CC BY
303УДК - 342 ГАРАПШИН Раушан Камилевич,
ББК - 67 ассистент кафедры теории и истории государства и права
Казанского (Приволжского) федерального университета,
e-mail: raushan-gk@mail.ru
12.00.01 — теория и история государства и права; история учений о праве и государстве
ОСОБЕННОСТИ ГРАММАТИЧЕСКОГО СПОСОБА ТОЛКОВАНИЯ ПРАВА
Аннотация. Данная статья посвящена раскрытию особенностей грамматического способа толкования права. Автор обозначает основные научные подходы в вопросах понимания толкования права, его содержания, роли и значения. Указывается специфика грамматического способа толкования права, в рамках которой фиксируется ряд правил, базирующихся на лексическом и синтаксическом типах анализа (разбора) правовых предписаний.
Ключевые слова: толкование права, грамматический способ толкования права, лексический анализ, синтаксический анализ.
GARAPSHIN Raushan Kamilevich,
assistant of department of theory and history of state and law
of the Kazan (Volga) federal University
FEATURES OF THE GRAMMATICAL WAY OF INTERPRETATION OF LAW
Summary. This article is devoted to a disclosure of features of the grammatical way of interpretation of law. The author identifies the main scientific approaches to understanding interpretation of law, its content, role and meaning. The specifity of the grammatical way of interpretation of law is indicated, within the framework of which a number of rules are fixed, based on the lexical and syntactic types of analysis of legal prescriptions.
Keywords: interpretation of law, grammatical way of interpretation of law, lexical analysis, syntactic analysis.
Тема толкования права продолжает оставаться одной из самых актуальных в науке и практике юриспруденции. В данной сфере издано к настоящему моменту значительное количество работ, проблематика в которых освещена весьма разносторонне. Данные обстоятельства накладывают дополнительные обязательства на юридическое научное сообщество не только по углублению полученных знаний, но и по упорядочению и систематизации выдвигаемых идей.
Вопрос о толковании права возник, по всей видимости, единовременно с появлением самого права. И стоит подчеркнуть, что не всегда он решался в пользу необходимости толкования (интерпретации) пра-
ОБРАЗОВАНИЕИ ПРАВО № 6 • 2017
ва. В своем развитии толковательная деятельность прошла путь, включающий и полный запрет, и широкую свободу, граничащую с правотворчеством.
Интересный научный спор в свое время развернулся относительно необходимости толкования абсолютно всех правовых норм. Позиция авторов, считающих, что при толковании права могут быть исключения, заключается в том, что интерпретация имеет место только при определенных обстоятельствах: неточностях, противоречиях, коллизиях в праве. Здесь мы по большей части имеем дело с «зауженным» пониманием толковательной деятельности, когда она осуществляется преимущественно в пределах официальных
юридических процедур, с фиксированными содержанием, кругом субъектов, последствиями и пр.
Иная позиция выражается в том, что в той или иной степени толкованию подвергаются любые правовые нормы. Данный подход представляется более оправданным, поскольку «без выявления содержания, пределов действия и назначения правовых норм фактически невозможно сознательное сообразование с ними своего поведения участниками регулируемых общественных отношений, не говоря уже об остальных формах правовой деятельности» [12, с. 254]. Даже очевидные для понимания на первый взгляд правовые нормы нуждаются в установлении единых стандартов толкования. Одним из доказательств этого является периодическое издание постановлений Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ (упраздненного на данный момент), в рамках которых производится дополнительная трактовка действующего законодательства. Например, на уровне уголовных правоотношений в половой сфере судебная практика регулярно разрабатывает интерпретационные акты. Так, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2014 г. № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» сменило предыдущее Постановление Пленума от 15 июня 2004 г. Стоит отметить, что тем самым интерпретационная деятельность придает определенную «глубину» процессам правового регулирования и правореализации в целом, но при этом способно порождать в них противоречия. Согласно Н.С. Малютину, толкование права «является одним из важнейших способов адаптации правового регулирования к реальным общественным отношениям, позволяет проявлять определенную гибкость в случае такой необходимости». Однако одновременно с этим автор говорит о важности полноценной и даже жесткой правовой регламентации «столь эффективного инструмента корректировки действующего нормативного регулирования» [5, с. 25], что справедливо.
