CC BY
130
УДК 27-9:176-055.1/.2
КРИУЛЯЛидия Александровна, преподаватель кафедры иностранных языков Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова, аспирант кафедры философии Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Автор двух научных публикаций
ОСОБЕННОСТИ ТРАНСФОРМИРОВАНИЯ
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О МАСКУЛИННОСТИ И СЕКСУАЛЬНОСТИ В ПЕРИОД РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА
Уже в период раннего христианства идеальная модель маскулинности отражала «триаду мужского контроля»: контроль мужчины над женщиной, контроль над другими мужчинами и контроль над собой. Новая христианская мораль, подвергая жесткой регламентации сексуальные и матримониальные отношения, выдвигает суровые требования к мужчинам, а именно: отказ от сексуальных желаний и высшая преданность тела Богу.
Идеал христианской маскулинности, верность Христу, сексуальность
Раннехристианские авторы считали, что современный им мир нуждается в реформе нравственности, и в качестве реакции на «сексуальную распущенность язычников» христианство стремилось жестко регламентировать сексуальную жизнь христиан. Сексуальное поведение стало предметом заботы церковных деятелей, разработавших правила и наставления.
В качестве основного источника исследования нами были выбраны письма апостола Павла, одной из наиболее влиятельных фигур раннего христианства, так как его работы показывают, насколько скрупулезно разрабатывалась модель нормативной маскулинности в христианстве.
В своей статье мы обращаем внимание на следующие вопросы: мужское тело как часть Спасителя; взгляд на сексуальные отношения вне брака, в браке и безбрачие; отношение мужчин к собственному полу.
Мужское тело как часть Спасителя.
Апостол Павел полагает, что спасение человечества подразумевает полную отдачу и принадлежность человека Богу не только душой, но и телом. Это подразумевает равенство мужчин и женщин перед Богом, но по контексту, в котором апостол Павел поднимает проблему принадлежности тела Богу, можно увидеть, что его наставления обращены к мужчинам, которые должны выбрать между женщиной и Христом. По апостолу Павлу, тело мужчины не нейтральная сфера, оно есть часть Спасителя: «Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христо-вы?»1, а христиане есть «единый дух»2.
Такое отношение к телу как к средству спасения христиан объяснялось фактом воскресения Богом Иисуса: «Бог воскресил Господа, воскресит и нас силою Своею»3. Тело не самоценно, оно обретает свой смысл только как вместилище духа, поэтому в Евангелии сказа-
но: «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне»4. Человек не должен оставлять свой храм в небрежении, разрушение и созидание производит Бог, поэтому апостол Павел предупреждает: «Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм - вы»5.
Таким образом, тело мужчины теперь вместо сферы удовлетворения, как это считалось в античности, становится сферой священной и исключительно принадлежащей Христу, перед которым мужчина ответственен за чистоту тела.
Взгляд на сексуальные отношения вне брака, в браке и безбрачие. Матримониальные отношения были также подвергнуты жесткой регламентации со стороны церкви. Выражаясь словами М. Фуко, «...область секса берется в регистре вины и греха, излишества и преступления»6.
В Первом послании к коринфянам апостол Павел осуждает жителей Коринфа, вступающих в половую связь с блудницами. Он начинает с девиза коринфян «Все мне позволительно», но дает собственную модификацию: «Но не все полезно» и «Ничто не должно обладать мною»7. Отсюда следует, что если обладание, т.е. активная сексуальная роль, есть атрибут маскулинности, то проявление самоконтроля есть ее куда более значимый атрибут. Такая позиция апостола Павла вносит противоречие в обычное представление коринфян о маскулинности: теперь сексуально активный мужчина, считавшийся прежде примером добродетели, понимается как пассивная жертва своих страстей.
Согласно апостолу Павлу, для христианина есть только один путь покончить с плотскими помышлениями - посвятить себя Богу В случае же, если мужчина не может покончить с плотскими помышлениями, ему следует жениться. Брак не осуждался, поскольку он был благословлен Христом, но он рассматривается как потворство плоти. Оправданием браку служат предотвращение сексуальной аморальности и репродукция, они рассматриваются как основное назначение брака. Апостол Павел говорит, что брак спасает мораль8, что являет-
ся специфичной идеей для христианского дискурса.
Таким образом, христианский дискурс противоречив. Эта амбивалентность объясняется тем, что апостол Павел сохраняет подчинение жены мужу и в то же время говорит о взаимной ответственности. Дело в том, что в эллинистический период происходит открытие «супружеской любви», интимной привязанности супругов друг к другу, эмоциональной связи. Эта привязанность превращает мужа и жену в равноценных друг для друга субъектов, но равенство ограничивается лишь эмоциональной сферой.
С одной стороны, апостол Павел принимает сексуальность в браке как взаимный долг: «Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена»9, что, по словам Э. Бер-Сижель, «исключает всякую мысль об онтологической субординации»10.
С другой же стороны, из Первого послания к коринфянам видно, что им устанавливается иерархия, нисходящая от Бога к мужчине, и от мужчины к женщине: «Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава - Христос, жене глава - муж, а Христу глава - Бог»11.
Необходимо отметить, что иерархия полов в ее европейском варианте с определенными социально-психологическими следствиями выросла на почве античной культуры и оказала влияние на все общество в целом и на религиозные организации, формирующиеся в рамках общества. По словам Э. Мольтманн-Вендель, великие церковные систематики, от Бл. Августина до Карла Барта, являют собой примеры такого мышления в категориях господства; в пределах этого мышления области, женщины, относящиеся к природной и телесной сторонам бытия, занимают малопочетное, зависимое, подчиненное место. Для отцов церкви подчинение женщины мужчине в семье, как и в обществе, отвечает закону природы12. Таким образом, культурный идеал христианской маскулинности конструируется, опираясь на дихотомию «мужское - женское», наделяя властью представителей первой категории.
