CC BY
5
1.10. ОСОБЕННОСТИ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИИ ЗА НАРУШЕНИЕ ПРАВА НА СВОБОДУ СОВЕСТИ И ВЕРОИСПОВЕДАНИЙ РОССИИ В
XVII-НАЧАЛЕ XX ВВ. И СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА ПРИМЕНЕНИЯ ЕГО НЕКОТОРЫХ ПОЛОЖЕНИЙ
Кокорев Владимир Геннадьевич. Должность: ассистент. Место работы: Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина. Подразделение: кафедра уголовного права и процесса. E-mail: [email protected]
Аннотация: Актуальность выбранной темы научной статьи прежде всего обусловлена тем, что право на свободу совести и свободу вероисповедания относится к личным правам человека и гражданина и в настоящее время отражено в положениях и нормах ряда международных договоров, а также отечественного законодательства. Кроме того, в УК РФ регламентируется уголовно-правовая охрана данного права в ст. 148 УК РФ «Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий», где в ходе исследования указывается, что данная статья уголовного закона предусматривает охрану только свободы вероисповедания, но не совести. Подчеркиваются недостатки ст. 148 УК РФ, выраженные в частности в технико-юридическом конструировании ч. 1, так как отсутствует законодательная дефиниция «(оскорбления религиозных чувств верующих», что приводит к проблемам судебной практики. Цель статьи - определить особенности технико-юридического конструирования подобных норм в дореволюционном уголовном законодательстве России, так как, начиная с Уложения 1649 г и по Уложение 1903 г., предусматривалась ответственность за оскорбление религиозных чувств верующих в современном понимании и незаконное воспрепятствование богослужению и совершению иных религиозных действий, а также изучить судебную практику по данным нормам дореволюционной России. Обращается внимание также на особенности ограничения данного права в уголовном праве как современной России, так и дореволюционной. Автором делается вывод, что дореволюционное уголовное законодательство более подробно указывало, в чем выражались преступления, сопряженные с оскорблением религиозных чувств верующих и воспрепятствованием проведения религиозных действий, а при ограничение права на свободу вероисповедания акцентировалось внимание на обстоятельствах, послуживших переходу лица из христианства (православия) в иное вероисповедание или еретичество и ересь.
Ключевые слова: оскорбление религиозных чувств верующих, воспрепятствование проведения богослужения, богохульство, свобода вероисповедания, святотатство, уголовная ответственность.
FEATURES OF THE CRIMINAL LEGISLATION OF RUSSIA FOR VIOLATION OF THE RIGHT TO FREEDOM OF WORSHIP
AND RELIGIONS OF RUSSIA IN THE XVII BEGINNINGS OF THE 20TH CENTURIES AND JUDICIAL PRACTICE OF APPLICATION OF ITS SOME PROVISIONS
Kokorev Vladimir Gennadyevich. Position: assistant. Place of employment: Tambov state University named after G. R. Derzhavin. Department: criminal law and procedure chair. Email: [email protected]
Annotation: The relevance of the chosen subject of the scientific article first of all is caused by the fact that the right to freedom of worship and freedom of worship belongs to personal human rights and the citizen and now is reflected in provisions and norms of a number of international treaties and also the domestic legislation. Besides, in the Criminal Code of the Russian Federation criminal protection of this right in Article 148 of the Criminal Code of the Russian Federation «Violation of the Right to Freedom of Worship and Religions» where during the research it is specified that this article of the criminal law provides protection only of freedom of worship, but not conscience is regulated. The shortcomings of Article 148 of the Criminal Code of the Russian Federation expressed in particular in technical and legal designing of Part 1 as there is no legislative definition of «insult of religious feelings of believers» that leads to problems of judicial practice are emphasized. Article purpose - to define features of technical and legal designing of similar norms in the pre-revolutionary criminal legislation of Russia as, starting with the Code of 1649 and on the Code of 1903, responsibility for insult of religious feelings of believers in modern understanding and illegal hindrance to a church service and commission of other religious actions was provided and also to study judicial practice on these norms of pre-revolutionary Russia. The attention also is paid to features of restriction of this right in criminal law both modern Russia, and pre-revolutionary. The author draws a conclusion that the pre-revolutionary criminal legislation specified in more detail in what the crimes interfaced to insult of religious feelings of believers and hindrance of carrying out religious actions were expressed, and at restriction of the right to freedom of worship the attention was focused on the circumstances which served to transition of the person from Christianity (Orthodoxy) in other religion or an heresy.
