CC BY
20
УДК 343.01; 343.851.3
DOI: 10.24412/2312-3184-2021-3-68-79
Гармышев Ярослав Владимирович
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного процесса и прокурорского надзора Байкальского государственного университета garmyv@mail.ru
Ишигеев Владимир Степанович
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного процесса Байкальского государственного университета профессор кафедры криминалистики Восточно-Сибирского института МВД России vladimir.ishigeev@mail.ru
Garmyshev Yaroslav Vladimirovich
candidate of Law, Associate Professor Associate Professor of the Department of Criminal Procedure and Prosecutor's Supervision of the Baikal State University garmyv@mail.ru
Ishigeev Vladimir Stepanovich
Doctor of Law, Professor Professor of the Department of Criminal Procedure of the Baikal State University рrofessor of the Department of Criminology East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation vladimir.ishigeev@mail.ru
Пузикова Анастасия Витальевна Puzikova Anastasia Vitalievna
ассистент кафедры уголовного процесса Assistant of the Department of Criminal и прокурорского надзора Байкальского Procedure and Prosecutor's Supervision of государственного университета the Baikal State University
puzikova.av@yandex.ru puzikova.av@yandex.ru
ОСОБЕННОСТИ ВЗАИМОСВЯЗИ ОБЪЕКТИВНЫХ И СУБЪЕКТИВНЫХ ПРИЗНАКОВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В НЕОСТОРОЖНЫХ ДЕЯНИЯХ, СВЯЗАННЫХ С НАРУШЕНИЕМ СПЕЦИАЛЬНЫХ ПРАВИЛ БЕЗОПАСНОСТИ
Введение: в статье рассмотрены вопросы юридической характеристики вины и причинной связи в преступлениях, связанных с нарушениями специальных правил безопасности в сфере общественной безопасности при квалификации данной группы противоправных деяний, проанализированы их юридические характеристики.
Материалы и методы: нормативную основу исследования образуют Конституция Российской Федерации и основанное на ней уголовное законодательство, локальные нормативные акты, регламентирующие сферу соблюдения правил техники безопасности при обращении с источниками повышенной опасности, а также формулирующие основные положения об ответственности лиц за их нарушение при производстве различных видов работ. Методологической основой исследования является диалектический подход к научному познанию социально-правовой действительности, позволяющей всесторонне изучить объект и предмет исследования, использовались формально-логический, системно-структурный и иные методы научного познания.
Результаты исследования позволили уточнить отдельные положения, относящиеся к оценке характеристик элементов вины, последовательного установления особенностей причинно-следственной связи в неосторожных преступлениях в сфере общественной безопасности, учитывая их взаимосвязь; определили недостатки отдельных теоретических подходов в уголовном праве при квалификации техносферных преступлений; определены варианты оптимизации уголовного законодательства России в части регламентации уголовной ответственности за их совершение.
Выводы и заключения: полученные результаты по установлению правовой природы причинной связи и субъективной стороны преступлений, связанных с преступными нарушениями правил безопасности, помогут в определении её особенностей при квалификации преступлений в целях установления формы вины; позволили определить, что причинная связь носит комплексный характер, что она обусловлена многофакторностью причин и условий преступлений, связанных с источниками повышенной опасности в различных сферах общественной и производственной жизни, определены её основные понятийные характеристики. Рассмотрена сущность и содержание субъективного отношения виновного при совершении преступлений в сфере нарушения техники безопасности на основе системного анализа всего механизма совершения преступного поведения. Высказано предложение о необходимости изменения некоторых базовых положений теории уголовного права при квалификации преступлений.
Ключевые слова: вина; взаимодействие; правила безопасности; преступные последствия; источник повышенной опасности.
FEATURES OF INTERRELATION OF OBJECTIVE AND SUBJECTIVE SIGNS OF CRIMES IN CARELESS ACTS CONNECTED WITH VIOLATION OF SPECIAL SAFETY RULES
Introduction: the article considers the issues of legal characterization of guilt and causation in crimes related to violations of special security rules in the field of public security in the qualification of this group of illegal acts, analyzes their legal characteristics.
Materials and methods: the normative basis of the study is formed by the Constitution of the Russian Federation and the criminal legislation based on it, local regulations regulating the scope of compliance with safety rules when handling high-risk items, as well as formulating the main provisions on the responsibility of persons for their violation in the production of various types of work. The methodological basis of the research is a dialectical approach to the scientific knowledge of social and legal reality, which allows a comprehensive study of the object and subject of the study, using formal-logical, system-structural and other methods of scientific knowledge.
