CC BY
593
СОЦИАЛЬНАЯ СФЕРА
УДК 316.36+314.1
основные тенденции брачности
И РАЗВОдИМОСТИ В РОССИИ
ЗА последние 50 — 60 лет *
Г. В. АНТОНОВ,
кандидат социологических наук,
доцент кафедры социологии
E-mail: [email protected]
Волгоградский государственный университет
В статье представлены отдельные результаты исследования современного состояния и ближайших перспектив развития института традиционного брака в России. Актуальность данной темы заключается в том, что в развитии и функционировании института брака в нашей стране в последние несколько лет наблюдаются некоторые совершенно новые тенденции, никогда ранее до этого не фиксируемые. Научная новизна темы состоит в том, что новые тенденции в развитии института брака в нашей стране никто не изучал системно, в их взаимосвязи, а результаты западных исследований по сходной тематике находят слишком ограниченное применение при переносе их на российскую культуру вообще и систему брачно-семейных ценностей в частности.
Целью настоящей работы является выяснение того, являются ли наблюдаемые тенденции временными, случайными, очередным «веянием моды», в том числе под влиянием западной массовой культуры. Или же они свидетельствуют о глубинных преобразованиях в структуре и функциях, статусе и роли института брака, о кардинальных качественных изменениях всей системы брачно-семейных ценностей, о фактической деинституционализации традиционного брака.
В статье проведен анализ данных официальной статистики народонаселения по материалам
* Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ в рамках исследовательского проекта №14-13-34002 «Новейшие тенденции в развитии института брака в современной России».
Росстата за период с 1950 г. по настоящее время. Основой для вторичного анализа послужили численные значения общих коэффициентов разводимос-ти, брачности и рождаемости за указанные годы. Результатом работы стала оценка современного состояния института брака в России и среднесрочных перспектив его развития, что позволит существенно более эффективно планировать мероприятия государственной семейной, демографической и социальной политики.
Колебания уровней брачности и разводимости за последние полвека в нашей стране были в основном обусловлены структурными факторами, тогда как при прочих равных условиях (неизменная половозрастная структура населения, устойчивая социально-экономическая ситуация и т.п.) колебания брачности и разводимости были бы значительно менее выраженными либо вообще отсутствовали бы. Это означает, что институт традиционного брака в России с середины 1960-х гг. функционирует стабильно, а его состояние не имеет тенденции ни к ухудшению, ни к улучшению. Научная значимость проводимого исследования заключается в приращении теоретических знаний в области демографии и социологии семьи, совершенствовании методики обработки и анализа вторичной статистической информации по теме исследования.
Ключевые слова: брачность и разводимость, брачно-семейные установки, брачно-семейное поведение, институт брака, государственная семейная политика, демографическая статистика
В функционировании и развитии института брака в нашей стране в последние два десятилетия наблюдаются совершенно новые тенденции, ранее до этого не фиксируемые. Среди них можно назвать добровольный отказ от рождения детей (именно отказ, а не откладывание), значительное число ранних разводов, массовое распространение официально не регистрируемых сожительств (в качестве замены, альтернативы официальному браку, а не предшествование ему) и ряд других [3, 7-10]. Именно поэтому закономерно возникает вопрос, являются ли перечисленные тенденции случайными, временными («веянием моды»), в том числе под влиянием западной массовой культуры, или они свидетельствуют о глубинных преобразованиях в структуре и функциях, статусе и роли института брака, о кардинальных качественных изменениях всей системы брачно-семейных ценностей, о фактической деинституционализации традиционного брака в современной России.
Названные и близкие к ним тенденции в развитии института брака в нашей стране до сих пор в их взаимосвязи системно не изучались (отдельно изучались молодые семьи, отдельно — разводы, сожительства и т.д.). Результаты западных исследований по сходной тематике находят слишком ограниченное применение при переносе их на российскую культуру вообще и систему брачно-семейных отношений в частности [1, 4, 5].
