CC BY
3824. Петров Ю. А. Роль микробного фактора в генезе хронического эндометрита // Кубанский научный медицинский вестник. 2016. № 3 (158). С. 113-118.
25. Варламова А. И., Сасина В. И. Состояние цервикального канала и шейки матки при внутриматочной контрацепции // Молодой ученый. 2017. № 3.3. С. 17.
26. Глазманова А. В. Слизистая оболочка цервикального канала и шейки матки при внутриматочной контрацепции // Международный журнал экспериментального образования. 2016. № 5-1. С. 55-58.
27. Мавлонова М. Н., Пирова М. Г., Мавлонова С. Н. Кольпоскопические особенности шейки матки при использовании внутриматочной спирали // Вестник Авиценны. 2016. № 4. С. 69.
28. Сафронникова Н. Р., Бохман Я. В. Контрацепция, ановуляция и рак. Онкологические аспекты ановуляции. Псков, 2012. С. 28-33.
29. Баисова Б. И. Гинекология: под ред. Г. М. Савельевой, В. Г. Бреусенко. 4-е изд., перераб. и доп. М.: ГЭОТАР-Медиа, 2018. 432 с.
АВТОРСКАЯ СПРАВКА
ФГБОУ ВО «Ростовский государственный медицинский университет» МЗ РФ
Шевлюга Юлия Александровна — соискатель кафедры акушерства и гинекологии № 2.
Петров Юрий Алексеевич — доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой акушерства и гинекологии № 2, e-mail: mr.doktorpetrov@mail.ru, ORCID ID https://orcid.org/0000-0002-2348-8809.
Палиева Наталья Викторовна — доктор медицинских наук, профессор кафедры акушерства и гинекологии № 2, e-mail: nat-palieva@yandex.ru, ORCID ID https://orcid.org/0000-0003-2278-5198.
Чернавский Виктор Владимирович — кандидат медицинских наук, доцент кафедры акушерства и гинекологии № 2.
УДК 618.33 + 618.36
ОСОБЕННОСТИ ТЕЧЕНИЯ БЕРЕМЕННОСТИ У ЖЕНЩИН С ЗАДЕРЖКОЙ РОСТА ПЛОДА
В. В. Авруцкая, Ю. А. Петров, А. В. Галусяк, И. И. Крукиер
Аннотация. Данная статья представляет информацию о диагностике и особенностях течения беременности у женщин с задержкой роста плода (ЗРП), о ранней коррекции выявленных нарушений и об оптимальной реабилитации ребенка. Ранним выявлением предикторов ЗРП является снижение
перинатальных и неонатальных исходов. Тем не менее, вопрос о пренатальном выявлении ЗРП остается открытым.
Ключевые слова: задержка роста плода, беременность, скрининг на ЗРП, фетоплацентарная недостаточность, перинатальный исход.
FEATURES OF THE COURSE OF PREGNANCY IN WOMEN WITH FETAL GROWTH RETARDATION
V. V. Avrutskaya, Yu. A. Petrov, growth retardation (FGR), on the early correction of identified dis-
A. V. Galusyak, 1.1. Krukier orders and on optimal rehabilitation of the child. Early detection of
predictors of FGR is a reduction in perinatal. Annotation. This article provides information on the diagno- Keywords: fetal growth retardation, pregnancy, FGR screening, sis and features of the course of pregnancy in women with fetal fetoplacental insufficiency, perinatal outcome.
Задержка роста плода (ЗРП) относится к характерным клиническим проявлениям обширных акушерских синдромов, отвечая за высокую степень перинатальной заболеваемости и смертности, а также является истинным индикатором стратификации беременных по группам риска, что представляет данную проблему особо актуальной для акушерства и перинатологии [1].
Задержка роста плода вносит значительный вклад в развитие хронических форм патологии и инвалидности. Многообразие этиологических факторов ЗРП — материнских,
плацентарных, плодовых, социальных, экономических — приводит к формированию хронической внутриутробной гипоксии и функциональной незрелости плода и новорожденного.
На данный момент не вызывает возражений, что ЗРП является лишь одним из множества неблагоприятных последствий неполноценности первой волны инвазии трофобласта. Именно незавершенность гестацион-ной перестройки спиральных артерий в маточно-плацентарные приводит в дальнейшем к значимым нарушениям кровоснабжения плода [2].