Keywords: insult of religious feelings of believers, hindrance of holding church service, blasphemy, freedom of worship, sacrilege, criminal liability.
В Российской Федерации происходит совершенствование законодательства, регламентирующего права на свободу совести и свободу вероисповедания. Под первым правом подразумевается - исходя из обще-сложившегося мнения - право человека и гражданина придерживаться какого-либо религиозного вероисповедания, быть атеистом либо разделять различные убеждения, не запрещенные законодательством, в то время как под свободой вероисповедания понимается свобода избрания религиозного течения, не запрещенного законом, а также выполнение различных религиозных действий.
Тем самым можно подчеркнуть, что данные права человека и гражданина соотносятся между собой как общее и частное. В свою очередь необходимо отметить, что эти права были провозглашены одновременно в период буржуазных революций, произошедших в мире в XVII-XVIII вв., и относятся к личным правам человека и гражданина, нашедших в настоящее время свое отражение в ряде международных договоров, например Всеобщей Декларации прав человека, Между-
НАРУШЕНИЕ ПРАВА НА СВОБОДУ СОВЕСТИ И ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ
народном пакте о гражданских и политических правах и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (подписанных и реализуемых в том числе и нашим государством), а также в Конституции России и отечественном Федеральном законе от 26 сентября 1997 г. «О свободе совести и о религиозных объединениях», прописывающем реализацию данного права.
Следует подчеркнуть, что в Российской Федерации реализация данных прав охраняется в том числе и уголовным законодательством, о чем свидетельствует ст. 148 УК РФ «Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий». Однако в соответствие с ранее данными понятиями права на свободу совести и права на свободу вероисповедания можно констатировать, что ст. 148 уголовного закона содержит исключительно охрану права на свободу вероисповедания. Таким образом, можно сказать, что наименование данной статьи уголовного закона шире по сравнению с ее содержанием и, кроме того, в ней содержится указание на признак субъективной стороны состава преступления: преследование виновным лицом специальной цели, направленной на оскорбление религиозных чувств верующих. Поэтому, если данная цель у виновного лица будет отсутствовать, то, соответственно, в его действиях не будет состава преступления, предусмотренного чч. 1 и 2 ст. 148 УК РФ. В качестве квалифицированного состава данного деяния в ч. 2 ст. 148 УК РФ отражено его совершение в местах, специально предназначенных для проведения богослужений, других религиозных обрядов и церемоний.
Однако необходимо отметить, что основополагающей проблемой, на которую обращают внимание и иные ученые, является отсутствие законодательного определения термина «оскорбление религиозных чувств верующих», поэтому при проведении религиоведческой экспертизы возникают сложности в работе над заключением [1, с. 202-203], а также проблемы правоприменительной практики. При этом проблема определения того или иного термина в уголовного законодательстве России, исходя из анализа доктри-нальных точек зрения, свойственна многим его нормам.
В свою очередь в качестве второго деяния в ст. 148 УК РФ предусматривается ответственность за незаконное воспрепятствование деятельности религиозных организаций или проведению религиозных действий в соответствии с требованиями определенного вероисповедания. При этом в качестве квалифицированного состава этого уголовно-наказуемого деяния законодатель закрепил в ч. 4 ст. 148 УК РФ его совершение лицом с использованием своего служебного положения и применение насилия или угроза его применения.
