CC BY
149
Особенности доказывания по обособленным спорам об оспаривании сделок в делах о
несостоятельности (банкротстве)
Specifics of proof in separate disputes on challenging transactions in insolvency (bankruptcy)
cases
Иванов Иван Игоревич
студент 4 курса Юридической школы Дальневосточного Федерального университета Российская Федерация, г. Владивосток e-mail: ivanov. ig59 7@gmail.com
Ivanov Ivan I
Student DFU
Russia, Vladivostok e-mail: ivanov. ig59 7@gmail. com
Андрейченко Георгий Сергеевич
студент 4 курса Юридической школы Дальневосточного Федерального университета Российская Федерация, г. Владивосток e-mail: egorka.andreichenko@mail.ru
Andreychekko George S.
Student DFU
Russia, Vladivostok e-mail: egorka.andreichenko@mail.ru
Бреус Мария Николаевна
студент 4 курса Юридической школы Дальневосточного Федерального университета Российская Федерация, г. Владивосток e-mail: mariab. 0095@mail.ru
Breus Maria N
Student DFU
Russia, Vladivostok e-mail: mariab. 0095@mail.ru
Савенков Виктор Васильевич
студент 4 курса Юридической школы Дальневосточного Федерального университета Российская Федерация, г. Владивосток e-mail: savenkoof@mail.ru
Savenkov Viktor V
Student DFU
Russia, Vladivostok e-mail: savenkoof@mail.ru
Аннотация.
В данной статье рассмотрены особенности доказывания по обособленным спорам об оспаривании сделок в делах о несостоятельности (банкротстве). Исследованы вопросы распределения бремени доказывания и применения доказательственных презумпций. Автор отмечает специфику стандарта доказывания по данной
категории дел. По результатам анализа судебной практики выделены определённые «маркеры» недобросовестности сторон сделки.
Annotation.
This article discusses the features of proof in separate disputes on challenging transactions in insolvency (bankruptcy) cases. The questions of the distribution of the burden of proof and the application of evidentiary presumptions are investigated. The author notes the specifics of the standard of proof for this category of cases. Based on the results of the analysis of judicial practice, certain "markers" of the unfairness of the parties to the transaction were identified.
Ключевые слова: несостоятельность, банкротство, оспаривание сделок, бремя доказывания, доказательственные презумпции, стандарт доказывания.
Key words: insolvency, bankruptcy, challenging transactions, burden of proof, evidentiary presumptions, standard of proof.
В процессе движения дела о банкротстве возникает огромное количество споров и вопросов, которые хоть и направлены на реализацию целей процедуры банкротства, однако имеют факультативный характер по отношению к основному делу, кроме того, дело может завершиться и без их возникновения. Данные споры именуются обособленными и к ним относятся:
• предъявление требований кредиторов к должнику;
• разрешение разногласий между участниками дела о банкротстве;
• обжалование действий и бездействия арбитражного управляющего;
• привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности;
• оспаривание сделок должника и другие.
Обособленный спор - это факультативное гражданское дело, требующее разрешения спора о субъективном праве, имеющее взаимную юридическую связь с процессуальным правоотношением по урегулированию несостоятельности должника, в котором с участием определенного законом круга субъектов (участников дела о банкротстве) устанавливается самостоятельный предмет доказывания [1].
Под бременем доказывания принято понимать процессуальную обязанность проявления способности по отстаиванию правовой позиции субъектом доказывания, отказ от которой ведёт к получению отрицательных правовых последствий для данного субъекта [2].
Традиционной для гражданского процесса является пришедшая к нам из Дигестов Юстиниана формула «Ei incumbit probatio qui dicit, non qui negat», что в переводе означает «доказывание возлагается на того, кто утверждает, а не на того, кто отрицает». Данное положение, являясь общим правилом распределения бремени доказывания, нашло закрепление в п.1 ст.65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации: «каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений». Однако для производства по оспариванию сделок в делах о банкротстве, характерно отступление от данного общего правила, что связано со следующими обстоятельствами:
1. Не редкими, являются случаи совершения руководством должника в предбанкротный период, действий, направленных на формирование искусственной задолженности. При этом, преследуется множество противоправных целей: инициирование процедуры банкротства через аффилированное лицо и назначение подконтрольного арбитражного управляющего; получение контроля над процедурой банкротства, путём получения большинства голосов на собрании кредиторов; уменьшение процента погашения требований реальных кредиторов; вывод активов должника.
2. Зачастую, у арбитражного управляющего и, тем более, у конкурсного кредитора, отсутствует существенная часть документации касающейся деятельности должника.
Применение в подобной ситуации классического подхода к распределению бремени доказывания фактически означало бы невозможность оспаривания значительного количества сделок должника.
