CC BY
40DOI 10.24411 /2076-1503-2020-11137 МАЙСТРЕНКО Григорий Александрович,
кандидат юридических наук, старший научный сотрудник ФКУ НИИ ФСИН России, e-mail: G.Maуstrenko@yandex.ru
ОСОБЕННОСТИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЛИЦ, ОРГАНИЗУЮЩИХ ГРУППОВЫЕ ПРОТЕСТНЫЕ АКЦИИ В МЕСТАХ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ
Аннотация. Рассмотрены ключевые аспекты уголовной ответственности организаторов и активных участников групповых неповиновений осуждённых. Автор анализирует правовые и организационные вопросы привлечения такого рода лиц к уголовной ответственности. Уделено внимание вопросам уголовно-правовой характеристики массовых беспорядков. Исследуется понятие организованной группы и ее роли при осуществлении данного противоправного деяния. Констатируется, что совершение умышленных преступлений, в том числе насильственной направленности, осужденными, отбывающими наказание в виде лишения свободы, оказывает деструктивное воздействие на деятельность исправительных учреждений.
Ключевые слова: исправительное учреждение, осужденный, уголовная ответственность, преступление, организованная группа, групповые протестные акции.
MAISTRENKO GrigoriyAleksandrovich,
PhD in Law, Senior Researcher of Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia
FEATURES OF CRIMINAL LIABILITY OF PERSONS ORGANIZING GROUP PROTEST ACTIONS IN PLACES OF DEPRIVATION
OF LIBERTY
Annotation. The key aspects of the criminal liability of the organizers and active participants of group disobedience of convicts are considered. The author analyzes the legal and organizational issues of bringing such persons to criminal responsibility. Attention is paid to the issues of criminal law characteristics of mass riots. The concept of an organized group and its role in the implementation of a given illegal act is investigated. It is stated that the commission of intentional crimes, including violent ones, by convicts serving a sentence of imprisonment, has a destructive effect on the activities of correctional institutions.
Key words: correctional institution, convicted person, criminal liability, crime, organized group, group protest actions.
Уголовная ответственность осуждённых, включая лиц, организующих групповые протестные акции, является наиболее строгим видом их юридической ответственности вообще и применительно к групповым неповиновениям в частности. Она наступает в случаях совершения соответствующих преступлений, если мерами воспитательно-профилактического и дисциплинарного характера их профилак-тировать не удалось.
Как правило, групповые протестные акции осуждённых чаще всего выливаются в массовые беспорядки, дезорганизацию деятельности исправительных учреждений (ИУ), групповое хулиган-
ство. Анализ соответствующих статей Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ) [1] показывает, что правовые основания привлечения к уголовной ответственности организаторов указанных и других преступлений, которые могут быть генетически связаны с групповым неповиновением осуждённых, в законе прописаны лишь в общей форме или вообще отсутствуют.
Так, ст.212 УК РФ [1] содержит три состава преступления: организация массовых беспорядков (ч. 1); участие в массовых беспорядках (ч. 2); призывы к массовым беспорядкам (ч. 3). Содержание организации массовых беспорядков, как и других преступлений, в законе не определено. В
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2020
общем виде организатором как соучастником преступления признаётся лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими (ч.3 ст.33 УК РФ) [1]. Соответственно организаторами массовых беспорядков могут быть признаны лица, выполнившие хотя бы одно из альтернативных действий по организации этого преступления. При этом уголовная ответственность организатора массовых беспорядков наступает по ч. 1 ст. 212 УК РФ со ссылкой на ст. 33 УК РФ, за исключением случаев, когда он одновременно является соисполнителем преступления (ч. 3 ст. 34 УК РФ). Это важно учитывать, поскольку ошибочное определение роли организатора как соучастника массовых беспорядков приводит к оправданию обвиняемых в их организации [10, с. 76].
В этой неудаче усматривается не только ошибка следствия, но и недоработки сотрудников оперативного подразделения воспитательной колонии, которые вовремя не выявили и не зафиксировали противоправные действия настоящих организаторов преступления. Как видно из текста приговора Самарского областного суда, орган предварительного следствия предъявил обвиняемым в организации массовых беспорядков лишь общие фразы о том, что «они организовали, они подготовили, спланировали», но не указал их конкретные действия именно по организации массовых беспорядков. Вероятно, что это преступление возникло стихийно, на почве неприязненных отношений обвиняемых с так называемым активом колонии. Возможно, сотрудники оперативных подразделений сработали не в полном объеме, поскольку в процессе оперативного сопровождения расследования не выяснили истинной роли каждого из участников преступления, что и привело к ошибочной квалификации действий указанных обвиняемых, как организаторов массовых преступлений [10, с. 77].