Перечисленные тенденции в случае их дальнейшего развития имеют очевидные негативные последствия. Так как большинство детей появляется по-прежнему в браке, а число рождений во всех возрастных категориях выше среди замужних женщин по сравнению с разведенными, то демографические потери от распавшихся браков повторными брачными союзами в полном объеме не компенсируются. Это происходит потому, что негативный опыт неудачного брака отрицательно сказывается на брачной мотивации, часто становясь причиной отказа от повторного вступления в брак [13-17]. Более широкими социальными последствиями (в том числе латентными) новых брачных практик являются:
• разрушение детско-родительских и других родственных связей в связи с распадом родительских браков;
• нарушение механизмов семейной социализации детей со всеми вытекающими из этого негативными явлениями;
• деструктивное влияние на брачные отношения молодежи факта распада их родительских семей;
• кризис, деградация семьи как первичной группы, обеспечивающей эмоционально-психологическую поддержку;
• общее отрицательное влияние проблем в сфере брака и семьи на качество и продолжительность жизни человека, уровень его здоровья, экономическую активность [12, 18-20].
Все сказанное обусловливает актуальность проведения научных исследований, основной целью которых является оценка современного состояния института брака в России и среднесрочных перспектив его развития. Это позволит существенно более эффективно планировать мероприятия государственной семейной, демографической и социальной политики [6, 11]. Такое исследование в течение последнего времени проводится под руководством автора настоящей статьи, а одним из его необходимых этапов является анализ статистических данных по всем социально-демографическим показателям, имеющим отношение к процессам брачности и раз-водимости на территории Российской Федерации за последние 50-60 лет, для точного и подробного выявления количественных характеристик указанных тенденций. Подобный анализ в сопоставлении с другими социально-экономическими показателями позволит понять динамику внешних, объективных проявлений функционирования института брака в нашей стране на протяжении нескольких поколений.
Важнейшим статистическим показателем состояния института брака в любом обществе является общий коэффициент разводимости. Он чаще всего рассчитывается как отношение числа разводов за год, зарегистрированных на изучаемой территории, к среднегодовой численности населения этой территории, умноженное на 1 000. Таким образом, данный коэффициент отображает среднегодовое количество случаев расторжения брака на 1 000 чел. населения страны или региона в промилле (%о). Динамика общего коэффициента разводимости на территории России (без Крыма и Севастополя) более чем за 60 лет (т.е. среди всех ныне живущих поколений, имевших опыт расторжения брака) представлена на рис. 1.
Хотя на рис. 1 данные представлены с 5-летним шагом, этого вполне достаточно для понимания общей динамики разводимости в нашей стране за изучаемый период, поскольку между отдельными годами постоянно наблюдается незначительная вариация значений коэффициента разводимости (что подтверждают данные за 2011, 2012 и 2013 гг.).
- 4 (289) - 2015 -
Источник: Демографический ежегодник России. М.: Росстат, 2013. С. 112-122.
Рис. 1. Динамика общего коэффициента разводимости в России в 1950-2013 гг., %о
Источник: Демографический ежегодник России. М.: Росстат, 2002. С. 119.
Рис. 2. Динамика общего коэффициента разводимости в России в 1965-1970 гг., %
Отчетливо видно, что резкий скачок разводимости в нашей стране произошел между 1965 и 1970 гг. Несмотря на то, что рост показателя наблюдается как до 1965 г., так и после 1970 г., очевидно, что численные значения, начиная с 1970 г., качественно однородны между собой и существенно отличаются от всех зафиксированных ранее. В этой связи необходимо более подробно рассмотреть период с 1965 по 1970 г. (рис. 2).
Теперь совершенно очевидно, что качественный скачок в динамике коэффициента разводимости произошел между 1965 и 1966 гг., т.е. начиная с 1966 г. в нашей стране установился вполне современный уровень разводимости с незначительно выраженной
тенденцией в сторону его повышения. В предыдущие годы, вплоть до 1965 г., наблюдался гораздо более низкий уровень разводов (характерный для традиционного общества), в лучшем случае — переходный. Это произошло отчасти потому, что в декабре 1965 г. указом Президиума Верховного Совета СССР был отменен существовавший до этого очень сложный порядок расторжения брака через суд. Например, до 1966 г. разводящиеся супруги должны были давать об этом объявление в газету, а суд мог и отказать в разводе, даже если это было обоюдным желанием мужа и жены. Кроме того, за развод с обоих супругов взимался значительный штраф, а также было полностью запрещено установление внебрачного
6,5
6,0
5,5
0
1 5,0
Я 4,5
<u
s j
s m
4,0
3,5
3,0
2,5 1960
О
О
о оо о -в—о
о 00 О о_______—- о 0 о
о / оо оо о
ООО У О оо о
1970
1980
1990 Годы
2000
2010
2020
Рис. 3. Динамика коэффициента разводимости в России в 1966-2013 гг
отцовства. Следовательно, наибольший исследовательский интерес представляет период с 1966 г. по настоящее время, в связи с чем требуется более подробный анализ динамики разводимости за указанные годы (рис. 3).
