CC BY
38
ТЕКСТОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
TEXT LINGUISTICS STUDIES
Оригинальная статья УДК 81'42+82'282
DOI: 10.29025/2079-6021-2020-4-158-168
Особенности колыбельной песни как типа поликодового текста
А.И. Геляева
Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова (Российская Федерация, г. Нальчик) ORCID ID: 0000-0001-5714-9242; e-mail: gariuka@mail.ru
Дж. Дж. Хучинаева
Кабардино-Балкарский государственный аграрный университет им. В.М. Кокова (Российская Федерация, г. Нальчик) ORCID ID: 0000-0003-4918-6275; e-mail: gjjamilia@mail.ru
Получена: 19.10.2020 /Принята: 13.11.2020 /Опубликована онлайн: 25.12.2020
Резюме: Статья посвящена выявлению особенностей карачаево-балкарской колыбельной песни как текста сложной семиотической природы и определению роли вербального и невербального компонентов в организации целостного коммуникативного пространства. Постулируется, что разнознаковость характерна не только для современных текстов, рождённых научно-техническим прогрессом, изменившим знаковую природу информации, но и для колыбельной песни. Отмечается, что в лингвистике исследование колыбельной песни как поликодового текста не относится к числу интенсивно разрабатываемых, а в карачаево-балкарском языке её лингвистическое осмысление и описание как многослойного текста проводится впервые, что обусловливает актуальность работы. Основным методом анализа эмпирического материала является семиотический метод исследования текста как целостной системы взаимозависимых знаков и символов. Используются также элементы дискурсивного и фоносеманти-ческого анализа. В статье отдельно рассматриваются различные семиотические пласты и компоненты, синкретически представленные в тексте колыбельной песни. Анализируются единицы лексико-семан-тического и грамматического уровней языка, представляющие вербальный пласт, а также используемые помимо языкового кода невербальные средства, которые сопровождают словесный текст песни. Рефрен «белляу-белляу», «бёлляй-бёлляй» и доминантные звуки текста «л-л!», «б-б!» по своим акусти-
ко-физическим характеристикам подчинены основной стратегии колыбельной песни - убаюкиванию, успокоению и усыплению ребёнка.
Особое внимание уделяется определению роли вербальных и невербальных знаков в реализации синсемантии текста колыбельной песни.
Новизна исследования заключается в выявлении специфики колыбельной песни как текста разно-знаковой природы, которая проявляется в синкретизме различных семиотических компонентов, которые в текстовом пространстве находятся в отношениях дополнительности. Выявлена многоаспектность векторов взаимодействия словесного, паравербального, кинетического, символического компонентов в колыбельной песне. Установлено, что вербальный пласт в основном выполняет информативную функцию, невербальные средства - экспрессивную и изобразительную функции.
Ключевые слова: колыбельная песня, поликодовый текст, креолизованный текст, семиотика, семиотический метод, фоносемантический анализ, вербальный компонент, невербальный компонент, синсе-мантия, синкретизм песни и обряда.
Для цитирования: Геляева А.И., Хучинаева Дж.Дж. Особенности колыбельной песни как типа поликодового текста. Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2020. №4. С. 158168.
Original Paper
DOI: 10.29025/2079-6021-2020-4-158-168
Features of a lullaby as a type of polycode text
Ariuka I. Gelyaeva
Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov (Russian Federation, Nalchik) ORCID ID: 0000-0001-5714-9242; e-mail: gariuka@mail.ru
Dzhamiliyat Dzh. Khuchinaeva
Kabardino-Balkarian State Agrarian University named after V.M. Kokov (Russian Federation, Nalchik) ORCID ID: 0000-0003-4918-6275; e-mail: gjjamilia@mail.ru
Received: 19.10.2020 /Accepted: 13.11.2020 /Publishedonline: 25.12.2020
Abstract: The article is devoted to identification of the features of the Karachai-Balkarian lullaby as a text of a complex semiotic nature and determination of the role of verbal and non-verbal components in the organization of an integral communicative space. It is postulated that the difference in sign is characteristic not only of modern texts, born of scientific and technological progress, which changed the sign nature of information, but also of a lullaby. It is noted that in linguistics, the study of a lullaby as a polycode text is not one of the intensively developed ones, and in the Karachai-Balkarian language its linguistic understanding and description as a multilayered text is carried out for the first time, which determines the relevance of the work. The main method for analyzing empirical material is the semiotic method of studying the text as an integral system of interdependent signs and symbols. Elements of discourse and phonosemantic analysis are also used. The article separately examines various semiotic layers and components syncretically presented in the text of the lullaby. The article analyzes the units of the lexical-semantic and grammatical levels of the language, which represent the verbal layer, as well as non-verbal means used in addition to the language code that accompany the verbal text of the song. Refrain "ballyau-ballyau", "bellyay-bellyay" and the dominant sounds of the text «l-l'», «6-
б'» according to their acoustic and physical characteristics, they are subordinated to the main strategy of a lullaby - calming and lulling a child.
Particular attention is paid to determining the role of verbal and non-verbal signs in the implementation of synsemantics of the text of a lullaby.
The novelty of the research lies in the identification of the specificity of the lullaby as a text of a different-sign nature, which manifests itself in the syncretism of various semiotic components, which in the text space are in complementarity relations. The multidimensionality of vectors of interaction of verbal, paraverbal, kinetic, symbolic components in a lullaby is revealed. It has been established that the verbal layer mainly performs an informative function, non-verbal means - expressive and pictorial functions.
