CC BY
34
© 2011
А. Г. Дорожкин
ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ И РЕЗУЛЬТАТЫ НАЧАЛЬНОГО ЭТАПА ЧИСТКИ ВКП(Б) В МАГНИТОГОРСКЕ
(июль-сентябрь 1933 г.) на страницах «Магнитогорского рабочего»
В статье рассматривается освещение чистки парторганизации Магнитогорска на начальном этапе этого мероприятия (июль-сентябрь 1933 г.) «Магнитогорским рабочим». Анализируются основные тенденции чистки ВКП(б), выявившиеся на первом этапе ее проведения в городе и получившие развитие в дальнейшем, а также отражение результативности кампании ведущей газетой Магнитогорска.
Ключевые слова: Магнитогорск, ВКП(б), чистка, парторганизация, исключение.
Политико-идеологические кампании в СССР начала 1930-х гг. изучены существенно хуже по сравнению с экономическим развитием нашей страны в годы первых пятилеток и политической историей Советского Союза второй половины четвертого десятилетия ХХ в. К числу наименее изученных тем относится и чистка ВКП(б), проведенная в 1933-1934 гг. в соответствии с решением Январского пленума ЦК и ЦКК партии. Представляется, что изучение чистки 1933-34 гг. и последовавшей за ней кампании проверки и обмена партийных документов крайне важно как для всестороннего исследования политической истории Советского Союза, так и для осмысления исторического опыта самого феномена партийных чисток, их значения для борьбы не только с оппозиционными силами внутри правящей партии, но и с карьеристскими, неустойчивыми и разложившимися элементами. Крайне важным представляется изучение хода и результативности чистки на микроуровне — на уровне парторганизаций отдельных предприятий, учреждений и населенных пунктов. Особый интерес представляет проведение данного мероприятия в городах-новостройках, к числу которых, бесспорно, относился Магнитогорск.
В соответствии с решением Объединенного Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) от 12 января 1933 г., было подвергнуто чистке 25 территориальных парторганизаций, в числе которых была и организация Уральской области. В составе последней в рассматриваемый период находился и Магнитогорск, строящийся индустриальный гигант, потенциальный центр черной металлургии Советского Союза. Его парторганизация прошла в основном чистку в июле-декабре 1933 г., а подготовка к ней началась еще в мае. Пропагандистское обеспечение подготовительных мероприятий уже рассматривалось автором предлагаемой работы1. В рамках данной статьи предполагается осветить отражение начального этапа чистки городских парторганизаций «Магнитогорским рабочим» — ведущим печатным органом города и Магнитостроя. Этот этап приходится приблизительно на конец июля — середину сентября 1933 г. Его завершение совпадает примерно по вре-
Дорожкин Андрей Геннадьевич — доктор исторических наук, профессор кафедры истории России Магнитогорского государственного университета. E-mail: andrew-67@mail.ru
1 Дорожкин 2009, 225-22б.
мени с кульминацией событий, обозначенных автором как «августовский кризис на Магнитке», и с публикацией в «Магнитогорском рабочем» первых результатов чистки городской партийной организации — к тому времени чистку прошло около четверти коммунистов города, так что председатель районной комиссии по чистке Г. Ян мог сделать первые, пока еще предварительные выводы относительно результативности данного мероприятия, напечатанные в газете 22 сентября 1933 г.
Постановление ЦК и ЦКК ВКП(б) «О чистке партии», опубликованное в «Правде» в конце апреля 1933 г., подробно оговаривало цели, задачи и процедуру данного мероприятия. Подчеркивалось, что чистка «не должна рассматриваться <...> как огульное недоверие партии к коммунистам данной ячейки. Борясь против бытового разложения и неблаговидного поведения членов партии, комиссия по чистке не должна допускать мелочного и придирчивого копания в личном быту». Чистку предписывалось проводить на открытых собраниях партячеек, на которые допускались и беспартийные2. К категориям лиц, исключаемым («вычищаемым») из партии, относились: 1) «классово чуждые и враждебные элементы, обманным путем пробравшиеся в партию»; 2) «двурушники, живущие обманом партии, скрывающие от нее свои действительные устремления и под прикрытием лживой «клятвы» в верности партии пытающиеся сорвать на деле ее политику»; 3) нарушители партийной дисциплины, к которым причислялись и лица, «не выполняющие решений партии и правительства, подвергающие сомнению и дискредитирующие решения и установленные партией планы болтовней об их нереальности и неосуществимости»; 4) перерожденцы, не желающие бороться с враждебными элементами, к числу которых, наряду с классовыми врагами, относили «рвачей, лодырей, воров и расхитителей общественной собственности»; 5) «карьеристы, шкурники и обюрократившиеся элементы», а также партчинов-ники, «оторвавшиеся от масс и пренебрегающие нуждами и запросами рабочих и крестьян»; 6) морально разложившиеся личности, «роняющие своим неблаго-
3
видным поведением достоинство партии» .
Инструкция Центральной Комиссии по чистке партии, упоминая о слабой политической подготовке ряда членов ВКП(б), рекомендовала перевод их в кандидаты, а последних, в случае их недостаточной политической зрелости, — в сочувствующие. Эта мера в отношении членов и кандидатов в члены ВКП(б) не рассматривалась в качестве взыскания4 — переводимым предоставлялась возможность повысить свой идейно-политический уровень. Недовольным решениями комиссии по чистке предоставлялась возможность в течение месяца обжаловать их. В этой связи предусматривалась подача апелляции в вышестоящую комиссию по чистке, вплоть до Центральной. Партячейкам предоставлялось также право критики постановлений комиссии по чистке, что не означало отмену последних. В состав же Центральной Комиссии по чистке ВКП(б) вошли Я. Э. Рудзутак (председатель), Л. М. Каганович, С. М. Киров, Е. М. Ярославский, М. Ф. Шкирятов, Н. И. Ежов, Е. Д. Стасова, И. О. Пятницкий. Эта комиссия назначала республиканские, краевые и областные комиссии по чистке ВКП(б). Послед-
2 Правда 29.04.1933.
3 Там же. См. также выступление Л. М. Кагановича на московском партактиве 22 мая 1933 г. (Правда 2.06.1933)..
4 Правда 21.05.1933.
ние, в свою очередь, организовывали районные комиссии, являвшиеся низшим звеном в системе инстанций, ответственных за проведение мероприятия5.
Следует сказать, что ход чистки на Урале неоднократно освещался центральной партийной печатью6. Применительно же к положению в Магнитогорске повышенное внимание последней привлекли события конца лета 1933 г., приведшие к смене партийного и советского руководства города и названные автором этих строк «августовским кризисом на Магнитке»7. Городская же печать и, в первую очередь, «Магнитогорский рабочий», еще в канун чистки регулярно освещала деятельность городской контрольной комиссии ВКП(б). Так, 4 июня 1933 г. в передовой статье были изложены основные решения состоявшегося двумя днями ранее собрания партактива Магнитки. Вопрос о чистке партии значился первым пунктом в повестке дня, и было доложено, что за январь-май 1933 г. партколлегия контрольной комиссии привлекла к дисциплинарной ответственности 433 человека. 291 из них был исключен из ВКП(б) (следует отметить, что магнитогорская парторганизация насчитывала к началу 1933 г. 8200 человек, по состоянию на
1 июля того же года — 6084, а на 1 августа — 5846 человек8). Основными причинами наложения взысканий назывались «правый и левый оппортунизм, великодержавный шовинизм, нарушения партустава, зажим самокритики, сокрытие прошлого, связь с классово-чуждыми элементами, бюрократизм, волокита, прогулы, бытовое разложение». В передовице особо подчеркивалась необходимость учитывать во время предстоящей чистки не только работу в Магнитогорске членов и кандидатов в члены ВКП(б), а также сочувствующих, но и их прошлое до прибытия на Магнитострой. Данная установка, отражавшая сохранявшийся еще в полной мере революционный настрой, послужила ориентиром при проведении кампании.
