CC BY
86
СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО КАК ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН
Амбарцумян К. Р.
(Ставрополь)
УДК 94(479.24)
ОСОБЕННОСТИ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ СОЮЗА ОБЪЕДИНЕННЫХ ГОРЦЕВ И ГРУЗИНСКОЙ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
(1918-1919 ГГ.)1
В рамках данной статьи автор обращается к проблеме единства региона в условиях революционной катастрофы 1917 г. и ее последствий. В работе к историческому материалу адаптировано понятие «Большой Кавказ», которое в политических исследованиях применяется к современному состоянию региона. О полном единстве в указанный период времени говорить не приходится, однако локализация проблематики на горско-грузинских связях позволила выявить некоторые особенности общерегионального развития. Во-первых, налицо инерционность, обусловленная общим имперским прошлым. Грузинская и северокавказская политическая элиты были взращены образованием и культурой Российской империи, при всех этнорелигиозных различиях срабатывало осознание принадлежности к общему социокультурному миру. Во-вторых, перипетии международных отношений и кризис российского центра сделали Большой Кавказ ареной геополитического соперничества, поэтому налаживание диалога протекало в условиях самоопределения кавказских народов в новых исторических условиях. В-третьих, прекращение российского влияния на Кавказе обострило прежние противоречия, обострение которых раньше имперская власть не допускала и сдерживала силой.
В работе исследованы различные уровни взаимодействия грузинского и горского правительств, отдельных их представителей, показано, как конфронтация могла сочетаться с необходимостью мирного взаимодействия, в том числе по вопросам частного порядка. Автором использован комплекс архивных материалов и опубликованных источников, анализ которых позволил выявить проблемы и направления взаимодействия. Кроме того, обращает на себя внимание влияние различное влияние контекстов. Так, Парижская конференция, на которой присутствовали горская и грузинская делегации, показала, вывела на первый план разногласия по абхазскому и южноосетинскому вопросам, и согласования действий между представителями кавказских самопровозглашенных республик не получилось.
Ключевые слова: грузинское правительство, Союз горцев, Большой Кавказ, революция 1917 г., международные отношения.
In this article the author considers the problem of the Caucasian unity in the context of the revolution of 1917 and its consequences in the next years. The concept of the "Greater Caucasus" is adapted to the historical material, which is used, in political research of the current state of the region. It is not possible to speak about complete unity in this period. However, the localization of the problems on relations between the mountains and the Georgian allowed revealing some features of the region-wide development. First, there is an inertness due to the
1 Статья выполнена в рамках проекта «Большой Кавказ в контексте внешней политики России (1917-1922 гг.)», поддержанного РФФИ (18-09-00444).
common imperial past. The Georgian and the North Caucasian political elites were nurtured by the Russian Empire's education and culture, with all the ethnic and religious differences the awareness of belonging to a common socio-cultural world worked. Secondly, difficulties of international relations and the crisis of the Russian center made the Greater Caucasus an arena of geopolitical antagonism, therefore a dialogue proceeded in the context of self-determination of the Caucasian peoples in the new historical conditions. Thirdly, the stop of Russian influence in the Caucasus escalate the previous contradictions. Such situation had not been possible earlier because the imperial power held back ones by force.
In the paper author explores various levels of interaction between the Georgian and the Highland governments, their representatives, and it shows how confrontation could be combined with the necessity for interaction, including on individual matters. The author used archival materials and published sources, these allowed to identify problems and areas of interaction. Cooperation or confrontation depended on a context. For example, the Abkhaz and the South Ossetian issues were reason for disagreement and absence coordination of actions between representatives of the Caucasian self-proclaimed republics.
Key words: the Georgian governments, the Union of Highlanders, Greater Caucasus, international relations.
DOI: 10.24888/2410-4205-2018-16-3-104-113
Современные историки, особенно представители кавказоведения, активно обращаются к истории Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917-1918 гг.) и Горской республики (1918-1920 гг.) [5; 6; 9; 10; 11; 12; 14; 16]. Данный комплекс работ отличает многоаспектность в представлении темы, которая освещается и в рамках истории революции 1917 г., и в контексте событий гражданской войны, и в свете геополитических проблем Северо-Кавказского региона [3; 7].
