CC BY
39Основные подходы к совершенствованию организации обучения слушателей в высших военных учебных заведениях Министерства обороны Российской Федерации
Капитан 1 ранга А.В. ЗУБЕНКО, кандидат военных наук
В.Ф. МАРКОВ, кандидат военных наук
АННОТАЦИЯ
ABSTRACT
Рассмотрены основные подходы к совершенствованию организации обучения слушателей в военных учебных заведениях, позволяющие изменить отношение и существенно повысить уровень умений и навыков командных кадров в вопросах военного творчества.
The paper looks at the main approaches to improving the organization of student instruction at higher military schools, which help change the attitude and radically raise the standards of skills and competences in command personnel in matters of military creativity.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
KEYWORDS
Теория оперативного искусства, система военного образования, принципы военного искусства, система военно-научных знаний.
Theory of operational art, system of military education, principles of military art, system of military science knowledge.
ОДНОЙ из целей военного образования является формирование механизма обратной связи между военными вузами и органами управления, чтобы иметь возможность реально оценить эффективность принимаемых мер по совершенствованию подготовки военных (оперативного и оперативно-стратегического уровня) кадров.
По нашему мнению, на современном этапе совершенствования системы военного образования основными препятствиями в развитии продуктивного (творческого) мышления слушателей является не только их конформизм и преподавательская цензура (преподаватель, как правило, жестко ограничивает знания слушателей знанием положений, изложенных в руководствах, наставлениях и учебниках), но и так называемая ригидность (от лат. rigidus — твердый, негибкий) системы военного образования, неготовность к изменениям алгоритма деятельности в соответствии с новыми ситуационными требованиями1. Именно ригидность, как представляется, является наиболее характерным и трудно преодолимым барьером для развития творческого мышления слушателей.
Традиционно процесс обучения в военно-учебных заведениях главным образом построен на заучивании общепринятых, фундаментальных положений — догм, т. е. существующих официальных взглядов по применению Вооруженных Сил (ВС) в военное время, изложенных в руководящих документах, руководствах, наставлениях, являющихся основой учебников и учебных пособий и главным критерием оценки слушателей.
Идет перманентный процесс уточнения существующих руководящих документов, который зачастую не охватывает сути применения сил (войск), а заключается лишь в замене одних терминов на другие.
Процесс обучения слушателей в академиях жестко привязан к изу-
чению руководящих документов, поэтому существующая образовательная деятельность перестает быть направленной на получение необходимых знаний. Вместо того чтобы учить слушателей профессионально (творчески) мыслить, его заставляют заучивать устаревшие догмы, иногда не имеющие ничего общего с реальной практикой применения сил (войск). Методы обучения, направленные только на запоминание, не позволяют научить слушателей решать новые проблемы. О развитии их творческого мышления как об одной из главных задач военного образования не говорится практически ни в одном руководящем документе, если и говорится, то никак не учитывается при оценке уровня подготовки слушателей2.
Мы утверждаем, что система военного образования ныне ориентирована на формирование у слушателей репродуктивного мышления (в зависимости от степени новизны получаемого продукта), которое отличается от продуктивного (творческого) отсутствием ценного цикла познания — воображения3. От слушателей чаще всего не требуется развитого воображения и они ограничиваются лишь запоминанием материалов лекций, учебников и руководящих документов.
У преподавателей ввузов существуют разные взгляды на пути решения проблемы адаптации системы военного образования к новыми ситуационным требованиям4.
Сторонники традиционных взглядов на процесс обучения слушателей
утверждают, что академия воспитывает не «анархистов» в области военного мышления, а людей, близких по взглядам на военное искусство и говорящих на одном и том же военном языке. Она не занимается подготовкой отдельных «военных гениев», а лишь повышает общий уровень военного образования, готовя людей для коллективной штабной работы5.
Однако подавляющее число военных педагогов согласно и с тем, что академия не должна заставлять заучивать слушателей формулировки и засыпать их бесполезными в практической деятельности знаниями. Как отмечал теоретик и практик военного искусства А.А. Свечин: «Академия не идеологическая верфь и не товарная станция, делающая обороты научными грузами. Ее задача много труднее и сложнее: она должна дать ростки, способные к дальнейшему росту и развитию слушателя...»6. Мы считаем, что решение проблемы негибкости системы военного образования, в том числе и на путях развития творческого мышления слушателей, требует коренной переработки квалификационных требований к слушателям, учебных программ, учебно-методических материалов и учебной базы, а также подготовки (переподготовки) преподавателей. В данной связи необходимо проведение широкого обсуждения связанных с этим проблем на страницах периодических изданий МО РФ.