Нет серьезных сомнений в том, что в России правовая основа для толковательной деятельности в виде правовых предписаний продолжит развиваться как количественно, так и качественно. Поэтому крайне важно, чтобы толкование оставалось адекватным изменениям с точки зрения принципов, целей, задач и методов деятельности. Оправданно по этому поводу высказывание Е.М. Терехова, что «многочисленные обновления в российском законодательстве и увеличение количества принятых нормативно-правовых актов, регулирующих самый разнообразный спектр общественных отношений, объективно обусловливает необходимость и важность совершенствования правоинтер-претационной деятельности» [10, с. 18]. С точки зрения понимания самого явления толкования права современная юридическая наука выработала более или менее единые стандарты его оценки. Во-первых, толкование права традиционно воспринимается как некий процесс интеллектуально-эмоционально-волевого характера (реже - как результат этого процесса) в рамках реализации юридически значимых практик. Во-вторых, целью данного процесса выступает выявление содержания и подлинного смысла правового предписания. Известный спор о том, что же есть объект толкования - воля закона либо воля законодателя, видится несколько надуманным и вносит ненужные в данной ситуации противоречия. При режиме законности волю законодателя и ее объективированное оформление в правовой норме следует оценивать едино и целостно. Выделение чего-либо из названного в качестве отдельного, самостоятельного предмета толкования представляется отклонением от нормы. По справедливому выражению А.В. Мицкевича, задача интерпретатора - установить истинный смысл того, что законодатель сформулировал и выразил, а не то, что он намеревался выразить, но объективно не выразил в созданных правовых нормах [6, с. 468]. В литературе при анализе содержания толковательной деятельности традиционно выделяют некоторые возможные операции, осуществляемые для достижения указанной цели. К тако-
ОБРАЗОВАНИЕИ ПРАВО № 6 • 2017
вым одни относят уяснение правовой нормы, иные — ее разъяснение, третьи — уяснение и разъяснение, следующие — уяснение, истолкование и разъяснение. Не вдаваясь в детали, отметим только, что необходимым и обязательным звеном в любом толковательном процессе является, пожалуй, уяснение. Остальные звенья видятся факультативными, они возникают, реализуются и становятся необходимыми при определенных основаниях. В-третьих, толкование права включает систему специальных методов, приемов, средств для достижения названной цели. На рассмотрении одного из приемов, а именно грамматического, остановим внимание более подробно.
Не претендуя на универсальность определения, способы (приемы) толкования права можем обозначить как систему взаимосвязанных, конкретно обусловленных операций по выявлению смысла и содержания правового предписания. Вопрос о наборе и соотношении приемов правотол-кования остается по сей день открытым. Известны такие приемы, как грамматический, логический, систематический, исто-рико-политический, телеологический, специально-юридический, функциональный. Первые три способа иногда называют основополагающими и наиболее достоверными, поскольку базируются на непосредственно заложенной в праве информации, на его внутренних источниках. Они не выходят за рамки действующего законодательства и пользуются тем, что в «чистом» виде есть в его текстах. Иные способы обозначаются в качестве вспомогательных, в некотором смысле производных; находят результат вне действующего законодательства (внешние источники толкования) и носят вероятностный характер [8, с. 24, 25]. Не отрицая названную концепцию, отметим, что так называемые второстепенные способы также входят в «систему» приемов толкования права. Наука выработала весьма удачный набор инструментов для выявления смысла правового предписания. Каждый из них, обладая своей спецификой, способен раскрыть норму с особенной стороны, но вместе с тем дополняет ее познание. Поэтому пренебрегать в про-
ОБРАЗОВАНИЕИ ПРАВО № 6 • 2017
цессе толкования права хотя бы одним приемом не стоит, применяются они в комплексе, хотя распределение ролей между ними периодически может и должно различаться. И вроде бы второстепенные приемы толкования в какой-то момент могут стать основными.
Грамматический способ толкования права выражается в анализе правовых предписаний с точки зрения правил языкознания. Примечательно, что далеко не всеми признавалось и признается наличие данного способа толкования права. По мнению ряда авторов, всякое толкование подобного рода есть не более чем толкование логическое или непосредственно сопряжено с таковым [11, с. 21]. «То, что обыкновенно разумеют под грамматическим толкованием, в сущности, вовсе не есть толкование. Это простое усвоение выраженной законодателем в словах мысли, независимо от тех или иных выводов, которые могут быть из нее сделаны. Мы усваиваем здесь закон, как мы усваиваем всякую написанную фразу. Здесь еще нет толкования воли законодателя,.. а есть лишь усвоение законодательного текста» [4, с. 123]. Думается, такое понимание грамматического толкования довольно спорно. Во-первых, если правовые предписания имеют особые требования к фиксации (формальная определенность) и выражены главным образом в письменной форме, то и оценка их должна происходить, в том числе, с позиции правил языка. Во-вторых, само по себе усвоение текста закона, конечно, не есть всегда толкование права, но, включенное в мыслительный процесс по выявлению смысла и содержания правового предписания, оно превращается в элемент уяснения как необходимой стадии правотолковательной деятельности. И, наконец, стоит помнить, что идея (мысль) и форма ее выражения отнюдь не тождественны. Целый ряд явлений по объективным и субъективным причинам имеют сложную «начинку». Они многогранны и сложны, различны по объему, значению и свойствам, включают не только схожие, но порой и прямо противоположные определения. Хотя бы это говорит за признание грамматического способа толкования права.
В рамках грамматического толкования можно выделить два основных типа анализа (разбора), существенно влияющих на процесс оценки смысла и содержания правовой нормы. Первый тип разбора предполагает целостную оценку смысловой нагрузки слова, анализ слова как лексической единицы. Он может производиться с точки зрения, например, однозначности-многозначности слова; значения в контексте; наличия синонимов, антонимов или омонимов; происхождения слова; обще-употребимости или ограниченности в употреблении и пр. Условно обозначим его как лексический анализ (разбор).
В связи с этим можно выделить некоторые принципы и правила, разработанные в юриспруденции и используемые при лексическом анализе. Пожалуй, первое и главное правило гласит, что словам и выражениям придается общеупотребимое значение, установленное в официальном литературном языке, если нет оснований для иной интерпретации. По содержанию оно сходно с одним из трех базовых, используемых в англосаксонской системе «правилом явного смысла» (plain meaning rule). Общий смысл данного правила очевиден и не требует дополнительных пояснений, однако и при его реализации могут возникать вопросы. Например, литературное значение слова может исторически изменяться, при этом формулировка остается той же самой. Различают этимологию слова, основанную на его генезисе, происхождении, и семантику слова, основанную на его действующем, современном значении. Этимология и семантика слов могут как совпадать, если заложенный изначально смысл остается неизменным, так и различаться. Различия в содержании при этом бывают либо частичными, либо полными, вплоть до прямой противоположности. По общему правилу при возникновении коллизий современное семантическое значение обладает преимуществом. Так, слово «суд» этимологически исходит от корня «уд» или «уз», что означает «узы», «сближение», «связь». Иными словами, изначально суд являлся формой мирного сближения сторон, без крайних действий. В настоящее время такое понимание верно лишь отчасти, в случаях, ког-
да дело завершается, например, примирением сторон. Семантически суд - это, главным образом, государственный орган, отправляющий правосудие по тем или иным делам.