Keywords: lullaby, polycode text, creolized text, semiotics, semiotic method, phonosemantic analysis, verbal component, non-verbal component, synsemancy, syncretism of song and ritual.
For citation: Gelyaeva A.I., Khuchinaeva Dzh.Dzh. Features of a lullaby as a type of polycode text. Current Issues in Philology and Pedagogical Linguistics. 2020, no 4, pp. 158-168 (In Russ.).
Введение
Лингвистика XXI века, развивающаяся в рамках антропологической парадигмы, активно вовлекает в орбиту своих исследований связи естественного человеческого языка с другими знаковыми системами и рассматривает свой объект в более широком - лингвосемиотическом аспекте, интегрируя возможности разных семиотических систем для выявления и описания особенностей изучаемого объекта. Предмет исследования данной работы - колыбельная песня - является семиотически осложнённым знаком и относится к числу архаических жанров народной песни. Известный немецкий мыслитель, историк культуры И.Г. Гердер, характеризуя народные песни, говорил, что в них, как в зеркале, отразились историческое и национальное, переплелись самые искренние чувства и движения души народа. Выразительностью текста, неповторимостью ритмов народные песни как нельзя лучше передают то, чего хочет народ и к чему стремится [1]. Не случайно народные песни называют началом поэзии и вершиной литературного творчества.
Как особый пласт духовной культуры народная песня является источником богатейшей информации об истории, географии, социальной жизни, быте, этических и эстетических идеалах создавшего её социума. Связь народной песни с различными сторонами жизни общества составляет основу её жанровой дифференциации и выделения в рамках инварианта жанра таких вариантов, как трудовые, лирические, исторические, обрядовые песни. Особое место принадлежит в этом ряду колыбельной песне.
Колыбельные песни как древнейший феномен культуры являются сокровищницей этических и эстетических ценностей, обычаев и традиций того или иного народа, которые разнообразными нитями связаны со всеми элементами этнокультуры. Несмотря на ценность и важность колыбельных песен как поистине важного источника для становления литературы любого народа, они не в одинаковой степени исследованы в разных лингвокультурах.
Кроме того, несмотря на универсальную архетипическую структуру, колыбельная песня в каждой культуре отличается самобытностью и имеет уникальные особенности с точки зрения вербальной и невербальной организации коммуникативного пространства текста. Именно с точки зрения многослой-ности текста колыбельная песня представляет интересный объект исследования, предполагающий актуальный аспект её изучения как сложной семиотической системы, как креолизованного текста.
Цель статьи
Целью настоящей статьи является выявление особенностей карачаево-балкарской колыбельной песни как текста сложной семиотической природы и определение роли вербального компонента и элементов других семиотических систем в организации целостного текстового пространства.
Гипотеза исследования заключается в следующем. Особенность колыбельной песни как текста в карачаево-балкарском языке создаётся интеграцией словесного, музыкального, паравербального, кине-сического, ритуального (как формы воплощения символичности) компонентов, которые находятся в отношениях дополнительности в целостном коммуникативном пространстве текста, благодаря которым создаётся сложная семиотическая система и реализуется синсемантия колыбельной.
Обзор литературы
Изучение колыбельной песни в отечественной филологической науке насчитывает не одно столетие. Интерес к фольклору, в том числе и детскому, был обусловлен актуализацией в XIX веке проблем
национальной культуры, способствовавшей сбору и публикации колыбельных песен. Однако вплоть до середины ХХ века колыбельные интересовали учёных в основном как жанр фольклора. Исходя из этого, особое внимание уделялось жанровым особенностям колыбельных песен, условиям их функционирования, роли в быту, поэтике, в целом как к богатому источнику народной культуры [2]. В карачаево-балкарской лингвокультуре колыбельная песня в целом исследована в рамках народных песен как фольклорный жанр, как источник этнокультурной информации [3; 4].
В последние годы, благодаря семиотическому буму, вербальный текст достаточно интенсивно изучается в аспекте его взаимосвязи с различными знаковыми системами. Это объясняется интересом лингвистики к проблеме коммуникации, к выявлению того, какую роль играют коды разных систем в едином коммуникативном пространстве текста, как они взаимодействуют с языковым кодом [см., напр.: 5; 6].
Возросшее количество публикаций, посвященных семиотически сложным системам в современной постструктуральной лингвистике, пик которых приходится на последние три десятилетия, говорит о том, что традиционный объект филологии - текст - претерпевает значительные изменения и выступает как глобальное коммуникативное пространство, анализ которого целесообразен в контексте проблем семиотики. В связи с этим лингвисты активно обращаются к таким понятиям, как «креолизованный текст», «поликодовый текст», «многослойный текст» [7; 8]. Большинство подобных работ направлено на осмысление коммуникативных особенностей и смыслопорождающего потенциала таких многослойных текстов, интегрирующих в себе компоненты различных знаковых систем [9; 10].
В публикациях широко обсуждается также вопрос о том, каким образом происходит взаимодействие различных знаков в объективации реальности в таких семиотически сложных текстах, например, как кино, телевидение, карикатура, реклама [11; 12].