Несмотря на прогресс в области медицины в современном мире, до настоящего времени еще не найдено ни одного лекарственного препарата или методики, способной повернуть вспять уже состоявшиеся нарушения процесса имплантации плодного яйца или инвазии трофобласта либо полностью излечить их последствия, нет и эффективных средств лечения ЗРП [3]. В мире еще не созданы средства, которые могли бы улучшить ма-точно-плацентарное кровообращение.
Существенное значение в развитии ЗРП имеют инфекции у беременной. В раннем фетальном периоде
■ГЦ PIBIII
они формируют инфекционные фе-топатии: ЗРП; формирование вторичной плацентарной недостаточности (на фоне плацентита); собственно инфекционные поражения плода, чаще генерализованные; формирование псевдопороков. Так, осложнения беременности, в том числе ЗРП, встречались в 15 раз чаще у женщин с бессимптомной бактериурией, лечение которой не проводилось [4].
Цель статьи: обзор информации об особенностях течения беременности, принципов ранней диагностики с помощью инвазивных и неинвазив-ных методов исследования, а также тактики ведения беременности и родов у женщин с ЗРП.
Проблема ЗРП является актуальной для акушерства и неонатологии, так как данная патология играет важную роль в неблагоприятном течении раннего неонатального периода, а также в структуре перинатальной заболеваемости и смертности как одного из основных качественных показателей здоровья населения. В современной литературе встречается множество терминов: «задержка внутриутробного развития (или роста) плода», «синдром задержки роста плода», «ретардация плода», «внутриутробная гипотрофия», «синдром задержки внутриутробного развития плода». В иностранной литературе часто можно встретить такое понятие, как small for gestational age (SGA) — плод с массой тела менее 10 перцентилей популяцион-ной или стандартной нормы ввиду конституциональных особенностей, определенных генетически [5].
Частота ЗРП в развитых странах составляет от 5% до 10% [6-8], в развивающихся странах достигает 20-23% [9]. В России ЗРП осложняет 5-18% беременностей [10, 11].
Наиболее значимыми факторами риска развития ЗРП являются табакокурение, экстрагенитальная патология и отягощенный акушерско-ги-некологический анамнез. Большая часть этих факторов связана с изменением в работе иммунной системы беременной женщины [12].
В период гестации отмечается значительная модификация цитокиновой сети [13]. Интерлейкины являются непременными составляющими всех биологических жидкостей организма, в том числе и околоплодных вод. Известно, что IL-17 играет важную роль в гомеостазе тканей в норме и при
патологических процессах, и вне иммунной системы. Предполагается, что интерлейкины-17 в первом триместре беременности регулируют появление новых кровеносных сосудов в плаценте [14]. Также 1Ы7 имеет большое значение в защите организма от внеклеточных бактериальных и грибковых инфекций.
Многофункциональный цитокин 1Ы участвует в развитии и регуляции неспецифической защиты и специфического иммунитета. Он одним из первых включается в ответную защитную реакцию организма при действии патогенных факторов. Также известно, что 1Ы оказывает эмбриотоксическое влияние на беременность [15].
Антагонист рецептора к интер-лейкину 1 (1ЫЯА) является важным естественным противовоспалительным белком, отсутствие или низкое содержание которого играет ключевую роль в патогенезе различных заболеваний. 1ЫЯА секретируется различными типами клеток, включая иммунные клетки, эпителиальные клетки и адипоциты, и является естественным ингибитором провос-палительного действия 1Ы.
Анализ литературы показал, что практически отсутствуют сведения о роли некоторых цитокинов, ключевых регуляторов воспаления на системном и локальном уровне (сыворотка крови, амниотическая жидкость, плацента) в патогенезе задержки роста плода.
При ЗРП у новорожденного повышается риск развития асфиксии, аспирации околоплодными водами, гипотермии, гипогликемии, желтухи, некротизирующего энтероколита, внутрижелудочковых кровоизлияний [16].
Большое значение имеет ранняя диагностика ЗРП, так как беременные женщины с данной акушерской патологией требуют выработки индивидуальной тактики ведения. Особенно важным является решение вопроса о своевременном родо-разрешении, поскольку в настоящее время доказанные методы лечения ЗРП отсутствуют [17, 18].
