CC BY
121
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2014. № 4 (41). С. 11-18.
УДК 347.9
ОСОБЕННОСТИ СРАВНИТЕЛЬНОГО МЕТОДА ИССЛЕДОВАНИЯ ПРИ СРАВНЕНИИ НАЦИОНАЛЬНЫХ И НАДНАЦИОНАЛЬНЫХ ПРАВОВЫХ ЯВЛЕНИЙ
SPECIFICS OF THE COMPARATIVE RESEARCH METHOD FOR COMPARING NATIONAL AND SUPRANATIONAL LEGAL PHENOMENON
Е. В. ДОМБРОВСКИ, Т. А. ФРОЛОВА (E. V. DOMBROWSKY, T. A. FROLOVA)
Освещается вопрос применения метода сравнительных исследований при изучении разнопорядковых явлений. В основе исследования лежит анализ государственно-правовых и надгосударственных образований в части наличия у них элементов федерализма - правовых основ организации власти, принципов взаимоотношений между центром и территориальными образованиями, федералистского сознания.
Ключевые слова: сравнительный метод; федерализм; национальное государство; наднациональное образование.
The article is devoted to the problem of the application of comparative researches for searching multiordinal phenomenons. The research is based on the analysis of the state-legal and suprastate formations, in particular, of whether they are members of federalism - legal basis of power organization, principles of relations between the center and territorial entities, federalist consciousness.
Key words: comparative method; federalism; national state; supranational organisation.
Непременным и обеспечивающим получение достоверного результата условием при проведении сравнительного исследования государственных и правовых явлений является требование сравнимости конкретных объектов исследования. Одной из характеристик, раскрывающих сущность сравнимости, можно считать равнозначность объектов сравнения, т. е. их качественное и количественное соответствие, отсутствие явного и очевидного несоответствия. Проблема поиска и подбора сравнимого государственно-правового явления возникает в том случае, если избранный для исследования объект является уникальным, единичным, sui generis, иными словами, не имеет аналога, сопоставимого с ним, среди существующих явлений правовой действительности. Значит ли это, что данный метод научного исследования в подобной ситуации неприменим или же он нуждается в адаптации с учётом особенностей специфического объекта исследования.
Наверное, самым дискуссионным объектом для сравнительного исследования явля-
ются формирующиеся правовые системы и сообщества. С одной стороны, они утрачивают признаки и качества, присущие относительно стабильным системам, с другой стороны, динамика развития не всегда позволяет выделить новые сущностные характеристики процесса или явления. Вместе с тем, нельзя с уверенностью утверждать, что характеристики, свойственные отдельным государствам, могут быть обнаружены в чистом виде на региональном (наднациональном) уровне.
В подобной ситуации, как справедливо отмечали К. Цвайгерт и Х. Кётц, сравнительное правоведение «создает условия для более глубокого изучения правового материала, чтобы добиться его адекватного осмысления и в конечном счёте поднять право на более высокий качественный уровень» [1].
Наиболее очевидна проблема сравнения при исследовании правовой природы Европейского Союза, определение которой как зарубежными, так и отечественными учёными осуществляется, как правило, путём сопоставления его основных характеристик
© Домбровски Е. В., Фролова Т А., 2014
11
Е. В. Домбровски, Т. А. Фролова
с признаками международной организации или государства. Однако сравнение с первыми сразу же показывает разделяющую их пропасть, несмотря на общие для них предпосылки и основания формирования. В отношении со вторыми, особенно на современном этапе, общего гораздо больше, но, тем не менее, очевиден эмпирический вывод, что Евросоюз не государство. Однако это не исключает возможности попытаться провести параллели и сравнить типичные признаки государства с характеристиками Евросоюза. Тем более что в иностранной правовой доктрине организационно-правовая форма дальнейшей интеграции внутри этого объединения описывается как «наднациональный федерализм» [2]. А действующий в Европейском Союзе девиз проводимой интеграции «В многообразии едины» полностью совпадает с соответствующим принципом федерализма, реализуемым на уровне национальных государств [3].
