CC BY
132
УДК 81-25
ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА НА АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК СРЕДСТВ РАЗГОВОРНОСТИ ЛИЧНОСТНО-БЫТОВОГО ПИСЬМА В РОМАНЕ Л. УЛИЦКОЙ «ДАНИЭЛЬ ШТАЙН, ПЕРЕВОДЧИК»
Козлова Л.Н., Демидова М.М.
В данной статье рассматривается специфика употребления средств разговорности личностно-бытового письма в художественном тексте. Анализируются особенности перевода разговорных элементов с русского языка на английский.
Ключевые слова: личностно-бытовое письмо, средства разговорности, переводной текст, стилистическая окраска, эквивалент, разговорный порядок слов, структура предложения.
По своей структуре «Даниэль Штайн, переводчик» представляет собой роман, построенный на письменных источниках. Часть из них является результатом авторской фантазии, часть - действительно подлинные документы (записи бесед брата Даниэля со школьниками, письма Риты Ковач и ряд других). Однако следует оговориться, что, несмотря на высокую степень биографичности и подлинности документов, все они подвергались литературной писательской обработке, и, следовательно, правомерно вести речь о стилизации, а не об аутентичности письменных жанров разговорной речи (далее - РР).
Важно отметить, что «обращение к письму как к источнику для изучения живой русской речи оправдано самой спецификой этого жанра, в значительно большей степени, чем другие виды практической и деловой письменности, связанного с устными и разговорными формами языка...» [3, с.25].
В таких вариантах письменной речи как личностно-бытовое письмо, дневник или записка налицо черты устности, которые выражаются, в первую очередь, в определённых синтаксических конструкциях, компрессии, эллиптичности и ряде других. Необходимо упомянуть, что личностно-бытовое письмо может быть ориентировано на диалогические, беседные и монологические формы речи и является вторичным жанром по отношению к эпистолярному жанру.
Другую проблему составляют особенности передачи разговорности в переводном тексте: здесь, как кажется, важно учитывать не только своеобразие проявления стилизации РР обоих языков, но и сам процесс перевода как явление репродукции речи, в котором высокая авторская индивидуальность неизбежно дополняется ещё и переводческой индивидуальностью.
Также спорным остаётся вопрос переводимости разговорно маркированных слов, которые максимально своеобразны и национально самобытны. Из возможных вариантов перевода приходится иногда оказывать предпочтение не разговорному соответствию, а нейтральному слову, когда это вызывает несовпадение коннотативных сем. При идентичности основного понятийного ядра могут обнаружиться расхождения в сфере применения, в оценке, степени признака, в характере образа, в чисто национальных ассоциациях и всего того, что препятствует идентификации внешне как будто совпадающих разговорных слов сравниваемых языков. Подмена в переводе разговорного нейтральным не желательна, но допустима. Перевод же разговорного разговорным, но с несовпадающими коннотативными семами может ввести в заблуждение и потому не рекомендуется [1, с.95-100].
Очевидным представляется тот факт, что адаптация текста с учётом стилистических несоответствий в оригинале и переводе, обусловленных несовпадением экстралингвистических знаний культурно-исторического характера у читателей оригинала и перевода, может привести к эмоциональной заниженности и нейтрализации разговорности. «Не находя нужного смыслового эквивалента, переводчик нередко пользуется транслитерацией или передаёт только фактологический смысл, опуская эмотивный. Происходит нейтрализация информации» [9, с. 140]. Таким образом, стремление к эквивалентной передаче содержания не может не накладывать ограничений на использование средств переводящего языка [8, с.13]. Однако, с другой стороны, «характеристика языковой единицы по её принадлежности к определённому стилистическому слою (просторечному, разговорному, книжному, поэтическому и пр.) представляет собой важный компонент её смысловой структуры, и её воспроизведение может быть обязательным условием коммуникативной равноценности перевода» [2, с. 130].
Стилистические сдвиги в переводе в определённом смысле выявляют функциональную специфику языковых единиц в оригинале. Переводы как бы «проявляют» особенности контекстуальных функций элементов языка оригинала, причём наличие или отсутствие стилистических сдвигов в переводах с этой точки зрения одинаково значимо. Иначе говоря, стилистическое задание слова оригинала - «внутренняя» причина стилистических трансформаций в переводе [6, с.6].
Помимо этого, между функциональным диапазоном текста и степенью эквивалентности в целом наблюдается следующая зависимость: чем сложнее и противоречивее предъявляемые к переводу требования («парадокс перевода»), чем шире функциональный спектр переводимого текста, тем меньше вероятность создания текста, представляющего собой зеркальное отражение оригинала. «В процессе перевода во имя передачи функциональных доминант текста (т.е. его функциональных параметров, которые представляются наиболее актуальными в данном коммуникативном контексте) нередко приходится идти на некоторые жертвы. Более того, в процессе перевода порой модифицируется и сама цель коммуникации, на которую известное влияние оказывает установка на иного получателя, что влечёт за собой определённые отступления от полной эквивалентности исходного и конечного текстов» [10, с.55].
В романе «Даниэль Штайн. Переводчик» Л. Улицкая выстраивает несколько линий личностно-бытовой переписки различных персонажей, здесь приводятся также дневниковые записи, записки, справки и другие документы. Причём письма приводятся без учёта хронологической последовательности, а в соответствии с развитием сюжета, как того требует авторский замысел. Каждое отдельно взятое письмо начинается с указания адресата и адресанта, а также места и даты написания письма. Следуя общепризнанной структуре, обязательно приводятся обращения и концовка, по различным вариантам которых можно судить о степени близости людей, находящихся в переписке.
Основная часть приводимых в романе писем ориентирована на диалогическую форму общения, что подчёркивается использованием обращений к определённому собеседнику:
«Ах, Владек, и начинается история, как будто специально для меня придуманная, - в церкви я вижу коллекцию «эксвото» [7, с.36]. «Oh, Wladek, a tale unfolded which seemed to have been devised specially for me. Inside the church I found the collection of ex-votos... » [11, с.38].
«В общем, Авигдор, жалко парня. Приезжай, может, он тебя послушает? Привези ему там фотографии из Палестины, не знаю что, может, уговоришь его?» [7, с.34]. В переводной версии находим: «All in all, Avigdor, I am sorry for the lad. Come and see us. Perhaps he will listen to you. Bring him some photographs of Palestine or whatever. Perhaps you will be able to talk sense to him» [11, с.37].
Как видим, обращения передаются в данных примерах в полном соответствии с оригиналом, однако структура предложений подвержена изменениям. Так, вопросительные конструкции, которые автор использует во втором примере, для передачи эмоциональной заинтересованности и имитации прямого общения в переводе опускаются. Однако эмотивная составляющая не утрачивается, она передается за счет использования параллельных конструкций (Comeandseeus.Bring him some photographs... Perhaps he will listen to you. Perhaps you will be able to talk.).
«Эвка, ты свинья! Найди время и навести старуху. Она, конечно, железная, но найди время, чтобы погладить по голове эту чёртову железяку» [7, с. 98]. - «Ewa, you are a disgrace! Find the time to visit the old lady. Of course, she is made of iron but try to find the time to stroke the hair of that diabolical old lump of metal» [11, с.72].
Яркая разговорная окраска русского варианта обращения практически полностью утрачена в переводе. Разговорно-фамильярный вариант имени Эвка невозможно передать в английском языке ввиду отсутствия развитой системы аффиксального словообразования. Порицательный эпитет свинья, который очень часто используется в разговорно-бытовом общении, имеет значение: «тот, кто поступает низко, подло» [5, с. 611] и дается в словаре с пометой (разг.), заменяется в английском языке нейтральным по своей стилистической окраске вариантом: Disgrace - позор, бесчестие, позорный поступок [4, с.202].
Некоторые письма несут в себе определённую реакцию на какое-то полученное ранее послание (не приводимое в романе) и представляют собой, таким образом, своеобразную ответную реплику:
«Знаешь, ты прав - трудно жить в семье без понимания. Но дело в том, дорогой мой Алон, что ведь это процесс взаимный, они не понимают тебя, а ты не понимаешь их» [7, с.63].- «You know, you are right. It is not easy to live in a family where there is no understanding, but the fact of the matter, my dear Alon, is that this is a two-way process» [11, с.53].
«Ты просишь писать поподробнее о том, что я делаю. Трудно ответить - я делаю очень много движений, но они далеко не все имеют смысл» [7, с.167]. - «You asked me to explain in more detail what I am doing here, but that is quite difficult. I am rushing about a lot, but by no means all of it makes sense» [11, с.111].
Так, с точки зрения семантики, ответные реплики передаются достаточно точно, однако разбивка фразы на предложения претерпевает изменения. Это связано с наличием определённых устойчивых выражений, сложившихся в английском языке: you are right, that is quite difficult.
«Милая Эвка! Твой отказ читать мою книгу меня страшно озадачил...» [7, с.77]. - «Dear Ewa, I am perplexed by your refusal to read my book» [11, с.61]. В данном случае оригинал содержит большее количество разговорных элементов: непрямой порядок слов и усилительное наречие страшно. При переводе данные элементы опускаются.
В текстах диалогически ориентированных писем нередко встречаются вкрапления небольших фрагментов монологического повествования от первого лица о каком-либо совершившемся событии. Подобные фрагменты часто сопровождаются использованием глаголов говорения и чувственного восприятия:
«В Помпеях ожидала меня сначала неудача - в раскопанный город не пускают, музей закрыт, у служащих забастовка. Ну, думаю, чудесная страна Италия» [7, с.35]. - «In Pompeii I encountered my first problem. They wouldn 7 let me into the excavations of the city and the museum was closed because the staff were on strike. Well, I thought, what a marvelous country Italy is» [11, с.38].
«Никаких этих ряс на нём нет, просто рабочий халат, руки грязные. Мы обнялись, расцеловались. Я, говорю, приехал тебя забрать. Поехали со мной. Он улыбается: нет, Эфраим, я решил здесь остаться» [7, с.33]. - «Sure enough, 10 minutes later in comes Dieter, not wearing one of those cowls, just a workman's overalls and with his hands dirty. We embraced and kissed. I said, "I am here to take you back. Lefsgo"» [11, с.36].
Очень важно отметить, что использование форм настоящего времени создает эффект непосредственного, прямого обращения к адресату. В переводной версии они заменяются формами прошедшего времени, предавая выражениям более книжный оттенок, и этот эффект утрачивается. Более того, в английском языке добавляется субъект действия, так как позиция подлежащего подлежит обязательному заполнению, что также снижает разговорную окраску.
«На прошлой неделе отправилась к Даниэлю. Он принял меня, я ему всё, что знала, рассказала. Что, говорю, делать? Я даже боюсь мужу об этом сказать» [7, с.381]. - «Last week I went to see Daniel. He made time for me and I told him everything I knew. "What should I do?" I asked. "I am even afraid to tell my husband about it"» [11, с.231].
В данном предложении разговорная окраска полностью утрачивается, так как вместо одного используются два полных предложения с прямым порядком слов.
Особое внимание привлекают тематические сбивы. Их употребление можно охарактеризовать как средство стилизации определённого рода спонтанности, весьма характерной для письменных форм РР, поскольку при написании личностно-бытовых писем автор довольно часто не продумывает весь текст заранее. Например:
«Как же мне нравится эта страна своей миниатюрностью! Всё - рядом. Стоит только протянуть руку. Да! Твоя просьба! Один из лучших реставраторов - сосед моих иерусалимских друзей, Стива и Изабель. Только заикнулась - и в этот же день оказалась у него в гостях» [7, с.256]. - «How I liked the miniature nature of this land! Everything is within easy reach. Yes! Your request! One of the best restorers is the neighbor of my Jerusalem friends, Steve and Isabel. I had only to mention it to be invited to his house that very day» [8, с.160]. Здесь мы видим абсолютно эквивалентный перевод. Английский вариант обнаруживает практически полное структурное и семантическое сходство и в полной мере сохраняет стилизацию оригинала.
«Я бы и не стала тебя разыскивать, потому что Иван тогда точно узнал, что всех поляков в ту ночь расстреляли. Кто же знал, что тебе удалось спастись... Предложение моё, чтобы ты приехала, очень трезвое, я делаю его не в состоянии отчаяния, как-то необдуманно» [7, с.243]. - «I was not looking for you because Ivan was told for a fact that all the Poles had been shot that night. Who could have guessed you had managed to escape? My invitation for you to come and stay here is entirely serious. I am not extending it in a state of despair or at all frivolously» [11, с.152]. Функция тематического сбива в английском варианте воспроизводится в полной мере, однако предложение, предшествующее смене темы, не сохраняет ту спонтанность и разговорность, которая заложена автором. В переводе используется полноценное вопросительное предложение в сослагательном наклонении.