Среди механизмов, лежащих в основе ЗРП, большую роль отводят хронической фетоплацентарной недостаточности, проявляющейся нарушением маточно-плацентарного кровотока, что ведет к недостаточному снабжению плода кислородом.
www.akvarel2002.ru
Маркером прогрессирования плацентарной недостаточности является снижение венозного кровотока, наиболее выраженное при сочетании варикозного расширения вен нижних конечностей и малого таза [19]. Не менее важным маркером прогнозирования ФПН с исходом в ЗРП является маловодие, увеличивающее риск развития данной патологии в 5 раз. В патогенезе гипоксических состояний значительную роль играет нарушение аминокислотного обмена. Однако на уровне современных представлений многие вопросы биохимического гомеостаза при перинатальном гипоксически-ишемическом поражении ЦНС у новорожденных с ЗРП остаются нерешенными в силу разрозненности сведений о динамике аминокислотного обмена.
Важным для диагностики ЗРП является исследование факторов роста, одним из которых представлен фактор роста плаценты (PIGF — placental growth factor), вырабатываемый плацентой и обладающий ангиогенными и провоспалитель-ными свойствами. Данный фактор играет важную роль в ангиогенезе плаценты, в регуляции инвазии тро-фобласта в материнские спиральные артерии, модулирует активность другого фактора — роста эндотелия сосудов (VEGF — vascular endothelial growth factor), ассоциированного с формированием ЗРП, однако точные механизмы его действия не установлены и требуют дополнительного изучения [20].
Согласно теории «фетального программирования» низкая масса при рождении рассматривается как фактор риска артериальной гипер-тензии, ишемической болезни сердца, ожирения, сахарного диабета 2-го типа, метаболического синдрома [21].
Пренатальное выявление задержки роста плода является основным фактором, направленным на предотвращение мертворождения, которое до 30% случаев в третьем триместре связано с ЗРП [22]. Цель скрининга на ЗРП — уменьшить его перинатальные и неонатальные последствия; тем не менее, вопрос о пренатальном выявлении ЗРП остается открытым.
Выделение ЗРП в отдельную клиническую нозологическую единицу оправдано не только неблагоприятными перинатальными исходами [23], но и проблемами как в детстве, так
и в дальнейшей жизни [24]. В клинических протоколах, опубликованных за последние 5 лет, предлагается классифицировать ЗРП на «раннюю» — с манифестацией до 32 недель гестации — и «позднюю» — с манифестацией после 32 недель гестации — формы [25, 26].
«Поздняя» форма характеризуется более благоприятными перинатальными исходами, однако имеются сложности в дифференциальной диагностике с конституционально маловесными плодами [27].
Термины «симметричная форма», «асимметричная форма» ЗРП в настоящее время не рекомендуются к использованию, так как считается, что они не предоставляют дополнительной информации относительно этиологии или прогноза состояния плода [28, 29].
Для верификации диагноза проводят измерения бипариетального размера и окружности головки, длины плечевой и бедренной костей, среднего диаметра и окружности живота плода. Отставание фетометриче-ских параметров от гестационного срока на 2 недели свидетельствует о задержке роста плода I степени, на 3-4 недели — II степени и более чем на 4 недели — III степени.
Диагноз ЗРП устанавливается при наличии одного или нескольких из следующих критериев: сочетание маловесности (менее 10-го процен-тиля) с признаками плацентарной недостаточности (нарушением фе-топлацентарного кровотока, мало-водием, патологической кривой кар-диотокографии — КТГ); отсутствие роста плода по данным двух ультразвуковых фетометрий с разницей в 2 недели; маловесность по данным УЗИ (менее 3-го процентиля) [30].
Тактика ведения беременности женщин с ЗРП определяется данными фетометрии, комплексной оценкой артериальной и венозной гемодинамики плода и данных кардиотокогра-фического исследования [31].
На сегодняшний день «золотым стандартом» диагностики ЗРП можно по праву считать ультразвуковую фетометрию [32]. К доплерометри-
ческим критериям при поставке диагноза ЗРП относят пульсационный индекс (ПИ) в артериях пуповины, маточных артериях и церебро-пла-центарное отношение (ЦПО). ЦПО рассчитывается как отношение между ПИ в средней мозговой артерии и ПИ в артерии пуповины.
Анализ литературы показал, что у плодов с задержкой роста снижение ЦПО имеет значительно большую прогностическую ценность в отношении антенатальной гибели, тяжелой гипоксии и развития неонатальных осложнений, чем изменение кровотока в артериях пуповины и средней мозговой артерии [33]. Венозный проток используется в настоящее время для оценки компенсаторного резерва плода при критическом нарушении плодово-плацентарного и централизации артериального кровотоков. При критическом состоянии плода пульсационный индекс в венозном протоке превышает 0,7 [34].
