CC BY
24
УДК 82
И. С. Тибилов
аспирант, старший преподаватель каф. русской и зарубежной литературы Юго-Осетинского государственного университета им. А. А. Тибилова, г. Цхинвал, Республика Южная Осетия; e-maiL: [email protected]
ОСОБЕННОСТИ ПРОЗЫ СЕКА ГАДИЕВА В ОСЕТИНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Статья посвящена особенностям прозы Сека Гадиева. Жанр рассказа был хорошо известен основоположнику осетинской прозы в большей степени по грузинской литературе, которую он прекрасно знал и по которой учился искусству слова. Учитывая, что именно С. Гадиев впервые применил термин &мдз&вг& (стихотворение) в осетинской литературе, он также мог подобрать аналогичное понятие и к термину «рассказ». Тем не менее он обозначил свои прозаические произведения фольклорным термином таураг. Прозаические произведения С. Гадиева, не являющиеся литературными рассказами в традиционном понимании, есть переход от фольклора к литературе. В таком аспекте можно утверждать, что проза С. Гадиева относится к литературному жанру таураг. При этом необходимо различать фольклорный жанр таураг, который не применим к творчеству С. Гадиева, и литературный жанр таураг, который является переходным от устного рассказа к литературному. Проведенное исследование дает возможность проанализировать особенности прозы Сека Гадиева и подтвердить, что он является не только основоположником осетинской прозы, но и основателем литературного жанра таураг. Результаты исследования могут быть использованы при изучении истории осетинской литературы, а также творчества Сека Гадиева.
Ключевые слова: осетинская литература; литературоведение; фольклор; проза; рассказ; таураг; жанр; герой; событие; художественный прием; Сека Гадиев; гуманизм; основоположник.
I. S. Tibilov
Postgraduate Student, Senior Lecturer, the Department of Russian and Foreign Literature, A. A. TibiLov South Ossetian State University, TskhinvaLi, the RepubLic of South Ossetia; e-maiL: [email protected]
CHARACTERISTIC FEATURES OF SEKA GADIYEV'S PROSE IN OSSETIAN LITERATURE
The articLe is devoted to characteristic features of Seca Gadiyev's prose. The founder of Ossetian prose was quite famiLiar with the genre of short story, mostLy through Georgian Literature which he knew very weLL and which heLped him to Learn the art of word. Given that S. Gadiyev was the first to appLy the term (a poem) in Ossetian Literature, he might as weLL have chosen a concept simiLar to the
term taurag. But he used the foLk term taurag for his prose. Prose works by S. Gadiyev are not traditional short stories; they are a transitional form from folklore to literature. That is why the literary genre of taurag refers to the prose by S. Gadiyev. One should distinguish between the folklore genre of taurag which is not applicable to works by S. Gadiyev, and the literary genre of taurag which is a transition from the oral narrative to the short story. This study makes it possible for characteristic features of the prose by Seca Gadiyev to be analyzed and confirms that he is not only the founder of Ossetian prose, but the founder of the literary genre of taurag. The results of the study may be used in studying the history of Ossetian literature and works by Seca Gadiyev.
Key words: Ossetian literature; literature; folklore; prose; story; taurag; genre; character; event; art reception; Seka Gadiev; humanism; founder.
В становлении прозы в осетинской литературе огромная роль принадлежит Сека Гадиеву, чье творчество пришлось на конец XIX - начало XX вв.
Сека Гадиев по праву считается зачинателем литературной прозы, хотя в его творчестве важное значение имеет и поэзия. Но он был философом и историком в прозе, публицистом и певцом, передающим в своем творчестве горестную судьбу осетинского народа, его протест против всякого насилия над человеческой личностью, его этику и эстетику.
Мудрость С. Гадиева шла от народа, его философия - это философия осетинского эпоса и афористического творчества - пословиц и поговорок, его историзм - это народная точка зрения на важнейшие события прошлого [Салагаева 1984, с. 19].