Еще 11 мая 1933 г. «Магнитогорский рабочий» поместил на одной из своих страниц первую публикацию, посвященную предстоящей чистке9. Здесь, в частности, говорилось об очередности проведения данного мероприятия — его предполагалось начать с парторганизаций завода, соцгорода и совхозов. После этого предстояла чистка партячеек советских, торговых и кооперативных учреждений. Для руководства чисткой к началу июля 1933 г. в город прибыли Г. Ян, назначенный председателем Магнитогорской районной комиссией по чистке ВКП(б), и член этой же комиссии Бархатов. Были опубликованы их биографии10, а уже 3 июля 1933 г. Ян выступил с речью на совещании секретарей партячеек. Отметив основательную подготовку к чистке в некоторых организациях (например, ЦЭС), председатель районной проверочной комиссии обратил основное внимание на недостатки. По его словам, комиссия посетила все участки стройки и завода и убедилась в слабом знании сути и задач чистки беспартийными рабочими, как и в преимущественно формальной подготовке к ней со стороны большинства партколлективов. Критики не избежали и парторги, считавшиеся лучшими — например, парторг
5 Правда 29.04.1933.
6 Правда, 1933, 13 июня, 16 июля, 14 августа, 21 августа.
7 Дорожкин 2010, 117-135.
8 Магнитогорский рабочий 4.06.1933, 4.06.1933 и 12.12.1933.
9 Магнитогорский рабочий 11.05.1933.
10 Магнитогорский рабочий 2.07.1933.
первой домны Галдин. Одновременно Ян указал на невнимание ряда руководителей организаций (например, Горы и кузницы) к нуждам рабочих, слабое распространение самокритики в низовой печати и — вполне в духе времени — на притупление классовой бдительности, благоприятствовавшее «кулацкой агитации». В целом подготовку городской парторганизации к чистке Ян оценил как неудовлетворительную и отметил, что при проведении кампании в Магнитогорске проверяемым необходимо предъявлять три основных требования — 1) о выполнении ими производственной программы и участии в борьбе за качество, высокие темпы и снижение себестоимости (с этим увязывалось и осуществление испытуемыми «авангардной роли коммуниста»); 2) об участии в борьбе за единство партии, знании и выполнении ее программных документов; 3) о политической грамотности11. Таким образом, в условиях строящегося промышленного гиганта проведение чистки преследовало как политические задачи, так и содействие решению производственных проблем, выполнению промфинплана.
Задачи чистки предполагалось довести «до каждого коммуниста, до каждого беспартийного работника»12. Данной цели должно было служить и проведение 8 июля 1933 г. единого партдня в Магнитогорске13. Но еще до этой даты имела место резкая активизация работы городских общественных организаций, приуроченная к предстоящей чистке. Так, 4 июля 1933 г. состоялось совещание фракций профсоюзов, посвященное участию последних в данном мероприятии. На этом совещании также выступил Ян, отметивший неудовлетворительную в целом подготовку ГСПС к чистке и напомнивший о требованиях, предъявляемых партией к коммунистам, работающим в профсоюзах. В тот же день прошло собрание комсомольско-молодежного актива, связанное с предстоящим заключением договора о социалистическом соревновании между Магнитогорском и Сталинском. На этом собрании присутствовало три тысячи молодых рабочих, перед которыми также выступил с речью председатель районной комиссии по чистке ВКП(б). Выступил он и на состоявшемся 7 июля общегородском слете редакторов многотиражек и стенгазет, а также рабкоров, культпропов парторганизаций, ответработников партийного просвещения и пропагандистов. Это собрание также было посвящено ходу подготовки и задачам чистки партии. Обо всех этих совещаниях «Магнитогорский рабочий» оперативно (а в последнем случае — заранее) информировал своих читателей14.
На слете рабселькоров Ян особо отметил роль низовой печати в подготовке и проведении чистки. В качестве образцовой он назвал стенгазету «Паросило-
11 Магнитогорский рабочий 5.07.1933. Основные положения доклада Яна были воспроизведены в постановлении бюро ГК ВКП(б) от 5 июля, опубликованном в «Магнитогорском рабочем» на следующий же день. Оно также носило критическую направленность; как «антипартийные» характеризовались и имевшие место на 3-й и 4-й домнах настроения в пользу отъезда из города, а также стремление ряда работников «уйти от ответственности и обязанности постоянно бороться за улучшение работы организаций». Констатировалось также, что в деревне «задачи и цели чистки колхозникам», рабочим совхозов и «единоличникам плохо разъяснены, подготовка не связана с проведением прополочной кампании, ростом паров и подготовкой к уборке» урожая. Говорилось также о слабой организации политвоспитания в деревне. Таким образом, и вне города проведение чистки увязывалось с решением производственных задач.
12 Магнитогорский рабочий 5.07.1933.
13 Там же.
14 Магнитогорский рабочий 6.07.1933 и 9.07.1933.
вик», пропагандирующую передовой опыт, критикующую бесхозяйственность, разоблачающую нарушителей трудовой дисциплины и регулярно публикующую письма о плохом бытовом положении рабочих15. Преобладал критический настрой — это в полной мере проявилось и на партсобраниях отдельных организаций, информация о которых регулярно появлялась на страницах «Магнитогорского рабочего». Недостаток самокритики газета 10 июля 1933 г. поставила на вид партячейке горсовета — это, в известной мере, предвосхитило резкую критику по его адресу уже в период «августовского кризиса». «Магнитогорский рабочий» указал, что на собрании партячейки формально высшего органа власти в городе говорилось о бюрократизме, слабости самокритики, нерегулярности выпуска стенгазеты в практике этого органа. Но, как бдительно отметило ведущее печатное издание Магнитогорска, на собрании ничего не было сказано о срыве пленума горсовета 29 июня, об отсутствии работы с депутатскими группами, о спекуляции со стороны торговой сети. Прозвучавшая на собрании самокритика не носила поименного характера. С учетом этого газета рекомендовала партячейке горсовета провести повторное собрание и не повторять допущенных ошибок16.
Вопрос о проведении собраний, посвященных предстоящей чистке, был основным и на состоявшемся 13 июля 1933 г. совещании секретарей парткомов, партколлективов и ячеек, подчиненных горкому, на котором присутствовали также председатели профсоюзных комитетов и комсорги17. Впрочем, наряду с собраниями, для более широкого оповещения коммунистов и беспартийных о предстоящей чистке использовались и иные, подчас необычные методы. Так, 16 июля 1933 г. «Магнитогорский рабочий» поместил объявление «Все на массовку», в ко -тором уведомлялось о проведении через два дня в Агаповке массового гуляния рабочих, занятых в горячих цехах завода, и железнодорожников. Оно было посвящено 14-й годовщине освобождения Урала от колчаковцев и предстоящей «чистке рядов партии». Предусматривалось выступление на массовке не названных поименно «старых большевиков», которые должны были рассказать «о гражданской войне, чистке партии и участии в ней беспартийных рабочих».
Придавая особую важность чистке магнитогорской парторганизации, 17 июля 1933 г. в город прибыл председатель Уральской областной комиссии по чистке Б. А. Ройзенман. Он провел совещание с членами районной комиссии, проявив, как известил своих читателей «Магнитогорский рабочий», особый интерес к ведению разъяснительной работы среди партийных и беспартийных масс, а также к качеству работы городской парторганизации. Председатель Уралоблкомиссии по чистке ВКП(б) «провел беседы с товарищами, выдвинутыми в председатели и члены ячейковых проверочных комиссий, интересовался участием печати, особенно многотиражной и стенной, в подготовке к чистке» и дал инструктаж районной комиссии по организационным вопросам. На 19 июля 1933 г. назначено было собрание партактива, центральным пунктом повестки дня которого являлось выступление Б. А. Ройзенмана18.