Безусловно, важной и интересной является проблема отношений Северного Кавказа с провозглашенными в 1918 г. республиками Южного Кавказа. С данного ракурса у исследователя появляется возможность увидеть Большой Кавказ в его целостности, а также реконструировать складывающиеся в новом постреволюционном и поствоенном контексте внутрирегиональные коммуникации. Термин «Большой Кавказ» с недавнего времени используется в политологических работах, таким образом ученые подчеркивают геополитическое единство макрорегиона, разделенного государственными границами. Период с 1917 г. (главным образом, начиная с октября и прихода к власти большевиков) по 1922 г. стал временем турбулентности, в течение которого регион отделился и снова вошел в состав России. Под влиянием революции в пределах Большого Кавказа возобладали центробежные силы, которые ускорились после прихода к власти большевиков. В южных пределах предпринимались попытки национального государственного строительства, в северной части велись поиски объединяющего начала для многочисленных народов и также создания независимого от большевистской России государства. При этом северокавказские политики стремились поддерживать связи и не отказывались от любых возможностей согласования действий в процессе получения государственного суверенитета с южнокавказскими соседями. В этой связи мы, обращаясь к проблемам региона в исторической ретроспективе, считаем целесообразным использование термина «Большой Кавказ», который подразумевает единый макрорегион, ставший после ослабления России ареной геополитического соперничества ведущих мировых игроков.
Российский исследователь С. М. Маркедонов, описывая современный геополитический дизайн Большого Кавказа, справедливо подчеркивает следующую характерную особенность: ситуация на Северном Кавказе непонятна без обращения к положению дел на Южном Кавказе [15]. Эта же взаимосвязь, даже с учетом всех произошедших после революции 1917 г. тектонических сдвигов, характерна для изучаемого периода. Обращаясь к истории Союза, трудно уйти от темы взаимоотношений с закавказскими республиками, в
том числе с Грузией, особенно в свете того, что Абхазия входила в него. Необходимость взаимодействия осознавалась горским правительством, оно нуждалось в «сочувствии Закавказских республик», без которого «дело обороны Северного Кавказа представлялось немыслимым» [20, д. 10, л. 4 об.]. В конце февраля 1918 г. во Владикавказе была принята резолюция временного правительства Союза горцев Северного Кавказа и Дагестана о мерах по политическому воссоединению Северного Кавказа и Закавказья [4, с. 206]. В рамках данной статьи ставиться целью выявление основных трудностей в деле консолидации народов Большого Кавказа в обозначенный период на примере грузинского вектора политики горского правительства.
11 мая 1918 г. на Батумской конференции делегаты правительства Союза горцев Кавказа заявили о своем отделении от России и образовании независимого государства -Горской республики. Пределы самопровозглашенной республики были обозначены следующим образом: «Территория нового государства будет иметь своими границами на севере те же самые географические границы, какие имели области и провинции Дагестана, Терека, Ставрополя, Кубани и Черного моря в бывшей Русской Империи, с запада - Черное море, с востока - Каспийское море, на юге - границу, подробности которой будут определены по соглашению с Закавказским правительством» [17, с. 76].
Из приведенного отрывка следует, что горское правительство осознавало институциональный распад Большого Кавказа, некогда единого в составе наместничества, но также понимало необходимость налаживания диалога относительно границ с закавказскими соседями. Констатация этого факта произошла на фоне растерянности северокавказских элит, которые не имели опыта самостоятельного принятия внутри- и внешнеполитических решений. На конференции в Трапезунде в апреле 1918 г. министр иностранных дел Союза горцев Гайдар Бамматов подчеркнул необходимость создания единого Кавказа на экономических и политических основаниях [4, с. 208]. В ноте же, адресованной правительству РСФСР [17, с. 77] и переданной через германского посла в Москве графа Мирбаха, горцы с категоричностью заявили о стремлении создать независимое государство.