Однако поликодовость характерна не только для современных текстов, рождённых научно-техническим прогрессом, изменившим знаковую природу информации. Объект анализа настоящей статьи - колыбельная песня, представляющая собой древнейший феномен культуры - также отличается спецификой в плане сочетания возможностей разных семиотических систем. Между тем колыбельная песня как креолизованный текст в разных лингвокультурах изучена далеко неравномерно. Если на материале русского, английского, татарского языков, например, как песенный дискурс в целом, так и колыбельная песня в частности достаточно часто становятся объектом исследования в указанном аспекте [13; 14; 15], то в карачаево-балкарском языке лингвистическое описание и осмысление колыбельной песни как поликодового текста проводится впервые.
Методы исследования
Источником эмпирического материала исследования послужили сборники по карачаево-балкарскому фольклору [16; 17]. При анализе колыбельной песни как типа поликодового текста мы опираемся на структурно-семиотическую концепцию Ю.М. Лотмана. Основным методом исследования выступает семиотический метод исследования текста, который предполагает рассмотрение текста как целостной системы взаимозависимых знаков и символов [18]. Использование нами данного метода нацелено на выявление взаимодействия в тексте колыбельной песни как носителе целостной информации различных элементов, знаков, символов, «внешних» по отношению к словесному тексту, установление значений знаков и их роли в общей семантике текста.
В работе используется также дискурс-анализ для определения семантической, прагматической, символической функции знаков разных уровней в коммуникативном пространстве текста [19], а также элементы фоносемантического анализа слова А.П. Журавлёва [20].
Результаты и дискуссия
Колыбельная песня (в карачаево-балкарском языке бешик жыр) представляет собой жанр древней песенной культуры карачаево-балкарского этноса.
Колыбельная песня, или, как её называют, «фольклор материнства и детства», «поэзия пестования», имеет архетипическую структуру. Даже в тех современных вариациях колыбельных песен, фрагменты которых довелось услышать автору в 80-е годы в селении Верхняя Балкария Кабардино-Балкарской Республики, сохраняется эта структура, которая дополняется, благодаря творческим способностям автора: Бёлляй-бёлляй бёлейим,/ Балачыгъым, сенден алгъа ёлейим.../Бёлляй-бёлляй бёлейим,/Жашчыгъ-ымы къатын алып кёрейим!* «Баю-баю запеленаю,/ Да умереть мне раньше тебя, дитя моё.../ Баю-баю запеленаю,/ Да увидеть мне женатым сыночка моего!»
Текстовое пространство колыбельной формируется на основе синтеза разных семиотических пластов и компонентов. В исследовательских целях последовательно доказывая гипотезу, мы рассмотрим эти пласты отдельно, хотя в текстовом пространстве колыбельной песни они представлены синкретически.
Рассмотрение вербального пласта первым не означает, что именно вербальная составляющая колыбельной песни является тем центром, вокруг которого объединяются невербальный (паравербальный, музыкальный, кинесический), символический, обрядовый компоненты.
Вербальный пласт колыбельной песни реализуется единицами всех уровней языка. Поскольку адресатом колыбельной песни является ребёнок, единицами лексико-семантического уровня выступают, прежде всего, имена концептов «Бала/Дитя», «Жаш/Мальчик», «Къыз/Девочка», которые чаще используются в форме деминутива и с аффиксами принадлежности: Сени берген Аллахха /Къор болайым, ариу балачыкъ [16: 512] «Аллаху, который дал мне тебя,/Да буду я жертвой, дитя моё»; Бу къызчыгъым тен-глерине баш болсун... «Пусть опережает во всём своих подруг, моя девочка» [16: 510].
Лексико-семантический уровень представляют также имена концептов желаемых ребёнку материальных и духовных ценностей, таких, как «Жашау/Жизнь/Долголетие», «Саулукъ/Здоровье», «Бай-лыкъ/ Богатство», «Насып/Счастье», «Сый/Почёт» и др.: Белляу, белляу, белляу, балам,/Жюз жылланы жаша, балам [16: 507] «Баю-баю-баю, дитя моё./Живи долго (досл.: столетия), дитя моё»; Сау къутул-гъун къууанч бла бешикден./Чабып тюшсюн гитче бала эшикден [16: 514] «Да покинуть тебе живым и с радостью свою колыбель,/ Пусть бегом спустится с порога малое дитя!»
Поскольку автором колыбельной песни в основном являются мать или бабушка ребёнка, то пожелание ребенку сладких и приятных сновидений, убаюкивание и усыпление является их основной целью, так как от крепкого сна ребёнка зависит не только его здоровье, но и возможность матери что-то делать по хозяйству: Джукъла, бала, белляу, белляу, бёлейим,/Джукъудан тойсанг, бешигингден алы-рма./Джукъламасанг тынчлыгъымы бузаса,/Ишлерими этдирмейин созаса./Сен джукъласанг, кёлюм тынчлыкъ табады,/Эки къолум джарлылыкъгъа чабады [17]. «Спи, дитя, баю-баю, запеленаю, /Если выспишься, возьму тебя из колыбели./ Если не спишь, нарушаешь покой, /Не даёшь выполнять дела./ Если засыпаешь, душа обретает покой,/ И я тороплюсь выполнять дела».