Касательно чч. 3 и 4 ст. 148 УК РФ - как свидетельствует мониторинг судебной практики - то проблемы их применения отсутствуют, а в чч. 1 и 2 ст. 148 УК РФ имеют место, что обусловлено, как нами было ранее указано, технико-юридическим конструированием.
В силу этого полагаем, что следует обратиться к особенностям содержания норм, предусматривающих ответственность за подобные деяния в дореволюционной России, и практике их применения. Это будет способствовать изучению исторической правоприем-ственности и анализу технико-юридического конструирования уголовно-правовых норм, что в целом может содействовать совершенствованию действующей ст. 148 УК РФ и в частности - чч. 1 и 2, а также необходи-
мо проанализировать специфику практики применения этих норм, так как положительные и отрицательные стороны определенного законодательного закрепления того или иного преступления конкретизируются с помощью судебной практики. В рамках своих исследований на генезис развития тех или иных положений уголовного законодательства России обращают внимание многие ученые - криминалисты.
Акцентируя внимание на периоде времени XVII в. -начале XX в. по особенностям регламентации ответственности за нарушение права на свободу совести и вероисповедания, следует отметить, что на законодательном уровне устанавливается ответственность за нарушение права на свободу вероисповедания и права на свободу совести (хотя законы начала XX в., упоминающие об этом праве, в большинстве своем имели ввиду именно право на свободу вероисповедания).
Так, начиная с Соборного Уложения 1649 г. и по Уголовное уложение 1903 г. предусматривалась отельная глава, посвященная преступлениям против религии, в частности христианства (православия), а в последнем охранялись и лица иных вероисповеданий, признанных в российском государстве. Кроме того, именно в этот период в России регламентируется ответственность за два анализируемых нами деяния, сопряженных с оскорблением религиозных чувств верующих и незаконного воспрепятствования проведению богослужения и других религиозных действий.
Так в Соборном Уложении 1649 г. в ст. 1 гл. 1 устанавливалась ответственность за «богохульство», под которым понималось оскорбление верующего словесными выражениями либо какими-либо действиями, а также отрицание Иисуса Христа и святых [2, с. 85].
А в ст.ст. 2-7 данной главы Уложения закреплялась ответственность за прерывание религиозных действий, выражающихся в противодействии совершению литургии, высказывании непристойных слов священнослужителю, применении насилия по отношению к прихожанам, находящимся при совершении религиозных действий [2, с. 85-86].
При этом отдельно следует подчеркнуть, что в ст. 14 гл. 21 Уложения акцентировалось внимание на святотатстве, т.е. совершении кражи виновным лицом из храма [2, с. 232], что в действующем УК РФ отсутствует. Подобное деяние, как свидетельствует мониторинг судебной практики, квалифицируется в зависимости от формы хищения, но, как правило, по ст. 158 УК РФ «Кража».
В последующем, при Петре I, принимается отраслевое законодательство, распространяющееся только на военных («Артикул воинский» 1715 г.), которое действовало наравне с Уложением 1649 г. фактически до Уложения 1845 г. В частности «Артикул воинский» отражает в арт. 186 ответственность за хищение предметов в Церкви и иных святых местах [3, с. 362], тем самым Артикул расширил - по сравнению с Уложением 1649 г. - перечень святых особо почитаемых верующими мест, установив ответственность за хищение имущества, принадлежащего православной Церкви, и тем самым дополнительно отразил ответственность за чувства верующих, так как в последующем, начиная с 1808 г., все имущество, находящееся в церкви и принадлежащее ей, являлось освященным, в связи с чем их хищение признавалось как деяние, сопряженное со святотатством.
Следует подчеркнуть, что действия виновных лиц по данным нормам квалифицировались как хищение
имущества из почитаемых верующими мест, относящихся и к иным христианским вероисповеданиям, а не только к православию. Об этом может свидетельствовать дело № 4521, находящееся в РГИА, согласно которому дворянка Н.М. из г. Полоцка Витебской губернии была признана виновной за святотатство, совершенное ею в Костеле: кражи подсвечника и свечи [4].