В связи с тем, что большинство произведений Сека Гадиева не датировано, трудно проследить эволюцию его творчества. Но, как утверждает Н. Г. Джусойты, «смена устойчивых настроений, направленности мысли, поэтической интонации дает нам порой верный путь к определению наиболее важных этапов в творчестве писателя. Подойдя к произведениям Сека, включенным в сборник «Осетинский пастух», именно с этой точки зрения, мы убеждаемся, что в них многое писалось под влиянием предреволюционных настроений народа. Наряду с тоскливыми мыслями и унылыми настроениями в книге порой мелькают настроения, озаренные надеждой на скорое освобождение» [Джусойты 1985, с. 16-17].
Если поэтические произведения Сека Гадиева не претендуют на первенство - до него вышли поэтические сборники А. Ку-балова, К. Хетагурова и Б. Гуржибеева, то своими прозаическими
произведениями он проторил дорогу в прозу. О значении прозы Сека Гадиева можно выразиться словами И. В. Мамиевой: «Мы можем сказать, что Сека является тем прозаиком, которому удалось, опираясь на национальные традиции, проторить новую дорогу рядом с той, по которой прошел в свое время Инал Кануков, опиравшийся на достижения русской прозы»
Прозаические произведения Сека Гадиева группируются в несколько тематических циклов. Это прежде всего цикл рассказов об историческом прошлом, о жизни патриархально-феодального мира («Азау», «Залда», «Арагвинский алдар Эристав Нугзар», «Брат и сестра», «Садулла и Манидза», «Дыса», «Мать и сын», «Сафиат», «Женщина в трауре» и «Цыппу Кудский»). Правда, эти произведения только условно можно отнести к жанру рассказа. Это, строго говоря, не рассказы, а таураги по жанровой принадлежности.
Вторым по обширности и историко-литературной значимости является цикл произведений о современной писателю действительности. Это бытовые картины, драматические сценки, аллегорические притчи и пейзажные зарисовки, близкие к стихам в прозе: «Два соседа», «Сон», Парламент зверей», «Тигр, волк, звери и скот», «Волк, старшина скота», «Гадалка Госама», «Воры поневоле», «Лекса и Карасе», «Весна в Осетии», «Лето в Осетии», «Осень в Осетии», «Зима в Осетии», «Ластока» и «Человек или зверь».
Третий цикл прозаических произведений Сека Гадиева - народные сказки и предания. Авторское вмешательство в эти произведения незначительно и носит чисто стилистический характер, но отбор произведений для пересказа явно говорит о том, какие мотивы в народном творчестве привлекали симпатии Сека. Сюжеты этих произведений («Правдоискатель», «Чертова узда», «Уастырджи и три брата», «Хаджи Лиса», «Афсати», «Как богатство вызывает гордыню», «Куртатинский лгун» и «Куртатинские пастухи») общеизвестны, но они органически входят в творчество писателя, всецело связанного с фольклором.
Четвертый цикл произведений состоит из двух легенд об исторических деятелях, о царице Тамаре и ее муже Давиде Сослане, из рассказа об экономическом упадке Грузии в период нашествия ирано-персидских завоевателей и из драматической сцены о нападении легендарного осетинского военного вождя Ос-багатара на стан грузинского царя [Джусойты 1985, с. 69].
Произведения Сека Гадиева во многом способствовали обогащению и развитию осетинской литературы. Его творчество немыслимо без осетинского народного творчества. Фольклор и народная жизнь -это та стихия, которая породила Сека Гадиева. В его прозе мы ясно различаем такие художественные особенности нартских сказаний, как простая, но емкая композиция, несложный синтаксис, лаконичный, выразительный диалог, динамичность действия, яркое содержательное описание.
Как правило, повествование в рассказах С. Гадиева преобладает над описанием, автор больше рассказывает о событиях, о своих героях, чем показывает их в художественно-описательных картинах. Характер героя чаще всего раскрывается в авторском повествовании. Излюбленный прием писателя - рассказать историю жизни своих героев (рассказы «Вдова в трауре», «Мать и сын», «Садулла и Манидза» и др.). При этом автор нередко вводит в фабулу основного повествования еще побочный рассказ или эпизод, который способствует раскрытию авторской идеи. Так, в фабулу рассказа «Садулла и Манидза» включен эпизод, рассказанный одной из героинь. Этот эпизод мог бы стать самостоятельным рассказом, но автор использует его здесь, чтобы показать, к каким трагическим последствиям приводит выдача девушки замуж за нелюбимого человека [Ардасенов 1959, с. 199].
Вместе с тем все творчество С. Гадиева тесно связано с фольклором. «С традициями фольклора тесно связан весь образный мир Сека Гадиева, склад его мышления как художника» [Мамиева 2008, с. 226].
З. М. Салагаева, посвятившая фундаментальное исследование творчеству Сека Гадиева, считала, что своим творчеством писатель выразил эпоху от фольклора к письменной литературе в осетинской прозе. В то же время она отмечает, что по характеру своего дарования Сека Гадиев тяготел к большим жанрам прозы - повести и роману. Отсюда специфика жанров его произведений, специфика, ставящая в недоумение исследователей его творчества, как только они начинают применять к жанру всех прозаических произведений писателя мерило рассказа в современном значении этого слова [Мамиева 2008, с. 235-236].
Тесная связь творчества Сека Гадиева с осетинским фольклором исследована, в основном, в трудах Н. Г. Джусойты и З. М. Салагаевой.
Прозаические произведения Сека Гадиева Нафи Джусойты называет литературными таурагами, выделяя тем самым таураг из фольклора.
З. М. Салагаева замечает, что, чувствуя, что у Сека Гадиева не рассказы в обычном смысле этого слова, Н. Г. Джусойты пишет: «...то представляют собой рассказы Сека в жанровом отношении, что это -рассказы или таураги, как мы утверждаем, и если таураги, то каковы их жанровые особенности». Но всё, что говорит Нафи Джусойты о таураге, имеет отношение не только или не столько к Сека Гадие-ву, а к историческим фольклорным произведениям. И повествование о конкретных исторических лицах и достоверных фактах, и определенность времени и места (географическая приуроченность), и народная точка зрения на исторические события (здесь «повествователь выступает в качестве мыслителя и судьи»), и «стремительность развертывания действия», и «общие типические места», и традиционные формулы (у Нафи Джусойты «условность повествования») - всё это характерно (в разной мере) и для осетинских исторических песен и преданий, и, например, для русских исторических песен и преданий об Иване Грозном, о Степане Разине, о Емельяне Пугачеве и др. Это то, что отличает историческую песню от эпоса, в частности в осетинском фольклоре - от нартовского эпоса, в русском - от былин. И если ограничить жанр прозаических произведений Сека Гадиева таурага-ми, т. е. сказаниями, то здесь речь будет идти лишь о сказителе, о народном певце, не поднявшемся до уровня писателя-профессионала. Джусойты Н.Г. делает оговорку: «Прежде всего надо иметь в виду, что Сека, говоря фигурально, не «писал», а рассказывал. А рассказывал он людям ближайшего окружения, родичам, людям одной с ним общины» [Мамиева 2008, с. 236].
Вместе с тем Абаев В. И. в своей статье, посвященной творчеству Сека Гадиева, сравнивает его со сказителем Леваном Бегизовым: «Сека - это такой же народный рассказчик, как Леван, но овладевший грамотой настолько, что мог сам записывать свои устные рассказы» [Абаев 1990, с. 570].
Но Салагаева З. М. не согласна и с В. И. Абаевым, считая, что Сека Гадиев как писатель «вышел за рамки фольклора, что это представитель литературы письменной, чье творчество - достижение таланта индивидуального и поэтому не исчерпывается стихией фольклора» [Мамиева 2008, с. 234].