В юридической литературе закрепилось мнение о том, что массовые беспорядки чаще всего происходят стихийно [2; 3; 5; 8]. Соглашаясь с этим частично, С.А. Хохрин, который исследовал массовые беспорядки осуждённых в ИУ, справедливо отмечает, что на первоначальном этапе всё равно происходит планирование совершения преступления. В последнее время всё чаще организаторы группового неповиновения осуждённых, в том числе массовых беспорядков, в качестве повода используют факты действительной или мнимой несправедливости при избрании мер дисциплинарного взыскания в отношении отдельных осуждённых [9, с. 100].
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2020
Кроме того, организаторы массовых беспорядков могут принимать меры по подготовке орудий их совершения, в частности предметов, используемых в качестве оружия. Например, один из осуждённых признал, что по его предложению было изготовлено, спрятано и в ходе массовых беспорядков использовано более 50 арматурных прутьев для нанесения ударов по осуждённым и сотрудникам администрации ИУ.
Организаторская деятельность может выражаться также в вовлечении в массовые беспорядки других лиц посредством призывов, подачи тревожных сигналов, в составлении и оглашении различных «программ», «петиций», «воззваний», «листовок» и т.п. Адресатами призывов могут быть как осуждённые, наиболее подверженные влиянию (молодые граждане, которые впервые осуждённые и др.), так и внешние отечественные или даже зарубежные организации. Внутри ИУ призывы к массовым беспорядкам реализуются путём рассылки так называемых воровских прогонов. Организаторы массовых беспорядков также обеспечивают поставку в ИУ или изготовление на его территории алкогольных напитков, наркотические средства, которые могут быть использоваться в качестве стимуляторов преступных действий [7, с. 104].
Следует, однако, учитывать, что не всякий призыв к совершению массовых беспорядков может квалифицироваться как их организация. Так, если отдельный участник толпы осуждённых подговаривает других её участников совершить нападение на представителя администрации ИУ или оказать ему сопротивление, то такое действие образует подстрекательство к совершению преступления, предусмотренного ст. 321 УК РФ [1]. Публичный же призыв к толпе осуждённых совершить аналогичные действия лицом, взявшим на себя функцию её вожака, означает организацию массовых беспорядков. При этом организатор одновременно является также исполнителем преступления. В ИУ организаторы массовых беспорядков чаще всего руководят толпой непосредственно на месте преступления, что подтверждается результатами опросов сотрудников, где зафиксированы случаи массовых беспорядков. В то же время анализ судебной практики показывает, что основные трудности при квалификации данного преступления возникают именно в отношении его организаторов, поскольку, как уже отмечалось, их предварительная организаторская деятельность прикрывается благородными целями и тщательно маскируется.
В контексте рассматриваемой проблемы, крайне важное значение имеет рассмотрение понятия организованной группы и смежных поня-
тий. Согласно УК РФ (ч. 3 ст. 35) [1] преступление признаётся совершённым организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Следовательно, организованная группа - это устойчивая группа из двух и более лиц, заблаговременно договорившихся о свершении не менее одного преступления. Качественное отличие организованной группы от других форм соучастия (например, группы лиц, группы лиц по предварительному сговору) заключается в наличии признака устойчивости, означающего, что её членов объединяет цель совместного совершения тождественных или разнородных преступлений в течение продолжительного времени. У такой группы, даже если она состоит из двух лиц, как правило, имеется руководитель (организатор), который координирует действия её участников, распределяет между ними роли, планирует совершение преступлений. Все участники организованной группы признаются соисполнителями совершаемых её преступлений и несут ответственность без ссылки на ст.33 УК РФ [1]. Это создаёт дополнительные трудности для разграничения ролей и квалификации противоправных деяний этих лиц как организаторов и исполнителей преступлений, что следует учитывать при проведении оперативно-розыскных мероприятий по делам оперативного учёта [6, с. 157].
