CC BY
30
8.30. ОСОБЕННОСТИ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОХРАНЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СОТРУДНИКОВ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ ПО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ СТРАН
ЕВРАЗИЙСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОЮЗА
Гущин Александр Юрьевич, адъюнкт. Место учебы: Нижегородская академия МВД России. E-mail: fcsm52@mail.ru
Аннотация
Цели: Целью подготовленной статьи является выявление общих и особенных, а также единичных черт в нормах уголовного законодательства России и стран Евразийского экономического союза, обеспечивающих охрану деятельности правоохранительных органов от внешних угроз.
Методы: Основу научной статьи составляет сравнительно-правовой анализ уголовных законов стран ЕАЭС и систематизация их норм в самостоятельную категорию преступлений, характеризующуюся наличием каких-либо внешних угроз, направленных на подрыв основ нормальной деятельности органов правопорядка и их авторитета.
Выводы: В статье предлагаются положения о внесении изменений в действующее уголовное законодательство в целях повышения эффективности уголовно-правовой охраны деятельности сотрудников ОВД РФ. В случае введения понятия уголовного проступка в УК РФ, предлагается установить уголовную ответственность за непубличное оскорбление представителя власти, за вмешательство в деятельность и неповиновение представителю власти. Показаны конкретные пробелы в рассматриваемой сфере уголовного законодательства РФ.
Значение: Результаты работы могут быть полезны лицам, которые осуществляют законотворческую деятельность в области уголовного права, а также могут служить основой в подготовке и проведении научных исследований по рассматриваемой проблематике.
Ключевые слова: представитель власти, должностное лицо, уголовно-правовая охрана деятельности сотрудников органов внутренних дел, посягательство, сопротивление, вмешательство.
PECULIARITIES OF CRIMINAL LAW PROTECTION OF POLICE PERSONAL ACTIVITIES TO THE LEGISLATION OF THE COUNTRIES OF THE EURASIAN ECONOMIC UNION
Guschin Aleksadr Yurievich, postgraduate student. Place of study: Nizhny Novgorod academy of MIA Russia. E-mail: fcsm52@mail.ru
Annotation
Objectives: The purpose of prepared article is to identify common and special, as well as single features in the criminal legislation of Russia and the countries of the Eurasian economic Union, providing protection of law enforcement agencies from external threats.
Methods: The basis of the scientific article is a comparative legal analysis of the criminal laws of the EAEU countries and the systematization of their norms in an independent category of crimes, which is characterized by the
presence of any external threats aimed at undermining the foundations of normal activities of law enforcement agencies and their authority.
Conclusions: Provisions on amendments to the current criminal legislation in order to improve the efficiency of criminal law protection of the employees of the internal affairs bodies in the Russian Federation are proposed in the article. In the case of the introduction of the concept of a criminal offense in the Criminal Code of the Russian Federation, it is proposed to establish criminal liability for a non-public insult to a public agent, for interfering in activities and disobedience to a public agent. Specific gaps in the sphere of the criminal legislation of the Russian Federation are shown.
Sense: The results of the work can be useful for persons who carry out legislative activities in the field of criminal law, and can also serve as a basis for the preparation and conduct of research on the issues under consideration. Keywords: public agent, the official, criminal law protection of police personal activities, an encroachment, a resistance, an interference.
С момента распада Советского государства прошло уже практически 27 лет. Во всех странах бывшего Советского Союза сформировалось национальное уголовное законодательство, в рамках которого обозначились относительно самостоятельные уголовно-правовые институты, обеспечивающие охрану наиболее важных общественных отношений.
Для нас в настоящей статье интерес будет представлять группа норм уголовного законодательства стран Евразийского экономического союза (далее - ЕАЭС), устанавливающая ответственность за посягательства на деятельность сотрудников правоохранительных органов. Отметим, что при разработке уголовного законодательства суверенных государств, входящих в ЕАЭС, были восприняты традиции советской школы уголовного права. Тем не менее, законодатели некоторых государств закрепили в уголовно-правовых нормах об ответственности за посягательства на указанный объект оригинальные решения, представляющие определенный интерес в контексте заявленной темы.
Правовая система стран, входящих в ЕАЭС, наиболее близка к современной правовой традиции России. Уголовные кодексы Республики Беларусь (далее - УК РБ), Кыргызской Республики (далее - УК КР) и Республики Армения (далее - УК РА) по своему содержанию и структуре напоминают УК России. Данный факт объясняется тем, что уголовное законодательство этих стран основано на положениях Модельного Уголовного кодекса для государств - участников СНГ 1996 года [1]. Его прямым «потомком» был и первый УК Республики Казахстан (далее - УК РК), принятый в 1997 году, но с 1 января 2015 года в данной стране действует новый УК, который сочетает в себе преемственность прежней доктрины в совокупности с новой иерархией объектов уголовно-правовой охраны.
Компаративистский анализ уголовных законов перечисленных стран позволяет выявить общие и особенные, а также единичные черты норм, направленных на уголовно-правовую охрану деятельности сотрудников органов внутренних дел. Дополнительно оговоримся, что при анализе уголовного законодательства Кыргызской Республики, кроме действующего УК 1997 года, будут затронуты положения нового Уголовного кодекса КР и Кодекса Кыргызской Республики о проступках, вступающих в действие с 1 января 2019 года.
Рассмотрение вопроса об уголовно-правовой охране деятельности сотрудников органов внутренних дел бу-
дет осуществлено на основании систематизации норм уголовного законодательства стран ЕАЭС в самостоятельную категорию преступлений, характеризующуюся наличием каких-либо внешних угроз, направленных на подрыв основ нормальной деятельности органов правопорядка и их авторитета.
К данной группе мы относим преступления, связанные с причинением вреда жизни и здоровью, чести и достоинству, имуществу и иным благам материального и нематериального плана, а также деяния, целью которых является незаконное воздействие на саму деятельность, осуществляемую сотрудниками органов внутренних дел (далее - ОВД), и не сопряженные с применением насилия или угрозы применения такового.
Перед началом анализа указанных преступлений необходимо определиться с используемым понятийным аппаратом. Примечание к ст. 341 УК КР 1997 года (в ред. от 24.01.2018) [2], закрепляя понятие представителя власти, слово в слово повторяет примечание к ст. 318 УК РФ.
В УК РБ сотрудники ОВД как потерпевшие от противоправных действий именуются непосредственно сотрудниками ОВД в составах преступлений об убийстве, о причинении вреда здоровью, при сопротивлении или вмешательстве в их службу, и как представители власти при оскорблении. Статьей 4 УК Беларуси 1999 года (в ред. от 05.08.2017) [3] пунктом 1 частью 4 представитель власти определяется как государственный служащий, который в соответствии со своей компетенцией имеет право отдавать распоряжения или приказы и принимать решения в отношении лиц, не являющимися подчиненными ему по службе. Новый УК РК также ввел отдельную статью под номером 3, содержащую разъяснение терминов, используемых в данном законе. Пункт
9 ст. 3 УК РК (в ред. от 10.01.2018) выделяет следующие признаки сотрудника ОВД как представителя власти:
- принадлежность к правоохранительному органу;
- наличие правового статуса государственного служащего;
- наделенность согласно законам распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся в его служебной зависимости [4].
УК РА 2003 года (в ред. от 23.05.2018) в ч. 4 ст. 316 представителем власти считает лицо, находящееся на государственной службе или службе в органах местного самоуправления, без конкретизации рода деятельности, а также упоминает о наделенности такого лица в отношении лиц, не находящихся в его служебном подчинении, в установленном порядке распорядительными полномочиями [5].
Анализ указанных выше положений демонстрирует более удачную конструкцию понятия представитель власти в уголовных законах стран ЕАЭС, кроме Кыргызской Республики, по причине того, что для уяснения содержания этого термина уголовное право России требует обратиться к дефиниции «должностное лицо».
Общей нормой, налагающей запрет на убийство правоохранителей по уголовному законодательству стран, входящих в ЕАЭС, являются положения, практически аналогичные п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В УК РБ - это п.
