей смерти и благочестивая кончина, прижизненные и посмертные чудеса [5, 126-128].
В начале главной части исследуемого текста лишь кратко упоминается о родине Спиридона («...Кипрьскаго же бяше родомъ града») [1, 884], а о родителях, детстве и юности не говорится вообще ничего. Подобное отсутствие рассказа о благочестивых (реже - нечестивых) родителях, детстве и юности святого не-
типично для композиции житийного произведения, следующего канонической схеме.
В начале произведения неоднократно подчеркивается стремление будущего святого к уединенной и безмолвной жизни и желание избежать общения с большим количеством людей («.от многыя чади жизни совокуплениа отлучився, безмолвное и безмятежное житие возлюби.») [1, 884], что объясняется каноническим мотивом бегства от грешного мира.
Автор слегка касается семейной жизни подвижника: Спиридон вступил в законный брак («Жену же поимь по закону.»), у него появились дети («.чада роди с нею.»), после чего он вновь удаляется, причем в еще более уединенные места («.паче в пустынних местехъ.»), денно и нощно изучая закон Божий и пася овец [1, 884].
В соответствии с житийным каноном главный герой наделен традиционными христианскими добродетелями (смирением, благочестием, скромностью, человеколюбием, нестяжательностью), для достижения которых будущий святитель совершает определенные поступки: безотказно принимает приходящих к нему; им же Спиридон усердно прислуживает («..всею работную службу творя.»); делится плодами своего труда («. поданиемъ пищю от своего труда.») с просящими; омывает ноги уставшим путникам («.нозе трудившимся от пути умывая.») [1, 884], и пр. Эти и многие другие добродетели и добродеяния, в которых явно реализована каноническая житийная схема, делают Спиридона всеми любимым, хвалимым, почитаемым.
Однако и ему, в соответствии с агиографическим каноном, пришлось бороться с губительными страстями: плотскими желаниями, сребролюбием, леностью, гордыней, отчаянием и печалью. В результате подвижник получает от Бога власть «наступать на змея и скорпиона и на всю силу вражью», уничтожив даже память о бесах [1, 886].
Описывая рукоположение Спиридона в епископы, автор вновь отходит от канона. Так, Спиридон, стяжав добродетельное житие, был удостоен чести возглавить святую Тримифунтскую церковь («.старейшина Тримифинскому граду, стей цркви.достоинъ бысть.») в годы правления Константина Великого [1, 886]. Следует заметить, что в подобных эпизодах в произведениях, рассказывающих о жизни и деяниях иерархов церкви, традиционно реализуется тема «бегства» от власти, отражающаяся в нежелании подвижника занимать высокое положение в церковной иерархии (ср., например, Житие Иоанна Златоуста [2, 949] и Житие Николая Мирликийского [1, 707], согласно которым будущие святые становятся во главе церквей Константинопольской и Мир Ликийских соответственно, лишь уступив воле власти (соборов)). В исследуемом Житии Спиридона Тримифунтского такой темы нет, что является одной из особенностей этого произведения.
Следование жанрово-композиционной схеме проявляется в том, что, заняв престол, святитель начинает ревностно нести пастве «истинное слово Божие»: («.словесному Хву стаду пастух добрый, архиерей искусенъ бысть.») [1, 886]. Кроме того, он стремится стать образцом для своего словесного стада («.самъ образъ быти к порученому его словесному стаду.»), Божиим словом наставляя, делом подтверждая [1, 895].
Вся остальная, большая часть жития повествует о чудесах, совершенных святителем и свидетельствующих о его исключительности. Многие из чудес в занимательной, но поучительной форме обличают
СЕРИЯ «ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ», ВЫПУСК 9
107
человеческие пороки: жадность, сребролюбие, обман, дурные помыслы, зазнайство и т.п. Таковы поучительные новеллы о ливне, разрушившем амбар немилосердного хлеботорговца, отказавшего бедняку в хлебе; о змее, превращенной в золотое украшение, которое было дано Спиридоном бедняку для заклада у богача; о спасении безвинно оклеветанного человека - друга Спиридона; о наказании дьякона одной из церквей на Кипре, кичившегося своим голосом и медлившего прочитать краткую молитву, задерживая людей в нестерпимую жару. Среди чудес, совершенных святителем, есть эпизоды, свидетельствующие о прозорливости и наличии дара Божественного откровения у Спиридона. Например, рассказ о некоем человеке, который покупал у Спиридона коз и уплатил ему за девяносто девять, а себе взял сто. Или рассказ о купце, который занимал у святого деньги и обычно возвращал их в ящик в доме Спиридона, но однажды, одержимый сребролюбием, не возвратил долга. Любопытно одно из самых известных чудес, связанных со Спиридоном Тримифунтским, - об умершей дочери святителя Ирине: она, словно от сна восстав, по просьбе Спиридона называет то место, где спрятано взятое ею на хранение украшение некой женщины, и вновь «уходит» в мир иной [1, 900].
