CC BY
21Афанасьев Максим Владимирович кандидат юридических наук, ФСИН России e-mail: 79651376606@yandex.ru
Особенности регламентации уголовной ответственности за преступления, совершаемые в состоянии опьянения в советский период
Аннотация. В статье с позиции исторического подхода рассмотрены особенности регламентации уголовной ответственности за преступления, совершаемые в состоянии опьянения по советскому уголовному законодательству. Дана сравнительная характеристика советского и действующего уголовным законодательством с точки зрения условий наступления уголовной ответственности лиц, совершивших преступления в состоянии опьянения.
Ключевые слова: уголовное право, советское уголовное законодательство, состояние опьянения, юридическая ответственность.
Afanasyev M. V.
Candidate of Law, Federal Penitentiary Service of Russia, e-mail: 79651376606@yandex.ru
Features of the regulation of criminal responsibility for crimes committed while intoxicated during the Soviet period
ABSTRACT. In the article, from the position of a historical approach, the features of the regulation of criminal responsibility for crimes committed while intoxicated under Soviet criminal law are considered. A comparative description of the Soviet and current criminal legislation in terms of the conditions of criminal responsibility of persons who have committed crimes while intoxicated is given.
Keywords: criminal law, Soviet criminal law, state of intoxication, legal liability.
Советский период развития уголовного права, начиная с принятия первых декретов и постановлений, среди прочего, отличается особенностями регламентации ответственности за преступления, совершаемые в состоянии опьянения. В годы становления советской власти происходит ужесточение уголовной политики в сфере борьбы с пьянством. Специалисты отмечают, что после Октябрьской революции, пришедшие к власти большевики последовательно проводят начатую в 1914 году линию ужесточения юридической ответственности в сфере оборота алкоголя [7]. Одним из шагов в этом направлении стало установление уголовной ответственности за выделку и
продажу крепких спиртных напитков, появление в публичных местах в пьяном виде, спаивание красноармейцев и др. [1] Подобный вектор развития уголовного законодательства, как и строгость иных антиалкогольных мер объясняются «тяжелым продовольственным и военным положением, которое требовало экономии зернового сырья для поддержания боеспособности войсковых частей Красной армии» [7]. Вместе с тем трудно не принять во внимание и тот факт, что в сложное, постреволюционное время резко увеличился незаконный оборот алкоголя и наркотиков. Исследователи указывают, что в изучаемый период большое количество осужденных за совершение наиболее тяжких преступлений оказалось на свободе, начались «пьяные погромы» государственных запасов алкоголя [12]. В подобных условиях использование крайнего легального средства воздействия на граждан - уголовно-правового инструментария - в деле управления народными массами объясняет тенденцию ужесточения уголовной антиалкогольной политики.
Между тем в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. состояние опьянения не обособляется, что, по мнению отдельных авторов, вновь позволяет расценивать его как нейтральное, а реже смягчающее ответственность обстоятельство. В ряде случаев опьянение, полагает A.A. Гре-беньков, исключало уголовную ответственность [7]. Между тем, как верно указывает Ю.И. Козаренко, умолчание об уголовно-правовом значении состояния опьянения в Руководящих началах, тем не менее, не означало, что ему не придавалось значения, поскольку сохраняла юридическую силу ст. 11 Декрета Совета народных комиссаров, согласно которой нахождение лица в состоянии опьянения признавалось уголовно наказуемым деянием [12].
Следует сделать важную для дальнейших рассуждений оговорку о том, что до издания Уголовного кодекса РСФСР 1922 года в отечественном уголовном праве понятия уголовного преступления и проступка не разделялись. Эти правонарушения карались одинаково, что в целом соответствовало духу военного коммунизма и позволяло эффективнее (в значении быстро и легально) решать управленческие задачи.
