CC BY
54ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО И ПРОЦЕСС
Невский Игорь Александрович
кандидат юридических наук, преподаватель кафедры гражданского процессуального и трудового права Южного федерального университета, адвокат
УДК 347.9
АННОТАЦИЯ. В настоящей статье предпринята попытка теоретико-прак-тического обоснования повышенной роли института мер по обеспечению заявленных требований в современном гражданском судопроизводстве. Особый акцент сделан на актуальности мер обеспечения по корпоративным спорам. Целесообразность, а в ряде случаев необходимость, применения мер по обеспечению иска арбитражным судом обуславливается стремлением к минимизации правового конфликта, воспрепятствованием новым судебным спорам.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: суд, предпринимательская деятельность, меры обеспечения заявленных требований, постановление, аффилированное лицо, добросовестный приобретатель, акционер, учредитель.
© Невский И.А., 2015
ОСОБЕННОСТИ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ИСПОЛНИМОСТИ ПОСТАНОВЛЕНИЙ АРБИТРАЖНЫХ СУДОВ ПО КОРПОРАТИВНБ1М СПОРАМ
Главу 28.1 Арбитражного процессуального кодекса РФ уже можно не относить к числу новелл, поскольку таковая введена Федеральным законом от 19.07.2009 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» N 205-ФЗ [2]. Определение подведомственности корпоративных споров арбитражным судам (ст. 225.1 АПК РФ) само по себе является огромным достижением, которое устранило почву для злоупотреблений в данной сфере, когда вопросы, в частности, прав собственности на акции разрешались в пользу физических лиц, именовавших себя акционерами, судами общей юрисдикции по всей стране.
Вместе с тем без малого пятилетняя практика применения арбитражными судами России норм указанной главы не свидетельствует о разрешенности ряда вопросов сугубо практического свойства.
К таковым относится проблема обеспечения исполнимости судебных постановлений, выносимых в результате рассмотрения корпоративных споров.
Категория корпоративных споров является одной из сложнейших в сфере споров из области предпринимательской деятельности. Практика показывает, что в большинстве случаев конфликт не ограничивается одним и даже двумя отдельно взятыми судебными делами, в исходе которых в должной степени защищается имущественный интерес акционера или учредителя хозяйственного общества. Как правило, корпоративный конфликт лишь опосредует спор за вполне осязаемое движимое и недвижимое имущество, является предтечей борьбы за реальную возможность извлекать из средств производства предпринимательскую прибыль. Собственно, в процессе корпоративной борьбы, к примеру, за долю в уставном капитале хозяйственного общества, противоборствующие стороны заинтересованы не в правах на саму эту долю, а в тех реальных правах, которые обладание спорной долей обеспечены. Эти права перечислены в ст. 8 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», если мы говорим об этой организационно-правовой форме коммерческой организации. То есть спор затевается не за «право на долю», а за «права из доли».
И здесь, на стыке предпринимательского, корпоративного интереса и чистого процесса возникает не разрешенное на сей момент противоречие. Рассмотрим его подробнее.
Важнейшим, но вовсе не единственным [1, с. 4] способом обеспечения исполнимости судебных актов является применение обеспечительных мер, что является предметом регулирования норм гл. 8 АПК РФ. Необходимо, однако, признать, что данные меры являются наиболее значимой и действенной мерой по обеспечению исполнимости судебного акта по существу.
Особенности обеспечительных мер по корпоративным спорам предусмотрены ст. 225.6 АПК РФ и сводятся к приведению примерного перечня специальных обеспечительных мер по данной категории споров и к установлению специального порядка рассмотрения судом соответствующего заявления истца посредством проведения специального судебного заседания. Это крайне важные дополнительные требования, направленные на воспрепятствование причинения необоснованных убытков коммерческой корпорации, выступающей в статусе ответчика.
Это, однако, не полный список особенностей обеспечительных мер по корпоративным спорам.
Дальнейшее развитие независимости судебной власти не может, представляется, быть понятой как независимость судов и судей от дальнейшей судьбы судебных постановлений, то есть как независимость судов от тех процессов, которые происходят после вступления в законную силу судебных актов и их проверки судами вышестоящих инстанций. Общая идеология формы участия суда в процессе исполнения судебных постановлений заложена уже в самом наименовании Раздела VII ГПК РФ «Производство, связанное с исполнением судебных постановлений и постановлений иных органов» и Раздела VII АПК РФ «Производство по делам, связанным с исполнением судебных актов арбитражных судов». Сообразно этому, участие суда в такой стадии защиты как фактическая реализация судебных постановлений следует охарактеризовать как осуществление предварительного и последующего контроля над ходом исполнительного производства; тогда как фактическое осуществление деятельности по применению мер принудительного исполнения — есть прерогатива специально созданного на то правоохранительного органа — Федеральной службы судебных приставов.
Судебный акт даже самого высшего качества с точки зрения его законности и обоснованности, принятый в соответствии с основополагающими принципами процессуального права, лишается всякого практического смысла, если он не отвечает признаку исполнимости. В отсутствие такого признака судебный акт превращается в голую декларацию нарушения прав истца, лишь констатируя состоявшееся нарушение.