В обстановке постреволюционного времени и послевоенного мира взаимодействия горского и грузинского правительств носили характер и конфронтации, и сотрудничества, одновременно. В течение одного месяца, а именно июня 1918 г., четко обозначились эти две тенденции. С одной стороны, взаимные официальные заверения в налаживании позитивного диалога, с другой - возникновение по ряду вопросов конфликтных ситуаций. Горское правительство осознавало необходимость поддержания благоприятных отношений с грузинскими властями в процессе создания собственного государства. Одним из первых вопросов, который вынуждал вести переговоры, стал транзит через Грузию турецкого вооружения и специалистов на территорию Северного Кавказа, для чего требовалось открыть железную дорогу Батум - Тифлис и шоссе Тифлис - Владикавказ. Судя по документам, медиатором в этих переговорах выступили германские представители, с оглядкой на которых приходилось действовать и горскому, и грузинскому правительствам. В личных беседах грузины заверяли Гайдара Бамматова в возможности предоставления транзита, но обещание выполнять не спешили, из-за чего возникли трения. Поэтому на конференции в Батуме он обратился непосредственно к германской делегации и ее председателю фон-Лоссову, который поддерживал идею мирного диалога между Союзом горцев и Грузией [17, с. 82], а после направил официальное письмо главе дипломатической миссии правительства Германии на Кавказе графу Шуленбургу [17, с. 83]. В эти же июньские дни 1918 г. председатель правительства Горской республики чеченец Абдул Меджид Чермоев направил письмо, адресованное грузинскому правительству, с заверением в чувствах дружбы и почтения и с призывом как можно скорее заключить политический и экономический союз [17, с. 83]. Горская республика не могла себе позволить открытой конфронтации с Грузией, поэтому на официальном уровне делала заявления о мирных намерениях и стремилась к заключению соответствующих договоров.
Практически с заявления кавказскими республиками в мае 1918 г. о своей независимости началось противостояние Грузии и Союза горцев по абхазскому вопросу. Абхазский народный совет (АНС) с момента распада Закавказской федерации полагал юридические основания для связи с Грузией утраченными и принял на себя всю полноту власти [1, с. 33]. Однако на территорию Абхазии в конце мая 1918 г. были введены немецкие и грузинские войска, что вызвало резко негативную реакцию горского правительства. Гайдар Бамматов писал Шуленбургу: «Я нисколько не сомневаюсь, что незначительный десант немецких войск в Сухуми является исключительно результатом недоразумения, в которое, Ваше Превосходительство, были введены грузинским правительством» [17, с. 83]. Северокавказские представители старались апеллировать именно к авторитету германского правительства, вероятно, опасаясь разрушить хрупкий мир прямыми переговорами с грузинской стороной. Агрессия против Абхазии естественно расценивалась как действие против интересов горского правительства, в которое в 1917 - начале 1918 гг. входил абхазский представитель С. Ашхацава.
Разлад в грузино-абхазских отношениях в мае-июне 1918 г. усугублялся внутренним кризисом в самой Абхазии, где действовал второй Абхазский народный совет, пребывавший в состоянии раскола. С одной стороны, существовала группа С. Басарии, А. Шерва-шидзе и т. д., ориентировавшаяся на горское правительство, с другой, был меньшевик, ставленник Тифлиса, В. Шервашидзе [13, с. 49]. Период 1917 - 1921 абхазский историк С. Лакоба называет «одной из основных болевых точек в истории грузино-абхазских отношений» [13, с. 45]. Для Грузии присоединение Абхазии к Союзу горцев было крайне невыгодно и нежелательно хотя бы потому, что оно означало усиление Турции, с которой Северный Кавказ был органически связан через диаспору.
По воспоминаниям одного из основателей АНС М. Тарнавы, грузинские представители, в том числе меньшевик и член Особого Закавказского комитета А. Чхенкели, пытались предотвратить объединение Абхазии с Союзом горцев еще в ноябре 1917 г. Они прибыли в Сухум на Съезд абхазского народа с целью перехватить инициативу у представителя Союза горцев чеченца Аслабека Шерипова (в последующем - борца за советскую власть) и отговорить абхазцев от принятия решения в пользу консолидации с северокавказскими горцами [1, с. 39]. Тем не менее съезд принял «Декларацию съезда Абхазского народа» [17, с. 53], в ней констатировалось включение Абхазии в состав Союза горцев, Абхазский национальный совет определялся как «орган, объединяющий абхазский народ с Союзом горцев в лице Центрального комитета Союза и проводящий общие политические лозунги и постановления Союза» [17, с. 53].
В целом в абхазском вопросе грузинское правительство Горскую республику как оппонента не рассматривало, более обстоятельно оно вело переговоры с Добровольческой армией и британской администрацией. В Тифлисе 23 мая 1919 г. состоялось совещание. Английский генерал Дж. Бриггс1 обратил внимание на то, что слишком много жалоб поступает от абхазского населения на действия грузинских войск, которые ведут себя «хуже большевиков: отнимают дома, земли, производят социализацию и национализацию имущества» [20, д. 10, л. 14об]. Министр иностранных дел грузинского правительства Е. П. Гегечкори отрицал возможность подобных случаев и подчеркнул, что Абхазия управляется автономно АНС в пределах независимой Грузии [20, д. 10, л. 14 - 15об]. В течение всего совещания Горская республика не был упомянута ни одной из сторон.
