CC BY
21
DOI: 10.18454/IRJ.2016.52.184 Миньяр-Белоручева А.П.1, Княжинская Е.В.2
:ORCID: 0000-0002-9760-3857 Доктор филологических наук, профессор, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова 2старший преподаватель, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ ЯЗЫКОВОЙ МОДЕЛИ МИРА ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОШЛОГО
Аннотация
В статье рассматриваются особенности формирования языковой модели мира исторического прошлого. Язык исторической науки играет определяющую роль в становлении и развитии научно-профессионального языкового сознания историка как языковой личности, использующей в своей научно-профессиональной речевой деятельности особые вербальные стратегии. Изучение картины мира историка происходит на основе анализа его языка, неоднородный лексический состав которого подразделяется на общеупотребительную терминологию, специальную терминологию и общенаучную. Общенаучная терминология, интердисциплинарная по своему характеру, является метаязыком науки. Специальная терминология, особенность которой обусловлена изучаемой эпохой и отражает все многовековые преобразования, происходившие в жизни человеческого общества, участвует в формировании когнитивной карты ученого-историка.
Ключевые слова: когнитивная карта, историк, язык историка, профессиональное языковое сознание, специальная терминология, общенаучная терминология.
Minyar-Beloroucheva A.P.1, Knyazhinskaya E.V.2
:PhD in Philology, Dr. Habil, Professor, Lomonosov Moscow State University in Moscow 2Senior Lecturer, Lomonosov Moscow State University in Moscow FEATURES OF THE DEVELOPMENT OF LINGUISTIC WELTBILD OF THE HISTORICAL PAST
Abstract
The article discusses the development of linguistic Weltbild of the Historical past. The language of history plays a decisive role in the formation and development of academic and professional language consciousness of a historian as a linguistic personality, who uses in his/her academic and professional speech particular verbal strategy. The study of the world view of a historian occurs due to the analysis of the historian's vocabulary, which is heterogeneous and consists of three terminologic al strata such as: general terms, specialized terms and academic terms. Academic terminology, interdisciplinary in its nature, is the metalanguage of science. Specialized terminology, which is connected with the analyzed epoch and reflects all the changes in the life of human societies occurred in the course of time, is the foundation for the formation of cognitive maps of historians.
Keywords: cognitive map, historian, language of a historian, professional language awareness, special terminology, scientific terminology.
Современная когнитивно-дискурсивная парадигма во главу угла поставила изучение «когнитивной инфраструктуры мозга» [7] человека вообще, и специфику формирования и функционирования его профессионального языкового сознания [14], в частности. Взаимосвязь языка, сознания и научно-профессиональной деятельности находится в фокусе научных исследований, поскольку изучение этих сложных отношений позволит понять процессы, происходящие в ментальном пространстве специалистов разных областей знания, при формировании их профессионально-ориентированного когнитивно-языкового сознания. Как известно, «образ мира» [9], являющийся сущностью языкового сознания профессионала, формируется при усвоении профессионально ориентированного языка. Представляется, что для изучения когнитивной карты ученых, специализирующихся в разных областях науки, следует обратиться к изучению научно-профессионального языка, отражающего видение мира, обусловленное их научной и профессиональной деятельностью. Научные знания, дифференцированные, структурированные и систематизированные по разным областям, нашли свое практическое применение в разных профессиях, получивших названия соответственно сферам науки, которые они представляют. В научно-профессиональном общении используется "shared code" - кодифицированный язык, позволяющий ученым, изучающим явления как одной конкретной научной области, так и разных областей науки, понимать друг друга при осуществлении устной и письменной коммуникации.