Кроме того, слова также могут иметь широкое и узкое значения. По общему правилу, если нет достаточных оснований и специальных оговорок, преимущество принадлежит широкому пониманию слова или выражения. Например, названный ранее термин «правосудие» может применяться в узком и широком смыслах. Так, ч. 2 ст. 50 Конституции РФ от 12 декабря 1993 г. устанавливает, что «при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона». Правосудие при узкой трактовке может быть оценено как деятельность исключительно в рамках судебного процесса и в судебных заседаниях. Однако здесь доминирует широкая интерпретация правосудия, включающая весь процесс привлечения лица к юридической ответственности, в том числе и в ходе предварительного расследования.
Следующее правило связано с соотношением общепринятого (обыденного) понимания слова и его специально-юридического значения. Согласно нему предпочтение отдается последнему. Такие термины, как, например, «публичный», «лицо» и пр., имеют специфическое понимание в юриспруденции, нежели в языке литературном. Порой это правило выводят на уровень отдельного способа толкования права - специально-юридического.
Еще одно правило при лексическом разборе можно назвать правилом легальной дефиниции. Оно предполагает, что в случае закрепления в правовом предписании того или иного термина либо его значения употребление возможно только в этом смысле. С данным правилом порой увязываются и некоторые другие. В частности, если правовое предписание не определяет значение термина, то ему следует придавать смысл, установленный в юридической практике и юридической науке. Последнее иногда называют доктриналь-ным толкованием [8, с. 71]. Речь в данном случае, вероятно, идет о практических и
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 6 • 2017
научных разработках, имеющих сложившийся и устойчивый характер, обладающих достаточным авторитетом или даже выведенных на официальный уровень. В России юридическая практика, особенно воплощенная в прецеденте, как и правовая доктрина в качестве полноценных и официально признанных источников права, не сформировалась. Однако данная проблематика должна рассматриваться отдельно.
Правило легальной дефиниции также связано с отраслевым либо институциональным принципом, подразумевающим, что значение установленного термина для одной отрасли или института права нельзя без достаточных оснований переносить на другую отрасль или институт права.
Следующие два правила весьма схожи по направленности. Первое фиксирует, что различным терминам не допускается придание одинакового значения без достаточных на то оснований. Второе — идентичным терминам в рамках одного правового акта без достаточных оснований нельзя придавать разное значение [7, с. 479].
К правилам лексического анализа правовой нормы можно отнести и данное: не допускается толкование, при котором отдельные слова или словосочетания трактовались бы как лишние. Это правило особенно актуально для договорного регулирования. Например, когда речь идет об оценке существенных и несущественных условий договора. М.И. Брагинский и В.В. Витрянский, подробно анализируя доминирующие взгляды в юридической литературе о правовой природе существенных условий, отмечают: «Поскольку, с точки зрения О.С. Иоффе, группы обычных и случайных условий в равной степени являются замкнутыми, следует отнести согласованные условия, не предусмотренные действующими нормами, к существенным. Такой вывод соответствует ст. 432 Гражданского кодекса РФ, которая оставляет нишу для подобных условий, устанавливая, что среди прочих существенными являются любые условия, относительно которых по требованию одной из сторон достигнуто соглашение» [1, с. 298]. В заключенном договоре для его сторон нет условий обычных или случайных, основных и второстепен-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 6 • 2017
ных. Все условия должны исполняться надлежащим образом, нарушение любого из условий влечет применение ответственности [2, с. 567].