Феодор Пафский описывает еще немало чрезвычайно разнообразных прижизненных чудес святителя. Известно, что не существует для житийного произведения конкретных требований, определяющих содержание прижизненных чудес; обязателен только сам факт их наличия.
В то же время каноном полностью определяется характер завершающей части композиции жития. Кончина святого в преподобническом житии описывается по строгим правилам как заключительный кульминационный момент в жизни святого подвижника, обозначающий закономерное завершение долгого пути к желаемой цели. Именно смерть святого, а затем его посмертные чудеса должны наглядно доказывать святость его подвигов. Это торжественное событие, которого сам святой, как правило, ждет с радостью и спокойствием, заранее зная о времени наступления смерти и не забывая при этом давать последние наставления братии [5, 128].
Реализуя каноническую композиционную схему Феодор наделяет своего героя даром предвидения: Спиридон знает о своей кончине заранее, причем с радостью сообщает об этом своим близким [1, 920]. Более того, он прозревает и то, что случится после смерти: прославит Господь его (Спиридона) память («...многыа славы Гь венчати имат мою память.») и люди всех возрастов ежегодно будут праздновать день его кончины («.весь возрастъ члчьскъ...моего скончания днь створити на гробе.») [1, 921]. В качестве последнего завещания призывает святитель исполнять заповеди Божии; а все присутствующие становятся свидетелями необходимого, в соответствии с каноном, чуда, предшествующего кончине святого [1, 920]. Далее автор не слишком многословно, однако торжественно сообщает о вознесении святого к Богу [1, 922]. О достойном погребении, что является традиционной темой для жития, в данном произведении, однако, ничего не говорится.
Таким образом, исследование показывает, что для композиционной структуры святительского жития характерно, за некоторым исключением, использование традиционных компонентов «преподобнической схемы». Но нельзя отрицать и то, что некоторые композиционные элементы были заимствованы в этом тексте из других жанровых разновидностей агиографии.
Так, в композиционной структуре изучаемого Жития присутствует элемент полемики и догматической проповеди, характерный для жанровой разновидности исповеднического жития, герои которого, как известно, проповедовали христианскую веру в среде язычников и иноверцев [5, 119]. Так, на Никейском соборе 325 г именно речи Спиридона, обратившегося с возражениями к философу, умело и настойчиво («.зело прямь хитри.») защищавшему Ариево учение, возымели Божественную силу, в результате чего философ «об-ращься къ блговерию» и становится христианином [1, 898].
Совершая многочисленные добродеяния, епископ не оставляет своего главного дела - наставлять паству на путь истинный, жить, следуя заповедям Божиим. Так, он поучает исцеленного императора: «.радуися и веселися, славя Бга,. просящим пища нищимъ да-руи, и ударяющимь не затворяи,. дела добра всемь члкомъ.» [1, 904]; наставляет друга-бедняка, для которого змея была превращена в золото: «.единому Бгу лепо кланятися.» [1, 893]; дарует некой женщине-прелюбодейке прощение и предостерегает ее: «. се цела бысть, отселе не согрешай, да не горе тебе что будеть. да не паки в тои же грехъ впадешися.» [1, 896]; раздавая императорским слугам золото, преподнесенное императором, Спиридон учит их хвалить за все Бога и «ражжегъ на Хву любовь» [1, 906]; получив Божье откровение по поводу мыслей своего ученика Трифиллия о приобретении земли, святитель напоминает, что он должен помышлять не о земном, преходящем, но о небесном, вечном [1, 915].
Поучительные слова подвижника и многочисленные чудеса, зачастую несущие в себе идеи торжества справедливости и неизбежного наказания за грешные поступки, имеют ярко выраженную нравственно-моралистическую окраску. Более того, в речах и деяниях Спиридона явно проявляется его стремление оказывать личное духовное влияние на «мирскую жизнь». Это, безусловно, является характерной содержательной особенностью непосредственно святительского жития.
Необходимо отметить, что в исследуемом произведении можно выделить и компоненты, характерные для мартирия. Известно, что герой мартирия в определенной мере тоже был учителем. Учил он и живым примером, заключавшимся в силе его духа, и чудесами, свидетельствовавшими о Божественной помощи ему. Чудеса больше всего пугали мучителей и убеждали народ уверовать в «распятого Христа». Кроме того, важное место в мартириях занимают эпизоды разорения языческих капищ, храмов языческих богов [5, 118]. Такие темы присутствуют и в Житии Спиридона: именно по его молитве пал языческий идол и разорено капище («.кумиръ.со отдержимымъ его нечистымъ местомъ спадеся.») в Александрии. Причем многие язычники, узнав об этом «преславном чуде», уверовали во Христа и приобщились к святой Божией церкви [1, 927].
