CC BY
57
УДК 81'42 ББК 81.0 Е 92
Ефремова Г.О.
Преподаватель русского языка как иностранного Международной школы языков «Инлингва» (Internationale inlingua Sprachschule), соискатель кафедры французской филологии Кубанского государственного университета, e-mail: glafira0901@yandex.ru
Особенности графического образа текста в творчестве Д. Рубиной
(Рецензирована)
Аннотация:
Проводится анализ графического облика текстов повестей Д. Рубиной. Представляются и описываются графические средства передачи авторской интенции. Показано наличие традиционных графических элементов и графических окказионализмов. Установлено, что с точки зрения проведенного анализа графический образ художественного текста является важной составляющей идиостиля Д. Рубиной.
Ключевые слова:
Графические средства, единицы, знаки, элементы, окказинализмы, Д. Рубина.
Efremova G.O.
Teacher of Russian as Foreign at Internationale inlingua Sprachschule, Competitor of the French Philology Department, Kuban State University (Scientific Supervisor - Doctor of Philology, Professor T.M. Grushevskaya), e-mail: glafira0901@yandex.ru
Features of a graphic image of the text in D. Rubina's creativity
Abstract:
An analysis is made of graphic shape of D. Rubina's story texts. Graphic transmission means of author's intension are represented and described. Existence of traditional graphic elements and graphic nonce words is shown. It is inferred that from the point of view of the carried-out analysis, the graphic image of the fiction text is an important component of the idiostyle of D. Rubina.
Keywords:
Graphic means, units, signs, elements, nonce word, D. Rubina.
В силу того, что любой художествен- условием для проведения научного ана-
ный текст являет собой художественную лиза художественного текста [1]. Графи-
речь, передаваемую с помощью письмен- ческие знаки текста, в сумме представля-
ных знаков, нам кажется важным подчер- ют графическую форму всего произведе-
кнуть особую, смыслообразующую, функ- ния, созданию которой писатель мог уде-
цию графических текстовых единиц, ком- лить особое внимание. Поэтому анализи-
пенсирующих в некоторой степени отсут- руя художественный текст, необходимо
ствие прямого контакта между автором и учитывать вероятность намеренного про-
аудиторией. Исследование данных знаков явления автором творческой индивидуаль-
в конкретном тексте или в творчестве кон- ности в использовании определенных гра-
кретного автора, является необходимым фических средств и элементов. Графиче-
ский образ текста определяет направление и характер творческой деятельности автора в мельчайших его выражениях [2].
Анализ графического облика текста - это не только установление безусловного следования общепринятым нормам или отступления от них. Он предполагает дескрипцию состава графических знаков, использованных писателем, а также определение границ графического приема (использование графической маркировки текста может быть заключено в отдельное слово, строку или абзац, а может содержаться в целой главе).
Творчество Д. Рубиной раскрывается посредством использования автором большого количества как традиционных графических средств (включая различные пунктуационные знаки), так и графических окказионализмов. Проанализировав ее произведения, мы постарались выделить наиболее часто использующиеся графические средства передачи авторской интенции. К таковым мы отнесли: шрифтовые выделения, тире, дефис, многоточие, восклицательный и вопросительный знаки, скобки и т.д.
Приведем примеры использования традиционных графических элементов в произведениях Д.Рубиной:
- курсив: в своих произведениях она выделяет не только отдельные слова, словосочетания и предложения, но и довольно значительные по объему фрагменты текста. Курсив стал неотъемлемой частью ее художественной техники, полифункциональным приемом: Он подметал и спиной чувствовал, что Надежда стоит в дверях. Но не оборачивался, давая ей минутку для нормализации настроения. [3: 590], Странный эксцентричный человек, специалист по меланхолии, он и сам, как впоследствии уверял Ван Гог, мог бы стать самому себе пациентом. [3: 551], <...>, про которую он сам заметил однажды: «В жизни то же, что в рисовании: иногда нужно действовать быстро и решительно, браться за дело
энергично и стремиться к тому, чтобы крупные линии ложились с быстротой молнии» [3: 526];
- строчные буквы: Он молча смотрит на меня несколько мгновений и наконец мрачно произносит: - Ты ДА говоришь на иврите, сукина дочь! [3: 687] -МИША! НИЧЕГО! НЕ ДОЛЖЕН! ЗНАТЬ! Ты понял? Ничего! [3: 401];
- буквы неродного алфавита: «Hui морген!» - приветствует меня утром хозяин нашей маленькой гостиницы. Я вежливо отвечаю: «Морген hui!» [3: 686], - А он разве не должен петь «O sole mia»?
- поинтересовался Борис [3: 632]. Когда Христианский кивком указывал ему на всегда расстегнутую пуговицу, он восклицал меланхолично «Sorry» и хватался за рубашку или ширинку [3: 284];
- вопросительные и восклицательные знаки: Петя спросил его строго: «А почему не обыскиваете?!» [3: 248], Косой! Не видишь, что ли?! Ну посмотри на расстоянии [3: 232]. Что?! Какой Виктор?!
- скажу я ему [3: 158]. Вы что - спите?!
- крикнула она. - Вы понимаете, что я вам сказала? Господи, вы понимаете, что в нашей жизни произошло?! [3: 136];
- скобки: Просто человек с высшим образованием, с красным (на всякий случай) дипломом всего только полжизни не может устроиться на работу [3: 160]. Бежали под дождем к Мастеру домой (он недалеко жил, на Цандера) <...>[3: 251]. Забирай, разрешил он великодушно, когда я еще соберусь! (И в самом деле - не собрался никогда) [3: 335].