В свою очередь в Артикуле в той или иной степени устанавливалась ответственность за оскорбление религиозных чувств верующих, выраженных в хулительных высказываниях в адрес Иисуса Христа, богослужения, матери божией девы Марии и святых (арт.арт. 3-6). При этом арт. 5 содержал ответственность за то, что лицо, слышавшее богохулительные слова от преступника, не уведомило об этом посторонних лиц.
В арт. 6 «Артикула воинского» содержалась дифференцированная ответственность виновного лица в зависимости от количества выявленных случаев произнесения им слов, которые не содержали в себе оскорбительных высказываний по отношению к святым и были озвучены по неосторожности [3, с. 329].
Таким образом, можно сказать, что Артикул по сравнению с Уложением 1649 г. предусмотрел более широкий перечень признаков преступлений, сопряженных с оскорблением религиозных чувств верующих, а также выделил неосторожную форму вины и рецидив.
Кроме того, Артикул регламентировал ответственность виновному лицу в состоянии опьянения за воспрепятствование совершению богослужения, выражающегося в запрете совершения бесчиния в храме и за его пределами в период проведения религиозных действий [3, с. 330-331].
Так, например, был признан виновным Р., находившийся в состоянии алкогольного опьянения, совершивший в 1830 г. в церкви прерывание литургии непристойным криком [5].
В последующем было принято кодифицированное уголовное законодательство России, а именно - принятие законодательного акта «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» в 1845 г., делившегося на Общую и Особенную части (до принятия этого Уложения уголовно-наказуемые деяния предусматривались, а нормативных правовых актах содержащих нормы различных отраслей права).
Данное Уложение предусматривало в первоначальной редакции ответственность за оскорбление христианских (православных) чувств верующих, выражающихся в возложении хулы на Богородицу и честный крест Иисуса Христа либо на бесплодные силы небесные, или на святых угодников божиих и их изображения, совершенное публично, в том числе в храме; либо совершение виновным лицом действий, связанных с порицанием христианской веры, ругательства священного писания либо святыми таинствами [6, с. 211-213; 221-225].
В связи с этим можно сказать, что Уложение 1845 г. по сравнению с Уложением 1649 г. и Артикулом 1715 г. расширило развернутое представление о действиях виновных лиц, направленных на оскорбление религиозных чувств верующих.
Примером уголовно-правовой охраны религиозных чувств верующих может являться следующий случай из судебной практики: Н. назвал икону Владычицы нашей Богородицы маской, в связи с чем Саратовская судебная палата постановила, что это деяние было совершено по невежеству и в состоянии алкогольного опьянения. Кроме того это произошло до коронации Николая II, в связи с чем на Н. должна была распро-
страняться милость, дарованная манифестом от 14 мая 1896 г. «О дарованныхъ въ день Священнаго Короновашя Ихъ Императорскихъ Величествъ Государя Императора Николая Александровича и Государыни Императрицы Александры Феодоровны мило-стяхъ». Поэтому Судебная палата подвергла Н. аресту при полиции на три недели и освободила его от наказания на основании п. 2 ст. 771 Устава уголовного судопроизводства [7].
Кроме того, содержалась ответственность - как и в предыдущих законах - за воспрепятствование проведению богослужения и иных религиозных обрядов. При этом законодатель указывал на совершение этого деяния с прямым умыслом или в состоянии опьянения, а также на совершение в период данного действия открытия торговой лавки (за исключением продовольственной и с кормами для животных), совершение увеселительных мероприятий, например, игр, плясок, конных скачек и т.п. [6, с. 216; 222-226]
Следует отметить, что кроме защиты и реализации права на свободу вероисповедания предусматривалось и предусматривается ее уголовно-правовое ограничение, только по УК РФ это обусловлено защитой здоровья населения в частности ч. 1 ст. 239, а ст. 282.2 регламентирует ответственность за организацию религиозного объединения, запрещенного в связи с его отнесенностью по решению суда к экстремистской организации. Ч. 1.1 этой статьи предусматривает ответственность за склонение, вербовку либо иное вовлечение лиц в подобные организации.
