CC BY-NC-ND
34
УДК159.9
DOI: 10.28995/2073-6398-2019-1-127-156
Особенности структуры и содержания экономических аттитюдов работающих пенсионеров
Юлия В. Честюнина
Челябинский государственный университет, Челябинск, Россия, butterfly61@yandex.ru
Екатерина В. Забелина
Челябинский государственный университет, Челябинск, Россия, katya_k@mail.ru
Ирина А. Трушина
Челябинский государственный университет, Челябинск, Россия, trushina_ia@mail.ru
Екатерина В. Веденеева
Челябинский государственный университет, Челябинск, Россия, kotia2882@mail.ru
Алена Г. Лисичкина
Психологический институт Российской академии образования, Москва, Россия, al1975@spartak.ru
Аннотация. В статье представлены результаты исследования особенностей структуры и содержания экономических аттитюдов у работающих и неработающих пенсионеров. Результаты факторной структуры экономических аттитюдов на двух выборках подтвердили предположение о различиях в структуре экономического сознания у работающих и неработающих
© Честюнина Ю.В., Забелина Е.В., Трушина И.А., Веденеева Е.В., Лисичкина А.Г., 2019
пенсионеров. Если работающие пенсионеры выбирают более активную позицию в экономической сфере, готовы зарабатывать и тратить, то неработающие пенсионеры либо живут за счет имеющихся сбережений, либо предпочитают рационально расходовать средства, не брать деньги в долг и делать сбережения, то есть выбирают пассивную роль в экономической жизни. Важным фактором, отличающим работающих пенсионеров от неработающих является сочетание экономической активности и финансовой грамотности.
Ключевые слова: экономические аттитюды, пенсионеры, работающие пенсионеры, неработающие пенсионеры, пожилой возраст, экономическое поведение.
Для цитирования: Честюнина Ю.В., Забелина Е.В., Трушина И.А.,. Веденеева Е.В., Лисичкина А.Г. Особенности структуры и содержания экономических аттитюдов работающих пенсионеров // Вестник РГГУ. Серия «Психология. Педагогика. Образование». 2019. № 1. С. 127-156. DOI: 10.28995/2073-63982019-1-127-156
Particularities of the structure and maintenance of economic attitudes of the working pensioners
Yulia V. Chestyunina
helyabinsk State University, Chelyabinsk, Russia, butterfly61@yandex.ru
Ekaterina V. Zabelina
Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, Russia, katya_k@mail.ru
Irina A. Trushina
Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, Russia, trushina_ia@mail.ru
Ekaterina V. Vedeneeva
Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, Russia, kotia2882@mail.ru
Alena G Lisichkina
Psychological institute of the Russian Academy of Education, Moskow, Russia
al1975@spartak.ru
Abstract. The results of the study of the structure and maintenance of economic attitudes at the working and non- working pensioners are presented in the article. The results of the factorial structure of economic attitudes on the selections of the working and non-working pensioners have confirmed the assumption of differences in these structures. Working pensioners choose more active position in the economic sphere, they are ready to earn and spend. Non-working pensioners live at the expense of the available savings, prefer to spend money rationally, tend not to borrow money, but to do savings, thus, they choose a passive role in their economic life. The important factor distinguishing the working pensioners from the non-working ones is the combination of economic activity and financial literacy in the economic minds of working pensioners.
Keywords: economic attitudes, pensioners, the working pensioners, non-working pensioners, advanced age, economic behavior
For citation: Chestyunina YV., Zabelina EV., Trushina,IA., Vedeneeva EV., Lisichkina AG. Particularities of the structure and maintenance of economic attitudes of the working pensioners. RSUH/RGGU Bulletin. "Psychology. Pedagogics. Education" Series. 2019; 1:127-156. DOI: 10.28995/2073-63982019-1-127-156
Введение
Сегодня, когда средняя продолжительность жизни по всему миру увеличивается, рождаемость снижается, социально-экономическая и ценностная структура общества резко изменяется. Люди старшего возраста, с одной стороны, становятся все более активными участниками социальной, экономической, политической и культурной жизни, например, все больший
сегмент потребителей занимают люди предпенсионного и пенсионного возраста. С другой стороны, далеко не все люди пожилого возраста готовы к подобным изменениям: многие уже не чувствуют себя полноценными участниками экономической жизни, не стремятся продолжать работать, негативно относятся к увеличению сроков выхода на пенсию. Старение общества становится серьезной политической, экономической и социальной проблемой, вот почему исследование маркеров поздней экономической адаптации (приспособление людей старшего возраста к изменению своего экономического статуса) является актуальным в мировом масштабе.
Британская Королевская комиссия по народонаселению отмечает, что пожилые, несмотря на опыт и жизненную мудрость, менее активны, с трудом поддаются обучению и с трудом воспринимают новое. Общество, в котором доля молодых людей сокращается, станет угрожающе непрогрессивным, начав отставать от других обществ не только по технической эффективности и экономическим благам, но и в области интеллектуальных и культурных достижений» [1 с.38].
Стареющее общество и проблема экономического поведения людей пенсионного возраста Старение населения, в основе которого лежат снижение рождаемости, долгожительство и индивидуализация процесса старения, стало восприниматься как вызов для государства, которому предстояло выработать подходы в рамках публичной политики для решения возникающих проблем. Одним из результатом этого явилось возникновение в 1970-е годы «экономической геронтологии», приступившей к теоретическому описанию новой экономической ситуации [2].
Последствия старения общества для социальной политики катастрофичны, одной из первых страдает система пенсионного обеспечения [3]. Кроме того, самой политически активной группой становится пожилое, нетрудоспособное население, ведь именно оно будет основным избирателем, тем самым заставляя политиков выполнять его волю [4], а так как пожилые люди
более склонны к консерватизму, это может снизить инноваци-онность общества [5], что повлечет за собой нехватку ресурсов населения страны для защиты внутренних и внешних интересов государства [4]. Наблюдается также ряд социальных последствий старения общества: собрание нескольких поколений в одной социальной группе, необходимость увеличения миграционных потоков для восполнения трудовых ресурсов государства, что приводит к увеличению уровня социальной напряженности.