Апостол Павел призывает жену и мужа к взаимному повиновению, однако глаголы, кото-
рые он употребляет по отношению к мужчине и по отношению к женщине имеют разные коннотации. Так, муж должен любить жену, а жена -повиноваться и бояться мужа. Последние два глагола апостол Павел употребляет и по отношению к рабам, что естественным образом ставит женщину и раба в один ряд. Таким образом, и в грамматике, и в словаре имеет место гендерная асимметрия и андроцентризм.
Из вышесказанного следует, что кульминацией христианской маскулинности в ранний период является полный контроль над своими физическими потребностями. Следовательно, аскеты и монахи воспринимались как полноценные мужчины и представляли идеал гипермаскулинности благодаря способности контролировать самые сильные страсти и желания. Это объясняет, почему уже раннее христианство отвергает практики оскопления, которые присутствовали в других религиозных культах.
Отношение мужчин к собственному полу. Фрэнсис Марк Мондимор указывает на шесть цитат из Библии, ставших основой запретов, устанавливаемых христианством на сексуальные контакты между людьми одного пола. Процитируем одну из них: «Не ложись с мужчиною как с женщиною: это мерзость»13.
Очевидно, что апостол Павел стремится создать «социально-нормативную мужественность», которая исключает любую попытку сгладить или затушевать символическое отличие мужчины и женщины: «Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него, но если жена растит волосы, для нее это честь, так как волосы даны ей вместо покрывала?»14. Таким образом, даже прическа никогда не была идеологически нейтральной: антипатия к длинноволосым мужчинам вытекает из идеи апостола Павла об исключении женоподобных мужчин из царства Божья.
В этой связи важно отметить, что культурный идеал христианской маскулинности конструируется в отношениях иерархии с разными формами подчинения не только женщин, но и мужчин. Этот идеал требует от мужчины постоянного подтверждения того, что он и внешне, и внутренне отличен от женщины. В против-
ном же случае мужчину обвиняли в женоподобии и содомии, даже если он и не практиковал сексуальные отношения с другими мужчинами. Исключение категории «гомосексуальное»15 из царства Божьего наделяет категорию «гетеросексуальное» властью осуществлять контроль и устанавливать нормы поведения в обществе.
Объявляя мужчину «высшим существом», апостол Павел предъявляет к нему суровые требования: мужчина должен подражать Христу, который отдал себя за церковь. Это подразумевает полную независимость от сексуальных желаний и полный контроль над своими физическими потребностями.
Как видим, уже в период раннего христианства параметры идеальной христианской маскулинности отражали «триаду мужского насилия», на которую указывал канадский исследователь Майкл Кауфманн16. Это - насилие мужчины над женщиной, насилие в отношении других мужчин, насилие в отношении самого себя. Применяя трактовку маскулинности М. Кауфманна, необходимо прояснить некоторые моменты. Мы считаем, что в отношении к христианской морали эту триаду следует представить как триаду мужского контроля, а не насилия. Все эти три формы контроля предписывались и понимались в терминах контроля духа над телом, особенно это актуально в отношении контроля над женщинами и собой. Таким образом, выдвигается требование «развопло-щения» мужского тела, теперь мужчина должен контролировать телесное и у самого себя. Эти формы контроля допускали и оправдывали насилие, если целью такого насилия были указанные формы контроля.
Утверждая равенство мужчин и женщин перед Богом, христианская религия выстраивает иерархию: божественное - мужское - женское, в которой мужчина - господин по отношению к женщине. Эта иерархия укрепилась в сознании каждого христианина и поддерживается по сей день. Таким образом, христианство предлагает две модели маскулинности: высший идеал - аскет, отрекшийся от всего мирского, и более приземленный идеал - христианин -мирянин, господин в своей семье.
Примечания
1 Первое послание к коринфянам (6:13,15).
2 Там же (6:17).
3 Там же (б:14).
4 Евангелие от Матфея (10:28).
5 Первое послание к коринфянам (3:17).
6 Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. Пер. с франц. М., 1996. С. 167.
7 Там же.
8 Там же (7:2).
9 Там же (7:4).
10 Бер-Сижель Э. Служение женщины в церкви. М., 2002. С. 71.
11 Там же (11:3).
12Мольтманн-Вендель Э. И сотворил Бог мужчину и женщину // Вопросы философии. N° 3. 1991. С. 95.
13 Третья книга Моисеева. Левит (18:22).
14 Первое послание к коринфянам (11:14, 15).
15 В истории дискурса о сексуальности термин «гомосексуальность» является достаточно новым, так как он появился лишь в 1869 году в работах австро-венгерского писателя Карла Марии Кертбени (Karl Maria Kertbeny).
16 КукаренкоН.Н., Поспелова О.В., Данилова О.Л. Философские категории в феминистском дискурсе: монография. Архангельск, 2006.
Kriulya Lidia
PECULIARITIES OF TRANSFORMING MASCULINITY AND SEXUALITY IDEAS
IN THE EARLY CHRISTIAN PERIOD
As early as the early Christian period the ideal masculinity model involved the “triad of men’s violence”: violence against women, violence against other men, and violence against oneself. Christian ethics dramatically limited sexual and matrimonial relations and produced such strict requirements for men as renunciation of sexual desire and total self-commitment to God.
Рецензент - Кудряшова Е.В., доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой философии Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова
