CC BY
169
10. Царев, О. И. Лексические значения русских причастий // Предложение и Слово: межвуз. сб. науч. тр. -Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 2002.
11. Чеснокова, Л. Д. Русский язык. Трудные случаи морфологического разбора Л. Д. Чеснокова. - М.: Высшая школа, 1991. - 192 с.
12. Шмелев, Д. Н. К вопросу о «производных» служебных частях речи и междометиях // Известия АН СССР, Отделение литературы и языка. - 1961. - Т. ХХ. - Вып. 6.
13. Шмелев, Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики / Д. Н. Шмелев. - М.: Наука, 1973. - 280 с.
УДК 81-26 ББК 81.411.2-3
Е. Н. Мушникова ОСОБЕННОСТИ ДЕРИВАЦИОННЫХ ОТНОШЕНИЙ ЗООНИМОВ
Аннотация. Статья посвящена исследованию деривационных отношений в тематической группе анималистической лексики. Рассматривается несколько зоонимов, демонстрирующих многообразие путей переноса их значений на оценочные антропонимы и особый динамизм лексической системы в той части аксиологии, которая мотивирована анимализмами.
Ключевые слова: зооним, антропоним, деривационные отношения, анималистическая метафора, метонимия, антропоморфизм, антропонимическая аксиология.
E. N. Mushnikova PECULIARITIES OF DERIVATIONAL RELATIONS OF ZOONYMS
Abstract. This article is dedicated to the analysis of the derivational relations in the thematic group of animal vocabulary. Some zoonyms are analyzed here, they demonstrate a great variety of interference ways of their meanings on attitudinal anthroponyms and a special dynamism of the system in that part of axiology, which is motivated by animalisms.
Key words: zoonym, anthroponym, derivational relations, animalistic metaphor, metonymy, anthropomorphism, axiology of anthropomorphisms.
Анализ деривационных отношений зоометафоры позволяет выявить закодированные и потенциальные смыслы производящего ее значения, которые отражают всю полноту мотивирующей базы переноса с опорой на систему синхронических и диахронических связей многозначной лексемы. «Неологический бум», имеющий универсальный характер [5, 187], особенно заметен в группе зоонимов. Резервные возможности переноса в этом семантическом блоке бесконечны, о чем свидетельствует разнообразие толкования анималистических имен, что, в свою очередь, объясняется доминированием в кодификации тех или иных понятийных аспектов этих слов. На это обращает внимание Ю. С. Степанов, подчеркивающий относительность формы лексической единицы в словарной таксономии. Ученый приводит пример зоонима лев, который «может быть определен как: 1) хищник, 2) очень крупный, 3) с желтой гривой и т.д., или как: 1) млекопитающее, 2) хищное, 3) очень крупное и т.д., или как 1) животное, 2) хищное и т.д.» [11, 100].
Следует признать, что лексикографические работы во всей своей совокупности не могут исчерпать все потенциальные признаки анимализма. Это множество всегда оставляет возможность использования дополнительных представлений о денотате, позволяющих иначе распределить объем его свойств в новом толковании значения.
На варьирование толкования одного и того же значения зоонима наслаивается еще и тот очевидный факт, что анималистическая метафора, представленная одушевленными именами, отражает в языке непрерывное, постоянно меняющееся, во многом противоречивое взаимодействие двух миров живых существ. На фоне этого сосуществования зоометафора является не только способом экспрессивной номинации человека, но и методом его познания. Изучение анималистической аксиологии позволило сделать выводы о высокой частотности отрицательной характеристики в русском языке, о влиянии оценки на синтаксис и прагматику предложения (общеоценочная и частнооценочная предикации), о зависимости зоометафоры от социальных условий и норм, принятых в обществе, об интуитивном характере метафорической оценки [1, 2, 3, 4, 6, 7]. В последние годы была установлена особая причастность зоонимов к средствам построения и членения познающей личностью языковой картины мира, написанной «под разным углом зрения» [1, 199]. Изучение зоометафоры позволило сделать значительные выводы о многих психологических и социальных явлениях, касающихся того, какие человеческие качества порицаются и какие одобряются, какие явления находятся в центре внимания человека и какие находятся в стороне, какие
существа и предметы называются только «своими именами» и какие получают «второе имя» [8, 101]. Исследователей привлекает также рассмотрение частных фрагментов действительности, вызывающих наиболее активное развитие метафорических характеристик. Становится предметом изучения непосредственное взаимодействие человека с окружающим его миром в процессе мета-форизации, результатом чего являются два типа семантических преобразований: перенос названий, связанных с человеком, на иные предметы и перенос наименований других объектов и явлений на действия человека, части его тела, на его физические, психологические и социальные качества. Учение о типах деривационных отношений, в центре которых оказывается понятие 'человек', сложилось в направление, именуемое антропоморфизмом [12, 278]. Если метафора, направленная от человека на предметный мир, расширяет номинативный запас языка, то перенос наименований с предметного мира на человека - антропоцентрический - пополняет экспрессивные средства языка значениями, которые сохраняют образность на всё время существования в языке.