Язык играет определяющую роль в создании не только языковой картины мира, но и в модели научно -профессионального универсума, познающейся посредством изучения профессионально ориентированного дискурса. Под дискурсом понимается совокупность тематически связанных научно или профессионально ориентированных текстов (характеризующихся определенным набором лексических и грамматических единиц), создающих единое концептуальное пространство. Научный дискурс конкретной области знания играет определяющую роль в формировании научно-профессионального языкового сознания личности, обладающей специфическим видением мира. Частота воспроизведения текстов научного дискурса обусловлена областью знания, результаты исследования которой анализируются, излагаются и описываются в них. Если, согласно Ю.Н. Караулову, в формировании личности определяющую роль играет язык [8], то и профессионально ориентированный язык занимает ведущее место при становлении научно-профессиональной личности. Занимая центральное место в структуре языковой профессиональной личности, лингво-когнитивный уровень, представленный профессиональным лексиконом, способствует формированию профессионально-ориентированного языкового сознания, и, следовательно, и определенной модели мира [14, 21]. Профессионально-ориентированный язык исторической науки не является исключением, оказывая соответствующее влияние на становление и развитие научно-профессионального языкового
сознания историка как языковой личности, использующей в своей научно-профессиональной речевой деятельности особые вербальные стратегии.
Современный повышенный интерес к истории можно объяснить стремлением каждого народа установить свое место в историческом пространстве, раскрыть национально-культурную самобытность, определить свою роль в развитии общества в прошлом и на основе имеющегося опыта предопределить будущее. В свете особого внимания к истории, изучение научно-профессионального сознания историка посредством анализа его языка представляется весьма актуальным. Научный исторический дискурс способствует формированию научно-профессиональной языковой личности историка. Особенность истории как науки заключается в невозможности эмпирически изучить события прошлого. Они постигаются посредством изучения многочисленных первоисточников и интерпретируются в зависимости от идеологических воззрений историков, представляющих собой сформированную научно -профессиональную языковую личность.
Изучение картины мира историка происходит на основе анализа его языка, лексический состав которого обусловленный изучаемой эпохой, изменяется в соответствии с изучаемой исторической реальностью в разный временной период. Язык историка отражает преобразования, происходившие в жизни человеческого общества на протяжении тысячелетий. Лексика языка историка неоднородна по своему составу и состоит из трех слоев: общеупотребительной терминологии, специальной терминологии и общенаучной терминологии [12, 17].
Общеупотребительная терминология научного дискурса, составляющая нейтральную ткань повествования, является каркасом, на котором, по мере усвоения других слоев лексики, происходит формирование научно-профессиональной языковой личности. Она представлена служебными частями речи которые не участвуют в процессе номинации понятий, предметов и явлений, а обозначают отношения между ними.
Общенаучная терминология, отражающая научные понятия, соотносящиеся с объектами, явлениями и процессами в различных областях знания, способствует формированию научно-профессионального языкового сознания, составляет метаязык ученых. Употребляющаяся для выражения наиболее общих понятий научной категоризации, обеспечивающая языковое выражение более или менее постоянных элементов общего процесса научного познания, способствующая логическому и последовательному изложению материала общенаучная терминология составляет научно-профессиональную основу научного дискурса.
Общенаучная терминология характеризуется устойчивостью и воспроизводимостью. В научном дискурсе, предназначенном для передачи информации в емкой и точной форме, слово поглощается его окружением, создавая устойчивые образования, воспринимающиеся как единое целое [18] и являющиеся автоматизированными средствами языкового выражения научной мысли. Классики отечественного языкознания высказывали мысль о том, что в процессе общения не весь речевой материал создается заново. Так, Г.О. Винокур отмечал: «вовсе не следует утверждать, что в языке должно быть «клише» у фиксированных формул: у них есть своя функция и свое место в механизме языкового выражения» [6, 182]. Л.В. Щерба подчеркивал, что «наш литературный язык заставляет отливать наши мысли в формы, им заранее заготовленные» [21, 133], что «языковая сокровищница является неистощимым запасом всех готовых мыслей, готовых шаблонов, фраз, образов и оборотов и охотно снабжает ими своих клиентов, которые в большинстве случаев просто повторяют слышанное», пользуясь «готовыми фразами» [21, 134]. В.В. Виноградов писал, что «большинство людей говорит и пишет с помощью готовых формул клише» [5, 128]. В научном дискурсе общенаучная терминология, отличающаяся устойчивостью и воспроизводимостью способствует созданию модели научно-профессионального универсума.