10 ч. 2 ст. 139, декларирующий ответственность за умышленное противоправное лишение жизни лица или его близких в связи с осуществлением им служебной деятельности или выполнением общественного долга; аналогичные положения содержатся в УК РА в п. 2 ч. 2 ст. 104 и в п. 4 ч. 2 ст. 97 УК КР; п. «б» ч. 2 ст. 99 в УК РК - это убийство лица в связи с осуществлением данным
лицом служебной деятельности, либо выполнением профессионального или общественного долга.
Необходимо отметить, что в УК РБ предусмотрена специальная норма (ст. 362), устанавливающая уголовную ответственность за убийство именно сотрудника органа внутренних дел в связи с выполнением им обязанностей по охране общественного порядка. Санкция данной статьи практически совпадает со ст. 317 УК РФ, но состав преступления сформулирован как материальный. Аналогичной позиции придерживается в ст. 341 УК КР, упоминая в качестве потерпевшего сотрудника правоохранительного органа. Удивительно, что в УК РК (в первоначальном варианте, принятом 03.07.2014) и УК РА отсутствуют специальные положения о защите жизни правоохранителей. И при противоправном умышленном причинении им смерти виновное лицо привлекается к ответственности по правилам квалифицированного убийства. В целях устранения данного пробела УК РК 03.07.2017 года дополнен статьей 380-1, предусматривающей уголовную ответственность за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа или его близких в связи с выполнением им служебных обязанностей, либо из мести за выполнение служебных обязанностей. В отличие от российского законодателя, законодатель Республики Казахстан раскрывает термин «посягательство», определяя его как умышленное совершение действий, направленных на лишение жизни.
Следующий вид преступлений связан с применением насилия в отношении сотрудников ОВД. Статья 364 УК РБ уже «традиционно» в качестве потерпевшего от насилия или угрозы такового упоминает именно сотрудника ОВД, и в отличие от ст. 318 УК РФ, не ограничивается только связью с исполнением служебной деятельности, а формулирует указанное преступление как насилие, применяемое в определенных целях: воспрепятствование законной деятельности, принуждение к изменению характера законной деятельности, месть за выполнение служебной деятельности. УК РА в ч. 1 и ч. 3 ст. 316 практически повторяет диспозицию ст. 318 УК РФ, за исключением формулировки первой части, которая конкретизирует только угрозу применения насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти, либо его близких. Также УК РА дополнительно выделяет в качестве мотива преступления воспрепятствование исполнению возложенных обязанностей на правоохранителя. Статья 341 УК КР является зеркальным отражением ст. 318 российского УК. Уголовный закон РК помимо двух видов применения насилия в отношении представителя власти, неопасного и опасного, предусмотренных ч. 1 и ч. 2 ст. 380, в ч. 3 закрепляет квалифицированный состав насилия, совершенного при наличии обстоятельств, отягчающих наказание, которые выражаются в дополнительных признаках:
1) объективной стороны:
- особый круг потерпевших (страдают два и более представителя власти, дополнительно причиняется вред лицу, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, или несовершеннолетнему лицу);
- наличие совокупности - похищение человека либо захват заложника, либо неоднократно;
- способ - особая жестокость;
- место - зона проведения антитеррористической операции или местность, в которой объявлено чрезвычайное положение;
- время - чрезвычайная ситуация или массовые беспорядки.
2) субъективной стороны:
- специальный субъект - группа лиц, группа лиц по предварительному сговору;
- цель - скрыть другое преступление или облегчить его совершение.
Помимо отсутствия в действующем российском уголовном законодательстве неоднократности как формы множественности, стоит обратить внимание на указанные факультативные признаки объективной стороны, выраженные во времени и месте совершения преступления. Таких обстоятельств, отягчающих вину, в УК РФ 1996 года также не предусмотрено.
Установление специальных предписаний, регламентирующих ответственность за посягательство на жизнь и здоровье сотрудников правоохранительных органов, выполняющих функции по осуществлению предварительного расследования, не характерно для уголовных законов Армении и Беларуси. А вот в УК РК в статьях 408 и 409, и в статьях 319, 320 УК КР закреплены положения практические идентичные статьям 296 и 296 действующего УК РФ.
