CC BY
104
УДК 81 271 А. А. Архипова
аспирант кафедры лексикологии и стилистики факультета французского языка МГЛУ; e-mail: kuroi_tsuki@mail.ru
ОСОБЕННОСТИ СТРАТЕГИЙ
РАЗЛИЧНЫХ ТИПОВ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ДИСКУРСА (на материале современного французского языка)
В статье рассматриваются коммуникативные стратегии институциональных дискурсов. Дается характеристика данных стратегий и проводится их сравнение как в разных институциональных типах дискурса, так и в разных жанрах в пределах одного типа дискурса.
Ключевые слова: институциональный дискурс; политический, юридический, учебно-педагогический дискурс; коммуникативная стратегия; коммуникативная тактика.
Arkhipova A. A.
Post-graduate Student, Department of French Lexicology and Stylistics, MSLU; e-mail: kuroi_tsuki@mail.ru
THE STRATEGIES FEATURES IN DIFFERENT INSTITUTIONAL DISCOURSE TYPES (based on contemporary French language)
The communicative strategies of institutional discourse are examined in this article. The characteristic of strategies is given and their comparison is made both in different institutional discourse types and in different genres of the same institutional discourse type.
Key words: institutional discourse; political, juridical, educational discourse; communicative strategy; communicative tactic.
Настоящая статья посвящена исследованию коммуникативных стратегий таких типов дискурса, как политический, юридический, педагогический, которые, наряду с медицинским, рекламным, а также с дипломатическим, административным, военным, религиозным, спортивным, научным, массово-информационным и др., относятся к институциональному дискурсу [8].
Исследование коммуникативных стратегий остается актуальным на сегодняшний день. Их изучение обусловлено необходимостью, прежде всего, выработать единую интерпретацию данного термина, а также дать целостное, системное описание репертуара стратегий, реализующихся в различных типах институционального дискурса.
Достаточно подробно исследованы стратегии устных и письменных форм различных типов институционального дискурса, в том числе и политического, а именно: устная речевая коммуникация политиков (О. Н. Паршина), предвыборные выступления (О. В. Гайкова, А. А. Филинский), митинговая речь (А. А. Артюхова) и т. д. Стратегии политического дискурса, как и стратегии других типов институциональных дискурсов, определяются целями, в данном случае применительно к политической коммуникации. Политический дискурс, будучи институциональным, обладает рядом специфических особенностей, которые обусловливают набор свойственных для него коммуникативных стратегий. Одной из таких важнейших стратегий политического дискурса является его манипулятивность, которая присуща также и другим типам институционального дискурса.
Манипулятивность, или манипулирование, связывается с желанием адресанта сформировать положительное или отрицательное отношение адресата по тому или иному вопросу, изменить его мировоззрение, повлиять на его образ мыслей и т. д. [12], она призвана подчинить «публику», заставить ее поверить в истинность того, что происходит и что говорится [2].
Наряду со стратегией манипулирования в политическом дискурсе называется стратегия воздействия, понимаемая как «способ оперирования информацией с целью изменения поведения объекта речевого воздействия (т. е. того, кто подвергается речевому воздействию) в направлении, планируемом субъектом речевого воздействия (т. е. тем, кто осуществляет речевое воздействие)» [11, с. 269].
Подобные кажущиеся близкими цели манипулирования и воздействия, отмеченные исследователями, делают очевидным вопрос о соотношении понятий «манипуляции» и «воздействия». В одних исследованиях они рассматриваются как идентичные, в других - как имеющие значительные различия [3; 5; 12]. В последнем случае воздействие представляется более нейтральным понятием и трактуется как «действие, оказываемое кем-либо / чем-либо на кого-либо / что-либо, или просто влияние» [5]. Манипулирование же в переносном смысле трактуется как «ловкая проделка, ухищрение; махинация (обычно с оттенком неодобрительности)» [там же], как некое психологическое насилие, которое может осуществляться в форме игры (игра на потребности человека в любви, внимании и понимании), а также в форме прямых и косвенных угроз и запугиваний [2].
Подчеркивая чрезвычайную манипулятивность политического дискурса, лингвисты называют эту стратегию главной для данного типа дискурса. Другие стратегии могут выполнять второстепенную роль, «обслуживать» основную стратегию.