В русистике рассматриваются переносные значения анималистической лексики в сопоставительном плане с зоонимами других языков. Универсальный анализ позволяет больше узнать о культуре и быте их носителей, подтверждая мысль Д. Н. Шмелева о том, что «семантическая история слов во многих случаях достаточно отчетливо отражает изменения в условиях жизни общества» [13].
Лингвистический анализ семантической структуры наименований животных показывает отражение в их значениях элементов научного и обыденного сознания в соответствии с использованием в определенных сферах общения, что позволяет разграничивать терминологическое значение зоонима, включающее знания о животном, которыми располагает наука, и его бытовое значение, складывающееся из общественного представления людей о нем. Этим объясняется постоянное пополнение новыми обозначениями лексико-семантической группы оценочных антропонимов анималистического происхождения. Возникновение зооморфизмов и их функционирование в речи зависит от роли животных в жизни людей, а также от общего отношения человека к окружающей его природе.
Деривационные отношения зоонимов отличаются регулярностью и активностью переноса. Чтобы понять динамизм этой части антропонимической аксиологии, целесообразно рассмотреть ее в системе отношений, дающей основу для появления всё новых значений, которые имеют вполне объяснимую основу переноса даже в случае развития у лексемы значения, противоположного по характеру коннотации закодированным в словаре семемам.
В рамках статьи рассмотрим несколько зоонимов, представляющих различные по характеру переноса метафорические антропонимы. Гипотетически их можно представить в количестве семи типов. При этом в отдельный тип выделен метонимический перенос, потребовавший отграничения его от метафоры:
I. Перенос наименования на основе внешнего сходства.
II. Перенос наименования на основе внутреннего сходства.
III. Наименования на основе переноса внешних свойств на внутренние свойства и наоборот.
IV. Перенос наименования на основе эмоциональных ассоциаций.
V. Метонимический перенос.
VI. Синкретизм путей переноса: внешнего и внутреннего сходства; метафоры и метонимии и т.п.
VII. Функция компаратива.
Зоонимы проявляют активность в тех или иных основах переноса, что показывает анализ четырех анималистических лексем, иллюстрирующих частотность определенного типа переноса или, напротив, нерегулярность какого-то из них. Для понимания механизма развития всех переносных значений зоонима в работе дается не только словарная справка из толкового, но и из этимологического словаря.
Бабочка (насекомое из отряда полевых, с двумя парами крыльев, покрытыми пыльцой, определяющей их окраску).
В основе этого существительного лежит слово баба, а уменьшительный суффикс изменил не только звучание слова, но и его значение. В старину некоторые животные и насекомые (включая и бабочек) считались колдунами или ведьмами. А слово баба к тому времени приобрело ещё и значение «ведьма», «колдунья». Так что, оказывается, наши древние предки это насекомое с красивыми, яркими крылышками ассоциировали с колдовством.
Виды антропонимических переносов.
VI. Синкретизм - совмещение различных путей переноса: внешнего и внутреннего сходства; метафоры и метонимии.
«Ночная бабочка» - проститутка, жрица любви, представительница древнейшей профессии, путана.
Это единственное метафорическое значение слова, имеющее связанное значение, реализующееся только с одним словом - ночная. Зоометафора обнаруживает совмещение трех аспектов в основе переноса. Один из них мотивируется внешним сходством, в частности окраской, имею-
щей сему 'яркость'. На формирование значения, возможно, повлияла и скрытая ассоциация, детерминированная этимологией слова (баба - колдунья), а также омонимия, появившаяся в результате распада многозначности, со словом бабочка (1. Ласк. В просторечии. Женщина (обычно о молодой женщине [9, Т. I, 233] и 2. Женщина, занимающаяся оказанием помощи при родах; повитуха 1849).