Плавная кривая на рис. 3, отображающая тенденцию изменения значений общего коэффициента разводимости, построена методом наименьших взвешенных квадратов. На графике средняя квадратичная взвешенная расстояний от наблюдаемых значений до кривой, вычисленная по оси ординат, является наименьшей из всех возможных, поскольку какой-либо из известных функций, более или менее корректно описывающей динамику коэффициента разводимости за изучаемый период, найти не удалось (если бы она была найдена, то стал бы возможен кратко- или даже среднесрочный прогноз уровня разводов). Достаточно четко видно, что кривая уровня разводимости состоит из трех относительно обособленных сегментов, соответствующих трем условным периодам:
1) 1966-1980 гг. — уровень разводимости достаточно явно растет;
2) 1980-2002 гг. — уровень разводимости растет заметно медленнее, чем в предыдущий период;
3) 2002-2013 гг. — уровень разводимости не растет (хотя и не падает).
Известно, что в нашей стране на протяжении уже нескольких десятилетий (кроме последнего, когда развод несколько «помолодел») основной пик разводов приходится на следующие возрасты: у мужчин — 30-34 года включительно, у женщин — 25-29 лет включительно1. Это означает, что в указанные периоды разводились в основном представители следующих поколений:
1) с 1966 по 1980 г.: мужчины — от 1931 до 1950 года рождения или возрастом 64-83 года в настоящее время, женщины — от 1936 до 1955 года рождения или возрастом 59-78 лет в настоящее время. Все они представляют в основном два поколения — до- и послевоенное — с соответствующими брачно-семейны-ми установками (в военные годы рождаемость была существенно ниже, чем до и после войны, поэтому и «военное» поколение — малочисленное);
2) с 1980 по 2002 г.: мужчины — от 1945 до 1972 года рождения или возрастом 42-69 лет в настоящее время, женщины — от 1950 до 1977 года рождения или возрастом 37-64 года в настоящее время. Здесь конкретные поколения выделить сложнее, но в основном это — поколения 1950-1960-х годов рождения, также имеющие специфические брачно-семейные установки;
1 Демографический ежегодник России. M.: Росстат, 2013. С.112-122.
Источник: Демографический ежегодник России. М.: Росстат, 2013. С. 112-122.
Рис. 4. Динамика общего коэффициента брачности в России в 1950-2013 гг., %о
3) с 2002 по 2013 г.: мужчины — от 1972 до 1983 года рождения или возрастом 31-42 года в настоящее время, женщины — от 1977 до 1988 года рождения или возрастом 26-37 лет в настоящее время (с учетом упомянутого выше «омоложения» развода). Это значит, что примерно половина из них — поколение последнего советского «бэби-бума», и именно его представители впервые в нашей стране продемонстрировали перечисленные в начале статьи новые тенденции в функционировании и развитии института традиционного брака. То, что при этом развод «помолодел», но рост уровня разво-димости прекратился, свидетельствует о стабилизации брака как социального института и отсутствии дальнейших тенденций его разрушения.
Другим информативным показателем состояния института брака является общий коэффициент брачности, техника расчета которого аналогична: число заключенных браков за год на каждую 1 000 чел. населения. При этом значения общего коэффициента брачности интерпретируются несколько менее однозначно, чем общего коэффициента разводимости, поскольку коэффициент брачнос-ти в большей степени зависит от сложившейся в данном году половозрастной структуры населения изучаемой территории. Вместе с тем межпоколенный анализ брачности проводить проще, чем анализ разводимости, поскольку пик брачности локализуется обычно в более узком возрастном интервале, нежели пик разводимости. Динамика общего коэффициента брачности на территории
России с 1950 г. по настоящее время представлена на рис. 4.