Results of the study allowed to clarify certain provisions related to the assessment of the characteristics of the elements of guilt, the consistent establishment of the features of the causal relationship in careless crimes in the field of public security, taking into account their relationship; identified the shortcomings of certain theoretical approaches in criminal law in the qualification of technosphere crimes; identified options for optimizing the criminal legislation of Russia in terms of regulating criminal responsibility for their commission.
Findings and conclusion: the obtained results on the establishment of the legal nature of the causal relationship and the subjective side of crimes related to criminal violations of the rules of safety will help in determining its features in the qualification of crimes in order to establish the form of guilt; allowed us to determine that the causal relationship is complex, due to the multifactorial causes and conditions of crimes associated with sources of increased danger in various spheres of social and industrial life, its main conceptual characteristics are determined. The essence and content of the subjective
attitude of the guilty person in the commission of crimes in the field of safety violations is considered on the basis of a systematic analysis of the entire mechanism of committing criminal behavior. A suggestion is made about the need to change some basic provisions of the theory of criminal law in the qualification of crimes.
Keywords: guilt; interaction; safety rules; criminal consequences; source of increased danger.
В теории права любое правонарушение представляет собой противоправное, виновное деяние лица, достигшего необходимого возраста, наносящее вред объекту правовой охраны. В этой же связи неосторожное преступление в сфере нарушения специальных правил безопасности — это виновно совершенное в форме небрежности или легкомыслия общественно опасное, запрещенное под угрозой наказания деяние. Неосторожные преступления в сфере общественной безопасности связаны с необходимостью и возможностью лица действовать в конкретной ситуации в строгом характере нормативных предписаний. Однако в настоящее время российское общество настолько качественно видоизменилось, что в сочетаниях различных факторов оно может моделировать самые разнообразные правовые ситуации. В процессе правоприменения следует не только установить виновное лицо, но и избежать в дальнейшем подобных ситуаций, что возможно после определения всех объективных и субъективных причин преступлений. Как отмечают отдельные специалисты в теории уголовного права, объективные признаки состава выступают в единстве с его субъективными признаками [17, с. 23].
В законодательстве и юридической литературе при характеристике составов преступлений, связанных с преступными нарушениями специальных правил безопасности, используется два термина — «правила» и «требования», которые следует рассматривать как синонимы: если безопасность рассматривается как состояние отсутствия угроз, то соблюдение правил и требований выступает в качестве основного условия обеспечения безопасности [2]. В теории уголовного права понятие безопасности необходимо определить как отсутствие общественной опасности и возможности причинения сопутствующего вреда.
Нарушение каких-либо правил не следует так же рассматривать как самостоятельную форму противоправного поведения, как предлагается отдельными учеными, поскольку деяние может выражаться как в действии, так и в бездействии, если оценивать с формального-юридического критерия термин «нарушить». Анализ уголовного законодательства России позволяет выделить в бездействии, связанном нарушением правил безопасности, две её разновидности: полное и частичное. Преступное бездействие, наряду с действием, может составлять объективную сторону анализируемого деяния. А. И. Бойко констатирует в действующем законодательстве 65 составов, в диспозиции норм которых прямо определена та или иная общественно опасная форма пассивного поведения либо не конкретизирована её форма, однако её характеристика презюмирует-ся и подтверждается правоприменением, т. к. удельный вид преступного бездействия в уголовном законодательстве России составляет одну четвертую часть от общего числа статей Особенной части [1, с. 198].
Один из ключевых дискуссионных моментов при квалификации деяний в сфере обеспечения «техносферной» безопасности — это субъективная сторона, где мнения практических работников и теоретиков уголовного права разделились. Пленум Верховного Суда Российской Федерации (далее — ВС РФ) в постановлении «О судебной прак-
тике по делам о нарушениях правил охраны труда и безопасности при ведении горных, строительных или иных работ» определил в п. 4 относительно к ст.ст. 216, 217 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ), что в случае, когда умысел виновного был направлен на достижение преступного результата, а способом реализации такого умысла явилось нарушение правил охраны труда и безопасности работ, содеянное следует квалифицировать по соответствующей статье УК РФ, предусматривающей ответственность за совершение умышленного преступления. Если же виновный путем нарушения указанных правил преследовал цель причинить одни последствия, а отношение его к наступлению других последствий выступало в форме неосторожной вины, то содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, совершённых умышленно и по неосторожности [7, с. 124].
Неосторожность в рамках нарушений специальных правил безопасности, как правило, характеризуется в конкретном деянии незнанием каких-либо правил безопасности в какой-либо сфере или их недостаточным знанием, однако в соответствии с характером работы или занимаемой должности лицо обязано было их знать и фактически имело возможность ознакомиться с ними, либо в целом характеризуется забывчивостью, растерянностью, невнимательностью [13, с. 102].