В 1966 г. вышла книга Корзуна В. Б. «Литература горских народов Северного Кавказа», в которой Сека Гадиев рассматривается как один из ярких представителей критического реализма в осетинской литературе. Соглашаясь с Нафи Джусойты в том, что основные особенности творчества Сека Гадиева связаны «с восприятием традиций фольклора», В. Б. Корзун указывает и на традиции письменной литературы в его прозе, а таураг, рассматриваемый Н. Джусойты, он воспринимает как особый жанр, присущий только Сека Гадиеву, но в его истинном значении - как специфически фольклорный термин [Епхиты 1955, с. 102].
Солидарна с З. М. Салагаевой и И. В. Мамиева: «Сека Гадиев является обладателем яркого и самобытного таланта, который одним из первых сделал первый шаг от фольклора к письменной форме искусства слова. Если мы проанализируем с этой точки зрения его произведения, то лучше осознаем индивидуальнопрофессиональные особенности писателя, которые отличают его от фольклорного сказителя (элементы литературного психологизма, умение показывать неразрывную связь жизни конкретных людей со значимыми социальными явлениями), и что связывает все эти явления. Прикрываясь коллективным мнением, Сека старается донести до читателя свои идеалы, свое мировоззрение. Каноны устного творчества нарушаются в его творчестве и при построении сюжета. Благодаря «публицистическим вставкам», встречающимся в его творчестве, время и пространство повествования выходят за рамки действия героя. Таким образом рушится то, что мы называем «эпической дистанцией» (связь между сюжетом и временем повествования). У автора есть свой взгляд на исторические события, в этом проявляются как сильные, так и слабые стороны его мировоззрения» [Корзун 1966, с. 21-22].
З. М. Салагаева, соглашаясь с тем, что у Сека Гадиева нет рассказа в традиционном понимании, в то же время утверждает, что у него нет и таурага в специфически фольклорном значении этого слова. «Сека Гадиев не удовлетворяется в своем творчестве таурагом - фольклорным жанром - прежде всего потому, что содержание его произведений - обостренная социальная борьба в Осетии XVШ-XIX вв., усугубленная распадом родовых общин, крупные исторические события, имевшие решающее значение в жизни народа, например присоединение Осетии к России, частная жизнь героев, реальная, повседневная,
проблема любви, большие страсти, сильные характеры - все это не могла вмещать уже фольклорная форма» [Мамиева 2008, с. 237].
Однако, увлекшись доказательством неправоты Н. Джусойты, З. М. Салагаева не замечает, что Н. Джусойты говорит не о фольклорном жанре таураг, а о литературном таураге, который является переходным от фольклора к литературе, хотя о переходности фольклора к литературе говорит и сама З. М. Салагаева. То, что таураг, присущий Сека Гадиеву, тесно связан с фольклором, но приобретает и литературные формы в произведениях Сека Гадиева, наглядно демонстрирует сравнительный анализ творчества А. Казбеги и С. Гадиева [Джусойты 1985, с. 89-92].
Таким образом, прозаическим произведениям Сека Гадиева характерен именно жанр таурага, и, конечно же, не его фольклорная форма, а литературная.
Особенность таурагов Сека Гадиева - синкретизм и ориентация на устную (разговорную) речь. Синкретизм находит выражение в соединении дидактико-публицистического и художественного начал, элементов поэтики разных жанров: фольклорных, газетных и литературных. Синкретизм просматривается и на уровне темы, событий, ситуаций, эпизодов, который лежит в основе рассказа, а также в системе изобразительно-выразительных средств, принципов и приемов построения художественной формы. Писатель обращается к фольклору не столько с целью найти для своего рассказа сюжет, сколько для усиления выразительности своих мыслей.