15 Магнитогорский рабочий 9.07.1933 и 14.07.1933.
16 Магнитогорский рабочий 10.07.1933.
17 Магнитогорский рабочий 12.07.1933.
18 Магнитогорский рабочий 18.07.1933.
Прибытие в Магнитогорск председателя Уралоблкомиссии по чистке партии практически совпало с ее началом в городе. Первыми чистку проходили сами члены комиссий. Так, на 20 июля 1933 г. назначена была чистка члена Магнитогорской райкомиссии и председателя горКК-РКИ Савельева. В тот же день должна была состояться чистка Крылова, назначенного председателем Лысьвенской районной комиссии и, очевидно, долженствующего вскоре покинуть Магнитогорск19. Оповещения подобного рода в дальнейшем регулярно давались, как правило, на последней странице газеты в разделе «Календарь чистки». С 20-х чисел июля «Магнитогорский рабочий» публиковал и сообщения о ходе проверки отдельных членов городской парторганизации. Так, 24 июля 1933 г. были опубликованы материалы о чистке секретаря парткома Горы Б. К. Абросимова, члена районн-ной комиссии Мистрюкова и руководителя парторганизации ГПУ Магнитогорска Меньшикова. С этого же времени резко увеличилось количество материалов о партийной жизни города и завода, публикуемых газетой. Практически все они были посвящены начавшейся чистке. Так, 24 июля в «Магнитогорском рабочем»20 были опубликованы две статьи, одно письмо и (в упомянутом подразделе «Календарь чистки») 6 объявлений на эту тему, 28 июля было помещено 5 материалов, связанных с чисткой партии в Магнитогорске, а 2 августа ведущая городская газета опубликовала 10 материалов на данную тему. Вплоть до ноября 1933 г. редкий номер «Магнитогорского рабочего» обходился без публикации разного рода материалов (статей, очерков, заметок, репортажей объявлений и т. д.), посвященных чистке организаций ВКП(б) в городе.
Сама процедура чистки, как явствует из этих материалов, проходила по достаточно стандартной схеме. Представление о ней дает хотя бы оговоренный в «Магнитогорском рабочем» порядок чистки партколлектива треста «Нарпит». В начале следовали доклады секретарей партколлектива и партячеек, затем — выступления в прениях, после чего шла собственно процедура «индивидуальной проверки коммунистов»21. Она сопровождалась их персональным обсуждением и вопросами. Все это тщательно фиксировалось — особое внимание обращалось на участие в обсуждении участников собрания. При этом учитывалась их принадлежность к ВКП(б) или к ВЛКСМ. Так, в упомянутом обсуждении Абросимова во время его персональной чистки приняло участие 15 человек, в том числе 1 беспартийный и 4 комсомольца22. В ходе обсуждений обращалось внимание как на достоинства, так и на недостатки проверяемых, учитывались их личные и деловые качества, биографические данные, социальное происхождение, партийный стаж, участие в оппозиционных группировках. Не обходилось и без попыток сведения личных счетов во время проведения собраний — о фактах такого рода «Магнитогорский рабочий» также упоминал. Например, 30 июля 1933 г. газета опубликовала материал о чистке В. М. Розенберга, А. Т. Колбина и Кузьмицкой23, представлявших
19 Там же.
20 Речь идет о № 170 газеты за 1933 г. В предыдущем случае имелся в виду № 169 — 24 июля вышли два выпуска «Магнитогорского рабочего», что само по себе было неординарным явлением и объяснялось, очевидно, обилием материалов о жизни города и градообразующего предприятия.
21 Магнитогорский рабочий 1.08.1933.
22 Магнитогорский рабочий 24.07.1933.
23 Так в тексте. В номере за 24 июля 1933 г обозначена как Кузмицкая.
соответственно ячейковые комиссии по чистке Горсбанка, строительства четвертой домны, а также ФЗУ, техникума и отдела кадров завода. При обсуждении первого из них была предпринята попытка его дискредитации: некто Сумский, ранее уволенный Розенбергом за пьянство и дезорганизацию производства, выступил с нападками на Розенберга. Как отмечала газета, Сумскому был дан отпор, и его попытка не удалась.
Начало чистки ВКП(б) в Магнитогорске отмечено было буквально шквалом публикаций о недостатках как в общественной, так и в хозяйственной жизни города и завода. Следует отметить, что в 1933 г. на страницах «Магнитогорского рабочего» превалировал критический настрой — хотя опыт передовиков производства и ударников активно пропагандировался, основное внимание обращалось именно на отрицательное в общем балансе24 и настойчиво указывалось на необходимость улучшения положения. По мере приближения чистки тенденция концентрировать основное внимание на критике недостатков постоянно усиливалась. Если до мая 1933 г., до начала подготовки к чистке парторганизаций города, на страницах «Магнитогорского рабочего» еще поддерживался определенный баланс в подаче «позитивного» и «негативного» материала из жизни городских парторганизаций, то в дальнейшем явно превалируют сообщения «отрицательного» характера. Во всех случаях критика носила строго персонализированный характер. При этом преобладало предъявление партактиву претензий неполитического характера. Сама же подготовка к чистке со стороны парторганизаций в большинстве случаев признавалась в мае-июле 1933 г. неудовлетворительной. Проявления этого усматривались в слабой организационной работе или в ее отсутствии, плохом ведении разъяснительной работы с коммунистами и беспартийными, в отсутствии в отдельных случаях (в доменном цехе металлургического завода, например) помещений, где должна была проходить чистка. Отмечались также значительная текучесть состава парторганизаций, частое незнание их секретарями «партийно-политического лица» членов и кандидатов в члены ВКП(б). Практиковалось также обсуждение в партгруппах и на общих партсобраниях характеристик на личный состав организаций. Это превращало подготовку к чистке в саму чистку. Первоначально данная практика приветствовалась, правда, на страницах не «Магнитогорского рабочего», а других городских газет. Так, газета «На рельсах гиганта» 29 мая 1933 г. с явным одобрением писала, что «на партгруппах даются отдельным коммунистам характеристики для предоставления в комиссию по чистке». В связи с этим положительно оценивалась партгруппа токарей ЖДТ — ее секретарь Свирский проводил собрания с персональным обсуждением личного состава группы еще до начала кампании25. Вскоре, однако, эта практика была резко осуждена в открытом письме секретаря Уралобкома ВКП(б) И. Д. Кабакова и председателя областной комиссии по чистке партии Б. А. Ройзен-
24 Не были исключением и публикации, приуроченные к праздничным дням. Так, 4 мая 1933 г., в первом же после первомайского праздника выпуске «Магнитогорского рабочего», в передовице лишь вскользь отмечались производственные успехи, но особо подчеркивалось, что «велик позор безобразной работы завода», выразившийся в крупной аварии, имевшей место накануне в доменном цехе. В связи с этим критиковалось хозяйственное и партийное руководство цеха и металлургического предприятия в целом. Отмечалось также невыполнение плана по чугуну.
25 На рельсах гиганта 29.05.1933.
мана, опубликованном 8 июня 1933 г. В этом же письме было выдвинуто требование не допускать заочного и группового исключения из ВКП(б)26.
Критический настрой магнитогорской печати, прежде всего ведущей газеты города, еще более усилился с началом чистки. 27 июля 1933 г. «Магнитогорский рабочий» раскритиковал секретаря ячейки внутризаводского транспорта Березкина «за отсутствие борьбы с расхлябанностью и митинговщину». В другой публикации в том же номере газеты подвергся критике секретарь ячейки третьей паровозной бригады Вьюк. Ему инкриминировалось невыполнение постановления ЦК ВКП(б) и СНК о политотделах на железнодорожном транспорте, вследствие чего партячейка «не ухватилась..за весь комплекс» соответствующей перестройки и такие важнейшие, центральные ее вопросы, как «борьба с канцелярско-бюрократическими методами работы <...> за железную пролетарскую дисциплину, за овладение техникой». Критиковался Вьюк и за то, что им до сих пор не было проведено заседания бюро партячейки по обсуждению конкретных мер претворения в жизнь упомянутого постановления27.