Данная ответственность содержалась и в дореволюционном праве, о чем свидетельствует ряд норм Уложения 1845 г., направленных на запрет перехода («совращение») православных в иное вероисповедание [6, с. 214-217]. Первый подобный уголовно-правовой запрет имел место с Уложения 1649 г., содержащего ответственность за переход лиц, принадлежащих к данной вере, в бусурманскую религию [2, с. 250].
Так ст. 190 первоначальной редакции Уложения 1845 г. содержала ответственность за совершение подобного «совращения» с помощью обольщения или иного способа, в результате которого лицо переходило в любую иную веру за исключением христианской, а применение насилия признавалось в качестве квалифицированного состава данного деяния.
При этом за совращение устанавливалась ответственность в нескольких статьях данного Уложения в зависимости от обстоятельств перехода лиц в иное вероисповедание, в том числе за воспитание детей православными родителями не по канонам православной религии. Кроме того, назначалась ответственность за переход лиц и в еретические верования и ереси.
Например, граф Р. был признан виновным за совращение крестьян в молоканскую секту, в результате чего Саратовской Уголовной палатою было вынесено заключение отослать его для несения военной службы в Закавказскую провинцию [8].
Таким образом, можно сказать, что в настоящее время ограничение распространения вероисповедания обусловлено защитой здоровья населения, обеспечения прав и законных интересов иных лиц и т.д., т.е. обстоятельств, предусмотренных ч. 3 ст. 55 Конституции России и рядом международных договоров, в то время как подобное ограничение по законодательным актам, в частности Уложения 1649 и 1845 г., было обусловлено тем, что лица, исповедующие православие, переходят в иные вероисповедания, имеющие факти-
НАРУШЕНИЕ ПРАВА НА СВОБОДУ СОВЕСТИ И ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ
чески многостолетнюю историю. При этом находились объективные факторы, связанные с ограничением - как и в действующем праве - к присоединению лиц к различным ересям, носящие в том числе и деструктивный характер.
Как и предыдущие законы Уложение 1845 г. содержало ответственность за святотатство, под которым подразумевалось похищение вещей и денег из мест, относящихся к проведению различных религиозных действий, а также церковных хранилищ, находящихся за пределами помещения - места, предназначенного для совершения каких-либо религиозных действий [6, с. 226].
Поэтому можно сказать, что Уложение 1845 г. предусматривало расширенный перечень обстоятельств, способных помешать совершению религиозных обрядов и церемоний, и устанавливало ответственность за хищение из храмов или мест, где хранится имущество церкви, как определенных религиозных предметов, так и денег.
Тем самым святотатством можно считать дело № 29 Кирсановского Духовного правления 1850 г., в соответствии с которым произошла кража из церкви села Никольского серебряных монет на сумму 2 руб. 50 коп., собранных от прихожан в качестве пожертвования [9].
В 1903 г. при Николае II принимается последний кодифицированный уголовный закон Российской империи - Уголовное уложение. Данное Уложение регламентирует ответственность за оскорбление религиозных чувств православных верующих и, как ранее нами было отмечено, лиц, принадлежащих к иным вероисповеданиям, признанным в России. Так к оскорблению верующих могло относиться возложение хулы на Троице Бога, Богородицу, Присно-Деву Марию, Бесплотные Силы Небесные, Святых Угодников Божьих, поношение Святых Таинств, Святого Креста, мощей, икон и иных предметов почитаемых православной и иными Христианскими Церквями, в том числе поношение Священного Писания, догматов и вообще христианства. Применимо к иным вероисповеданиям устанавливалась только за поношение виновным лицом предмета религиозного почитания при совершении религиозного действия [10, с. 187-188].
Тем самым христианские вероисповедания охранялись, как и было принято в истории России, в большей степени по сравнению с иными религиями.