Изучение общенаучной терминологии в ее естественной языковой среде, предоставляет возможность «описать ее состав, следуя внутренним связям между ее элементами» [17, с.7]. Анализ научного дискурса различных
областей знания позволяет выявить как общенаучные полилексемные образования, так и специально-научные [10].
Общенаучные предельные синтагматические последовательности, представляющие собой, воспроизводятся в научном дискурсе любой области знания в качестве устойчивых средств языкового выражения научной мысли [4, с.3]. Посредством соположения общенаучных терминов с опорой на ключевой общенаучный термин, создаются общенаучные паттерны, интердисциплинарные по своему характеру.
Связанная с открытиями, обобщениями, гипотезами, систематизацией, организацией материала и способами его подачи общенаучная терминология представляет сложную систему. Общенаучные предельные синтагматические последовательности, обеспечивающие языковое выражение постоянных элементов общего процесса научного познания, классифицированные в соответствии с основными стадиями научного познания [1, с.160], составили основу предельных синтагматических последовательностей, функционирующих в научном историческом дискурсе. Это оказалось возможным благодаря обобщенности содержательного фона, отражающего типовые категории процесса научного познания.
В научном историческом дискурсе функционирует значительное количество стереотипных предельных синтагматических последовательностей с устойчивым лексическим наполнением, используемых для выражения наиболее общих понятий научной категоризации, «семантическим ядром» которых являются общенаучные термины. Универсальные лексические единицы несут в себе элементы общего, характерного для научного дискурса, независимо от его типа. Общее, как известно, составляет сущность отдельного. Однако, отдельное - суть диалектического единства общего и особенного, в котором проявляется индивидуальное, особенное и общее. Это отражается в специально-научных предельных синтагматических последовательностях, свойственных для научного дискурса конкретной области знания. Основу специально-научных предельных синтагматических последовательностей научного исторического дискурса составляет специальная терминология исторической науки.
Общенаучные термины можно отнести к универсалиям научного дискурса, придающим упорядоченность и логичность научному изложению [2, 427]. В настоящее время когнитивно -дискурсивны исследования все чаще дополняются лингвосинергетическими. Если рассмотреть предельные синтагматические последовательности с позиций лингвосинергетики, то они могут восприниматься как «репеллеры», совокупность характеристик,
направленных на сохранение правил изложения и оформления научного высказывания, существующих более трехсот лет с целью поддержания устойчивости научного дискурса в целом. Состоящий из одних «репеллеров», научный дискурс не мог бы так долго существовать. Противоположный вектор развития научного дискурса заключен в «аттракторах», придающих форме и содержанию гибкость и динамизм [15, 105] и вербализующихся в специально-научных предельных синтагматических последовательностях.
Специально-научные предельные синтагматические последовательности научного дискурса конкретной науки, отражают специфику данной области знания и образуются в результате соединения общенаучных и специальных терминов. Специально-научные предельные синтагматические последовательности исторического дискурса создаются соположением общенаучных и исторических терминов [10; 19].
Среди специально-научных синтагматических последовательностей, функционирующих в научном историческом дискурсе и отражающих особенности исторической науки, выделяются атрибутивные образования: historical problem, ancient history и глагольные: to outline the historical factors, etc. Cпециально-научныe предельные синтагматически последовательности представлены следующими образованиями: Historians often express considerable doubts as to... etc. Изучение историками исторических источников нашло отражение в специально-исторических предельных синтагматических последовательностях: The primary sources are fragmentary... . [11]. Функционирование специальных исторических терминов в составе общенаучных терминов, представленных предельными синтагматическими последовательностями, свидетельствует о предметной специфике научно-профессиональной коммуникации.