В своих воспоминаниях глава грузинского правительства Ной Жордания дал следующую характеристику ситуации вокруг Союза горцев и Абхазии: «Наши соседи все время подсматривали и искали удобного случая, чтобы отнять у нас какой-нибудь кусок земли. Один из наших помещиков в Абхазии, князь Шервашидзе2, недовольный нами, бе-
1 Чарльз Джеймс Бриггс - глава британской миссии при ВСЮР.
2 Речь о князе Александре Шервашидзе.
жал на Северный Кавказ и на одном митинге преподнес ему всю Абхазию. Вместо того, чтобы спросить его, по какому праву или по чьему полномочию он говорит, там сразу приняли; этот подарок и предъявили нам претензию: «Абхазия наша, уходите оттуда!» Вот какие соседи были у нас. Одним словом, вокруг Грузии господствовали, главным образом, авантюристические типы, которые никакой политической работы никогда не вели, никогда политикой не занимались — бывшие чиновники, офицеры, потерявшие свою карьеру и т. п., и все они впадали из одной крайности в другую» [8, с. 98]. Безусловно, Грузия рассматривала Абхазию как часть собственного государства и не воспринимала всерьез ее вхождение в состав Союза горцев.
Говоря об отношениях грузин с представителями народов Северного Кавказа, следует отметить одну интересную особенность, а именно ощущение цивилизационного превосходства. Судя по тональности высказывания Ноя Жордании, горское правительство не воспринималась как серьезная политическая сила. В работе грузинского дипломата З. Авалова (Авалишвили) «Независимость Грузии в международной политике» обращает внимание на себя следующее высказывание: «Как удивился бы Шамиль, если бы увидел в 1918 г. министра иностранных дел горской республики (Баммата), воспитанного по -европейски и говорящего по-французски!» [2, с. 137]. С другой стороны, для грузин была очевидна и безусловна связь Горской республики с Турцией. Тот же З. Авалов писал о том, что ни для кого не секрет особое положение горцев в Турции, где у них повсюду родственники [2, с. 137]. Однако этот фактор он не склонен был переоценивать и не видел основания для надежд горских народов на «практическую помощь» турецкого государства.
Пребывая в Константинополе в августе 1918 г. , Г. Бамматов пытался на дипломатическом уровне найти пути разрешения сложившихся в отношениях с Грузией проблем. Он обратился к германскому послу в Турции Бернсдорфу. Разговор шел о предоставлении возможности транзита военной помощи через грузинскую территорию. Бернсдорф отметил, что препятствий для таковой нет, однако ничего более конкретного не предложил и не пообещал. Через северокавказскую диаспору Г. Бамматов пытался урегулировать вопрос об Абхазии. Бернсдорф делегацию принял, но от ответа на вопросы ушел, предложив изложить суть проблемы и пожелания письменно [17, с.93]. Турция официально не вмешалась в конфликтную ситуацию, так как прямое вторжение означало бы противостояние с Германией. Однако на уровне диаспоры абхазских мухаджиров был сформирован военный отряд, который десантировался в Кодорском районе. Десант был безрезультатным и потерпел в конечном итоге поражение. К этому военному акту горское правительство напрямую отношения не имело, так как за помощью к Турции обратились Таташ Маршания и Александр Шервашидзе. В имение последнего и прибыл вооруженный корпус мухаджи-ров.