Результаты доплерометрической оценки фетоплацентарного и фе-тального (венозный проток, легочные вены) кровотоков имеют высокую зависимость от качества аппаратуры и квалификации врача-специалиста.
Еще один прогностический инструмент — оценка высоты стояния дна матки (ВДМ). В современных гайдлайнах его рекомендуют использовать рутинно у всех женщин, независимо от степени риска ЗРП, во второй половине беременности [35, 36]. Данный метод служит своего рода фильтром, позволяющим выделить женщин, которые подлежат более внимательному наблюдению с использованием фетальной биометрии, допплерометрии.
С целью повышения эффективности выявления женщин, входящих в группу высокого риска развития ЗРП, целесообразен тщательный сбор анамнеза еще на этапе планирования беременности. При выявлении таких пациенток необходимо оптимизировать прегравидарную подготовку, своевременную диагностику проявлений ФПН на ранних сроках с целью своевременной коррекции, что позволит снизить риск
развития ЗРП и улучшить перинатальные исходы.
В акушерском стационаре разумны только динамическая оценка состояния плода с помощью ультразвукового исследования и доп-лерометрии для решения вопроса о своевременном родоразрешении: программированные роды или кесарево сечение в соответствии со степенью перинатального риска. Поэтому оценка состояния плода и своевременное решение вопроса о ро-доразрешении остается основным и единственным методом лечения ЗРП [37].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЗРП принадлежит к свойственным клиническим проявлениям больших акушерских синдромов, ассоциирована с высокой перинатальной заболеваемостью и оказывает значимое влияние на качество и продолжительность жизни человека.
В последнее время продолжают исследоваться различные методы лечения ЗРП, но проблема еще требует изучения. Коррекция ЗРП, особенно на ранних сроках гестации, позволяет значительно улучшить перинатальные показатели. Ведущее место в проведении лечебных мероприятий занимает лечение основного заболевания или осложнения, на фоне которого сформировалась ЗРП.
Невзирая на особое внимание пе-ринатологов, акушеров-гинекологов и неонатологов к проблеме ЗРП, на данный момент отсутствует единое мнение об акушерской тактике при выявлении данной патологии. Ранняя диагностика ЗРП, определение оптимальных сроков родораз-решения, адекватное наблюдение и коррекция предсказуемых пост-натальных осложнений позволят существенно улучшить показатели заболеваемости и смертности новорожденных с синдромом задержки роста плода.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Small-molecule inhibition of TLR8 through stabilization of its resting state / S. Zhang, Z. Hu, H. Tanji, S. Jiang, N. Das, J. Li et al. // Nat. Chem. Biol. 2018. No. 14 (1). P. 58-64.
2. Maternal Fetal Medicine Committee. Intrauterine growth restriction: screening, diagnosis, and management // J. Obstet. Gynaecol. Can. 2013. V. 35. No. 8. P. 741-748.
3. McCowan L. M., Figueras F., Anderson N. H. Evidence-based national guidelines for the management of suspected fetal growth restriction: comparison, consensus, and controversy // American journal of obstetrics and gynecology. 2018. V. 218. No. 2. P. S855-S868.
маиыи
шеаа
АКУШЕРСТВО • ГИНЕКОЛОГИЯ
4. Кравченко Е. Н., Гордеева И. А. Особенности течения родов при бессимптомной бактериурии у беременных: практический опыт и лечебные аспекты // Гинекология. 2014. Т. 16. № 2. С. 78-81.
5. Gardener G., Weller M., Wallace E. Position Statement: Detection and Management of Fetal Growth Restriction in Singleton Pregnancies // Perinatal Society of Australia and New Zealand / Stillbirth Centre of Research Excellence, 2018. Доступно в сети Интернет. https:// www. stillbirthcre.org.au/assets/Uploads/FGR-PositionStatement-Final-2018-V2.pdf (дата обращения: 09.03.2019).
6. Intrauterine Growth Restriction: New Insight from the Metabolomic Approach / E. Priante, G. Verlato, G. Giordano, M. Stocchero, S. Visentin // Metabolites. 2019. Nov. 6. No. 9 (11). P. 267.
7. Fetal growth restriction: current knowledge / L. M. Nardozza, A. C. Caetano, A. C. Zamarian, J. B. Mazzola, C. P. Silva, V. M. Margal // Arch. Gynecol. Obstet. 2017 May. No. 295 (5). P. 1061-1077.