Все социально-политические изменения, смена жизненного уклада зафиксированы в специальной исторической терминологии, которая является показателем «культуры народа, и изменение значений, утеря старых слов, создание или заимствование новых - все это зависит от истории самой культуры» [16, 243]. Исторические термины отражают основные категории и понятия исторической науки. Они способствуют созданию единого континуума -исторического прошлого человечества. Каждая эпоха необратима во времени и характеризуется свойственными только ей обстоятельствами, выраженными в исторических терминах. Историки используют исторические термины для того, чтобы соединить «пеструю во времени и пространстве картину истории в единое целое» [2, с.30]. Иерархически организованные, исторические термины представляют собой вербализованную модель развития человеческого общества. Особенность исторических терминов заключается в том, что они являются постфакторными образованиями [12, 76]. Это объясняется тем, что для осмысления и выражения исторических событий требуется определенное время. В этом качестве они используются для изложения фактов событийной истории. Исторические термины отражают исторические концептуальные универсалии и исторические процессы, пережитые человечеством в разных регионах планеты в разное время. Исторические термины относятся к специально ориентированному лексикону, способствующему формированию научно-профессионального языкового сознания. Исходя из современных им понятий, историки стремятся создать модель определенного исторического общества, отразив типичные, по их мнению, для каждой эпохи понятия [13, c. 94] в терминах исторической науки. Однако для понимания того, что происходило в историческом прошлом, необходимо не искусственно создавать термины, которые во многих случаях используются для решения насущных задач современности [13], а стремиться «понять тот язык, на котором думали, говорили и принимали решения» люди прошлого [22, 10]. Тем не менее, независимо от способа их создания, исторические термины в первую очередь способствуют формированию языкового сознания историка. Функционируя в историческом дискурсе, они трансформируют «обыденную реальность <...> в соответствии с актуальными потребностями ситуации профессионально-коммуникатиного взаимодействия» [14, 21]. Научно-профессиональная языковая личность историка формируется в условиях их коллективной деятельности и коммуникации. Формирование научно-профессиональной языковой личности относится к сложному, многоступенчатому процессу, требующему определенных усилий. Для успешной коммуникации историку необходимо владеть в первую очередь общенаучной, специально-научной и специальной терминологией. Для высококвалифицированной научно-профессиональной языковой личности характерно свободное владение терминологией, свойственной конкретной науке, и связанной с ней профессиональной деятельностью. Язык истории играет определяющую роль в формировании модели мира исторического прошлого в ментальном пространстве историка. При формировании научно-профессионального языкового сознания историка и его становлении как языковой научно-профессиональной личности необходимо опираться на исторический дискурс, совокупность текстов которого создает модель мира исторического прошлого и служит источником извлечения необходимых лексических единиц, усвоение которых является залогом успешной коммуникации ученых-историков.
Список литературы / References
1. Ахманова О.С. Вопросы оптимизации естественных коммуникативных систем. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1973. - 211 с.
2. Барг М.А. Категории и методы исторической науки/ М.А. Барг. - М.: Наука, 1984. - 343 с.
3. Барт Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры. Переводчик Пер. с фр., вступ. ст. и сост. С.Н. Зенкина. М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003. - 512 с.
4. Богрданова Т.Н. Выделение предельных синтагматических единиц в стиле научного изложения. Дис... канд. филол. наук. - М., 1987. - 151 с.
5. Виноградов В.В. Введение в грамматическое учение о слове // Современный русский язык/ В.В. Виноградов. -М.: Учпедгиз, 1938. - Вып. 1 - 160 с .
6. Винокур Г.О. Культура языка. Очерки лингвистической технологии. - М.: Работник просвещения, 1925. - 215 с.
7. Голованова Е.И.Введение в когнитивное терминоведение: учебное пособие/ Е.И. Голованова URL: http://www.ModernLib.ru
8. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Издательство ЛКИ, 2010. - 264 с.
9. Леонтьев А.Н. Леонтьев А.Н. Образ мира. Избранные психологические произведения. - М.: Педагогика, 1983, с. 251-261.
10. Миньяр-Белоручева А.П. Предельные синтагматические последовательности в научных исторических текстах. Дис... канд. филол. наук. - М., 1987. - 164 с.
11. Миньяр-Белоручева А.П. Распространенные англо-русские фразеологические обороты общенаучной тематики (материалы к практическим занятиям) / Под ред. С.Г. Тер-Минасовой. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1991. - 79 с.
