CC BY
1183
УДК 328.185:316.624
ШЕДИЙ М.В. Основные теоретические подходы
исследования коррупции
Коррупция как социальное явление существует практически во всех странах мира, однако для современной России она является одной из наиболее острых проблем. В статье рассматривается процесс возникновения и эволюции феномена коррупции, раскрываются основные теоретические положения исследования сущности коррупции как комплексного общественного явления в различных ракурсах.
Ключевые слова: коррупция, исследование коррупции, эволюция теоретических подходов к изучению коррупции.
Коррупция известна человечеству с глубокой древности. Одно из первых упоминаний о коррупции среди чиновников, как указывают отдельные исследователи, можно встретить в архивах Древнего Вавилона (вторая половина XXIV в. до н.э.)1, а позднее (XIX в. до н. э.) и в знаменитых Законах вавилонского царя Хаммурапи2.
Как у всякого сложного социально-культурного явления, у коррупции не существует единого канонического определения. При анализе основных подходов к определению коррупции как социального явления следует учитывать междисциплинарный характер его исследования. Присущие каждой отрасли обществоведения методы и исследовательские подходы серьезно влияют на выработку специфических для каждой науки определений.
В настоящее время существует несколько подходов к определению коррупции, каждый из которых имеет как свои преимущества, так и недостатки.
В рамках классического, традиционного или «идеалистически-философского» подхода, известного также как «мора-лизаторский», термин «коррупция» использовался главным образом для характеристики общего морально-нравственного состояния общества. Подобного взгляда на явление коррупции придерживались Платон, Аристотель, Фукидид, Макиавелли.
Великие античные ученые-мыслители Платон и Аристотель в своих работах не раз упоминали о разлагающем и разруша-
ющем воздействии злоупотребления властью и взяточничества на экономическую, политическую и нравственно-психологическую сферу жизни общества. В этом отношении наиболее значителен вклад Аристотеля, ибо он стал первым, кто рассмотрел коррупцию на принципиально более высоком системном уровне: в своей работе «Политика», посвященной государственности, он определил коррупцию не просто как совокупность фактов правонарушений, а как явление, оказывающее серьезное воздействие на государство и в критическом случае способное привести если не к гибели, то к его вырождению. Примером такого «вырожденного», «неправильного» государства, где коррупция поразила самые высшие структуры власти, по мнению Аристотеля, являлась тирания.
При переводе трудов Аристотеля на английский язык «неправильная», «выродившаяся» форма правления обычно обозначается словом «corrupt». Борьбу с коррупцией Аристотель рассматривал как основу обеспечения государственной стабильности: «Самое главное при всяком государственном строе - это посредством законов и остального распорядка устроить дело так, чтобы должностным лицам невозможно было наживаться... Только те государственные устройства, которые имеют в виду общую пользу, являются, согласно со строгой справедливостью, правильными»3.
Однако применительно к его социальному значению термин «коррупция» вошел
в употребление значительно позже - в римско-античный период.
В Римском праве существовал термин «corrumpire», обозначающий подкуп кого-либо деньгами или иными материальными благами4 и произошедший от сочетания латинских слов «cor» (сердце; душа, дух; рассудок) и «ruptum» (портить, разрушать, развращать). Поэтому суть коррупции не в подкупе, продажности публичных и иных служащих, а в нарушении единства (дезинтеграции, разложении, распаде) того или иного объекта, в том числе органов государственной власти. Таким образом, уже на уровне этимологии возникает серьезная разница в определении понятия данного явления - понимать ли под коррупцией подкуп (узкое определение) или разложение, негативные процессы в самом механизме управления (широкое определение).
Особенности государственного и церковного правления XV-XVI вв. нашли отражение в работах известного итальянского философа-гуманиста Никколо Макиавелли. Так, в основу наиболее известного его произведения «Государь» был положен новый подход к пониманию государства и государственной деятельности с позиций этической природы человека. В соответствии с этой концепцией, т.е. с точки зрения общественной этики и морали, Макиавелли рассматривал и извечное «зло государства» -коррупцию. Интересным является тот факт, что определение коррупции, данное Макиавелли более шести веков назад, - использование публичных возможностей в частных интересах, - до сих пор признается многими учеными одним из самых удачных.
Проблемы государственности, в том числе и проблема злоупотребления властью, нашли отражение в работах известных ученых и мыслителей того времени. Так, Шарль Луи Монтескье, яркий представитель философии французского Просвещения, юрист, в ряде своих работ (например, «О духе законов») затрагивал проблему сосуществования и взаимодействия морали и закона в обществе. Корень всех преступных деяний (в том числе и взяточничества) он видел не только в неэффективности и слабости законодательной базы, но и в отсутствии твердых моральных устоев, низкой общественной нравственности. Поэтому, по мнению
Монтескье, борьба с любыми проявлениями преступности должна начинаться не с ужесточения законов, а прежде всего с привития и поддержания в обществе высоких этических и нравственных норм.