Еще одно преступное деяние, при совершении которого под угрозу ставится деятельность сотрудников ОВД, их жизнь и здоровье, и которое может повлечь иные тяжкие последствия, закреплено в ст. 320 УК РФ «Разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении должностного лица правоохранительного или контролирующего органа». Ее «полной тезкой» в УК КР является статья 344. Необходимо указать на отсутствие аналогичной нормы в уголовных кодексах Казахстана, Беларуси и Армении. Лишь только в ст. 382 УК РК нашло отражение подобное преступление, но в соответствии с ее диспозицией сотрудники правоохранительных органов потерпевшими от подобного деяния быть не могут, и в отличие от нашего УК, здесь предусмотрен специальный субъект.
В качестве отдельного вида общественно опасных деяний можно выделить оказание сопротивления представителю власти, которое можно разделить на активное и пассивное. И если уголовная ответственность за «активное сопротивление» реализуется, например, в нормах ч. 2 ст. 213 УК РФ (хулиганство, связанное с оказанием сопротивления представителю власти) и ст. 318 УК РФ (сопротивление, сопряженное с применением или угрозой применения разных форм насилия), то «пассивное сопротивление» как преступление не криминализировано вовсе, и в случае оказания такового, лицо подлежит лишь административной ответственности по ст. 19.3 КоАП РФ. Такое же положение вещей сложилось и в действующем УК КР. В ст. 363 УК РБ, наоборот предусматриваются обе формы сопротивления. Часть первая говорит о сопротивлении сотруднику ОВД при выполнении им обязанностей по охране общественного порядка, а вторая часть устанавливает ответственность за квалифицированный состав сопротивления, которое сопряжено с применением насилия или с угрозой его применения, либо насилие или угроза применяются с целью принуждения сотрудника к выполнению явно незаконных действий. УК РА как и УК РФ не знает такого преступления как «пассивное сопротивление». УК РК в свою очередь предусматривает ответственность за неповиновение законному требованию или распоряжению представителя власти, когда такое деяние имеет место в зоне чрезвычайного положения или антитеррористической операции [6], хотя в первона-
чальном варианте казахского Уголовного кодекса имелся состав и неотягощенного неповиновения [7].
Дополнительным средством уголовно-правовой защиты деятельности сотрудников ОВД в Республике Беларусь является ст. 365 УК РБ «Вмешательство в деятельность сотрудника органов внутренних дел», не имеющая аналогов в уголовном законодательстве стран ЕАЭС. Согласно ей вмешательством признается любая форма воздействия, нацеленная на изменение характера законной деятельности путем угрозы уничтожения или повреждения имущества; либо распространения клеветнических или оглашения иных сведений, которые сотрудник желает сохранить в тайне, либо при помощи использования должностным лицом своих служебных полномочий. Санкция статьи предусматривает наказание вплоть до 3 лет лишения свободы. Думается, что в условиях современной действительности, криминализация подобного деяния в УК РФ не была бы лишней.
В продолжение данной линии УК РБ в ст. 390 предусматривает специальную норму, охраняющую лиц, осуществляющих предварительное расследование, от вмешательства в их деятельность в какой бы то ни было форме. Здесь в отличие от ч. 2 ст. 294 УК РФ дополнительно выделяется цель виновного - добиться вынесения незаконного постановления органа уголовного преследования при производстве по уголовному делу. Аналогичные нормы, предусмотренные уголовным законодательством Армении, Кыргызстана и Казахстана несут одинаковую смысловую нагрузку наряду с российским [8].
К числу преступлений, направленных на подрыв деятельности сотрудников правоохранительных органов, связанных с посягательствами «извне», и не затрагивающих их жизнь и здоровье, по уголовному законодательству Беларуси, Армении и Казахстана, помимо ненасильственных форм сопротивления, воспрепятствования и вмешательства в деятельность сотрудников ОВД, следует отнести оскорбление представителя власти (ст. 369 УК РБ, ст. 378 УК РК, ст. 312 УК РА) и дачу взятки (ст. 432 УК РБ, ст. 367 УК РК, ст. 318 УК РА).