Обнаружение недостатков исполнимости будущего судебного постановления на стадиях судебной защиты прав и интересов участников гражданского оборота чаще всего является невозможным. К примеру, истец при подаче иска не в состоянии предсказать с высокой степенью уверенности, будут ли его права реально восстановлены при удовлетворении судом его требований. Внешними признаками, которые могут указать на угрозу отрицательных перспектив исполнения судебного акта, являются отдельные эпизоды правового поведения от-
76
И.А. НЕВСКИЙ
ветчика: злонамеренное затягивание судебного разбирательства, совершение нетипичных для него сделок на фоне судебного разбирательства, начало реорганизационных или ликвидационных процедур, немотивированное уклонение от попыток мирного урегулирования спора, предшествующее судебному разбирательству правовое поведение ответчика и т. п.
Вместе с тем следует признать, что все перечисленные признаки являются лишь косвенными внешними свидетельствами «недобрых» намерений ответчика. Именно поэтому попытки истца представить их в суде в качестве основания для применения мер обеспечения иска разбиваются о доводы суда о том, что соответствующее ходатайство основано на предположении и не может быть удовлетворено. Нельзя не учитывать при этом, что как ходатайство о применении меры обеспечения, так и определение о его удовлетворении, как правило, основаны на разумном предположении того, что ответчик намерен воспрепятствовать исполнению будущего судебного акта.
С течением лет и умножением практики применения норм процессуального права вообще, актуальности данная проблематика не убавила, к сожалению. Собственно, единственным реальным способом обеспечения исполнимости судебных постановлений остается институт обеспечительных мер. Только посредством применения мер по обеспечению иска суд имеет реальную возможность оказать истцу содействие в фактическом исполнении будущего судебного акта. По сути, контрольные полномочия суда относительно исполнения судебного постановления возникают еще до его вынесения.
Соответственно, признав чрезвычайно высокое практическое значение института обеспечительных мер, остается только лишь менять отношение юриста-практика (судьи, прежде всего, а также адвоката, юриста) к данному институту, чему должны способствовать корректировки существующих процессуально-правовых норм.
Слово «исполнимость» отсутствует в обоих современных процессуальных законах, хотя регулярно употребляется судами в мотивировочных частях судебных актов. Следовательно, исполнимость как свойство не всегда понятно судье, рассматривающему конкретное граж-
данское дело. Представляется совершенно необходимым возведение исполнимости в ранг принципа судопроизводства в суде и арбитражном суде, его прямое закрепление в структуре задач гражданского судопроизводства и судопроизводства в арбитражных судах (статьи 2 ГПК РФ и АПК РФ). Это будет способствовать системному пониманию и осознанию судьей собственной процессуальной функции — предоставление подлинно эффективной защиты нарушенного права и лишение судебного акта декларативного характера.
Такой взгляд на исполнимость должен положительно повлиять на активность суда в процессе применения мер обеспечения иска (а также применения институтов предварительного обеспечения и обеспечения исполнения судебного акта) как, повторимся, единственного эффективного инструмента в руках судьи.
В научной литературе, периодических изданиях юридического профиля, средствах массовой информации часто звучат упреки в адрес судебной системы в плане сроков судебного разбирательства, а также высокой загруженности судов. Хотелось бы обратить внимание на то, что умножение активности суда в направлении обеспечения исполнимости судебных актов положительно скажется также и на данном вопросе. Практической иллюстрацией данного заявления может послужить конкретный текущий гражданско-правовой конфликт.
ИП «А» подал исковое заявление в арбитражный суд к ООО «Б» о взыскании суммы задолженности, одновременно заявив ходатайство о наложении ареста на имущество ответчика в качестве меры по обеспечению иска. Ходатайство судом было отклонено как не подтвержденное конкретными доказательствами намерений ответчика уклониться от исполнения судебного акта. ООО «Б» оказало активное сопротивление в суде, тем не менее суды четырех судебных инстанций вынесли судебные акты в пользу ИП «А». Однако, как стало известно лишь по вступлении решения суда в законную силу, ровно через два дня после оглашения судом апелляционной инстанции постановления об оставлении положительного решения суда в законную силу, ООО «Б» произвело отчуждение своего единственного ценного ликвидного актива (офисного здания) в пользу своих собственных учредителей.
Теперь о последствиях. ИП «А» оказался лишенным реализовать принятый в его пользу судебный акт посредством механизмов исполнительного производства ввиду отсутствия имущества у должника. В отношении ООО «Б» возбуждена громоздкая процедура банкротства, поскольку именно в её рамках (прежде всего, институт «подозрительной сделки») возможен реальный возврат имущества. Кроме того, ИП «А» возбудил два судебных процесса в суде общей юрисдикции и арбитражном суде об оспаривании совершенных должником сделок об отчуждении имущества. Наконец, спорный объект недвижимости является предметом раздела в судебном порядке в рамках другого судебного дела, по которому суд был вынужден приостановить производство до наступления правовой определенности относительно фигуры правообладателя.