12. Миньяр-Белоручева А.П. Язык историка. - М.: Изд-во Московского университета, 2001. - 220с.
13. Миньяр-Белоручева А.П. Смена парадигм в истории и лингвистике. Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Лингвистика. Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2014, том 11, № 1, с. 12-17.
14. Мыскин С.В. Профессиональное языковое сознание и особенности его функционирования. Автореф. дис... канд. филол. наук. - М., 1988. - 20 с.
15. Пихтовникова Л.С. Лингвосинергетика: основы и очерк направления. Монография. - Х: ХНУ имени В.Н. Каразина, 2012. - 180 с.
16. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии: Пер. c англ. / Общ. ред. и вступ. ст. А.Е. Кибрика. - М.: Издательская группа Прогресс, Универс, 1993. - 656 с.
17. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. - М.: Изд-во Литературы на иностранных языках, 1956. -260 с.
18. Тер-Минасова С.Г. Словосочетание в научно-лингвистическом и дидактическом аспектах. - М.: Высшая школа, 1981. - 143 с.
19. Тер-Минасова С.Г. Словосочетание как предельная единица речи // Основные направления в развитии научной работы на кафедре английского языка филологического факультета МГУ. - М.: Изд -во Моск. ун-та, 1981. - С. 30-44.
20. Федорова И.В. Лексическая стратификация научно-технического текста. Автореф. дис... канд. филол. наук . -М., 1986. - 24 с.
21. Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. - М.: Высшая школа, 1957. - 309 с.
22. Hobsbawm, E. Globalization, Democracy and Terrorism. - London: Little Brown, 2007. - 184 p.
Список литературы латинскими символами / References in Roman script
1. Akhmanova O.S. Voprosy optimalizatsii estestvennykh kommunikativnykh system [The issues of optimization of natural communication systems]. - M.: Izd-vo Mosk. un-ta, 1973. - 211 s. [in Russian]
2. Barg M.A. Kategorii i metody istoricheskoy nauki [Categories and methods of historical science]. - M.: Nauka, 1984. -343 s. [in Russian]
3. Bart R. Sistema mody. Stat'i po semiotike kul'tury. Perevodchik Per. s fr., vstup. st. i sost. S.N. Zenkina [Fashion system. Articles on the semiotics of culture]. M.: Izdatel'stvo im. Sabashnikovykh, 2003. - 512 s. [in Russian]
4. Bogrdanova T.N. Vydelenie predel'nykh sintagmaticheskikh edinits v stile nauchnogo izlozheniya [Ultimate syntagmatic units in the style of scientific presentation]. Dis... kand. filol. nauk. - M., 1987. - 151 s. [in Russian]
5. Vinogradov V.V. Vvedenie v grammaticheskoe uchenie o slove // Sovremennyy russkiy yazyk [Introduction to grammatical teaching about the word // Modern Russian language]. - M.: Uchpedgiz, 1938. - Vyp. 1 - 160 s . [in Russian]
6. Vinokur G.O. Kul'tura yazyka. Ocherki lingvisticheskoy tekhnologii [The culture of language. Essays on linguistic technologies]. - M.: Rabotnik prosveshcheniya, 1925. - 215 s. [in Russian]
7. Golovanova E.I. Vvedenie v kognitivnoe terminovedenie: uchebnoe posobie [Introduction to cognitive terminology]. URL: http://www.ModernLib.ru [in Russian]
8. Karaulov Yu.N.Russkiy yazyk i yazykovaya lichnost' [Russian language and linguistic personality]. - M.: Izdatel'stvo LKI, 2010. - 264 s.