Рассуждая о сущности европейского федерализма, М. Бёрджесс, приходит к выводу, что в связи с расширением Европейского Союза его можно рассматривать как пример «федерализма без федерации» [4]. В основе данного понимания лежит отграничение федерации как конституционной формы государственного устройства и федерализма как особой формы идеологии.
Вместе с тем, на современном этапе развития правовой науки понимание федерализма основывается, помимо всего прочего, на восприятии его как микрокосма более высокой цели, самой политики, а именно человеческого стремления к благополучию в самом широком смысле [5].
Федерализм как весь спектр явлений и отношений, непосредственно связанных с федеративной формой государственного устройства [6], проявляется в особенностях организации власти, построения на основе определённых принципов внутренних отношений между центром и территориальными образованиями, наличии правовой основы для регулирования этих взаимоотношений, а также в механизмах формирования единого федералистского сознания, устранения противоречий между политической и национальной идентичностью.
Указанные положения позволяют сделать предварительный вывод, что Евросоюз, не яв-
ляясь не только федерацией, но и государством вообще [7], может обладать отдельными признаками федерализма. При этом следует определиться с пониманием федерализма как отличного от федерации явления, рассматриваемого в качестве системы политической организации, в рамках которой различные политические единицы объединяются в более высокое по своему уровню целое, в котором разделение власти и наделение ею целого и его элементов осуществляются таким образом, что обеспечиваются жизнеспособность, авторитет и легитимность как целого, так и его элементов [8]. При подобном подходе, исходя из функционального назначения объединения государств и иных территориальных образований, представляется возможным исследование разнопорядковых объектов. Однако важно и при проведении сравнения, и при формулировке выводов помнить и учитывать относительную несравнимость исследуемых явлений.
Из числа существующих в мире федераций наиболее подходящей для сравнения с Евросоюзом представляется Швейцарская Конфедерация [9].
В первую очередь это связано с договорной формой образования данного государства, причём первоначально объединение первых территориальных образований, так называемых первоначальных кантонов, имело определённую цель или, говоря современным языком, было функциональным. Таким же функциональным был и первый договор шести европейских государств - учредителей Объединения по углю и стали. Следующий шаг в направлении дальнейшей интеграции в виде заключения, наряду с функциональным соглашением о Евратоме, договора о ЕЭС носил уже почти универсальный характер. Тем более, что в дальнейшем эпитет «экономический» исчез из названия этого интеграционного объединения, а последующие изменения, вносимые в редакцию договоров, как правило, сопровождались расширением его целей и компетенций. Заслуживает внимания и то обстоятельство, что каждое новое государство, вступающее в Евросоюз, признает и принимает сложившийся уровень интеграции, а также сформировавшуюся систему политических отношений.
На стадии учреждения федеративного государства важным является вопрос субъек-
12
Особенности сравнительного метода исследования...
тов этого процесса и изменения их правового статуса. Кантоны Швейцарии в силу ст. 3 Конституции суверенны, если их суверенитет не ограничивается федеральной конституцией, и самостоятельны на основании ст. 47 Конституции, которая обязывает Союз оставлять кантонам достаточное количество собственных функций и уважать их организационную автономию. Кантоны, в свою очередь, участвуют в волеобразовании Союза (ст. 45 Конституции). Приведенные конституционные нормы подтверждают наличие у кантонов полномочий учредительного характера, которые не утрачиваются и после конституирующего акта, а сохраняются в виде права на изменение своего статуса, но с обязательным участием в этом процессе соответствующего населения [10].