Точку зрения о неравнозначности стратегий в плане реализации коммуникативной цели подтверждает также и Р. Вион (Я. Уюп), который предлагает выделять в политическом дискурсе локальные стратегии, «характеризующие отдельный момент интеракции», и глобальные, «относящиеся к общей линии поведения, которой говорящий стремится придерживаться на протяжении всей интеракции» стратегии [16]. Так, по мнению Е. И. Шейгал, в политическом дискурсе стратегия манипуляции носит глобальный характер, а стратегии вуалирования, мистификации, анонимности - локальный [15]. В качестве локальных стратегий в зависимости от целей исследования могут быть названы и другие, например стратегии самопрезентации, дискредитации, нападения и самозащиты и т. д. [12].
Стратегия самопрезентации и стратегия дискредитации являются одними из активно исследуемых в политическом дискурсе. При этом, первая понимается как эмоциональная «самоподача» оратора, косвенная демонстрация психических качеств его личности для формирования определенного впечатления о нем самом и о его целях. Создание положительного впечатления об адресанте актуализирует доверие аудитории к говорящему. Вторая - как бы противопоставлена стратегии самопрезентации и имеет целью подорвать авторитет дискредитируемого объекта, унизить его, опорочить, очернить в глазах избирателей [там же].
Однако стратегия самопрезентации характерна не только для политического дискурса, но и для других типов институционального дискурса, например юридического и педагогического. В рамках политического дискурса она оказывается особенно важной, потому что одной из главных задач политического лидера является задача «понравиться народу», «это необходимо для успеха речевого воздействия политика в рамках политической борьбы за власть» [там же, с. 8]. В юридическом дискурсе «стратегия самопрезентации играет ключевую роль в убеждении судьи и присяжных в истинности представляемой "картины дела"» [9, с. 99]. В учебно-педагогическом дискурсе, реализуя стратегию самопрезентации, «авторы дискурса стремятся, во-первых, включить адресата в "свой круг", во-вторых, понравиться адресату,
выдвигая как положительно ценности интересы "общества" и интересы адресата» [14, с. 20].
Однако коммуникативная цель данных типов дискурса по-разному преломляет манифестацию данной стратегии и для ее реализации используются как одинаковые, так и различные тактики.
В политическом дискурсе самопрезентация представляет собой эмоциональную «самоподачу» оратора, косвенную демонстрацию психических качеств его личности для формирования определенного впечатления о нем самом и о его целях. Здесь данная стратегия реализуется с помощью следующих тактик: отождествления с кем-либо или с чем-либо; солидаризации с адресатом; создания своего круга; дистанцирования; нейтрализации негативного представления о себе; гипертрофирования я-темы; акцентирования положительной информации, а также тактик эпатирования; насмешки и др. [12].
В юридическом дискурсе в рамках стратегии самопрезентации в качестве основной называется тактика построения имиджа. Она активно реализуется во всех видах выступлений и объединяет такие имиджевые тактики, как имидж объективного и высококвалифицированного профессионала-юриста, имидж честного профессионала-юриста, имидж непримиримого борца с преступностью, имидж подсудимого как невиновного и напрасно обвиняемого человека, имидж невинной овечки, имидж подсудимого как «случайно оступившегося», имидж требующего справедливости, имидж жертвы преступников. При этом тактики подстройки, также реализующие стратегию самопрезентации, предполагают отождествление себя как участника судебного процесса с обществом, по принципу «я такой же, как и вы» [9, с. 100-101].
Вычленение специфических тактик самопрезентации в таком жанре письменного учебного дискурса, как «школьные учебники» осложнено тем, что над авторами учебных текстов довлеют языковые нормы научного (научно-учебного) стиля изложения, предполагающие редуцирование до минимума индивидуальности автора. Поэтому при изложении теоретического материала авторы, за небольшим исключением, выбирают роль «беспристрастного информатора», кроме введения и заключения, где они напрямую от своего имени обращаются к адресату [14].