Необходимо отметить, что в исследованиях, посвященных изучению графической окказиональности, мы не нашли четкого определения данному понятию, Сурикова Т.И. рассматривая это явление пишет: «Графические окказионализмы создаются с помощью: шрифтов, выделений, иллюстраций, типографских знаков и знаков препинания» [4]. Но анализ литературы позволил обнаружить наличие широкого и узкого понимания графиче-
ской окказиональности. В первом случае допустимо говорить о любых отступлениях от графической, орфографической и пунктуационной норм языка при помощи различных письменных знаков разных языков, шрифтовых акцентов и других графических единиц (дефиса, кавычек и т.д.) [5].
Проанализировав произведения Д.Рубиной, мы можем выделить отклонения от принятых норм с помощью графических средств на следующих уровнях:
1. Графический уровень. К особенностям графического уровня часто присутствующим в тексте Д. Рубиной можно отнести разбивку слов на слоги и заглавные буквы. Заглавная буква указывает на перенос нарицательного имени в собственное и представление отвлеченного понятия: <...>, и что пора встать наконец и объявить, что он - он, Автор! -запрещает фильм своим Авторским Правом [3: 333]. Приведите ко мне восемнадцать родителей, я объясню им, что такое История! [3: 42].
Разбивка на слоги усиливает семантическую весомость слова, способствуя во время четкого и замедленного произнесения осознанию его смысла: - Так. Алек-сандр Ни-ки-фо-ро-вич... - Он тщательно проговаривал все буквы моего нестандартного отчества <...> [3: 77], -Как? - Бул-дык, - добросовестно повторила баба, - Георгий Иванович Булдык [3: 112]. Вы обучили его, вы развили его душу, и главное - главное, частенько попросту кормили его, со-дер-жа-ли! [3: 179].
2. Фонетический уровень. Изменение фонетического образа слова может затрагивать и вокальный, и консонантный его составы: Врешь, братец, ты с ба-а-льшими претензиями... Прочь! [3: 161]. Дай заработать, Господи!! Дай за-ра-бо-о-о-та-а-ать!!! [3: 331]. Мада-ам, зачем вы так говори-ите! - укоризненно протянул Синьоре [3: 628]. - Мо-торрр!! -пронзительно тонко вскрикивала Анжел-ла [3: 375]. Н-нет... - нерешительно воз-
разил он [3: 8].
3. Пунктуационный уровень. Знаки препинания становятся выразительными средствами в случае нарушения пунктуационной нормы, но при этом отвечают присущей семантике (многоточие, тире), а также в художественном тексте имеет место быть скопление пунктуационных знаков. В своих текстах Д.Рубина активно привлекает знаки препинания как семантически насыщенные выразительные средства. Кроме связи с эмотив-ным, интонационным и синтаксическим пространствами, пунктуационные маркеры сопряжены с полифонией и динамичностью текста.
Например: Что ты повторяешь, как осел, одно и то же!!! - заорала я [3: 7]. Пьяно, дурацкий мальчик!! И пиччикато! И легче смычок!!! [3: 259] <...> , сын с воплем «Салфетки забыли!!!» стал рваться наружу, <...> [3: 293]. Совсем офуе-ла, совсем?!! - орал молодой, срывающийся голос [3: 339]. А если встретимся, вы не узнаете меня, я вполне респектабельный человек, кандидат наук, у меня изобретения... машина... все блага... Вы женаты? [3: 65]. Иди... к... матери! - выкрикнул Илья [3: 68]. Нас даже впустили во внутренний - прогулочный - двор, при виде которого я оторопела <..> [3: 364]. Нажала кнопку, где-то наверху что-то звякнуло, тренькнуло - звук утреннего колокольчика в богатом доме, - через минуту створки разъехались, <...> [3: 418].
В рамках статьи невозможно более детально рассмотреть особенности употребления графических средств во множестве текстов Д. Рубиной, отметим только большое их разнообразие и количество. Графический образ художественного текста является очень важной составляющей идиостиля Д. Рубиной. Её произведения реализуются посредством использования как традиционных графических маркеров, так и окказионализмов, внедрение которых обусловлено самобытностью авторского мировозрения.
Примечания:
1. Грушевская Т.М., Фанян Н.Ю. Модулярный подход к анализу текста/дискурса: вклад женевской лингвистической школы // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. 2012. Вып. 2. С. 190-194.
2. Николина Н.А. Активные процессы в языке современной русской художественной литературы: монография. М.: Гнозис, 2009. 336 с.
3. Рубина Д. Полное собрание повестей в одном томе. М.: Эксмо, 2014. 736 с.
4. Сурикова Т.И. Про заплату из зарплаты: графические окказионализмы: удачи и неудачи // Журналистика и культура русской речи. 2002. № 1. С. 87-93.
5. Лыков А.Г. Окказиональное слово и языковая норма // Русский язык в школе. 1972. № 6. С. 17-20.
References:
1. Grushevskaya T.M., Fanyan N.Yu. Modular approach to the text/discourse analysis: contribution of the Geneva linguistic school // Bulletin of the Adyghe State University. Ser. Philology and the Arts. 2012. Iss. 2. P. 190-194.
2. Nikolina N.A. Active processes in the language of modern Russian fiction: a monograph. M.: Gnozis, 2009. 336 pp.
3. Rubina D. A complete collection of stories in one volume. M.: Eksmo, 2014. 736 pp.
4. Surikova T.I. About a patch from a salary: graphic nonce words: ups and downs // Journalism and culture of the Russian speech. 2002. No. 1. P. 87-93.
5. Lykov A.G. An occasional word and a language norm // The Russian language at school. 1972. No. 6. P. 17-20.