В традиционной карачаево-балкарской лингвокультуре колыбельные песни в основном представляют собой благопожелания, поэтому их вербальный пласт сохраняет традиционные для данной культуры тестовые характеристики, представленные формами желательной модальности: Отда-ёртенде кюйме-син,/Киши чепкенин киймесин./Ауруу-талау тапмасын,/Киши къамасын такъмасын [16: 391] «Да не сгорать ему в огне пожара,/ Да не надеть ему чужого чепкена,/ Да не знать ему хворей и болезней, /Да не носить ему чужого кинжала».
В колыбельных песнях матери или бабушки репрезентировано пожелание ребёнку достижения всего самого лучшего: Бу сабийчик, иги жаш болсун,/ Тенглерине баш болсун/ [17] «Пусть этот малыш будет добрым молодцем,/ Пусть он возглавит своих ровесников»; ...Миннген атынг джоргъа болсун, / Чапханда алда барсын,/Сермегенде алчы болгъун, Ишлегенде башчы болгъун! «.. .Пусть твой верховой конь будет иноходцем, /Пусть на скачках обгоняет всех! /Да будь ты в схватках побеждающим,/Да будь ты в работе возглавляющим!» [17]. В колыбельных песнях-благопожеланиях актуализируются желаемые ребёнку ценности, наиболее важные для данной этнокультуры. Однако в них объективируется и то, что в представлении автора колыбельной песни является эталоном материальных и духовных ценностей. Например, в индивидуальной картине мира женщины-автора колыбельной песни показателем богатств и достатка в семье часто выступают шёлк и парча: Белляу, белляу, бёлейим,/Чий дарийлеге бёлейим./Бай юйден келин кёрейим [16: 512] «Баю-баю запеленаю,/ Запеленаю в чистые шелка./Да увидеть мне невестку из богатой семьи».
Грамматический уровень языка объективируется оптативной конструкцией как основным средством выражения категории желательности. В одной из предыдущих работ мы отметили, что оптативная конструкция выступает в роли ядерного компонента экспликации ценностных доминант мира желаний [21]. Такими ценностными доминантами мира желаний матери ребёнку выступают долгая счастливая жизнь в здравии и достатке. При этом оптативная конструкция реализуется в колыбельной песне в двух вариантах, непосредственно (1) и опосредованно (2) обращённая к ребёнку: 1) Сен аурумагъын, ёлме-гин, /Къыйынлыкъла кёрмегин. /Атангы жоргъа атха миндиргин, /Ананга дарий къаптал кийдиргин [16: 511] «Да не болеть тебе, не умереть, /Не видеть тебе невзгод./ Да посадить тебе отца на иноходца,
/Да надеть матери шёлковый кафтан»; 2) Мени жашым бир атып - эки ёлтюрсюн ,/ Бир жолгъа эки кийик келтирсин [16: 508] «Пусть мой сын одним выстрелом убьёт двух (оленей),/ За один раз пусть двух оленей принесёт».
Текст карачаево-балкарской колыбельной песни имеет разносторонние связи и с другими текстами культуры, в частности, с мифами, в которых синкретично представлены различные элементы верований, философии, искусства, отражающие миропонимание древнего человека. Заслуживающим внимания представляется то, что характерная для мифологического мышления неразделимость верования, слова, действия, удивительным образом соотносится с синкретичностью современных текстов сложной семиотической природы. В едином текстовом пространстве в рекламных [12; 22; 23], художественных [9] и текстах кино и телевидения [11] представлены аудио-видео-вербальные составляющие.
Ярким примером манифестации мифологического мышления в карачаево-балкарских колыбельных песнях выступает персонификация природных сил, явлений, объектов и придание им свойств человека: Аллах сакъласын бу сабийни ауруудан, /Ажал жетип, жер къарынына элтмесин,/Бир азаплыкъ анга жетмесин!/ [16: 391] «Да сохранит Аллах этого ребёнка от болезней,/ Пусть смерть не настигнет его и не унесет во чрево земли,/ Пусть не настигнет его беда».
Одним из проявлений мифологического мышления является вера в наличие добрых и злых существ, животных, птиц: Бешигинги бауу, бала, ычхынсын,/Башынгдан огъурлу къаргъа къычырсын./[16: 513] «Пусть освободится привязь твоей колыбели, дитя,/ Пусть прокричит над твоим изголовьем добрый ворон».
Кроме того, связь с этнической мифологией проявляется и в обращении в тексте колыбельной песни к божествам древнего карачаево-балкарского языческого пантеона, к Тейри - главному божеству карачаево-балкарского языческого пантеона, Байрым - богине материнства, Апсаты - божеству охоты: Болсун жанынг бир Тейриге аманат [16: 512] «Да сохранит твою жизнь Тейри»; Апсатыбыз малла берсин башынга,/Байрым берсин уланларынгы къашына [16: 507] «Пусть наш Апсаты даст тебе живность,/ А Байрым даст сыновей!»
Таким образом, вербальный пласт колыбельной песни, эксплицируя как картину мира этноса, так и индивидуальную картину мира автора, характеризуясь высокой степенью такого семиотического закона, как интертекстуальность, в целом выполняет информативную функцию.
Говоря об особенностях языка как знаковой системы, Ф. Ф. Фортунатов писал: «Язык как совокупность знаков для мышления и выражения мысли и чувствований, может быть не только языком слов, материалом для которого служат звуки речи, но он может быть также языком жестов и мимики. И такой язык существует в человечестве рядом с языком слов» [24: 125]. Хотя человек обладает способностью вербальной передачи мысли с применением языкового кода, он использует возможности и других знаковых систем. К числу таких знаков в колыбельной песне относятся паравербальные средства, то есть, различные звуковые сигналы, которые сопровождают словесный текст песни. Так, в структуре карачаево-балкарской колыбельной песни рефреном повторяются такие знаки паравербальной природы, как «белляу-белляу», «бёлляй-бёлляй», «ляу-ляу», «ляй-ляй». Примечательно, что подобные повторы, состоящие из однотипных звукосочетаний, используются в разных лингвокультурах: в русском «баю-бай», в балкарском варианте карачаево-балкарского языка «бёлляй-бёлляй», «ляй-ляй», в карачаевском варианте «белляу-белляу», «ляу-ляу», в кабардинском языке «ляу-ляу», в кумыкском языке «белелей-белелей», в татском «ненуй-ненуй». Какова их смысловая нагрузка в словесно-музыкальном коммуникативном пространстве колыбельной песни?
Понятно, что в соответствии с основной стратегией колыбельной песни - укачивание, успокаивание, убаюкивание и усыпление ребёнка - в них нет резких звуков. Звуки в рефренах по своим акусти-ко-физическим характеристикам не резкие, а мелодичные и звучные, по фонологическим характеристикам - в основном гласные, сонорные и мягкие согласные.
В своей работе мы исходим из теории фоносемантического анализа слова А.П. Журавлёва [20], в соответствии с которой каждому звуку соответствует определённое значение. По его мнению, различные сочетания звуков позволяют выявить общее фоносемантическое значение слова. По законам фоносе-мантики и звукосимволизма, звуки способны вызывать различные слуховые, зрительные, осязательные ассоциации и представления. Для выявления фонетической значимости текста А.П. Журавлёв предлагает шкалу оценки качественных характеристик звуков, состоящую из 25 пар антонимичных прилагательных русского языка. Это такие пары, как: хороший - плохой, радостный - печальный, легкий - тя-
желый, добрый - злой, нежный - грубый, женственный - мужественный, тихий - громкий и др. При фоносемантическом анализе слова, кроме того, учитываются частотность звука, мягкость согласных и ударение.
Если опираться на данную шкалу для оценки степени фоносемантического воздействия большинства текстов колыбельных песен в карачаево-балкарском языке, то в них наибольшей частотностью, то есть выходом за пределы нейтральной зоны шкалы, отличаются звуки «л-л!», «б-б!»: Белляй, белляй, белинчек,/ Бир бай юйде болгъун келинчик./ Келинле келсинле юйюнге,/ Эл сукълансын кюнюнге./Белляй, белляй бёлекге, /Дарийле бичейим кёлекге. [16: 510] «Баю-баю, доченька,/ Да быть тебе невесткой в богатом доме./Да придут в твой дом невесты, /Пусть (всё) село завидует твоей жизни./ Баю-баю, доченька,/Да кроить мне шелка для рубашки». Именно звуки «л-л!», «б-б!», в основном мягкие, создают общую фоносемантическую значимость колыбельной песни. По шкале А.П. Журавлёва, эти звуки оцениваются использованием первых компонентов вышеприведённых антонимических пар, то есть, как хороший, радостный, легкий, добрый, нежный, женственный, тихий. Многократное повторение данных звуков в словах «белляу-белляу», «бёлляй-бёлляй», «ляй-ляй» в колыбельной песне на основе ассоциации звука со смыслом, на наш взгляд, создаёт не только тон звучания, но и эмоциональную настроенность текста, тем самым выступая скрытым акустическим импульсом воздействия на ребёнка. Смысловой акцент, который создаётся данными звуками, а также рефренами «белляу-белляу», «бёлляй-бёлляй», «ляй-ляй», - это эмоциональное состояние успокоения, доброжелательности, радости, умиротворения.
Следует отметить, что звукосочетание «бёлляй» в карачаево-балкарском языке получает дальнейшее семантическое развитие. Начинающий говорить ребёнок ассоциирует данное звукосочетание как с глаголом «спать», так и с существительным «колыбель». В детской речи бёлляйгъа жата обозначает «ложиться в колыбель (люльку)», а бёлляй эте - «спать».
Невербальный пласт карачаево-балкарских колыбельных песен ярко проявляется в их тесной связи с обрядом. Если приведённые выше примеры связаны с аудиальной репрезентативной системой, то в обряде получают реализацию знаки как аудиального, так и визуального ряда.
В традиционной культуре карачаевцев и балкарцев существовали различные обряды. Это обряды укладывания ребёнка в колыбель (бешикге салыу), одевания первой рубашки (итлик кёлек), сбривания первых волос ребёнка (итлик чачны алыу), появления первого зуба (биринчи тиш) и др. Отдельные элементы этих обрядов сохранены в сёлах до настоящего времени.
В рамках целевой направленности нашей работы следует отметить, что любой обряд, связанный с этапами взросления ребёнка, сопровождался песнями и благопожеланиями. Тексты этих песен и благо-пожеланий не отличаются от колыбельных песен, которые мать поёт, убаюкивая ребёнка:
Я Аллах бу сабийни/ узун болсун ёмюрю,/ Сабыр болсун ёлюмю./ Бешигини бауу бек болсун, /Ичер сууу кёп болсун [16: 392] «Дай Аллах, чтобы у этого малыша/Будет долгим век,/Пусть спокойной будет его смерть./ Пусть прочными будут привязки колыбели, /Пусть долгой будет его жизнь».