В связи с начавшейся партийной чисткой резко усилилась и критика бюрократизма в практике ряда парторганизаций и их руководства, а также «зажима самокритики». В рамках первого аспекта указывалось и на нежелание администрации отдельных подразделений и служб в ряде случаев сокращать управленческий ап-парат28. С конца августа 1933 г. подобная позиция напрямую увязывалась с саботажем приказа Г. К. Орджоникидзе от 29 июля 1933 г., предписывавшим, в числе прочего, проведение этой меры. С начала чистки заметна также политизация обвинений, нередко по методу амальгамы. Так, в уже упомянутом номере «Магнитогорского рабочего» от 27 июля 1933 г. было опубликовано 4 материала по чистке партии под общим заголовком «Выше действенную большевистскую самокритику! Беспощадно разоблачать зажимщиков самокритики, покровителей классового врага, «шляп» с партийными билетами!». В соответствии с этим была подвергнута разносу партячейка Госзеленстроя. Ей было поставлено на вид, что она не борется с нарушениями трудовой дисциплины, а ее члены не выполняют «своей авангардной роли», сами допускают прогулы и пьянствуют, пример чему подают руководители. Напоминалось, что за последние полгода сменилось два секретаря партячейки, и последний из них, Михалев, продержался на этой должности всего 10 дней — с 7 по 17 июля. Он был снят за пьянство и прогул — на протяжении трех дней Михалев не появлялся на работе. Бичевались также семейственность, землячество и формальное отношение к соцсоревнованию, процветавшие на Зе-ленстрое при попустительстве парторганизации. Последняя обвинялась и в примиренческом отношении к «засорению аппарата отделения Госзеленстроя классово чуждыми элементами». Здесь уже присутствовала несомненная политизация обвинений — так, директор отделения Бологов, член партии с 1927 г., прямо обвинялся в том, что окружил себя подобного рода элементами. В качестве таковых назывались один из служащих, виновный лишь в том, что до революции <. >
26 Магнитогорский рабочий 8.06.1933. Газета «На рельсах гиганта» также опубликовала это письмо, дезавуировав тем самым прежнюю свою позицию. См.: На рельсах гиганта 10.06.1933.
27 Вскоре Вьюк был снят с работы за срыв занятий политшколы и неприспособленность этих занятий к работе паровозной бригады в три смены. См.: На рельсах гиганта 4.08.1933.
28 См., например: Магнитогорский рабочий 11.08.1933.
имел свой сад и рабочих и другой служащий, бывший при царском режиме ле-сообъездчиком. К явно надуманным претензиям политизированного характера (следует сказать, что подобного рода обвинения постоянно встречались на страницах газеты во второй половине лета — осенью 1933 г.; особенно настойчиво они муссировались в августе-сентябре, во время «дела ОРС» Магнитогорского завода) были добавлены упреки в попустительстве вредительству, спекуляции, рукоприкладству по отношению к рабочим. Менее жесткий обвинительный настрой присущ был материалу, посвященному положению в руководстве ЦМК. Последнее критиковалось за семейственность, круговую поруку, зажим самокритики и отсутствие у членов здешней парторганизации индивидуальных договоров на соцсоревнование29. За подобные же недостатки была раскритикована партячейка газетно-почтовой дирекции30.
Политизация обвинений, предъявляемых отдельным парторганизациям и их руководству, хорошо прослеживается по опубликованным в «Магнитогорском рабочем» материалам, посвященным проведению чистки в тресте «Нарпит». Его партколлектив прошел чистку в числе первых, практически одновременно с Го -рой, что, очевидно, было связано с серьезными проблемами в системе снабжения и обслуживания магнитогорцев31. Как на Горе, так и в «Нарпите» начало кампании сопровождалось вступительной речью председателя районной комиссии по чистке. После Яна выступил секретарь партколлектива треста Кирпищиков, причем его выступление ведущая городская газета оценила весьма критически. По ее мнению, секретарь хотя и признал недостатки (к их числу он отнес предоставление питания прогульщикам, недостаточную бдительность, наличие в организации «нэпманского, торгашеского духа»), но умолчал о борьбе с хищениями и воровством и обошел вниманием работу по предупреждению таких явлений. В прениях по докладу выступили 22 человека, среди которых, однако, оказалось мало беспартийных (существенно, что был отмечен и этот момент) и «не было низовых работников и работниц»32. В дальнейшем критический настрой в отношении Нарпита и его парторганизации усилился еще более. Так, 8 августа 1933 г. «Магнитогорский рабочий» резко осудил положение, сложившееся в столовой № 37 Соцгорода. В статье под выразительным названием «Система буржуазного перерожденчества» был подвергнут резкой критике бывший заведующий этой столовой Налобный. Он обвинялся в хищениях, семейственности, политической без-
29 Магнитогорский рабочий 27.07.1933.
30 Там же.
31 Видимо, с этим же обстоятельством было связано и то, что в числе первых объектов критики с началом чистки в городе оказались хлебозавод и его парторганизация. Секретарю партячейки Котову и парторгу завода Новикову, помимо трафаретных обвинений в бюрократизме, формализме и плохом знании парторганизации, были адресованы упреки в том, что они «не увязывают подготовку к чистке с производственными заданиями», а к самой чистке подготовились неудовлетворительно, а также в том, что бюро ячейки и парторги «не мобилизуют беспартийных рабочих на борьбу с прорывом, не повышают авангардную роль коммуниста», слабо борются с хищениями, не поднимают вопрос о предоставлении военизированной охраны заводу. Упрекались они и в вялости, нерешительности в борьбе за устранение недоделок, а также в том, что до сих пор «не взяты на буксир контрагентские организации». Подобные обвинения были предъявлены и профорганизации завода. См.: Магнитогорский рабочий 20.07.1933.
32 Магнитогорский рабочий 1.08.1933.
грамотности и карьеризме — руководствуясь последним, он и вступил в ВКП(б) в 1931 г.
Еще более резкая критика положения в Нарпите была дана в материалах, опубликованных «Магнитогорским рабочим» 12 августа 1933 г. Здесь тенденция к политизации обвинений обнаружилась вполне наглядно. Речь шла об итогах чистки партячейки первого куста треста. Уже упомянутый Кирпищиков и секретарь ячейки первого куста Нарпита Шеметов критиковались за невнимание в своих выступлениях к партийно-массовой работе при одновременном приукрашивании положения в хозяйственной сфере (в адрес Кирпищикова подобные упреки, впрочем, высказывались и в публикации от 1 августа). Наряду с этим говорилось о «канцелярско-бюрократических методах руководства» партячейкой первого куста и партколлективом в целом, осуждались отрыв виновников такого положения от масс и притупление классовой бдительности. С учетом специфики треста говорилось также об отсутствии должной борьбы с растратами и хищениями, составившими в 1932 г. вместе с переплатами по зарплате 800 тыс. рублей. Подчеркивалось, что значительное перевыполнение плана по прибылям достигнуто исключительно за счет наценок на продукты, притом, что последние не заготовлялись в плановом порядке, а доставались вследствие разного рода сделок спекулятивного характера (это неудивительно, принимая во внимание крайне серьезное положение со снабжением населения в 1933 г. не только в Магнитогорске, но и по стране в целом33). Руководители треста и лично его директор Пастухов обвинялись в нарушении единоначалия, в отсутствии у Нарпита собственной продбазы, в недовыполнении плана посева, в невнимании к нуждам рабочих, в крайне неудовлетворительной работе секторов контроля исполнения и производственного; им инкриминировались также бесхозяйственность, неэкономность, зажим самокритики, засоренность аппарата организации «чуждыми элементами». В последнем случае, вполне в духе времени, политическая окраска придавалась и случаям неудовлетворительного обслуживания рабочих; за вредительство и происки классового врага выдавались проявления бесхозяйственности, расхлябанности и простого невнимания. Так, упоминалось, что на фабрике-кухне № 1 «в пищу попадали гвозди, шурупы», имели место случаи порчи продуктов. Исходя из того, что во главе партруководства фабрики-кухни стоял бывший кулак Тебякин, делался безоговорочный вывод о сознательном вредительстве. Доказательства последнего. помимо социального происхождения Тебякина, сводились к тому, что секретарь «на производстве спал, разводил антисанитарию, беспробудно пьянствовал, кутил на продукты столовой, зажимал самокритику, увольнял работниц, потворствовал классовому врагу». Проявления вредительства усматривались даже в том, что в смену Тебякина «сгорело 50 котлет» и «у него всегда подгорала каша». Тенденция к политизации обвинений здесь налицо; косвенным образом в таком положении обвинялся и директор треста Пастухов — указывалось, что он, хоть и состоит на партучете в ячейке первого куста Нарпита, ни разу там не появился, ссылаясь на занятость. Более того, Пастухов, член партии с 1918 г., прямо назывался «буржуазным перерожденцем, дельцом, оторвавшимся от партии»34.