Создание Европейского Союза путём заключения государствами-учредителями
соответствующих договоров по формальным критериям аналогично созданию федеративного образования. Тем более что ст. 1 Договора о Европейском Союзе говорит о создании всё более тесного союза народов Европы, в котором решения принимаются наиболее открыто и приближенно к населению. Указанные характеристики теоретически раскрывают сущность понятия «федеральный» [11]. Но вряд ли можно рассматривать государства-участники в виде аналога кантонов, несмотря на передачу ими части своих компетенций Евросоюзу, поскольку легитимация этого процесса обосновывается не учредительными договорами, а конституциями государств-учредителей. Первичность государств по отношению к Союзу оправдывает их характеристику как властелинов договоров. Однако в части переданных полномочий государства-участники оказываются в сфере действия наднационального права и своим единоличным решением, в том числе и путём прекращения членства, изменить сущность Евросоюза не могут. Он же, в свою очередь, должен уважать равенство всех членов перед договорами и их национальную идентичность [12].
Приведённые нормы национальной конституции и международного договора не позволяют сделать выводов о существенных различиях между государством и надгосударственной организацией по вопросу их учре-
ждения и в части отношений между новым образованием и его учредителями.
Важным сущностным отличием, несмотря на формальное сходство учредительной фазы объектов сравнения, может являться природа имеющихся и будущих полномочий. В государстве право на расширение сфер действия вытекает из имеющегося суверенитета, поэтому его компетенции имеют первичный характер, но их распределение между центром и кантонами закрепляется конституционно, в первую очередь в положениях ст. 42 и 43 Федеральной конституции. Согласно этим нормам Союз выполняет задачи, переданные ему федеральной конституцией, а кантоны самостоятельно определяют, какие задачи они выполняют в рамках своих компетенций. Соответственно, расширение полномочий федерального уровня возможно лишь в рамках передачи кантонами своих функций центральной власти. Иными словами, по вопросу распределения компетенций в вертикальном отношении действует явно выраженная децентрализация кантонов и связанность Союза конституционными положениями. Некое ограничение полномочий кантонов можно усмотреть в ст. 48а Федеральной конституции, предусматривающей объявление отдельных сфер регулирования обязательными для исполнения всеми кантонами.
Евросоюз как правопреемник всех ранее существовавших организаций не имел своих собственных полномочий. Последними он, как и его предшественники, был наделен со стороны государств, являющихся носителями первичных компетенций, поэтому правомочия Евросоюза носят производный характер. И в отличие от суверенного государства он не может расширять сфер своих действий без соответствующего внесения изменений в учредительные договоры, нуждающиеся в ратификации на национальном уровне. С другой стороны, и государства-учредители, связанные договорами, даже по единогласному решению не вправе изменять существующие или наделять Евросоюз новыми компетенциями без их соответствующей легитимации в учредительных договорах в соответствии со ст. 48 Договора о Евросоюзе [13]. Однако этой же статьей была введена упрощенная процедура изменения положений ч. 3 Договора о функционировании Евросоюза, по-
13
Е. В. Домбровски, Т. А. Фролова
священной вопросам внутренних политик данного интеграционного объединения [14].
На основании приведённых примеров можно сделать вывод, что в части общего решения вопроса о распределении компетенций в вертикальных отношениях существующий в Евросоюзе порядок вполне сравним с имеющимся на уровне суверенного го -сударства. Весьма важным подтверждением данного вывода является тот факт, что как на национальном, так и на наднациональном уровне вопросы разделения компетенций и их реализации решаются с соблюдением принципа субсидиарности [15]. Примечательно, что его сущность и в швейцарской конституции, и в учредительном договоре о Евросоюзе раскрывается аналогично [16]. Однако функциональное действие и назначение субсидиарности в исследуемых образованиях различны: внутри федерации он препятствует централизации и концентрации полномочий у Союза, а на европейском уровне он подчеркивает производный характер полномочий Евросоюза.