Пожалуй, наиболее опасны социально-экономические последствия старения общества: происходит перераспределение экономических ресурсов на социальное обеспечение, основу которого в стареющих обществах составляет пенсионная система; сокращается численность молодежи, выходящей на рынок труда, что порождает старение рабочей силы и в конечном итоге провоцирует нарушение производственных процессов; более позднее взросление молодежи, с возрастом инвесторы становятся более склонны избегать рискованных капиталовложений [6, 7, 8], у населения в возрасте от 65 лет снижается уровень потребления до-мохозяйств, что также не способствует экономическому росту [9].
В настоящее время наблюдается: дисбаланс соотношения между численностью работающих и неработающих людей, что приводит к увеличению налогов; рост расходов на пенсионное обеспечение, медицинское и социальное обслуживание, что влечет за собой поиск адекватных источников дополнительного финансирования; изменение в пользу пожилых людей структуры электората, что делает этот слой общества мощной политической силой [3]. Они менее склонны к покупкам дорогих вещей и недвижимости, а также к накоплениям, что может привести к заметному изменению современной экономической модели, основанной на расширении консюмеризма. Старение населения, в частности в Японии, является одной из причин современной тенденции к дефляции [5].
Процесс старения населения коснулся и России. Здесь ситуация усугубляется тем, что реформы, проводимые в последние годы, не внесли в жизнь многих пожилых людей каких-либо существенных улучшений. Можно наблюдать распространение
бедности среди пенсионеров, что резко снизило социальный статус старшего поколения в обществе, в семье, усилило отрицательное отношение пожилых к более молодым [10]. С другой стороны, обозначилась встречная тенденция к нарастанию в обществе геронтофобных установок, падения авторитета старости и отчуждения между поколениями [11]. Большинство пенсионеров находится в режиме жесткой экономии и живет от пенсии до пенсии, что резко ограничивает их возможности выбора стратегии экономического поведения [12].
Таким образом, многие страны, в том числе и Россия, столкнулись с проблемой старения населения и ее последствиями, однако пути ее решения не очевидны. Наука обладает недостаточными знаниями в области понимания разнообразных сторон механизмов старения и социализации людей при выходе на пенсию. В частности, остаётся открытым вопрос, какие личностные и ментальные характеристики влияют на трудовое поведение людей в позднем возрасте. В основу данного исследования легло представление о том, что важным фактором, влияющим на выбор пенсионеров продолжать работать или нет, являются их экономические аттитюды.
Старость сегодня рассматривается не только как паспортный возраст, состояние здоровья, но и как социальный конструкт, отчасти навязанный стереотипами, не соответствующими современным демографическим и, главным образом, социально-психологическим условиям [9], а также как уровень социальной активности, связанный с состоянием здоровья и измеряемый на основе объективных показателей [13].
В науке поднимаются проблемы людей пенсионного возраста. Социологи-функционалисты выдвинули теорию «отсоединения» (disengagement), согласно которой старость характеризуется утратой социальных функций и связей.
С этой позиции социальная роль пожилых - это «роль без роли» [14]. В то же время возникла теория активности, которая настаивала, что утрата социальных ролей в старости вовсе необязательна и даже нежелательна, старость должна быть временем активной и творческой жизни [15].
Одной из социальных проблем является «эйджизм» - дискриминация в отношении пожилых [16]. В основе лежит представление о том, что пожилые должны «отключаться» от своих социальных ролей [15, 17]. Проблема соблюдения прав пожилых поднимается в публикациях Т.Д. Нельсона [18] и Э. Пал-мора [19], обсуждаются вопросы дискриминации пожилых на рабочем месте [20, 21]. В России проблема стигматизации и социального исключения пожилых рассматривалась в трудах Писарева [22], Красновой [23], Кравчука и Шкариной [24],
Смолькина [25, 26], Смирновой [27].
В зарубежной психологии проводятся исследования мотивации сотрудников позднего возраста к продолжению работы [28, 29, 19]. Исследования показывают более сильную связь внутренней мотивации (i-e-congruency) и удовлетворенности работой у старшего поколения сотрудников [30]. Напротив, негативные предпенсионные ожидания, отрицательное отношение к выходу на пенсию, угроза потери связаны с уровнем благополучия и депрессии после выхода на пенсию [31]. Показано, что процветание пожилых людей также связано с возможностью трудоустройства [32].
Ощутим дефицит работ, изучающих различные аспекты экономического сознания и поведения людей позднего возраста. Существуют попытки разработать модель финансового планирования для пенсионеров, учитывающую их возможности, способности и желания [33].
Ряд отечественных исследований доказывает, что российские пенсионеры лишь на словах остаются приверженцами устаревших патерналистских моделей, согласно которым пожилые должны исключить себя из общественной жизни и жить за счет государственной поддержки. На деле пожилые россияне реализуют стратегию активного старения, стараясь заниматься производительным трудом, пока позволяет здоровье. Основным мотивом работающих пенсионеров является не борьба за экономическое выживание, а стремление сохранять включенность в социальные и профессиональные отношения [34]. В то же время российским пожилым сегодня не хватает таких навыков, как
навыки работы с компьютером и Интернетом, которые помогли бы им интегрироваться в современный мир [25]. С другой стороны, П. Альдерс доказывает, что пенсионеры часто отказываются от работы, даже если могут работать, в случае, если пенсионное обеспечение позволяет им жить в свое удовольствие [35].
Анализ исследований позволяет заключить, что в науке существуют противоречивые данные о том, какие экономические и психологические факторы влияют на готовность людей пенсионного возраста продолжать работу. Кроме того, существует дефицит работ, занимающихся исследованием аспектов восприятия экономической реальности пенсионерами.
Целью настоящего исследования является выявление особенностей структуры и содержания экономических аттитюдов у работающих и неработающих пенсионеров.