33 О скудных размерах пайка горожан (в т. ч. и на Магнитке) в начале 1930х гг. см.: Осокина 1998, 121-124, 256-258.
34 Магнитогорский рабочий 12.08.1933.
В то же время и в материалах, опубликованных 12 августа 1933 г., и в статье «Боевую путевку активному помощнику комиссии по чистке», напечатанной четырьмя днями ранее, вразрез с обвинениями руководства Нарпита в зажиме самокритики, давалась высокая оценка ежедневной стенгазете первого куста треста — «Нарпитовец на проверке». Она начала выходить 29 июля — одновременно с началом чистки парторганизации цеха и подробно останавливалась как на позитивных, так и на негативных сторонах работы столовых треста. «Магнитогорский рабочий» вполне одобрительно принял тезис стенгазеты, что парторганизация «Нарпита» засорена бывшими кулаками и петлюровцами35. В то же время с удовлетворением отмечалась, что стенгазета первого куста «показывает коммунистов, которые ведут борьбу с замаскированным кулачеством, являются передовиками на производстве». Особой похвалы от «Магнитогорского рабочего» «Нарпитовец на проверке» удостоился за активное участие в разоблачении проштрафовавших-ся членов трестовского партколлектива, хотя, по словам центральной городской газеты, стенгазета не избежала при этом ошибок. Так, она разоблачила раздатчицу столовой № 28 Смирнову, члена партии, уличенную в соучастии в хищениях, а также политически пассивную. «Нарпитовец на проверке» предложил исключить ее из партии, чем, по мнению «Магнитогорского рабочего», допустил невольную политическую ошибку, подменив собой ячейковую комиссию по чистке. Задачей стенгазеты, объясняло ведущее периодическое издание города, является «злое и ядовитое разоблачение» проштрафовавшихся, а не предвосхищение оргвыводов комиссии по чистке36.
Но и самому «Магнитогорскому рабочему» приходилось выступать с публичной самокритикой еще до начала «августовского кризиса на Магнитке». Так, 12 июля 1933 г. газета напечатала заявление по поводу публикации в ней еще 24 июня письма члена партии рабочего Цветкова, которое информировало о работе последнего с кандидатом в члены ВКП(б) Остапенко. Последний при этом характеризовался положительно, но, как обнаружилось вскоре (очевидно, в связи с начавшейся чисткой), в действительности был сыном кулака и служил во врангелевской армии. Как утверждалось в «Магнитогорском рабочем», Остапенко обманным путем «проник на Магнитострой и обманом пролез в партию». 30 июля ведущая городская газета снова вернулась к этой теме — очевидно, в условиях начавшейся уже чистки подобный проступок мог иметь серьезные последствия. Во избежание этого газета поспешила выступить с самокритикой, указав как на свою ответственность за публикуемые на ее страницах материалы, так и на ошибочное умолчание об этой ответственности в материале от 12 июля. 5 августа 1933 г. «Магнитогорский рабочий» снова вернулся к этому эпизоду, одновременно выступив с самокритикой по ряду вопросов. Она была изложена в резолюции открытого собрания партийной ячейки типографии газеты. Ответственность за публикацию злополучного письма Цветкова была возложена на сотрудника пар-
35 Следует отметить, что при столь грозных обвинениях в адрес руководства треста, не выделявшихся, впрочем, особо сильно на общем фоне чистки, результаты последней в парторганизации первого куста не были излишне суровыми. Было оставлено в ВКП(б)
28 человек из 57 членов ячейки; 13 были исключены из партии, трое переведены в кандидаты и 13 — в сочувствующие.
36 Магнитогорский рабочий 8.08.1933 и 12.08.1933.
тотдела редакции Рахмель и заведующего этим отделом Безбабичева (будущего редактора «Магнитогорского рабочего», смещенного со своего поста в начале 1935 г. с предъявлением ему ряда политических обвинений). При этом многозначительно отмечалось, что подобные факты имеют место в практике и других отделов газеты, как и редакций ряда печатных изданий, выходящих в городе и на заводе. Все это объявлялось следствием «слабо развитой большевистской самокритики внутри редакционного коллектива, неудовлетворительного положения с трудовой дисциплиной и теоретической учебой работников печати». В целях преодоления недостатков редактору «Магнитогорского рабочего» Г. Г. Принцми-тулу было указано «на необходимость более решительной борьбы за укрепление трудовой дисциплины в редакции», а также «искоренения <...> безответственности, разгильдяйства, верхоглядства, репортерства (!? — А. Д.)» и т. п.
На протяжении всех месяцев, когда в Магнитогорске особенно интенсивно проходила чистка партии, ведущая городская газета обычно публиковала репортажи, статьи, заметки, очерки о ее ходе по отдельным организациям. При этом приводимые материалы чаще всего группировались по производственному признаку. Так, 11 августа 1933 г. основное внимание было уделено чистке партийной организации Горы (2 материала) и Нарпита (4 публикации), на следующий день — исключительно Нарпиту, 16 августа — буровзрывному цеху и т. д. Регулярно помещались объявления о чистках отдельных парторганизаций, а иногда — и о персональных чистках. Текущие вопросы, связанные с кампанией, постоянно рассматривались на бюро горкома ВКП(б); по инициативе последнего проводились и инструктивные совещания, приуроченные к мероприятию. Так, на 14 августа 1933 г. назначено было инструктивное совещание информаторов парткомов и партячеек — информация об этом появилась в «Магнитогорском рабочем» двумя днями ранее. Сама чистка, о чем уже говорилось, изначально увязывалась с решением производственных задач и на страницах газеты не было недостатка в напоминаниях об этом. Так, Ян в своем выступлении по поводу начавшейся
2 августа чистки парторганизации Горы особо отметил в числе недостатков, наряду с привычными «буржуазным перерождением части кадров, проникновением в руководство отдельных ячеек классово чуждых элементов, очковтирательством», зажимом критики, а также «утратой бдительности в отношении старых специалистов»37, невыполнение плана по снабжению домен Магнитогорска и Сталинска рудой. Из положительного он назвал достижение мирового рекорда по бурению в буро-взрывном цехе Горы, не преминув увязать это с подготовкой к чистке партии и с полным основанием указал на необходимость пропагандировать достижения такого рода. Это действительно происходило в ходе чистки и находило отражение на страницах «Магнитогорского рабочего».