Аналогичная ситуация возникает при выявлении и привлечении к уголовной ответственности организаторов захвата заложника и хулиганства осуждённых, поскольку их уголовное преследование возможно лишь в случае совершения захвата заложника и хулиганства организованной группой (ч. 3 ст. 206 и ч. 2 ст. 213 УК РФ, соответственно) [1]. И если захват заложников ведомственная статистика, на наш взгляд, отражает объективно, поскольку они действительно случаются редко, то этого нельзя сказать об уголовно наказуемом хулиганстве. Возможность борьбы с ним фактически не используется: за последние пять лет в исправительных учреждениях не зарегистрировано ни одного случая уголовно наказуемого хулиганства. Это может быть обусловлено рядом причин. Во-первых, после декриминализации значительной части хулиганских действий путём законодательной отмены простого (неквалифицированного) состава ст. 212 УК РФ [1] число лиц, осуждённых за хулиганство, а следовательно и склонных к его повторному совершению в местах лишения свободы, резко сократилось. Во-вторых, у руководителей ИУ, поставленных перед необходимостью «обеспечивать» благополучную статистическую картину пенитенциарной преступности,
всегда имелась и имеется возможность квалификации уголовно наказуемого хулиганства как административного или даже дисциплинарного проступка, что уже частично проиллюстрировано на примере с мелким хулиганством. В-третьих, уголовно наказуемое хулиганство может «поглощаться» более тяжкими преступлениями при их квалификации или учёте. Особенность учёта преступности в России состоит, в частности, в том, что как одно рассматривается преступление, если оно совершено одним действием (т.н. идеальная совокупность). Например, хулиганские действия, в том числе групповые, нередко совершаются при массовых беспорядках осуждённых, но отдельно, как правило, в статистике не учитываются. Между тем игнорирование важности борьбы с хулиганством в среде осуждённых оборачивается ростом преступлений против личности, что подтверждается вышеприведёнными данными об убийствах и умышленном причинении тяжкого вреда здоровью [4, с. 40].
Групповые протестные акции осуждённых могут сопровождаться и, как показывает практика, в ряде случаев сопровождаются посягательством на жизнь сотрудника правоохранительных органов, применением насилия в отношении представителя власти, а также оскорблением представителя власти (ст. 317, 318, 319 УК РФ, соответственно) [1]. Однако перечисленные статьи УК РФ не содержат квалифицированных составов, которые могли бы способствовать выявлению и привлечению к уголовной ответственности организаторов этих преступлений даже в случаях, если они спровоцированы или заказаны соответствующими лицами. Исходя из этого, при доказанности их участия в совершении этих и других преступлений эти лица привлекаются к уголовной ответственности на общих основаниях, т.е. в соответствии с нормами о соучастии в преступлении (глава 7 УК РФ) [1].
Бесспорно, такого рода противоправные деяния деструктивно влияют на деятельность учреждений пенитенциарной системы. И крайне актуально дальнейшее совершенствование социально обусловленных и научно обоснованных мер, направленных на повышение эффективности противодействия данному криминальному явлению.
Список литературы:
[1] Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 г., № 25, ст. 2954 (в ред. Федерального закона от 30 декабря 2020 г. № 543-ФЗ).
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2020
[2] Багмет А.М. Массовые беспорядки: криминологическое, уголовно-правовое, уголовно-процессуальное и криминалистическое противодействие: монография. - М.: Юрлитинформ, 2013.
- 287 с.
[3] Багмет А.М. Применение насилия как условие наступления уголовной ответственности за организацию массовых беспорядков, участие в массовых беспорядках, призывы к массовым беспорядкам // Процессуальные, криминалистические, уголовно-правовые и криминологические проблемы ответственности за тяжкие и особо тяжкие преступления в России и Германии. материалы Международного научно-практического форума в рамках Года Германии в России 2012/13, 4-5 апреля 2013 г.. - Казань: Познание, 2013. - С. 23-27.
[4] Боровиков В.Б., Боровикова В.В. Вопросы разграничения массовых беспорядков с административными правонарушениями // Пробелы в российском законодательстве. 2017. № 5. - С. 35-41.
[5] Векленко С.В., Якунин А.И. Совершенствование уголовного законодательства в сфере регламентации ответственности за массовые беспорядки // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2012. № 1 (27). - С. 7- 12.