По нашему мнению, это злободневные вопросы подготовки слушателей военно-учебных заведений страны. Однако, точно обозначив проблему, мы должны сказать о путях ее решения, а не ограничиваться предложениями шире использовать такие формы обучения, как проблемная лекция, дискуссия, круглый стол, мозговой штурм и др.
Наибольший интерес вызывает предложение некоторых педагогов
«перейти от заучивания существующих догм и правил по формам и способам применения сил (войск) в вооруженной борьбе, изложенных в руководящих документах и учебниках, к более глубокому изучению принципов военного искусства и условий их применения на практике»7. О некоторых несомненно дискуссионных взглядах на реализацию данного предложения в учебном процессе ВУНЦ ВМФ «ВМА» и пойдет речь ниже.
Дискуссия о принципах военного искусства в среде военных теоретиков и военных педагогов продолжается почти два с половиной века. В 1910 году, на заре новой революции в военном деле, генерал В.А. Черемисов в своем труде «Основы современного военного искусства» называл людей, придерживающихся «вечных, неизменных принципов военного искусства», — «алхимиками военного дела» и «приверженцами исторической рутины»8.
Ему со страниц журнала «Вестник общества ревнителей военных знаний» возражал начальник кафедры стратегии Военно-морской академии генерал-лейтенант Н.Л. Кладо. Заметив, что алхимики внесли неоценимый вклад в развитие естествознания, Н.Л. Кладо писал, что «главная задача военного образования — работать над установлением единства военного мышления, а первой неизбежной ступенью к этому единству являются принципы военного искусства, из которых можно исходить при решении всякого вопроса»9.
Отсутствие четких представлений о роли принципов военного искусства в военно-педагогической деятельности Н.Л. Кладо называл в числе важнейших проблем военной педагогики. По его мнению, именно эти принципы лежат в основе военных знаний и являются импульсом к поиску новых знаний. «Принцип —
это основание и инструмент для рассуждения. Цель же любой военной академии — готовить специалистов, способных рассуждать, и долг каждого военного педагога дать как можно больше инструментов для этого». Н.Л. Кладо писал, что знание принципов военного искусства нужны для того, чтобы военно-учебные заведения воспитывали не только «военных гениев и героев», но и главным образом «победителей... теория лишь объясняет, а практика решает. Однако разумно она может делать это, только руководствуясь принципами военного искусства».
Главной задачей учебного процесса в академии Н.Л. Кладо считал «проведение ранее выведенных принципов военного искусства через типичные комбинации современной обстановки и выведение условных (зависимых от конкретной обстановки) отправных точек (правил, норм), которыми можно руководствоваться в современной войне».
С 1920-х годов, когда многих видных военных теоретиков обвинили в распространении вредных оперативно-тактических идей, и до начала Второй мировой войны принципы военного искусства находились под негласным запретом. Эта ситуация на долгие годы способствовала отходу от профессионализма в военном творчестве, и привела к тому, что военные теоретики до 70-х годов не решались употреблять, например, принцип «внезапность» в положительном смысле10.
Анализ официальных взглядов и трудов военных теоретиков дает основание утверждать, что роль и место принципов военного искусства в системе военно-научных знаний в учебном процессе большинства военных академий до сих пор четко не определены. Между общими принципами военного искусства в стратегии, оперативном искусстве и тактике
в руководящих документах мало общего, а в новой редакции руководящих документов ВМФ тактического уровня их вообще нет, как и в разработанных на их основе новых учебниках по тактике ВМФ11.
Авторами данной статьи было проанализировано не менее 46 формулировок 21 основных принципов военного искусства, изложенных в руководящих документах, основных учебниках ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия» и Словаре терминов оперативного искусства. Проведенный анализ показал, что единого взгляда ни на количество принципов военного искусства (всего в источниках их не менее 21), ни на их четкую формулировку пока нет. Полного и абсолютно точного совпадения формулировок принципов в вышеперечисленных источниках не обнаружено ни разу12.