Методы
Выборка - пенсионеры (N=160, средний возраст 66,4 года, % мужчин). В качестве основного метода применялся опросник, разработанный О.С. Дейнека и Е.В. Забелиной [36]. Опросник направлен на изучение экономических аттитюдов. Для того чтобы комплексно охарактеризовать поле экономических атти-тюдов личности, в него были включены различные сферы экономического поведения: собственника (отношение к деньгам, к собственности, сберегательное и инвестиционное поведение), потребителя, предпринимателя и наемного работника.
Помимо этого, применялась модифицированная шкала уровня субъективного дохода Фёнэма в адаптации О.С. Дейнека [37], которая позволяет косвенно диагностировать уровень субъективного экономического благополучия. Респондентам предлагалось оценить уровень своего дохода по 7-балльной шкале (1- свожу концы с концами, 7 - очень высокий).
Исследование проводилось на базе государственного стационарного учреждения социального обслуживания «Челябинский геронтологический центр», ФГБОУ ВО «ЧелГУ», МБУ «КЦСОН по Калининскому району г. Челябинска», ООО «Челябинская художественная фабрика «Брегет»» в период
с октября 2018 по январь 2019 г. Данные выборки исследования приведены в табл. 1.
Таблица 1
Сводные данные выборки исследования
№ Категория Пол (количество) Количество
испытуемых Мужской Женский испытуемых
1 Общее количество пенсионеров 55 105 160
2 Пенсионеры работающие 40 51 91
3 Пенсионеры неработающие 15 54 69
4 Имеющие инвалидность 13 21 34
5 Без инвалидности 36 90 126
6 Одинокие пенсионеры 18 34 52
7 Имеющие семью, близких 31 77 108
Исследование включало несколько этапов. На первом этапе опрашиваемым испытуемым предлагалось оценить уровень своего дохода, после чего сравнивались ответы у работающих и неработающих пенсионеров. С целью анализа различий был применен и Манна-Уитни. На втором этапе с целью описания особенностей экономических аттитюдов у работающих и неработающих пенсионеров проводилась описательная статистика и анализ различий по критерию и Манна-Уитни. На третьем этапе выявлялись особенности факторной структуры экономических аттитюдов у работающих и неработающих пенсионеров.
Факторизация проводилась методом главных компонент, применялся метод вращения варимакс с нормализацией Кайзера. На последнем этапе результаты интерпретировались в контексте научной литературы и российской экономической реальности.
Результаты
На первом этапе исследования с целью оценки общего уровня удовлетворённости пенсионеров своим доходом сравнивались оценки уровня дохода у неработающих пенсионеров и у тех, кто продолжает работать. В табл. 2 приведены результаты сравнения.
Таблица 2
Результаты сравнительного анализа субъективной оценки уровня дохода работающих и неработающих людей пенсионного возраста
Параметры Средние ранги U р
Работающие пенсионеры Неработающие пенсионеры
Субъективный уровень дохода 84,1 84,9 3478 0,9
Результаты сравнения наглядно свидетельствуют о том, что субъективное восприятие уровня собственного дохода у работающих и неработающих людей пенсионного возраста не отличается. И работающие, и неработающие пенсионеры воспринимают свой уровень дохода как достаточно низкий. Однако часть пенсионеров все же предпочитают продолжать работать, несмотря на данное убеждение. Тем интереснее было выявить те причины, которые влияют на такое предпочтение. В контексте нашего исследования выдвинуто предположение, что такой причиной может служить различное отношение людей пенсионного возраста к разным аспектам экономической реальности.
Действительно, результаты сравнения экономических ат-титюдов в двух группах пенсионеров показали, что несмотря на то, что работающие и неработающие люди пенсионного возраста субъективно оценивают уровень своего дохода одинаково, у них имеется ряд значимых различий в восприятии экономической реальности (табл. 3).
Таблица 3
Результаты сравнительного анализа экономических аттитюдов у работающих и неработающих людей пенсионного возраста
Параметры Средние ранги U Р
Работающие пенсионеры Неработающие пенсионеры
1. рациональность покупок 73,6 93,4 2511 0.001
2. стремление к сбережению 74,8 90,7 2650 0.024
3. уверенность в будущем благодаря сбережениям 74,1 92,5 2590 0.014
4. экономические амбиции 88,9 72,1 2559 0.020
5.активность в сфере недвижимости 92,2 71,5 2503 0.003
6. финансовый оптимизм 91,4 72,4 2573 0.004
7. приоритет заработка перед работой по призванию 92,8 71,5 2508 0.004
8. значимост финансового статуса 91,5 73,2 2634 0.012
Работающие пенсионеры готовы и считают нужным проявлять активность в сфере недвижимости, они интересуются ценами на недвижимость, даже если не планируют в ближайшее время ничего покупать. Для них в большей степени характерен финансовый оптимизм, у них есть уверенность в том, что уровень их дохода в ближайшем будущем возрастет. Для работающих людей пенсионного возраста приоритетным является достойная заработная плата. Залог благополучия, с их точки зрения, найти хорошо оплачиваемую работу, даже если она не является твоим призванием. Для пенсионеров, которые заняты трудовой деятельностью, очень важно иметь статус обеспеченного человека.
Неработающие пенсионеры считают важным делать покупки осознанно и рационально. Для них более важно откладывать средства на будущее. Они в большей степени согласны с утверждением, что каждый человек независимо от своего уровня дохода должен регулярно делать сбережения на будущее. Вероятно, именно сбережения являются для них гарантом уверенности в завтрашнем дне.
Далее для уточнения результатов сравнительного анализа были проанализированы описательные статистики в обеих группах.