Тем не менее в теории уголовного права высказывается суждение, как о неосторожном, так и об умышленном характере деяний, и в качестве правильности доводов приводится тот факт, что в уголовном законе отсутствует указание на неосторожное отношение виновного лица к определенной возможности наступления вредоносных последствий [5, с. 85]. Кроме этого при юридическом анализе в вопросах квалифицирующих признаков деяний, связанных с источниками повышенной опасности, некоторые специалисты допускают только неосторожную форму вины, аргументируя свой подход прямым указанием законодателя на неосторожное отношение к наступившим последствиям [22, с. 55]. Так, например, Р. В. Закомолдин указывает на то, что при установлении субъективной стороны применительно к ч. 2 и 3 ст. 217 УК РФ имеют место две формы вины: косвенный умысел по отношению к деянию и неосторожность по отношению к последствиям. В целом применительно к ч. 2 и 3 ст. 217 УК РФ следует констатировать неосторожную форму вины [8, с. 59]. Как отмечает А. И. Рарог, «совпадение умысла и неосторожности в одном преступлении не образует никакой третьей формы вины» [10, с. 99]. Такие преступления согласно данному подходу следует считать преступными деяниями с двумя формами вины.
Следовательно, в процессе правоприменения получается достаточно непростая правовая ситуация, при анализе который отсутствие в теории уголовного права однозначной характеристики по вопросу о правовой природе вины в деяниях, связанных с нарушением техники безопасности, происходит последующее игнорирование решения данной проблемы в законодательстве и её замалчиванием в материалах опубликованной судебной практики. В практической составляющей состояние неопределённости в вышеуказанном вопросе в конечном варианте упирается в юридическое значение и характеристику вины конкретного субъекта преступления по отношению к факту преступных нарушений правил безопасности, где не в полной мере учитывают доказанные следствием конкретные наступившие последствия, однако на примерах конкретных судебных дел данная характеристика виновности не игнорируется.
Характеристика определения юридической обязанности, установленной нормой права, как определенное требование универсального характера в юридической технике применительно к Особенной части УК РФ выдерживается не всегда: количество преступлений, в которых точно не определена форма вины, в УК РФ достаточно много, однако это не свидетельствует о «пробельности» уголовного закона, но в отдельных случаях это может указывать на несовершенство законодательства за неосторожные преступления. В этой связи возникает правовая необходимость установления единого подхода к конкретизации формы вины в целом ряде составов преступных деяний с тем, чтобы исключить вероятность двусмысленного толкования закона.
Многофакторность взаимосвязанных условий и отдаленность последствий во времени, после нарушения нормативного запрета правил безопасности определенным образом характеризуют причинную связь при нарушении специальных правил безопасности. Характер совершенствования уголовного закона в области преступного нарушения специальных правил безопасности в техносфере является подтверждением того факта, что действующий механизм правового регулирования не в полной мере эффективен. Устанавливаемые в законодательстве меры организационного, ведомственного и административного характера для обеспечения «техносферной» безопасности общества и государства также неэффективны в полной мере за счет большого количества схожих определений и нормативно-правовых актов, регламентирующих правила эксплуатации источников повышенной опасности.
Достаточно большое количество вопросов правового характера, касающихся квалификации неосторожных преступлений в сфере соблюдения специальных правил безопасности, обнаруживается при анализе некоторых признаков объективной стороны преступлений, отчасти из-за того, что они в большинстве случаев совершаются в результате совпадения по времени неблагоприятных конкретных факторов и обстоятельств [14, с. 981].
В повседневной жизни часто нарушаются правила безопасности, которые нигде не регламентированы, когда причиняется вред объекту уголовно-правовой охраны, и, учитывая то, что невозможно в законодательстве предусмотреть все виды преступных деяний в сфере техники безопасности, в этой связи юридической литературой предлагается дополнить УК РФ установкой, которая бы выступала нормой по отношению к нормам, предусматривающей юридическую ответственность за нарушение специальных норм правил безопасности, что, например, было в истории отечественного уголовного законодательства, где ст. 1466 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. была таковой [3, с. 48]. Полагаем, что данный подход возможно было бы применить законодателю для дифференциации ответственности в зависимости от объекта преступления, что реализовало бы принцип справедливости и вины в полном объеме.
Причинная связь, другие элементы преступного деяния, исходя из значения принципа вины, должны находиться под контролем сознания лица. Характеристика волевого процесса реализуется в видовом аспекте вины, установленная уголовным законом в качестве критерия разграничения на её отдельные виды и формы.