Вопрос коррупции в той или иной форме был затронут в работах таких известных общественных деятелей, философов и мыслителей, как Г.Г. Гроций, Т. Гоббс, Ж.Ж. Руссо и др. Так, Гроций указывает на противоречивость действий гражданина, «...находящегося на службе государству и нарушающего внутригосударственное право ради своей ближайшей выгоды, тем самым подрывая основу государства и, как следствие, основу своего собственного благополучия»5.
Гоббс видит причину коррупции в эгоистическом стремлении, составляющем основу человеческой природы, обращая при этом внимание на то, что индивидуализм, изначально присущий человеку, всегда и во все времена противостоит государству, имеющему общественное начало6. Руссо в своих работах (например, «Об общественном договоре»), рассматривая и анализируя вопросы общественного развития, также затрагивал проблему продажности и взяточничества чиновников, находящихся на государственной службе.
Одно из наиболее коротких современных определений принадлежит Джозефу Сентурия: злоупотребление публичной властью ради частной выгоды7. При этом остается неясным, относится ли это деяние к разряду законных или противозаконных, задевает ли оно общественное мнение, подрывая чувство справедливости.
Модернистский подход определяет коррупцию как некое противоправное действие (совокупность действий).
В рамках этого дефиниционного типа чаще всего термин «коррупция» используется как синоним «взятки», «подкупа» и обозначает продажность служебных действий.
Данный подход традиционен, и именно он являлся превалирующим на протяжении долгого времени вплоть до начала XX века.
В современной юридической науке также существуют примеры такого типа определений. В частности, известный отечественный криминалист А.И. Долгова определяет коррупцию как «.подкуп -продажность государственных или иных
служащих на основе корыстного использования ими в личных либо в узкогрупповых, корпоративных интересах официальных служебных полномочий, связанных с ними авторитета и возможностей»8.
В этом же ключе определяют коррупцию и международные организации. Например, в Кодексе поведения должностного лица по поддержанию правопорядка, принятого Резолюцией 34/169 Генеральной Ассамблеи ООН 17 декабря 1979 г.: «Коррупция - это злоупотребление служебным положением для достижения личной или групповой выгоды, а также незаконное получение государственными служащими выгоды в связи с занимаемым служебным положением»9.
Впервые в российском законодательстве было дано определение коррупции в ст. 1 Федерального закона от 25.12.2008 г. № 273-Ф3 «О противодействии коррупции»:
а) злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами;
б) совершение деяний, указанных в подпункте «а» настоящего пункта, от имени или в интересах юридического лица.
Однако следует высказать ряд замечаний. Во-первых, с такой формулировкой целей коррупции согласиться категорически нельзя; представляется, что авторы закона смешивают коррупцию с элементарным взяточничеством, которое как раз и предполагает извлечение из сделки имущественной выгоды. Коррупционные отношения могут и не иметь, и часто не имеют имущественной окраски. В основе коррупции могут лежать материальные интересы (которые шире интересов имущественных), а могут - и интересы нематериального характера (предоставление взаимной услуги, продвижение во власть, на вышестоящую должность, торговля влиянием и т.д.). Соответственно в
проект заложена «дыра», позволяющая значительно сузить понятие коррупции и не позволяющая применить настоящий закон к действительно коррупционным правоотношениям. Следует дать в законе то понятие коррупции, которое соответствует международным документам, трактующим коррупцию широко, не только как взятку.
Во-вторых, использование в определении коррупции термина «должностное положение» при одновременной ссылке здесь на деяния должностных лиц и лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих или иных организациях (коммерческий подкуп относится именно к таким лицам), породит противоречия с уголовным законодательством, толкующим указанный термин узко, только в отношении государственной власти, государственной службы и службы в органах местного самоуправления.
Собственно, насколько можно истолковать этот закон, в основном разработчики его и закладывают именно такое -узкое - понимание коррупции (как коррупцию в сфере государственной или муниципальной власти). Это неправильно, а с учетом еще и примитивного понимания коррупции, про которое шла речь выше, вообще оставляет коррупционерам широчайшее поле для маневра, не охватываемое антикоррупционными мерами.
На международном уровне свое нормативное закрепление термин «коррупция» получил в резолюции «Практические меры борьбы с коррупцией», подготовленной секретариатом 8-го Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушениями, проходившего в Гаване в 1990 году. В резолюции речь идет о «нарушениях этического (нравственного), дисциплинарного, административного и уголовного характера, выражающихся в противозаконном использовании своего служебного положения субъектом коррупционной деятельности»10.
