CC BY
347
и правовые отрасли: проблемы соотношения // Вестник Московского университета. — Серия 11: Право. — 1994. — № 5. — С. 31—37; Грязное A.B. Концепция и конституционные основы института чрезвычайного положения // Государство и право. — 1994. — №6. — С. 33—39; Ершое B.B. Конституционные проблемы судоустройства и судопроизводства // Государство и право. — 1994. — № 12. — С. 46—53; Жуйкое B. Новая Конституция и судебная власть в РФ // Российская юстиция. — 1994. — № 1. — С. 2—3; Мартышин O.B. Российская Конституция 1993 г. и становление новой политической системы // Государство и право. — 1994. — № 10. — С. 32—37; Цабрия Д. Новый Основной закон и исполнительная власть // Российская Федерация. — 1994. — № 7. — С. 14—16; Эбзеее Б. Прямое действие Конституции РФ и конкретизация ее норм / Б. Эбзеев, В. Радченко // Российская юстиция. — 1994. — № 7. — С. 7—9.
47. См., например: Даниленко Г.М. Применение международного права во внутренней правовой системе России: практика Конституционного суда // Государство и право. — 1995. — № 3; Лукашук И.И. Конституция России и международное право // Московский журнал международного права. — 1995. — № 2;
Талалаев А.Н. Соотношение международного и внутригосударственного права и Конституция Российской Федерации // Московский журнал международного права. — 1994. — № 4; Усенко Е.Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права и российская Конституция // Московский журнал международного права. — 1995. — № 2.
Обозначенная проблема обсуждалась на ежегодном Собрании Российской ассоциации международного права (январь—февраль 1994 г.); международной конференции «Действие норм международного права на территории Российской Федерации» (ноябрь 1994 г.); заседании ученого совета ИГП РАН (январь 1995 г.); заседании круглого стола «Конституция Российской Федерации: международно-правовой аспект», организованного Российской ассоциацией международного права (подр. см.: Усенко Е.Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права и российская Конституция // Московский журнал международного права. — 1995. — № 2. — С. 14); Всероссийской научно-практической конференции «Российская правовая система и международное право: современные проблемы взаимодействия» // Государство и право. — 1996. — № 1, 2.
O.A. Пырков
Пырков Олег Александрович — преподаватель кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородского
филиала Московского гуманитарно-экономического института
E-mail: [email protected]
ка
ток
с
о
со
Особенности правосознания населения государств Древнего Востока
В статье на основе анализа древневосточных нормативных правовых актов, обычаев и религиозных документов выявляются основные факторы, оказавшие существенное влияние на правосознание населения в государствах Древнего Востока (главным образом, в Древнем Египте и Месопотамии).
The purpose of this article is to identify major factors that had a great impact on the legal consciousness in Ancient East countries (mainly in Ancient Egypt and Mesopotamia) on the analysis of their legal acts, customs and religious documents.
Многие существующие сегодня общественные явления уходят своими корнями в прошлое, и их всестороннее исследование невозможно без изучения истории их развития. Правовые системы, сложившиеся в древности, послужили основой для развития таких государственных институтов, как судопроизводство, фискальная и казначейская служба, армия, административное управление и т. д.
В свою очередь развитие правовой системы конкретного государства напрямую зависит от уровня правосознания населения этого государства. И.А. Ильин утверждал: «...человеку невозможно не иметь правосознания; его имеет каж-
дый, кто сознает, что кроме него на свете есть другие люди. Человек имеет правосознание независимо, знает он об этом или не знает, дорожит этим достоянием или относится к нему с пренебрежением. Вся жизнь человека и вся судьба его слагаются при участии правосознания и под его руководством; мало того, жить — значит для человека жить правосознанием, в его функции и в его терминах: ибо оно остается всегда одною из великих и необходимых форм человеческой жизни»1.
Как правило, в современной российской юридической литературе выделяют два элемента в структуре правосознания — правовую идеологию
е
н
в
е
тв
с
арс
уда
с
гос
§
н
е
л
е
с
а
н
§
н
а
н
СО
о
с
о
в
а
пра
с
о
н
н
е
Ю
о
с
О
О
в
ков
р
ка
ток
О
о
B
е
н
е
е
Дре
о
£
§
о
s
ия
н
е
л
е
о
а
н
ия
н
а
н
з
о
о
о
е
а
&
о
о
н
н
е
б
о
о
O
.A.
O.
е
S
р
и правовую психологию2. По мнению М.И. Абдуллаева, правовая идеология — это совокупность идей, теорий, концепций, в которых выражено отношение к праву3. А.В. Малько считает, что правовая идеология — это понятия, принципы, убеждения, выражающие отношение людей к действующему или желаемому праву, что это более глубокое осмысление субъектами правовых явлений, характеризующее собой более рациональный уровень правовых оценок4.
Правовая психология — переживания, которые испытывают люди по отношению к праву. По мнению М.И. Абдуллаева, существование правовой психологии связано с присущей человеческой психике способностью эмоционально реагировать на внешние явления. Правовая психология личности связана с внутренней мотивацией поведения.
Наиболее показательными в рамках исследуемой в настоящей статье проблемы, на наш взгляд, являются государства Месопотамии и Древнего Египта.
Для того чтобы определить особенности правосознания населения государств Древнего Востока, необходимо обратить внимание на источники права в этих государствах. Именно сохранившиеся древние источники права дают нам возможность раскрыть существующие в тот период в обществе социальные нормы (которые основаны на представлениях населения о том, что является справедливым, а что — нет, о добре и зле), оказавшие влияние на развитие правосознания населения Древнего Востока, а также на процесс правотворчества и регулирование общественных отношений.
В Древнем Египте правовые концепции и отдельные правовые нормы были закреплены в жреческих трактатах, мифах, жизнеописанияхфа-раонов, различных поучениях образу жизни (например, в «Книге мертвых», «Речении Ипувера», «Поучении Мерикара» и т. д.).
Немного иначе право развивалось в древних государствахМесопотамии, где основными его источниками достаточно рано стали письменные законодательные акты, царские приказы. Это было вызвано особыми условиями становления и развития многочисленных государств на территории Междуречья.
Общей характерной чертой правосознания населения государств Древнего Востока было то, что в сознании населения право носило божественное происхождение, целью которого было установление справедливости, общего блага. В текстах, содержащих нормы права, имеются типичные ссылки на волю бога (например, один из древнеегипетских мифов гласит, что начало древнейшему законодательству Египта положил бог-луна Тот, передавший египетским жрецам священные книги5), на общее благо (например, в тексте судебника Шульги имеются следующие слова: «установившего в стране справедливость,
изгнавшего зло и раздоры»6, а в тексте законов Хаммурапи сказано: «чтобы сильному не притеснять слабого»7), на ученость или мудрость правящих лиц. Типичны утверждения, что государством правит «славный покровитель», «покровитель четырех частей света», «семя царственности», «смиренный богомолец», «победоносный царь», «светлый государь», «пастырь наро-да»8 и т. д.
Несмотря на схожие черты развития правосознания на Древнем Востоке, тем не менее, исходя из анализа древних источников права, можно сделать вывод, что динамика развития правосознания в Древнем Египте носила более статичный характер. Это было вызвано более сильным влиянием на его развитие обычаев, мифов и религиозных норм, чем в Месопотамии.
В государствах Месопотамии право развивалось динамичнее. Там можно увидеть последовательные стадии его становления, постепенно вырабатывающиеся методы систематизации правовых норм, которые, однако, еще нельзя было назвать «кодексами» в современном их понимании. Но несмотря на более динамичное развитие, право государств Месопотамии также опирается на обычаи (к которым можно отнести принцип талиона) и религиозные нормы (которые зачастую превозносили правителя, представляя его в качестве проводника «божественной воли», аналогично религиозным верованиям населения Египта, где царь считался полновластным потомком бога Гора, богом на земле, полновластным владыкой страны и народа, единым полноправным жрецом всех богов)9. Так, в законах Хаммурапи имеется следующее указание: «Когда Мардук послал меня управлять людьми и доставлять стране благополучие, я вложил правду и справедливость в уста страны и дал благоденствие людям»10.
Как мы видим, в государствах Древнего Востока правовые системы исторически основываются на традиционных для конкретных обществ (населений государств) нормах обычаев и религиозных нормах, которые заключают в себе мораль и являются носителями нравственного авторитета. В связи с этим, на наш взгляд, показательно высказывание, нанесенное на стену гробницы одного из египетских вельмож: «Я не говорю никому неправды, ибо я знаю, что Бог среди людей, и я ощущаю его»11. Характерной особенностью того периода является большое влияние религиозного сознания на право. Религиозное сознание как одна из форм общественного сознания содержит в себе определенные идеи, представления, нормы и является индикатором изменений моральных, правовых, социальных ценностей, а также может регулировать поведение людей. С точки зрения Л.И. Петражицкого, формирующиеся в сознании человека истины, переживания действуют в качестве мотивов поведения, побуждают к совершению одних действий, квоздержанию от других12.