Как отмечают отдельные исследователи, при квалификации «техносферных» преступлений в качестве современной тенденции правоприменения является допустимость уголовной ответственности за невыполнение обязанностей по контролю за действиями подчиненных лиц, повлёкшими наступление вредных последствий, которая предопреде-
лена тем фактом, что наступил преступный результат и должно быть установлено виновное лицо, контрольные функции лица при таком подходе приравниваются к правилам охраны труда и техники безопасности, что позволяет привлечь к уголовной ответственности практически любое лицо, наделенное полномочиями по управлению людьми на производстве или при выполнении работ [22, с. 95]. Подобная практика не отражает общих положений уголовного закона, т. к. причиной выступает факт нарушения специальных правил, отсутствующий в полном объеме контроль со стороны должностных лиц можно признавать одним из условий преступления. Кроме этого в практической деятельности имеют место быть ситуации, когда руководитель организации не возлагает в структурных подразделениях на конкретных лиц правовые обязанности по обеспечению требований правил безопасности на конкретном участке работы. В результате чего не исследуется вопрос о виновности конкретных лиц и их действиях в причинности последствий, которые фактически уходят от установленной уголовным законом ответственности, однако бывают ситуации, когда лицо добровольно признаёт свою неосторожную вину, где реализуется принцип «признание вины — царица доказательств» [12, с. 111]. Следует, однако, учитывать тот факт, что часто следственная информация по делам о нарушении правил безопасности содержится в специфических формах, что правоприменитель без помощи специалиста не всегда может её установить и использовать для определения всей картины преступления. В этой связи основная задача доктрины уголовного права в том, чтобы подобные ситуации были правильно «трансформированы» в уголовном законе теорией уголовного права с учетом современного правосознания российского общества, иначе теория будет жить в «своем» замкнутом пространстве, а практика будет «вынуждена» учитывать «ожидания» граждан по наказанию виновных лиц. Причинная связь в преступлении — достаточно сложный вопрос в квалификации нарушений специальных правил поведения, которая может носить как непосредственный характер, так и опосредованный, и практический работник должен учитывать процесс событий и явлений в механизме индивидуального преступного поведения.
Таким образом, установление характера причинной связи возможно не только для умышленных деяний, но и для таких преступлений, которые совершаются по неосторожности, а иногда и в определенном сочетании умысла и неосторожности, однако это поддерживается не всеми учеными, т. к., согласно первому подходу, акцент делается на внешнею характеристику деяния: при исследовании причинной связи исследуется вопросы закономерностей объективного мира, следует устанавливать сам факт деяния [15; 25]. Однако, как отмечается в юридической литературе, в теории уголовного права преобладает точка зрения, в соответствии с которой признаётся наличие причинной связи между общественно опасным деянием и его последствиями в преступлениях, совершаемых путем бездействия [25, с. 262].
При квалификации нарушений правил безопасности следует выяснить также и роль самого потерпевшего в преступлении, как поясняет это Пленум ВС РФ. Следовательно, если установленные по уголовному делу преступные последствия предопределены небрежностью поведения потерпевшего, то суд должен, при наличии к тому оснований, решить вопрос о вынесении оправдательного приговора в отношении подсудимого, а в случае признания его виновным — учитывать при назначении наказания факт небрежности, допущенной самим потерпевшим [6, с. 124]. В этой связи при
анализе механизма деяния следует юридически установить, виновные действия каких именно лиц стали главной причиной наступления общественно опасных последствий деяния: конкретного должностного лица, контролирующего соблюдение специальных правил и нарушившего их, или самого потерпевшего, допустившего преступную небрежность.
Определенную сложность, как отмечает Д. А. Гарбатович, при установлении причинной связи в преступлении образуют правовые ситуации, когда одно общественно опасное последствие образуется вследствие виновного нарушения специальных правил безопасности со стороны двух и более лиц, т. к. основной причиной предусмотренных уголовным законом последствий может быть признано нарушение как какого-либо одного определенного правила, так и их множества в совокупности, допущенных одновременно или с промежутком времени со стороны двух и более лиц [4, с. 13].
Установление критериев причинной связи и вины в преступлениях, связанных с использованием источников повышенной опасности в производственной сфере общества, взаимозависимо, но эти задачи имеют разную направленность и не должны подменять друг друга. В процессе квалификации необходимо учитывать два существенных фактора и их понятийные характеристики: Первый фактор определяет возможность предвидения последствий, которые используется для установления причинной связи. Первая его характеристика в деянии характеризуется объективным критерием преступной небрежности: лицо «при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было предвидеть преступные последствия» (ч. 3 ст. 26 УК РФ). Вторая его характеристика указывает на критерий возможности у лица предвидения последствий, которая конкретизируется при анализе признаков субъективной стороны преступления [21, с. 116]. Первое понятие правильно называть «объективная возможность предвидения последствий», а второе — «субъективная возможность предвидения последствий» [20, с. 65].