Один из интересных обрядов записал фольклорист Х.Х. Малкондуев у информанта. Это один из вариантов обряда укладывания ребёнка в колыбель: «В прошлом перед тем, как впервые пеленать ребёнка в колыбель, укладывали в неё кошку и исполняли песенку: Сени кибик жукъучу болсун, /Сени жукъунг анга болсун. /Кёзлери сени кибик жютю болсун, /Жашау кюню бу сабийни кёп болсун [4: 100] «Пусть будет сонливым, как ты,/ Пусть твой сон перейдёт к нему./ Пусть будет зорким, как ты,/ Пусть жизнь этого ребёнка будет долгой». Затем в изголовье колыбели клали железные предметы, предназначенные для оберегания от зла, сглаза, порчи. Семиотическую основу данного обряда с колыбельной песней составляет вера в апотропеические свойства предметов и магическую силу слова.
Поскольку такие поликодовые тексты, связанные с обрядом, с различными предметами с символическим значением, относящиеся как к разным культурным традициям, так и к разным сферам общения, представляют собой сложные семиотические системы, актуальным является вопрос адекватного их восприятия и понимания. Комбинирование вербальных компонентов с элементами других знаковых систем создаёт дополнительные сложности для декодирования смысла единиц разных уровней языка и смысловых конструктов [25; 10]. Специфика смыслообразования в таких поликодовых текстах может быть связано также с различными типами сочетаний аудиальных, визуальных и вербальных компонентов. В этой связи перспективной представляется тема выявления скрытых смыслов в поликодовых текстах, что может быть объектом отдельного самостоятельного исследования.
К визуальному ряду относятся монотонные в ритм колыбельной песне кинетические телодвижения при качании ребёнка. Из различных возможных положений человеческого тела во многих культурах естественной является поза укачивания и убаюкивания ребёнка, прижав к груди, или поза матери, склонившейся над колыбелью. В карачаево-балкарском языке наряду с выражением ёшюнюнге къысаргъа «прижать к груди» в том же значении используется бауурунга къысаргъа «прижать к груди досл.: прижать к печени». Эти кинетические элементы как визуальные знаки выполняют как информативную и экспрессивную функцию, так и изобразительную.
Что касается музыкальной составляющей колыбельной песни, то лингвистика не располагает методами изучения этого компонента как единицы иной семиотической системы. Однако взаимодействие музыки с вербальным текстом в едином семиотическом комплексе обогащает информативную составляющую текста песни эмоционально-экспрессивной.
Итак, векторы взаимодействия словесного, музыкального, паравербального, кинетического, символического компонентов в колыбельной песне многоаспектны. В этой связи интересными представляются слова известного языковеда А.А. Реформатского о соотношении вербального и невербального в моделировании мыслительного и коммуникативного процессов. По его мнению, при коммуникации разнознаковые системы «как-то и конкурируют в принципе, но не накладываются друг на друга, а представляют собой более сложное соотношение» [26: 211].
Заключение
Колыбельная песня в карачаево-балкарском языке, являясь древним жанром, сохраняет свою архе-типическую природу и отличается спецификой как вербального пласта, так и невербальных средств.
Контаминация вербального и невербального компонентов, песни и обряда, древних верований и ислама, связь с этнической мифологией создаёт тот конгломерат, который является поликодовым текстом колыбельной песни.
Смысл текста в колыбельной песне передается как вербальными знаками, так и невербальными, то есть комбинацией и синтезом тех и других семиотических средств. Все знаки, взаимодействуя с вербальным кодом, обогащают передаваемый языковыми знаками смысл, дополняют его, усиливают эмоциональную маркированность текста песни. Однозначно ответить на вопрос, какой компонент в колыбельной песне является главным, вербальный или невербальный (музыкальный), невозможно, поскольку все знаки лишь в сочетании создают единый сложный семиотический комплекс и реализуют синсемантию колыбельной.
На наш взгляд, возможность сосуществования в едином семиотическом комплексе колыбельной песни элементов, относящихся к разным знаковым системам, обусловливается отличием знаков как по способу выражения значения, так и по характеру их смысловой насыщенности.
Список литературы
1. Гердер И.Г. О народных песнях. Избранные сочинения. Составитель В.М. Жирмунский. М.-Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1959:72-83.
2. Мартынова А.Н. Особенности композиции восточнославянских колыбельных песен. Мир детства и традиционная культура. М., 1996: 19-27.
3. Хаджиева Т.М. Карачаево-балкарская народная песня в записях, публикациях и исследованиях русских и зарубежных ученых и композиторов. Известия СОИГСИ. 2016;22(61):140-148.
4. МалкондуевХ.Х. Древняя песенная культура балкарцев и карачаевцев. Нальчик: Эльбрус; 1991.
5. Никольская Т.Е., Павлина С.Ю. Национально обусловленные аспекты восприятия поликодового текста. Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2. Языкознание. 2019; 18(1):132-145.
6. Шарапкова А.А., Яковлева Ю.С. Семиотика преобразований мифа в XXI в. (на примере рекламного дискурса). Вопросы когнитивной лингвистики. 2020;3:22-42.
