CC BY
115
УДК 398.222(=161.1)(470.344)
М.Ю. ЧЕРНОЯРОВА
ОСОБЕННОСТИ РУССКИХ ЛЕГЕНД ЧУВАШИИ*
Ключевые слова: русский фольклор Чувашии, легенды, образы, темы, художественные особенности, жанровые разновидности.
Рассмотрены особенности русских народных легенд, бытующих на территории Чувашии. Подробно проанализированы их тематика и образная система, художественные особенности.
M.Yu. CHERNOYAROVA PECULIARITIES OF RUSSIAN LEGENDS OF CHUVASHIYA
Key words: russian folklore of Chuvashiya, legends, images, subjects, artistic pecularities, different kind of genres.
The peculiarities of the Russian legends that exists in Chuvashiya was examined. Image system and subjects of legends, their artistic peculiarities were analyzed in detail.
Религиозные жанры русского фольклора только в последнее время стали активно исследоваться и изучаться. В 1955 г. выходит в свет статья В.Я. Проппа [10], посвященная исследованию этого жанра. В 70-е годы тема была заявлена лишь в статьях В.П. Аникина [5] и А.Н. Азбелева [1, 2]. В 90-е годы появляются статьи С.П. Алпатова [3, 4] и С.В. Селиванова [11], расширяющие наши представления о методологии разграничения жанров несказочной прозы.
В последнее время большой популярностью пользуются работы, в которых исследуются рассказы о природных святынях того или иного региона. Например, в таких, как Пинежье, Северо-Запад России, Нижегородская область [7, 8, 12, 13, 15]. Авторы этих работ останавливают свое внимание на проблемах региональной специфики данных рассказов, их типологии.
Актуальность данного исследования определяется тем, что религиозные жанры русского фольклора, бытующие на территории Чувашии, еще не становились предметом изучения. В работе затрагиваются проблемы изучения фольклорной легенды в ее жанровых разновидностях, а также - в сюжетнотипологическом аспекте. Предметом нашего исследования являются и тексты, аккумулирующие языческие и христианские воззрения.
В архивах кафедры русской литературы жанр легенды представлен небольшим количеством текстов [15]. В основном записанные легенды функционируют в форме фабулата. Исключением из этого правила является текст, записанный от Жарковой А.Н., жительницы д. Кольцовка Вурнарского района, в 2004 г. Молоствовой Т., Шуригиной Н. («Как я Бога видела»). Этот нарратив можно отнести к разряду легенд о встрече с чудесной силой. В тексте очень эмоционально описываются испуг и удивление, которые испытала рассказчица при встрече с представителем потустороннего мира.
Основная цель легенды - утвердить веру в существование чудесной силы. Эффект неожиданности создается за счет внезапного появления божества в один из обыденных, ничем не примечательных дней в жизни исполнительницы. «Раньше часов-то не было. Работала я дояркой и каждое утро коров доила. И было мне годков эдак четырнадцать... Я быстрей встала, платье одела, кофтенку накинула, платок повязала и побежала. Бегом бегу-то, боюсь, кабы не опоздать» [16]. Вначале ничто не предвещало неожиданной встречи: «Недалеко-то от фермы мужичок идет, роста, чай, невысокого, на нашего сторожа больно-то уж похож» [16]. Но мужичок, показавшейся исполнительнице сторожем, оказался представителем потустороннего мира: «С белой бородой вот эдакой, седой сам весь» [16].
* Работа выполнена в рамках проекта № 07-04-22-409 а/В при финансовой поддержке гранта РГНФ.
В тексте дается подробная портретная характеристика персонажа, что характерно, в основном, для повествований, функционирующих в форме мемората.
Вторжение в потусторонний мир обыкновенного человека не всегда приветствуется. Увидеть чудесные способности божества удается только с помощью нарушения запрета: «Ты не беги, иди и не оглядывайся... А я молода была, любопытна и оглянулась... Гляжу, мамоньки, а он вверх поднялся, и след белый от него остался» [16]. Встреча с Богом, по мнению рассказчицы, изменит ее судьбу: «Я дома мамке рассказала, а она и говорит: «Счастливая ты, доча: Бога видела» [16].