С. Гадиев часто прибегает к народным пословицам и поговоркам. Их использование бывает продиктовано не столько усилением эстетики художественного описания событий, сколько более кратким выражением своего отношения. Так, например, при описании сцены, в которой жители Гудского ущелья по наущению алдара напали на таких же бедных и угнетенных, как и они сами («Арагуыйы Ерыстау жлдар Нугзар»), с помощью пословицы «Сноп горел, а свясло смеялось над ним» («Куырис сыгъдис, жмж йыл бжттжн худтис») автор старается донести до читателя мысль, что того, кто идет на поводу у натравливающего, постигает участь жертвы.
Именно из-за своеобразного симбиоза фольклорного и литературного жанров, не соответствующего сложившимся в русской литературе того времени традициям, на основе которого впоследствии учились
последующие осетинские писатели-прозаики, отрицали, что именно Сека Гадиев является основоположником осетинской прозы, называя его, вслед за Цомаком Гадиевым, писателем-самоучкой. Так, на основании того, что Сека Гадиев не получил традиционного образования, выучившись грамоте во время работы псаломщиком, Татари Епхиев сделал вывод, что он не мог заложить основу осетинской прозы, так как писатель-самоучка не знал приемов и законов художественной литературы, а его произведения считал талантливой обработкой фольклорных произведений [Джусойты 1985, с. 21].
При оценке произведений Сека Гадиева необходимо прежде всего исходить из творческого пути, пройденного писателем. Если Коста Хе-тагуров тесно соприкасался с русской литературной традицией, то Сека Гадиев, не владевший русским языком, оказался под сильным влиянием грузинской литературной традиции. Он оказался под сильным влиянием творчества Александра Казбеги, для которого было характерно изображение сильных страстей, героических характеров, острота сюжетов. В то же время Сека Гадиев следовал за А. Казбеги не слепо, а выработав свой особый мир художественных образов и свой почерк.
Все исследователи по теории литературы сходятся во мнении, что художественному слову предшествовал фольклор. Несомненно, проза Сека Гадиева тоже «выросла» из фольклора и в какой-то степени является переходной формой от фольклора к художественной литературе. Однако «переходность» не может являться препятствием для причисления прозы Сека Гадиева к художественной литературе.
От таурагов народного сказителя проза С. Гадиева отличается прежде всего элементами литературного психологизма, художественным историзмом, «привязкой» социальных явлений к жизни конкретного человека. «Для произведений С. Гадиева характерно сочетание героического и повседневного, романтического и сатирического. В них нет фантастических ситуаций и образов, сюжет и конфликты не берутся готовыми из фольклора, а представляют собой результат наблюдений автора над жизнью и плод его вымысла, что является важным обретением романа» [Мамиева 2008, с. 238-239]. Поэтому нам кажется справедливым высказывание исследователя творчества С. Гадиева Ма-миевой И. В., утверждающей, что «Сека Гадиев является обладателем яркого и самобытного таланта, проделавшего первые шаги от фольклора к письменной форме искусства слова» [Корзун 1966, с. 21].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Абаев В. И. Слово о Сека Гадиеве // Абаев В. И. Избранные труды: Религия. Фольклор. Литература. Т. 1. Владикавказ, 1990. С. 567-572.
Ардасенов Х. Н. Очерк развития осетинской литературы. Дооктябрьский период. Орджоникидзе, 1959. 284 с.
Джусойты Н. Г. История осетинской литературы. Кн. 2 (1902-1917). Тбилиси, 1985. 272 с.
Епхиты Т.А. Коцойты Арсен. Орджоникидзе, 1955. 190 с.
Корзун В. Б. Литература горских народов Северного Кавказа: (дооктябрьский период). Грозный, 1966. 132 с.
Мамиева И. В. В поисках слова: Автор и герой: динамика взаимоотношений, Владикавказ, 2008. 368 с.
Салагаева З. М. От Нузальской надписи к роману: Проблемы генезиса и становления осетинской прозы. Орджоникидзе, Ир, 1984. 312 с.
Салагаева З. М. Четыре этюда об осетинской прозе. Орджоникидзе : Ир, 1970. 242 с.