Объективная сторона такого преступления как оскорбление представителя власти в уголовных кодексах Беларуси и Армении [9] полностью совпадает со ст. 319 УК РФ. Хочется отметить, что позиция законодателя в Казахстане предпочтительнее, поскольку там в конструкции состава простого оскорбления отсутствует такой обязательный признак как публичность. Наряду с использованием средств массовой информации или сетей телекоммуникаций, публичность образует состав квалифицированного оскорбления [10]. В соответствии с положениями ч. 3 ст. 10 УК РК, оскорбление представителя власти является уголовным проступком, и не предусматривает наказания в виде лишения свободы. Еще ст. 378 УК РК предусматривает примечание, согласно которому публичные выступления, содержащие критические высказывания о служебной деятельности представителя власти, не влекут уголовной ответственности по этой статье. С 2007 года в уголовном законе Кыргызстана оскорбление представителя власти декриминализировано [11].
Анализируя составы, предусматривающие уголовную ответственность за дачу взятки сотруднику ОВД, необходимо отметить особенность, присущую уголовным кодексам Беларуси и Казахстана. В них цель, которую преследует взяткодатель, не имеет значения для квалификации деяния как преступления [12]. УК РА и УК КР, наоборот, в ч. 1 ст. 312 и ч. 1 ст. 314 соответствен-
но, содержат перечень действий, за совершение которых передается незаконное вознаграждение. До 2012 года в уголовном законе Кыргызстана имелись специальные нормы о взятке-подкупе и взятке-вознаграждении. Институт освобождения от уголовной ответственности взяткодателя не имеет принципиальных отличий от установленного в российском УК, за исключением дополнительного примечания, которым снабжена ст. 367 УК РК. В нем говорится о том, что впервые передача субъекту получения взятки за ранее совершенные им законные действия (бездействие) подарка в сумме или стоимостью, не превышающей двух месячных расчетных показателей [13], если совершенные этим лицом действия (бездействие) не были обусловлены предварительной договоренностью, не влечет уголовной ответственности. Данное положение носит дискуссионный характер и напрямую корреспондирует с аналогичным основанием освобождения от уголовной ответственности взяткополучателя [14].
Далее проанализируем особенности правового статуса сотрудника ОВД как взяткополучателя по уголовному законодательству стран ЕАЭС. В уголовном праве Беларуси сотрудник ОВД как лицо, на которое «непосредственно воздействует взяткодатель», обладает следующими признаками, указанными в ч. 4 ст. 4 УК РБ:
- является представителем власти (п. 1);
- постоянно или временно либо по специальному полномочию занимает в государственном учреждении должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей, либо в установленном порядке правомочен на совершение юридически значимых действий (п. 3).
УК РА в ч. 3 ст. 308 и УК РК в ч. 26 ст. 3 признает сотрудника ОВД как взяткополучателя в случае осуществления им постоянно, временно или по особому полномочию функций представителя власти либо организационно-распорядительных, административно-хозяйственных функций. Аналогичного мнения в примечании к ст. 304 придерживается и УК КР 1997 года, дополнительно включая в число функций контрольно-ревизионные полномочия.
В завершении анализа уголовных норм, осуществляющих уголовно-правовую охрану деятельности сотрудников органов внутренних дел от внешних угроз по законодательству ЕАЭС, хотелось бы остановиться на следующих особенностях, присущих уголовному законодательству Кыргызстана.
Во-первых, в действующем УК КР в ст. 343 в качестве самостоятельного преступления предусмотрено самовольное присвоение звания представителя власти или должностного лица, и совершение в этой связи каких-либо общественно опасных действий. Субъектом данного преступления в отличие от схожего по конструкции объективной стороны деяния, предусмотренного уголовным законодательством России, может быть любое лицо.
Во-вторых, во вступающих в силу с 1 января 2019 Уголовном кодексе КР и Кодексе о проступках, система рассматриваемых уголовных правонарушений обладает своими особенностями. К числу уголовных проступков в соответствии с Кодексом о проступках КР [15] отнесены деяния, ранее считавшиеся преступлениями, а именно разглашение сведений о мерах безопасности в отношении должностного лица правоохранительного органа, не повлекшее причинение физического вреда (ст. 169) и самовольное присвоение звания или власти
должностного лица (ст. 176). Из Особенной части нового УК убраны специальные статьи, устанавливающие ответственность за посягательство на жизнь сотрудников ОВД, в т.ч. и лиц, осуществляющих функции предварительного расследования, а также за причинение вреда различной тяжести их здоровью [16]. Нормы о защите чести и достоинства правоохранителей, а также предусматривающие ответственность за «пассивное сопротивление», не попали ни в число уголовных проступков, ни в число преступлений. Положительными нововведениями можно считать криминализацию нормы о шантаже в отношении представителя власти в связи с исполнением им должностных обязанностей (ст. 355 УК КР), а также новое понятие представителя власти, закрепленное в Приложение № 1, согласно которому таковым является лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости или ведомственной подчиненности.