VII. Функция компаратива.
В «Словаре современного русского литературного языка» в 20 томах, в отличие от Большого академического словаря в 17 томах, где эти значения не выделяются как компаративные, особо отмечено употребление слова в сравнительных конструкциях: Как мальчик кудрявый резва, нарядна, как бабочка летом (Лермонтов); Вылетела бы в поле и летала бы с василька на василек по ветру, как бабочка (Островский) [10, Т. I, 285]. Это значение, вероятно, имеет перспективу развития и образования метафорического имени со значением яркости, нарядности, веселого нрава его обладательницы.
В своем дешевом платье из ситчика с голубыми глазками, в красных туфельках и в той же самой соломенной шляпе она казалась себе маленькой, простенькой, легкой и воздушной, как бабочка (Чехов, Дуэль, VI).
Интересные детали, свойственные бабочке, отражены в различных сопоставлениях ее с миром женщин:
У насекомых из гусеницы получается бабочка, а у людей наоборот: из бабочки гусеница (Чехов, Записная книжка № 1).
Бабочка сама на свечку летит (Ф. М. Достоевский, Преступление и наказание).
Внимание человека к ней вполне может стать основой для новых переносов с ее имени на человека.
Баклан (водяная, родственная пеликанам птица, сем. веслоногих плавунов; иначе: морской ворон). Обычно объясняется как заимствование из тюркских языков (ср. татарск. баклан, баг-лан, бакланказ - «дикий гусь»). Толкуют это слово и как неточное заимствование греч. рекекап. Однако возможно, что баклан - исконно русское образование с суф. -ан от того же корня, что и диал. баклажка - «утка».
Виды антропонимических переносов.
I. Перенос наименования на основании внешнего сходства.
1) Большая голова; человек с такой головой (с оттенком неодобрения) (1820). 2) Толстый, неповоротливый, неуклюжий человек, ребёнок (1858). 3) Прозвище тяжёлого ребёнка, долго не начинающего ходить.
В данном случае используются такие внешние признаки птицы, которые не входят в словарную кодификацию прямого номинативного значения, поэтому такой перенос мотивирован лишь для тех, кто видел животное. Активный перенос внешних признаков рыбы на ребенка объясняется, возможно, созвучием зоонима с семантической парадигмой мальчуган, пацан, пузан, ушан, горлан, хулиган, вральман и т.п., преимущественно связанной с детьми.
II. Перенос наименования на основании внутреннего сходства.
1) Дурак, болван (1860). 2) Лентяй, бездельник (1964). 3) (Шутл., ирон.) Постоянно голодный матрос. 4) Неопытный, начинающий вор (угол., пренебр.). Неопытный человек (угол., пре-небр.). 5) Глупый, недалёкий человек (обычно провинциал). 6) Болтун.
Эти значения тоже мотивированы признаками зоонима, не закодированными в словаре. Здесь антропонимы, скорее, проливают свет на повадки животного, чем наоборот.
V. Метонимический перенос.
1) Лётчики морской авиации. 2) Прозвище астраханцев (обычно во мн. ч.), живущих по гористому берегу Волги, до Саренты.
Перенос осуществился на основе представления о сходстве обстоятельств места производного и производящего имен: среда обитания животных перешла на наименование тех, кто служит или живет в местах, так или иначе связанных с водой. Не исключено, что в процессе формирования новых имен задействованы еще и другие, скрытые ассоциации.
VI. Синкретизм - совмещение различных путей переноса: внешнего и внутреннего сходства; метафоры и метонимии.
1) Разбойник на больших дорогах (1895). 2) (Бран.) Неодобрительно о человеке. 3) (Арм.) Солдат осеннего призыва.
4) (Угол., пренебр.) Хулиган; человек. Осуждённый за хулиганство. Хулиган из интеллигентной семьи. 5) Баклан породистый - человек. Осуждённый за злостное хулиганство. 6) Баклан хавирный - хулиган. Осуждённый за квартирный дебош (угол., пренебр.). 7) Мелкий спекулянт, фарцовщик. 8) Жертва преступления.