В сложившихся условиях невозможно проверить реализацию в решениях слушателей принципов военного искусства. Какие формулировки принципов военного искусства должен привести слушатель на промежуточной аттестации? Может быть, поэтому за всю свою педагогическую практику авторы не встречали слушателя, который бы сделал это полно и точно. А ведь это «основа основ» и «первоначало» военного искусства, и в этих формулировках важно не только каждое слово, но и каждая запятая.
Существует потребность не только в коротких и емких формулировках принципов военного искусства, но и в их новой классификации. Основными следует назвать только те сравнительно немногие принципы, которые действуют на всех трех уровнях военного искусства: стратегии, оперативного искусства и тактики. Помимо основных необходимо выделить и две группы дополнительных принципов. Первая группа — принципы подготовки и ведения военных дей-
ствий, и вторая группа — принципы, имеющие ярко выраженную принадлежность к конкретному виду или роду войск ВС РФ. Представляется, что с методической, а главное — с педагогической целью это необходимо сделать.
В англо-американском военном искусстве официально приняты девять классических «принципов войны»: целеустремленность (целе-полагание); наступательность (активность); массированное применение сил и средств (сосредоточение); экономия сил и средств (резерв); внезапность; безопасность (обеспеченность): маневр (движение, подвижность); простота управления; взаимодействие. Согласно современной американской трактовке принципы военного искусства («принципы войны») — это «совокупность базовых практических параметров и правил для обеспечения успеха в ходе конкретных операций. Принципы являются результатом исчерпывающего научного анализа прошедших военных кампаний и войн»13.
В короткие формулировки принципов на Западе вкладывается рациональный, методологический, гносеологический и педагогический смысл. В англо-американском военном искусстве теория принципов выступает не только как методология военного искусства, но и как методология подготовки военных кадров. Именно поэтому «принципы войны» находятся в центре внимания на самом высоком военно-политическом, стратегическом и научном уровнях (специальные проекты, комиссии, комитеты, конференции и пр.). Формулировки и содержание принципов являются предметом постоянных дискуссий. Полученные в ходе их выводы и рекомендации официально признаются и закрепляются в национальных стратегиях, концепциях, наставлениях и руководствах. Любые, даже самые
малые изменения в формулировках принципов, не говоря уж о раскрытии их содержания в новых условиях, являются предметом самостоятельных научных исследований14.
Из-за того, что роль и место принципов военного искусства в системе наших военно-научных знаний до сих пор четко не определены, принципы как бы отождествляются с базовыми положениями применения сил (войск) в вооруженной борьбе. Это приводит к грубой ошибке — отождествлению «военной науки» с «военным искусством», а теоретических основ применения сил (войск) — с требованиями руководящих документов15.
По мнению доктора исторических наук М. Монакова, «это происходило и до сих пор происходит из-за того, что под определением военного искусства, как «теории и практики подготовки и ведения.» подразумевается не буквальное, а диалектическое единство объектов и явлений, абсолютно разных по своей природе (т. е. теории и практики)»16.
Для развития творческого мышления слушателя представляется необходимым неустанно подчеркивать не только единство теории и практики, но и разницу между теорией военного искусства и практикой применения сил (войск) в вооруженной борьбе.
Иногда педагог просит слушателя дать определение термина «оперативное искусство». Если слушатель не забыл, что оперативное искусство не только «теория», но и «практика», то просит объяснить, что означает в определении «практика» и где собственно «искусство»? Вопрос для слушателя трудный, так как в учебниках и учебных пособиях в определении «оперативного искусства» нет ни слова об искусстве, а, вернее, об его воплощении — практике. Общим подходом является следующая формулировка: «Оперативное искусство — это система научных знаний
о законах, закономерностях, формах и способах. и т. д.»17. Здесь нет ни слова о практике, ни слова об искусстве, но «оперативное искусство» потому и «искусство», что его важнейшей составной частью является практика.
Любое искусство, в том числе и военное, немыслимо без практики. В возникающих до сих пор в среде военных педагогов время от времени дискуссиях на тему: «Что такое оперативное искусство — наука или искусство?» пора прийти к единому мнению и поставить жирную точку. Оперативное искусство — это наука, потому что теория, и искусство — потому что это практика. И ответ на этот вопрос прежде всего дает теория принципов военного искусства.
Теория военного искусства изучает историческое, эмпирическое искусство — конкретные операции и пр., и из проанализированного опыта формулирует практические рекомендации — принципы. Именно из эмпирического искусства через принципы создаются новые произведения военного искусства — операции, боевые действия, бои. Поэтому принципы военного искусства — практический инструмент и при обучении слушателей в военно-учебных заведениях.
В современных условиях ведения вооруженной борьбы неуклонно повышается роль информационного противоборства, нешаблонного стра-тагемного, оперативного мышления, военной хитрости, обмана, составляющих суть военного искусства и творчества командующих, которое во многом и состоит в искусном применении «безусловных» принципов военного искусства в конкретных условиях обстановки.
На новом этапе развития сил и средств вооруженной борьбы, в новых исторических условиях возникает необходимость вернуться к «основам основ» военного искусства —
принципам. К «первоначалам» возвращаются всегда, когда в военной области что-то меняется. Достаточно вспомнить Г.А. Леера, Н.Л. Кладо, Н.П. Михневича, А.А. Свечина, Дж. Фуллера и других, которые каждый в своих исторических условиях формулировал «фундаментальные истины о войне». Так «безусловными» формулировками Дж. Фуллера западная военная наука пользуется уже без малого 100 лет. Формулировки принципов «безусловны» и длительное время могут не меняться, а меняется лишь их содержание — «условность». Содержание принципов меняется по мере развития вооружения, военной и специальной техники, а также в конкретных условиях проведения операции (боевых действий, боя). Особенно быстро содержание принципов военного искусства меняется в современном «информационном веке», и долг военного педагога не только максимально учитывать это, но и творчески отражать в учебном процессе.
Авторы не призывают к копированию того, что делается в теории и практике применения принципов военного искусства на Западе. Необходимо идти своим путем рационального творчества. Недостаточное внимание к историческому опыту творческого применения принципов военного искусства на нашей российской военной «почве» непременно ведет к «хвостизму» — повторению с обязательным запаздыванием и непониманием причин того, что делают наши вероятные противники. Самостоятельный путь, даже усеянный ошибками, намного предпочтительнее.
Следует отметить, что часть военных педагогов не признает значения системообразующей роли принципов военного искусства в процессе обучения слушателей военных академий. Считается, что всякая система в творчестве, в том числе и система
принципов военного искусства является вредным «обнаучиванием» процесса обучения. Курсы оперативно-тактических дисциплин предлагается строить на выводах из разбора разнообразных частных случаев, на тренингах по принятию слушателями решений и отдаче жестко регламентированных излишне детализированных распоряжений.
Авторы признают, что в условиях, когда слушатели в основном получают теоретическую подготовку, иллюстрировать положения военного искусства наглядными примерами исключительно важно. При этом необходима своеобразная военно-историческая хрестоматия, в которой описывалась бы творческая работа в военное время. Каждый педагог по своей дисциплине должен вести работу по выискиванию таких исторических фактов и их современной оценке. Однако находятся ли военно-исторические труды и необходимые справочники на столе у преподавателя и слушателя? Способствует ли история военного искусства выработке современного оперативного или тактического «глазомера»? И какого «глазомера» в большей мере — оперативного или тактического? Насколько такой «глазомер» может быть притуплен теоретической подготовкой? Несомненно, что ответы на эти вопросы — широкое поле деятельности для профессорско-преподавательского состава любого военно-учебного заведения. Избитая истина, но учить в академии сегодня нужно тому, что потребуется в современной войне завтра.
В чем же должна заключаться работа педагога по усвоению руководящего документа слушателем? Нужно ли заставлять зазубривать документ наизусть? Наставление, руководство, устав — это прежде всего обобщенный военный опыт, и путь овладения руководящим документом, по мне-
нию авторов, состоит в раскрытии педагогом того конкретного материала, который привел к заключающемуся в руководящем документе выводу. Документ должен восприниматься слушателем не только по форме, но и по духу. Раньше существовала полезная практика военно-исторических толковников к руководящим документам — своего рода комментариев к ним18.
Авторы согласны с тем, что история и оперативный (боевой) опыт — единственная база, на которой может расти и развиваться творческая мысль слушателя военной академии. «Изучите 80 сражений великих полководцев и вы станете непобеди-мым»19. (Под русским словом «изучите» следует понимать французское «проникнитесь духом»).
Поскольку основная творческая деятельность слушателя ведется в тесной связи с задачами практической деятельности, существует необходимость готовить офицеров не только с теоретическим, а и с практическим мышлением. Стержнем творческой деятельности слушателя в академии должен быть прикладной метод, в процессе реализации которого главной задачей преподавателя является развитие интереса слушателей к военному творчеству. Прикладной метод обучения способен свести военное искусство к ясным суворовским принципам «науки побеждать», не без основания названных принципами «здравого смысла», — «умей ясно ставить себе цель и энергично стремись к ее исполнению». Однако это можно сделать только тогда, когда твердо знаешь теорию военного искусства и творчески применяешь ее принципы. Метод обучения творческому применению принципов военного искусства является антиподом трафарета и шаблона. Шаблон заключается в слепом заимствовании из теории. Смотреть «глазами теории»,
а не своими глазами, и есть насаждение трафарета и шаблона. Прикладной метод с помощью преподавателя направляет, а теоретический метод только жестко спрашивает. Преобладающая теоретическая подготовка вместо решения конкретных практических задач ведет к пассивно-созерцательному и оборонительному образу деятельности20.
Затрагивая роль военного творчества при преподавании вопросов оперативного искусства, о творчестве говорится мало. В лучшем случае преподаватель упоминает об уровнях обучения военному искусству.
Первый уровень — объективной ориентации слушателя — знания основ теории оперативного искусства, его категорий и принципов, которые достигаются лишь с помощью логики и памяти, являясь в основном результатом самостоятельной работы над учебным материалом.
Второй уровень — субъективной ориентации слушателя — умение использовать принципы оперативного искусства в конкретных условиях обстановки. Это и есть военное искусство, военное творчество. В результате такого подхода формируется такой командующий (командир, оператор), который, зная принципы военного искусства, может для достижения цели операции (боевых действий, боя) действовать и вопреки им. Однако слушатель редко представляет на основании каких принципов будет готовиться и вестись операция при преимуществе в силах, равном соотношении сил или в условиях подавляющего превосходства противника.
Высокий уровень объективной ориентации слушателя гораздо быстрее достигается тогда, когда в процессе обучения больше времени уделяется не теории, а практике применения принципов в конкретных условиях обстановки, критическому разбору и переосмыслению примеров
военного творчества. Это происходит из-за того, что на втором уровне обучения без теоретической подготовки слушателю говорить с преподавателем не о чем.
Одним из назначений творчества и искусства является поддержание мозга человека в критическом состоянии при создании условий к творческой, нешаблонной деятельности индивидуума. Это в полной мере справедливо и для области военного искусства. Существуют убедительные экспериментальные доказательства влияния искусства на интеллектуально-познавательное развитие личности обучающихся. В ряде учебных заведений страны еще в 1970-е годы было проведено несколько экспериментов, когда за счет сокращения уроков математики было увеличено число часов на преподавание азов творчества и искусства. Очень скоро студенты экспериментальных групп стали обгонять других студентов по уровню успеваемости вообще (в том числе и по математике) и по общему уровню сообразительности и интеллектуального развития. Таким образом, студенты, которых учили творить, оказались значительно успешнее тех, кого не учили ни искусству, ни творчеству21.
Фактор влияния искусства на развитие творческого потенциала офицера не является новым (Суворов, Наполеон и др.). Он лежит в основе многих теорий подготовки военных кадров за рубежом. Некоторым педагогам именно через общение с образцами военного искусства (и не только) видится наиболее эффективный путь развития творческого мышления слушателей.
Современные психологи рассматривают произведения искусства как инструмент управляющего воздействия на психику, с помощью которого человек может эффективнее управлять собственными психиче-
скими процессами и направлять их развитие в нужное профессиональное русло. Наиболее важной чертой творческой деятельности считается способность к нешаблонному мышлению, к преодолению сложившихся стереотипов, а оно часто парадоксально, поскольку не следует из логических умозаключений.
Может ли изучение практики применения принципов военного искусства способствовать формированию нешаблонного мышления? Конечно! Необычное, невероятное — неотъемлемая часть произведений военного искусства. Постоянные контакты с «парадоксальным» способствуют снижению психологического барьера для принятия подлинно творческого решения, раскрепощает творческую фантазию. Кстати, один из видных военных теоретиков XIX века Моль-тке старший был признанным знатоком литературы, театра, живописи. Бонапарт превосходно разбирался в артиллерии, но он ужаснул бы некоторых руководителей наших кружков военных научных обществ слушателей широтой интересовавших его вопросов22.
Активное использование психо-тренинговых упражнений с парадоксальными ситуациями растормаживает психику человека, снижает его психологический барьер. Есть компьютерные программы, активно использующие парадоксальные построения, которые можно использовать в качестве специального тренажера творческой активности слушателей23.
Анализ военных операций прошлого убедительно показывает широкое распространение в военном искусстве поступков и ситуаций, правильность которых невозможно обосновать логически. Их правота обосновывается только парадоксально-искусным применением принципов военного искусства. Важно наряду с логическими рассуждениями
уметь отойти от логики, прислушаться к интуиции. Восприятие нелогического в произведениях военного искусства стимулирует формирование интуиции. Подлинное искусство, воздействуя на человека на уровне представлений, не скованных законами логики, традиционной рациональностью и прошлым опытом, тренирует его глубинное подсознание, т. е. сверхсознание.
В настоящее время в теории военного искусства формируется взгляд на отсутствие универсальных канонов, отход от которых рассматривался бы ранее как отклонение от «идеала» (теории). Военные действия исследуются во всем многообразии их сторон и проявлений, что, по мнению авторов, способствует развитию творческого мышления слушателя, позволяет увидеть в проблеме возможно большее число сторон и связей, развивать беглость, критичность, ассоциативность и оригинальность мышления и находить решения, казалось бы, невыполнимых задач. В данной связи хотелось бы вынести на обсуждение ряд предложений по совершенствованию изучения оперативно-тактических дисциплин в военных академиях.
Первое. На теоретических занятиях необходимо больше времени уделять содержанию принципов военного искусства в современных условиях, их связи с практикой (искусством применения в различных условиях обстановки), их историзму, пояснению их «безусловности» и «условности». Особое внимание следует обращать на искусство применения принципов военного искусства в условиях постоянного информационно-психологического воздействия на командующего (командира).
Второе. В учебниках (учебных пособиях) каждому принципу оперативного искусства необходимо посвятить отдельные параграфы,
Важно наряду с логическими рассуждениями уметь отойти от логики, прислушаться к интуиции. Восприятие нелогического в произведениях
военного искусства стимулирует формирование интуиции. Подлинное искусство, воздействуя на человека на уровне представлений, не скованных законами логики, традиционной рациональностью и прошлым опытом, тренирует его глубинное подсознание, т. е. сверхсознание.
в которых раскрыть не только их содержание, но и их изменение в исторической ретроспективе, направления их реализации на современном этапе развития теории и практики военного искусства. Необходимо ответить на вопрос о том, что мы понимаем в современных условиях под категориями «оперативная внезапность», «оперативный маневр», «оперативный резерв», «оперативное управление» и ряд других, для каждого конкретного ТВД, зоны, района или операционного направления. По данным вопросам целесообразно делать доклады на семинарах и заседаниях кружков военных научных обществ слушателей.
Третье. Анализ содержания каждого принципа оперативного искусства позволит на основе существующего математического аппарата и моделей, в том числе с использованием новых «синергетических подходов», разработать комплекс методик и сборников оперативных нормативов для подготовки операций или решения отдельных оперативных задач.
Такой подход позволит раскрыть новое содержание форм применения сил (войск) в современных условиях,
уточнить роль и место военной хитрости и информационного противоборства в военном искусстве, определить современные способы военного обмана и оперативной маскировки, разработать методические рекомендации по введению противника в заблуждение при подготовке и ведении операций (боевых действий).
Четвертое. В учебниках, учебных пособиях, учебно-методических материалах, раскрывающих вопросы оперативного искусства, на практических видах занятий необходимо широко освещать и неустанно подчеркивать роль и место принципов военного искусства при выполнении оперативных задач в различных условиях обстановки (соотношении сил сторон, прежде всего — неблагоприятное).
Пятое. Необходимо увеличение объема учебного времени на оперативные задачи по анализу замыслов действий сил противника и соответствующих им вариантов обмана, с последующим принятием решения на выбор варианта действий наших сил. Необходимо детально изучать и опробовать на практических занятиях математический аппарат и методики выбора оптимальных стратегий из теории исследования операций, реализованных в обучающих информационно-коммуникационных компьютерных технологиях.