Принятию первого советского уголовного кодекса (УК РСФСР 1922 г.) предшествовала широкая научная дискуссия об определении преступления и номенклатуре преступлений. Как полагали исследователи того периода, в уголовном кодексе необходимо было дать точный, в основном исчерпывающий перечень преступных деяний (если не принимать во внимание положения УК РСФСР о возможности применения закона по аналогии). Отдельные общественно опасные деяния, признававшиеся преступными по декретам 1917 - 1921 гг., впоследствии, «с переходом на мирную работу по восстановлению народного хозяйства, стали считаться проступками, влекущими административное или дисциплинарное взыскание» [5]. Однако этого «пере-
янии опьянения. В ст. 17 УК РСФСР было установлено, что: «Наказанию не подлежат лица, совершившие преступления в состоянии хронической душевной болезни или временного расстройства душевной деятельности, или вообще в таком состоянии, когда совершившие его не могли отдавать себе отчет в своих действиях». По сути, речь в этой статье идет о невменяемости. Однако, согласно примечанию к ст. 17 УК РСФСР, указанные положения не при ме нялись к ли цам, кото рые при вели себя в со стоя ние опья нения для совершения преступления1. Кроме того, в гл. IX УК о нарушениях правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок, содержалась бланкетная норма, предусматривавшая в общей форме уголовную ответственность за нарушение обязательных постановлений местных органов власти и примерно 42 состава отдельных преступлений, одним из которых являлось появление в публичном месте в состоянии опьянения [5].
С учетом этого важно заметить, что трансформация административно-де-ликтного права в уголовное, произошедшая с принятием УК РСФСР 1922 г., в результате которой деяние в виде появления в публичном месте в состоянии опьянения было описано как преступное, скорее всего, указывает на стремление власти наиболее жестко (в духе бытовавших в то время представлений об эффективности уголовно-правовых средств) противодействовать пьянству, алкоголизму и наркотизму. Дополнительным доводом в пользу этого предположения могут послужить принятые в последующие годы антиалкогольные и антинаркотические правовые меры2.
Однако наказуемость отдельных деяний в состоянии опьянения по УК РСФСР 1922 г. не предрешала вопроса о влиянии такого состояния на дифференциацию уголовной ответственности.
Проблема регламентации уголовной ответственности за преступления, совершенные в состоянии опьянения, не получила развития и по УК РСФСР 1926 г., в ст. 11 которого было закреплено, что: «Меры социальной защиты судебно-исправительного характера не могут быть применяемы в отношении лиц, совершивших преступления в состоянии хронической душевной болезни, или временного расстройства душевной деятельности, или в ином болезненном состоянии, если эти лица не могли отдавать себе отчета в своих
1 Уголовный кодекс РСФСР от 26 мая 1922 г. // Информационно-справочный портал Library.ru: URL: http://www.library.ru/help/docs/n10349/yk1922.txt .
2 Декрет СНК РСФСР от 11 сентября 1926 г. «О ближайших мероприятиях в области лечебно-предупредительной и культурно-воспитательной работы по борьбе с алкоголизмом»; Постановление СНК РСФСР от 4 марта 1927 г. «О мерах ограничения продажи спиртных напитков» и др.
и действовали в состоянии душевного равновесия, но к моменту вынесения приговора заболели душевной болезнью. К этим лицам могут быть применяемы лишь меры социальной защиты медицинского характера». Примечание к ст. 11 УК РСФСР 1926 г. устраняло неточности в формулировке ранее действовавшего предписания относительно оценки состояния опьянения. Теперь в нем было закреплено, что действие статьи 11 не распространяется на лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения3.
Из содержания приведённых положений закона следует, что состояние опьянения не отождествлялось с невменяемостью и влекло применение мер социальной защиты. Кроме того, подобные уголовно-правовые предписания ограничивали перечень лиц, подлежащих ответственности. Специалисты отмечают, что по УК РСФСР 1926 г. могли быть привлечены к уголовной ответственности в том числе и те лица, которые намеренно привели себя в состояние опьянения для совершения общественно опасных деяний, поскольку эти лица здоровы [3] (имеется ввиду состояние простого физиологического опьянения).
Подобный подход объяснялся тем, что содержание мер социальной защиты (составители УК РСФСР 1926 г., как известно, отказались от использования понятия наказания) определялось потребностью решительной борьбы с различными видами социально неприемлемых отклонений посредством широкого инструментария. «Меры социальной защиты, - писал A.A. Жижи-ленко, - представляют собой самостоятельную и отличную от наказания меру борьбы с преступностью» [8]. По сути, в уголовном законе получает закрепление идея опасного состояния личности. Как указывают A.A. Пион-тковский и С.Г. Келина: «УК РСФСР (1922 г.), а вслед за ним в течение некоторого времени Основные начала (1924 г.) и УК РСФСР (1926 г.) предусматривали меры уголовно-правового характера за деяния, не являвшиеся преступными, и это обстоятельство не подвергалось серьезной критике в литературе данного периода» [21, 22]. В этом отношении идея применения мер социальной защиты (охрана общества от социально опасных элементов) к лицам, совершающим преступления в состоянии опьянения, укладывалась в рамки бытующих уголовно-политических идей того времени (борьба с пьянством и алкоголизмом являлась одной из общественно-политических и уголовно-политических задач) и была нормативно обеспечена (ст. 7, 11, 49 УК РСФСР).