Обобщая вышеизложенное, можно сделать следующие выводы:
1. Уголовное законодательство стран - участниц ЕАЭС имеет ряд общих черт с УК РФ в проанализированной сфере уголовно-правовой охраны деятельности сотрудников ОВД. Но вместе с тем, УК РБ устанавливает более высокую планку в этой области, криминализируя деяния, связанные с «пассивным сопротивлением» сотрудникам ОВД при выполнении служебных обязанностей и указанием на уголовно-правой запрет вмешательства в их законную деятельность.
2. Отсутствие в главах «Преступления против правосудия» и «Преступления против порядка управления» в УК РА и нового УК КР такого дополнительного элемента уголовно-правовой охраны как специальные нормы, защищающие жизнь правоохранителей, свидетельствует о преобладании интересов личности над интересами государства. Описание признаков объективной стороны умышленного лишения жизни сотрудника ОВД через термин «убийство» в уголовном законодательстве этих стран, а также в УК РБ, по нашему мнению, говорит о стремлении законодателя избежать при квалификации путаницы, возможной при использовании понятия «посягательство», и связанной с отграничением оконченного деяния от неоконченного, установлением момента окончания преступления, определением конкретного вида умысла и назначением наказания. О подобных проблемах, связанных с использованием российским законодателем дефиниции посягательство, и о двойственности толкования посягательства, упоминают в своих исследованиях С.А. Борисихина [17, с.79-80], Ю.В. Баглай [18, с.103], Т.Ю. Маркова [19, с.11].
3. Учитывая, что в действующем законодательстве вопрос о прохождении правоохранительной службы до настоящего времени не урегулирован, предпочтительным вариантом внесения изменений в понятие представителя власти видится на примере нового УК КР.
4. В случае внесения изменений в действующий Уголовный кодекс России, связанных с введением понятия уголовного проступка [20], предлагаем дополнить главу 32 «Преступления против порядка управления» следующими нормами, устанавливающими уголовную ответственность за деяния, квалификация которых проводилась бы по правилам уголовного проступка, предлагаемым Верховным Судом РФ:
- оскорбление представителя власти, совершенное непублично;
- клевета в отношении представителя власти;
- инкорпорировать в УК РФ норму о запрете вмешательства в деятельность представителя власти из УК РБ;
- криминализировать деяние, предусмотренное ст. 19.3 КоАП РФ, которое будет заключаться в неповиновении законному распоряжению представителя власти.
Список литературы:
1. Модельный Уголовный кодекс для государств-участников СНГ [Электронный ресурс]: // СПС «Консультант-плюс» (Дата обращения 16.04.2018).
2. Уголовный кодекс Кыргызской Республики от 01.10.1997 [Электронный ресурс]: // 11Йр://^.1тпп^1 gov.kg/act/view/ru-ru/568 (Дата обращения 04.07.2018 г.).
3. Уголовный кодекс Республики Беларусь от 09.07.1999 [Электронный ресурс]: //http://etalonline.by/?
type=text& regnuт=hk9900275#load_text_none_1_1 (Дата обращения 04.07.2018).
4. Уголовный кодекс Республики Казахстан от 23.11.2015 [Электронный ресурс]: // http://online.zakon. kz/Docuтent/?doc_id=31575252 (Дата обращения 04.07.2018).
5. Уголовный кодекс Республики Армения от 18.04.2003 [Электронный ресурс]:// http://parliament.am/ legislation.php?ID=1349&lang=rus&sel=show (Дата обращения 04.07.2018).
6. См. ст. 379 УК РК.
7. Уголовный кодекс Республики Казахстан от 16.07.1997 [Электронный ресурс]: // kz/m/Document/?doc_id=38690715#sub_id=3790000 (Дата обращения 04.07.2018).