Правовой анализ первого условия преступного деяния указывает на факт причинности в зависимости от необходимых условий возможности предотвращения преступных последствий, указанных в уголовном законе. Практический работник данный факт устанавливает на основании характеристики соответствующего уровня специальной подготовки, нужной для предвидения преступных последствий, абстрагируясь при этом от того, обладал ли фактически обвиняемый необходимыми знаниями и опытом [19, с. 19]. В механизме любого преступного деяния причинно-следственные элементы обладают объективным характером, т. к. их реализация в объективной действительности не зависит от интеллектуальных и волевых особенностей лица, оно может только указать направление развитие причин и условий, но сам процесс причинения протекает по собственному закону. «Сама природа неосторожных деяний такова, что эти последствия зачастую не зависят от воли и „качества" поведения причинителя вреда и потому носят во многом случайный характер» [11, с. 8].
Второй фактор субъективных признаков преступного деяния устанавливается с учетом особенностей индивидуальных характеристик конкретной личности в рамках типичной ситуации общественной жизни в условиях определенной обстановке «субъект права-источник повышенной опасности-текущая обстановка», где учитывается психическое отношение лица к нарушению специальных правил безопасности и возможности наступления общественно опасных последствий.
Нарушение виновным лицом специальных правил безопасности свидетельствует о его безответственном отношении, невнимательности, прежде всего, к его юридическим обязанностям по соблюдению данных правил. Преступное поведение в бытовой сфере проявляется в действиях, противоречащих соответствующим правилам безопасности в производственной работе и обращении с различными средствами, веществами и изделиями, это поведение обычно бывает отчетливо выраженным вовне, а временной промежуток между поведенческим актом и наступлением вредных последствий, как правило, бывает кратким [18, с. 92].
Проблема юридической характеристики вины в «техносферных» преступлениях, связанных с нарушением специальных правил, не может быть в полной мере удовлетворительно решена посредством корректировки формулы неосторожной вины, и, как указывают отдельные исследователи, это должно быть очевидным, подчёркивая также, что, если и признавать исследуемые преступления неосторожными, то лишь легкомыслие может претендовать на то, чтобы охватить всю совокупность психических процессов виновного [16, с. 111].
Наличие в действующем отраслевом законодательстве России закрепленной формально правовой обязанности не означает однозначно установление виновности лица: имевшиеся объективные обстоятельства по уголовному делу, которые исключают осознание возможности допускаемых преступных нарушений, исключают и вину конкретного должностного лица (должна быть установлена не только формальная правовая обязанность, но и фактическая способность её выполнения). Представленный алгоритм квалификации необходимо отнести и к обратной ситуации: в случае без формально закрепленной обязанности в законе субъект правонарушения выполнял фактически необходимые правила безопасности, следовательно, вышеуказанное должностное лицо могло как осознавать допускаемое нарушение, так и его не осознавать в полной мере, что необходимо практическому работнику определить в каждой конкретной ситуации производственного характера.
Допускаемые квалификационные ошибки в правовой оценке субъективных и объективных признаков вышеуказанных факторов достаточно распространены, особенно это касается выяснения сущности и содержания субъективного отношения виновного не только к совершённому им преступлению в целом, но и наступившим последствиям, подчиняясь главному критерию — находятся ли они в непосредственной причинной связи с совершенным деянием [6, с. 85]. Можно вполне обоснованно установить типичную следственную ситуацию, когда сотрудник следственного органа, сталкиваясь с оценкой события, начинает активно оценивать сам преступный результат, хотя он явился неизбежным последствием совершённого. Вместо системного анализа всего механизма совершения преступного поведения, от деяния к последствиям, как правило, ограничиваются оценкой только преступного последствия.
В конечном итоге сосредоточенность на оценке причиненного вреда — это правовой тупик, в этой связи оправдана точка зрения З. Б. Соктоева о том, что в итоге получаем приговор суда, в котором определяется факт правонарушения, состоящий в причинной связи с общественно опасными последствиями, но не в полном объеме устанавливается взаимосвязь объективного («должно было») и субъективного («могло») критериев, преступная небрежность лица, допустившего это нарушение [20, с. 66].