Таким образом, обычаи и религиозные нормы существенно влияли на развитие правосознания и, какследствие, права в государствах Древнего Востока. Правовые нормы как регуляторы общественных отношений в государствах Древнего Востока содержали правила поведения, основанные на религиозных представлениях населения. Религия, главным образом воздействуя на психологическом уровне, формировала отношение человека к законам, понимание права, правосознание. Например, в некоторых случаях при отсутствии каких-либо иных способов установления истины (наличии пробелов в праве) древние суды прибегали к «божьему суду». «Божий суд» мог быть представлен в виде водной ордалии и клятвы во имя богов. Клятва богам, по представлениям древних, неминуемо навлекала на ложно поклявшегося кару богов. Поэтому принесение такой клятвы считалось достаточным основанием для оправдания, а отказ принести клятву — доказательством справедливости обвинения13. Религия помогала выработать позитивное отношение к праву и была одним из условий развития правосознания.
Более того, религиозное сознание, снимавшее социальную напряженность в обществе, являлось основополагающим элементом стабильного развития древнего общества. Именно религиозное сознание вырабатывало у населения смирение перед властью правителя, которая была дана ему от бога, правомерное поведение в рамках «справедливых законов», установленных «воплощением бога на земле».
Религиозные нормы и обычаи взаимодопол-няли друг друга и служили механизмами развития права, действие которых отразилось в правилах поведения и было зафиксировано в текстах законов, религиозных текстах (например, перечень преступлений, указанный в законах Хаммурапи, во многом можно соотнести с перечнем грехов в вавилонской религиозной книге заклинаний «Шурпу» (XII в. до н. э.).
В рамках существовавших религиозных культов и обычаев на территориях государств Древнего Востока возникали и существовали идеи, концепции, в которых выражалось отношение людей к действующему или желаемому праву. Отношение людей к действующему праву, правовой действительности и желаемому праву, отвечающему требованиям того времени, мы видим в прологах (преамбулах) текстов древних законов и документов. Например, в Декрете Сети I из Нури указано следующее: «...чтобы воспретить преступления против какого-либо человека Дома миллионов лет... находящегося где бы то ни было во всей стране, — будь то мужчина или женщина»14, а в законе Хаммурапи следующее: «...чтобы дать сиять справедливости в стране, чтобы погубить беззаконных и злых...»15, что, по сути, характеризует представления о целях и роли права в тот период.
В рамках имеющихся религиозных культов происходило более глубокое осмысление субъектами правовых явлений. Как мы знаем, осмысление — это, прежде всего, психологический процесс, поэтому важнейшим составляющим элементом правосознания является правовая психология, внутреннее психологическое состояние субъекта и его готовность к критическому правовому восприятию окружающей правовой действительности. Указывая на важность внутренних, психологических переживаний, Л.И. Петражицкий писал: «Существенное значение этических переживаний и нравственного, и правового типа в человеческой жизни состоит в том, что они 1) действуют в качестве мотивов поведения, побуждают к совершению одних действий, к воздержанию от других (мотивационное действие этических переживаний); 2) производят известные изменения в самой (диспозитивной) психике индивидов и масс, развивают и усиливают одни привычки и склонности, ослабляют и искореняют другие»16.
Субъект правосознания воспринимает правовую действительность через определенный психологический процесс, во время которого происходит критическое сравнение правовой действительности с имеющимся у него набором правовых знаний (категорий, ценностей, понимания справедливости и равенства)17.
Развитие Древневосточных государств требовало создания соответствующих правовых институтов и единых государственных законов, которым приписывалось божественное происхождение, хотя в их текстах это не всегда было отражено. Право Древнего Востока характеризуется наличием многих моральных норм, которые приравнены к правовым и религиозным установлениям. В древних текстах законов элемент морали оказался подчиненным религиозному праву и правовым обычаям, ориентированным на регулирование имущественных отношений. Особенно это проявляется в Месопотамии, где прослеживается определенная приземленность религиозной идеологии и древнемесопотамской системы ценностей, которая относила материальное благосостояние к высшим ценностям.
Однако то, что религиозные нормы и нормы морали были внесены в древние законы, по сути, отражает главную особенность правосознания населения государств Древнего Востока, направленного на четкое следование понятию «справедливость» в том виде, в котором его понимали и принимали религиозные культы государств Древнего Востока. При этом, какследуетиз текстов древних законов, «справедливость» для населения древневосточных государств выражалась, прежде всего, в принципе талиона.