Вышеописанные перипетии не отменяли необходимости решения текущих вопросов, которые были частью взаимоотношений горского и грузинского правительств. В тот же самый период, пока Г. Бамматов в Константинополе безуспешно искал рычаги давления на грузин по абхазскому вопросу и проблеме транзита турецкой военной помощи, А.М. Чермоеву приходилось решать вполне будничные дела. Так, в конце июня 1918 г. он просил Ноя Жорданию дать распоряжение на выдачу разрешений на ношение оружия (кинжала, шашки, револьвера и ружья) членам правительства Республики Союза горских народов Кавказа [18, д.4, л.1]. В деловой переписке членов грузинского и горского правительств наблюдается обилие частных вопросов, которые в стабильное время разрешаются на уровнях более низких. Так, в 29 июня 1918 г. А. М. Чермоев обратился к Министру иностранных дел Грузии Ною Рамишвили с просьбой выдать удостоверение для свободного проезда в Батум и обратно в Тифлис для состоящего при горском правительстве Магомета Яндиева [18, д.4, л.2]. При этом не оговаривались ни задачи, ни целесообразность поездки, которая, вероятнее всего, носила частный характер. Такое положение вещей может быть объяснено как молодостью обеих республик и нехваткой профессиональных
кадров для организации делопроизводственной и административной работы, так и отсутствием каких-либо официальных договоренностей между двумя правительствами, которые фиксировали бы принципы взаимодействия и механизмы разрешения проблемных ситуаций. Последующая переписка показывает, что реквизиции оружия у членов горского правительства, пребывающих на территории Грузинской республики, продолжились [18, д.4, л.7]. Таким же частным вопросом стала проблема реквизированного в апреле 1918 г. для Батумского партизанского отряда автомобиля А. М. Чермоева, который просил Н. Ра-мишвили посодействовать в деле его возвращения [18, д.4, л.3].
В сентябре 1918 г. была сформирована комиссия под председательством Н. Рами-швили для выработки проекта политического и экономического договора между Горской и Грузинской республиками [18, д.4, л.46]. О том, что первую скрипку в этих отношениях играла именно грузинская сторона, свидетельствует обращение А. М. Чермоева, в котором он просил уточнить, будут ли приглашены к работе в комиссии северокавказские представители. Как раз в это время в Тифлисе временно пребывали некоторые члены горского правительства. А. М. Чермоев призывал воспользоваться моментом и ускорить подготовку соглашения. Пребывание членов горского правительства в Тифлисе могло быть продолжительным и не всегда было связано с делами государственной важности. Так, через несколько дней после вышеуказанного обращения А. М. Чермоев вынужден был снова писать грузинским властям. На сей раз он просил решить вопрос с закреплением квартиры в Тифлисе за членом правительства, ингушским политиком и ученым Васан-Гиреем Джа-багиевым и его семьей, объясняя просьбу «болезнью жены, нуждающейся во врачебной помощи в спокойной обстановке» [18, д.4, л.52].
Еще одним важным аспектом отношений между грузинской и горской стороной стал режим границы. Достигнутые на уровне личных бесед отдельных представителей договоренности нередко на практике нарушались. Так было с транзитом через Грузию турецкой помощи, так же получилось и с темой использования Военно-Грузинской дороги. В тот момент, когда горское правительство просило разрешение на ношение оружия и проезд по грузинской территории отдельных своих представителей и сторонников, на границе сложилась неопределенная ситуация. Грузинская сторона обошлась без соответствующих запросов для продвижения по территории, которую охватывала Горская республика. В июле 1918 г. грузинский отряд, преследуя вооруженные силы большевиков, пересек Дарьяль-ское ущелье и дошел до селения Ларс, таким образом нарушив границу между Союзом горцев и Грузией. Более того, существовала предварительная договоренность об охране Военно-Грузинской дороги, соединяющей Тифлис и Владикавказ. Военный министр грузинского правительства дал согласие на командировку со стороны горцев полковника Ге-лоева, который должен был предотвращать любые недоразумения и обеспечивать свободный проезд по дороге, а также обещал предоставить автомобиль. Однако грузинский отряд пересек границу до миссии Гелоева, которому так и не предоставили средство передвижения. А. М. Чермоев выразил протест против бесцеремонного вторжения и потребовал освободить Ларс [18, д.4, л.13-14].
С другой стороны, у горского правительства не было ресурса для урегулирования конфликтов в районе обозначенной границы, поэтому просили грузинского вмешательства. К примеру, в сентябре 1918 г. А. М. Чермоев попросил сопроводить охраной делегацию Ингушского Национального Совета, выезжающую на территорию Горской республики. Дело в том, что имели место прецеденты, такие как обыски проезжающих ингушей и угрозы в их адрес со стороны осетин селения Коби, находящегося в районе Военно-Грузинской дороги [18, д.4, л.57].
