Основные тенденции развития украинского национального движения в межвоенной Польше Текст научной статьи по специальности «История и археология»

EflEflES

ИСТОРИЯ НОВЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ

© 2013

С. В. Ольховский

ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ УКРАИНСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ В МЕЖВОЕННОЙ ПОЛЬШЕ

Своеобразие эволюции украинского национального движения в межвоенной Польше объясняется в уровне развития земель, ранее входивших в состав Российской и Австро-Венгерской империй, а также особенностями политики польских правительств, применявшими методы национальной и государственной ассимиляции. В Галиции украинское самосознание сформировалось на платформе негативной оценки всего исторического опыта польско-украинских отношений и вооруженной борьбы за создание независимой Украины, при этом относительная непопулярность сепаратистских идей среди украинцев Волыни давала польской администрации шанс реализации иного сценария - формирования лояльного государству украинского движения.

Ключевые слова: история Польши, Галиция, Волынь, национальная политика, национальное самосознание, государственная ассимиляция

Тематика польско-украинских отношений в межвоенной Польше до сих пор несет значительную эмоциональную нагрузку для обоих народов, зачастую не позволяющую объективно, без набора традиционных стереотипов и взаимных обвинений воспринимать исторические события. По нашему мнению, лишь максимальный учет сложного исторического контекста и отказ от упрощений в пользу одной из сторон позволит понять модель сложного и неоднозначного сосуществования польского и украинского обществ во Второй Речи Посполитой.

Украинцы составляли самое многочисленное национальное меньшинство в межвоенной Польше: согласно результатам второй всеобщей переписи населения 1931 г., в стране насчитывалось более 4,4 млн. граждан (14% населения), считавших родными украинский и русинский языки. В основном они компактно проживали в восточном приграничье, — около 1,4 млн. человек на Волыни (68% населения), около 1,1 млн. (34,1%) в Львовском воеводстве, около 1 млн. (69%) в Станиславском, около 0,7 млн. (45,5%) в Тернопольском. Кроме того, области компактного проживания носителей украинского и русинского языков были выявлены в Люблинском (74 тысячи человек, 3% населения), Полесском (54 тысячи человек, 4,8% населения) и Краковском воеводствах1. Учитывая, что кроме

Ольховский Сергей Валерьевич — научный сотрудник Института археологии РАН. E-mail: [email protected]

1 Eberhardt 1994, 92-110.

украинцев и поляков в этих воеводствах проживало много евреев и представителей других национальностей, то украинцы составляли подавляющее большинство населения в Волынском и Станиславском воеводствах, а также были самой многочисленной этнической группой на юго-востоке Польши. В общественной структуре украино- и русиноязычного населения Польши заметно преобладали земледельцы, что подтверждает этническая структура городов юго-восточного приграничья: на Волыни в них проживали евреи (49%), поляки (27,5%), украинцы (16,3%); в Галиции существенно отличалось лишь соотношение евреев и поляков, преобладавших в крупных городах.

Уровень национального самосознания на населенных украинцами землях значительно отличался. Украинцы Галиции в период автономии в составе Австро-Венгрии успели далеко пройти по пути формирования своей национальной идентичности, малочисленная местная украинская интеллигенция активно влияла на общественные настроения и выражала стремление к обретению собственной государственности. В Волынском и Полесском воеводствах, ввиду пребывания этих земель в составе Российской империи до Первой мировой войны и продолжительной административной русификации, сложилась иная ситуация: здесь не сформировалось устойчивое украинское национальное самосознание, и местное общество идентифицировало себя в основном через вероисповедание, этническую принадлежность и народную культуру. Уровень национального самосознания жителей этого региона демонстрируют, например, такие воспоминания: «Мировая война освободила меня из ярма русской культуры. Я был так перекормлен литературой на русском языке, что считал собственный украинский язык на Волыни и польский язык, который изредка слышал, не обладающими своей литературой, так как книг на этих языках в деревне было не найти. Кроме того, живущие в деревнях поляки говорили по-украински, а в школе учили на русском»2. Можно считать, что до 1918 г. население Волыни и Полесья являлось не отдельными национальными группами, а скорее этническими общностями, причем это касается как украинцев и белорусов, так и — в меньшей степени — поляков. Большинство местного населения идентифицировали себя как «тутейших» (местных), это подтверждают и результаты переписи 1931 г., в ходе которой 700 тысяч жителей Полесья указали «тутейший» язык в качестве родного. Можно полагать, что подобный принцип самоопределения был характерен для членов многочисленных традиционных сельских общин, причем не только в Полесье, а на всем восточном приграничье Польши.