Воспрепятствование совершению богослужения и иных вероисповедательных действий в соответствие с канонами христианства (православия) выражалось, согласно нормам Уложения, в непристойных действиях преступника, выраженных в крике, шуме и т.п.; при этом ответственность дифференцировалась в зависимости от цели, преследуемой виновным лицом при совершении подобных действий, так как, если его целью было создание препятствий совершению богослужений, то это считалось особо квалифицирующим признаком ст. 75 [10, с. 188].
При этом ответственность за подобное деяние применимо к иным вероисповеданиям, действующим и признанным в России, устанавливалась за прерывание богослужения вне зависимости от умысла и цели виновного лица.
Следует подчеркнуть, что ответственность за «совращение» регламентировалась только, если было применено принудительное обольщения, злоупотребление своей властью или иной образ совращения пра-
вославного в христианское вероисповедание или нехристианскую веру, либо раскол и секту [10, с. 189190].
При этом ответственность за святотатство дифференцировалась по Уложению 1903 г. в зависимости от формы хищения. Так ст. 588устанавливала ответственность за воровство в церкви, а п. 2 ч. 2 ст. 589 содержал ответственность за совершение разбоя в церкви [10, с. 257].
Примером применения норм Уложения 1903 г. может являться приговор Саратовского окружного суда от 3 февраля 1914 г., согласно которому П., находясь в состоянии опьянения, публично, при свидетелях, возложил хулу на Владычицу нашу Богородицу и Николая Чудотворца, в результате чего П. был приговорен к двум месяцам ареста при полиции [11].
Затем, в начале XX в., принимается ряд законодательных актов, направленных на реализацию права на свободу вероисповедания. Так с учетом политических и иных преобразований начали применяться нормативные акты, направленные на реализацию гражданами права на свободу вероисповедания, в частности указ от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости», который позволял переход верующих из одного вероисповедания в иное.
В последующем, 17 октября 1905 г., был принят Высочайший Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», в п. 1 которого провозглашалась свобода совести.
Как свидетельствует изучение материалов дел, данные законы в немалой степени способствовали переходу лиц из одного вероисповедания в иное, законно действующее в Российской империи [12-14].
В период Временного правительства продолжилось развитие законодательного закрепления права на свободу совести. Так 3 марта 1917 г. принимается «Декларация Временного правительства о его составе и задачах», где отражается отмена всех вероисповедных ограничений.
Подобное положение нашло свое развитие в постановлении Временного Правительства от 22 марта 1917 г. «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений».
В последующем Временное правительство издает постановление от 14 июля 1917 г. «О свободе совести», в п. 1 которого говорится, что каждому гражданину Российского государства гарантируется право на свободу совести, в связи с чем все лица, проживающие на территории России, обладают всеми гражданскими и политическими правами вне зависимости от своего вероисповедания.
Таким образом, можем сказать, что в России на протяжении нескольких столетий в зависимости от политических и идеологических преобразований предусматривалась ответственность за оскорбление религиозных чувств верующих. Однако с момента законодательного закрепления данной уголовно-правовой охраны в Уложении 1649 г. и вплоть до Уложения 1845 г. охранялись только религиозные чувства лиц, принадлежащих к христианской (православной) вере, а позднее, Уголовное уложение 1903 г. распространил запрет на оскорбление чувств верующих, принадлежащих как к православной, так и к иной вере, признанной в России.
Далее уголовная ответственность за подобное деяние была предусмотрена в 1993 г., когда стали охраняться лица вне зависимости от конфессиональной
принадлежности, так же, как и в настоящее время. Однако, с точки зрения технико-юридического конструирования, дореволюционное право подробнее раскрывало, в чем именно выражаются данные преступления, тогда как в настоящее время на законодательном уровне не раскрывается понятие «религиозные чувства верующих», что создает трудности при квалификации действий виновного лица.