7. Губина Е.А. О различии между понятиями «креолизованный текст» и «поликодовый текст». Языковая личность и эффективная коммуникация в современном поликультурном мире: материалы IV Международной научно-практической конференции. БГУ; 2018:169-173.
8. Инас Т.Ш. Креолизированный текст как средство современной коммуникации: вербальная и визуальная составляющие. Научный форум: филология, искусствоведение и культурология. 2017;1(3):131-143.
9. Бабич Е.В. Смыслопорождающий потенциал иконического аттрактора в структуре поликодового художественного текста. Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2016;7(3):64-67.
10. Бредихин С.Н., Аликаев Р.С. Стратегии усмотрения и распредмечивания смысловых конструктов в аспекте понимания и вживания. Вопросы когнитивной лингвистики. 2016;2(47):123-128.
11. Евграфова Ю.А. Знак как средство конструирования реальности и манипуляции сознанием в семиотически осложнённых экранных текстах (на примере текстов кино и телевидения). Вестник Московского государственного областного университета. 2018;3:240-255. Доступно по: https://evestnik-mgou.ru/ru/Articles/View/914. Ссылка активна на 01.11.2020.
12. Шляхова С.С. Восприятие поликодового рекламного текста в условиях билингвизма и бикульту-рализма. Медиаскоп, 2019;1. Доступно по: http://www.mediascope.ru/2526. Ссылка активна на 01.11.2020.
13. Евтушенко Э.А. Проблема архетипической структуры русской колыбельной песни. Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Самара: Изд-во ФГБУН «Самарский федеральный исследовательский центр Российской академии наук; 2016:18/2:174-177.
14. Мухамадиева Д.М. Коммуникативное пространство традиционной колыбельной песни: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тюмень; 2006.
15. Li X. An Attitudinal Analysis of English Song Discourse from the Perspective of Appraisal Theory. Journal of Language Teaching and Research. 2016;7/3:559-565.
16. Хаджиева Т.М. Карачаево-балкарский фольклор: хрестоматия (на карачаево-балкарском языке. Нальчик: ЭЛЬ -ФА; 1996:592.
17. Къарачай халкъ джырла/Карачаевские народные песни. Под ред. Гочияевой С. А., Ортабаевой Р. А., Сюйюнчева X. И. Эски джырла. Сабий, бешик джырла. Доступно по: http://karachai.ucoz.ru/index/ karachaj_khalk_dzhyrla_karachaevskie_narodnye_pesni/0-302 (6). Ссылка активна на 01.11.2020.
18. Лотман Ю.М. Избранные статьи: в 3 т. Статьи по семиотике и топологии культуры. Таллин: Александра; 1992;1:130-135.
19. Aleshinskaya E. Key Components оf Musical Discourse Analysis. Research in Language. 2013;11/4:423-444.
20. Журавлев А.П. Звук и смысл. М.: Просвещение; 1991:173.
21. Геляева А.И., Хучинаева Дж. Дж. О специфике экспликации ценностных доминант мира желаний в свадебных тостах карачаево-балкарского языка. Филологические науки. Вопросы теории и практики. Часть 2. Тамбов: Грамота; 2015;7(49):48-52.
22. Шарапкова А.А., Яковлева Ю.С. Игра с мифом: Трансформации знака и значения в рекламном дискурсе. Казанская наука, 2020;5:98-105.
23. Малёнова Е.Д. О методике анализа аудиовизуального текста (на материале аудиовизуальных поликодовых текстов социальной рекламы). Вестник Тверского государственного университета. Серия: Филология. 2018;4:166-175.
24. Фортунатов Ф.Ф. Сравнительное языковедение (общий курс). Избранные труды. М.: Учпедгиз; 1956;1.
25. Alikaev R.S., Asanova M.S., Shiryaeva T.A., Cheprakova T.A., Bredikhin S.N. Representation of the morphological information at the level of lexical input during the process of speech decoding: philological and phenomenological hermeneutics vs. psycholinguistic models. XLinguae. 2018;11/1:70-81.
26. Реформатский А.А. О перекодировании и трансформации коммуникативных систем. Исследования по структурной типологии. М.: Издательство АН СССР; 1963:208-215.
References
1. Herder IG. About folk songs. Selected Works. Compiled by V.M. Zhirmunsky. M.-L.: State Publishing House of Fiction, 1959:72-83.
2. Martynova AN. Features of the composition of East Slavic lullabies. The world of childhood and traditional culture. M., 1996:19-27.
3. Khadzhieva TM. Karachay-Balkar folk song in recordings, publications and studies of Russian and foreign scientists and composers. Izvestia SOIGSI. 2016;22(61):140-148.
4. Malkonduev KhKh. Ancient song culture of Balkars and Karachais. Nalchik: Elbrus; 1991.
5. Nikolskaya TE., Pavlina SYu. Nationally determined aspects of the perception of polycode text. Bulletin of the Volgograd State University. Series 2. Linguistics. 2019;18/1:132-145.
6. Sharapkova AA., Yakovleva YuS. Semiotics of myth transformations in the XXI century (on the example of advertising discourse). Cognitive Linguistics Issues. 2020;3:22-42.
7. Gubina EA. On the difference between the concepts of "creolized text" and "polycode text". Linguistic personality and effective communication in the modern multicultural world: materials of the IV International scientific and practical conference. BSU; 2018:169-173.