3 Уголовный кодекс РСФСР от 22 ноября 1926 г. // Федеральный образовательный портал «Юридическая Россия»: URL: http://law.edu.ru/norm/norm.asp7norm ID=1241189&subID= 100093745,100093776#text .
тов и психиатров споры относительно оснований уголовной ответственности за общественно опасные деяния лиц, совершивших преступления в состоянии опьянения и лишенных способности сознавать свойство и социальное значение своих действий и руководить ими. Ряд исследователей предлагали решать этот вопрос в соответствии с положениями закона о невменяемости [18]. Другие, наоборот, признавали возможным привлечение к уголовной ответственности лиц, находящихся в состоянии так называемого полного опьянения, поскольку такие лица самостоятельно приводят себя в состояние опьянения, а, следовательно, предполагают возможность в дальнейшем совершить преступление в таком состоянии [4]. В этом случае, признавая фактическую невменяемость лиц, находящихся в состоянии полного опьянения, проблему уголовной ответственности за совершаемые ими преступления исследователи предлагали решать путем установления отдельных уголовно-правовых запретов [15].
В Основах уголовного законодательства СССР 1958 г. ив Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. вопрос об ответственности за преступления, совершенные лицом, находящимся в состоянии опьянения, впервые в истории советского права получает свое нормативное закрепление. Исследователи отмечают, что в соответствии с положениями ст. 11 УК РСФСР 1960 г., определяющей состояние невменяемости, исключалась возможность «признания невменяемыми лиц, не являющихся душевнобольными и не страдающих болезненными расстройствами, в том числе находившихся во время совершения преступления в состоянии опьянения» [7]. Ст. 12 УК РСФСР 1960 г. содержала указание на то, что лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, подлежит уголовной ответственности. Само же состояние опьянения согласно п. 10 ст. 39 уголовного закона (с учетом внесенных в ее содержание изменений) могло быть признано судом в зависимости от обстоятельств дела обстоятельством, отягчающим ответственность (в рамках санкции). Кроме того, уголовное законодательство (ст. 62) содержало положения, ориентированные на решение задач борьбы с пьянством, наркопотреблением, алкоголизмом и наркоманией (принудительное лечение для алкоголиков и наркоманов).
Таким образом, состоянию опьянения по УК РСФСР 1960 г. придавалось множественное юридическое значение. Состояние опьянения было обозначено в законе в качестве: а) обстоятельства, не препятствующего привлечению к уголовной ответственности; б) отягчающего обстоятельства; в) одного из оснований применения к лицу принудительного лечения.
Развитие советской уголовно-правовой мысли по вопросу регламентации уголовной ответственности за преступления, совершаемые в состоянии
честве криминообразующего или квалифицирующего признака состава преступления. В одной из первых крупных советских работ по данной проблематике, подготовленной A.A. Габиани, отмечалось, что состояние опьянения, равно как и состояние отравления другими наркотиками, должно приобретать значение отягчающего ответственность обстоятельства в тех случаях, когда преступление было совершено при осуществлении служебной, профессиональной или иной деятельности, связанной с созданием опасности для жизни и здоровья граждан или для социалистической либо личной собственности [4].
Результаты других серьёзных исследований свидетельствовали, что усложнение социальных и технологических процессов сопровождалось увеличением объема вреда, причиняемого экономике и обществу пьянством [1]. «Доля преступлений, совершенных в состоянии опьянения, среди общего числа преступлений столь значительна, - указывает Н.С. Лейкина, - что было бы вредно для общества снисходительно относиться к лицам, злоупотребляющим алкоголем и совершающим в связи с этим преступления» [16].
С учетом этих аргументов на фоне продолжающихся антиалкогольных кампаний в УК РСФСР вносятся изменения, связанные с усилением ответственности за преступления, совершенные в состоянии опьянения.