Материалы, напечатанные 12 августа 1933 г. об итогах чистки парторганизации первого куста Нарпита, положили начало регулярным публикациям в газете сведений такого же рода по отдельным портколлективам и ячейкам. 16 августа 1933 г. были обнародованы результаты чистки ячейки буро-взрывного цеха38, а 27 августа — экскаваторного цеха. Оба цеха относились к горно-рудному хозяйству
37 Последнее было обозначено как «объективщина».
38 В буровзрывном цехе чистка проходила со 2 по 9 августа 1933 г., в экскаваторном цехе — несколько позднее. Она началась в середине месяца и продолжалась 10 дней.
ММК, и ситуация на них в канун чистки характеризовалась в одинаковых тонах. Подчеркивалось, что начало проверки персонального состава парторганизаций совпало здесь с принятием решения ЦК ВКП(б) и Совнаркома по Донбассу, в котором говорилось, в частности, о «ликвидации канцелярско-бюрократических методов руководства» в горной индустрии. Отмечались (особенно применительно к буровзрывному цеху) сдвиги к лучшему в работе парторганизации («повышение авангардной роли отдельными коммунистами», перевыполнение (опять-таки отдельными членами и кандидатами в члены партии) трудовых норм), но основное внимание уделялось отрицательным факторам, выявившимся в ходе чистки. В обоих случаях указывалось на недостаточное внимание партруководства к борьбе с браком, за повышение качества работы; отмечались простои на производстве, слабое развитие и зачастую формальный характер соцсоревнования, невыполнение плановых заданий (в буровзрывном цехе, к примеру, они выполнялись в мае 1933 г. на 76,7 %, в июне — на 77,6 %, в июле — на 94,8 %; за первую неделю августа они были выполнены только на 64,4 %39. Отмечались также наличие «канцелярско-бюрократических методов» работы и очковтирательства» в практике руководства на Горе, сугубо ведомственные отношения между ее цехами, нарушение принципа единоначалия, распространение семейственности и круговой поруки40. По буровзрывному цеху говорилось также о плохой политработе и низкой полит-грамотности личного состава. То же самое констатировалось и по экскаваторному цеху; кроме того, ячейковая комиссия по чистке указала на отсутствие в его парторганизации самокритики, притупление классовой бдительности, «засоренность ячейки чужаками», отсутствие заботы о культурно-бытовых нуждах рабочих41.
Вместе с тем «Магнитогорский рабочий» положительно оценивал организационную подготовку к чистке в буровзрывном цехе. С удовлетворением констатировалась неплохая посещаемость собраний, в том числе беспартийными рабочими и домохозяйками — на каждом собрании присутствовало не менее 250 человек, а на некоторых — 450-500. В течение недели чистку прошли все 40 членов парторганизации цеха, из которых оставлено было в качестве членов и кандидатов ВКП(б) 18, исключено 13, переведено из членов в кандидаты четверо и в сочувствующие двое. В качестве мотивов исключения назывались «двурушничество, оппортунизм, нарушения партийной дисциплины, отрыв от масс»42. Довольно
39 Магнитогорский рабочий 16.08.1933.
40 Магнитогорский рабочий 16.08.1933 и 27.08.1933.
41 Магнитогорский рабочий 27.08.1933. Культурно-бытовое обслуживание магнитогорцев было предметом пристального внимания и резкой критики на страницах газеты на протяжении всего 1933 г. Руководство коммунально-бытового управления было подвергнуто особо разгромной критике 16 августа 1933 г. В статье под характерным названием «Вырвать гнойник из аппарата КБУ» в крайне неудовлетворительном культбытобслуживании рабочих обвинялось партийное и профсоюзное руководство организации. В статье нрямо говорилось, что в ячейке КБУ существует «гнойник разложения», в центре которого находятся секретарь ячейки Кириенко и его помощники. Они обвинялись в зажиме критики, замалчивании недостатков, бюрократических методах работы и бытовом разложении. В качестве примера последнего говорилось, что субботник по окучиванию картофеля и заготовке сена, состоявшийся 24 июля, Кириенко и бригадиры превратили в «пикник с пьянкой, стрельбой, охотой». Профорг КБУ Рябченков обвинялся в растрате — собрав с рабочих 1020 рублей, он выехал на эти средства на лечение. Говорилось также, что из 109 членов парторганизации КБУ на производстве заняты только 33, а ударниками являются 22 человека. См.: Каменецкий, Рахмель. Вырвать гнойник из аппарата КБУ // Магнитогорский рабочий, 1933, 16 августа.
42 Магнитогорский рабочий 16.08.1933.
высоким оказался процент исключенных из партии и в организации экскаваторного цеха — здесь из 44 человек оставлено в прежнем статусе («проверено», по тогдашней терминологии) было 24, исключено 13, пятеро переведены из членов ВКП(б) в кандидаты и двое — в сочувствующие. Среди исключенных, как писала газета, имелись «представители всех шести категорий, подлежащих вычистке из партии по решению ЦК и ЦКК». Показательно, что среди вычищенных в ячейке экскаваторного цеха оказался и председатель магнитогорского горсовета А. М. Румянцев — он был прикреплен именно к этой ячейке43. Его исключение из ВКП(б) напрямую было связано с начавшимся уже в городе «августовским кризисом», который привел к смене партийного и советского руководства Магнитогорска.
Именно в связи с начавшимся кризисом, обусловленным отчасти настоящим, отчасти мнимым саботажем упомянутого приказа Г. К. Орджоникидзе от 29 июля 1933 г., и объяснялось внеочередное проведение чистки парторганизации горсовета. Как уже упоминалось, работа этого органа критиковалась «Магнитогорским рабочим» еще до начала чистки. 18 августа 1933 г. горсовет и его парторганизация были раскритикованы уже «за саботаж приказа наркома тяжелой промышленности об устранении просчетов в культурно-бытовом обслуживании магнитогорцев», что предопределило участь горсоветчиков. На следующий день после публикации статьи в «Магнитогорском рабочем» районная комиссия по чистке партии, поддержав обвинения горсоветского актива в саботаже приказа наркома и непринятии мер по должному обеспечению «коммунальных нужд рабочих», рекомендовала комиссии по чистке ячеек советских, кооперативных и торговых организаций провести чистку партячейки магнитогорского совета вне очере-ди44. Она началась 28 августа. Сообщение об этом, опубликованное в подразделе «Дневник чистки», давало резкую оценку докладу секретаря партячейки Некрасова, оглашенному на первом же собрании по чистке. По словам газеты, доклад «проиллюстрировал обстановку, в которой был создан саботаж приказа наркома», но Некрасов обошел вниманием последние события в горсовете (к тому времени его прежнее руководство было уже смещено либо подверглось мерам дисциплинарного воздействия), сам саботаж приказа и роль в этом возглавляемой им пар-
43 Магнитогорский рабочий 27.08.1933. Газета «Горняк» привела несколько иные данные но чистке парторганизаций обоих цехов. В ней говорилось, что в буровзрывном цехе проверку прошли
38 человек, из которых 13 было исключено, четверо переведены в кандидаты и трое — в сочувствующие. Уточнялось, что в числе «вычищенных» один был исключен «за систематическую пьянку и сон на производстве», один (бывший секретарь парткома Бабиков) — за потерю классовой бдительности, зажим самокритики и перерождение, еще один — «за искривление финансовой поитики, перерасход средств рудкома, неоткровенность перед комиссией». Заведующего цехом Рыкова исключили «за неискренность на чистке»; в отношении девяти остальных причина не указывалась. См.: Горняк 16.08.1933. При этом положение в буро-взрывном цехе и его парторганизации «Горняк» оценивал в более резких тонах, нежели «Магнитогорский рабочий». См.: Горняк 12.08.1933 и 16.08.1933. Не менее резко оценивалось и положение в экскаваторном цехе. По данным «Горняка», из 42 членов и кандидатов в члены партии на экскаваторной базе, прошедших чистку, 11 человек (8 членов и 3 кандидата) были исключены, пятеро переведены в кандидаты, двое — в сочувствующие. При этом один коммунист был исключен за «порочное происхождение» — как сын подрядчика, двое — «за двурушничество», выразившееся в том, что, голосуя на партсобраниях за их решения, они частным образом говорили о нереальности производственного плана. Еще один исключенный из партии, а именно А. М. Румянцев, был охарактеризован как «бюрократ, оторвавшийся от масс, утративший бдительность, саботажник приказа наркома». См.: Горняк 22.08.1933.