Допускаем, что слово баклан получило множество переносных значений и в силу его созвучия с зоонимом - баран, став его своеобразным антропонимическим эвфемизмом. Возможно, именно поэтому в границах семантической структуры лексемы баклан имеют место семемы не
только с различной, но и с прямо противоположной аксиологической коннотацией. Сравните, например, значения 'толстый, неповоротливый, неуклюжий человек, ребёнок', 'прозвище тяжёлого ребёнка, долго не начинающего ходить', с одной стороны, и 'разбойник на больших дорогах' - с другой. Эти семемы противоречивы по мотивации их прямым номинативным значением, которое является источником переноса на два имени с несовместимыми оценками, которые можно представит в виде оппозиции 'неуклюжесть' / 'изворотливость'. Первая из них мотивирована какими-то внешними признаками баклана; вторая, вероятно, связана с представлением о нем как птице из семейства воронов, которые, считают в народе, предвещают беду, смерть. Среди метафорических значений есть и такие, которые прямо противопоставлены не только по своей коннотации, но и по своему понятийному содержанию: ср. 'разбойник на больших дорогах' и 'жертва преступления', которые соотносятся как субъект и объект преступления.
Баран. 1. Небольшое травоядное млекопитающее семейства быков, с коротким хвостом, косматой шерстью, изогнутыми рогами. 2. Овчина. Мех барана. 3. (В сец. терминологии) Стенобитное орудие, состоящее из бревна, конец которого иногда в виде головы барана обложен железом; таран. Морск. Толстый брус поперек кормы на тяжелых плоскодонных судах, служащий для подъема руля, при переходе через мели, для вытаскивания якоря.
Общеславянское. Образовано, вероятно, посредством суф. -анъ от той же основы, что и боров (основа в боровъ восходит к индоевр. ЪИег - "резать, колоть», ср. рус. боровъ - «кабан и баран холощеный»).
Виды антропонимических переносов.
I. Перенос наименования на основании внешнего сходства.
1) Прозвище ребёнка с крутым лбом (1897 - 1899). 2) Кудреватый ребенок: Завитой, как баран, - имеющий мелко завитые волосы.
В переносе, как видим, используются различные внешние признаки животного. Наиболее активно из них значение, связанное с формой шерсти барана. Все знают, сколько огорчений приносит кудрявым детям детская дразнилка: Кудрявый баран, не ходи по дворам и т.д. Она очень обидна не столько сходством кудрявой головы с бараньей шерстью, сколько другими неприятными ассоциациями с этим животным. Кроме того, сравнение намекает на нерусское происхождение, и это тоже задевает в стране, где всегда хотелось быть русскими.
4) Заключённый, убитый ножом. 5) Баранчик - заключённый, которого берут в побег опытные арестанты, чтобы съесть во время возможного голода. Основа переноса 4 и 5 значений -сходство причины смерти.
II. Перенос наименования на основании внутреннего сходства.
3) Серый баран - (угол., пренебр.). Участковый инспектор.
Фразеологизм (фразеологическое единство) сформировался на основе переносных значений входящих в словосочетание слов: баран - тупой; серый - заурядный.
Барашек. 1. Объект сексуальных желаний. 2. Жертва насильника. 3. Пассивный гомосексуалист.
Значения-арго от имени баран мотивируются общепринятым негативно-оценочным его значением, отражающим представление о тупости животного, и одновременно устанавливают связь с прямым номинативным значением слова, денотату которого приписываются признаки, свойственные людям с аномальными отклонениями в половой ориентации. Подобная оценка могла бы быть мотивирована и другими именами животными.
V. Метонимический перенос.
1) Прозвище человека, уличённого в краже овец (1930).
Перенос произошел на основании смежности, наличия регулярной связи между вором и его объектом.
VI. Синкретизм путей переноса: внешнего и внутреннего сходства; метафоры и метонимии и т.п.
(Пренебр.) Уроженец Средней Азии. Перенос имеет смешанную основу: по смежности географии преимущественного обитания животных и местом жительства людей, а также по внутреннему сходству, намекающему на низкий интеллектуальный уровень, приписываемый жителям Средней Азии.
VII. Функция компаратива.
Как бараны, как стадо баранов - беспорядочной гурьбой, безумно, без рассуждений. «Мы, как стадо баранов, толкая друг друга, пошли к столу» (М. Горький. Двадцать шесть и одна).
В функции компаратива используется внешнее сходство стада баранов и беспорядочной толпы людей. 1) Как баран в библии/ в апельсинах - совсем не разбираться в чем-либо; как баран на новые ворота - недоуменно, глуповато, растерянно. Об упрямом или глупом человеке.