Настоящий вывод можно считать правильным еще и потому, что он корреспондирует со ст. 431 Гражданского кодекса РФ о толковании договора. Толковать можно только условия, затрагивающие существо договора, то есть условия существенные. Несущественных условий в договоре не бывает. Если договор состоит из иных условий, договор считается незаключенным и толкованию не подлежит. Соглашение сторон выступает доказательством наличия существенных условий договора [9, с. 19]. Выделяется также ситуация, когда толкователь не является носителем языка, на котором толкуемый правовой акт составлен. Речь, например, идет о «чисто» процедурном моменте: что первично — интерпретация или перевод текста в доступные для толкователя языковые формы? Очевидно, что необходимо учитывать особенности и языка, и правовой системы, в которой норма права функционирует или будет функционировать. Следовательно, толковать документ необходимо на том языке, на котором он составлен, и только после этого искать возможности для достойного адекватного перевода (в случае, если он будет доступен).
Второй тип разбора текста правового предписания в рамках грамматического толкования условно обозначим как синтаксический. Он имеет дело с конструктивными особенностями языковых форм, с взаимодействием и зависимостями слов, словосочетаний, предложений. Классическим примером синтаксического разбора обще-употребимого выражения может служить известная фраза: «Казнить (,) нельзя (,) помиловать». От расположения запятой в ней существенным образом меняется и смысловая нагрузка. Но есть и классические юридические примеры. Так, ст. 25 Конституции РФ устанавливает: «Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения». Двояко в данном
варианте может пониматься запятая перед союзом «или», поскольку, с одной стороны, по правилам русского языка в обычной ситуации союз «или» является разделительным, используется в значении «либо» и не сопровождается запятыми. Исключения возможны при перечислении чего-либо и неоднократном использовании при этом данного (схожего) союза, при использовании в сложном предложении, составленном из нескольких простых, а также при использовании союза «или» в качестве уточняющего, в значении «а именно», «то есть». Таким образом, вполне вероятна трактовка, в соответствии с которой заключительная фраза есть уточнение предыдущей. Тогда единственным основанием для проникновения в жилище без согласования воли неустановленных лиц выступает решение суда. С другой стороны, данная запятая означает окончание причастного оборота, и союз «или» как раз и выступает как разделительный. Тогда вывод из положения статьи будет заключаться в возможности проникновения в жилище и на основании решения суда, и на иных основаниях, оговоренных в федеральном законодательстве. И такие ситуации прописаны в целом ряде федеральных российских законов (Уголовно-процессуальный кодекс РФ, «О федеральной службе безопасности» и др.).
Представляется, что именно второй тип анализа в рамках грамматического толкования наиболее сложен. Даже сами правила грамматики в этой области порой весьма тонки, не говоря уж о формулировках правовых предписаний, зафиксированных нормоустановителем. Поэтому это еще раз напоминает о необходимости поддержки на должном уровне и развития стандартов знания языка и для составителя правовых предписаний, и для толкователя. Причем это в первую очередь касается общего литературного языка, а также непосредственно юридического. В этом смысле трудно не согласиться с Е.А. Волосюк в том, что «эффективность толкования норм права во многом зависит от профессиональной подготовленности тех, кто осуществляет толкование текста закона, а также от уровня правосознания и правовой культуры ра-
ботников правоприменительных органов» [2, c. 12]. Особую актуальность в связи с этим приобретает, в том числе, понимание основных особенностей грамматического способа толкования права.
Список литературы:
[1] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: общие положения. Изд. 2-е, испр. М.: Статут, 1999. - 848 с.
[2] Витрянский В.В. Гражданский кодекс РФ. Часть первая. Комментарий для предпринимателей. М., 1999.
[3] Волосюк Е.А. Грамматическое толкование норм уголовного кодекса Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. 12.00.08 - Краснодар, 2013. - 22 с.
[4] Люблинский П.И. Техника, толкование и казуистика уголовного кодекса. Пг., 1917. -270 с.
[5] Малютин Н.С. Судебное толкование нормативо-правовых актов в Российской Федерации: конституционно-правовой аспект: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. 12.00.02 -Москва, 2016. -36 с.
[6] Мицкевич А.В. Акты высших органов советского государства. М., 1967.