Поведав о посмертных чудесах святителя, Феодор Пафский заканчивает свое сочинение небольшим заключением, представляющим собой еще одну особенность исследуемого текста. Как известно, в традиционном заключении к житийному произведению обычно прославляются добродетели и подвиги героя; часто автором проводится параллель между своим героем и ветхо- и новозаветными святыми. Однако в заключении к Житию Спиридона появляется обоснование необходимости, то есть цели описания жизни святого: для прославления и восхваления Святой и
Единосущной Троицы («.на славу же и хвалу Стей и Единосущней Троцы.»), для прославления святого отца Спиридона («.въ чсть же стому и чстному оцу нашему Спиридону.»), а также для подражания и примера тем, кто всей душой желает своего спасения («.на рвение и подражание и указание хотящимъ во истину и всею дшею своего спсениа.») [1, 935]. Традиционно эти компоненты располагаются, как уже отмечалось, не в конце, а в начале агиографического произведения, следующего определенным канонам (ср. Житие Иоанна Златоуста [2, 900] и Житие Ник. Мирликийского в обработке Метафраста [1, 695]).
Итак, проведенный анализ святительского Жития Спиридона Тримифунтского позволяет сделать вывод о том, что жанрово-композиционная схема этого произведения в общих чертах соответствует канонической композиционной схеме преподобнического жития, заимствуя при этом жанровые элементы мартирия и ис-поведнического (проповеднического) жития. Однако в композиционной структуре текста имеется ряд особенностей: отсутствие некоторых традиционных канонических мотивов в предисловии, главной части и заключении, нетипичное расположение фрагментов текста, явное преобладание рассказов о чудесах над всеми остальными жанровыми элементами.
Отступление от ряда требований композиции агиографического произведения (отсутствие информации о родителях, детстве и пр.) может быть объяснено реальным отсутствием у составителя необходимых сведений. Хотя, учитывая тот факт, что в данном случае Феодор Пафский воспользовался информацией из Жития, написанного учеником Спиридона Трифиллием (то есть достаточно близким ему человеком), вряд ли можно согласиться с таким объяснением.
Несоблюдение в ряде случаев канона, вероятно, можно объяснить тем фактом, что автор воспользовался множеством источников для получения информации, а также тем, что ранневизантийские агиографы не были всецело скованы законами агиографического жанра. Более того, сознательно отвергая античное прошлое, они порой пытались создать свой канон и писали тексты самостоятельно [4; 6].
Тем не менее необходимо заключить, что, несмотря на обозначенные особенности, в Житии Спиридона Тримифунтского соблюдается важнейшее с точки зрения житийного канона требование трехчастной композиции.
Список литературы
1 ВМЧ, декабрь, дни 6-17. СПб., 1899.
2 ВМЧ, ноябрь, дни 13-15. СПб., 1899.
3 Кусков В.В. Характер средневекового миросозерцания и система жанров древнерусской литературы Х1-первой половины XIII в. //Вестник Московского университета. 1981. № 1.
4 Лопарев Х.М. Византийские жития святых VIII-IX веков // Византийский временник. Т.17. Вып.17. СПб., 1911.
5 Минеева С.В. Проблемы комплексного анализа древнерусского агиографического текста (на примере Жития преп. Зосимы и Савватия Соловецких): монография. Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 1999. 198 с.
6 Попова Т.В. Античная биография и византийская агиография //Античность и Византия. М.,1975. С. 218-266.
7 Свт. Спиридон Тримифунтский, Кипрский чудотворец. Агиографические источники IV-X столетий. Публикация, перевод с древнегреческого, предисловие и комментарии А.Ю. Виноградова; научная редакция Д.А. Поспелова. Святая гора Афон: Пустынь Новая Фиваида Афонского Русского Пантелеймонова монастыря. М., 2008. 296 с.
СЕРИЯ «ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ», ВЫПУСК 9
К.Л. Фёдорова
Курганский государственный университет
УДК 811.367 - 7
ПРЕДМЕТНЫЕ ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ С КОМПОНЕНТАМИ-МЕТЕОНИМАМИ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Аннотация
В данной статье проанализированы предметные фразеологизмы с компонентами-метеонимами в русском языке. Проведена семантическая классификация исследуемых единиц, выявлены семантические свойства и отношения.
Ключевые слова: фразеологизм, компонент, ме-теоним, предметная семантика.
K.L. Fyodorova Kurgan State University
NOMINATIVE PHRASEOLOGICAL UNITS WITH METEONYM-COMPONENTS IN THE RUSSIAN LANGUAGE
Abstract
This article has analyzed nominative phraseological units with meteonym-components in the Russian language. The units under examination have been divided into semantic classes, their semantic properties and relations are revealed.
Index terms: phraseological unit, component, meteonym, object semantics.
Предметом нашего исследования являются русские фразеологизмы с компонентами-метеонимами предметной семантики.
Вслед за представителями Челябинской фразеологической школы мы полагаем, что компоненты - это лексемы, относящиеся к любой части речи и претерпевшие качественные и количественные семантические и грамматические изменения [5, 17-32]. Под метеонима-ми (от греч. «метео» - первая составная часть сложных слов, соответствующая по значению слову «метеорологический» и лат. «номен» - название) мы понимаем имена существительные, обозначающие разнообразные состояния природы, такие как изменение погоды (ветер, температура, осадки и т.д.) и стихийные явления (вода, огонь, пар и т.п.).
Материалом для исследования послужила состав-
109