[6] Кабанов Н.А. Отдельные вопросы оценки деяний, связанных с массовыми беспорядками // Вестник экономической безопасности. 2019. № 3.
- С.156-160.
[7] Кудашкин С.К. К вопросу об объективных признаках составов преступлений, ответственность за которые предусмотрена ст. 212 УК РФ // Вестник Московского университета МВД России. 2019. № 3. - С. 101-106.
[8] Новиков А.В. Массовые беспорядки, хулиганство и вандализм: уголовно-правовой анализ и вопросы квалификации / Под общ. ред.: Лапупина Н.Н. (Науч. ред.) - Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратов. гос. юрид. академия», 2012. -192 с.
[9] Хохрин С.А. Массовые беспорядки, совершаемые осуждёнными в исправительных учреждениях: (уголовно-правовой и криминологический аспекты): дис. ... канд. юрид. наук. -Рязань, 2011. - 204 с.
[10] Якунин А.И. Понятие и содержание массовых беспорядков как уголовно-правового явления. - Калининград: Калининградский ф-л Санкт-Петербургского университета МВД России, 2012.
Spisok literatury:
[1] Ugolovnyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 13 iyunya 1996 g. № 63-FZ // Sobranie zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii ot 17 iyunya 1996 g., № 25, st. 2954 (v red. Federal'nogo zakona ot 30 dekabrya 2020 g. № 543-FZ).
[2] Bagmet A.M. Massovye besporyadki: krimi-nologicheskoe, ugolovno-pravovoe, ugolovno-pro-cessual'noe i kriminalisticheskoe protivodejstvie: monografiya. - M.: Yurlitinform, 2013. - 287 s.
[3] Bagmet A.M. Primenenie nasiliya kak uslovie nastupleniya ugolovnoj otvetstvennosti za organ-izaciyu massovyh besporyadkov, uchastie v masso-vyh besporyadkah, prizyvy k massovym besporyad-kam // Processual'nye, kriminalisticheskie, ugolovno-pravovye i kriminologicheskie problemy otvetstvennosti za tyazhkie i osobo tyazhkie prestu-pleniya v Rossii i Germanii. materialy Mezhdunarod-nogo nauchno-prakticheskogo foruma v ramkah Goda Germanii v Rossii 2012/13, 4-5 aprelya 2013 g.. - Kazan': Poznanie, 2013. - S. 23-27.
[4] Borovikov V.B., Borovikova V.V. Voprosy razgranicheniya massovyh besporyadkov s adminis-trativnymi pravonarusheniyami // Probely v rossi-jskom zakonodatel'stve. 2017. № 5. - S. 35-41.
[5] Veklenko S.V., Yakunin A.I. Sovershenstvo-vanie ugolovnogo zakonodatel'stva v sfere reglamen-tacii otvetstvennosti za massovye besporyadki // Vestnik Kaliningradskogo filiala Sankt-Peterburg-skogo universiteta MVD Rossii. 2012. № 1 (27). - S. 7- 12.
[6] Kabanov N.A. Otdel'nye voprosy ocenki deyanij, svyazannyh s massovymi besporyadkami // Vestnik ekonomicheskoj bezopasnosti. 2019. № 3. -S.156-160.
[7] Kudashkin S.K. K voprosu ob ob»ektivnyh priznakah sostavov prestuplenij, otvetstvennost' za kotorye predusmotrena st. 212 UK RF // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. 2019. № 3. -S.101-106.
[8] Novikov A.V. Massovye besporyadki, huli-ganstvo i vandalizm: ugolovno-pravovoj analiz i voprosy kvalifikacii / Pod obshch. red.: Lapupina N.N. (Nauch. red.) - Saratov: Izd-vo GOU VPO «Saratov. gos. yurid. akademiya», 2012. - 192 c.
[9] Hohrin S.A. Massovye besporyadki, sover-shaemye osuzhdyonnymi v ispravitel'nyh uchrezh-deniyah: (ugolovno-pravovoj i kriminologicheskij aspekty): dis. ... kand. yurid. nauk. - Ryazan', 2011. - 204 s.
[10] Yakunin A.I. Ponyatie i soderzhanie massovyh besporyadkov kak ugolovno-pravovogo yav-leniya. - Kaliningrad: Kaliningradskij f-l Sankt-Peter-burgskogo universiteta MVD Rossii, 2012.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2020