8. Inas TSh. Creolized text as a means of modern communication: verbal and visual components. Scientific forum: philology, art history and cultural studies. 2017;1(3):131-143.
9. Babich EV Sense-generating potential of the iconic attractor in the structure of polycode literary text. Philological sciences. Questions of theory and practice. 2016;7(3):64-67.
10. Bredikhin SN., Alikaev RS. Strategies for discerning and de-objectifying semantic constructs in terms of understanding and getting used to. Cognitive Linguistics Issues. 2016;2(47):123-128.
11. Evgrafova YuA. Sign as a means of constructing reality and manipulating consciousness in semiotically complicated screen texts (for example, films and television texts). Bulletin of the Moscow State Regional University, 2018;3:240-255. Available at: https://evestnik-mgou.ru/en/Articles/View/ 914. Accessed November 1, 2020.
12. Shlyakhova SS. Perception of polycode advertising text in the context of bilingualism and bicultural-ism. MediaScope, 2019;1. Available at: http://www.mediascope.ru/2526. Accessed November 1, 2020.
13. Evtushenko EA. The problem of the archetypal structure of the Russian lullaby. Izvestia of the Samara Scientific Center of the Russian Academy of Sciences. Samara: Publishing house of FGBUN "Samara Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences; 2016:18/2:174-177.
14. Mukhamadieva DM. Communicative space of a traditional lullaby: author. dis. ... Cand. philol. sciences. Tyumen; 2006.
15. Li X. An Attitudinal Analysis of English Song Discourse from the Perspective of Appraisal Theory. Journal of Language Teaching and Research. 2016;7/3:559-565.
16. Khadzhieva TM. Karachay-Balkar folklore: Reader (in the Karachai-Balkarian language. Nalchik: EL-FA; 1996:592.
17. Qarachay khalk jyrla/ Karachay folk songs. Ed. Gochiyaeva S.A., Ortabaeva RA., Syuyuncheva XI. Eski dzhyrla. Sabiy, beshik dzhyrla. Available at: http://karachai.ucoz.ru/index/karachaj_khalk_dzhyrla_ kara-chaevskie_narodnye_pesni/0-302 (6). Accessed November 1, 2020.
18. Lotman YuM. Selected articles: in 3 vol. Articles on the semiotics and topology of culture. Tallinn: Alexandra; 1992;1:130-135.
19. Aleshinskaya E. Key Components of Musical Discourse Analysis. Research in Language. 2013;11/4:423-444.
20. Zhuravlev AP. Sound and meaning. M.: Education; 1991:173.
21. Gelyaeva AI., Khuchinaeva JJ. About the specifics of the explication of the value dominants of the world of desires in the wedding toasts of the Karachai-Balkarian language. Philological sciences. Questions of theory and practice. Part 2. Tambov: Certificate; 2015;7(49):48-52.
22. Sharapkova AA., Yakovleva YuS. Playing with Myth: Transformations of Sign and Meaning in Advertising Discourse. Kazan Science. 2020;5:98-105.
23. Malenova ED. On the method of analysis of audiovisual text (based on the material of audiovisual polycode texts of social advertising). Bulletin of Tver State University. Series: Philology. 2018;4:166-175.
24. Fortunatov FF. Comparative linguistics (general course). Selected Works. M.: Uchpedgiz, 1956;1.
25. Alikaev RS., Asanova MS., Shiryaeva TA., Cheprakova TA., Bredikhin S.N. Representation of the morphological information at the level of lexical input during the process of speech decoding: philological and phenomenological hermeneutics vs. psycholinguistic models. XLinguae. 2018;11/1:70-81.
26. Reformatskiy AA. About recoding and transformation of communicative systems. Research on structural typology. Moscow: Publishing House of the Academy of Sciences of the USSR; 1963:208-215.
Сведения об авторах:
Геляева Ариука Ибрагимовна, профессор кафедры русского языка и общего языкознания, Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова, кафедра русского языка и общего языкознания, г. Нальчик, Российская Федерация.
E-mail: gariuka@mail. ru
Адрес: 360004, Нальчик, ул. Чернышевского, 173, Кабардино-Балкарский государственный университет.
Хучинаева Джамилят Джамаловна, доцент кафедры педагогики профессионального обучения и иностранных языков, Кабардино-Балкарский государственный аграрный университет им. В.М. Кокова, кафедры педагогики профессионального обучения и иностранных языков, г. Нальчик, Российская Федерация.
E-mail: gjjamilia@mail. ru
Адрес: 360030, Нальчик, пр-т. Ленина, 1В, Кабардино-Балкарский государственный аграрный университет.
Bionote:
Ariuka I. Gelyaeva, Professor of the Department of Russian Language and General Linguistics, Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov, Department of Russian Language and General Linguistics, Nalchik, Russian Federation.
E-mail: gariuka@mail.ru
Address: 360004, Nalchik, Chernyshevsky Str., 173, Kabardino-Balkarian State University.
Dzhamilyat Dz. Khuchinaeva, Associate Professor of the Department of Pedagogy of Professional Education and Foreign Languages, Kabardino-Balkarian State Agrarian University named after VM Kokov, Department of Pedagogy of Professional Education and Foreign Languages, Nalchik, Russian Federation.
E-mail: gjjamilia@mail.ru
Address: 360030, Nalchik, Lenin Ave, 1B, Kabardino-Balkarian State Agrarian University.