Другая особенность правосознания населения государств Древнего Востока заключалась в том, что динамика его развития шла по направлению развития индивидуализации ответственности и
13
£
о
о
Щ
ш
I
со
ш
к
о
&
5
0
е
§
1
0 <3
1 § I <3 I со о о о со
6
о
0
1 I ф ю
о
о
о
о
со
8
о.
£
О
О
со
о
X
со
ф
§
о
&
5
0
5 §
1 ф с; ф
0 <0
1 § I <0 I со о о о со <0
6
о
0
1 I ф Ю о о
о
О
со
8
Q.
приобретения публичного характера наказания за нарушение установленных норм права.
Как мы видим, религия и обычаи на Древнем Востоке образовывали особую сферу общественных отношений, которая создала основу уникальной правовой среде, так как оказывала влияние на развитие правосознания у населения древневосточных государств. В праве как в культурном явлении количественное накопление ведет к качественным изменениям, ибо правовые чувства, возникающие из религиозных, определяют поведение субъекта. Нравственно развитый и ответственный человек при наличии возможности выбора между добром и злом делает выбор в пользу добра. В этом выборе реализуется нравственная свобода, ответственность и совесть человека18.
Древнейшие тексты законов содержат основные нормы регулирования отношений в обществе, которые не только формируют систему жестоких наказаний, но в то же время препятствуют моральному разложению общества и возрастающей несправедливости. При этом древние юристы были убеждены, что справедливость вечна и неизменна («Правда пребывает вовек, она сходитс тем, кто ее творит»19), что она есть установленный навечно порядок вещей и не зависит от злобы дня20.
Таким образом, основными элементами, влияющими на формирование правосознания населения государств Древнего Востока, были сложившиеся в соответствующих обществах нормы обычаев и религиозные нормы, которые, сформировав основу общечеловеческих ценностей, осуществляли правовое регулирование и саморегулирование поведения.
Взаимодействуя, правовое сознание и религия играли основополагающую роль в разрешении проблем, возникающих в результате изменения общественных отношений. В подтверждение этому выступают сохранившиеся и дошедшие до наших времен источники права древневосточных государств и религиозные тексты. Позитивное отношение к правовым предписаниям и, следовательно, достаточно высокий уровень правосознания населения государств Древнего Востока с учетом традиций того времени были следствием огромного влияния религии на все сферы жизнедеятельности общества.
Примечания
1. Ильин И.А. Общее учение о праве и государстве. — М., 2006. — С. 185.
2. См., например: Нерсесянц B.C. Общая теория права и государства. — М., 2002. — С. 268—269.
3. См.: Абдуллаев М.И. Теория государства и права. — М., 2004. — C. 105.
4. См.: МалькоA.B. Теория государства и права. — М., 2001. — С. 157.
5. См.: История государства и права зарубежных стран: В 2 т. — 3-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. H.A. Крашенинникова и О.А. Жидков. — М., 2009. — Т. 1. — С. 111.
6. Дьяконов И.М. История древнего мира. Ранняя древность. — М., 1995. — С. 102.
7. Законы Вавилонии, Ассирии и Хеттского царства / Пер. и коммент. И.М. Дьяконова // Вестник древней истории. — 1952. — № 3. — С. 309.
8. Там же.
9. См.: Тураев Б.А. Древний Египет. — СПб., 2000. — С. 26.
10. Законы Вавилонии, Ассирии и Хеттского царства. — С. 309.
11. Тураев Б.А. Указ. соч. — С. 25.
12. См.: Петражицкий Л.И. Теория государства и права в связи с теорией нравственности. — СПб., 2000. — С. 126.
13. См.: Дьяконов И.М. Указ. соч. — С. 104.
14. Хрестоматия по истории Древнего мира / Под ред. В.В. Струве; Пер. В.В. Струве. — М., 1950. — Ч. I: Древний Восток. — С. 90.
15. Законы Вавилонии, Ассирии и Хеттского царства. — С. 309.
16. Петражицкий Л.И. Указ. соч. — С. 127.
17. См.: Нерсесянц B.C. философия права. — 2-е изд., перераб. и доп. — М., 2008. — С. 44.
18. См.: Религиоведение / Под. ред. М.Я. Ленсу, Я.С. Яскевич, В.В. Кудрявцева. — Минск, 2003. — С. 366.
19. Тураев Б.А. Указ. соч. — С. 25.
20. См.: Дьяконов И.М. Указ. соч. — С. 104.