8. Progress in the understanding of the etiology and predictability of fetal growth restriction / L. Tang, G. He, X. Liu, W. Xu // Reproduction.
2017. Jun. No. 153 (6). P. R227-R240.
9. Intrauterine growth restriction — part 1 / D. Sharma, S. Shastri, N. Farahbakhsh, P. Sharma // J. Matern. Fetal Neonatal Med. 2016. Dec. No. 29 (24). P. 3977-3987. DOI: 10.3109/14767058.2016.1152249.
10. Ведение беременности при задержке роста плода / М. Б. Ганичкина, Д. А. Мантрова, Н. Е. Кан, В. Л. Тютюнник, А. А. Хачатурян // Акушерство и гинекология. 2017. № 10. С. 5-11.
11. Прогнозирование синдрома задержки роста плода у беременных высокого риска / А. Н. Стрижаков, М. М. Мирющенко, И. В. Игнатко, Н. Г. Попова, В. С. Флорова, А. С. Кузнецов // Акушерство и гинекология. 2017. № 7. С. 34-44. DOI: 10.18565/aig.2017.7.34-44.
12. Задержка роста плода: факторы риска и прогнозирование / Г. Б. Безнощенко, Е. Н. Кравченко, Л. В. Куклина, К. П. Кропмаер, А. Б. Безнощенко, Е. С. Сафонова // Таврический медико-биологический вестник. 2016. Т. 19. № 2. С. 18-21.
13. Gaziyeva I. A., Chistyakova G. N., Remizova I. I. Rol' narusheniy produktsii tsitokinov v geneze platsentarnoy nedostatochnosti i rannikh reproduktivnykh poter' // Med. immunologiya. 2014. No. 16 (6). P. 539-550. (in Russian).
14. Macrophages are a source of IL-17 in the human placenta / O. V. Pavlov, A. V. Selutin, O. M. Pavlova, S. A. Selkov // American Journal of Reproductive Immunology. 29 June. 2018. P. 384-389.
15. Kwak-Kim Joanne, Bao Shihua, Lee Sung Ki, Woo Kim Joon, Gilman Alice. Immunological Modes of Pregnancy Loss: Inflammation, Immune Effectors, and Stress. Epub. 24 March 2014.
16. Иммунологические аспекты проблемы невынашивания беременности / М. А. Левкович, Д. Д. Нефедова, Л. Д. Цатурян,
E. М. Бердичевская // Современные проблемы науки и образования. 2016. № 3. C. 6.
17. Early onset fetal growth restriction / A. Dall'Asta, V. Brunelli, F. Prefumo, T. Frusca, C. Lees // Maternal Health Neonatol Perinatol. 2017. No. 3 (2). P. 10-12. DOI: 10.1186/s40748-016-0041-x.
18. Poor effectiveness of antenatal detection of fetal growth restriction and consequences for obstetric management and neonatal outcomes: French national study / I. Monier, B. Blondel, A. Ego, M. Kaminiski, F. Goffinet, J. Zeitlin // BJOG. 2015. No. 122. Р. 518-527.
19. Плацентарные нарушения и венозная недостаточность / Г. Б. Безнощенко, Е. Н. Кравченко, Ю. Г. Цуканов, К. П. Кропмаер, О. Ю. Цыганкова, М. П. Владимирова // Российский вестник акушера-гинеколога. 2015. Т. 15. № 5. С. 50-55.
20. Placental gene expression of the placental growth factor (PlGF) in intrauterine growth restriction / J. G. Joo, J. Jr. Rigo, B. Borzsonyi, C. Demendi, L. Kornya // J. Matern. Fetal Neonatal Med. 2017. No. 30 (12). Р. 1471-1475.
21. Vaiserman A. M. Birth weight predicts aging trajectory: A hypothesis // Mech Ageing Dev. 2018. No. 173. Р. 61-70. DOI: 10.1016/j. mad.2018.04.003.
22. Prenatal identification of " small-for-gestational-age and risk of neonatal morbidity and stillbirth / E. Nohuz, O. Riviere, K. Coste, F. Vendit-telli // Ultrasound Obstet. Gynecol. 2020. No. 55. Р. 621-628.
23. ACOG Practice Bulletin № 204: Fetal Growth Restriction // Obstet. Gynecol. 2019. No. 133 (2). P. 97-109.
24. Looney P., Stevenson G. N. Planning management and delivery of the growth-restricted fetus // Best Pract. Res. Clin. Obstet. Gynecol.