Так, согласно ст. 13 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. «Об усилении ответственности за хулиганство»4, суд наделялся правом решения вопроса о том, в каких случаях состояние опьянения является отягчающим вину обстоятельством. A в результате внесенных Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 июня 1968 г.5 изменений всесо-юз ное уголов ное за ко нодат ельство было до пол нено ст. 2111, пред усматривающей ответственность за управление транспортным средством в состоянии опья нения. Согласно содер жанию этой статьи, со стоя ние опья нения выступало криминообразующим признаком. Как указывает E.A. Куринов, впервые в истории советского уголовного законодательства РСФСР деяние по управле нию транс портным средством в не трез вом со стоя нии было признано преступлением.
Важно заметить, что усиление уголовной ответственности за деяния, совершенные в состоянии опьянения, существенным образом не оказало влияния на состояние преступности. Как указывают специалисты, низкая эффективность уголовно-правого противодействия пьянству и алкоголизму была обусловлена тем фактором, что само государство не было заинтересовано в
4 Ведомости Верховного Совета СССР. - 1966. - № 30. - Ст. 595.
5 Ведомости Верховного Совета СССР. - 1968. - № 26. - Ст. 1010.
сокращении оборота алкогольной продукции, поскольку доходы от продаж алкоголя составляли существенную часть доходной части бюджета государства [7].
В УК РСФСР 1960 г. получили закрепление запреты, ориентированные на борьбу с потреблением наркотиков (ст. 224), что среди прочего объяснялось негативными тенденциями в сфере их потребления.
Кроме того, советское уголовное законодательство, помимо соответствующих санкций за преступления, предусматривало меры исправительно-трудового воздействия (принудительного лечения) в отношении алкоголиков и наркоманов, совершивших преступления (ст. 62 УК РСФСР). Их избрание судом осуществлялось наряду с наказанием.
На фоне общего вектора усиления уголовной ответственности за общественно опасные деяния, совершенные лицом, находящимся в состоянии опьянения, который характеризует историю развития советского уголовного права, по-прежнему оставался неразрешённым вопрос о признании состояния глубокого опьянения одним из оснований, исключающих уголовную ответственность, по причине отсутствия критериев вменяемости лица. Однако надо признать, что научная дискуссия на эту тему не прекратилась и сегодня [20].
С принятием Уголовного кодекса РФ 1996 г. были уточнены отдельные аспекты проблемы уголовно-правового противодействия деяниям, совершаемым в состоянии опьянения. В действующем уголовном законодательстве более точно, по сравнению с прежним кодексом, сформулированы условия наступления уголовной ответственности лиц, совершивших преступления в состоянии опьянения; изменились положения об ужесточении наказания за преступления, совершенные в состоянии опьянения; введены уголовно-правовые нормы, устанавливающие уголовную ответственность за деяния, совершенные в состоянии опьянения.
Так, например, в ст. 23 УК РФ закреплено, что: «Лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, новых потенциально опасных психоактивных веществ либо других одурманивающих веществ, подлежит уголовной ответственности»6. Таким образом, в законе решен вопрос об источнике опьянения (веществе, вызывающем такое состояние). Причем в 2016 г. перечень источников опьянения, закрепленных в ст.
6 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-Ф3 (в ред. от 22 ноября 2016 г.) // Собрание законодательства РФ. - 1996 г. - № 25. - Ст. 2954.
23 УК РФ, был расширен за счет указания на новые потенциально опасные
7
психоактивные вещества .
С 2013 г. в ч. 11 ст. 63 УК РФ закреплено право суда, в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления, обстоятельств его совершения и личности виновного, признать отягчающим наказание обстоятельством факт совершения преступления в состоянии опьянения. В данном случае законодатель реанимировал положения советского уголовного закона 1960 г. Однако дополнение уголовного закона этим положением о возможности учета опьянения как отягчающего наказание обстоятельства, по-видимому, оказалось недостаточной мерой.
В 2009 г. законодатель изменил содержание ст. 264 УК РФ, согласно чему состояние опьянения лица в момент совершения этого неосторожного преступления (в ч. 2, 4, 6 ст. 264 УК РФ) в обязательном порядке влияет на дифференциацию уголовной ответственности (является отягчающим обстоятельством)8.