В этих выражениях обнаруживается несвободное значение слова, связанное лексически и синтаксически, поскольку реализуется в компаративных конструкциях с ограниченным кругом слов.
Стоят толпой на берегу, глядят, как бараны, на мост, а до того, кто строил этот мост, им и дела нет (Чехов).
Бык. 1. Домашнее рогатое животное из рода крупных парнокопытных млекопитающих, сем. полорогих; самец коровы. 2. Массивные опоры моста, устои. Внешняя подпора для поддержания сооружений. 3. Водяной бык - то же, что обыкновенная выпь, птица сем. цапель. 4. Устар. Народная русская пляска.
Общеслав. Суффиксальное образование от звукоподражательного бы < Ь(е)и-. Животное получило своё название по издаваемому им мычанию.
Виды антропонимических переносов.
II. Перенос наименования на основе внутреннего сходства.
1) Об упрямом и своенравном человеке. 2) Об упрямом, капризном ребёнке. 3) Агрессивный, злобный человек. 4) Слабоумный человек. 5) Бездушный человек. 6) Человек, приносящий зло другим людям.
В переносе внутренних свойств животного на имя человека используются семы упрямства и агрессии, не закодированные в прямом номинативном значении, но, видимо, отмеченные в поведении быка.
IV. Перенос наименования на основе эмоциональных ассоциаций.
1) Бык доёный - жертва, обыгранная шулером в карты. 2) То же, что бандит. 3) Осуждённый, хорошо работающий в ИТУ.
4) Активист, общественник в ИТУ. 5) Неофициальный лидер в ИТУ, не придерживающийся воровских законов. 6) Разбогатевший, преуспевающий, достигший успеха в бизнесе человек. 7) Представители молодёжной группировки, близкой к мажорам. 8) Вымогатель, сборщик дани с уличных торговцев, хозяин мелких фарцовщиков. Рэкетир, налетчик. Маклер-спекулянт, играющий на повышении. Бармен. Представители молодой группировки, близкой к мажорам. (Угол.) Заключенный, хорошо работающий на производстве; член преступной группировки или заключенный, беспрекословно исполняющий волю лидера, главаря; охранник авторитетного уголовника; уголовник, собирающий дань с киосков частных предпринимателей.
Бык цветной - сотрудник правоохранительных органов.
VI. Синкретизм путей переноса: внешнего и внутреннего сходства; метафоры и метонимии и т.п.
1) Крупный, физически сильный. 2) О молчаливом, серьёзном имеющем как будто сердитый вид мальчике. Зубр. 3) (Пренебр.) Некрасивый, глупый молодой человек. 4) (Жарг.) Тупой человек грубой физической силы, исполняющий волю хозяина, главаря.
VII. Функция компаратива.
Реветь быком - сильно кричать.
Здоров как бык - об очень крепком, здоровом человеке.
Смотреть, глядеть быком - смотреть угрюмо, исподлобья. Только угрюмо смотревшие «быком» исподлобья чёрные глаза говорили о том, как он упорно пересиливал своё робкое смущение. (Златовр. Из одних восп.)
(В сравн.) Упрям, силён и т.п. как бык.
Имя животного, лаконичное, звучное, стало очень востребованным. Его денотату приписывается такое разнообразие признаков, что их семантический разброс иногда формирует прямо противоположные в семантическом плане значения, мотивированные антонимичными свойствами животного. Так, быку приписывается упрямство, которое применительно к человеку трансформируется в лидерство, нежелание считаться с обстоятельствами. Близкий к упрямству признак тупости проявляется в человеке в виде покорности, готовности подчиняться. Ср., например, значения упрямый своенравный человек; неофициальный лидер в ИТУ, не придерживающийся воровских законов, с одной стороны, и осуждённый, хорошо работающий в ИТУ; тупой человек с грубой физической силой, исполняющий волю хозяина, главаря, - с другой. Различные семемы одной и той же лексемы имеют в этом случае противоположные аксиологические семы. Даже в границах фразеологии со словом бык есть единицы, именующие лиц с прямо противоположным социальным статусом. Ср.: Бык доёный - жертва, обыгранная шулером в карты, и бык цветной - сотрудник правоохранительных органов.
Эти часто несовместимые значения, однако, не лишены определенной логики формирования, связанной с денотативными особенностями прямого номинативного значения животного, которое в природе существует в двух видах: одомашненном и диком. Эти разные формы существования, естественно, предполагают доминирование одних или других его свойств, используемых в процессе переноса.