В этом нарративе преобладает ярко выраженное личностное, ситуативножизненное начало. Ю.М. Шеваренкова относит подобного рода тексты к леген-дам-быличкам. «Неожиданное появление и исчезновение перед героем таинственной силы, шокирующее впечатление, производимое ею на него внезапностью своего визита, достаточно детальное, не всегда последовательное и не всегда художественное описание события - также отличительные черты рассказов-быличек о встрече человека с мифологическими персонажами» [13, с. 42].
Таким образом, события, о которых рассказывается в легенде, становятся эпизодами из жизни самого рассказчика, который утверждается во мнении, что реальное и сакральное пространство находятся в постоянном взаимодействии. Человек, сталкивающийся с божественной силой, начинает верить в то, что это событие, возможно, изменит его судьбу.
Встреча с чудом не мотивирована ни насущными потребностями или предшествующими обстоятельствами жизни, ни интересами самой силы. Она неожиданна и случайна. Образ Бога носит не церковный, не канонический характер.
Относительное большинство текстов, записанных на территории Чувашии, следует отнести к группе морально-дидактических легенд. В одном из текстов этой группы, которые были записаны от Емельяновой М.Я. (д. Якимово Чебоксарского района в 2004) г. Зиновьевой Е., Николаевой А., Владимировой А., Николаевой Н.., рассказывается о том, как икона Николы-угодника помогает человеку. В таких легендах герой обычно оказывается в трудной ситуации. В данном нарративе Аннушка не подозревает о грозящей ей опасности: в ее дом неожиданно забирается вор.
Помощь героине оказывает святой Николай-чудотворец. Сама героиня пассивна. Только вмешательство потусторонней силы позволяет ситуации завершиться благополучно. В легенде присутствует традиционный для подобного рода текстов мотив награды герою за благочестивое поведение. Аннушке тоже была оказана помощь в качестве награды за веру в чудесную силу святого и молитву: «Аннушка всегда молилась перед иконой Николы-чудотворца» [16].
В сюжетном отношении этот текст интересен тем, что вор не был наказан святым (Аннушка прощает и отпускает его). Святой предупреждает преступление для того, чтобы спасти бессмертную душу грешника, указать на возможность исправления.
Этот текст можно также отнести и к циклу легенд об иконах, так как в рассказе нет описания встречи героев со святым. Этот цикл обычно делят на рассказы о домашних и о церковных иконах. В данном тексте речь идет об обыкновенной домашней иконе. «Эти иконы чаще всего попадают в поле зрения верующего, являясь субъектом - объектом индивидуального общения человека с миром горним» [16, с. 70].
Икона является главным действующим лицом происходящих событий, что соответствует существующей традиции. Фольклорный образ иконы, в основном, одушевленный, антропоморфный. Икона обладает характером, эмоциями, оценивает поведение героев, выступает объектом этической оценки, помогает, направляет, карает. В данном нарративе икона применяет карательную функцию,
останавливая вора («он стоял как вкопанный»). Таким образом, икона диктует людям определенное поведение.
Среди имеющихся архивных текстов особую группу легенд составляют рассказы о нарушении человеком религиозно-догматического предписания, о непочтительном отношении к святыням.
Ведущий мотив таких рассказов - тема наказания. Разрушение иконы осознается в них как страшный грех. По этому поводу исследовательница О.В. Белова пишет следующее: «В большинстве таких текстов карается не словесное оскорбление иконы (богохульство), а некие физические действия против нее. Икона воспринимается как своеобразный материальный и одушевленный «двойник» Бога или святого» [6, с. 401].
В легенде, записанной от Маркизовой А.И. в д. Пятино Чебоксарского района в 2003 г. Николаевой Н.А., икона была разрублена топором. Это был намеренный акт святотатства со стороны Маркизова Г.И.. В легенде его действия объясняются так: «Наверное, он это сделал потому, что мать говорила, будто Бог все видит, когда стыдила его» [16]. Основным мотивом поступков героя явилось безверие. Он хотел доказать, что не боится кары божьей. За это и последовало наказание не только самого грешника, но и всего его рода.