Описательная статистика (анализ средне выборочных значений) демонстрирует, что работающие и неработающие пенсионеры одинаково высоко ценят самостоятельность экономических достижений, осознают иррациональность потребительского поведения (считают, что большинство товаров и услуг навязано нам рекламой и модой). Также люди пенсионного возраста, вне зависимости от их трудовой деятельности, испытывают неоднозначные чувства к предпринимателям, проявляют умеренную активность и рациональность в банковской сфере и считают, что сохранить здоровье важнее, чем заработать. Анализ описательной статистики позволяет дополнить особенности восприятия экономической реальности пенсионерами. Как работающие, так и неработающие пенсионеры отрицательно относятся к кредитам, но люди
работающие относятся к ним более лояльно. Работающие люди пенсионного возраста более склонны считать, что благотворительность (пожертвование средств) - это неотъемлемая часть богатства. Неработающие пенсионеры оценивают свою инвестиционную грамотность выше, у них выше степень недоверия банкам, чем у работающих. Пенсионеры оценивают свою потребительскую активность как среднюю, но у работающих людей она выше.
Люди пенсионного возраста оценили свою финансовую грамотность ниже среднего, тем не менее, неработающие пенсионеры оценивают свою финансовую грамотность выше, чем работающие. Собственную познавательную экономическую активность пенсионеры оценивают ниже среднего, хотя работающие пенсионеры считают себя активнее. Люди пенсионного возраста оценили свою готовность инвестировать и брать кредит ниже среднего, тем не менее, у работающих пенсионеров стремление инвестировать свои сбережения и делать крупные покупки в кредит несколько выше, чем у неработающих.
На следующем этапе для выявления структуры экономических аттитюдов у работающих и неработающих пенсионеров бал проведен эксплораторный факторный анализ (табл. 4, 5).
Таблица 4
Результаты факторного анализа экономических аттитюдов в группе работающих пенсионеров
Параметры Факторы
1 2 3 4
финансовая грамотность ,643
уверенность в будущем благодаря сбережениям ,631 ,501
стремление к сбережению ,622
инвестиционная неграмотность -,589
активность, рациональность в банковской сфере ,555
недоверие к банкам, иррациональность -,493
потребительская активность ,454 ,446
негатив к предпринимателям -,409
значимость финансового статуса ,793
экономические амбиции ,753
приоритет заработка перед работой по призванию ,559
познавательная экономическая активность ,524
ценность самостоятельных экономических достижений ,480
активность в сфере недвижимости ,468
рациональность покупок ,794
потребительское удовлетворение ,761
избегание долгов -,567
финансовый оптимизм ,563 ,427
предпочтение покупок в кредит ,457
осознание потребительской иррациональности -,653
готовность инвестировать ,518
приоритет заработка перед здоровьем ,511
социальная ответственность богатства ,484
Доля объяснимой дисперсии, % 19,76 11,41 9,64 6,78
В группе работающих пенсионеров факторный анализ позволил выделить 4 фактора в структуре экономических аттитюдов, объясняющих 47,6% общей дисперсии. Все показатели вошли в факторную структуру с коэффициентами более 0,4, при этом 3 показателя вошли одновременно в два фактора.
В первом факторе «Сбережения на основе финансовой грамотности» определяющими показателями являются стремление к сбережению и финансовая грамотность. Помимо этого, в него входят положительное отношение к предпринимателям и банкам, активность в потребительской и банковской сфере. Можно предположить, что этот фактор отражает позитивно и активно настроенных в экономических вопросах пенсионеров, опирающихся на знания финансовых законов, они ориентируются на рынке и регулярно делают сбережения.
Во втором факторе «Экономическая активность, вызванная значимостью финансового статуса» доминируют значимость финансового статуса и экономические амбиции. К ним присоединяются такие показатели, как приоритет заработка перед призванием, познавательная экономическая активность, ценность самостоятельных экономических достижений, активность в сфере недвижимости и потребительская активность. Можно предположить, что данный фактор отражает тип работающего пенсионера, для которого важно сохранить (не потерять) свой финансовый статус, поскольку он гордится своими финансовыми достижениями, для него это важный ценностный фактор. С этой целью они проявляют высокую активность
в экономической сфере, стремятся получать новые знания, быть в курсе событий на рынке. Скорее всего, эти пенсионеры идут работать для того, чтобы поддерживать свой материальный статус на достаточно высоком уровне.
Третий фактор - «Ориентация на потребление» - объясняет в большей степени потребительское поведение работающих пенсионеров. В него вошли показатели: рациональность покупок, потребительское удовлетворение, финансовый оптимизм, предпочтение покупок в кредит, уверенность в будущем благодаря сбережениям и избегание долгов (с отрицательным знаком). Скорее всего, данный фактор отражает тип работающих пенсионеров, которые получают удовольствие от возможности тратить деньги по своему желанию, покупая предпочитаемые вещи. Причем эта категория пенсионеров достаточно положительно относится к покупкам в кредит, обладая, с одной стороны, оптимизмом, а с другой, рациональностью в принятии решений и определёнными сбережениями.
Четвертый фактор - «Позитивные чувства и установки в экономической сфере» - оказался наиболее сложным в интерпретации, поскольку доминирующим в нем выступает осознание потребительской иррациональности (с отрицательным знаком). К этому показателю примыкает готовность инвестировать, приоритет заработка перед здоровьем, осознание социальной ответственности богатства и финансовый оптимизм. Вероятно, данный фактор отражает в целом позитивное отношение работающих пенсионеров к экономическим реалиям, вплоть до готовности инвестировать. Однако такая готовность не подкреплена финансовыми знаниями или рациональностью (как в первом и в третьем факторах), а основана лишь на убеждениях и эмоциях.
