CC BY
70
УДК 82.091
Гашимова Айбениз Ширин кызы
кандидат педагогических наук, доцент Института фольклора Национальной Академии Наук, Азербайджан; e-maiL: Aybeniz.hashimova@List.ru
ОСОБЕННОСТИ ЛИТЕРАТУРНОГО МИРОВИДЕНИЯ В ПЬЕСАХ Г. ДЖАВИДА «ДЬЯВОЛ» И «ШЕЙХ САНАН»
В статье исследуется разнообразие проявления Хаоса и Космоса в драмах Г. Давида «Дьявол» и «Шейх Санан». Основное внимание уделено тем аспектам мифологизма, которые обогащают выявление внутренних миров и психологических переживаний персонажей.
Ключевые слова: хаос; космос; пьеса; мифологизм; литература.
Hashimova Aybeniz Shirin kizi
PhD (Education), Doctorate student at the institute of FoLkLore of the NationaL Academy of Sciences, Baku, Azerbaijan; e-maiL: Aybeniz.hashimova@List.ru
SPECIFIC FEATURES OF THE LITERARY WORLDVIEW IN THE PLAYS BY H. JAVID «THE DEVIL» AND «SHEIKH SANAN»
The articLe expLores the diversity of manifestations of Chaos and Cosmos in the dramas by G. Javid «The DeviL» and «Sheikh Sanan». The focus is on those aspects of mythoLogism that enrich reveaLing the inner worLd and psychoLogicaL experiences of the characters.
Key words: chaos; cosmos; pLay; mythoLogism; Literature.
«Месть дьявола» является последней имеющейся у нас драмой Г. Джавида. Это произведение идейно стало продолжением трагедии «Дьявол». За исключением некоторых персонажей, основные образы действуют под своими именами: Ариф, Дьявол, Рена и др. Здесь ближайшими помощниками Дьявола являются черти. Как и в трагедии «Дьявол», в пьесе «Месть дьявола» Ариф собирается изменить Рене. Рена, ревнуя Симу к Арифу, хочет ей отомстить. В этом деле Дьявол становится помощником Рены.
Второе действие произведения происходит в Мадриде. Гремит гром, сверкает молния ... Дьявол в одеянии профессора. Самый большой университет в столице Испании городе Мадриде превратился в больницу. Идет война. Вооруженные девушки, парни, опоясанные патронташами сорвиголовы ходят туда-сюда. Эмма и ее возлюбленный Кастильо встречаются после смены. Подруге Эммы Нателле по
пути с Кастильо. Нателла сообщает о присланных из Советского Союза подарках Кастильо: «Дьявол - бездарный профессор... Мои глаза ослепли из-за ядовитых газов и других химических опытов» [Джавид 1985, с. 148].
Ищущая Арифа Рена видит его с Симой. Черти итальянского типа, японского характера, 1-й, 2-й, 3-й, 4-й и др. черти сообщают Дьяволу о событиях, происходящих в гитлеровской Германии. Рена выясняет для себя, что Ариф с Симой столковались лишь ради ухода за ранеными. И Рена становится им в этом помощницей. Они присоединяются к борьбе против фашизма. Дьявол очень рад. Герои труда и рыцари фашизма уничтожают друг друга. Черти по очереди сообщают Дьяволу о победах войск, усиленных техникой и вооружением. Тунджер является представителем трудового народа, героем, защищающим права мозолистых рук, вспотевших лбов. Солдаты разных национальностей стреляют друг в друга. Одним из жертв перестрелок стал Кастильо.
Третье действие пьесы разворачивается в Бельгии. Представители разных национальностей сидят вокруг стола президиума. Председатель - английский лорд. Он предоставляет слово представителям различных народов, в том числе Симе и присланному Папой Римским Дьяволу. Люди со всех сторон поддерживают Дьявола. Дьявол ради английского посла призывает представителей к миру. «Его святейшество прислал меня сюда не баламутить, а примирять» [там же, с. 160].