В легенде присутствует традиционный мотив видения: «Утром, вспоминает он, когда встал, то спросил у матери, правда ли он видел наяву или во сне старца, зашедшего в дом. От него сияние исходило. Рукой рану закрывал, и кровь струилась у него сквозь пальцы. Старец сказал: «Не я наказываю ваш род, а господь. Умрешь через месяц. Будет держать весь род за то, что казнил веру» [16]. Легенда подробно рассказывает об исполнении пророчества: череде смертей, произошедших после страшных событий.
Эти мотивы встречаются во многих текстах подобного рода: «Рассказчик не только воспроизводит ситуацию прошлого, но и сопрягает его с последующими судьбами будущих поколений: кара за грехи настигает героев рассказов не только в виде мгновенной смерти или физического недуга. В восприятии рассказчика она как бы растягивается во времени, являясь, порой, своеобразной эстафетой, переходя с разрушителя на членов их семей» [13, с. 68].
Имеется в архивных материалах и легенда о раскаявшемся грешнике, ставшем святым. Эту легенду можно отнести к морально-дидактическим, так как она соотносится с древнейшим христианским догматом о равноправии всех верующих перед Богом. Согласно христианскому вероучению любой грешник, покаявшись, может спасти свою душу.
Герой легенды Никола с детских лет занимался разбоем и воровством. Поворотным моментом в судьбе раскаявшегося грешника стало его чудесное спасение в воде. «И однажды, говорят, когда он купался, то стал тонуть. Люди побежали за помощью, так как он не умел плавать. А он сам выплыл, будто что-то вытолкнуло его на поверхность воды. И стал он Богу молиться, и отдал он то, что украл» [16] [записано от Алексиной Н.Е. в д. Новые Чукалы Шемуршинского района Ежовой Л.Н. в 2003 г.]. Вера в чудодейственную силу воды в данном случае связана с представлением о том, что в воде можно найти «прощение и отпущение, то есть духовное и телесное освобождение от внутренней душевной тяготы» [9, с. 191]. «С водой как первоначалом всего сущего связана ее роль в очистительных актах. Вода смывает и топит всякие напасти злых сил. В то же время ритуальное омовение было свидетельством второго рождения и именно в этом смысле перешло в христианскую символику крещения как духовного рождения человека» [9, с. 87].
Рассказ о грешнике сух и неэмоционален. Исполнитель подробно, но схематично повествует о жизни будущего святого. Но, в отличие от жития, в тексте нет описания психологического состояния святого, практически не упоминается
о его чудесах. Народным легендам подобного рода присущи фактографичность, отсутствие цитат из Священного Писания. Этим рассказы о местночтимых святых отличаются от повествований о жизни и деяниях канонизированных святых, в которых исполнитель при описании событий опирается на литературные источники и церковную традицию.
После чудесного спасения Никола решил удалиться в леса и молиться до тех пор, пока его не простит Бог. После пройденных испытаний и искупления грехов герой был прощен Богом. Всевышний наделяет героя сверхъестественными способностями: он может исцелять болезни с помощью иконы. Финал легенды традиционен: основная его цель - утвердить веру в возможность чудес, в святость раскаявшегося грешника. «Говорят люди, что видят иногда, как светится в лесу что-то, и говорят, что мощи его светятся» [16]. Хотя верующие и не знают, где похоронен святой, но они уверены, что около его мощей происходят чудеса.
К циклу легенд об иконах можно отнести и текст о чудесной находке Юдиным иконы на дне ручейка (записано от Лисиной А.В. в с. Антипенка Порецкого района Романовой И., Яшиной Н. в 1990 г.). В повествовании рассказывается также о чудесном возвращении сакрального предмета на прежнее место. Возможно, в данном нарративе сохранился древнейший мотив поклонения языческой богине Пятнице, изображения которой очень часто находили в воде. Эти изображения считались явленными и чудотворными. Сколько бы раз их ни вынимали из колодца, они все равно возвращалась туда снова.