Авторы учебных текстов стремятся включить адресата в «свой круг», понравиться адресату, выдвигая как положительно
ценности интересы «общества» и интересы адресата. Общий тон прямых обращений авторов учебных текстов к адресату дружеский, с разной степенью назидательности. Таким образом, авторы учебных текстов моделируют ситуацию свободной беседы или учебной лекции с жесткой «вертикалью коммуникативной власти» [14, с. 20].
Таким образом, очевидно, что в юридическом, политическом и педагогическом типах дискурса стратегия самопрезентации направлена на создание положительного впечатления об адресанте, чтобы вызвать к нему доверие и сблизить его с адресатом. Тактики, актуализирующие данную стратегию, представляют собой, с одной стороны, создание определенного образа в глазах адресата, а с другой - непосредственно отождествление с ним.
Вместе с тем, самопрезентация может рассматриваться не только как стратегия, но и как одна из коммуникативно-речевых тактик. Так, в одном из жанров учебно-педагогического дискурса - школьном уроке - данная тактика отмечается как реализующая его экспрессивно-апеллятивную стратегию [10].
При этом отмечается, что она имеет целью формирование определенного имиджа, проявляясь в поведении человека, в его манере говорить, в стиле одежды, т. е. во всем его образе. Эта тактика использует коммуникативные акты-экспрессивы, а также (при определенных обстоятельствах) декларативы. Тактика самопрезентации может быть представлена такими тактическими ходами, как речевое моделирование с интенцией акцентировать в речи специфические особенности собственной личности или своей роли, моделирование структуры имиджа с интенцией квалифицировать себя как исполнителя доминирующей роли и факультативных ролей, создание «своего круга» с интенцией обозначить «своих» и «чужих» и персонификация с интенцией связать какое-либо событие, явление с именем. Таким образом, «тактика самопрезентации в коммуникативном аспекте ориентирована на отношение» [там же].
Стратегия дискредитации, равно как и стратегия самопрезентации, также выделяется в различных типах институционального дискурса. Если в политическом дискурсе дискредитация представляет собой стратегию, которая актуализируется в тактиках оскорбления и обвинения, то в юридическом дискурсе дискредитация рассматривается как тактика, реализующая стратегию деконструкции [12]. Дискредитации могут подвергаться достоверность показаний подсудимых, свидетелей потерпевших, их репутация; действия следователей,
адвокатов, судей, экспертов; уровень их квалификации, их незаинтересованность и объективность [9]. В учебно-педагогическом дискурсе коммуникативно-речевая тактика дискредитации («игра на понижение») также имеет целью подорвать доверие, вызвать сомнение в положительных качествах кого-либо. Здесь тактика дискредитации направлена на то, чтобы указать на сомнительность некоторых качеств человека, ее реализация на уроке затрагивает личностную сферу ученика, принижает его чувство собственного достоинства, подрывает мнение о нем других школьников и поэтому, в принципе, является недопустимой для «применения» в процессе обучения. Эта тактика использует экспрессивно окрашенные коммуникативные акты-инвективы и реализуется в четырех основных тактических ходах: оскорбление, насмешка, осуждение и обвинение. М. Ю. Олешков приводит следующие примеры: «Тебе, Петров, надо учиться в школе для дураков»; «Алена смотрит в книгу и видит фигу. Саша видит две фиги. Ксюша - три»; учитель (иронично): «Мне приятно видеть, как ученики пытаются думать» [10, с. 19].
Таким образом, выявление одних и тех же феноменов одновременно как стратегии в одних и как тактики в других типах дискурса (например, дискредитации как стратегии в политическом и как тактики в юридическом и педагогическом дискурсах) свидетельствует о субъективности таких исследований. Подобный неоднозначный подход можно наблюдать также в отношении манипулятивной стратегии и стратегии дискредитации. В некоторых случаях отмечается невозможность их четкого разграничения, так как, по мнению исследователей, цели воздействия у них зачастую совпадают: при этом реализация стратегии дискредитации и стратегии нападения в речи политиков - это одно из проявлений речевой агрессии, которое представляет собой особый тип речевого воздействия [12].
В ряде случаев у некоторых стратегий выделяются их разновидности. Так, стратегия дискредитации, предполагающая публичность речевых действий и рассчитанная прежде всего на реакцию наблюдателей (т. е. избирателей), может иметь в качестве своей разновидности стратегию нападения. Помимо уже названной задачи - опорочить политического оппонента - стратегия нападения может преследовать цель вывести его из равновесия оскорблениями, ложью, клеветой, задеть его чувства, заставить защищаться и тем самым лишить возможности высказать свою позицию [там же, с. 12].