Четвертое действие происходит в ярко освещенном пространстве салона. За левым столом сидят Ариф с Реной, справа - немецкий, итальянский и японский представители, посередине английский лорд. Дьявол беседует с английским лордом. Из их разговора становится понятно, что лорд влюбился в Симу. Никогда не упускающий из вида политического равновесия Дьявол выражает свое почтение англичанину. Сима испытывает чувство симпатии к советской делегации. Ариф приветствует позицию Симы. «Ариф -ты как солнце, искренние сердца лишь в твоей тени могут согреться» [там же, с. 164].
Начинается танец. Немецкий, итальянский, японский делегаты приглашают Симу на танец. Сима отвергает всех троих. Делегаты поднимают бокалы во имя войны и победы. «Ариф. Да здравствуют ожидающие счастья от катастроф! Да здравствует слепая совесть, взращенная кровью угнетенных» [там же, с. 166].
Пятое действие происходит в Швейцарии на большом острове, украшенном в величественном стиле. Ночь. Сима в самом тонком одеянии предалась раздумьям. Немецкий, итальянский, японский делегаты вместе признаются Симе в своей любви. И дьявол, в свою очередь, подходит к Симе. Сима симпатизирует трудящимся. В конце на Симу нападают люди в масках. Тунджал, разрезав их маски, узнает итальянца, японца, английского лорда и передает трудящимся, которые требуют их наказания. Предатели в масках разоблачены. Всякий поступок представляет собой следствие полученного человеком воспитания. Люди всегда стараются адаптироваться к своему времени.
В произведении Г. Джавида «Месть дьявола» Сима представляет собой обвинителя, осуждающего само зло. Она при этом очень часто служит для разъяснения того, что есть добро и зло, и вне зависимости от местонахождения защищает интересы трудового народа, рабоче-крестьянского правительства.
В трагедии «Дьявол» после выявления смутьянов устанавливаются причины драматических событий. Если болезнь установлена, то есть и вероятность выздоровления. В «Пророке» же внутренние противоречия остаются скрытыми, поэтому конфликт еще усугубляется. Проблемы в «Дьяволе» или «Пророке» можно отнести к разряду вечных - «Быть или не быть?». Эта проблема, как и сам мир, как христианская и мусульманская религии, представляется двойственной. Вечная борьба всегда является залогом победы гармонии над хаосом. Дьяволу противостоит пророк. Третий, средний, путь - избранный человеком путь добра, которым каждый может следовать, смиряя свои страсти, следуя общим принципам гармонии, добровольно, осознанно подчиняясь гражданскому порядку.
Согласно схоластам Средневековья, красота тела - ложная, фальшивая красота. Она источник греха и обмана. Поэтому женщину нередко называют сосудом дьявола. Любовь представляет собой соглашение между двумя душами, двумя телами. Однако большая разница в возрасте влюбленных во многих случаях приводит к непониманию. Несмотря на большую разницу в возрасте между шейхом Сананом («Шейх Санан») и Хумар, Хаййамом («Хаййам») и Севдой, существовала и большая любовь. Таким образом, в любовной концепции Г. Джавида любовь - высокое чувство. Когда эти чувства между любящими теряют свою чистоту, нарушается гармония; ощущения, связанные с любовью, переживают кризис. И эти высокие чувства вместо
развития обречены на угасание. В таких случаях не имеющая взаимности любовь не выдерживает давления, задыхается.
Иногда начинается борьба двух влюбленных друг против друга. Если бы любовь Судабы и Саявуша («Саявуш»), Шамсы с пророком («Пророк»), Афет и Гаратаем («Афет») была взаимной, она достигла бы своего наивысшего расцвета. Но поскольку взаимности не было, следует говорить не о любви, а об игре в любовь. И, будучи игрой, она превратилась в легкомысленное развлечение и грех. При нарушении гармонии в любви возникает хаос. Г. Джавид в своих драмах, изображая подобные ситуации, предлагает глазам читателя и зрителя поучительный урок. «Великое произведение искусства создается тогда, когда мастер на литературной волне улавливает распространяющуюся по миру боль и превращает ее в поэтический крик».