В 2015 г. в УК РФ введена ст. 2641, состояние опьянение в которой, подобно тому, как это было указано в ст. 2111 УК РСФСР 1960 г., закреплено в качестве криминообразующего признака9. Причем в последних двух случаях применительно к автотранспортным преступлениям законодатель (в примечании 2 к ст. 2641 УК РФ) закрепил иное, более широкое понимание состояния опья нения.
Вместе с тем, несмотря на более детальное внимание законодателя к проблеме описания параметров опьянения в уголовном законодательстве, следует отметить, что современный УК РФ по-прежнему не содержит ответов на ряд важных в научно-прикладном смысле вопросов. А изложение новых положений уголовного закона, как ни парадоксально, привело к возникновению трудностей [2].
К примеру, по-прежнему на уровне закона не разрешен вопрос об уголовно-правовой оценке действий лица, совершающего посягательство на охраняемые уголовным законом общественные отношения и находящегося в со-
Федеральный закон от 3 июля 2016 г. № 328-Ф3 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации в части конкретизации понятия «состояние опьянения» // Российская газета.-№ 149.- 8 июля 2016 г. Федеральный закон от 13 февраля 2009 г. № 20-Ф3 «О внесении изменения в статью 264 Уголовного кодекса Российской Федерации» // Российская газета. -№ 27. - 18 февраля 2009 г.
Статья была введена Федеральным законом от 31 декабря 2014 г. № 528-Ф3 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу усиления ответственности за совершение правонарушений в сфере безопасности дорожного движения» // Российская газета. - № 1. - 12 января 2015 г.
7
8 9
стоянии патологического опьянения. Особую актуальность в связи с этим приобретает вопрос о том, какую юридическую оценку должны получить де йствия лица по доб ро воль ному при веде нию себя в со стоя ние не вме няе-мости с целью совершения преступления (например, при приеме наркотических средств или психотропных веществ). Практике подобные случаи из-вес тны [13].
Не до конца ясны правоприменителю критерии учета состояния опьянения при признании этого обстоятельства отягчающим наказание. С одной стороны, как верно указывал И.И. Карпец, справедливое и целесообразное наказание зависит от правосознания судьи [9]. В связи с чем применение положений ч. 11 ст. 63 УК РФ в целом должно лежать в рамках границ судейского усмотрения. Ведь применение закона - творческая деятельность, которая позволяет конкретизировать правовые предписания [6]. Однако с другой стороны, с учетом параметров уголовно-правового регулирования, не ясно, как закрепленные в этой статье закона предписания коррелируют с положениями ч. 3 ст. 60 УК РФ, не нарушены ли идеи системности и соответствуют ли нормативно закрепленные идеи ч. 11 ст. 63 УК РФ установленным самим же законодателем в ст. 23 УК РФ базовым положениям об уголовной ответственности лиц, совершающих преступление в состоянии опьянения [17]. Сомнительной видится сама возможность предоставления права субъектам правоприменительной деятельности в данном случае восполнять указанные правотворческие недостатки. Не только по причине возможности ошибочного понимания уголовно-правовых предписаний судьями [19], но и потому, что, как верно указывает профессор В.В. Лазарев, устранение подобных неопределенностей закона есть сфера деятельности исследователя и законодателя, но не правоприменительного органа [14]. Хотя, как известно, практика всегда шла по пути создания новых норм под видом их толкования (что нередко называется в науке преодолением нормативной неопределенности) [10].
Имеется явное расхождение в объеме понятий «состояние опьянения» применительно к различным преступлениям, что не может быть признано удовлетворительным. В этом отношении явно заметна недоработка уголовно-правовой доктрины ввиду малого внимания со стороны современных ученых к этой проблеме.
Слабо исследован вопрос об эффективности установления более строгого наказания за некоторые автотранспортные преступления, совершаемые в состоянии опьянения (ч. 2, 4, 6 ст. 264 УК РФ), в условиях доказанной относительности и серьезной ограниченности средств уголовно-правового воздействия на проявления преступной неосторожности [11].
Кроме того, учет состояния опьянения в качестве обязательного признака состава преступления применительно лишь к некоторым общественно опасным деяниям вызывает вопросы с точки зрения обеспечения системного подхода к проблемам уголовно-правового противодействия отдельным видам преступности (насильственной, транспортной, воинской и др.). В связи с чем принимаемые в последние годы нормотворческие решения в сфере уголовно-правового противодействия преступлениям, совершаемым в состоянии опьянения, скорее выглядят как полумеры.