Вместе с тем, некоторые стратегии могут иметь не только похожие, но и противоположные цели. Например, в противовес стратегии дискредитации и нападения, О. Н. Паршина приводит некую оборонительную стратегию, или стратегию самозащиты. Последняя может, с одной стороны, выступать в качестве самостоятельной стратегии речевого поведения политика, а с другой - сочетаться с «антонимичны-ми» средствами воздействия, т. е. переходить в «наступление». В качестве специализированной тактики стратегии самозащиты является тактика оправдания, часто выступающая вместе с общими тактиками оспаривания и критики. Тактики стратегии самозащиты реализуются, в основном, на синтаксическом и текстовом уровнях [12].
Различные группы стратегий при исследовании юридического (судебного) дискурса выделяются в зависимости от наличия первостепенных и второстепенных целей общения. «В большинстве случаев к основным стратегиям относятся те, которые непосредственно связаны с воздействием на адресата, с его моделью мира, системой ценностей, с его поведением (как физическим, так и интеллектуальным)» [6, с. 106]. Именно этот тип стратегий является наиболее значимым в профессиональном общении и соотносится со способами речевого воздействия.
В качестве первостепенной, основной, стратегии того или иного типа институционального дискурса часто рассматривается стратегия воздействия. В судебной сфере она тесно связана с эффективностью речевой коммуникации [13]. Здесь первостепенными называются семантические (когнитивные) стратегии, соотносящиеся с первостепенными целями коммуникации, т. е. с непосредственными целями воздействия. Именно семантические стратегии играют решающую роль в построении «картины дела» каждой из сторон судебного процесса, именно с их помощью судебные ораторы оказывают влияние на убеждение судьи и присяжных заседателей [9]. К ним относят стратегию убеждения (безусловно, доминирующую в судебных прениях), стратегию деконструкции (направленную на то, чтобы разрушать и порождать сомнения в доброкачественности смысловой структуры «дела» своего процессуального оппонента), стратегию интерпретации действительности с соответствующим набором тактик, сводящимся к двум тактикам: интенсификации (предполагает игру на «повышение», преувеличение) и преуменьшения (заключается в сокрытии или затушевывании информации) [там же].
Остальные стратегии юридического (судебного) дискурса, по мнению исследователей, соотносятся с разными мотивами человеческой деятельности - прагматические (коммуникативно-ситуационные), риторические и диалоговые (конверсационные). Они, как правило, рассматриваются в качестве вспомогательных и способствуют эффективной организации диалогового взаимодействия, оптимальному воздействию на адресата [9].
Прагматические стратегии имеют особую значимость в судебных прениях по уголовным делам. Опираясь на компоненты коммуникативной ситуации, они ориентированы на глобальную цель: убедить судью (присяжных) в истинности представляемой «картины дела». Диалоговые (конверсационные) стратегии используются для мониторинга темы, инициативы, степени понимания в процессе общения. В рамках риторических стратегий используются различные приемы ораторского искусства и риторические техники эффективного воздействия на адресата. Они реализуются в определенном наборе тактик, где особое внимание уделяется тактикам привлечения внимания, драматизации, имитации, аналогии, противопоставления [там же].
Проведенный анализ показывает, что один и тот же набор стратегий может быть выделен в нескольких типах институционального дискурса. Так, основные (когнитивные, или семантические) и вспомогательные (прагматические, диалоговые и риторические) стратегии отмечаются не только в юридическом (судебном) дискурсе [там же], но также и в учебно-педагогическом, например в такой его письменной форме, как школьные учебники [14].
Однако их реализация в учебном письменном дискурсе имеет ярко выраженную специфику. Так, по мнению исследователей, для учебного дискурса когнитивные стратегии могут рассматриваться как основные. Во-первых, учебный текст обращен, прежде всего, к ментальным механизмам мышления читателя и, во-вторых, когнитивные стратегии во многом «привязаны» к таким специфическим элементам учебных текстов, как заголовки, система рубрикации, система вопросов и заданий и т. п. [там же].