В феврале 1995 г. Международная группа по коррупции Совета Европы приняла следующее определение коррупции: «Коррупцией, в той мере, в какой она попадает в сферу деятельности МГК, является подкуп (взятка), а равно и любое иное поведение в отношении лиц, наделенных полномочиями в государственном или част-
ном секторе, которое нарушает обязанности, вытекающие из этого статуса государственного должностного лица, лица, работающего в частном секторе, независимого агента... и имеет целью получение каких бы то ни было ненадлежащих преимуществ для себя либо иных лиц»11.
В Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию, принятой Советом Европы в 1999 г., коррупция определяется как использование государственными, муниципальными или иными публичными служащими (например, депутатами) либо служащими коммерческих или иных организаций (в том числе международных) своего статуса для незаконного получения каких-либо преимуществ (имущества, прав на него, услуг или льгот, в том числе неимущественного характера) либо предоставление последним таких преимуществ12.
Сходного взгляда на коррупцию придерживаются многие российские криминалисты: например, В.С. Комиссаров (заведующий кафедрой уголовного права и криминологии МГУ им. Ломоносова) определяет коррупцию как «использование субъектом управления своих властных полномочий вопреки интересам службы из «личной заинтересованности»13, по мнению Г.Н. Борзенкова (заслуженного юриста РФ, известного специалиста в области квалификации преступлений против собственности), под коррупцией следует понимать «разложение управленческого аппарата, основанное на использовании чиновниками своего служебного положения в корыстных целях»14.
В середине ХХ века в обществоведении был окончательно преодолен данный подход к исследованию коррупции, грозивший ограничить анализ объекта рассмотрением различных сторон процесса дачи-получения взяток незаконопослушными должностными лицами.
Так, по мере усложнения понятия к коррупции кроме собственно взятки и подкупа относят целый спектр должностных нарушений и преступлений, которые рассматриваются как отдельные «случаи коррупции»:
1) взяточничество за законное и незаконное предоставление благ и услуг;
2) вымогательство и шантаж за законное и незаконное предоставление благ и услуг;
3) растрата, хищение, присвоение чужого имущества, связанное со злоупотребление властью;
4) протекционизм, проявляющийся в должностных продвижениях лиц по признакам родства, приятельских отношений или личной преданности;
5) финансирование частных предприятий и организаций за счет государственного или местного бюджета;
6) приватизация с незаконной передачей государственной собственности в частные руки;
7) предоставление льгот заинтересованным лицам;
8) предоставление секретной служебной информации заинтересованным лицам;
9) предоставление права или возможностей заключать выгодные контракты;
10)содействие в заключении невыгодных для государства контрактов с иностранными фирмами;
11) подкуп избирателей;
12) сращивание органов управления с преступными элементами;
13)сокрытие преступлений отдельных лиц и обеспечение их безнаказанности;
14) поддержка и лоббирование интересов теневой экономики в ответ на политическую поддержку или выдвижение на должности во властных структурах15.
При этом сам термин «коррупция» становится чисто номинальным и употребляется для обозначения ряда конкретных противоправных действий, связанных с использованием общественных ресурсов (в том числе и власти) для достижения индивидуальных целей.
Например, в ряде современных отечественных справочных изданий коррупция определяется как «обобщенное наименование преступлений, состоящих в использовании должностными лицами, политическими и общественными деятелями прав, связанных с их служебной деятельностью, в целях личного обогащения в ущерб государству и обществу»16.
Однако все больше исследователей в области коррупции склоняются к тому, что под данным явлением следует понимать специфическое поведение должностного лица, связанное со злоупотреблением власти в личных целях.
На восприятии коррупции как особого поведения основан бихейвиористский тип модернистского подхода, который тесно взаимосвязан с классическим, традиционным подходом.
Вероятно, наиболее известным представителем данного направления был доктор политических наук, один из лидирующих американских политических теоретиков послевоенного периода Карл Фридрих. Он рассматривал коррупцию как поведение, отклоняющееся от преобладающих в политической сфере норм и обусловленное мотивацией получения личной выгоды за общественный счет. Аналогичные определения можно найти у Д. Бей-ли, Дж. Ная17.
Арнольд Рогоу и Хэрольд Лэссвелл предполагали, что коррупция может иметь место без всякой финансовой выгоды или побудительной причины. Она может включать социальное, политическое или идеологическое вознаграждение. К. Фридрих увязывал степень коррумпированности власти с контекстом ее осуществления, степенью консенсуса, достигнутого в обществе, а факторами, сдерживающими коррупцию, считал оппозиционные власти движения и свободную прессу. Для К. Фридриха коррупция - явление почти однозначно негативное, «патология политики», при которой порча затрагивает и государственных чиновников, и властные институты, хотя он и признает ее функциональность до определенного предела. Необходимо подчеркнуть и еще один важный момент во взглядах К. Фридриха на коррупцию. Он считает ее одним из непременных спутников политики и окончательная победа над коррупцией для него - задача утопическая. Тем не менее ей нужно давать энергичный отпор, чтобы болезнетворные зародыши не распространялись и не разрушали политическую систему18.