Система органов на европейском уровне и распределение между ними компетенций определяются и регулируются положениями учредительных договоров, поэтому в литературе говорят об ограниченном праве Евросоюза на организацию [17]. Иными словами, Евросоюз имеет предопределённую структуру основных органов, закреплённую, в первую очередь, в ст. 13 Договора о Евросоюзе, и самостоятельно изменить её он не может. В этом проявляется важное отличие организационно-структурных компетенций суверенных государств от существующих у надгосударственных образований полномочий по аналогичным вопросам.
Специфика имеется и в части внутренней организации закреплённых в учредительных договорах европейских органов власти, прежде всего исполнительной. Этот так называемый третичный уровень организационной структуры охватывает все иные, не предусмотренные договорами учреждения, создаваемые органами в силу существующих у них общих компетенций [18]. В первую очередь, речь идёт о так называемых агентствах, которые, однако, не могут иметь больше полномочий, чем создавшие их органы Евросоюза. Но подобное право внутренней орга-
низации сближает надгосударственное образование с государствами, поскольку таким способом происходит формирование собственного аппарата управления Евросоюза, отличного и не зависимого от структур власти национального уровня.
Однако в вопросах распределения компетенций между национальными государственными органами и их аналогами на надгосударственном уровне наблюдаются достаточно существенные отличия. В первую очередь, хотелось бы затронуть проблему принципа разделения властей, присущего любому демократическому государству. Примечательно, что в учредительных договорах не используется понятие «власть» как ассоциирующееся с суверенным государством и его структурами. В отношении компетенций Евросоюза и реализующих их органов, совокупность которых определяется как его институциональные рамки, используется термин «управление» [19], что достаточно типично для децентрализованных федераций, например, США. Однако и в Европейском Союзе существует распределение полномочий между отдельными органами управления, построенное на системе баланса сил различных участников политических отношений, что также именуется системой сдержек и противовесов, характерной для принципа разделения властей. В отношении предусмотренной учредительными договорами системы европейских органов [20], проанализировав их полномочия, невозможно однозначно определить их принадлежность, по аналогии с государством, к той или иной ветви власти.
Принцип институционального равновесия заменяет на уровне Евросоюза известный национальным государствам принцип разделения властей. Европейские органы управления формируются таким образом и обладают такими, в том числе и контрольными, полномочиями, что усиление властного статуса некоторых из них невозможно без участия в этом процессе других институтов.
Принципы, на основе которых функционирует механизм формирования и распределения полномочий, имеют различный (первичный или производный) характер, но и в государственном, и в надгосударственном объединении они носят фундаментальный
14
Особенности сравнительного метода исследования...
характер. Выявленное отличие расширяет теоретическую модель федерализма и даёт возможность увидеть новое в национальной федералисткой практике.
В свою очередь, наиболее развитые федеративные гражданские общества отвергают идею материализованного государства. Государство рассматривается как наиболее всеохватывающая ассоциация, но не более того [21]. Если говорить об этом в общеевропейском контексте, то Европейский Союз можно рассматривать как ассоциацию трансгосударственного порядка, в которой механизм распределения полномочий ограничен рамками заинтересованности государств-членов.
Федерализм, помимо всего прочего, как один из возможных вариантов самоорганизации общественно-политической системы, базируется, в том числе, и на идеологических основах гражданского общества. Одной из существенных характеристик практического (реального) федерализма является наличие политической и национальной идентичности в качестве первоосновы создания федеративного образования, а также их соотношение. Преобладание одной из них выступает в качестве критерия соответствующего типа национальной федерации [22]. '
«Для того чтобы быть истинной, федерация не может быть результатом силы или принуждения, навязанного сверху и поддерживаемого угрозой вооруженной силы. ...Величие федерации заключается в её неограниченной способности приспосабливать и примирять конкурирующее, а иногда и конфликтующее множество различий, имеющих политическое значение в пределах государства. Терпимость, уважение, компромисс, соглашение и взаимное признание являются её девизами, а “союз” в сочетании с одновременной “автономией” - её отличительным признаком» [23].