На рис. 4 значения также приведены с шагом в 5 лет (кроме трех последних), но в отличие от общего коэффициента разводимости, в данном случае при таком способе представления нельзя сделать однозначных выводов о какой-то определенной тенденции изменения его значений. Исключение составляет тот факт, что к уровню 1950-х гг. брачность в нашей стране более не возвращалась. Здесь наблюдается несколько разнонаправленных тенденций — периоды довольно значительных спадов и подъемов значений показателя. В этой связи целесообразно проанализировать ежегодные изменения значений общего коэффициента брачности в России. Поскольку динамика коэффициента разводимости рассматривалась с 1966 г. по настоящее время, то и изменение уровня брачности для удобства рассмотрим за тот же период (рис. 5).
При таком способе отображения данных становятся очевидными пики подъема и спада уровня брачности в нашей стране за последние полвека. Столь выраженные колебания одного из ключевых параметров народонаселения обязательно должны иметь серьезные социально-демографические основания. Для обнаружения таких оснований необходимо выяснить, на какие поколения приходятся спады и подъемы брачности, а главное, какими специфическими особенностями эти поколения отличаются от остальных. На графике четко видны три переломных момента в динамике общего коэффициента брачности:
12 11
о 10
SS
Б
о
If 9
<u s J s
<п
5
1960
1970
1980
1990 Годы
2000
2010
о °oo
с О о 0 о п ЗО0°
О ■ o°° о
3 О о о°С 3 оо
о о ° о о
о ос ° о
0 о
Рис. 5. Динамика коэффициента брачности в России в 1966-2013 гг.
Поколения, демонстрировавшие пиковые значения общего коэффициента брачности в России за последние 50 лет
2020
8
7
6
Периоды пиковых значений уровня брачности Мужчины Женщины
Возраст массового вступления в брак Годы рождения вступающих в брак Возраст в настоящее время Возраст массового вступления в брак Годы рождения вступающих в брак Возраст в настоящее время
1975-1979 гг. 21-26 1949-1958 56-65 21-25 1950-1958 56-64
1996-2000 гг. 23-28 1968-1977 37-46 21-26 1970-1979 35-44
2009-2013 гг. 27-32 1977-1986 28-37 24-29 1980-1989 25-34
1) 1-й пик подъема показателя — вторая половина 1970-х гг. (условно говоря, 1977 г. ± 2 года);
2) пик спада показателя — вторая половина 1990-х гг. (приблизительно 1998 г. ± 2 года);
3) 2-й пик подъема показателя — рубеж первого и второго десятилетий нашего века (2011 г. ± 2 года).
Какие же поколения демонстрировали пиковые показатели брачности? На этот вопрос можно дать вполне определенный ответ, учитывая, что массовые вступления в брак обычно концентрируются в достаточно узком возрастном интервале. Дополнительное изучение материалов Росстата2 позволяет выявить такие интервалы (соответствующие результаты приведены в таблице).
В таблице по строкам представлены три периода в развитии института брака в нашей стране,
2 Демографический ежегодник России. М.: Росстат, 2013. С. 112-122; Россия в цифрах. М.: Росстат, 2014. 558 с.
когда наблюдались максимальные (в 1975-1979 и 2009-2013 гг.) либо минимальные (в 1996-2000 гг.) значения коэффициента брачности. По столбцам отдельно для мужчин и для женщин отображены следующие показатели:
- возрастные интервалы массового вступления в брак в каждый из трех периодов (массового в том смысле, что данном возрастном интервале в данный период вступило в брак населения больше, чем во всех остальных возрастах вместе взятых);
- годы рождения массово вступавших в брак в соответствующем периоде, которые легко рассчитываются на основании известных уже возрастных интервалов (так определяются интересующие нас поколения);
- возраст в настоящее время (на конец 2014 г.) представителей тех поколений, которые в ос-
новном вступали в брак в обозначенные выше
периоды подъема или спада уровня брачности.
Теперь, определив интересующие нас поколения, стало возможным вернуться к вопросу о том, какими специфическими особенностями они характеризуются.
1. Поколение, рожденное в 1950-е гг. Одно из так называемых «послевоенных» поколений, характеризующихся в первую очередь своей многочисленностью, поскольку в годы войны подавляющее большинство населения не имело возможности реализовать свои репродуктивные планы. Это послужило причиной того, что послевоенные годы (примерно до 1961-1962 гг.), напротив, отличались резким подъемом рождаемости. Следовательно, в 1970-е гг. просто сложилась удачная с точки зрения брачности возрастная структура, когда молодых пар активного брачного возраста стало заметно больше по сравнению с их среднестатистической долей в структуре населения. Как уже было упомянуто, общий коэффициент брачности сильно зависит от распределения жителей изучаемой территории по полу и возрасту.