С учетом изложенного становятся справедливыми слова С.Г. Келиной, которая констатирует потребность глубокой разработки проблем уголовно-правовой регламентации состояния опьянения, которая должна базироваться на достижениях уголовно-правовой доктрины, дореволюционного уголовного законодательства и зарубежного опыта [13].
В целом изучение вопроса об эволюции уголовно-правовых представлений о влиянии состояния опьянения на пределы ответственности лица, совершающего в этом состоянии общественно опасные деяния, позволяет прийти к выводу о том, что советский период развития государства и права внес существенные коррективы в систему уголовно-правовых представлений о противодействии преступлениям, совершаемым в состоянии опьянения. Уголовно-политические тенденции ознаменовались усилением уголовно-правового воздействия на лиц, совершающих преступления в состоянии опьянения. Общей тенденцией становится усиление мер карательного воздействия на таких преступников. Опьянение признается обстоятельством, увеличивающим вину лица. Появляются отдельные составы преступлений, квалифицирующим признаком которых выступает состояние опьянения.
Библиографический список:
Бейсенов Б.С. Aлкоголизм: уголовно-правовые и криминологические проблемы. - М., 1981. - 224 с.
Букалерова ЛА., Aфанасьев М.В. Установление признаков опьянения при квалификации автотранспортных преступлений // Вестник Aкадемии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. - 2016. - № 5. - С. 57 - 60.
Бунеев A.H. О судебно-психиатрической экспертизе состояния опьянения // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. -1955. - Вып. 1. - С. 55;
Габиани A.A. Уголовная ответственность за преступления, совершенные в состоянии алкогольного опьянения. - Тбилиси, 1968. - 216 с.
Герцензон A.A., Грингауз Ш.С., Дурманов Н.Д., Исаев М.М., Утев-ский Б.С. История советского уголовного права. - М., 1947. - 256 с.
1. 2.
3.
4.
2018
Грачева Ю.В. Судейское усмотрение в применении уголовно-правовых норм: проблемы и пути их решения / Отв. ред. А.И. Чучаев. - М., 2015. - С. 118.
7. Гребеньков А.А. Уголовная ответственность лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения. - М., 2009. - С. 12.
8. Жижиленко А.А. Очерки по общему учению о наказании. - М., 1923.
- 296 с.
9. Карпец И.И. Индивидуализация наказания. - М., 1961. - С. 24 - 25.
10. Кауфман М.А. Пробелы в уголовном праве: понятие, причины и способы преодоления. - М., 2007. - С. 235 - 251.
11. Квашис В.Е. Предупреждение неосторожных преступлений. (Проблемы социологии права и уголовной политики). - М., 1978. - С. 62.
12. Козаренко Ю.И. Состояние опьянения: уголовно-правовые и криминологические аспекты: дис. ... канд. юрид. наук. - Волгоград, 2014. -26 с.
13. Курс российского уголовного права. Общая часть / под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. - М., 2001. - 334с.
14. Лазарев В.В. Пробелы в праве. - М., 1974. - 169с.
15. Лейкина Н.С. К вопросу об обосновании уголовной ответственности за преступления, совершенные в опьянении // Вестник ЛГУ. - 1958. -№ 11. - С. 118.
16. Лейкина Н.С. Личность преступника и уголовная ответственность. -Л., 1968. - 224с.
17. Маркунцов С.А. Необходим системный подход к решению вопроса об уголовной ответственности лица, совершившего преступление в состоянии опьянения // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы Седьмой Международной научно-практической конференции 28 - 29 января 2010 г. - М., 2010. - С. 124.
18. Мендельсон Г.А., Ткачевский Ю.М. Алкоголизм и преступность. -М., 1959. - 196 с.
19. Решетников А.Ю. Квалификационные ошибки: сущность, классификация и причины // Журнал российского права. - 2016. - № 10. - С. 89
- 95.
20. Спасенников Б., Спасенников С. Определение понятия «опьянение» в уголовном праве // Уголовное право. - 2007. - № 4. - С. 67 - 71;
21. Уголовное право. Общая часть: Учебник / под ред. В.И. Радченко. -М., 2004. - 367 с.
22. Уголовное право России. Общая и Особенная части. Учебник / под ред. В.К. Дуюнова. - М., 2017. - 434 с.