Христианский священник хочет отомстить Санану и указывает на Коран на его груди:
О Боже, я немею:
Как может христианка стать женой Магометанина? Наш Бог - иной [Джавид 2014, с. 162].
Священник для доказательства верности Санана своей любви хочет, чтобы он выпил вина и сжег Коран. Санан, не придавая этому значения, пьет вино. В сущности, для пьяного от любви Санана в этом нет смысла. Священник дает Санану нательный крест: если он любит Хумар, то ради нее, сменив религию, должен стать христианином. Подобное кажется Санану смешным и бессмысленным. Должно ли снова сына Марьям распять, как на кресте, на своей груди? С этими словами он обращается к священнику:
Сын Мариам распят был... Что ж, опять?
Вам мало? Ты меня решил распять?
Чего еще ты хочешь? Вознесенья?
Я крест живой, но не ищу спасенья [там же, с. 164].
На возражения шейхов Санан отвечает так:
По-моему, ты путаешь понятья:
Мы чтим Ису, а не одно распятье [там же, с. 164].
Кто явно чтит, а тайну предает,
Коран огню стократно предает.
Но суть не в том. Ведь об Исе пророке
И Мариам вещают эти строки [там же, с. 166].
Священник требует от Санана сжечь Коран, и тот передает ему священную книгу. А на изумленные возгласы присутствующих шейхов Санан отвечает:
Коран - лавина,
А не поток чернил. Коран - гроза, А не бумага. Сжечь его нельзя [Джавид 2014, с. 165].
Небо заволакивают тучи, грозно гремит гром, который время от времени грохочет до конца сцены.
Священник настаивает, чтобы Санан сам сжег Коран, но в ответ получает слова: «В Коране упоминается и имя Исы, в которого вы верите» Тогда отец Хумар отказывается от этого испытания веры. Для шейха Санана уже не имеет значения ни бумага со священным текстом, ни шариатские запреты мусульманства. Для него наступил момент обретения совершенной любви и он находится в мире истины и гармонии. Все за пределами любви для него не имеет смысла: Отрекаюсь
Ото всего, что не любовь! И каюсь В том, что не есть любовь во мне самом [там же, с. 166].
В момент любви всё для Санана приобретает иной смысл. По этой причине он принимает и сказанное отцом Хумар Платоном:
Еще одно: чтоб сочетаться с ней,
Два года должен ты пасти свиней [там же, с. 167].
Пасти свиней, мясо которых в исламе признается нечистым, запрещено правилами шариата. Санан в своей душе этапы «шариат» и «вера» давно уже миновал. Ошеломленные шейхи вокруг него в один голос возражают против поступков Санана:
Ну, это слишком! Глупо, злобно, мерзко!
Пойдемте же, мой шейх. Вам здесь не место [там же, с. 167].
Шейх - Санан Друзья, ступайте. Более ни слова. Бог вам пошлет наставника другого [там же, с. 167].
Шейхи, покинув Санана, вернулись в Медину, а он остается в Грузии и два года пасет свиней. В это время любящие Хумар ревнивые грузины собираются убить Санана. Попытки убийства пресекаются Оздемиром и Огузом. Все отвернувшиеся от Санана и вернувшиеся в Медину шейхи прибыли к шейху Хади, ждущему их совместного
с Сананом возвращения. Шейх Хади, увидев Санана во сне в бедственном положении, проснулся в печали. Вернувшиеся из Грузии шейхи передают Хади следующую весть о Санане: Шейх предал нашу веру и Коран, Кощунствовал без меры Шейх - Санан. Он, женоненавистник, в честь девицы Повесил крест; теперь он винопийца И стал пасти свиней ее отца, Великий Шейх - Санан [Джавид 2014, с. 190].