К прагматическим стратегиям в учебно-педагогическом дискурсе относят создание положительного эмоционального настроя; актуализацию новой информации; управление вниманием адресата, а также стратегию самопрезентации. Диалоговые стратегии позволяют осуществлять мониторинг сохранения темы, удержание или
перехват инициативы, выяснение и корректировку степени понимания в процессе общения и т. п. [7]. Самой распространенной тактикой, реализующей эту стратегическую цель, является тактика попутных вопросов, «вкрапленных» в изложение теоретического материала. Кроме того, используется тактика попутных замечаний, тактика открытого спрашивания о достижении понимания, тактика предвосхищения реакции адресата, тактика иронических вопросов и т. д. [14].
Из всего многообразия риторических коммуникативных стратегий в учебном дискурсе наиболее широко представлена стратегия организации обратной связи в паре «автор-адресат». Контроль за успешностью такой связи, реализуемой через тактику актуализации изучаемого материала, отсылки к тому, где искать путь решения той или иной задачи, косвенной подсказки и авторского резюмирования, представляющего собой некий образец идеального восприятия изложенного теоретического материала [там же].
Убедившись в том, что в разных типах институционального дискурса могут быть выделены одни и те же стратегии, имеющие однако разное наполнение, отметим, что в рамках одного типа институционального дискурса в зависимости от жанра могут быть также выделены разные стратегии. Покажем это на примере таких жанров педагогического дискурса, как «университетский педагогический дискурс», с одной стороны, и «школьный урок» - с другой. Так, в рамках университетского педагогического дискурса называют две макростратегии, выделяемые с учетом двух основных направлений ответственности преподавателя: ответственность за организацию педагогического процесса как такового и ответственность за межличностный контакт со студентами - макростратегия управления интеллектуальной деятельностью студентов при организации интеллектуально-медиативного дискурса и макростратегия управления социальной и межличностной дистанцией для организации институционально-персонального взаимодействия.
В рамках макростратегии управления интеллектуальной деятельностью объединяются такие дискурсивные стратегии, как стратегия моделирования знаний; стратегия верификации знаний; стратегия выражения отношения к окружающей ситуации; стратегия управления темой; стратегия управления инициативой; стратегия упорядочивания ментальной и физической деятельности студентов.
Макростратегия управления социальной и межличностной дистанцией содержит в себе преимущественно психологический аспект
и включает стратегии, служащие для организации педагогической, как институциональной, так и межличностной, интеракции: стратегия установления и поддержания контакта; стратегия кооперации (и / или не-кооперации); стратегия ободрения; стратегия выражения социального превосходства; стратегия дискредитации; стратегия реабилитации; стратегия валоризации личности студента; стратегия создания психологической и эмоциональной атмосферы; стратегия самопрезентации; стратегия самореабилитации [4].
В то же время в другой устной форме учебно-педагогического дискурса - школьном уроке - исследователи выделяют иные стратегии и, в первую очередь, экспрессивно-апеллятивную стратегию, с помощью которой говорящий решает задачи, связанные с организацией «рабочей» атмосферы урока, толерантной «образовательной среды», а также с эмоциональной оценкой развития коммуникативной ситуации. Макроинтенция учителя в этом случае - социальная консолидация и стремление добиться взаимного удовольствия от общения [10].
В данном жанре экспрессивно-апеллятивная стратегия реализуется в пяти коммуникативно-речевых тактиках: формирование эмоционального настроя, самопрезентация, дискредитация (игра на понижение), контактоустанавливающая и блокировка контакта. В рамках школьного урока особое значение приобретает коммуникативно-речевая тактика формирования эмоционального настроя, интенционально обусловленная намерением адресанта «существовать» в комфортной образовательной («рабочей») среде, при необходимости выразить свое эмоциональное отношение к происходящему и имеющая целью создание необходимого коммуникативного контекста. В процессе общения на уроке очень важен эмоциональный фон коммуникации, адекватный уровень взаимоотношений, обмен эмоциями и т. п. Тактика формирования эмоционального настроя использует коммуникативные акты-экспрессивы, а также (при определенных обстоятельствах) инвективы и реализуется в консолидирующем, аксиологическом и эпидейктическом дискурсах в трех основных тактических ходах: 1) пожелание; 2) комплимент; 3) «снятие напряжения» [там же].