Правовой статус украинцев во Второй Речи Посполитой регулировали внутреннее законодательство и принятые Польшей международные обязательства в области охраны прав национальных меньшинств, — т.н. Малый Версальский договор 1919 г. и Рижский договор 1921 г. Эти обязательства были подтверждены в конституциях Польши от 1921 и 1935 гг., гарантировавших всем гражданам без учета национальности равенство в правах, свободу вероисповедания, право пользования родным языком3.

Для понимания настроений, господствовавших в украинском обществе и непосредственно повлиявших на развитие польско-украинских отношений в меж-

2 Hermaszewski 1938, 22.

3 Chojnowski 1997, 77.

военный период, следует обратиться к процессу формирования украинской национальной идентичности, который активизировался в XIX в. в Галиции. Одним из ключевых вопросов для украинской самоидентификации стал выбор между латиницей и кириллицей, и выбор последней был обусловлен в первую очередь потребностью сохранения национальной самобытности, «тогда как латинский алфавит (как казалось) грозил утоплением в море польской культуры, которая, впрочем, в то время привлекала многих молодых» украинофилов4.

С другой стороны, немало украинцев, особенно после поражения Ноябрьского восстания 1830 г., вступили в тайные польские общества Галиции. Следует отметить, что несмотря на лозунги «за вашу и нашу свободу», польские политики боролись за воссоздание своего государства в границах Первой Речи Посполитой. считая себя единственным политически сложившимся народом на этих землях, а украиноязычное население — специфической родственной региональной группой, близкой гуралям и кашубам. К середине XIX в. сформировался основной идейный вектор развития украинской национальной идентичности, предполагавший стойкую оппозицию Польше ввиду опоры на исторический опыт польско-казацких войн и восстания Б.Хмельницкого. Альтернативная модель развития польско-украинских отношений, предложенная в свое время Петром Сагайдач-ным и Яном Выговским, оказалась галицийскими украинофилами не востребована5. Известный польский историк Роман Вапиньский, объясняя причины этого выбора, отметил, что украинофилы, учитывая как факт «полонизации части своей этнической общности в прошедшие века, так и ... доныне существующее в этой общности убеждение о превосходстве польской культуры», встали перед необходимостью радикального разрыва с ней, так как «многовековой симбиоз польской и украинской общностей не способствовал формированию национальной идентификации». В таких обстоятельствах необходимым условием для формирования украинской идентичности стало разрушение этого симбиоза, и украинофилы стали пропагандировать радикально антипольские оценки всего исторического опыта польско-украинских отношений6.

Свою роль в радикализации позиций украинофилов в XIX в. сыграло и широко распространенное в польском обществе убеждение, что сама идея украинского своеобразия является интригой, организованной австрийской администрацией с целью парализовать стремления поляков к независимости. «Весна народов» в Центральной Европе ознаменовала новый этап польско-украинских отношений в Галиции: высказанная Главной русской радой в 1848 г. идея разделения провинции на две автономии — восточную украинскую и западную польскую, — привела к острому политическому конфликту.

Как в XIX в., так и во Второй Речи Посполитой значительное влияние на формирование польско-украинских отношений оказывала социальная проблематика. В Галиции 40% земли принадлежало 2,5 тысячам крупных собственников, среди которых преобладали поляки, и католической и униатской церквям, при этом 80% земледельцев обладали участками площадью до 4 га. Земельный голод непосред-

4 Wereszycki 1975, 47.

5 Kozlowski 1990, 37.

6 Wapinski 1994, 86.

ственно влиял на состояние польско-украинских отношений, а порой становился непосредственным катализатором межнациональных конфликтов7.