2018. V. 49. P. 53-65.
25. Evaluation of an Optimal Gestational Age Cut-Off for the Definition of Early- and Late-Onset Fetal Growth Restriction / S. Savchev,
F. Figueras, M. Sanz-Cortes, M. Cruz-Lemini, S. Triunfo, F. Botet, E. Gratacos // Fetal Diagn. Ther. 2014. Vol. 36. No. 2. P. 99-105.
26. Monaghan C. Fetal Growth Restriction (FGR): How the Differences Between Earlyand Late FGR Impact on Clinical Management? // J. Fetal Med. 2016. Vol. 3. No. 3. P. 101-107.
27. Ульянина Е. В., Акопян Г. В., Ахмадеев Н. Р. Комплексный подход в диагностике плода. Синдром задержки роста // Практическая медицина. 2018. Т. 16. № 6. С 52-55.
28. Lees C. C. ISUOG Practice Guidelines: diagnosis and management of small-for-gestational-age fetus and fetal growth restriction // Ultrasound Obstet. Gynecol. 2020. No. 56 (2). P. 298-312.
29. Salomon L. J., Alfirevic Z., Da Silva Costa F. ISUOG Practice Guidelines: ultrasound assessment of fetal biometry and growth // Ultrasound Obstet. Gynecol. 2019. No. 53 (6). P. 715-723.
30. Ego A., Monier I., Skaare K. Antenatal detection of fetal growth restriction and risk of stillbirth: population-based case control study // Ultrasound Obstet. Gynecol. 2020. No. 55 (5). P. 613-620.
31. Туманова Ю. Н., Шувалова М. П., Щеголев А. И. Отслойка плаценты и ранняя неонатальная смертность (по данным Росстата в 2010-2016 гг.) // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. 2018. № 4. С. 86-90.
32. Уроки предсказания: прогнозирование, профилактика и ранняя диагностика задержки роста плода. Обзор методов с акцентом на мировые рекомендации / Е. А. Дегтярева, О. А. Захарова, М. А. Куфа, М. Г. Кантемирова // Status Praesens. Гинекология, акушерство, бесплодный брак. 2019. № 1. С. 45-51.
33. Conde-Agudelo A., Villar J. Predictive accuracy of cerebroplacental ratio for adverse perinatal and neurodevelopmental outcomes in suspected fetal growth restriction: systematic review and meta-analysis // Ultrasound Obstet. Gynecol. 2018. V. 52. No. 4. P. 430-441.
34. Roma E., Arnau A. Ultrasound screening for fetal growth restriction at 36 vs 32 weeks' gestation: a randomized trial (ROUTE) // Ultrasound Obstet. Gynecol. 2015. V. 46. P. 391-397.
35. First-trimester screening for early and late small-for-gestational-age neonates using maternal serum biochemistry, blood pressure and uterine artery Doppler / F. Crovetto, F. Crispi, E. Scazzocchio, I. Mercade, E. Meler, F. Figueras, E. Gratacos // Ultrasound Obstet. Gynecol. 2014. No. 43. P. 34-40.
36. Lees C., Visser G. H .A., Hecher K. Placental-fetal growth restriction. Cambridge: Cambridge University press, 2018. 300 p.
37. Birth weight percentile and the risk of term perinatal death / A. A. Moraitis, A. M. Wood, M. Fleming et al. // Obstet. Gynecol. 2014. V. 124. P. 274-283.
АВТОРСКАЯ СПРАВКА
ФГБОУ ВО «Ростовский государственный медицинский университет» МЗ РФ (РостГМУ)
Авруцкая Валерия Викторовна — доктор медицинских наук, профессор кафедры акушерства и гинекологии № 2, e-mail: v.avrutskaya@rniiap.ru, ORCID ID https://orcid.org/0000-0001-6399-5007.
Петров Юрий Алексеевич — доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой акушерства и гинекологии № 2, e-mail: mr.doktorpetrov@mail.ru, ORCID ID https://orcid.org/0000-0002-2348-8809.
Галусяк Алина Васильевна — аспирант кафедры акушерства и гинекологии № 2, e-mail: galusyak.alina@list.ru.
Крукиер Ирина Ивановна — доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник НИИАП РостГМУ, e-mail: biochem@rniiap.ru,
ORCID ID https://orcid.org/0000-0003-4570-6405.