Как известно, независимые кавказские республики добивались признания своей государственности на международном уровне, поэтому среди прочих на Парижской конференции присутствовали горская и грузинская делегации. Здесь произошло еще большее расхождение в интересах, сказались абхазская и южноосетинская проблемы. Горское
представительство позиционировало Абхазию как часть своей республики, и делегация представляла все народы в единстве, и именно для Абхазского Национального совета в ее составе выделили одно место [18, д.18, л.29]. Однако существовали объективные обстоятельства, которые не позволяли Северному Кавказу вступать в открытую конфронтацию. В первую очередь речь идет о противостоянии большевистскому натиску и защита от посягательств Добровольческой армии, с которыми северокавказские лидеры справиться самостоятельно не могли. С занятием Кавказа англичанами ситуация не улучшилась и определенности не наступило, горское правительство не получило необходимой защиты и стало зависимым от британского командования и грузинского правительства: «Главное командование союзными войсками будет в Тифлисе, в таком случае мне придется перебраться туда. Я уже отметил, что во главе армии нашей, в качестве главнокомандующего во время операции против большевиков, будет стоять Председатель Союзного Командования Полковник Великобританской армии - Роуландсон» [18, д.18, л.29]. Архивная копия письма, из которого приведена цитата, не содержит имени автора. Анализируя содержание, мы можем предположить, что, скорее всего, им является осетин Алихан Кантемиров, так как в тексте автором указано, что ему пришлось занять должность дипломатического представителя Горской республики в Азербайджане [18, д.18, л.25].
В свете поднимаемой проблемы его личность имеет особое значение. Политическая карьера А. Кантемирова определенное время складывалась в Закавказье. В 1917 г. он был комиссаром Карской области при правительстве Закавказского комиссариата, в 191 7 -
1918 гг. успел побывать на должности товарища министра внутренних дел Закавказья, кроме того, был избран членом Учредительного собрания от Закавказского избирательного округа по кандидатскому списку № 12 Мусульманского Социалистического блока [18, д.110, л.3]. Сменивший А. М. Чермоева на посту председателя Совета министров кабардинец П. Коцев1 уполномочил именно А. Кантемирова вести переговоры в январе 1919 г. с правительством Грузинской республики по финансовым вопросам. Судя по уполномочивающему документу, он должен был добиться займа, в то числе на приобретение военного оборудования [18, д.110, л.10].
В дальнейшем А. Кантемиров представлял правительство горских народов на Кавказской конференции, созванной грузинскими властями в мае-июне 1919 г. Целью общего сбора стала выработка стратегии и принятие декларации по совместной защите кавказских республик от посягательств Добровольческой армии [20, д.14]. Дело в том, что 24 мая
1919 г. власть в Дагестане перешла в руки генерала М. Халилова, которого правителем назначил А. И. Деникин. Тот в свою очередь предложил горскому правительству отказаться от власти, расформировать горскую армию, а также собрать часть для вхождения в состав Добровольческой армии [20, д.10, л.24]. Парламент горцев требование не выполнил и обратился за помощью к Грузии. В многочисленных выступлениях рефреном звучала идея объединения усилий кавказских республик, в том числе на уровне Парижской конференции. Заявление о необходимости консолидации и выражение протеста по поводу действий денинкинской армии перед лицом мирной конференции были декларативны и практически не могли быть воплощены.
Угроза со стороны Добровольческой армии так и не стала консолидирующим фактором. На уровне личной переписки обнаруживается более пессимистический настрой горских лидеров, скептически оценивающих идею общекавказского единения. С Парижской конференции в ноябре 1919 г. уже упомянутому А. Кантемиру одним из представителей северокавказской делегации было адресовано письмо с критикой в адрес закавказских соседей. Очевидно, что на уровне мировой политики соседство Южного и Северного Кавка-
1 Был избран в декабре 1918 г.
за испытывало большие трудности: «Посылаю тебе письмо Мекера1, которое я полагаю, будет тебе интересно. До последнего момента Мекер по-видимому не порывал связи с Закавказскими делегациями, и насколько это общение для него горько, видно из письма. Выходит и дома, и за границей наши друзья с юга дышат одним воздухом. Просто поразительно до какой степени в них сильна боязнь России: только этой боязнью можно объяснить ту настойчивость, с которой они отталкивают нас от себя» [19, д.6, л.7]. Если на уровне внутрирегиональном какое-то согласие достигалось, то при выходе на международный уровень кавказские делегации под воздействием внешних обстоятельств об этом единстве забывали.