Знакомый с сущностью характера Санана шейх Хади порицает вернувшихся шейхов:
Санан повесил крест, стал пить вино,
Но вы его мюриды все равно
Коль скоро свято бремя послушанья
Вам всем пристало жить как христиане
Я думаю, что если Шейх - Санан
Зачем-то принял веру христиан
То и тогда он выше перед Богом,
Чем вы в своем усердии убогом [там же, с. 191].
Шейхи раскаиваются и вместе с Хади снова отправляются в путь в Грузию для того, чтобы вести себя так, как вел себя их мюрид. Но среди шейхов есть считающий Санана заклятым нечестивцем Марван. Решение вернуться в Грузию он встречает следующим образом:
Устойчивости в них ни капли нет:
Во тьме неверья видят некий свет [там же, с. 194].
А в Грузии после завершения двухлетнего срока Санан требует от отца Хумар сдержать данное слово. Однако из-за козней священника отец Хумар нарушает данное ранее обещание. Девушка также с нетерпением ждет завершения двухлетнего испытания и соединения с возлюбленным. Но священник, увидев, что на груди Санана нет креста, обвиняет его в том, что он не отрекся окончательно от ислама. Санан отвечает так:
Мой крест, как и Коран, в душе моей
А совесть - мой имам и архиерей.
(Указывая на большой крест на груди священника)
Иные крест целуют, им грозятся,
А в их утробе дьяволы резвятся [там же, с. 201].
Обманутый Санан покидает Грузию, его возлюбленная Хумар уходит за ним. Отец Хумар и священник снаряжают погоню. В это время снова прибывшие из Медины в Грузию шейхи также следуют за Сананом.
Санан бежит к пропасти, где встречается с дервишем. Уже и сам герой находится на высоком моральном уровне дервишества. Диалоги между Сананом и дервишем составляют интеллектуальную и духовную вершину произведения.
Да это ты ли? Что с тобой, скажи?
Где шейхи, где мюриды, где хаджи?
Не видно ни следа былого блеска...
Я поражен: отличье слишком резко [Джавид 2015, с. 205].
Санан, указывая на преследующих его шейхов и христиан:
Религия и догма, страшный сон! Теперь и ты узрел, как страшен он. О, если б сбросил этот мир вериги
Застывших догм, бесчисленных религий [там же, с. 206].
Ну, Шейх - Санан, гордись и созерцай,
Какой обрел ты благодатный рай.
Он мудрым словом был тебе завещан:
Все зло и горе мира - из-за женщин [там же, с. 207].
Мой шейх, ты сбросил путы естества,
В тебе отныне истина жива
Твой ум прозрел мистические выси,
Особый мир - не в Мекке, не в Тифлисе.
Божественным сиянием одет,
Теперь и сам ты источаешь свет,
Теперь ты бог, тебе доступны разум,
Божественная милость, мощь и разум [там же, с. 207].
Находясь на вершине скалы, шейх Санан настойчивые просьбы остановиться не принимает во внимание, так как:
Кто над землею воспарил как птица
Готов разбиться, но не опуститься [там же, с. 209].
В это время уже и Хумар присоединилась к Санану. Священник, отец Хумар и другие грузинские придворные требуют от девушки вернуться домой. Санан, выслушав просьбу отца своей возлюбленной,
хочет ее возвращения. Однако Хумар решила проявить твердость во имя любви и сказала, что ни за что не разлучится с Сананом.
Ты попусту хлопочешь. Не греши.
Как отделить мне тело от души [там же, с. 211].
А на желание Санана «Вернись к отцу!» Хумар отвечает так:
Шейх, не проси и постыдись обмана. Я жить на свете без тебя не стану [там же, с. 211].