Взгляд на коррупцию как форму деви-антности позволяет анализировать проявления коррупции, не запрещенные действующим правом, и определенным образом преодолевает ограниченность правового подхода.
Вышеприведенные примеры доказывают, что вопрос дефиниции коррупции явля-
ется чрезвычайно важным и актуальным, что значение термина постоянно подвергается изменениям и дополнениям в зависимости от сложившихся стереотипов. Но нетрудно заметить, что подавляющее большинство определений коррупции носят исключительно юридический характер, ибо даны они криминалистами, юристами, т.е. людьми, которые в силу своей профессии рассматривают коррупцию как факт нарушения правил и законов. При этом введение и определение собственно термина «коррупция» служит единственной цели -выявить преступление и в соответствии с этим наказать виновного.
Однако даже беглый взгляд на коррупцию дает представление о том, что данное явление распадается на две неравные части:
- собственно правонарушения, о которых и говорится в представленных определениях коррупции,
- этические и моральные отклонения.
Во втором случае ситуация крайне осложнена многочисленными формами их проявления и, как вследствие, невозможностью их четкой идентификации.
Таким образом, придерживаясь только лишь буквы закона, упускается весьма значительная, если не определяющая, составляющая коррупции. Безусловно, встречаются случаи совпадения юридической и общественной точек зрения на коррупцию, однако гораздо чаще приходится сталкиваться с обратным.
На этом этапе принципиально важным моментом в вопросе терминологии становится переход от восприятия коррупции как должностного преступления и специфического поведения к сложному и многоликому явлению, затрагивающему все сферы человеческого общества.
Подход, основанный на стремлении соединить современные понятия о кор-рупционерстве с классической характеристикой общего морально-нравственного состояния общества, получил название «неоклассического».
Согласно одному из «неоклассических» определений, коррупцию следует рассматривать как «...социальное явление, включающее совокупность морально-
этических и правовых нарушений, выражающихся в использовании лицами своего публичного статуса в целях незаконного получения имущественных и неимущественных благ и преимуществ»19.
Примером попытки такого перехода может служить работа современного российского исследователя в области коррупции Б.В. Волженкина, в которой коррупция рассматривается как «...социокультурное явление, заключающееся в разложении власти, когда государственные (муниципальные) служащие и иные лица, уполномоченные на выполнение государственных функций, используют свое служебное положение, статус и авторитет занимаемой должности в корыстных целях для личного обогащения или в групповых интересах»20.
Яркую, образную характеристику, в которой четко отмечена сущность явления коррупции, дает А.И. Кирпичников: «Коррупция - это коррозия власти. Как ржавчина разъедает металл, так коррупция разрушает государственный аппарат и разъедает нравственные устои общества. Уровень коррупции - своеобразный термометр общества, показатель его нравственного состояния и способности государственного аппарата решать задачи не в собственных интересах, а в интересах общества. Подобно тому, как для металла коррозийная усталость означает понижение предела его выносливости, так для общества усталость от коррупции означает понижение его сопротивляемости»21.
Но если под словом «коррупция» мы будем понимать определенную модель властвования, основанную на манипулировании социальными ожиданиями и извращенном целеполагании, мы тем самым признаем, что в процессе противостояния «коррозии» общества недостаточно участия только правоохранительных органов. Рассматривая коррупцию как интегрирующее понятие для целого ряда поступков и действий властных субъектов (причем не обязательно политических), отклоняющихся не только от правовых, но и от моральных норм, мы автоматически призываем к мобилизации гражданского общества в процессе воздействия на управленческие структуры.
Понимание коррупции в социально-политическом ключе неизбежно ведет к перераспределению ответственности за деструктивные процессы в государстве и возложению части этой ответственности на плечи социума. То есть в рамках данной исследовательской модели технология противостояния коррупции рассматривается как двояконаправленное явление, где один вектор связан с деятельностью прокуратуры и органов внутренних дел, а другой - с активной социально-политической позицией каждого отдельно взятого гражданина.
Необходимо отдельно остановиться на так называемом функциональном подходе (««ревизионистской» школе) к исследованию коррупции, связанном с работами исследователей проблем стран третьего мира.
Большинство политологов и социологов считают коррупцию болезнью развивающихся обществ, результатом, следствием и/или проявлением незавершенной модернизации и бедности. Представители этой школы, например Хосе Абуэ-ва, Дэвид Бэйли, Натаниэль Лефф, Колин Лейес, выступали против односторонне-негативистского подхода к коррупции как общественной патологии. Напротив, они утверждали, что коррупция может выполнять позитивные функции в плане интеграции, развития и модернизации обществ «третьего мира».