Кроме того, доказыванию в рассматриваемой категории споров подлежат такие субъективные обстоятельства как: цель причинения вреда кредиторам, информированность о признаках несостоятельности должника, недобросовестность действий сторон сделки.
Ю.В.Литовцева верно заметила, что доказывание недобросовестности стороны подозрительной сделки должника затруднено тем, что само понятие «недобросовестность» является оценочным [3].
Руководствуясь целью сохранения баланса прав из законных интересов должника, его контрагентов и конкурсных кредиторов, законодатель установил ряд доказательственных презумпций.
Правовая презумпция - это закрепленный в норме права вероятностный вывод о факте, который принимается судом без процедуры доказывания в случае установления связанного с ним факта (факта-основания) и неопровержения путем доказывания иного факта [4].
В предмет доказывания при оспаривании подозрительной сделки в соответствии с п.2 ст.61.2 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (Далее - Закон о банкротстве) входят два субъективных обстоятельства:
1. Совершение сделки с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов. Законодатель устанавливает презумпцию, согласно которой, данная цель предполагается, в случае одновременного наличия двух условий:
а) на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества;
б) на момент совершения имеется хотя бы одно из других обстоятельств: безвозмездность сделки; совершение сделки в отношении заинтересованного лица; направленность сделки на выдел доли участника в имуществе должника; стоимость имущества по сделке более 20 процентов от балансовой стоимости активов; изменение местонахождение должника в период совершения сделки; сокрытие имущества или правоустанавливающих документы; фактическое использование переданного имущества должником после совершения сделки).
2. Осведомленность контрагента должника о цели должника, причинить вред имущественным правам кредиторов. Данное обстоятельство предполагается в случае наличия одного из следующих условий:
а) если контрагент по оспариваемой сделке является заинтересованным к должнику лицом;
б) если контрагент по оспариваемой сделке знал или должен был знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника;
Напомню, что целью установления презумпций в рассматриваемой категории дел является упрощение процесса доказывания субъективных обстоятельств. При этом, для применения указанной выше презумпции законодатель предлагает доказать другое субъективное обстоятельство, а именно - наличие у контрагента сведений о неплатёжеспособности должника. Подобный решение трудно назвать удачным.
Кроме того, на практике вызывает ряд трудностей доказывание заинтересованности контрагента.
В соответствии со ст. 19 Закона о банкротстве, заинтересованными к должнику лицами являются:
1. Лица, непосредственно влияющие на принятие должником решений (исполнительные органы, главный бухгалтер, иные лица);
2. Лица, находящиеся в родственных или свойских связях с должником-гражданином, либо лица, непосредственно влияющие на принятие должником решений (супруг, родственники по прямой восходящей и
нисходящей линии, сестры, братья и их родственники по нисходящей линии, родители, дети, сестры и братья супруга);
3. Лица, входящие с должником в одну группу лиц (в соответствии с ФЗ «О защите конкуренции»);
4. Аффилированные должнику лица.
При этом, понятие аффилированности содержится в Законе РСФСР от 22 марта 1991 г. № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках», который определяет аффилированных лиц как физических и юридических лиц, способных оказывать влияние на деятельность юридических и (или) физических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность. Сформулированный данным законом перечень аффилированных лиц является открытым.
В практике Верховного суда сформирована правовая позиция, о допустимости доказывания в деле о банкротстве факта общности экономических интересов не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежности лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической, т. е. когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности [5].
О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка. При представлении доказательств аффилированности должника с участником процесса (в частности, с ответчиком по требованию о признании сделки недействительной) на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего обстоятельства.
Полагаю, регулирование столь существенной для банкротства категории, как заинтересованность к должнику нуждается в совершенствовании. Целесообразным представляется дополнение ст.19 Закона о банкротстве пунктом, посвящённым раскрытию содержания понятия и основных признаков заинтересованности, основываясь на которых, суд мог бы анализировать фактические взаимоотношения должника и иных лиц.
Субъективным обстоятельством, подлежащим доказыванию при оспаривании сделки в соответствии с п.3 ст.61.3 Закона о банкротстве является осведомлённость контрагента о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества.
Признаки неплатежеспособности и недостаточности имущества прямо закреплены в абзацах 33 и 34 ст.2 Закона о банкротстве. Под недостаточностью имущества применительно к Закону о банкротстве понимается превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника. Под неплатежеспособностью, в свою очередь, понимается прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств.
В п. 12 1111 ВАС №63, обозначен ряд обстоятельств, позволяющих сделать вывод об осведомлённости кредитора относительно наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества должника, а именно:
1) неоднократное обращение должника к кредитору с просьбой об отсрочке долга по причине невозможности уплаты его в изначально установленный срок;
2) известное кредитору (кредитной организации) длительное наличие картотеки по банковскому счету должника (в том числе скрытой);
3) осведомленность кредитора о том, что должник подал заявление о признании себя банкротом.
Указанные ситуации представляют собой наиболее явные свидетельства осведомлённости о наличии признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества, которые чаще других встречаются в правоприменительной практике, однако это не исключает возможность доказывания такой осведомлённости иными фактами. Кроме того, Закон о банкротстве устанавливает презумпцию осведомлённости о наличии признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества должника для заинтересованных лиц.
Рассмотренные презумпции, как верно заметил Д.Ю.Подольский, отражают наиболее характерные сценарии развития обстоятельств при недобросовестном поведении должника перед банкротством, что упрощает доказывание заинтересованным субъектам и ориентирует участников оборота [6].
При этом, законодатель, устанавливая оспоримый характер предусмотренных законом о банкротстве презумпций, полагает, что добросовестной стороне сделки не составит труда доказать законность своих действий, раскрыв мотивы и цели заключения сделки с должником и представив соответствующие доказательства, поскольку это соответствует ее фактической возможности доказывания.
Как говорилось ранее, оспаривание сделки должника, зачастую связано с выявлением недобросовестности её сторон. Более того, в некоторых случаях - данное обстоятельство непосредственно входит в предмет доказывания. На сегодняшний день в судебной практике сложились определённые «маркеры» недобросовестности сторон сделки, к которым относятся:
Отсутствие экономической целесообразности сделки. Не смотря на критическое отношение в теории [7], анализ судебной практики демонстрирует активное применение данной конструкции [8]. Отсутствие экономической целесообразности чаще всего характеризует несоответствие конкретной сделки обычно заключаемым при сравнимых обстоятельствах в обороте сделкам; несоответствие отдельных условий сделки деловой практике сторон; фактическая безвозмездность сделки, то есть отсутствие какого-либо встречного предоставления и др.
Транзитное перечисление денежных средств [9]. Данный признак злоупотребления правом может быть характерен для сделок по перечислению денежных средств в адрес должника и возникновению в связи с этим обязанности должника по их возврату. Анализ движения денежных средств по счетам должника и его контрагентов демонстрирует «круговой характер», то есть фактическое возвращение займа к займодавцу через ряд фиктивных сделок.
Отсутствие рассматриваемой сделки в бухгалтерской отчетности должника и кредитора за исследуемый период [10]. Как правило, наличие подобного обстоятельства может свидетельствовать о несоответствии срока заключения, указанного в договоре - реальности и необходимости проведения почерковедческой экспертизы (как договора, так и первичной документации).
Отсутствие финансовой возможности передачи денежных средств по сделке [11]. Характерно для ситуаций, когда сторона ссылается на передачу наличных денежных средств, в особенности, если кредитором выступает физическое лицо. Аналогичное правило применяется при оценке реальности оплаты и, как следствие - перехода прав по договору цессии [12].
Отсутствие реальной возможности выполнения условия сделки. О таких обстоятельствах, в частности, могут свидетельствовать отсутствие достаточного штата работников, отсутствие у работников необходимой специализации, отсутствие техники и оборудования, необходимого для выполнения работ (услуг), отсутствие необходимого разрешения (лицензии) либо отсутствие членства в СРО. Также судами исследуется возможность для сторон фактического исполнения обязательства в обозначенные сроки или в указанном объёме [13].
Несоответствие предмета сделки фактическим видам деятельности должника. Не смотря на отсутствие в действующем законодательстве запрета на осуществлять виды деятельности, не закрепленные лицом в его учредительных документах, подобная деятельность должника, либо его контрагента может быть квалифицирована, как «подозрительная» деятельность.
Например, закупка строительной организацией в преддверии банкротства бананов на общую сумму пять миллионов рублей. Предмет указанной сделки сильно отличается от обычно заключаемых должником сделок, что может свидетельствовать о ее мнимом характере и, соответственно, злоупотреблении правом.
Рассмотренные «маркеры», хоть и не имеют обязательного значения для признания сделки недействительной, но представляют собой наиболее характерные ситуации, потенциально свидетельствующие о недобросовестности сторон сделки.
Сложившееся правовое регулирование доказывания по рассматриваемой категории споров обеспечивает высокую долю судебного усмотрения. Представляется, что попытка детальной регламентации подобных процессуальных правоотношений не только обречена на провал, но и приведёт к бессмысленной формализации доказывания, что негативно отразится на производстве по делам о несостоятельности в целом.