44 Магнитогорский рабочий 21.08.1933.
тячейки. Докладчик обвинялся также в зажиме самокритики, в абсурдном заявлении об отсутствии бюрократизма в горсовете45и в замалчивании этого в своем выступлении. Указывалось также, что завхоз совета Гридневский, член партии, разоблачен как бывший белогвардеец46 (в дальнейшем такое же обвинение было предъявлено и члену горсовета Кудрявцеву, также члену ВКП(б), что дало основание говорить о засорении партячейки органа городской власти «классовыми врагами». Чистка парторганизации магнитогорского совета прошла в итоге под аккомпанемент непрерывных обличений его опального актива. В результате из
29 прошедших чистку 7 человек были исключены из ВКП(б), трое переведены в кандидаты и пятеро — в сочувствующие47.
Материалы, связанные с осуждением смещенного партийного, советского и городского руководства Магнитогорска, а также с обличением положения в отделе рабочего снабжения градообразующего предприятия и в его партячейке, заняли значительную часть публикаций о партийной и в целом общественной жизни Магнитки в сентябре 1933 г. Сами задачи чистки теперь тесно увязывались с борьбой против саботажа приказа наркома и лиц, виновных в этом саботаже. Вследствие этого ход чистки в отдельных организациях освещался несколько слабее. Тем не менее, продолжали регулярно публиковаться сообщения о начале кампании в тех или иных партколлективах и ячейках, об изменениях в персональном составе комиссий, отчасти — о результатах чистки по парторганизациям. Помимо таких итогов по горсовету, были обнародованы результаты проведения данного мероприятия в ячейке коксового цеха48. Они были оглашены ячейковой комиссией 2 сентября и опубликованы в сжатом виде через два дня, а в развернутом — 14 сентября 1933 г. Во многом итоги чистки парторганизации коксового цеха излагались «Магнитогорским рабочим» стереотипно, примерно по той же схеме, что и итоги чистки партийных организаций цехов горно-рудного хозяйства в предыдущем месяце. Говорилось, что к чистке коксовый цех пришел с невыполнением плана, плохим качеством продукции, значительной себестоимостью, серией аварий. Трафаретно говорилось о притуплении классовой бдительности, очковтирательстве и бюрократизме, засоренности парторганизации чужеродными и карьеристскими элементами. Упоминалось и о распространенности лжеударни-чества — вместо 708 официально объявленных ударниками таковых в цехе в действительности было 380 человек. В связи с этим руководство, в т. ч. и партийное, критиковалось за утверждение ударников без проверки выполнения плана, без учета участия их в общественной жизни цеха, степени овладения техникой и т. д. Вместе с тем отмечались коммунисты — передовики производства; в этой связи поименно назывались парторги Дзюбенко (десятник по выдаче кокса) и Попов. Первый из них характеризовался как лучший парторг коксового цеха.
Основное внимание, однако, и в данной публикации обращалось на недостатки и просчеты. Отдавая должное передовикам, комиссия указывала в то же вре-
45 Это заявление в дальнейшем неоднократно ставилось ему в вину, а он сам явился одним из основных объектов нападок в период «августовского кризиса на Магнитке».
46 Магнитогорский рабочий 29.08.1933.
47 Магнитогорский рабочий 8.09.1933.
48 Речь шла об эксплуатационниках. На строительстве коксового цеха чистка парторганизации проходила позднее.
49
мя на «двурушников, оппортунистов, героев «двух планов» , дезорганизаторов производства». В числе вычищенных назывались бывший троцкист, заместитель директора завода Булатов (это было первое обвинение в принадлежности к троцкизму на страницах «Магнитогорского рабочего» за 1933 г.), бывший начальник углеподготовки Карманов, заклейменный как растратчик, сын тюремного надзирателя времен царизма и бывший белогвардеец, «растратчик, карьерист, сын торговца» Малев. Таким образом, «неправильное» социальное происхождение по-прежнему рассматривалось как повод для предъявления обвинения; тем более считалось утяжеляющим вину обстоятельством белогвардейское прошлое. То и/ или другое считалось несовместимым с пребыванием в рядах ВКП(б) и во всех случаях инкриминировалось «вычищаемым».
В целом по коксовому цеху проверку прошло 118 членов парторганизации, из которых «проверено» было 72, исключено 26, переведено из членов партии в кандидаты 11 и в сочувствующие 5 человек. Кроме того, 4 человека были переведены из кандидатов в сочувствующие. Довольно значительная доля переведенных дала ячейковой комиссии основание сделать вывод о низком в целом политическом уровне парторганизации и о неудовлетворительной постановке партучебы в цехе50. Следует отметить, что работа с политически малограмотными считалась важной частью партработы, и во время чистки «Магнитогорский рабочий» обращался к этому вопросу, неоднократно критикуя уже прошедшие проверку организации за недооценку данного направления.
И в августе-сентябре 1933 г. и позднее газета, рассматривая результаты чистки по отдельным парторганизациям, неоднократно подчеркивала оздоровляющее воздействие кампании на жизнь этих организаций и трудовых коллективов в целом. Сложно сказать, в какой мере это соответствовало действительности. С одной стороны, из ВКП(б) действительно исключались карьеристские, неустойчивые и разложившиеся элементы, с другой — сам же «Магнитогорский рабочий» признавал, как уже говорилось, попытки использовать чистку в личных целях. Поводом для исключения могло оказаться и «ущербное», с точки зрения большевиков, социальное происхождение — с учетом весьма жестких ограничений для лиц соответствующих категорий, официально существовавших в СССР до середины 1930-х гг., приходится делать ряд оговорок в отношении многих из тех, кого в тот период причисляли к карьеристам. В ряде случаев, особенно в период «августовского кризиса» и непосредственно после него, «вычищаемым» предъявляли и надуманные обвинения, например, в приверженности тактике «двух планов». Необходимо учитывать, что и состав комиссий по проведению чистки мог оставлять желать лучшего, в т. ч. и с точки зрения самой большевистской идеологии — свидетельства подобного рода появлялись и на страницах «Магнитогорского рабочего». Так, 28 августа и 1 сентября 1933 г. газета проинформировала читателей, что член бюро горкома ВКП(б) и заведующий агитмассовым отделом этого органа А. Т. Колбин в качестве председателя ячейковой комиссии по чистке партии выехавший в Магнитный зерносовхоз «принял участие в коллективной пьянке, организованной руководством совхоза под видом охоты в лесу». Сообщалось, что
49 О практике «двух планов», приписанной экс-директору ММК Н. Г Мышкову, см.: Дорожкин А.Г 2010, с. 118-119.
50 Магнитогорский рабочий 14.09.1933.
Колбина решено было снять за это с его должности, «отстранить от дальнейшей работы по чистке партии», вывести из состава горкома, а вопрос о дальнейшем пребывании в ВКП(б) решить особо. 6 сентября 1933 г. он был исключен из партии51. 23 сентября 1933 г. объявили об освобождении от обязанностей члена ячейковой комиссии по чистке заводских ячеек вспомогательных цехов (с одновременным исключением из партии) С. А. Бойченко. Ему предъявили уже политические обвинения — документально было доказано, что накануне и во время революции 1905-1907 гг. он сотрудничал с царской полицией и был в числе штрейкбрехеров.