Действительно, распространение рыночных отношений, с одной стороны, и бюрократизация власти и управления - с другой, разрушают связи патримониального господства, традиционные формы групповой солидарности, характерные для доиндустриальных обществ. Однако в развитых странах это более продолжительный процесс, и, что еще важнее, в западных странах вместо личной зависимости между индивидами установились по преимуществу договорные отношения, регулируемые правом, что явилось результатом длительного поиска гражданских форм защиты и солидарности. В обществах, форсирующих модернизацию, а также в тех, где состояние переходности по различным причинам приобретает характер «зависимого развития» и истори-
чески сильны государственные начала в общественной жизни, затруднено формирование институтов, свойственных модернизированным обществам, или их существование дисфункционально. Отношения типа «патрон-клиент», являясь естественной формой защиты индивида в традиционном обществе, имеют все шансы сохраниться и в период модернизации. Они могут проявляться по-разному и нередко воспринимаются как коррупционные. Что касается развитых стран, успешно и давно осуществивших модернизацию, то сохранение различных форм личной зависимости и господства в публичной сфере, которые реализуются, в частности, в актах обмена индивидов и представителей государственной власти, чиновников, означает коррупцию институтов.
Приверженцы ревизионистской точки зрения утверждают, что коррупция, являясь следствием ошибок государства, способна не только выявлять эти ошибки, но и способствовать их устранению. Коррупция способна повысить эффективность экономики, сглаживая неоправданно жесткие государственные меры по ее регулированию. Следовательно, по их утверждению, коррупция является не результатом отклонения поведения от норм, а несоответствием между нормами и устанавливающимися моделями поведения.
Согласно воззрениям сторонников такого подхода (С. Хантингтон, Я. Тарковски и др.), выполнив свои политические и экономические функции, коррупция исчеза-ет22. Таким образом, помимо признания функциональности коррупции эти исследователи выделяют ее позитивные (полезные) функции. Определенной популярностью пользуется данный подход и у отечественных исследователей коррупции.
Как правило, функциональный взгляд на коррупцию они объясняют ее институциональным характером. Так, Я.И. Гилин-ский пишет, что в «современном обществе, включая российское, коррупция - социальный институт, элемент системы управления, тесно взаимосвязанный с другими социальными институтами - политическими, экономическими, культурологическими. Социальный институт характеризует-
ся наличием регулярных и долговременных социальных практик, поддерживаемых с помощью социальных норм, имеющих важное значение в структуре общества, наличием множества ролей»23.
Наиболее развернутое изложение теории институциональной коррупции представлено в работе Л.М. Тимофеева. Уже в предисловии автор пишет: «...Во многих случаях коррупция будет рассматриваться как явление положительное, разумное, как проявление здравого смысла в экономическом поведении человека. Оказывается, что именно так она становится видна, если обратиться к исторической рет-роспективе»24.
Коррупция в изложении Л.М. Тимофеева - инструмент рынка, компенсирующий препятствия, создаваемые государством. Система коррупционных сделок формирует «теневой рынок», которому автор дает следующее определение: «сложная полиинституциональная система частных правовых решений, неизбежно возникающая за рамками юридических законов, регулирующих отношения соб-ственности»25. Далее Л.М. Тимофеев фактически оправдывает существование такого, по В.М. Баранову, «теневого права»: «Сеть общественных институтов, составляющих теневой порядок, призвана сократить транзакционные издержки на обустройство рыночных обменов в тех случаях, когда государственное вмешательство имеет характер отрицательного внешнего эффекта...».
С подобного рода воззрениями согласиться нельзя ни по теоретическим, ни по практическим соображениям. Исходя из в целом правильных посылок (коррупция всегда использует недостатки системы управления, последние являются в свою очередь ее условием, любое социальное явление, в том числе негативное, имеет в социальном организме свои функции), указанные авторы делают совершенно неверные выводы о «полезных функциях» коррупции, она объявляется чуть ли не двигателем общественного прогресса.
Несостоятельность теории «позитивной коррупции» подтверждается многими криминологами. Известный американский
профессор Л. Шелли отмечает, что «исследования известных ученых позволяют сделать вывод, что коррупция сокращает экономический рост и сводит на нет прежние утверждения о том, что коррупция является своего рода необходимой «смазкой» для делового механизма в экономиках, страдающих от последствий чрезмерного планирования»26. В.А. Номоконов пишет: «Принято считать, что коррупция выполняет роль своеобразной смазки ржавых шестеренок государственного механизма («не подмажешь - не поедешь»). На самом деле истинная роль коррупции в том, что она ведет к еще большей коррозии, деформации государственных институтов, неотвратимо и необратимо разрушая основы общества и государства»27.