Установление практическим работником причинно-следственной связи на примере нарушений правил безопасности зависит от того, урегулирована нормативно или нет конкретная «техносферная» деятельность в сфере использования источников повышенной опасности. Нарушение правовых обязанностей, изложенных в правилах, выступает причиной тех последствий, для предупреждения которых установлена норма, даже в тех случаях, когда непосредственной причиной наступления последствий послужили привходящие факторы, на основании чего случайная причинная связь приобретает характер необходимой. В любом деянии в сфере нарушений специальных правил его основу образует не одноразовое действие, а урегулированная законодательством системная производственная или иная сфера источников повышенной опасности (прошедшая через сознание вследствие неоднократного повторения). Недооценка правовых запретов в сознании человека, а порой отчасти легкомысленное отношение к источниками повышенной опасности влечёт последствия, предупреждение которых отражено в технических регламентах, следовательно виновность легко установить.
Таким образом, от системных алгоритмов в правильной квалификации по фактам преступных деяний при обращении с источниками повышенной опасности, главной характеристикой которой является установление по уголовному делу всех элементов состава преступного деяния, напрямую зависит реализация принципа вины, а современная правоприменительная практика должна применять необходимые правовые инструменты, которые учитывают базовые положения теории уголовного права, кроме всего прочего, так же правовые «ожидания» населения в наказании виновных лиц, их использование позволит не только анализировать сущность вины в неосторожных преступлениях, но и сформулировать правовые рекомендации, согласно которым субъект должен привлекаться к уголовной ответственности в строгом соответствии с принципами законности и справедливости. В правовой деятельности практическому работнику недопустимо давать правовую оценку совершённому деянию, базируясь в своей основе только на приоритете его субъективных либо объективных признаков, в этом отношении все должно быть взаимосвязано, поскольку отсутствие одного полностью исключает другое.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Бойко А. И. Преступное бездействие. — СПб.: «Юрид. центр Пресс», 2003. — 320 с.
2. Бушуев А. Л. Роль информационной безопасности в условиях цифровой экономики /
A. Л. Бушуев, И. В. Деревцова, Ю. А. Мальцева, В. Д. Терентьева // Baikal Research Journal. — 2020. — Т. 11. — № 1.
3. Винокуров В. Н. Установление причинной связи при нарушении правил безопасности /
B. Н. Винокуров // Законность. — 2012. — № 3. — С. 47—48.
4. Гарбатович Д. А. Квалификация преступных нарушений правил безопасности: установление причинной связи / Д. А. Гарбатович // Уголовное право. — 2015. — № 2. — С. 10—15.
5. Гармышев Я. В. Субъективная сторона преступлений, связанных с нарушение специальных правил безопасности / Я. В. Гармышев // Сибирский юридический вестник. — 2016. — № 3. — С. 85—90.
6. Динека В. И. Субъективная сторона и причинная связь в преступления, совершаемых с двойной (смешанной) формой вины / В. И. Динека, М. В. Денисенко // Вестник Московского университета МВД России. — 2015. — № 12. — С. 84—89.
7. Есаков Г. А. Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда РФ (РСФСР) и Верховного Суда СССР по уголовным делам / Г. А. Есаков. — М.: Проспект, 2010. — 241 с.
8. Закомолдин Р. В. Преступные нарушения специальных правил и требований безопасности. — Тольятти, 2013. — 168 с.
9. Зорькина А. А. Преступления, совершенные по неосторожности: некоторые уголовно-правовые и криминологические аспекты // Законность и правопорядок в современном обществе: сб. мат-в I междунар. науч.-практ. конф. / Под общ. ред. С. С. Чернова. — Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2010. — 360 с.
10. Рарог А. И. Настольная книга судьи по квалификации преступлений. — М., 2006. —
244 с.
11. Квашис В. Е. Преступная неосторожность: социально-правовые и криминологические проблемы. — Владивосток: Юрид. лит., 1986. — 144 с.
12. Корнакова С. В. Некоторые суждения о несовершенстве норм УПК РФ, касающихся признания вины обвиняемым / С. В. Корнакова // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения. — 2019. — № 4. — С. 110—118.
13. Коробеев А. И. Транспортные преступления. — СПб., 2003. — 540 с.
14. Макаров А. В. Специальный субъект преступления как объект криминологической детерминации / А. В. Макаров, А. А. Протасевич, А. С. Жукова // Всероссийский криминологический журнал. — 2019. — Т. 13. — № 6. — С. 980—991.
15. Малинин В. Б. Причинная связь в уголовном праве. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2000. — 262 с.
16. Мирошниченко Н. В. Субъективная сторона преступлений, связанных с нарушением специальных правил безопасности // Ученые труды Российской академии адвокатуры и нотариата. — 2012. — № 2. — С. 108—112.
17. Нерсесян В. А. Уголовная ответственность за неосторожные преступления. — СПб.: «Юрид. центр Пресс», 2002. — 223 с.
18. Новохатский Д. А. Актуальные вопросы механизма совершения преступлений, связанных с нарушением правил пожарной безопасности / Д. А. Новохатский // Вестник Волгоградской академии МВД России. — 2016. — № 4. — С. 89—92.