Примирение австрийской администрации с польским обществом в 1860-е гг. и предоставление Галиции автономных прав не привело к однозначному ухудшению положения местных украинцев: хотя Вена перестала их поддерживать в противовес полякам, внедрение в автономии относительно либеральной политической системы обеспечило возможности для развития украинских национальных организаций. Постепенное укрепление национальной самоидентификации способствовало обострению польско-украинских конфликтов, проявившихся в столкновениях учащейся молодежи и убийстве наместника Галиции А. Потоцкого в 1908 г. Политика польской администрации автономии в отношении украинцев не отличалась последовательностью, перемежая жесткий курс периодами уступчивости. Проявлением последней тенденции стало соглашение, подписанное в 1890 г. наместником Галиции К. Бадени и украинофилами. Периоды соблюдения достигнутых польско-украинских договоренностей обычно оказывались непродолжительными, так как процессу мешало отсутствие в польских кругах готовности к постоянным уступкам украинофилам, а также тактика постоянного расширения требований, которую часто применяла украинская сторона.

Несмотря на очевидное обострение межнациональных отношений в Галиции, польские круги до ноября 1918 г. не учитывали возможность открытого вооруженного столкновения с украинцами за политическое лидерство в регионе, рассматривая тлеющий польско-украинский конфликт скорее как семейную ссору, которая неизбежно будет урегулирована политическими средствами8. Вооруженная польско-украинская конфронтация в Галиции, продолжавшаяся с октября 1918 г. до лета 1919 г., стала переломным моментом, после которого с польской стороны стало преобладать убеждение о серьезности украинской проблемы, угрожающей самой суверенности Польши.

События 1918-1919 гг. во многом предопределили развитие польско-украинских отношений в Галиции в межвоенный период. Победа поляков для националистически настроенных украинцев означала крах надежды на обретение собственной государственности и польскую оккупацию, это восприятие стало основой дальнейшего развития украинского сепаратизма. У польской же стороны опыт борьбы за Львов закрепил в общественном сознании ощущение угрозы единству Галиции с остальной Польшей и настороженное, если не враждебное, отношение к украинцам. Итогом этого стало систематическое ущемление прав украинцев администрацией восточных воеводств, вопреки конституции нередко воспринимавшей их как граждан второго сорта, что в свою очередь вело к дальнейшему обострению польско-украинского антагонизма.

Государственная политика Польши в отношении национальных меньшинств в межвоенный период формировалась под влиянием внутриполитической и международной ситуации, пройдя в своем развитии ряд этапов. До завершения польско-советской войны и в первые годы независимости внимание государственной администрации было приковано к проблеме определения и защиты границ Польши, а выработка модели национальной политики откладывалась, ограни-

7 Chojnowski 1997, 17.

8 Wapinski 1994, 138.

чиваясь решением текущих вопросов. Выходу проблематики межнациональных отношений на первый план способствовали итоги успешных для национальных меньшинств парламентских выборов 1922 г., а также бойкот, объявленный государственным учреждениям украинскими националистическими движениями Галиции.

В период парламентских правительств в Польше национальная политика ко -лебалась между концепцией государственной ассимиляции, предполагавшей обеспечить национальным меньшинствам свободу культурного и экономического развития в обмен на политическую лояльность Польше (ее разделяли пилсудчи-ки и левые партии), и концепцией национальной ассимиляции (т.е. фактически полонизации меньшинств), которую исповедовали правые партии и центристы. Наиболее активно межнациональной тематикой, особенно проблемой славянских меньшинств, занялось правительство Владислава Грабского, сформированное в декабре 1923 г. Формально оно было правительством профессионалов, фактически опиралось на правоцентристов, но некоторые его инициативы скорее соответствовали концепции государственной, а не национальной ассимиляции. Это правительство разрабатывало проект аграрной реформы, позволяющий ослабить вызванные дефицитом земли межнациональные конфликты, учредило Корпус охраны пограничья для противодействия деятельности диверсионно-партизанских отрядов, формировавшихся на территории УССР, прекратило процесс ревиндика-ции собственности православной церкви, приняло закон об утраквистской системе школьного преподавания.