8. См. ч. 2 ст. 332 УК РА, ст. 318 УК КР, ч. 2 ст. 407 УК РК.
9. См. ч. 1 ст. 312 УК РА, ст. 369 УК РБ.
10. См. ст. 378 УК РК.
11. См. Закон КР от 25 июня 2007 года № 91.
12. См. ст. 367 УК РК, ст. 431 УК РБ.
13. В перерасчете на рубли примерно 838 рублей.
14. См. ст. 366 УК РК.
15. Кодекс Кыргызской Республики о проступках от 01.02.2017 [Электронный ресурс]: // http://cbd.тinjust. gov.kg/act/view/ru-ru/111529 (Дата обращения 04.07.2018).
16. См. УК Кыргызской Республики от 22.12.2016 [Электронный ресурс]: // http://cbd.minjust.gov.kg/ act/view/ru-ru/111527?cl=ru-ru(Дата обращения 04.07.2018).
17. Борисихина С.А. Уголовно-правовые и криминологические аспекты борьбы с посягательством на жизнь сотрудника правоохранительного органа: дис. ... канд. юрид. наук / С.А. Борисихина. - Краснодар, 2003. - 207 с.
18. Баглай Ю.В. Уголовно-правовая охрана сотрудников правоохранительных органов, осуществляющих деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности (по данным Приволжского округа): дис. ... канд. юрид. наук / Ю.В. Баглай. - М., 2010. - 254 с.
19. Маркова Т.Ю. Убийство в связи с осуществлением лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга: автореферат дис. . канд. юрид. наук / Т.Ю. Маркова. - М., 2003. - 28 с.
20. См. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.2017 № 42 «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта Федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации
и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением понятия уголовного проступка». // СПС «Консультант-плюс» (Дата обращения 04.07.2018).
Рецензия
на научную статью Гущина Александра Юрьевича «Особенности уголовно-правовой охраны деятельности сотрудников органов внутренних дел по законодательству стран Евразийского экономического союза».
В процессе существования любое государство сталкивается с различного рода угрозами, разрушительный потенциал которых представляет опасность для личности, общества, государства в целом. В целях исключения или минимизации подобных угроз, для эффективного противодействия преступным деяниям создана система правоохранительных органов, обладающих комплексом прав и обязанностей, необходимых для соблюдения правопорядка и защиты от противоправных посягательств. Ведущее место в системе органов правопорядка занимают органы внутренних дел, которые постоянно сталкиваются с многочисленными криминальными проявлениями.
Принятый в 1996 году Уголовный кодекс Российской Федерации уделил значительное внимание системе мер по уголовно-правовой охране деятельности сотрудников органов внутренних дел от преступных посягательств. Так, реализуя эту важную задачу, в Общей части УК РФ закреплены нормы, регламентирующие возможность причинения вреда при необходимой обороне, крайней необходимости, причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление и т.д. Особенная часть УК РФ содержит главы 31 и 32, обеспечивающие защиту таких объектов, как интересы правосудия и порядка управления, непосредственным образом связанные с деятельностью органов внутренних дел.
В то же время более чем двадцатилетний период действия УК РФ позволяет говорить о том, что данные нормы не в полной мере выполняют поставленные задачи.
Подчеркивая данное обстоятельство, осуществляя поиск наиболее оптимальных решений в сфере уголовно-правовой охраны деятельности органов внутренних дел, автор статьи уделил внимание сравнительно-правовому исследованию уголовного законодательства стран ЕАЭС в рассматриваемой сфере.
Компаративистский анализ уголовного законодательства указанных стран позволил автору выявить общие и особенные, а также единичные черты норм, направленных на уголовно-правовую охрану деятельности сотрудников органов внутренних дел и предложить меры по совершенствованию отечественного уголовного законодательства.
На основании вышеизложенного считаю, что статья, подготовленная адъюнктом А.Ю. Гущиным, соответствует требованиям, предъявляемым к работам подобного рода и может быть рекомендована для опубликования в открытой печати.
Рецензент -
Заместитель начальника кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права, кандидат юридических наук, доцент Степанов Максим Вячеславович.
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»;
Оригинальность текста - 81,64%.