19. Соколовский З. М. Проблема использовании в уголовном судопроизводстве специальных знаний для установления причинной связи явлений (Криминалистическое и процессуальное исследование): дис. ... д-ра юрид. наук. — Харьков, 1968. — 28 с.
20. Соктоев З. Б. О взаимообусловленности причинной связи и вины в дорожно-транспортных преступлениях // Уголовное право. — 2013. — № 4. — С. 62—67.
21. Тер-Акопов А. А. Ответственность за нарушения специальных правил поведения. — М., 1995. — 176 с.
22. Толкаченко А. А. Спорные вопросы уголовно-правовой квалификации нарушений правил охраны труда и техники безопасности А. А. Толкаченко, А. Н. Ляскало // Уголовное право. — 2019. — № 5. — С. 89—99.
23. Тяжкова И. М. Неосторожные преступления с использованием источников повышенной опасности / И. М. Тяжкова. — СПб.: «Юрид. центр Пресс», 2002. — 278 с.
24. Черненко Т. Г. Причинная связь в преступлениях, предусмотренных ст. 143, 216 Уголовного кодекса Российской Федерации / Т. Г. Черненко, А. А. Наумов // Вестник Кемеровского государственного университета. — 2015. — № 4. — С. 21—26.
25. Шаргородский М. Д. Некоторые вопросы причинной связи в теории права // Советское государство и право. — 1956. — № 7. — С. 42—48.
REFERENCES
1. Boyko A. I. Prestupnoe bezdejstvie [Criminal inaction]. St. Petersburg, Law Center Press, 2003, 320 p. (in Russian).
2. Bushuev A. L., Derevtsova I. V., Maltseva Y. A., Terentyeva V. D. Rol' informacionnoj be-zopasnosti v uslovijah cifrovoj jekonomiki [The role of information security in the digital economy]. Baikal Research Journal, 2020, vol. 11, no. 1 (in Russian).
3. Vinokurov V. N. Ustanovlenie prichinnoj svjazi pri narushenii pravil bezopasnosti [Establishing a causal relationship in violation of safety rules]. Zakonnost' — Legality, 2012, no. 3, pp. 47—48 (in Russian).
4. Garbatovich D. A. Kvalifikacija prestupnyh narushenij pravil bezopasnosti: ustanovlenie prichinnoj svjazi [Qualification of criminal violations of the rules of safety: establishing a causal relationship]. Ugolovnoepravo — Criminal law, 2015, no. 2, pp. 10—15 (in Russian).
5. Garmyshev Y. V. Sub#ektivnaja storona prestuplenij, svjazannyh s narushenie special'nyh pravil bezopasnosti [The subjective side of crimes related to the violation of special security rules]. Sibirskij juridicheskij vestnik — Siberian Legal Vestnik, 2016, no. 3, pp. 85—90 (in Russian).
6. Dineka V. I., Denisenko M. V. Sub#ektivnaja storona i prichinnaja svjaz' v prestuplenij a, sovershaemyh s dvojnoj (smeshannoj) formoj viny [Subjective side and causal relationship in crimes committed with a double (mixed) form of guilt]. Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii — Vestnik of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2015, no. 12, pp. 84—89 (in Russian).
7. Esakov G. A. Sbornik postanovlenij Plenumov Verhovnogo Suda RF (RSFSR) i Verhovnogo Suda SSSR po ugolovnym delam [Collection of resolutions of the Plenums of the Supreme Court of the Russian Federation (RSFSR) and the Supreme Court of the USSR on criminal cases]. Moscow, Prospekt, 2010, 241 p. (in Russian).
8. Zakomoldin R. V. Prestupnye narushenija special'nyh pravil i trebovanij bezopasnosti [Criminal violations of special rules and security requirements]. Tolyatti, 2013, 168 p. (in Russian).
9. Zorkina A. A. [Crimes committed by negligence: some criminal-legal and criminological aspects]. Zakonnost' ipravoporjadok vsovremennom obshhestve: Sbornik materialov IMezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii [Legality and law and order in modern society: Collection of materials of the I International Scientific and Practical Conference]. Novosibirsk, NSTU Publishing House, 2010. — 360 p. (in Russian).
10. Rarog A. I. Nastol'naja kniga sud'i po kvalifikacii prestuplenij [Table book of the judge on the qualification of crimes]. Moscow, 2006, 244 p. (in Russian).
11. Kvashis V. E. Prestupnaja neostorozhnost': social'no-pravovye i kriminologicheskie problem [Criminal negligence: socio-legal and criminological problems]. Vladivostok, Yurid. lit., 1986, 144 p. (in Russian).