Таблица 5
Результаты факторного анализа экономических аттитюдов в группе неработающих пенсионеров
Параметры Факторы
1 2 3 4
финансовый оптимизм ,737
приоритет заработка перед здоровьем ,694
экономические амбиции ,675
приоритет заработка перед призванием ,659
активность, рациональность в банковской сфере ,582 ,413
готовность инвестировать ,576
активность в сфере недвижимости ,501
значимость финансового статуса ,445
негатив к предпринимателям
социальная ответственность богатства
познавательная экономическая активность ,730
уверенность вбудущем благодаря сбережениям ,697
потребительское удовлетворение ,645
потребительская активность ,604
финансовая грамотность ,551
ценность самостоятельных экономических достижений ,466
инвестиционная неграмотность ,674
осознание потребительской иррациональности ,584
избегание долгов ,536
предпочтение кредитам
рациональность покупок ,682
стремление к сбережению ,613
недоверие к банкам, иррациональность -,519
Доля объяснимой дисперсии, % 16,47 11,10 7,9 7,74
Факторный анализ позволил выделить 4 фактора в структуре экономических аттитюдов у неработающих пенсионеров, однако показатели объединились в факторы по- другому в сравнении с группой работающих пенсионеров. Примечательно, что показатели негативного отношения к предпринимателям, осознание социальной ответственности богатства и предпочтение делать дорогие покупки в кредит не вошли в факторную структуру с высокими показателями.
Первый фактор - «Финансовый оптимизм, материализм и экономическая активность» - объединяет показатели: финансовый оптимизм, приоритет заработка перед здоровьем и призванием, экономические амбиции, активность и рациональность в банковской сфере, готовность инвестировать, активность в сфере недвижимости и значимость финансового статуса. Психологическое содержание данного фактора можно обозначить как тип неработающего пенсионера, для которого материальные ценности (деньги) имеют важное значение так же, как и собственный финансовый статус. Эти люди проявляют достаточную активность в экономической сфере вплоть до готовности инвестировать и полны оптимизма. Возможно, данный фактор отражает ту совокупность неработающих пенсионеров, которые сумели сохранить высокий финансовый уровень (например, высокий размер пенсии) и продолжают жить полноценной жизнью в сфере экономики.
Во втором факторе - «Экономическая активность, обусловленная сбережениями и знаниями» - объединились показатели: познавательная экономическая активность, уверенность в будущем благодаря сбережениям, потребительская активность
и удовлетворённость, финансовая грамотность и ценность самостоятельных экономических достижений. Данный фактор отражает тип неработающих пенсионеров, которые живут полноценной жизнью как потребители, интересуются новостями рынка, поддерживают уровень финансовой грамотности. Возможно, эти люди, не работая официально, предпочитают использовать так называемый «пассивный» доход.
Третий фактор - «Избегание вложений и долгов» - объединяет показатели инвестиционной неграмотности, осознания потребительской иррациональности и стремление избегать долгов. Этот фактор раскрывает тип неработающих пенсионеров, предпочитающих жить скромно, не влезая в долги, рационально оценивающих свое финансовое состояние, а также не стремящихся повышать уровень своей финансовой грамотности.
Наконец, в четвертый фактор - «Рациональность и сберегательное поведение» - вошли показатели: рациональность покупок, стремление к сбережению, а также доверие к банкам. По сути, данный фактор отражает склонность к сберегательному поведению неработающих пенсионеров, сопряженную с рациональностью и ограничениями в сфере личного потребления. Это наиболее неблагополучный вариант экономического поведения в пенсионном возрасте, приводящий к снижению уровня субъективного благополучия.
Таким образом, результаты факторной структуры экономических аттитюдов на выборках работающих и неработающих пенсионеров подтвердили предположение о различиях в данных структурах. Если работающие пенсионеры выбирают более активную позицию в экономической сфере, готовы зарабатывать и тратить, то неработающие пенсионеры либо живут за счет имеющихся сбережений, либо предпочитают рационально расходовать средства, не брать деньги в долг и делать сбережения, то есть выбирают пассивную роль в экономической жизни. Важным фактором, отличающим работающих пенсионеров от неработающих, является сочетание экономической активности и финансовой грамотности.
Обсуждение
Результаты исследования вносят дополнительные факторы в характеристику процесса эффективного старения (successful aging) [38] в экономической сфере. Можно говорить о том, что для эффективного старения необходимо иметь позитивные атти-тюды в сфере экономики, например, формировать финансовую грамотность и накапливать сбережения. Фактор выбора работы также имеет важное значение для эффективного старения: люди, продолжающие работать на пенсии, имеют более высокие показатели удовлетворённости в сфере потребления.
Кроме того, результаты исследования расширяют представление о мотивах сотрудников позднего возраста продолжать работу [28, 29, 19]. Они косвенно свидетельствуют о том, что не только характеристики, связанные с самой работой, могут влиять на готовность оставаться в компании, но и внешние факторы (умение ориентироваться на рынке, управлять финансами), а также личностные особенности (например, значимость финансового статуса, экономические амбиции).
Результаты исследования согласуются с рядом более ранних работ о том, что трудоустройство положительно влияет на самочувствие пожилых людей [32].
Относительно новым фактом стало выявленное различие в структурах экономических аттитюдов у работающих и неработающих пенсионеров. Данный факт позволяет расширить представление об экономическом сознании в позднем возрасте.
Заключение
Таким образом, результаты исследования позволяют говорить о различных стратегиях поздней экономической адаптации: связанной с активной позицией на рынке (инвестирование, потребление, кредитование) и с позицией сохранения средств (сбережения, рациональное потребление), что находит подтверждение исследованиях других авторов. Предлагаются пути продолжения исследования, в частности, выявление социальных, экономических, психологических факторов, влияющих на выбор типа поздней экономической адаптации.
Исследование ставит новые вопросы. Например, почему одинаково оценивая уровень своего дохода, одни пенсионеры идут работать, а другие нет. Вероятно, есть некий фактор (личностный или социальный), который является медиатором, опосредующим отношение к экономическим реалиям и определяющим готовность работать на пенсии.
В целом, более точное понимание отличий в восприятии экономической реальности работающими и неработающими пенсионерами, с одной стороны, позволит выработать специфические методы работы с данной категорией граждан со стороны государства, с другой стороны, работодателям, имеющим сотрудников данной возрастной группы, учитывая их особенности отношения к экономическим реалиям, выработать пути более эффективного взаимодействия с ними.