Увязывание чистки партии с борьбой за улучшение производственных показателей нередко стимулировало штурмовщину со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это также должна была признать ведущая газета Магнитогорска. В связи с проведением чистки в парторганизациях буровзрывного, экскаваторного и коксового цехов констатировалось улучшение данных показателей52, но успех оказался временным. Уже 6 октября 1933 г. «Магнитогорский рабочий», отметив перевыполнение плана в августе 1933 г. на Горе в связи с проведением чистки, а также производственные успехи в коксовом цехе ММК в это же время, подчеркнул, что на Горе «сразу же после чистки вследствие самоуспокоенности партийного руководства» (очевидно, и хозяйственного) план перестал выполняться. Снижение производственных показателей после завершения чистки наблюдалось и в коксовом цехе завода53. Таким образом, и на основании публиковавшихся в печати материалов можно сделать вывод, что в плане улучшения работы чистка партии давала лишь временный эффект, обусловленный преимущественно (если не исключительно) штурмовщиной.
И на начальном этапе чистки 1933 г. в Магнитогорске, и в дальнейшем городская печать уделяла незначительное внимание апелляциям на решения ячейковых комиссий. Для их рассмотрения районной комиссией были утверждены специальные дни заседаний (2, 4, 8, 10, 14, 16, 20, 22, 26 и 28 числа каждого месяца)54. При этом, однако, исключенные из ВКП(б) либо переведенные в кандидаты и сочувствующие нередко направляли апелляции на решения нижестоящих органов непосредственно в Центральную комиссию по чистке партии. В связи с этим 22 августа 1933 г. последовало специальное извещение секретариата этой комиссии, опубликованное в «Магнитогорском рабочем» двумя днями позднее. Там говорилось, что в случае обжалования членами и кандидатами ВКП(б) решений областных и краевых комиссий апелляции должны подаваться в центр через эти комиссии «вместе со всеми делами по чистке и материалами» о данных коммунистах. Информация же о результатах рассмотрения апелляций почти не давалась ведущей газетой Магнитогорска55.
51 Магнитогорский рабочий 8.09.1933.
52 Магнитогорский рабочий 29.08.1933 и 6.10.1933.
53 Магнитогорский рабочий 9.10.1933.
54 Магнитогорский рабочий 3.09.1933.
55 Крайне редко публиковались постановления районной комиссии по апелляциям достаточно высокопоставленных в прошлом лиц, исключенным из ВКП(б), подтверждавшие решения низовых комиссий. 30 сентября 1933 г. «Магнитогорский рабочий» впервые опубликовал материал такого рода в отношении бывшего начальника планово-экономического отдела заводоуправления ММК Б. П. Булатова.
Результаты первого этапа чистки партийных организаций города и градообразующего предприятия были подведены в большой статье Г. Яна, опубликованной в «Магнитогорском рабочем» 22 сентября 1933 г. Председатель районной комиссии указывал, что до середины сентября проверку прошли 1160 членов магнитогорской парторганизации, причем исключено из партии было 213 и переведено в сочувствующие либо в кандидаты 189 человек. При этом статья Г. Яна не содержала чрезмерно резких формулировок — очевидно, сказалось наметившееся уже некоторое ослабление массированной кампании в связи с «саботажем приказа наркома». Основное внимание было уделено критике неудовлетворительной в целом организации политработы в прошедших проверку партячейках; совершенно недостаточной признавалась и работа с политически неграмотными и малограмотными коммунистами. Говорилось также, что выводы ячейковых комиссий по чистке об улучшении положения полностью не реализованы и содержался призыв исправить положение.
Как видно из публикаций ведущей городской газеты, «августовский кризис на Магнитке» наложил отпечаток на первый этап проведения чистки партии в городе и предопределил некоторые отступления от первоначально запланированного порядка ее проведения. Намеченная последовательность мероприятия была несколько нарушена — чистку парторганизаций горсовета и отдела рабочего снабжения металлургического завода провели во внеочередном порядке. В целом же, подводя итоги, можно констатировать, что уже на начальном этапе чистки магнитогорской парторганизации в освещении этого мероприятия ведущей городской газетой обозначились тенденции, получившие развитие в последующие месяцы. К их числу можно отнести:
— достаточно подробное и в целом оперативное освещение хода кампании по отдельным организациям при акцентировании основного внимания на недостатки в их работе;
— указание на бюрократизм, формализм, зажим самокритики, малую по-литграмотность коммунистов, просчеты в организации политпросвещения либо вообще неудовлетворительную постановку партработы, а в ряде случаев — и на «засорение ячеек классовыми врагами» как на основные пороки городских парторганизаций, выявившиеся в ходе чистки;
— резкую политизацию обвинений, предъявляемых проштрафовавшимся коммунистам, в первую очередь, партактиву, и одновременно — призыв к усилению большевистской бдительности и непримиримости в отношении «перерожденцев», «двурушников», замаскированных врагов;
— тесное увязывание чистки с решением производственных задач, сопровождение ее призывами к перевыполнению плановых заданий, повышению производительности труда и ускорению темпов работы, что на практике нередко сопровождалось штурмовщиной со всеми вызываемыми ею издержками (последнее отчетливо прослеживается из ряда последующих публикаций «Магнитогорского рабочего» при том, что активно пропагандировался и опыт передовиков);
— следование в целом призыву «вести самокритику, невзирая на лица», что особенно ярко проявилось в период «августовского кризиса». Вместе с тем это выразилось и в выступлении с самокритикой редакции «Магнитогорского рабочего». Существенно, что факты, порочащие самих членов комиссий по чистке, не
замалчивались — тем самым можно говорить о несомненной гласности в данном вопросе. При этом постоянный читатель газеты мог убедиться (независимо от намерений редакции) в надуманности части обвинений, предъявленных основным фигурантам «августовского кризиса;
— весьма небольшое внимание к вопросам, связанным с подачей апелляций на решения комиссий по чистке, при почти полном замалчивании результатов такой практики;
— периодическую публикацию материалов об итогах чистки как по отдельным организациям, так и (применительно к различным стадиям кампании) по магнитогорской организации ВКП(б) в целом. Начало практики публикации «промежуточных» результатов чистки городской парторганизации было положено статьей Г. Яна, напечатанной 22 сентября 1933 г.;
— фактическое признание газетой возможности использования кампании в целях сведения личных счетов, но отсутствие резких предостережений по этому поводу — очевидно, в целях привлечения на собрания беспартийной массы, чему придавалось важное значение.
ЛИТЕРАТУРА
Дорожкин А. Г. 2009: Пропагандистское обеспечение подготовки к чистке партии в Магнитогорске в 1933 г. (по материалам газеты «Магнитогорский рабочий») //VII городские краеведческие чтения «Наследие», посвященные 80-летию Магнитогорска. Магнитогорск.
Дорожкин А. Г. 2010: «Августовский кризис» 1933 г. на Магнитке в отражении «Магнитогорского рабочего» // Социалистический город и социокультурные аспекты урбанизации. Магнитогорск, 117-135.
Осокина Е.А. 1998. За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927-1941. М.
‘‘THE MAGNITOGORSKY RABOCHIY’’ ON PRINCIPAL TRENDS AND RESULTS OF THE INITIAL STAGE OF CPSU (BOLSHEVIK) PURGE (July-September of 1933)
A. G. Dorozhkin
The article deals with ‘‘The Magnitogorsky Rabochiy’’ newspaper covering the initial stage of party purge in Magnitogorsk in July-September of 1933. It presents the analysis of principal trends of the CPSU (Bolshevik) purge revealed at the initial stage of the purge in the town and their further development. It also analyzes the coverage of the results of the campaign by the main local newspaper ‘‘The Magnitogorsky Rabochiy’’.
Key words: Magnitogorsk, CPSU (Bolshevik), purge, party organization, expulsion from the party.