9. Leont'ev A.N. Leont'ev A.N. Obraz mira. Izbrannye psikhologicheskie proizvedeniya [The image of the world. Selected psychological works]. - M.: Pedagogika, 1983, s. 251-261. [in Russian]
10. Minyar-Beloroucheva A.P. Predel'nye sintagmaticheskie posledovatel'nosti v nauchnykh istoricheskikh tekstakh [Ultimate syntagmatic sequences in academic historical texts]. Dis... kand. filol. nauk. - M., 1987. - 164 s. [in Russian]
11. Minyar-Beloroucheva A.P. Rasprostranennye anglo-russkie frazeologicheskie oboroty obshchenauchnoy tematiki (materialy k prakticheskim zanyatiyam) [Commonly used Anglo-Russian phraseological units of the general scientific subjects (materials for practical exercises)] / Pod red. S.G. Ter-Minasovoy. - M.: Izd-vo Mosk. un-ta, 1991. - 79 s. [in Russian]
12. Minyar-Beloroucheva A.P. Yazyk istorika [The language of the historian]. - M.: Izd-vo Moskovskogo universiteta, 2001. - 220s. [in Russian]
13. Minyar-Beloroucheva A.P. Smena paradigm v istorii i lingvistike [Paradigm change in history and linguistics].// Vestnik Yuzhno-Ural'skogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Lingvistika. Chelyabinsk: Izd-vo YuUrGU (Chelyabinsk), 2014, tom 11, № 1, s. 12-17. [in Russian]
14. Myskin S.V. Professional'noe yazykovoe soznanie i osobennosti ego funktsionirovaniya [Professional linguistic consciousness and the features of its functioning]. Avtoref. dis... kand. filol. nauk. - M., 1988. - 20 s. [in Russian]
15. Pikhtovnikova L.S. Lingvosinergetika: osnovy i ocherk napravleniya. Monografiya [Linguistic synergy: fundamentals and an essay of trend. Monograph]. - Kh: KhNU imeni V.N. Karazina, 2012. - 180 s. [in Russian]
16. Sepir E. Izbrannye trudy po yazykoznaniyu i kul'turologii [Selected works on linguistics and cultural studies]: Per. c angl. / Obshch. red. i vstup. st. A.E. Kibrika. - M.: Izdatel'skaya gruppa Progress, Univers, 1993. - 656 s. [in Russian]
17. Smirnitskiy A.I. Leksikologiya angliyskogo yazyka [Lexicology of the English language]. - M.: Izd-vo Literatury na inostrannykh yazykakh, 1956. - 260 s. [in Russian]
18. Ter-Minasova S.G. Slovosochetanie v nauchno-lingvisticheskom i didakticheskom aspektakh [The phrase in scientific-linguistic and didactic aspects]. - M.: Vysshaya shkola, 1981. - 143 s. [in Russian]
19. Ter-Minasova S.G. Slovosochetanie kak predel'naya edinitsa rechi [The phrase as the ultimate unit of speech] // Osnovnye napravleniya v razvitii nauchnoy raboty na kafedre angliyskogo yazyka filologicheskogo fakul'teta MGU. - M.: Izd-vo Mosk. un-ta, 1981. - S. 30-44. [in Russian]
20. Fedorova I.V. Leksicheskaya stratifikatsiya nauchno-tekhnicheskogo teksta [Lexical stratification of scientific and technical texts.]. Avtoref. dis... kand. filol. nauk. - M., 1986. - 24 s. [in Russian]
21. Shcherba L.V. Izbrannye raboty po russkomu yazyku [Selected works on the Russian language]. - M.: Vysshaya shkola, 1957. - 309 s. [in Russian]
22. Hobsbawm, E. Globalization, Democracy and Terrorism. - London: Little Brown, 2007. - 184 p. [in English]
DOI: 10.18454/IRJ.2016.52.128
Михалькова С.М.
ORCID: 0000-0002-3250-8373, Аспирант, Ивановский государственный университет АРХИТЕКТУРНЫЙ КОД КНИГИ А.А. ВОЗНЕСЕНСКОГО «ВИТРАЖНЫХ ДЕЛ МАСТЕР»
Аннотация
Цель статьи - охарактеризовать такое специфическое качество поэзии Вознесенского, как архитектурность. В задачи статьи входит анализ составляющих этого понятия в книге «Витражных дел мастер». Эта книга построена как эстетическое целое по аналогии с пространством здания. Сквозным принципом в организации гетерогенных элементов в книге является принцип витража. Главный герой книги - художник, а ее архитектурная логика связана с тайнами жизни, смерти, творчества. Итоги проведенного анализа могут найти практическое применение в учебном процессе по историко-литературным дисциплинам.