2. Поколение, рожденное в 1970-е гг. Никакими специфическими демографическими особенностями данная генерация не характеризуется, поэтому объяснение спада брачности следует искать в характеристиках не самого поколения, а социально-демографических условий данного периода. Таких условий можно выделить как минимум два.
Во-первых, в конце 1990-х гг. в пенсионный возраст вступило многочисленное «предвоенное» поколение, что вызвало искажение в структуре населения в сторону старших возрастов. В противоположность предыдущему периоду в возрастной структуре стали преобладать не молодые и активные в брачном смысле возрасты, а старшие, среди которых вступление в брак — скорее, исключение. Именно поэтому число браков в расчете на каждую 1 000 чел. населения несколько снизилось.
Во-вторых, в 1990-е гг. наблюдалось общее значительное ухудшение социально-экономической ситуации в стране, которое естественным образом повлекло за собой снижение и основных демографических показателей. Такая ситуация не уникальна -в любом современном обществе резкое ухудшение уровня и качества жизни большинства населения неизбежно приводит к падению брачности и рождаемости.
3. Поколение, рожденное в 1980-е гг. Это — результат последнего советского «бэби-бума». Как и
поколение 1950-х гг., оно характеризуется многочисленностью, поэтому и причины подъема брачности в 2009-2013 гг. в принципе те же самые, что и в 1975-1979 гг. Сам временный подъем рождаемости в 1980-1987 гг. в СССР был вызван как структурными факторами (сложилась благоприятная возрастная структура — было много молодых мам), так и отчасти мерами демографической политики тех лет. Поскольку доля лиц активного брачного возраста в общей структуре населения на рубеже первого и второго десятилетий XXI в. повысилась, то закономерно поднялись и значения общего коэффициента брачности.
По результатам проведенного анализа демографических показателей можно сделать однозначный вывод о том, что колебания уровней брачности и разводимости за последние полвека в нашей стране были в основном обусловлены структурными факторами. При прочих равных условиях (неизменной половозрастной структуре населения, устойчивой социально-экономической ситуации и т.п.) колебания брачности и разводимости были бы значительно менее выраженными либо вообще отсутствовали бы. Это означает, что институт традиционного брака в России с середины 1960-х гг. функционирует стабильно, а его состояние не имеет тенденции ни к ухудшению, ни к улучшению. Все это полностью подтверждается и результатами проведенного автором в рамках одного из предыдущих этапов исследования социологического опроса представителей нескольких разных по возрасту поколений [2]. В частности, был сделан вывод о том, что у рассмотренных выше поколений базовые брачно-семейные установки практически ничем не различаются. Более того, нынешнее поколение 18-23-летних молодых людей (рожденных в начале и середине 1990-х гг., т.е. в период самой низкой рождаемости в новой России), которым еще предстоит реализовывать свои брачно-семейные установки в ближайшее десятилетие, в своем отношении к традиционному браку и семье также принципиально ничем не отличаются от трех предыдущих рассмотренных нами поколений. Это дает основания не только считать состояние института брака за последние 50 лет стабильным, но и оценивать ближайшие перспективы его развития как достаточно оптимистичные (по крайней мере, признаков его разрушения однозначно не наблюдается).
Таким образом, на основании анализа данных официальной статистики автор оценивает наблюдаемые в настоящее время отдельные негативные тенденции в развитии института брака в России как временные, обусловленные внешними факторами.
- 4 (289) - 2015 -
Они не свидетельствуют о качественных, глубинных преобразованиях в системе брачно-семейных отношений, и тем более, о деинституционализации традиционного брака в нашей стране. Такая оценка полностью подтверждается и результатами социологических опросов, выявляющих преобладающие брачно-семейные установки среди представителей разных поколений. Более того, полученные данные позволяют сделать достаточно благоприятный прогноз ближайших и среднесрочных перспектив развития института брака в России.
Список литературы
1. Антоненко В.В. Роль семьи в формировании человеческого капитала: теоретический анализ // Региональная экономика: теория и практика. 2014. № 19. С. 47-54.