Существует также другая классификация подходов к пониманию феномена коррупции, разработанная учеными общественного Фонда «Информация для демократии» (ИНДЕМ) под руководством профессора Г.А. Сатарова28.
Первый подход трактует коррупцию как некоторые отклонения от норм права, служебной этики или общечеловеческих моральных принципов. Тем самым коррупция - это совокупность проступков - от преступных до неэтичных -должностных лиц как в государственном секторе, так и в коммерческом.
Второй подход трактует коррупцию как определенный вид социально-экономических отношений. Это касается, как правило, той разновидности коррупции, которая сопряжена со взяточничеством, поскольку взятка - это некоторый вид отношений, в который вступают стороны.
Третий подход рассматривает коррупцию как набор универсальных стратегий поведения больших социальных групп. Например, «покупка» посредством взяток государственных услуг есть универсальная стратегия компенсации дефицита услуг или низкого качества услуг, которые должны предоставляться государством.
Четвертый подход основан на принципиальном разделении коррупции как некоего системного общественного явления и частных видов коррупции. В этом случае коррупция трактуется как некий
общий дефект системы (государства, общества, правовой системы, экономики и т.п.). Тогда коррупцию можно рассматривать как «силу трения», которую приходится преодолевать обществу при решении поставленных им задач, как «энтропию» общественной системы (меру внутренней неупорядоченности, меру неопределенности, если следовать традиционным определениям) или, более узко, - как энтропию системы управления. Неудивительно, что многие межстрановые исследования показывают: уровень коррупции (в общем смысле) в разных странах очень высоко коррелирует с показателями эффективности функционирования экономики, социальной сферы и политической системы в этих странах. То есть коррупцию в общем смысле можно рассматривать как меру социальной неэффективности. Более того, частные проявления коррупции являются индикаторами такой неэффективности в конкретных сферах регулирования или, иначе говоря, в конкретных зонах взаимоотношений, точках соприкосновения между властью и обще-
ством29.
Изучение коррупции и ее социальных агентов во второй половине XX века переместилось в сферу дисциплинарно-отраслевых подходов, применение которых принесло позитивный, но в целом ограниченный исследовательский эффект.
В рамках экономического подхода коррупция рассматривается как разновидность экономического поведения, целью которого является максимизация полезности посредством извлечения непроизводительного дохода за счет манипуляции ресурсами, которые находятся в распоряжении должностных лиц в соответствии с должностными полномочиями. С точки зрения данного подхода поведение взяткодателя и взяткополучателя трактуется как рациональный расчет выгод и потерь.
Экономические, рыночно-центристские подходы к изучению коррупции рассматривают ее как форму социального обмена, а коррупционные платежи - как часть трансакционных издержек. Среди исследователей, работающих в этом русле, чаще всего называют С. Роуз-Аккерман30.
В рамках этого подхода коррупция связывается с чрезмерным вмешательством государства в экономические процессы. Поэтому коррупция может быть вполне функциональна, поскольку является противовесом излишней бюрократизации. Она выступает средством ускорения процессов принятия управленческих решений и способствует эффективному хозяйствованию. Как было уже отмечено выше, эти положения первоначально были сформулированы для стран с централизованно-управляемой экономикой и для стран третьего мира. Хотя в дальнейшем разработчики данного направления аналогичным образом подходили к анализу коррупции в развитых странах с рыночной экономикой, выступая против расширяющегося государственного участия. Однако эта точка зрения не помогает понять и объяснить, почему в некоторых странах с довольно высоким участием государства в экономике коррупция весьма невысока (например, в Дании).
Среди экономических теорий коррупции заслуживает упоминания теория коррупции как статусной ренты за монопольное положение чиновника, повышающей экономические издержки (П. Мауро, И. Шиха-та), а также так называемая агентская модель коррупции.
В рамках социологического направления под коррупцией часто понимают «отказ от ожидаемых стандартов поведения со стороны представителей власти ради незаконной личной выгоды»31. Такое утверждение оказывается и слишком узким (коррупция может быть и в частных корпорациях), и слишком широким, так как определение не указывает, в какой сфере действуют представители власти, ведь отказ от ожидаемых стандартов может произойти и в быту.
Неоценим вклад в формирование научного инструментария изучения коррупции как элемента социальной действительности выдающегося немецкого социолога Макса Вебера. Вебер при анализе коррупционных явлений в обществе сделал попытку уйти от верховенства моральных критериев при оценке коррупционных процессов в обществе. Именно Вебер
ввел в научный оборот понятие «толерантный функционалист» применительно к отношениям между государственной и частной сферой и сделал вывод о функциональности и приемлемости коррупции при условии, что она усиливает позицию элит, гарантирующих ускорение происходящих в обществе изменений32.