Следует также отметить, что разговорная окрашенность личностно-бытовых писем передаётся на синтаксическом уровне, в первую очередь, за счёт использования таких сигналов разговорности, как объяснительные и описательные конструкции, сегментация высказываний, разговорный порядок слов. Приведём примеры:
«Скажу честно, я взял с собой на всякий случай оружие - у меня хороший трофейный «Вальтер» [7, с.32].
- «To tell the truth, I took a pistol along just in case. I captured a good Walther a while back» [11, с. 36]. В переводе модель построения высказывания трансформируется и образует сразу два самостоятельных предложения. Разговорная конструкция преобразуется в отдельное предложение и, таким образом, теряет свою объяснительную функцию.
«История такая: в их деревне лет десять назад было явление Божьей матери - четырём девочкам» [7, с.371].
- «Her story was that ten years ago or so, the Virgin Mary appeared in their village to four girls» [11, с.225]. В данном случае разговорная конструкция встроена в схему предложения таким образом, что сегментация высказывания оригинала утрачивается, тем самым нарушая стилистическую окраску оригинала.
«Послушание моё было строгое, хотя и самое простое, я ладан варил» [7, с.442]. - «My work was demanding but very simple. I made incense» [11, с.265]. Здесь предложения разбиваются на два более коротких, что вполне соответствует жанру личностно-бытового письма. Однако оба предложения с точки зрения структуры и семантики являются стилистически нейтральным и не имеют никакой разговорной окраски.
Итак, сигналы разговорности в романе «Даниэль Штайн, переводчик» можно расценивать как средства стилизации письменных форм РР, к которым мы относим личностно-бытовое письмо, дневниковые записи, обмен записками.
Как видим, перевод разговорных элементов представляет собой достаточно сложную задачу. Трудность определяется не только разницей в грамматическом строе и лексическом составе языков, но и тем фактом, что разговорные единицы, как правило, имеют этнокультурную специфику.
The specificity of usage of colloquial means in epistolary genre is considered in this paper. The peculiarities of translation of the colloquial elements from Russian into English are analyzed there.
Keywords: epistolary genre, colloquial means, translated text, stylistic colouring, colloquial word order, equivalent, structure of the sentence.
Список литературы
1. Девкин В.Д. Очерки по лексикографии / В.Д. Девкин. М.: Прометей, 2000. 395 с.
2. Комиссаров В.Н. Лингвистика перевода / В.Н. Комиссаров. М.: Международные отношения, 1980. 167 с.
3. Кручинина И.Н. Элементы разговорного синтаксиса в произведениях эпистолярного жанра / И.Н. Кру-чинина // Синтаксис и стилистика. М.: Наука, 1976. С. 24-43.
4. Мюллер В.К. Новый англо-русский словарь / В.К. Мюллер, В.Л. Дашевская, В.А. Каплан. 9-е изд. М.: Рус.яз., 2002. 880с.
5. Стижко Л.В. Экспрессия разговорности в контексте чешского и русского художественного диалога: ав-тореф. дис. ... канд. филол. наук / Л.В. Стижко; Ленингр. гос. ун-т. Л., 1988. 20 с.
6. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова; Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. 4-е изд., дополненное. М.: Азбуковник, 1997. 944 с.
7. Улицкая Л. Даниэль Штайн, переводчик: Роман / Л. Улицкая М.: Эксмо, 2008. 528 с.
8. Утробина А.А. Основы теории перевода. Конспект лекций / А.А. Утробина. М.: Приор. 2006. 114 с.
9. Шаховский В.И. О переводимости эмотивных смыслов художественного текста / В.И. Шаховский // Перевод и коммуникация / РАН. Ин-т языкознания. М., 1997. С. 139-152.
10.Швейцер А.Д. Эквивалентность и адекватность / А.Д. Щвейцер // Коммуникативный инвариант перевода в текстах различных жанров: Сб. науч. трудов. М.: Моск. гос. ин-т ин. яз. им. М. Тореза, 1989. Вып. 343. С. 52-58.