2. Антонов Г.В. Межпоколенный анализ динамики брачно-семейных установок жителей Волгоградской области // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. № 10 (48). Ч. III. С. 17-22.
3. Архангельский В.Н. Репродуктивное и брачное поведение // Социологические исследования. 2013. № 2. С. 129-136.
4. Барашкова А. С. Когортный анализ поведения населения на брачном рынке // Региональная экономика: теория и практика. 2011. № 15. С. 27-32.
5. Барашкова А.С. Современные тенденции брачного поведения населения в Республике Саха (Якутия) // Региональная экономика: теория и практика. 2008. № 12. С. 83-87.
6. Бекетов Н.В., Денисова А.С., Елшина И.А. Основные приоритеты формирования государственной демографической политики России // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2008. № 5. С. 10-21.
7. Вовк Е.Е. Практика сожительств в России: распространенность, смыслы, интерпретации // Социальная реальность. 2006. № 4. С. 46-60.
8. Крапивка И.А. Семейные ценности краснодарской молодежи и перспективы укрепления семейных традиций на Кубани // Современные научные исследования. 2012. № 8 (5). С. 25.
9. Лактюхина Е.Г. Заключение и расторжение брака в современной России: социологический анализ // Теория и практика общественного развития. 2011. № 6. С. 68-71.
10. Лактюхина Е.Г. Формирование демографических установок детей в возрасте 7-12 лет:
результаты экспертных интервью // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 9 (35). Ч. I. С. 85-88.
11. Население России — 2009. Семнадцатый ежегодный демографический доклад / под. ред. А.Г. Вишневского. М.: Изд-во НИУ ВШЭ, 2011. 334 с.
12. Осиневич Л.М. Анализ брачности и разво-димости в контексте решения демографических проблем (на примере Курской области) // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2012. № 45. С. 44-52.
13. Петинова Т.М. Девиантное материнство: социологический анализ // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 10 (36). Ч. II. С. 150-154.
14. Петинова Т.М. К вопросу о социальном сиротстве: социологический анализ // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. № 10 (48). Ч. III. С.162-167.
15. Римашевская Н.М., Доброхлеб В.Г., Медведева Е.И., Крошилин С.В. Особенности развития демографических процессов в современной России // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2012. № 15. С. 2-11.
16. Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе / под ред. Т.М. Малевой, О.В. Синявской. М.: Изд-во НИСП, 2007. 640 с.
17. Русанова Н.Е. Вспомогательные репродуктивные технологии в России: история, проблемы, демографические перспективы // Журнал исследований социальной политики. 2013. Т. 11. № 1. С. 69-86.
18. Синельников А.Б. Проблема прочности многодетных семей (результаты Всероссийского исследования многодетных матерей): Фамилисти-ческие исследования. Т. 2. Миллион мнений о семье и о себе / отв. ред. А.И. Антонов. М. : Изд-во НИСП, 2009. С. 339-350.
19. Цуканова Н.Е. Демографические процессы в России: современное состояние и прогнозирование // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2011. № 27. С. 14-23.
20. Чугунова Н.В., Ситникова О.О. Качество демографического потенциала сельской местности как условие устойчивого развития региона в изменяющейся экологической ситуации (на материалах Белгородской области) // Научный диалог. 2014. № 1 (25). С. 140-162.
National interests: priorities and security Social sphere
ISSN 2311-875X (Online) ISSN 2073-2872 (Print)
BASIC TRENDS IN MARRIAGE AND DIVORCE IN RUSSIA OVER THE PAST 50-60 YEARS
Georgii V. ANTONOV
Abstract
Importance The article presents some research results of the current state and immediate development prospects for the institution of traditional marriage in Russia. The relevance of this topic resides in absolutely new trends, which have not been observed in the last couple of years, i.e. in the development and functioning of the marriage institution of Russia. The scientific novelty of the topic lies in the new trends in the development of the institution of marriage of our country, since no one has studied it systematically, in their interaction. The results of the Western studies on similar topics are too limited in their application when they are transferred to the Russian culture in general, and the system of marriage and family values, in particular. Objectives The article aims to research if these trends are temporary, casual, or just a fashion craze, and if they are formed under the influence of the Western mass culture. I explore how profound the changes are in the structure and functions, as well as in the status and role of the institution of marriage, and also try to find out qualitative changes in the marriage and family values system, and facts of de-institutionalization of traditional marriage.