Коррупция рассматривается в социологии как дисфункциональное явление в современной бюрократии и подпадает под классификацию латентных функций и дисфункций Р. Мертона. Мертон поставил вопрос о том, что решения, принимаемые при создании, развитии, совершенствовании бюрократических организаций и вырабатываемые на основе принципа функциональной целесообразности, могут иметь скрытые последствия (латентные функции и дисфункции)33.
Коррупцию в социологии часто понимают не как совокупность девиантных поведенческих актов, а как систему отношений в обществе. Таково, например, определение, даваемое Л.В. Гевелингом. По его мнению, «коррупция - деструктивная по отношению к действующим на данной территории общественным нормам и господствующей морали система социальных связей, которые характеризуются использованием должностных полномочий для получения материальной и (или) нематериальной выгоды»34.
В России и за рубежом активно формируется новая отрасль знания - социология коррупции (sociology of corruption). Первая более или менее значимая публикация под заголовком «Социология коррупции» относится к 1968 г.35. Несмотря на название, социологического подхода в том виде, как это понимается сегодня, у профессора. С. Алатаса не было. Главным образом она была посвящена полемике с идеями о возможных положительных эффектах коррупции, появившимися в публикациях того времени. Автор указал не только на закрытый характер этого феномена, но и на ограниченные возможности использования традиционных методов социологии при изучении коррупции.
Научная мысль в России до времени, охватываемого последним десятилетием,
СОЦИОЛОГИЯ И ЖИЗНЬ
была ограничена научной цензурой, что во многом объясняет отсутствие исследований по социологии коррупции в частности.
Коррупция в рамках политологического подхода анализируется с нескольких точек зрения. С одной стороны, подчеркивается, что коррупция представляет серьезную угрозу основным принципам и ценностям гражданского общества, подрывает веру граждан в демократию, разрушает правление закона, нарушает права человека, препятствует социально-экономическому развитию государства (Б.И. Зеленко, И.Н. Клюковская и др.). С другой стороны, указывается, что заострение общественного внимания на вопросах предупреждения коррупции и борьбы с ней в области финансирования политических партий является необходимым условием адекватного функционирования демократических институтов (И.М. Клямкин, Л.М. Тимофеев и др.).
В рамках данного подхода преобладает акцент на властно-управленческом аспекте исследования коррупции. В частности, О. Обасанджо отмечал, что «коррупцию можно определить просто как повсеместно распространенный феномен злоупотребления общественной властью в целях извлечения личной выгоды».
Политологи говорят о коррупции как о различных способах использования власти и политическом влиянии, оказываемом заинтересованными лицами, группами, партиями, движениями на политические процессы в стране. Для них основные причины коррупции кроются прежде всего в политических структурах, там, где наблюдается недостаток демократии. Признавая, что и в демократически развитых государствах имеет место коррупция, они отмечают, что здесь, в отличие от недемократических режимов, вступает в силу система сдержек и противовесов, которые четко выработаны в демократических государствах.
Бесспорно, важную роль в исследовании коррупции играют и различные направления правого подхода, который во многом определяет трактовку рассматриваемого объекта в законодательных актах различных стран.
Юристы рассматривают коррупцию как отклонение от обязывающей правовой нормы, допускаемого произвола при осуществлении полномочий и незаконного использования государственных ресурсов. Коррупция чаще всего определяется ими как «действия официального или доверенного лица, которое незаконно или неправомерно использует свое положение или действия по получению прибыли для себя или другого лица, действуя против интересов и прав других». Юристы относят коррупцию к области применения экономического, административного и уголовного права и отмечают, что коррупция оказывает разрушительное воздействие на нормы права, которые в результате ее действия заменяются правилами, продиктованными теми, кто, во-первых, имеет влияние, во-вторых, способен оказывать влияние, в-третьих, готов платить.
Таким образом, данная исследовательская модель базируется на признании того, что коррупция - это система противоправных действий властных субъектов, связанная с нарушением, прежде всего, специальных правовых норм, определяющих деятельность государственных органов и должностных лиц.
В рамках данной парадигмы коррупционным может быть признано только то деяние, которое находится в сфере правового регулирования и может быть квалифицировано в соответствии со статьями Уголовного кодекса или Кодекса об административных правонарушениях как должностное преступление или правонарушение.
Отдельные вопросы существования коррупции анализировались в рамках исторического и «информационного» и даже географического подходов. Так, Дж. Перри пытался установить связь между спецификой коррупционого развития страны и особенностями ее географического положения36.
Таким образом, коррупцию можно определить по-разному. Но в конечном итоге коррупция - это злоупотребление властью для получения личной выгоды.
«Формула коррупции», выведенная Р. Клитгаардом, проста: «Коррупция = Монополия + Свобода действий - Подотчетность».