При исследовании швейцарской модели федерализма к проблеме наличия политической и национальной идентичности и их взаимовлияния добавляется «кантональная идентичность» [24].
Осознание наднациональной идентичности государствами - членами Евросоюза, а также каждым отдельным гражданином является сложным, многоуровневым, протяжённым во времени процессом. Здесь, ко-
нечно, возможны различные формы осознания от сопричастности к общеевропейским идеям до противостояния. Но, так или иначе, наличие некой общей матрицы европейского сознания, общеевропейской идентичности расширяет границы исследования федерализма и позволяет говорить об идеологическом федерализме, который включает и национальную, и политическую, и кантональную идентичность, а также механизмы их формирования и варианты трансформации.
По данному критерию наднациональный и национальный федерализм представляются вполне сопоставимыми явлениями как в теоретическом, так и в практическом ракурсе.
Ещё одним важным признаком федерализма является ступенчатость системы власти, наличие самостоятельных, строящих свои взаимоотношения на определённых принципах вертикального и горизонтального уровней органов власти.
Федерализм, не являясь монополией национальных государств, понимается на четырёх ступенях построения вертикали власти от муниципального образования через кантоны или земли к федерации, к Европейскому (экономическому) Союзу [25]. Юридически полномочия Европейского Союза закреплены в
ч. 1 разд. 1 Договора о функционировании ЕС и могут быть реализованы на уровне исключительной, раздельной (совместной или конкурирующей), дополнительной, рамочной и параллельной компетенций.
Сущностью швейцарского федерализма является единство государства при сохранении автономии его субъектов. Определение сфер компетенций происходит на низшем уровне: к ведению кантонов и общин относится решение тех задач, которые не входят в компетенцию федерации. Делегирование новых полномочий федерации требует внесения изменений в Конституцию, предусматривающих одобрение народа и кантонов, т. е. подпадает под обязательный референдум.
Помимо этого в Швейцарии не юридически, а фактически между органами власти всех уровней развиваются множественные неофициальные федерально-кантональные, кантонально-муниципальные и даже муниципально-федеральные отношения [26]. Показательно, что для швейцарских кантонов характерно такое же разнообразие в видах, формах
15
Е. В. Домбровски, Т. А. Фролова
организации и распределении полномочий между отдельными ветвями власти, что и на уровне суверенных государств - участников Евросоюза. Государственная и кантональная идентичность гарантируются обязанностью центра (Швейцарской Конфедерации и Евросоюза) не вмешиваться в государственное строительство этих субъектов [27].
Анализируя разграничение компетенций в национальном государстве и наднациональном образовании, можно отметить, что в государстве это разграничение не всегда имеет нормативный характер, на наднациональном уровне такое «ненормативное / неинституализированное» разграничение невозможно.
Ещё один параметр для сравнения национального и наднационального федерализма - это конструирование процессов самоуправления и долевого правления.
Возможно несколько вариантов решения проблемы на уровне сотрудничества государств-членов и Союза, на межинституциональном уровне, на уровне сотрудничества государств-членов, не прибегая к помощи Союза.
Принцип субсидиарности имеет значение за пределами исключительного ведения Союза и применим только тогда, когда достижение целей невозможно властными усилиями отдельных государств-членов, когда необходимы объединенные действия всех членов Союза. Существенным условием использования данного принципа (а точнее, расширения полномочий Союза) является необходимость совместных действий, совместных усилий.
В случае со Швейцарией, этот принцип (субсидиарности) ограничивает компетенции федерации полномочиями, делегированными кантонами, в частности решать задачи, выходящие за пределы их объективных возможностей или в целях достижения наибольшей эффективности (оборона, единая денежная система и т. д.). Он направлен на оптимальное распределение полномочий в государстве, а также на то, чтобы облегчить выполнение новых задач. В Швейцарии делегирование полномочий снизу вверх на основе принципа субсидиарности в конечном счёте оборачивается преимуществом для низших звеньев (политика по поддержке регионов, участие кантонов в формировании внешней политики).