С приходом к власти в мае 1926 г. Ю. Пилсудского национальные меньшинства связывали надежды на существенные либеральные изменения, что было связано как с его социалистическим прошлым, так и с поддерживаемой им федеративной программой восточной политики9. Ее суть состояла в стремлении изменить опасное для Польши геополитическое положение между Россией и Германией путем создания независимых буферных государств — Литвы и Украины и заключения с ними политического и военного союза. Федеративная политика, стремясь отодвинуть российскую угрозу на восток от границ страны, служила исключительно польским государственным интересам. Как отмечает американский ученый польского происхождения П. Вандыч, «польско-украинское соглашение не следовало из желания поработить украинцев, но не было и актом альтруизма, из которого Польша не извлекла бы никакой выгоды. Как и большинство международных соглашений, оно было компромиссом общих интересов. Слабая сторона платила сильной уступками за оказанную помощь и поддержку»10.

Хотя после майского переворота 1926 г. на ответственных государственных постах появились политики, высказывающиеся за введение территориальной автономии для украинцев (Т. Голувко, Х. Юзевский), основная линия национальной политики и далее оказалась направлена на реализацию программы государственной ассимиляции. Вероятное тому объяснение — приоритет концепции государственного солидаризма, предполагающей верховенство государственных интересов над интересами всех граждан, независимо от их национальной принадлежности. Ю.Пилсудский декларировал уважение к правам национальных мень-

9 С^по^тзй 1997, 108.

10 ШаМус7 1967, 20.

шинств, закрепленных в конституции, но допускал политику «сильной руки» в отношении лиц, замеченных в антигосударственной деятельности. Отношение Ю.Пилсудского к украинской проблеме можно попытаться проанализировать на основе его немногочисленных личных решений, направленных на ее смягчение. Немало эмоций среди современников вызвало назначение на пост волынского воеводы Х. Юзевского, давнего соратника диктатора, одного из наиболее неоднозначных политиков межвоенной Польши. Для сторонников национальной демократии Х. Юзевский, управлявший Волынским воеводством в течение 10 лет, стал могильщиком польских интересов на восточных границах, почти предателем и украинским атаманом. Для украинофилов — украинофобом, уничтожившим самостоятельные украинские общественно-политические организации Волыни. Изучение деятельности Х. Юзевского не подтверждает ни одну из этих оценок.

По мнению волынского воеводы, развитие национального самосознания и усиление сепаратистских тенденций среди украинцев Польши является неизбежным, и этот процесс нельзя было остановить административными репрессиями. Единственной возможностью нормализовать польско-украинские отношения Х. Юзевский считал изменение вектора развития украинского национального самосознания путем замены галицийского тезиса о вечном польско-украинском антагонизме на «идеологию 1920 года» — опыт совместной борьбы Ю. Пилсуд-ского и С. Петлюры за создание независимой Украины. Согласно этой трактовке, украинское национальное самосознание должно было развиваться под польским контролем в идейно антисоветском направлении, готовясь к предстоящей борьбе за создание независимой Украины на землях УССР. Учитывая относительно низкий уровень развития украинского национального движения на Волыни к концу 1920-х гг., именно это воеводство было избрано в качестве полигона для реализации проекта построения новой модели польско-украинских отношений11.

Многолетний «волынский эксперимент», включавший целый комплекс мер по нормализации межнациональных отношений в политической, общественной, экономической и культурной сферах, был настороженно воспринят как польским, так и украинским обществом Волыни. Многие поляки посчитали уступки администрации в пользу украинцев покушением на государственные интересы, в перспективе грозящим Волыни вспышкой украинского сепаратизма по галицийскому сценарию; активная часть волынских украинцев уже была в значительной степени охвачена как советской пропагандой из УССР, так и украинской националистической из Галиции.