Благодарность
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-013-00447 A
Авторы статьи выражают глубокую благодарность государственному стационарному учреждения социального обслуживания «Челябинский геронтологический центр», МБУ «КЦ-СОН по Калининскому району г. Челябинска», ООО «Челябинская художественная фабрика «Брегет» за поддержку и помощь при сборе эмпирического материала для написания статьи.
Acknowledgements
The study was supported by RFBR, project № 19-013- 00447 A
The authors express profound gratitude to the state stationary organizations of social service «Chelyabinsk gerontological center», MBU «KTsSON of Kalininsky District of Chelyabinsk», OOO «Chelyabinsk Art Factory «Breget» for support and help in collecting the empirical data.
Литература
1. The papersoftheRoyalCommissiononPopulation1949.Available from: https://ru.scribd.com/document/24370606/1949-Royal-Commission-on-Population (дата обращения 12.01.2019)
2. Mincer J, Solomon P. Family Investments in Human Capital: Earnings of Women// Journal of Political Economy. 1974. 82(2) Part 2, P. 76-108.
3. Гонтмахер Е. Проблема старения населения в России [Электронный доступ] // Мировая экономика и международные отношения. 2012. No. 1. 22-29. URL: http://www. demoscope.ru/weekly/2012/0511/anali t03.php. (дата обращения: 04.01.2019).
4. Ерохин Н. А. Старение населения в России как политическая проблема. В кн.: Вестник Московского областного государственного университета (электронный журнал), 2018, №. 2. URL: www.evestnik-mgou.ru (дата обращения: 04.01.2019).
5. Гринин Л.Е., Коротаев А.В. Глобальное старение населения, шестой технологический уклад и мировая финансовая система // Кондратьевские волны. No. 4, 2015, c. 107-132.
6. Bakshi G.S., Chen Z. Baby boom, population aging, and capital markets // Journal of business. 67(2): 1994, p. 163-202.
7. McInish T.H., Ramaswami S.N., Srivastava R.K. Do more risk-averse investors have lower net worth and income? // The financial review, 28(1), 1983, p. 91- 106.
8. Morin R.A., Suarez A.F. Risk aversion revisited // The journal of finance. 38(4): 1983, p. 1201-1216.
10. Michnevic K. The effects of ageing on household consumption in Central and Eastern Europe // Economy & business journal. 10, 1: 2016, p. 273-287.
10. Третьякова В.С., Шилова С.Н. Механизмы социализации пожилого человека // Стратегии устойчивого развития регионов России. 2012. No. 9.
11. Саляева А.Р. Геронтофобия как социальная проблема современного российского общества // Бюллетень медицинских Интернет-конференций (ISSN 2224-6150) Том 3. No. 2, 2013.
12. Елютина М.Э., Болотов Г.И. Повседневная жизнь пожилой семьи: стратегия планирования и жесткой экономии ресурсов // Изв. Сарат. ун-та Нов. сер. Сер. Социология. Политология. 2017. No. 1. URL: https://cyberleninka.ru/ article/n/povsednevnaya- zhizn-pozhiloy-semi-strategiya-planirovaniya-i-zhestkoy- ekonomii-resursov (дата обращения: 31.01.2019).
13. Sanderson W.C., Scherbov S. New approaches to the conceptualization and measurement of age and aging // Journal of aging and health. 28(7): p. 1159-1177.
14. Cumming E, Henry W. Growing old: the process of disengagement. New York: Basic Books. 310 p.
15. Havighurst R.J., Albrecht R.E. Older people. New York: Longmans & Green. 415 p.
16. Butler R.N. Age-ism: another form of bigotry // The gerontologist. 9, 4, pt. 1: 1969, p. 243-246.
17. Jackson R., Howe N. The graying of the great powers. Demography and geopolitics in the 21st century. Washington, DC: Center for Strategic International Studies (CSIS), 2008, p. 224.
18. Nelson T.D. The age of ageism // Journal of social issues. 72, 1:
2016, p. 191-198.
19. Palmore E.B. Older can be bolder. New York, NY: Create Space and Kindle, 2011.
20. Drydakis N., MacDonald P., Chiotis V, Somers L. Age discrimination in the UK labour market. Does race moderate ageism? An experimental investigation // Applied economics letters, 2017, p. 1-4.
21. KingS.P., BryantF.B. The Workplace intergenerational climate scale (WICS): a self-report instrument measuring ageism in the workplace // Journal of Organizational behavior. 38, 1:
2017, p. 124-151.
22. Писарев А.В. Ценностные предпочтения пожилого населения и оценка их потенциала российским обществом. М.: Российская академия наук, Институт социально-политических исследований. 2005. 22 с.
23. Краснова О.В. Порождение заблуждений: пожилые люди и старость // Отечественные записки. 3. URL: http://www. strana-oz.ru/2005/3/porozhdenie-zabluzhdeniy-pozhilye-lyudi-i-starost (дата обращения: 11.01.2018)
24. Кравчук П.Ф., Шкарина Ю.Ю. Особенности социальных взаимоотношений между пожилыми людьми и молодежью в современном российском обществе // Вопросы культурологи. 2007. 39-42.
25. Смолькин А.А. Трудовой потенциал пожилых людей // Социологические исследования. 2014. No. 5. 97-103.
26. Смолькин А.А. Межпоколенческие конфликты в повседневной жизни // Социологические исследования. 2010. No. 11. 110-114.
27. Смирнова Т.В. Пожилые люди: стереотипный образ и социальная дистанция // Социологические исследования. 2008. No. 8. 49-55.