Таким образом, под стратегией мы, вслед за О. С. Иссерс, понимаем когнитивный план общения, посредством которого контролируется оптимальное решение коммуникативных задач говорящего в условиях недостатка информации о действиях партнера; как определенную направленность речевого поведения в данной ситуации в интересах
достижения цели коммуникации уровнях [6; 12]. Стратегия - это путь, посредством которого адресант воздействует на адресата, схема речевых действий, которые приводят говорящего к достижению цели [1].
Стратегии определенного типа институционального дискурса представляют собой некую систему. Стратегии неоднородны по своей природе: одни носят глобальный характер (стратегия манипуляции), другие - локальный (например, стратегия вуалирования, мистификации, анонимности), одни выступают как основные, другие - как второстепенные. В качестве основной стратегии того или иного типа дискурса может рассматриваться не одна, а две стратегии (например, стратегия манипуляции и стратегия дискредитации для политического дискурса). Некоторые стратегии могут иметь разновидности (стратегия нападения как разновидность стратегии дискредитации). Кроме того, некоторые стратегии одного и того же жанра могут иметь антонимичные, противоположные по смыслу стратегии (стратегия нападения и оборонительная стратегия, стратегия самозащиты; стратегия дискредитации и стратегия самопрезентации). В различных типах институционального дискурса могут выделяться одинаковые стратегии (хотя, как правило, они находят свою реализацию в различных тактиках). В то же время в жанрах одного и того же типа дискурса стратегии могут быть различны.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Антонова Ю. А. Коммуникативные стратегии и тактики в современном газетном дискурсе (отклики на террористический акт): автореф. ... канд. филол. наук. - Екатеринбург, 2007. - 23 с.
2. Бобырева Е. В. Религиозный дискурс в системе типов общения. - Волгоград : Волгоград. гос. пед. ун-т., 2008. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://tverlingua.ru/archive/006/section_3_6/3_4_6.htm
3. Бобырева Е.В. Религиозный дискурс: ценности, жанры, стратегии (на материале православного вероучения): автореф. ... д-ра филол. наук. -Волгоград, 2007. - 45 с.
4. Димова Г. В. Основные стратегии французского университетского педагогического дискурса: автореф. ... канд. филол. наук. - Иркутск, 2004. -20 с.
5. Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. - М. : Русский язык, 2000 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://slovar.cc/rus/efremova-tolk/269530.html
6. Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. -2-е изд. - М. : Едиториал УРСС, 2002. - 284 с.
7. Иссерс О. С. Речевое воздействие: учеб. пособие. - М. : Флинта, Наука, 2009. - 224 с.
8. Карасик В. И. О типах дискурса. - 2000. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http ://rus-lang.isu.ru/education/discipline/philology/disrurs/ material/material2/
9. Мальцева В. А. Речевые тактики судебного спора // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. -2012. - № 149. - С. 95-103.
10. Олешков М. Ю. Экспрессивно-апеллятивная стратегия в институциональном дискурсе (на материале устных дидактических текстов) // Вестник Северо-Осетинского гос. ун-та им. К. Л. Хетагурова. - Владикавказ : Изд-во СОГУ. - 2008. - № 3. - С. 17-21.
11. Олянич А. В. Презентационная теория дискурса: Монография. - М. : Гно-зис, 2007. - 407 с.
12. Паршина О. Н. Стратегии и тактики речевого поведения современной политической элиты России: автореф. ... д-ра филол. наук. - Саратов, 2005. - 48 с.
13. ТарасовЕ. Ф. Речевое воздействие: методология и теория // Оптимизация речевого воздействия. - М. : Наука, 1990. - С. 5-18.
14. Токарева П. В. Коммуникативные стратегии и тактики в современном учебном дискурсе (на материале школьных учебников): автореф. ... канд. филол. наук. - Омск, 2005. - 24 с.
15. ШейгалЕ.И. Семиотика политического дискурса. - Волгоград : Перемена, 2000. - 386 с.
16. Vion R. La communication verbale: analyse des interactions. - Paris : Hachette Livre, 2000. - 302 p.