11. Ulitskaya, Ludmila. Daniel Stein, interpreter: a novel in documents / LudmilaUlitskaya; tr. by Arch Tait. New York: Overlook press, 2011. 408 pp.
Об авторах
Козлова Людмила Николаевна - кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков Брянского государственного технического университета, lyu-k@mail.ru
Демидова Мария Михайловна - кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков Брянского государственного технического университета, marri25@mail.ru.
УДК 811.111'243:81'282.842
ФАКТОРЫ ИДЕНТИФИКАЦИИ СТАТУСА АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА КАК ЛИНГВА ФРАНКА В МЕЖНАЦИОНАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ
Мележик К.А.
В статье обсуждаются основные критерии определения статуса английского как лингва франка (АЛФ) в глобальном континууме английского языка (АЯ). Предлагается понимание АЛФ как совокупности социолектов, функционирующих в социально ограниченных дискурсивных сообществах, обосновываются три фактора, отличающих АЛФ от национальных и территориальных вариантов АЯ: инклюзивность, представляющая собой практику свободного включения АЛФ в коммуникативный процесс, функциональная дополнительность АЛФ по отношению к национальным языкам пользователей и использование в дискурсивном сообществе.
Ключевые слова: английский как лингва франка, межнациональная коммуникация, социолект, критерии идентификации.
За последние десятилетия глобализация английского языка (АЯ) стала одной из основных тем социолингвистических исследований многоязычия, которые соответствуют радикальным переменам в социально-экономической и общественно-политической жизни современного мира. Изучение общих закономерностей и конкретных проявлений взаимодействия между преобладавшим до сер. 20 в. британским вариантом, получившим всеобщее распространение во 2-й половине 20 в. американским вариантом и новыми вариантами АЯ потребовало учета региональных и национальных особенностей полинационального АЯ в различных регионах земного шара.
Глубокое проникновение в суть сложившейся языковой ситуации привело американского лигвиста Б. Качру к созданию концепции World Englishes [8], согласно которой АЯ людей, не являющихся его носителями и принадлежащих к различным языковым и культурным сообществам, более не является нормированным фонетически, грамматически и лексически АЯ Великобритании или США, а, вместе с последним, представляет собой некую совокупность «английских языков мира».
В соответствии с концепцией Б. Качру, говорящие на английском языке делятся на тех, для кого 1) он является родным и используется почти во всех функциях; 2) АЯ не является родным, но выступает в качестве институционального второго языка; и 3) АЯ не является родным, а выступает как иностранный, и набор ситуаций, в которых он используется, ограничен [8, p.19]. Нормообеспечивающие или эндонормативные варианты, функционирующие в англоязычных странах, традиционно диктуют стандарты и правила, которыми руководствуются носители английского языка. При этом, если британские нормы традиционно считаются образцовыми, а американские нормы составляют их альтернативу, то, например, австралийские или новозеландские нормы получают признание только в пределах своих регионов.
Норморазвивающие варианты второй группы в таких странах, как, например, Индия, Малайзия, Нигерия, Сингапур, характеризуются ситуацией конфликта между языковыми нормами и языковым поведением. Они отличаются противоборством эндонормативных и экзонормативных тенденций. Нормозависимые варианты третьей группы, нпример, в Египте, Индонезии, России, Японии, являются преимущественно экзонормативными [8, р.16].
Труды Б.Качру и его последователей не только открыли период изучения новых национальных и территориальных вариантов в глобальном континууме АЯ, но и положили начало его описанию как универсального языка межнационального и межкультурного общения. Среди наиболее злободневных направлений этих исследований важная роль принадлежит изучению статуса и функционирования английского языка как лингва франка (АЛФ) процессов лингвистической глобализации.
Прежде чем обсуждать статус современного АЛФ, необходимо уточнить, что понятие лингва франка появилось в средние века, в ареале восточного Средиземноморья, и относилось к упрощенному языку-посреднику, смешанному языку, сложившемуся на основе итальянского, французского и местных левантинских говоров [15, p.9].
Согласно определению авторитетного «Словаря лингвистики и фонетики» Д. Кристалла лингва франка -