Ключевые слова: архитектурность, витраж, авангардная традиция, художник, творчество.
Mihal'kova S.M.
ORCID: 0000-0002-3250-8373, Postgraduate student, Ivanovo State University
ARCHITECTURAL CODE OF A.A. VOZNESENSKY'S BOOK «STAINED-GLASS MASTER»
Abstract
The purpose of this article is to characterize such specific quality of the poetry of Voznesensky as architectural. The task of the article is to analyze the components of this concept in his book «Stained-glass master». This book is designed as an aesthetic whole by analogy with the space of the building. Cross-cutting principle in the organization of heterogeneous elements in this book is that of stained glass. The main character of the book is an artist, and its architectural logic is associated with the mysteries of life, death, art. The results of the analysis may find practical application in the educational process in the disciplines of literary history.
Keywords: architectural, stained glass window, avant-garde tradition, the artist, creativity.
Внутренняя связь поэзии Вознесенского с широко понимаемой «архитектурностью» отмечалась неоднократно: « Среди «художников всех времен» Вознесенскому особенно близки зодчие, ваятели, живописцы <...> особенно отчетливо сказывается в ней архитектурное видение мира («архитекторы - в стихотворцы»)» [1, с. 405]. По нашему мнению, «архитектурность» в случае с Вознесенским, органично усвоившим авангардную традицию (авангардный текст способен наглядно воплощать смысл как концепцию и конструкцию, нередко «монтажен» и «коллажен» [2, с. 16]), символически обозначает «конструкцию», «наглядность», «современность», («связь через века - от Микеланджело до аэропорта») и т.д. Т.е. речь идёт о философии творчества как внутреннем архитектоническом принципе.
«Витражных дел мастер» - одна из лучших книг Вознесенского, представляющая собой законченную «монтажную структуру», эстетическое целое. Сквозная для Вознесенского тема искусства как божественного служения и божественного строительства находит в книге формализованное выражение. Это книга о художнике, предстоящем перед Творцом и одновременно тоже являющегося частью структуры. Витражная тема для Вознесенского связана со светом, божественной природой искусства (в традиции Марка Шагала [3]). В книге же мы видим и витражность как синтез «осколков» самых разных традиций (религиозной, художественной, публицистической и др.), а также видов искусства (скульптура, архитектура, балет и т.д.), соединённых устойчивыми мотивами и общей темой искусства как служения.
Непосредственно «сколы» (они же - «школы») предваряет стихотворение «Памятник». Поэт не воздвигает памятник, а объявляет памятником отцу себя. Наиболее человеческие черты «отца» принимают огромные масштабы («От Волги по Юкон / пусть будет знаменито, / как, цокнув языком, / любил он землянику») [4, с. 3]. Отец - это не только земной отец, но и небесный, соответственно, сын его является богочеловеком, и через это образ бога прирастает человеческими чертами, причем отец-бог предстает скульптором (художническая ипостась божественного принципиальна). Человек-творец способен на чудо: «Он жил мужским трудом, / в свет превращая воду» [4, с. 3]. Превращения на этом не заканчиваются, жизнь сменяется смертью, но, принимая служение после смерти отца, художник обретает третью составляющую - «Дух» (переход временного существования во вневременное).
Первый скол называется «Ностальгия по настоящему» и открывается стихотворением «Хобби света», которое содержит в себе все основные мотивы книги: «настоящесть», противопоставленная чужому, ненастоящему; мотив художнического труда, ремесла («крылья за моей спиной / работают, как ветряки», т.е. творчество одновременно является продуктом работы и переработки и стихийной энергии); поп-артовская непринципиальность, эклектичность материала, преображаемая искусством («Я нашёл тебя на свалке. / Но я заставлю тебя сиять» [4, с. 8]); молитвенная обращенность творческого труда к Высшему началу; мотив веры в человека, силы искусства и т.д. Мастер не питает иллюзий по поводу человеческой природы, однако «1 % Микеланджело» является в его глазах оправданием вида, тем,