Особую актуальность для Волыни имела проблема системы просвещения, т.к. закон 1924 г. почти ликвидировал школы с украинским языком преподавания, вызвав этим резкую негативную реакцию населения. Администрация Х. Юзевского не восстановила status quo, а предпочла развивать польские школы с обязательным изучением украинского языка и утраквистские (двуязычные) школы, считая, что украинские потребности по изучению родного языка и культуры могут быть удовлетворены в рамках существовавшей школьной системы, к тому же способствовавшей взаимопроникновению польской и украинской культур. Эта позиция воеводы соответствовала требованию Ю. Пилсудского, заявившего, что

11 Kçsik 1995, 118.

польский язык должен быть единственным официальным языком на всей территории страны.

К середине 1930-х гг. польская политическая элита разочаровалась в результатах попыток налаживания межнационального диалога: программа государственной ассимиляции не привела к ожидаемому спокойствию в восточных воеводствах, наблюдался заметный рост самосознания национальных меньшинств и усиление сепаратизма. Кончина Ю. Пилсудского привела к быстрой смене акцентов в формировании национальной политики страны, новый курс пришедшего к власти армейского руководства предполагал переход к активной полонизации национальных меньшинств восточных воеводств. Попытки полонизации, проведенные в конце 1930-х гг. польской армией с использованием репрессивных методов, в частности ревиндикация церквей на Холмщине и перевод православных в католицизм и униатство на Волыни, привели к росту антипольских настроений среди украинцев Волыни.

Обобщая образ польско-украинских отношений в межвоенный период, следует согласиться с мнением А.Хойновского, что «положение украинцев в Польше нельзя определить единой формулой. Украинцы часто приписывали польской стороне желание уничтожить их национальную жизнь, но эти обвинения сильно преувеличены. В украинском обществе сильно развито самосознание, благодаря этому оно способно дать отпор административным ограничениям. В свою очередь, политика властей, как усредненный результат многих тенденций, была непоследовательна и пассивна, перемежаясь время от времени репрессиями (в основном в ответ на украинские акты террора). Также постоянным явлением были мелкие, но унизительные административные преследования. Однако не столько проступки польской полиции, сколько ощущение бесперспективности способствовало распространению радикализма среди украинцев»12.

ЛИТЕРАТУРА

Chojnowski A. 1997: Ukraina. Warszawa.

Eberhardt P. 1994: Przemiany narodowosciowe na Ukraine w XX wieku. Warszawa.

Hermaszewski Z. (ed.) 1938: Zyciorysy wiejskich dzialaczy Wolynia. Warszawa.

Kqsik J. 1995: Zaufany Komendanta. Biografia polityczna Jana Henryka Jozewskiego. Wroclaw.

Koziowski M. 1990: Mi^dzy Sanem a Zbruczem. Walki o Lwow i Galij Wschodni^ 1918— 1919. Krakow.

Wandycz P. 1967: Z zagadnien wspolpracy polsko-ukrainskiej w latach 1919-1920 // Zeszyty Historyczne. 12, 3-24.

Wapinski R. 1994: Polska i male ojczyzny Polakow. Z dziejow ksztaltowania si§ swiadomosci narodowej w XIX i XX w. po wybuchu II wojny swiatowej. Wroclaw.

Wereszycki H. 1975: Pod berlem Habsburgow. Zagadnienia narodowosciowe. Krakow.

12 Chojnowski 1997, 115.

PRINCIPAL TENDENCIES OF UKRAINIAN NATIONAL MOVEMENT IN INTERWAR POLAND

S. V. Olkhovsky

Peculiar evolution of Ukrainian national movement in interwar Poland is due to the contrast in the development of former Russian and Austro-Hungarian territories and specific policy of Polish governments who employed ethnic and state assimilation methods. In Galicia Ukrainian self-consciousness was based on negative assessment of Polish-Ukrainian relations in their armed struggle for independent Ukraine. Relatively unpopular separatist ideas in Volhynia gave Polish administration a chance to implement another scenario under which they could form loyal Ukrainian movement.

Key words: Polish history, Galicia, Volhynia, national policy, ethnic self-consciousness, state assimilation