Таким образом, в течение рассматриваемого периода со стороны горского правительства предпринимались активные попытки налаживания диалога с южными соседями, в частности с грузинами. Сложившаяся в исторической науке традиция изучения кавказского региона в период революции 1917 г. и Гражданской войны практически не связывает события на Южном и Северном Кавказе в единый процесс. Безусловно, политический распад по линии Кавказского хребта был, но его не стоит абсолютизировать и при локализации исследовательской проблематики можно реконструировать отдельные внутрикав-казские связи, которые позволяют говорить о Большом Кавказе как едином макрорегионе.
Список литературы
1. Абхазия - документы и материалы (1917-1921) / Сост. Р. Х. Гожба. Сухум: Дом Печати, 2009. 708 с.
2. Авалов З. Независимость Грузии в международной политике 1918-1921 гг.: Воспоминания. Париж: [б.и.], 1924. 318 с.
3. Алиева С. И. Азербайджанская демократическая республика и Горская республика: сотрудничество, проекты объединения и взаимодействия с Османской империей (по документам, договорам и нотам 1918-1920 гг.). Часть 1, 2 // СевероКавказский юридический Вестник. 2015. № 4. С.115-137; 2016. № 1. С. 90-114.
4. Гайдар Баммат - известный и неизвестный: сборник документов и материалов / Авт.-сост. Хаджи Мурад Доного. Баку: Азербайджанское ист. об-во, 2015. 458 с.
5. Даудов А. Х., Месхидзе Д. И. Национальная государственность горских народов Северного Кавказа (1917-1924). СПб: СПБГУ, 2009. 222 с.
6. Дзидзоев В. Д. От Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана до Горской АССР (1917-1924 гг.) (Начальный этап национально-государственного строительства народов Северного Кавказа в ХХ веке). Владикавказ: СОГУ, 2003. 210 с.
7. Дзидзоев В. Д. Северный Кавказ как микросубъект геополитического процесса (1917-1921 гг.) // Вестник Владикавказского научного центра. 2004. № 4. С.2-11.
8. Жордания Н. Моя жизнь / Пер. с грузинского И. Жордания. Стэнфорд: Гуверовский институт войны, революции и мира, 1968. 130 с.
9. Кажаров А. Г. Горская интеллигенция об этнополитических процессах на Северном Кавказе: идеи, проекты и итоги национального самоопределения в 1917-1918 гг. // Вестник Адыгейского государственного университета. 2017. Вып.4. С. 100-110.
10. Кажаров А. Г. Союз объединенных горцев и проблема автономии народов Северного Кавказа в 1917-1920 гг. // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. 2011. № 3. С. 11-117.
11. Кажаров А. Г. Формирование горской АССР и проблемы национального самоопределения Кабарды и Балкарии (1920 - 1921 гг.) // Гуманитарные и юридические исследования. 2018. № 1. С.48-53.
1 Очевидно, речь идет об Азизе Мкере - представителе черкесской диаспоры в Турции, известном общественном и политическом деятеле.
12. Кажаров А. Г., Цолоев Т. С. Общественно-политическая деятельность горской интеллигенции на Северном Кавказе в условиях русской революции 1917 г. // Гуманитарные и юридические исследования. 2017. M 4. С.47-51.
13. Лакоба С. Абхазия после двух империй. XIX-XXI вв. М.: Материк, 2004. 208 с.
14. Лобанов В. Б. История антибольшевистского движения на Северном Кавказе, 1917-1920 гг.: на материалах Терека и Дагестана. СПб: Полторак, 2013. 424 с.
15. Маркедонов С. М. Большой Кавказ: старые конфликты и новый геополитический дизайн URL: http://noev-kovcheg.ru/mag/2011-22/2932.html (Дата обращения: 29.07.2018).
16. Музаев Т. М. Союз горцев. Русская революция и народы Северного Кавказа. М.: Патрия, 2007. 518 с.
17. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917-1918 гг.) и Горская Республика (1918-1920 гг.). Документы и материалы. Махачкала: АЛЕФ (ИП Овчинников), 2013. 290 с.
18. ЦГА РД. Ф.621.Оп.1.
19. ЦГА РСО-А. Ф.Р.10. Оп.1.
20. ЦГА РСО-Алания. Ф.Р.9. Оп.1.