То же самое происходит и в данной легенде. Юдин приносит найденную икону в дом, но она начинает очень сильно светиться. Окружающие думают, что в доме случился пожар.«Когда узнали, отчего исходил свет, то сказали ему, чтобы тот отнес эту икону в церковь. Отнес он эту икону в церковь. Но вскоре священнику приснился сон, будто эту икону надо отнести обратно. Так он и сделал» [16]. Икона заставляет людей вернуть ее на место.
Интересен также и тот факт, что икона не хочет находиться в церкви, а возвращается в источник. Таким образом, ее основная функция в том, чтобы охранять святой источник. В связи с этим мы можем предположить, что икона когда-то была связана с культом языческой богини Пятницы.
Юдин решил забрать себе икону, думая, что она золотая. Но высшие силы наказывают героя за жадность и заставляют вернуть то, что ему не принадлежит. Герой, оказавшийся в сакральном пространстве, не верит в чудеса новоявленной иконы. Цель легенды - подкрепить веру в ее сверхъестественные свойства.
Продолжает эту тему легенда о заброшенном озере. В тексте соединяются два мотива, присущие общерусским легендам: мотив явления чудесной иконы и мотив разрушения чудесной церкви. И в этом случае икона карает человека за нанесение ей ущерба. «А там вот иконку один антихрист-плотник пытался закрасить, но образ сохранился. История иконы неизвестна. Но господь покарал этого плотника. Через много-много лет он ослеп» [16] (записано от Емельяновой Н.Я. в д. Якимово Чебоксарского района в 2004 г. Николаевой И., Зиновьевой Е.В., Владимировой Н.В.).
Неслучайно сравнение плотника с антихристом. Еще в Х1Х в. крестьяне продолжали верить в то, что плотники и печники являются помощниками нечистой силы.
Во второй части данной легенды рассказывается об уничтожении церкви. Все последующие поколения разрушителей культового сооружения тоже настигла божья кара. Идея о всеобщей ответственности за грех имеет свои корни еще в языческом мироощущении, так как по представлениям древних славян жизнь общины - коллективная соборная деятельность всех ее членов. Анимистическое мышление обусловило статус мертвых и живых как равноправных субъектов
культуры, наделяя умерших неограниченной властью над живыми. Поэтому и настигает кара не только непосредственных виновников, но и их потомков.
Но в соответствии с верой людей в чудесные свойства культовых сооружений церковь не могла исчезнуть навсегда. В нарративе разрушенная церковь превращается в озеро, которое может исцелять от недугов.
С принятием христианства озеро стали воспринимать не только как место жительства нечистой силы, но и как сакральное пространство, вокруг которого поселяются отшельники и пустынники. «Озера здесь стали заветными местами для молитвенных посещений богомольного люда.. Святыми названы народом другие небольшие озера, во множестве разбросанные по лесной России. С некоторыми из них соединены поэтические легенды о потонувших городах и церквях» [9, с. 201]. В соответствии с этими древними представлениями и появляется в тексте мотив превращения церкви в чудесное озеро.
Однако Господь не позволяет людям увидеть его. «Дороги туда нет. Добраться туда нельзя. А кто доберется, тот и повернет» [16]. Основная идея данного рассказа связана с верой людей в божье наказание, которое должно непременно наступить после разрушения культового сооружения. Вероотступничество карается тем, что человеку стали недоступны чудеса - он лишился божественного покровительства.
Хотелось бы отметить художественные особенности анализируемых легенд. Основная их часть существует в устной традиции в форме фабулата. В легендах практически отсутствуют диалоги, портретные характеристики персонажей (исключение составляет легенда «Как я Бога видела», существующая в форме мемората).
Нет в текстах и прямого назидания. Основное внимание уделяется занимательности сюжета, построенного в виде сменяющих друг друга драматических эпизодах из жизни героев. Таким образом, мы можем сделать выводы о том, что современные типы легендарного повествования близки жанру новеллы. Даже сюжеты о святых потеряли свою дидактичность, в них отсутствует подробное описание жизни святого. Можно отметить также схематизм сюжета, лаконизм стиля. В редких случаях наблюдается влияние сказочных мотивов: герой перестает быть пассивным и вступает в противоборство с нечистой силой, помогая святым (легенда «Солдат и черт»).