Таким образом, несмотря на разнообразие существующих подходов и методов, вопрос дефиниции коррупции остается открытым, ибо на данном этапе развития знаний об этом явлении сложно найти единое определение, которое бы однозначно, объективно и в полном соответствии с существующей реальностью характеризовало общественный феномен коррупции.
1 Основы противодействия коррупции. М.: Спарк, 2000. С. 19-20.
2 Хрестоматия по истории Древнего Востока. T 1. М., 1980. С. 152-177.
3 Аристотель. Сочинения. В 4 т. М., 1983. Т. 4. С. 547, 456.
4 Словарь иностранных слов. М.,1955. С. 369.
5 Гражданское общество в истории политической мысли Европы: от античности до первой трети XIX века // Международный исторический журнал. 2000. № 10. C. 42.
6 Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М., 1936.
7 Senturia J.J. Political Corruption. Encyclopedia of the Social Sciences (Vols 3-4). New York: Macmillan, 1931. pp. 448-452.
8 Криминология: Учебник для юридических вузов// Под общей ред. А. И. Долговой. М., 1997. С. 501.
9 Астафьев Л.В. К вопросу о понятии коррупции // Коррупция в России: Состояние и проблемы: Материалы научно-практической конференции (26-27 марта 1996 г). М.: Московский институт МВД РФ, 1996.
10 Международно-правовые основы борьбы с коррупцией и отмыванием преступных доходов: Сб. документов / Сост. В.С. Овчинский. М.: ИНФА-М, 2004.
11 Там же.
12 Международно-правовые основы борьбы с коррупцией и отмыванием преступных доходов: Сб. документов / Сост. В.С. Овчинский. М.: ИНФА-М, 2004. С. 297.
13 Комиссаров В.С. Уголовно-правовые аспекты борьбы с коррупцией // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1993. № 1. С. 28.
14 Борзенков Г.Н. Уголовно-правовые меры борьбы с коррупцией. // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1993. № 1. С. 30.
15 По данным Независимой Комиссии по Борьбе с Коррупцией (Independent Commission Against Corruption). Режим доступа http:// www.icac.nsw.gov.au/index.htm
16 Политическая энциклопедия. Т. 1. М., 1999. С. 585-586.
17 Nye J. Corruption and political development: a cost-benefit analysis. American Political Science. 1967. №12 (61) p. 417.
18 Friedrich C.J. The Pathology of Politics: Violence, Betrayal, Corruption, Secrecy, and Propaganda. N. Y.: Harper & Row, 1972.
19 Максимов С.В. Коррупция. Закон. Ответственность. М.: Учебно-консультативный центр «ЮрИнфоР», 2000. С. 47.
20 Волженкин Б.В. Коррупция. СПб., 1998. С. 30.
21 Кирпичников А.И. Взятка и коррупция в России. СПб., 1997. С.17.
22 См.: Делла Порта Д. Действующие лица в коррупции: политические бизнесмены в Италии // Международный журнал социальных наук.1997. № 16. С. 55.
23 См.: Гилинский Я.И. Коррупция, теория, российская реальность, социальный контроль// Режим доступа: http://narcom.ru/ ideas/socio/ 84. html
24 Тимофеев Л.М. Институциональная коррупция: очерки теории. М., 2000. С. 5.
25 Там же. С. 51.
26 Шелли Л. Коррупция и организованная преступность // Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы. Сборник материалов Международной научно-практической конференции (8-10 сентября 1999 г, Москва). Под ред. В.В. Лунеева. М., 2001. С. 66.
27 Номоконов В.А. О стратегии борьбы с коррупцией в России // Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы. Сборник материалов Международной научно-практической конференции (8-10 сентября 1999 г, Москва). Под ред. В.В. Лунее-ва.М., 2001. С. 166.
28 Режим доступа: http://www.indem.ru
29 Обоснование этой трактовки коррупции подробно изложено в работе «Разнообразие стран и разнообразие коррупции». Режим доступа: http://www.anti-corr. ru/an_study.shtm
30 Сьюзан Розу-Аккерман. Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы. Пер. с англ. М., 2003.
31 Джерри Д., Джерри Дж. Большой толковый социологический словарь. Т. 1/ Пер. с англ. М.: 2001. С. 332.
32 Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. М.: Директ-Медиа, 2010.
33 Мертон Р. Явные и латентные функции. М.: Директмедиа Паблишинг, 2007.
34 Гевелинг Л.В. Клептократия. Социально-политическое измерение коррупции и негативной экономики. Борьба африканского государства с деструктивными формами организации власти. М., 2001. С. 10.
35 Alatas Syed H. The Sociology of Corruption: The Nature, Function, Causes and Prevention of Corruption. Singapore: Donald Moore Press, 1968.
36 Peil M. Consensus and Conflict in African Societies: An Introduction to Sociology. L., Longman, 1977. 396 p.