Methods The paper provides an analysis of the official human population statistics based on the data of the Federal State Statistics Service of the Russian Federation for the period from 1950 to present time. The numerical values of total divorce, marriage and fertility rates over these years served as a basis for secondary analysis.
Results The findings include the evaluation of the current state of the institution of marriage in Russia and medium-term prospects for its development. All this will allow planning more efficiently the measures of the State family, demographic and social policy. Conclusions and Relevance The fluctuations of the level of marriage and divorce in our country in the last half century were conditioned mainly by structural factors, whilst under other equal conditions (constant gender and age structure of the population, sustainable so-
cio-economic situation, etc.), the marriage and divorce fluctuations would have been much less expressed, or would not exist at all. It means that the institution of traditional marriage in Russia has been stably functioning since the mid-1960s. I emphasize that its state has no tendency to deterioration or improvement. The scientific significance of the research is in the theoretical knowledge increment in the field of demography and sociology of family, and in improving the processing and analysis techniques of secondary statistical information relating to the topic of the research.
Keywords: marriage, divorce, family marriage attitudes, family behavior, marriage institution, family policy, demographic statistics
References
1. Antonenko V.V. Rol' sem'i v formirovanii chelovecheskogo kapitala: teoreticheskii analiz [The family's role in the formation of human capital: a theoretical analysis]. Regional'naya ekonomika: teoriya i praktika = Regional economics: theory and practice, 2014, no. 19, pp. 47-54.
2. Antonov G.V. Mezhpokolennyi analiz dinamiki brachno-semeinykh ustanovok zhitelei Volgogradskoi oblasti [Inter-generation analysis of dynamics of marriage and family attitude of the Volgograd region population]. Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul 'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki = Historical, Philosophical, Political and Law Sciences, Culturology and Study of Art. Issues of Theory and Practice, 2014, no. 10 (48), part III, pp. 17-22.
3. Arkhangel'skii V.N. Reproduktivnoe i brachnoe povedenie [Reproductive and marital behavior]. Sotsio-logicheskie issledovaniya = Sociological studies, 2013, no. 2, pp. 129-136.
4. Barashkova A.S. Kogortnyi analiz povedeniya naseleniya na brachnom rynke [Cohort analysis of behavior on the marriage market]. Regional'naya ekonomika: teoriya i praktika = Regional economics: theory and practice, 2011, no. 15, pp. 27-32.
5. Barashkova A.S. Sovremennye tendentsii brach-nogo povedeniya naseleniya v Respublike Sakha (Yaku-tiya) [Modern trends of mating behavior of population in the Republic of Sakha (Yakutia)]. Regional'naya ekonomika: teoriya i praktika = Regional economics: theory and practice, 2008, no. 12, pp. 83-87.
6. Beketov N.V., Denisova A.S., Elshina I.A. Osnovnye prioritety formirovaniya gosudarstvennoi demograficheskoi politiki Rossii [The main priorities of the State demographic policy of Russia]. Natsional 'nye interesy: prioritety i bezopasnost' = National interests: priorities and security, 2008, no. 5, pp. 10-21.
7. Vovk E.E. Praktika sozhitel'stv v Rossii: ras-prostranennost', smysly, interpretatsii [The practice of extramarital relationship in Russia: prevalence, meanings and interpretations]. Sotsial'naya real'nost' = Social reality, 2006, no. 4, pp. 46-60.
8. Krapivka I.A. Semeinye tsennosti krasnodarskoi molodezhi i perspektivy ukrepleniya semeinykh tradit-sii na Kubani [The family values of the Krasnodar youth and prospects for strengthening family traditions in the Kuban region]. Sovremennye nauchnye issledovaniya = Modern research, 2012, no. 8 (5), p. 25.
9. Laktyukhina E.G. Zaklyuchenie i rastorzhenie braka v sovremennoi Rossii: sotsiologicheskii analiz [Marriage and divorce in today's Russia: a sociological analysis]. Teoriya i praktika obshchestvennogo raz-vitiya = Theory and practice of social development, 2011, no. 6, pp. 68-71.