Рассмотренные имена называют различных по отношению к человеку животных. Бабочка - экзотичное насекомое, яркое, легкое, живущее в параллельном с человеком мире, единственное метафорическое значение этого зоонима, эксплуатирующее внешний вид насекомого, встречается только в границах фразеологизма ночная бабочка. Правда, имя часто употребляется в компаративных конструкциях, но они пока не стали стимулом для развития у слова новых значений. Множество переносных значений наблюдается у слов баран и бык. Возможно, это связано с тем, что животные делятся на домашних и диких, что предполагает различное их поведение и соответственно широкий разброс характерологических свойств, иногда семантически противоположных. Баклан имеет большое количество переносных значений, что, возможно, объяснимо его созвучием с более знакомым именем баран. Интересно, что метафора от этого имени наиболее распространена в арго, авторы которого удачно используют некий экзотический характер имени в целом, наиболее отвечающий характеру скрываемого от обычных носителей языка лексикона. Реализованную и потенциальную склонность рассмотренных лексем к развитию многозначности можно объяснить многообразием признаков, свойственных денотату прямого номинативного значения.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Арутюнова, Н. Д. Типы языковых значений / Н. Д. Арутюнова. - М.: Наука, 1988. - 240 с.
2. Вольф, Е. М. Функциональная семантика оценки / Е. М. Вольф. - М.: Наука, 1985. - 225 с.
3. Жельвис, В. И. Инвективная стратегия как национально-специфическая характеристика // Этнопсихолин-гвистика. - М.: Наука, 1988. - С. 79-87.
4. Жельвис, В.И. Слово и дело: юридический аспект сквернословия // Юрислингвистика - 1: проблемы и перспективы / под ред. Н. Д. Голева. - Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 1999. - С. 223-235.
5. Катлинская, Л. П. Словообразовательная синхрония в новой лингвистической парадигме // Русский язык: исторические судьбы и современность: мат-лы Международ. конгресса исследователей русского языка. -М.: Изд-во Москов. гос. ун-та, 2001. - 520 с.
6. Лукьянова, Н. А. Экспрессивная лексика разговорного употребления. Вопросы семантики / Н. А. Лукьянова. - Новосибирск, 1986. - 227 с.
7. Никитин, М. В. Заметки об оценке и оценочных значениях // Когнитивно-прагматические и художественные функции языка. - СПб.: Тригон, 2000. - С. 6-22.
8. Скляревская, Г. Н. Метафора в системе языка / Г. Н. Скляревская. СПб.: Наука, 1993. - 150 с.
9. Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. / под ред. В. И. Чернышева. - М.; Л.: АН СССР, 1950-1965.
10. Словарь современного русского литературного языка: в 20 т. 1991-1993.
11. Степанов, Ю. С. Имена, предикаты, предложения / Ю. С. Степанов. - М.: Наука, 1981. - 360 с.
12. Ульман, С. Семантические универсалии // Новое в лингвистике. - 1972. - Вып. V. - С. 293-299.
13. Шмелев, Д. Н. Очерки по семасиологии русского языка / Д. Н. Шмелев. - М.: Просещение, 1964. - 243 с.
УДК 801.56 ББК 81.00
Г. Т. Поленова СЛЕД В ИСТОРИИ НАУКИ
Аннотация. Статья посвящена обзору научного наследия выдающегося ученого Таганрогского государственного педагогического института П. В. Чеснокова. В статье дается подробный анализ двух монографий, отражающих основной вклад П. В. Чеснокова в лингвистику.
Ключевые слова: язык и мышление, слово, семантические формы мышления, аспект, план, логическая цепь, языковая картина мира.
G. T. Polenova TRACE IN THE HISTORY OF SCIENCE
Abstract. The article provides an overview of the scientific heritage of the outstanding philologist of Taganrog State Pedagogical Institute, P. V. Chesnokov. The article provides a detailed analysis of the two books that reflect the main contribution of P. V. Chesnokov in linguistics.
Key words: language and thought, word, semantic forms of thinking, an aspect, a plan, the logic circuit, language world picture.
Светлой памяти П. В. Чеснокова
В 2011-м году не стало заслуженного деятеля науки России, доктора филологических наук, профессора, заведующего кафедрой общего языкознания Таганрогского государственного педагогического института имени А. П. Чехова.