References
1. Abkhaziya - dokumenty I materialy (1917-1921) / Sost. R.Kh. Gozhba. Sukhum: Dom Pechati, 2009. 708 s.
2. Avalov Z. Nezavisimost' Gruzii v mezhdunarodnoipolitike 1918 - 1921 gg.: Vospomi-naniya. Parizh: [b.i.], 1924. 318 s.
3. Alieva S. I. Azerbaidzhanskaya demokraticheskaya respublika I Gorskaya respublika: sotrudnichestvo, proekty ob"edineniya I vzaimodeistviya s Osmanskoi imperiei (po dokumentam, dogovoram I notam 1918-1920 gg.). Chast' 1, 2 // Severo-Kavkazskii yuridicheskii Vestnik. 2015. №4. S.115-137; 2016. №.1. S.90-114.
4. Gaidar Bammat - izvestnyi I neizvestnyi: sbornik dokumentov I materialov / avtor-sostavitel' Khadzhi MuradDonogo. Baku : Azerbaidzhanskoe ist. O-vo, 2015. 458 s.
5. Daudov A. Kh., Meskhidze D. I. Natsional'naya gosudarstvennost ' gorskikh narodov Severnogo Kavkaza (1917-1924). SPb: SPBGU, 2009. 222 s.
6. Dzidzoev V. D. Ot Soyuza ob "edinennykh gortsev Severnogo Kavkaza I Dagestana do Gorskoi ASSR (1917-1924 gg.) (Nachal'nyi etap natsional 'no-gosudarstvennogo stroitel'stva narodov Severnogo Kavkaza v KhKh veke). Vladikavkaz: SOGU, 2003. 210 s.
7. Dzidzoev V. D. Severnyi Kavkaz kak mikrosub"ekt geopoliticheskogo protsessa (1917 - 1921 gg.) // Vestnik Vladikavkazskogo nauchnogo tsentra. 2004. №4. S.2-11.
8. Zhordaniya N. Moya zhizn ' / Perevod s gruzin. I. Zhordaniya. Stenford: Guverovskii 112roblem112e voiny, revolyutsii I mira, 1968. 130 s.
9. Kazharov A. G. Gorskaya intelligentsiya ob etnopoliticheskikh protsessakh na Sever-nom Kavkaze: idei, proekty I itogi natsional'nogo samoopredeleniya v 1917-1918 gg. // Vestnik Adygeiskogo gosudarstvennogo universiteta. 2017. Vyp.4. S.100-110.
10. Kazharov A. G. Soyuz ob "edinennykh gortsev I problema avtonomii narodov Severnogo Kavkaza v 1917-1920 gg. // Izvestiya Samarskogo nauchnogo tsentra Rossiiskoi akademii nauk. 2011. №3. S.112-117.
11. Kazharov A.G. Formirovanie gorskoi ASSR 1112roblem natsional'nogo samoopredeleniya Kabardy I Balkarii (1920-1921 gg.) // Gumanitarnye I yuridicheskie issledovaniya. 2018. №1. S.48 - 53.
12. Kazharov A.G. Tsoloev T.S. Obshchestvenno-politicheskaya deyatel'nost' gorskoi 112roblem112entsia na Severnom Kavkaze v usloviyakh russkoi revolyutsii 1917 g. // Gumanitarnye I yuridicheskie issledovaniya. 2017. №4. S.47 - 51.
13. Lakoba S. Abkhaziyaposle dvukh imperii. XIX-XXI vv. M.: Materik, 2004. 208 s.
14. Lobanov V. B. Istoriya antibol'shevistskogo dvizheniya na Severnom Kavkaze, 19171920 gg.: na materialakh Tereka IDagestana. SPb: Poltorak, 2013. 424 s.
15. Markedonov S. M. Bol 'shoi Kavkaz: starye konflikty I novyi geopoliticheskii dizain URL: http://noev-kovcheg.ru/mag/2011-22/2932.html (Data obrashcheniya: 29.07.2018).
16. Muzaev T. M. Soyuz gortsev. Russkaya revolyutsiya I narody Severnogo Kavkaza. M.: Patriya, 2007. 518 s.
17. Soyuz ob"edinennykh gortsev Severnogo Kavkaza I Dagestana (1917-1918 gg.) I Gorskaya Respublika (1918 - 1920 gg.). Dokumenty I materialy. Makhachkala: ALEF (IP Ovc-hinnikov), 2013. 290 s.
18. Central State Archive 0f the Republic of Daghestan (TsGA RD). F.621.Op. 1.
19. Central State Archive 0f the Republic of North Ossetia-Alania (TsGA RSO-A). F.R.10. Op.1.
20. Central State Archive 0f the Republic of North Ossetia-Alania (TsGA RSO-A). F.R.9.
Op.1.