Действие принципа субсидиарности в государстве и надгосударственном образовании позволяет сделать вывод о наличии сходной модели его закрепления в учредительных документах и реализации на практике.
В основе распределения полномочий между институтами ЕС и органами государств-членов в налоговой сфере лежат два принципа: экономический принцип взаимосвязи конкретного вопроса налогообложения с функционированием единого рынка и правовой принцип субсидиарности. При этом экономический принцип является первичным, а принцип субсидиарности служит правовым оформлением имеющихся экономических потребностей государств - членов ЕС. Суть этого принципа (субсидиарности) заключается в том, что управленческие меры должны приниматься тем уровнем власти, который сможет обеспечить наиболее эффективное достижение целей принятия подобных мер [28].
В швейцарской финансовой системе существует очень немного федеральных норм, относящихся к налогообложению, автономия каждого из 26 кантонов в отдельности обеспечивается, в том числе и относительной финансовой независимостью, что предполагает наличие большого количества кантональных норм в этой сфере.
Фискальная конституция Швейцарской Федерации включает, с одной стороны, основные правила, относящиеся к федеральному бюджету, и, с другой стороны, правила, определяющие межправительственные финансовые отношения между федеральным правительством и кантонами, тогда как каждая кантональная фискальная конституция охватывает основные правила, относящиеся к финансам самого кантона и его местных (главным образом, коммунальных) органов управления, и определяет структуру межправительственных финансовых отношений между кантоном и коммунами [29].
Подводя итог, можно положительно ответить на поставленный вопрос о возможности сравнительного анализа федерализма как объекта исследования в национальном и наднациональном контексте. Наднациональное проявление федерализма позволяет получить больше информации и выявить сущностные черты данного явления в условиях глобали-
16
Особенности сравнительного метода исследования...
зации государственных и правовых институтов. Расширение понимания практики функционирования федералистских систем с учётом деятельности национальных и наднациональных институтов даёт возможность для построения теоретической модели федерализма.
1. Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. - М., 1995. - С. 17.
2. См.: BogdandyA. V Supranationaler Foderalis-mus als Wirklichkeit und Idee einer neuen Herr-schaftsform. - 1999. - S. 61ff.
3. Fleiner Th., Basta-Fleiner L.R. Allgemeine Staatslehre. - 3. Aufl. - Berlin ; Heidelberg ; New-York, 2004. - S. 532.
4. Burgess M. Comparative Federalism. Theory and
practice. - Routledge, 2006. - URL:
http://www.untag-smd.ac.id/ (дата обращения: 20.04.2014).
5. Ibid.
6. Добрынин Н. М. Федерализм: историко-методологические аспекты. - Новосибирск : Наука, 2005. - С. 31.
7. Frenz W. Handbuch Europarecht, Band 6 «Insti-tutionen und Politiken». - Heidelberg ; Berlin : Springer, 2011. - S. 96.
8. Fleiner Th., Basta-Fleiner L. R. Op. cit. - S. 533.
9. На разных государственных языках форма государственного устройства Швейцарии называется по-разному: конфедерация - на французском и итальянском языках и федерация (союзное государство) - на немецком.
10. Исходя из анализа действующего законодательства, можно отметить, что хотя институционально Швейцария стала федеративным государством, она всё ещё называется Конфедерацией. Причина этой путаницы заключается в особенностях перевода. По-немецки Швейцария называется «Schweizerische Eidgenossenschaft». Немецкое слово «Eidgenossenschaft» не переводится на французский, итальянский или даже английский языки. Это немецкое слово буквально означает, что Швейцария - это страна, основанная на соглашении «присягнувших».
11. Calliess Ch., Ruffert M. (Hrsg.) Kommentar zu EU-Vertrag und EG-Vertrag. - 2. Aufl. - Luch-terhand, 2002. - S. 15-16.