Кроме того, касаемо воспрепятствования проведения богослужения и совершения иных религиозных действий, дореволюционный отечественный законодатель конкретизировал в каких именно действиях виновного лица может выражаться совершение данного преступления.
Следует заметить, что дореволюционный законодатель, обращал внимание в том числе на обстоятельства, способствующие переходу лиц в иное вероисповедание из христианства (православия), в то время как действующий закон (за исключением ч. 1.1 ст. 282 УК РФ) устанавливает ответственность только за организацию и участие в религиозных объединениях, которые посягают на здоровье населения или признаны по решению суда экстремистскими.
Список литературы:
1. Чернышкова З. Е., Иванова Е. В., Кузнецова О. В. Религиоведческая экспертиза: анализ действий, направленных на оскорбление религиозных чувств верующих // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2017. № 3 (77). Ч. 2. С. 202-205.
2. Соборное Уложение 1649 года // Российское законодательство Х-ХХ веков : в 9 т. Акты Земских соборов. М. : Юрид. лит., 1985. Т. 3. С. 83-257.
3. Артикул воинский 1715 г. // Российское законодательство Х-ХХ веков : в 9 т. Законодательство периода становления абсолютизма. М. : Юрид. лит., 1986. Т. 4. С. 327-365.
4. РГИА Ф. 1398. Оп. 1. Д. 4521.
5. РГИА. Д. 385.
6. Уложение о наказания уголовных и исправительных 1845 г. // Российское законодательство Х-ХХ ве-
ков. Законодательство первой половины XIX века. М. : Юрид. лит., 1988. Т. 6. С. 174-309.
7. ГАСО. Ф 7. Оп. 1. Д. 1629.
8. ГАСО. Ф. 14.Оп. 1. Д. 229а.
9. ГАТО. Ф. 888. Оп. 2. Д. 29.
10. Уголовное уложение 1903 г. // Полное собрание законов Российской Империи. Собрание Третие. Отделение 1. 1903 г. СПб. : Государственная типография, 1905. Т. XXIII. С. 177-274.
11. ГАСО. Ф. 8. Оп. 1. Д. 1054.
12. РГИА Ф. 1480. Оп. 1. Д. 2208.
13. РГИА Ф. 1480. Оп. 1. Д. 2023.
14. РГИА Ф. 1480. Оп. 1. Д. 2155.
Reference list:
1. Chernyshkova Z. E., Ivanova E. V., Kuznetsova O. V. religious Expertise: analysis of actions aimed at insulting the religious feelings of believers // Historical, philosophical, political and legal Sciences, cultural studies and art. Theory and practice. 2017. № 3 (77). Part 2. P. 202-205.
2. The Cathedral Code of 1649 // Russian law Xxx ages : 9 T. the Acts of the provincial councils. M. : Yurid. lit.,
1985. Vol.3. S. 83-257.
3. Marking military 1715 // Russian law Xxx ages : 9 T. the Legislation of the period of absolutism. M. : Yurid. lit.,
1986. Vol. 4. P. 327-365.
4. RGIA F. 1398. Op. 1. D. 4521.
5. RGIA. D. 385.
6. The code of punishment of criminal and correctional 1845 // Russian legislation of X-XX centuries. Legislation of the first half of the XIX century. M. : Yurid. lit., 1988. Vol.6. P. 174-309.
7. The JI-AP. F 7. Op. 1. D. 1629.
8. The JI-AP. F. 14.Op. 1. D. 229a.
9. GATEAU. F. 888. Op. 2. D. 29.
10. Criminal code 1903 / / Complete collection of laws of the Russian Empire. Meeting The Third. Department 1. 1903 St. Petersburg. : State printing house, 1905. Vol. XXIII. S. 177-274.
11. The JI-AP. F. 8. Op. 1. D. 1054.
12. RGIA F. 1480. Op. 1. D. 2208.
13. RGIA F. 1480. Op. 1. D. 2023.
14. RGIA F. 1480. Op. 1. D. 2155.
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»; оригинальность текста - 80,86%