12. Kornakova S. V. Nekotorye suzhdenija o nesovershenstve norm UPK RF, kasajushhihsja priznanija viny obvinjaemym [Some judgments about the imperfection of the norms of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation concerning the recognition of guilt by the accused]. Siberian criminal procedure and criminalistic readings — Sibirskie ugolovno-processual'nye i kriminalisticheskie chtenija, 2019, no. 4, pp. 110—118 (in Russian).
13. Korobeev A. I. Transportnye prestuplenija [Transport crimes]. St. Petersburg, 2003, 540 p. (in Russian).
14. Makarov A. V., Protasevich A. A., Zhukova A. S. Special'nyj sub#ekt prestuplenija kak ob#ekt kriminologicheskoj determinacii [Special subject of crime as an object of criminological determination]. Vserossijskij kriminologicheskij zhurnal — All-Russian Criminological Journal, 2019, vol. 13, no. 6, pp. 980—991 (in Russian).
15. Malinin V. B. Prichinnaja svjaz' v ugolovnomprave [Causal connection in criminal law]. St. Petersburg, Law Center Press, 2000, 262 p. (in Russian)
16. Miroshnichenko N. V. Sub#ektivnaja storona prestuplenij, svjazannyh s narusheniem spe-cial'nyh pravil bezopasnosti [The subjective side of crimes related to the violation of special safety rules]. Uchenye trudy Rossijskoj akademii advokatury i notariata — Scientific works of the Russian Academy of Advocacy andNotariate, 2012, no. 2, pp. 108—112. (in Russian)
17. Nersesyan V. A. Ugolovnaja otvetstvennost' za neostorozhnye prestuplenija [Criminal liability for careless crimes]. St. Petersburg: Yurid. tsentr Press, 2002, 223 p. (in Russian)
18. Novokhatsky D. A. Aktual'nye voprosy mehanizma sovershenija prestuplenij, svjazannyh s narusheniem pravil pozharnoj bezopasnosti [Topical issues of the mechanism of committing crimes related to the violation of fire safety rules]. Vestnik Volgogradskoj akademii MVD Rossii — Vestnik of the Volga-Gradskaya Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2016, no. 4, pp. 89—92. (in Russian)
19. Sokolovsky Z. M. Problema ispol'zovanii v ugolovnom sudoproizvodstve special'nyh znanij dlja ustanovlenijaprichinnoj svjazi javlenij (Kriminalisticheskoe iprocessual'noe issledovanie): Dis. ... dokt. torid nauk. [The problem of using special knowledge in criminal proceedings to establish the causal relationship of phenomena (Criminalistic and procedural research): Dis. ... doct. torid. sciences']. Kharkov, 1968, 28 p. (in Russian)
20. Soktoev Z. B. O vzaimoobuslovlennosti prichinnoj svjazi i viny v dorozhno-transportnyh prestuplenij ah [On the mutual conditionality of causal connection and guilt in road-transport crimes]. Ugolovnoepravo — Criminal law, 2013, no. 4, pp. 62—67. (in Russian)
21. Ter-Akopov A. A. Otvetstvennost' za narushenija special'nyh pravil povedenija [Responsibility for violations of special rules of conduct]. Moscow, 1995, 176 p. (in Russian)
22. Tolkachenko A. A., Lyaskalo A. N. Spornye voprosy ugolovno-pravovoj kvalifikacii narushenij pravil ohrany truda i tehniki bezopasnosti [Disputable issues of criminal-legal qualification of violations of the rules of labor protection and safety technology]. Ugolovnoe pravo — Criminal law, 2019, no. 5, pp. 89—99. (in Russian)
23. Tyazhkova I. M. Neostorozhnye prestuplenija s ispol'zovaniem istochnikov povyshennoj opasnosti [Careless crimes with the use of sources of increased danger]. St. Petersburg: Law Center Press, 2002, 278 p. (in Russian)
24. Chernenko T. G., Naumov A. A. Prichinnaja svjaz' v prestuplenij ah, predusmotren-nyh st. 143, 216 Ugolovnogo kodeksa Rossijskoj Federacii [Causal connection in crimes committed under Articles 143, 216 of the Criminal Code of the Russian Federation]. Vestnik Kemerovskogo gosudar-stvennogo universiteta — Vestnik of the Kemerovo State University, 2015, no. 4, pp. 21—26. (in Russian)
25. Shargorodsky M. D. Nekotorye voprosy prichinnoj svjazi v teorii prava [Some questions of causal connection in the theory of law]. Sovetskoe gosudarstvo i pravo — The Soviet State and Law, 1956, no. 7, pp. 42—48. (in Russian)