Правовая категория «стандарт доказывания» является заимствованной из англо-саксонской правовой системы, но в последнее время активно внедряется в отечественную судебную практику. Отстраняясь от дискуссии относительно сущности данной конструкции, под стандартом доказывания в работе понимаются -правила, устанавливающие, какая степень убеждения суда в наличии утверждаемого стороной обстоятельства требуется, чтобы считать его доказанным [14].
Для рассмотрения дел о банкротстве в целом и обособленных споров по оспариванию сделок в частности, характерно отклонение от общегражданского стандарта доказывания «баланса вероятностей», в пользу повышенного или пониженного стандарта, определяемого в зависимости от процессуального статуса лица, утверждающего наличие или отсутствие какого-либо факта. Анализ практики Верховного суда РФ показывает, что пониженный стандарт доказывания установлен для арбитражного управляющего и конкурсных кредиторов, оспаривающих сделку, для которых достаточным является предоставление доказательств prima facie, подтверждающих существенность сомнений в существовании долга [15]. Более того, по мере приближения даты совершения оспариваемой сделки к моменту принятия заявления о признании должника банкротом, для управляющего снижается стандарт доказывания недобросовестности контрагента по такой сделке [16]. В свою очередь повышенный стандарт, то есть представление доказательств «вне разумных сомнений» установлен для лиц, возражающих против оспаривания сделки, что подробнее будет рассмотрено во второй главе настоящей работы.
Подобный подход обусловлен несколькими факторами:
1. Добросовестному контрагенту не составит труда доказать реальность правоотношений, в то время как объективная возможность по доказыванию у иных лиц существенно ограничена;
2. Возможное злоупотребление правом со стороны третьих лиц и руководства должника, приводящее к созданию искусственной кредиторской задолженности, или выводу имущества в предбанкротный период, что означает возможность существования формально безупречных доказательств существования правоотношений, при фактическом их отсутствии.
Подобная гибкость в определении стандарта доказывания применительно к условиям конкретного дела критикуется в доктрине [17], однако представляется верной и обоснованной, поскольку соответствует целям производства по делу о банкротстве, вместе с тем, применение к делам о несостоятельности общегражданского стандарта доказывания привело бы к фактической невозможности достижения обозначенных целей.
Список используемой литературы:
1. Подольский Ю.Д. Обособленные споры в банкротстве: монография. М.: Статут, 2020. - С. 32.
2. Мурадъян Э.М. Истина как проблема судебного права. М.: Былина, 2002. - С. 60-62.
3. Литовцева Ю.В. Проблемы доказывания при оспаривании по общим основаниям подозрительных сделок должника // Закон. 2011. № 8. - С. 77.
4. Сериков Ю.А. Презумпции в гражданском судопроизводстве. М.: Волтерс Клувер, 2008. - С. 25.
5. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 15 июня 2016 г. № 308-ЭС16-1475 по делу А53-885/2014 [Электронный ресурс] // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
6. Подольский Д.Ю. Доказывание в обособленных спорах // Евразийская адвокатура. 2018. №3. - С.
62.
7. Синицын С.А. Экономический смысл сделки: вопросы юридической квалификации // Журнал российского права. 2017. №12. - С. 121.
8. Определение Верховного Суда РФ от 11 ноября 2019 г. № 306-ЭС19-11067(3) по делу № А49-894/2017 [Электронный ресурс] // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
9. Определение Верховного Суда РФ от 10 июля 2019 г. № 307-ЭС18-10383(10) по делу № А56-61896/2016 [Электронный ресурс] // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
10. Определение Верховного Суда РФ от 19 сентября 2019 г. № 305-ЭС19-15439 по делу № А41-55691/2016 [Электронный ресурс] // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
11. Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 04 июля 2019 г. № Ф08-5239/2019 по делу № А32-22906/2018 [Электронный ресурс] // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
12. Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 10 сентября 2018 г. № Ф09-5518/18 по делу № А50-14282/2016 [Электронный ресурс] // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
13. Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 19 февраля 2020 г. № Ф02-236/2020 по делу № А33-20032/2016 [Электронный ресурс] // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
14. Макаров П.Н. Обзор новелл гражданского законодательства, упрощающих взыскание убытков кредитором (с учетом позиций Пленума Верховного Суда РФ) // Закон. 2016. № 12. - С. 149.
15. Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13 мая 2014 г. № 1446/14 по делу № А41-36402/2012 [Электронный ресурс] // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
16. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда Российской Федерации от 23 августа 2018 г. № 301-ЭС17-7613(3) по делу № А79-8396/2015 [Электронный ресурс] // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
17. Булдыгин С.Л. Стандарты доказывания в банкротстве // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2018. № 11. - С. 158.