Грузины хотят напасть на Санана, разлучить его с Хумар силой. В это время тюрки-бойцы Оздемир и Огуз появляются на сцене и опережают их. Санан хочет прыгнуть со скалы вместе с Хумар. И это единственный путь остановить кровопролитие. С этой вершины дороги назад нет. Нет смысла возвращаться с вершин духа и истины в неправедную жизнь. На вершине смерть становится единственным путем обретения истины. Санан и Хумар, взявшись за руки, с вершины скалы прыгают в бездну. Их полет к смерти способен понять лишь дервиш, который видит присутствующих там живых - трупами, а Санана же - духом, приобщившимся к истине:
Что вам сказать? Вы суетны и глупы. По сути это вы живые трупы Но в вышине - увидит зоркий взгляд -Санан с Хумар, как ангелы, парят. И если б вы не плакали, не пели, А ввысь, сосредоточась, поглядели, -Кто волю Бога сердцем принимал, Увидел бы Санана и Хумар [там же, с. 220].
В произведении находят отражение исторические вопросы аскетизма и суфизма. Разоблачается мировоззрение института аскетизма (шейх-уль-исламство), долгое время критикуемого в суфийской литературе. С точки зрения историчности, диалог между суфизмом и аскетизмом получается убедительным. Между аскетизмом, воспринимающим ислам как застывшие запреты, и суфийским сознанием, представляющим ислам развивающейся истиной, в ходе истории возникло противостояние. Эта философская полемика в произведении «Шейх Санан» воссоздана очень подробно. Аскетизм основан на запрещающих правилах шариата. Суфизм позволяет задавать вопросы, что дает возможность вырваться из плена прошлого. Вопросы шейха
Санана воспринимаются с точки зрения аскетизма как нечестивость. На Востоке одной из причин рождения философии и мышления могут являться строгие запреты шариата. Задавать вопросы - значит, мыслить, т. е. не удовлетворяться имеющимися готовыми ответами. Поиск ответов аскетизмом запрещен, а те, кто задает вопросы, должны быть наказаны.
В мусульманстве заветной мечтой человека является стремление оказаться непосредственно перед лицом Творца. В пьесе «Шейх Санан» влюбленные гибнут ради соединения с Ним. Гусейн Джавид изобразил возвышенную мечту и жертву во имя этой мечты.
«Дьявол» в трагедии Г. Джавида - жесткий, неколебимый дух, ангел, который испытывает раздором истину, наслаждением - слабость желания. Он смеется над людьми, стремящимися обрести желаемое не своим умом и трудом, а более легким путем - благодаря труду и опыту других. Рано или поздно они будут несчастны.
История мирового романтизма убеждает в том, все дьяволы влекут человека к несчастью. Хотя цель у них одна, пути, которым они следуют, различны. Большинство ученых-джавидологов не могут однозначно утверждать, является ли Дьявол отрицательным или положительным героем. Дьявол, с одной стороны, бичует общественную среду, пороки, с другой - приводит людей, являющихся рабами своих желаний, к несчастью.
Во всех произведениях Г. Джавида присутствует философия дуализма: вера и неверие являются продолжением друг друга. Эта идеи находят свое воплощение в трагедии «Дьявол» и в драме «Пророк», где воссоздается мир заблуждений и нравственных поисков. В итоге вера в честность, вера в Аллаха побеждает. Началом света мира является Бог. Порожденные светом после долгого совершенствования, обойдя Вселенную, в обновленном виде снова воссоединяются со светом. Это процесс постоянен и цикличен и в человеке, носящем в себе тайну могущества.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Азизова Н. Дьявол или пророк? // Научные исследования: VIII сб. Баку :
Нурлан, 2002. 239 с. Джавид Г. Произведения: в 4 т. Т. IV. Баку : Писатель, 1985. 319 с. Джавид Г. Избранные произведения. Т. I. Баку : Азериздат, 1968. 152 с. Джавид Г. Избранные произведения. Баку : тэьбп, 2014. 547 с.