[7] Общая теория государства и права. Академический курс в 3-х томах. Изд. 2-е, пере-раб. и доп. / Отв. ред. М.Н. Марченко. Т. 2. М., 2002. - 528 с.
[8] Смирнов А.В., Манукян А.Г. Толкование права: Учебно-практическое пособие. М., Проспект, 2008. - 144 с.
[9] Соцуро Л.В. Толкование договора судом. М., 2008. - 216 с.
[10] Терехов Е.М. Оптимизация правоинтер-претационной деятельности в современной России: проблемы теории и практики: Авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук. 12.00.01 - Саратов, 2014. - 30 с.
[11] Фарбер И.Е. Толкование закона и социалистическое правосознание // Социалистическая законность, толкование и применение советских законов. Киев, 1961.
[12] Фаткуллин Ф.Н., Фаткуллин Ф.Ф. Проблемы теории государства и права: Учебное пособие. Казань, 2003. - 351 с.
Spisok literatury:
[1] Braginskij M.I., Vitryanskij V.V. Dogovornoe pravo. Kniga pervaya: obshhie polozheniya. Izd. 2-e, ispr. M.: Statut, 1999. -848 s.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № б • 2017
[2] Vitryanskij V.V. Grazhdanskij kodeks RF. Chast' pervaya. Kommentarij dlya predpri-nimatelej. M., 1999.
[3] Volosyuk E.A. Grammaticheskoe tolkovanie norm ugolovnogo kodeksa Rossijskoj Federacii: Avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. 12.00.08 - Krasnodar, 2013. - 22 s.
[4] Lyublinskij P.I. Texnika, tolkovanie i kazuistika ugolovnogo kodeksa. Pg., 1917. -270 s.
[5] Malyutin N.S. Sudebnoe tolkovanie normativo-pravovy'x aktov v Rossijskoj Federacii: konstitucionno-pravovoj aspekt: Avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. 12.00.02 -Moskva, 2016. -36 s.
[6] Mickevich A.V. Akty' vy'sshix organov sovetskogo gosudarstva. M., 1967.
[7] Obshhaya teoriya gosudarstva i prava. Akademicheskij kurs v 3-x tomax. Izd. 2-e,
pererab. i dop. / Otv. red. M.N. Marchenko. T. 2. M., 2002. - 528 s.
[8] Smirnov A.V., Manukyan A.G. Tolkovanie prava: Uchebno-prakticheskoe posobie. M., Prospekt, 2008. - 144 s.
[9] Socuro L.V. Tolkovanie dogovora sudom. M., 2008. - 216 s.
[10] Terexov E.M. Optimizaciya pravo-interpretacionnoj deyatel'nosti v sovremennoj Rossii: problemy' teorii i praktiki: Avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. 12.00.01 - Saratov, 2014. -30 s.
[11] Farber I.E. Tolkovanie zakona i socialisticheskoe pravosoznanie // Socia-listicheskaya zakonnost', tolkovanie i primenenie sovetskix zakonov. Kiev, 1961.
[12] Fatkullin F.N., Fatkullin F.F. Problemy' teorii gosudarstva i prava: Uchebnoe posobie. Kazan', 2003. - 351 s.
Объединенная электронная редакция
ЮРКОМПАНИ
www.publish.law-books.ru
Научно-издательская группа «ЮРКОМПАНИ»
осуществляет оперативную полиграфию и издание рукописей (монографий, учебников, учебных пособий, учебно-методических изданий и др.). Редакционно-издательский цикл включает несколько стадий: Sрецензирование рукописи; Sредактирование рукописи; ^первая корректура рукописи;
^форматирование и подготовка рукописи к верстке; ^верстка рукописи;
^вторая корректура рукописи и снятие вопросов,
возникших в процессе верстки текста, ^согласование с автором сверстанного текста руко
писи в формате pdf (по желанию автора), ^согласование с автором макета обложки рукописи
(по желанию автора), ^печать согласованного с автором тиража книги.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 6 • 2017