10. Laktyukhina E.G. Formirovanie demogra-ficheskikh ustanovok detei v vozraste 7-12 let: rezul'taty ekspertnykh interv'yu [Formation of demographic perceptions of children aged 7-12: the results of expert interviews]. Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul 'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii ipraktiki = Historical, Philosophical, Political and Law Sciences, Culturology and Study of Art. Issues of Theory and Practice, 2013, no. 9 (35), part I, pp. 85-88.
11. Naselenie Rossii - 2009. Semnadtsatyi ezhe-godnyi demograficheskii doklad [The population of Russia - 2009. 17th Annual demographic report]. Moscow, NRU HSE Publ., 2011, 334 p.
12. Osinevich L.M. Analiz brachnosti i raz-vodimosti v kontekste resheniya demograficheskikh problem (na primere Kurskoi oblasti) [An analysis of marriage and divorce rates in the context of addressing population problems (the Kursk region case)]. Natsional 'nye interesy: prioritety i bezopasnost' = National interests: priorities and security, 2012, no. 45, pp.44-52.
13. Petinova T.M. Deviantnoe materinstvo: sotsio-logicheskii analiz [Deviant motherhood: a sociological analysis]. Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul 'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki = Historical, Philosophical, Political and Law Sciences, Culturology and Study of Art. Issues of Theory and Practice, 2013, no. 10 (36), part II, pp. 150-154.
14. Petinova T.M. K voprosu o sotsial'nom sirot-stve: sotsiologicheskii analiz [On the issue of social orphanhood: a sociological analysis]. Istoricheskie, filos-ofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul 'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii ipraktiki = Historical, Philosophical, Political and Law Sciences, Culturology and Study of Art. Issues of Theory and Practice, 2014, no. 10 (48), part III, pp. 162-167.
15. Rimashevskaya N.M., Dobrokhleb V.G., Medvedeva E.I., Kroshilin S.V. Osobennosti razvitiya demograficheskikh protsessov v sovremennoi Rossii [Features of the development of demographic processes in in today's Russia]. Natsional 'nye interesy: prioritety i bezopasnost' = National interests: priorities and security, 2012, no. 15, pp. 2-11.
16. Roditeli i deti, muzhchiny i zhenshchiny v sem 'e i obshchestve [Parents and children, men and women in the family and society]. Moscow, Independent Institute for Social Policy Publ., 2007, 640 p.
17. Rusanova N.E. Vspomogatel'nye reproduk-tivnye tekhnologii v Rossii: istoriya, problemy, de-mograficheskie perspektivy [Assistive reproductive technologies in Russia: history, problems and demographic perspective]. Zhurnal issledovanii sotsial'noi politiki = Journal of social policy research, 2013, vol. 11, no. 1, pp. 69-86.
18. Sinel'nikov A.B. Problemaprochnosti mnogo-detnykh semei (rezul 'taty Vserossiiskogo issledovaniya mnogodetnykh materei): Familisticheskie issledovaniya. T. 2. Million mnenii o sem'e i o sebe [The issue of stability of large families (results of the all-Russia research of mothers with many children). In: Family studies. Vol. 2. Million views on family and oneself]. Moscow, Independent Institute for Social Policy Publ., 2009,pp.339-350.
19. Tsukanova N.E. Demograficheskie protsessy v Rossii: sovremennoe sostoyanie i prognozirovanie [Demographic processes in Russia: current situation and prediction]. Natsional 'nye interesy: prioritety i bezopasnost ' = National interests: priorities and security, 2011, no. 27, pp. 14-23.
20. Chugunova N.V., Sitnikova O.O. Kachestvo demograficheskogo potentsiala sel'skoi mestnosti kak
- 4 (289) - 2015 -
uslovie ustoichivogo razvitiya regiona v izmenyayush-cheisya ekologicheskoi situatsii (na materialakh Belgo-rodskoi oblasti) [Quality of demographic potential of rural areas as a condition for sustainable development of a region in changing environment (the Belgorod region case)]. Nauchnyi dialog = Scientific dialogue, 2014, no. 1 (25), pp. 140-162.
Georgii V. ANTONOV
Volgograd State University, Volgograd, Russian Federation [email protected]
Acknowledgments
The article is supported by the Russian Humanitarian Science Foundation within the framework of research project No. 14-13-34002 "The latest trends in the development of the institution of marriage in the context of today's Russia".