28. Froehlich D.E., Beausaert, S., Segers M. Aging and the motivation to stay employable. Journal of managerial psychology, 31, 3, 2016, p. 756-770. DOI: 10.1108/JMP-08-2014-0224
29. Oostrom J.K., Pennings M., Bal P.M. How do idiosyncratic deals contribute to the employability of older workers? Career development international, 21, 2, 2016, 176-192. DOI: 10.1108/CDI-08-2015-0112
30. Thielgen M.M., Krumm S., Rauschenbach C., Hertel G. Older but wiser: Age moderates congruency effects between implicit and explicit motives on job satisfaction. Motivation and emotion, 39, 2, 2015, р.182-200. DOI: 10.1007/s11031-014-9448-8
31. Topa G., Valero E. Preparing for retirement: how self-efficacy and resource threats contribute to retirees' satisfaction, depression, and losses. European journal of work and organizational psychology, 26 (6), 2017, p. 811-827. DOI: 10.1080/1359432X.2017.1375910
32. Hennekam S. Thriving of older workers. Personnel review. 46, 2, 2017, p. 297-313. DOI: 10.1108/PR-07-2015-0195
33. Topa G., Lunceford G., Boyatzis R.E. Financial Planning for Retirement: A Psychosocial Perspective. Frontiers in psychology, 8, 2018, 2338. DOI: 10.3389/fpsyg.2017.02338
34. Рогозин Д.М. Либерализация старения, или труд, знания и здоровье в старшем возрасте // Социологический журнал. 2012. No. 4. с. 62-93.
35. Alders P. Family ties in an aging world. Causes and consequences of fertility shifts. Rotterdam: Erasmus univ. Amsterdam: Thela-thesis, 1999, p. 186.
36. Дейнека О.С., Забелина Е.В. Многофакторная анкета для экспресс-диагностики экономических установок: результаты разработки (электронный журнал) // Психологические исследования, 2018 (58), 9. URL: http://psystudy.ru (дата обращения 25.01.18)
37. Дейнека О.С. Экономическая психология: социально- политические проблемы. СПб.: СПбГУ. 1999
References
1.ThepapersoftheRoyalCommissiononPopulation1949. Available from: https://ru.scribd.com/document/24370606/1949-Royal-Commission-on-Population (12.01.2019)
2. Mincer J., Solomon P. Family Investments in Human Capital: Earnings of Women// Journal of Political Economy. 1974. 82(2) Part 2, P. 76-108.
3. Gontmakher E. Problema stareniya naseleniya v Rossii [Problem of aging of the population in Russia (In Russ.)] // Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya [World economy and international relations], 2012, No. 1, p. 2229. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/ 2012/0511/ analit03.php. (04.01.2019).
4. Erokhin NA. Aging of the population in Russia as a political problem. In: Bulletin of Moscow Region State University (e-journal), 2018, no. 2. Available at: www.evestnik-mgou.ru (04.01.2019).
5. Grinin LE., Korotaev AV. Global'noe starenie naseleniya, shestoi tekhnologicheskii uklad i mirovaya finansovaya
Sistema [Global aging of the population, the sixth technological way and world financial system (In Russ.)]. Kondrat'evskie volny [Kondratyevsky waves]. 2015, No. 4, p. 107-132.
6. Bakshi GS., Chen Z. Baby boom, population aging, and capital markets // Journal of business. 1994, 67(2): 163-202.
7. McInish TH., Ramaswami SN., Srivastava RK. Do more risk-averse investors have lower net worth and income? // The financial review. 1983, 28(1): 91-106.
8. Morin RA., Suarez AF. Risk aversion revisited // The journal of finance. 1983, 38(4): 1201-1216.
9. Michnevic K. The effects of ageing on household consumption in Central and Eastern Europe // Economy & business journal. 2016, 10, 1: 273-287.
10. Tret'yakova VS., Shilova SN. Mekhanizmy sotsializatsii pozhilogo cheloveka [Mechanisms of socialization of the elderly person (In Russ.)] // Strategii ustoichivogo razvitiya regionov Rossii [Strategies of sustainable development of Russian regions]. 2012. No. 9.
11. Salyaeva AR. Gerontofobiya kak sotsial'naya problema sovremennogo rossiiskogo obshchestva [Gerontophobia as a social problem of modern Russian society (In Russ.)] // Byulleten' meditsinskikh Internet-konferentsii [Bulletin of medical Internet conferences]. 2013, Том 3, No. 2.
12. Elyutina ME., Bolotov GI. Povsednevnaya zhizn' pozhiloi sem'i: strategiya planirovaniya i zhestkoi ekonomii resursov [Everyday life of elderly family: strategy of planning and austerity of resources (In Russ.)] // Izv. Sarat. un-ta. Ser. Sotsiologiya. Politologiya. [News of the Saratov University. Sociology. Political science]. 2017, No. 1. URL: https:// cyberleninka.ru/article/n/povsednevnaya-zhizn- pozhiloy-semi-strategiya-planirovaniya-i-zhestkoy-ekonomii- resursov (31.01.2019).
13. Sanderson WC., Scherbov S. New approaches to the conceptualization and measurement of age and aging // Journal of aging and health. 28(7), 2016, p.1159-1177.
14. Cumming E., Henry W. Growing old: the process of disengagement. New York: Basic Books. 1961, p. 310 .
15. Havighurst RJ., Albrecht RE. Older people. New York: Longmans & Green, 1953, 415 p. 14.
16. Butler RN. Age-ism: another form of bigotry // The gerontologist. 9, 4, pt. 1, 1969, p.243-246.
17. Jackson R., Howe N. The graying of the great powers. Demography and geopolitics in the 21st century. Washington, DC: Center for Strategic International Studies (CSIS). 2008, p. 224.
18. Nelson TD. The age of ageism // Journal of social issues. 72, 1: 2016, p.191-198.
19. Palmore EB. Older can be bolder. New York, NY: CreateSpace and Kindle, 2011. 20.
20. Drydakis N., MacDonald P., Chiotis V., Somers L. Age discrimination in the UK labour market. Does race moderate ageism? An experimental investigation // Applied economics letters: 2017, p. 1-4.
21. King SP., Bryant FB. The Workplace intergenerational climate scale (WICS): a self-report instrument measuring ageism in the workplace // Journal of Organizational behavior. 38, 1, 2017, p. 124-151.