12. Часть 2 ст. 4 Договора о Европейском Союзе также обязывает Союз уважать основополагающие политические и конституционные структуры государства, включая региональное и муниципальное самоуправление, а также основополагающие функции государства, в особенности сохранение территориальной неприкосновенности, обеспечение общественного порядка и национальной безопасности.
13. Streinz R. EUV/AEUV, Kommentar. - 2. Aufl. -Munchen :Verlag C. H. Beck, 2012. - S. 131.
14. Данная процедура может быть инициирована не только правительством государства-участника, но и Европарламентом либо Комиссией. Для вступления в силу вынесенного в особом порядке постановления уже требуется не его ратификация, а согласие государств-участни-ков, выраженное с соблюдением соответствующих конституционных положений. Национальные парламенты, проинформированные о готовящейся инициативе, могут в течение шести месяцев отклонить её, в противном случае Европейский Совет принимает соответствующее постановление по согласованию с Европарламентом.
15. Статья 5а Федеральной конституции Швейцарии и ст. 5 Договора о Европейском Союзе, а также Протокол № 2 к учредительным договорам.
16. Статья 43а Федеральной конституции предусматривает, что Союз выполняет те функции, которые не могут быть реализованы кантонами самостоятельно либо требуют единообразного решения. В силу ч. 3 ст. 5 Договора о Евросоюзе Союз действует в сферах, не являющихся его исключительной компетенцией, только тогда, когда поставленные цели на уровне государств не смогут быть реализованы надлежащим образом, а в связи с их объёмом или их последствиями лучше могут быть решены на уровне всего Союза. За национальными парламентами закреплено право контроля за соблюдением принципа субсидиарности.
17. Streinz R. Op. cit. - S. 131.
18. Calliess Ch., Ruffert M. (Hrsg.) EUV/AEUV. Das Verfassungsrecht der EUmit europaischen Grundrechtscharta, Kommentar. - 4. Aufl. -Munchen :Verlag C. H. Beck, 2011. - S. 214.
19. См., например, ст. 41 Хартии основных прав Европейского Союза, закрепляющую право на хорошее управление (администрирование).
20. За исключением судебных органов Евросоюза, которые, однако, не обладают исключительным правом отправления судопроизводства. Большинство споров по применению европейского законодательства разрешается на национальном уровне - судами государств-участников.
21. Элейзер Д. Дж. Сравнительный федерализм // Полис. - 1995. - № 5. - С. 106-115.
22. См. например: Подберезкин А. Международный опыт и особенности российского федерализма. - URL: http://old.nasled.ru/news.htm / (дата обращения: 20.04.2014).
23. Burgess M. Op. cit.
24. Фляйнер Т. Швейцария: Конституция федера-
тивного государства и кантонов // Казанский федерализм. - 2002. - № 4. - URL:
17
Е. В. Домбровски, Т. А. Фролова
http://www.kazanfed.ru/ (дата обращения:
207.04.2014).
25. Fleiner T., Basta-Fleiner L. R. Op. cit. - S. 532
26. Фляйнер Т. Указ. соч.
27. Часть 2 ст. 4 Договора о Евросоюзе и ч. 3 ст. 46 Конституции Швейцарии.
28. Данный принцип детализирован в Протоколе о принципе субсидиарности и пропорциональности, обновленная редакция которого является Вторым Приложением к Лиссабонскому Договору 2007 г., что прямое налогообложение, ставшее предметом наднациональ-
ного регулирования сравнительно недавно, имеет меньшее влияние на функционирование общеевропейской экономики, нежели косвенное, и вследствие этого регулируется на уровне ЕС лишь в отдельных аспектах, связанных с реализацией четырёх свобод.
29. Штауфер Т. Фискальный федерализм в Швейцарии // Федерализм: российское и швейцарское измерения : материалы конференции (Казань, 22-23 июня 2001) / под ред. Т Фляйнера и Р. Хакимова. - М., 2001. -С. 110.
18