Среди текстов, записанных на территории Чувашии, отсутствуют космогонические, эсхатологические, антропологические легенды. Почти не встречаются рассказы о святых подвижниках, канонизированных русской церковью. Фольклорный фонд, в основном, представлен текстами, имеющими религиозноназидательное содержание, распространенными только на территории республики. Однако в этих текстах присутствуют традиционные мотивы, свойственные многим общерусским сюжетам.
В архивных материалах практически не встречаются легенды о странствующих божествах, что свидетельствует о постепенной утрате веры в их существование.
Однако в большинстве записанных текстов присутствуют не только христианские, но и языческие образы, реликтовые элементы древнейших магических обрядов и ритуалов.
Литература и примечания
1. Азбелев С.Н. Международная систематизация преданий и легенд / С.Н. Азбелев // Русский фольклор. Специфика фольклорных жанров. М.; Л.: Наука, 1976. Т. Х. С. 5-25.
2. Азбелев С.Н. Отношение предания, легенды, сказки к действительности (с точки зрения разграничения жанров) / С.Н. Азбелев // Славянский фольклор и историческая действительность. М.: Наука, 1975. С. 20-30.
3. Алпатов С.В. Двоеверие как диглоссия (к проблеме жанровой дифференциации жанров несказочной прозы) / С.В. Алпатов // Филологические науки. 1994. № 4. С. 29-37.
4. Алпатов С.В. Эволюционные типы легендарного повествования / С.В. Алпатов // Филологические науки. 1996. № 5. С. 35-42.
5. Аникин В.П. Художественное творчество в жанрах несказочной прозы (К общей постановке проблемы) / В.П. Аникин // Русский фольклор. Русская народная проза. М.: Наука, 1972. Т. 13. С. 280287.
6. Белова О.В. Икона / О.В. Белова // Славянские древности. Этнолингвистический словарь под общ. ред. Н.И. Толстого. М.: Международные отношения, 1999. Т. 2. С. 399-402.
7. Давыдова Ю.А. «Сакральная» география Поморья / Ю.А. Давыдова // Славянская традиционная культура и современный мир. Сб. мат. науч.-практ. конф. М.: ГРЦРФ, 1998. Вып. 3. С. 134-157.
8. Культурный ландшафт Русского Севера, Пинежье, Поморье / сост. В.Н. Карлуцков, А.А. Иванова, Ю.А. Давыдова, Л.В. Фадеева. М.: Изд-во ФМБК, 1998. 356 с.
9. Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила / С.В. Максимов. СПб.: ТОО «Полисет», 1994. 448 с.
10. Пропп В.Я. Легенда / В.Я. Пропп // Русское народное поэтическое творчество. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1955. Т. 1, кн. 1. С. 378-386.
11. Селиванов С.В. Народная фольклорная проза: истоки и трансформация / С.В. Селиванов // Русский фольклор. СПб.: Наука, 1999. Т. ХХХ. С. 325-348.
12. Фадеева Л.В. Святые места реки Пинеги: памятники и предания / Л.В. Фадеева // Славянская традиционная культура и современный мир. Сб. мат. науч.-практ. конф. М.: ГРЦРФ, 1998. Вып. 3. С. 236-247.
13. Шеваренкова Ю.М. Исследования в области русской фольклорной легенды / Ю.М. Шева-ренкова. Н. Новгород: Растр-НН, 2004. 157 с.
14. Шуклин В.В. Мифы русского народа / В.В. Шуклин. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1997. 336 с.
15. Щепанская Т.Б. Кризисная сеть (Традиции духовного освоения пространства) / Т.Б. Щепан-ская // Русский Север. К проблеме локальных групп. СПб.: МАЭ РАН,1997. С. 134-148.
16. Полевые исследования автора.
ЧЕРНОЯРОВА МАРИНА ЮРЬЕВНА - старший преподаватель кафедры русской литературы, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (luciliya@rambler.ru).
CHERNOYAROVA Marina YURYEVNA - senior teacher, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