22. Pisarev AV. Tsennostnye predpochteniya pozhilogo naseleniya i otsenka ikh potentsiala rossiiskim obshchestvom [Valuable preferences of the elderly population and assessment of their potential in Russian society (In Russ.)]. Moscow: Rossiiskaya akademiya nauk, Institut sotsial'no-politicheskikh issledovanii, 2005, p. 22
23. Krasnova OV. Porozhdenie zabluzhdenii: pozhilye lyudi i starost' [Generation of delusions: elderly people and old age (In Russ.)] // Otechestvennye zapiski [Domestic notes] 3URL: http://www.strana-oz.ru/2005/3/porozhdenie-zabluzhdeniy-pozhilye-lyudi-i-starost (11.01.2018).
24. Kravchuk PF., Shkarina YuYu. Osobennosti sotsial'nykh vzaimootnoshenii mezhdu pozhilymi lyud'mi i molodezh'yu v sovremennom rossiiskom obshchestve [Features of social
relationship between elderly people and youth in modern Russian society (In Russ.)] // Voprosy kul'turologi [Questions of culturologists]. 2007, p. 39-42.
25. Smol'kin AA. Trudovoi potentsial pozhilykh lyudei [Labor potential of elderly people (In Russ.)] // Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological researches]. 2014, No. 5, p. 97-103.
26. Smol'kin AA. Mezhpokolencheskie konflikty v povsednevnoi zhizni [Intergenerational conflicts in everyday life (In Russ.)] // Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological researches]. 2010, No. 11, p. 110-114.
27. Smirnova TV. Pozhilye lyudi: stereotipnyi obraz i sotsial'naya distantsiya [Elderly people: stereotypic image and social distance (In Russ.)] // Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological researches]. 2008, No. 8, p. 49-55.
28. Froehlich DE., Beausaert S., Segers M. Aging and the motivation to stay employable. Journal of managerial psychology, 31, 3, 2016, 756-770. DOI: 10.1108/JMP-08-2014-0224
29. Oostrom JK., Pennings M., Bal PM. How do idiosyncratic deals contribute to the employability of older workers? Career development international, 21, 2, 2016, p. 176-192. DOI: 10.1108/CDI-08-2015-0112
30. Thielgen MM., Krumm S., Rauschenbach C., Hertel G. Older but wiser: Age moderates congruency effects between implicit and explicit motives on job satisfaction. Motivation and emotion, 39, 2, 2015 p. 182-200. DOI: 10.1007/s11031-014-9448-8
31. Topa G., Valero E. Preparing for retirement: how self- efficacy and resource threats contribute to retirees' satisfaction, depression, and losses. European journal of work and organizational psychology, 26 (6), 2017, p. 811-827. DOI: 10.1080/1359432X.2017.1375910
32. Hennekam S. Thriving of older workers. Personnel review. 46, 2, 2017, p. 297-313. DOI: 10.1108/PR-07-2015-0195
33. Topa G., Lunceford G., Boyatzis RE. Financial Planning for Retirement: A Psychosocial Perspective. Frontiers in psychology, 8, 2018, p. 23-38. DOI: 10.3389/fpsyg.2017.02338
34. Rogozin DM. Liberalizatsiya stareniya, ili trud, znaniya i zdorov'e v starshem vozraste [Aging liberalization, or work, knowledge and health at advanced age (In Russ.)] // Sotsiologicheskii zhurnal [Sociological magazine]. 2012, No. 4, p. 62-93.
35. Alders P. Family ties in an aging world. Causes and consequences of fertility shifts. Rotterdam: Erasmus univ. Amsterdam: Thela-thesis, 1999, p. 186
36. Deyneka OS., Zabelina EV. Multiple-factorial questionnaire for the express diagnostics of economic attitudes: the results of the development. Psikhologicheskie Issledovaniya (e-journal). 11 (58), 9, 2018. Available from: http://psystudy.ru (25.01.18)
37. Deyneka OS., Ekonomicheskaya psihologiya: social'no-politicheskie problemy [Economical psychology: social-and-political problems(In Russ.)], Saint Petersburg: SPbGU, publ., 1999.
Информация об авторах
Юлия В. Честюнина, кандидат психологических наук, доцент, Челябинский государственный университет, ул. Братьев Кашириных, д.129, 454001 Челябинск, Россия; butterfly61@ yandex.ru
Екатерина В. Забелина, кандидат психологических наук, доцент Челябинский государственный университет, ул. Братьев Кашириных, д.129, 454001 Челябинск, Россия; katya_k@mail.ru
Ирина А. Трушина, кандидат педагогических наук, Челябинский государственный университет, ул. Братьев Кашири-ных, д.129, 454001 Челябинск, Россия; trushina_ia@mail.ru
Екатерина В. Веденеева, кандидат психологических наук, доцент, Челябинский государственный университет, ул. Братьев Кашириных, д.129, 454001 Челябинск, Россия; kotia2882@ mail.ru
Алена Г. Лисичкина, ассоциированный член Психологический институт Российской академии образования, ул. Моховая, д. 9, строение 4125009, г. Москва, Россия; al1975@spartak.ru
Information about the author
YuLia V. Chestyunina, PhD in Psychology, associate professor, Chelyabinsk State University, ul. Brat'ev Kashirinykh, 129, 454001 Chelyabinsk, Russia; butterfly61@yandex.ru
Ekaterina V. Zabelina, PhD in Psychology, associate professor, Chelyabinsk State University, ul. Brat'ev Kashirinykh, 129, 454001 Chelyabinsk, Russia; katya_k@mail.ru
Irina A. Trushina, PhD in Рedagogics, Chelyabinsk State University, ul. Brat'ev Kashirinykh, 129, 454001 Chelyabinsk, Russia; trushina_ia.ru
Ekaterina V.Vedeneeva, PhD in Psychology, associate professor, Chelyabinsk State University, Br. Kachyrinykh str., 129, 454001, Chelyabinsk, Russia; kotia2882@mail.ru
Alyona G. Lisichkina, the associated member Psychological institute of the Russian Academy of Education, Mokhovaya St., 9,