Независимо от исхода обозначенных новых судебных разбирательств следует с уверенностью утверждать, что они являются прямым следствием короткого и непродуманного определения об отказе в принятии меры по обеспечению иска изначально. Принятие же положительного определения избавило бы судебную систему от целой совокупности новых споров, которые преследуют итоговую цель исполнения судебного решения о взыскании задолженности с ООО «Б» в пользу ИП «А».
В другом конкретном случае, на фоне корпоративного конфликта на предмет принадлежности доли в уставном капитале хозяйственного общества, учредители, контролирующие органы управления юридического лица, произвели отчуждение объекта недвижимости, являющегося единственным ценным активом, в пользу дружественного юридического лица, формально не аффилированного прежнему собственнику И снова банкротство, экспертизы, уголовное дело, годы (именно годы) судебных разбирательств, затем исполнение...
В третьем случае, «пока суд да дело», лжедиректор коммерческой организации громоздит мировое соглашение в суде общей юрисдикции, в рамках которого переводит право собственности на огромный нефтеперерабатывающий завод в пользу подставного физического лица. Будем осторожны в своих предположениях и оставим здесь именно предположение — суд, вероятнее всего, был осведомлен о корпора-
тивном конфликте, и тем не менее определение об утверждении мирового соглашения состоялось.
Вспомним то, с чего начаты настоящие размышления. Особенностью корпоративных споров является целенаправленное загромождение подлинного предпринимательского интереса сторон конфликта надуманными спорами. Чаще всего за завесой нескольких относительно малозначимых споров совершается главное корпоративное злодеяние — вывод активов на так называемых «добросовестных приобретателей».
Наиболее выпукло проблематика особенностей обеспечительных мер проявляется в вопросе процессуальной адекватности испрашиваемой заявителем меры предмету спора [3]. В настоящее время арбитражные суды отказывают в применении меры обеспечения в виде наложения ареста на имущество юридического лица в том случае, если предметом спора выступает не непосредственно это имущество, а вопрос принадлежности доли в уставном капитале данного хозяйственного общества. Представляется, такая позиция судов не направлена на подлинную защиту интересов участников корпоративного спора, поскольку, как упоминалось выше, по сути, спор складывается не столько в отношении самой доли, сколько в отношении тех корпоративных прав, которые имеются у обладателя этой доли.
Вряд ли можно назвать преимуществом, скорее это недостаток, установление в числе примерных обеспечительных мер по корпоративным спорам лишь те, которые являются сугубо корпоративными, если можно так выразиться. За ширмой спора по поводу акций, долей в уставном капитале, либо относительно кандидатуры единоличного исполнительного органа юридического лица, недобросовестные участники спора попросту выводят ликвидное имущество на подконтрольных лиц, тем самым тиражируя конфликт, выводя его за рамки чисто корпоративного и наделяя его ярко выраженной имущественной окраской.
На фоне приведенных примеров актуальность темы размышления в рамках настоящей статьи следует признать наивысшей.
Разумеется, институт обеспечительных мер имеет и обратную сторону медали и часто используется истцом как инструмент давления
78
И.А. НЕВСКИЙ
на ответчика, часто случается, что применение мер обеспечения является единственной и достаточной целью истца при обращении в суд.
Представляется, именно в этом направлении должен происходить как научно-теоретичес-кий, так и практический поиск — каков баланс процессуальных прав и обязанностей сторон. Необходимо совершенствовать механизм привлечения к юридической ответственности за злоупотребление процессуальными правами и введение суда в заблуждение относительно реальной цели обращения в суд.
В целом же хотелось бы отметить необходимость наращивания активности суда в обозначенном направлении. Представляется необходимым развитие принципа исполнимости
судебных актов, одновременное признание презумпции обоснованности применения мер обеспечения.
Литература
1. Невский И.А. Исполнимость судебных постановлений как внутреннее проявление результата судебной деятельности // Исполнительное право. — 2006. — № 3. — С. 19-27.
2. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: Федеральный закон от 19.07.2009 N 205-ФЗ // Российская газета. — 2009. -22.07. - С. 4.
3. Постановление Пленума ВАС РФ от 12.10.2006 N 55 «О применении арбитражными судами обеспечительных мер» (12 октября 2006 г.) [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс. URL: http://www.consultant.ru.
ON ENSURING ENFORCEABILITY OF ARBITRATION COURT RULINGS
ON CORPORATE DISPUTES
Nevsky I.A., PhD in Law, Professor at the Chair of Civil Procedural and Labour Law, Southern Federal University;
legal practitioner
ANNOTATION. The present article endeavors to find theoretical and practical grounds for the enhanced role of an institution ensuring stated claims in contemporary civil justice. An emphasis is made on the importance of ensuring measures in corporate disputes. Expediency or necessity in a number of cases, for the arbitration court to take measures to ensure a claim is determined by the intention to minimize the legal conflict and to prevent new judicial disputes.
KEYWORDS: court, entrepreneurship, measures to ensure stated claims, ruling, affiliated person, bona fide purchaser, shareholder, founder.