И последнее. Важным источником военного творчества является изучение опыта применения ВС иностранных государств. К сожалению, многие классические труды зарубежных исследователей военного творчества не переведены или не изданы нужными тиражами. К ним можно отнести фундаментальные труды Альфреда Прайза «Инструментарий скрытия», Бартона Валея «Введение в заблуждение, внезапность и скрытность в войне», Энтони Кейв Брауна «Способы введения противника в заблу-
ждение», Чарльза Крикшанка «Военная хитрость во Второй мировой войне», Сеймора Райта «Маскировка», Готлиба Баркаса «История маскировки», коллективную монографию «Военная хитрость и стратегическая внезапность», а также материалы специальных научных симпозиумов и конференций журнала «Веркунде» и другие24. Однако перевести тру-
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Кузин Б.А. Проблемы формирования профессионального мышления слушателей ВАГШ в процессе обучения и пути их решения. Военное образование (научно-методический сборник). М.: ГУК МО РФ, 2014; Сонин В.А. Психология решения нестандартных задач. СПб.: Речь, 2009.
2 Кузин Б.А. Проблемы формирования профессионального мышления слушателей ВАГШ в процесс обучения и пути их решения.
3 Психологическая энциклопедия. М., 2012. С. 482. Психологический словарь. http: //azpz: ru
4 Марков В.Ф. Роль и место принципов оперативного искусства ВМФ в практике преподавания вопросов теории военной хитрости, обмана и оперативной маскировки. Реферат. СПб., 2014.
5 Постижение военного искусства. Идейное наследие А. Свечина // Российский военный сборник. 1999. Вып. 15.
6 Там же.
7 Кузин Б.А. Проблемы формирования профессионального мышления слушателей ВАГШ в процесс обучения и пути их решения.
8 Русанов И.П., Корявко В.И. Классик отечественной военной мысли. К 150-летию Н.Л. Кладо // Морской Сборник. 2012. № 11.
9 Кладо Н.Л. Введение в курс военно-морского искусства. СПб., 1909.
10 Монаков М. Единство теории и практики. Место принципов военно-морского искусства в системе военно-научных знаний и в нормативной регламентации применения сил и войск флота // Морской сборник. 2014. № 6.
11 Там же.
12 Марков В.Ф. Роль и место принципов оперативного искусства ВМФ в практике преподавания вопросов тео-
ды зарубежных классиков военного творчества мало, их нужно всесторонне исследовать.
Каждый преподаватель, проанализировав свою деятельность в вопросах обучения и воспитания слушателей, сможет изыскать и внедрить в учебный процесс не только вышеуказанные, но и другие не менее эффективные меры.
рии военной хитрости, обмана и оперативной маскировки.
13 Военное искусство в локальных войнах и вооруженных конфликтах / под общей ред. А.С. Рукшина. М., 2008. С. 558—564.
14 Марков В.Ф. Роль и место принципов оперативного искусства ВМФ в практике преподавания вопросов теории военной хитрости, обмана и оперативной маскировки.
15 МонаковМ. Единство теории и практики. Место принципов военно-морского искусства в системе военно-научных знаний и в нормативной регламентации применения сил и войск флота // Морской сборник 2014. № 6.
16 Там же.
17 Марков В.Ф. Роль и место принципов оперативного искусства ВМФ в практике преподавания вопросов теории военной хитрости, обмана и оперативной маскировки.
18 Свечин А.А. Ценность военно-исторической подготовки командира // Красная звезда. № 100. 1930. 1 мая.
19 Клаузевиц. О войне. I. Изд. 5. М.: Военное издательство, 1941.
20 Постижение военного искусства. Идейное наследие А. Свечина // Российский военный сборник. 1999. Вып. 15.
21 Марков В.Ф. Роль и место принципов оперативного искусства ВМФ в практике преподавания вопросов теории военной хитрости, обмана и оперативной маскировки.
22 Постижение военного искусства. Идейное наследие А. Свечина // Российский военный сборник. 1999. Вып. 15.
23 Марков В.Ф. Роль и место принципов оперативного искусства ВМФ в практике преподавания вопросов теории военной хитрости, обмана и оперативной маскировки.
24 Лобов В.Н. Военная хитрость в истории войн. М.: Воениздат, 1988.
